человек и ОМГ (ц)
Название: Словно дым || 如烟 (like smoke)
Автор: alaeaureae
Переводчик: BlinCHIC
Артер №1: пирогы
Артер №2: Mizuho
Фэндом: EXO
Пэйринг: Ифань/Цзытао
Рейтинг: G
Жанр: фэнтези
Предупреждения: грустная сказка
Аннотация: однажды летом в лесу, где обитают духи и призраки, шестилетний Цзытао встречает таинственного незнакомца. Случайная встреча становится началом крепкой дружбы между мальчиком, приезжающим в деревню на летние каникулы, и Ифанем, которому суждено исчезнуть, если его коснётся человек.
Примечание: «шушу» – дяденька, ну а «гэгэ» вы и так знаете
Арты кликабельны.
Плейлист к фику
— Точно ничего не забыл? – напоследок переспросила мама. Хуан Цзытао закатил глаза и толкнул дверь, забрасывая рюкзак за плечи. Уж сколько раз он отправлялся в одну и ту же поездку, а мама всё так же хлопотала, будто ему ещё пять лет.
— Да, мам, точно, – ответил он, сунул ноги в кеды и, повернувшись, обнял маму: она пахла мукой и яйцами, отчего Цзытао улыбнулся.
— Я пошёл! – крикнул он и со всех ног побежал по тротуару к остановке, хотя торопиться было некуда. Летний бриз дул ему в лицо, принося с собой запах моря, и Цзытао широко разулыбался, поправил лямки рюкзака поудобнее и сбавил скорость, дойдя до остановки шагом.
Лето. С тех самых пор он каждый год он не мог дождаться лета.
Впервые Цзытао его встретил летом перед тем, как пошёл в первый класс: он убежал играть в одиночку, потому что двоюродные братья были старше на два и три года и стали уже слишком взрослыми для игр малышни. Цзытао насупился и пустился наутёк от них обоих, держащих крошечные бумажные кораблики в руках, к лесу мимо лугов, на которых они прошлым летом играли в салки и прятки. Он во второй раз приехал сюда, в старый дом мамы, где всё ещё жили дедушка и братья, на остров в нескольких часах дороги на поезде и катере. Цзытао нравились здешние море, луга, леса, а еще тётушки и дядюшки были добрыми, а дедушка потакал всем их детским капризам: мастерил воздушных змеев, а еще хомуты и поводья из старых металлических вешалок. В колодце во дворе охлаждались арбузы, утки несли яйца, а замечательная огромная пушистая собака с удовольствием катала по двору залезавших на её спину Цзытао с братьями. Он даже не огорчился, что мама уехала через неделю, оставив сына наедине с родственниками до конца лета. Он вообще был не прочь остаться здесь навсегда.
А этим летом приезд младшего братика уже через пару дней, похоже, перестал вносить приятное оживление. Цзытао до этого столько раз бродил по лесу с братьями, но в одиночку быстро заблудился. Поговаривали, что здесь живут духи и что, войдя в лес, больше оттуда не выйдешь, но Исин-гэгэ и Сяолу-гэгэ всегда знали дорогу, поэтому Цзытао даже не представлял, как легко там потеряться. Деревья вокруг росли такие огромные, а тропинки петляли все одинаковые, как две капли воды, а потом даже тропинок не осталось: он стоял на поляне, окруженной деревьями. Ножки устали, он проголодался. Цзытао старался не заплакать, но, сев на землю, не выдержал. Ведь виноваты его глупые братья: если бы пошли вместе, он бы не потерялся. Но, по правде говоря, без них ему нельзя было никуда ходить… дедушка, наверное, разозлится, когда узнает? Цзытао заревел еще громче, представив, что расстроит доброго дедушку.
— Эй, мелкий.
Цзытао поднял голову на голос, так сильно перепугавшись, что даже перестал плакать, но никого не увидел.
— Ты чего плачешь? – спросили его. Цзытао медленно поднялся, обернулся кругом – и, вздрогнув, понял, что кто-то стоял за спиной.
— Ой! – вскрикнул Цзытао, ринувшись вперед. – Человек!
Едва он потянулся, чтобы обвить руками чужие ноги, незнакомец отошел в сторону, отчего Цзытао споткнулся и упал на землю. Обиженно надувшись, он посмотрел вверх. На лице незнакомца была маска, он был высоким, даже выше дедушки.
— Вы чудище? – спросил Цзытао, вдруг вспомнив все россказни про лес. – Призрак? Дух?
Незнакомец рассмеялся и присел на корточки.
— Ты заблудился? – спросил он, и Цзытао вдруг вспомнил, что, вообще-то, да, и кивнул, и в его глазах угрожающе заблестели слёзы. Он решительно вытер глаза ладонью, но незнакомец всё заметил и снова рассмеялся, правда, его маска - в форме темно-зеленого сказочного дракона - осталась недвижимой и вблизи оказалась страшноватой. Цзытао практически мог различить глаза за маской, но тень вокруг была слишком глубокой, чтобы рассмотреть получше.
— Тогда пойдем, я отведу тебя к дороге, – незнакомец поднялся, и Цзытао следом, стряхивая землю с голых коленок и локтей. Цзытао выжидающе протянул руку и ждал, пока незнакомец возьмется за неё, но тот лишь засмеялся, снова, и отступил от Цзытао.
Цзытао пошёл за ним.
— Мама всегда велит держать её за руку. Держите меня за руку! – потребовал он.
— Не прикасайся ко мне, – сказал незнакомец, – иначе я исчезну.
— Исчезнете? – с любопытством переспросил Цзытао, запрокинув голову – уж очень высоким был незнакомец. – Как это, исчезнете?
Цзытао всё равно нерешительно потянулся к чужой руке, но незнакомец отошёл ещё дальше. Цзытао надул губы и ринулся вперёд, но незнакомец снова попятился. Цзытао нахмурился и настойчиво пошел за ним, но никак не мог дотянуться и, в итоге, снова споткнулся о ветку и упал. Подняв голову, Цзытао увидел, что незнакомец вновь присел рядом, и сел, обиженно скрестив руки на груди.
— Я исчезну, – ответил мужчина. – Растворюсь. Перестану существовать. Если меня коснётся человек. Это заклинание наложил на меня повелитель леса. Ты понимаешь?
Цзытао замотал головой.
— Нет.
— Пошли, мелкий, тебе нужно до темноты попасть домой, – незнакомец поднялся и протянул Цзытао вместо руки палку. Посмотрев несколько секунд, Цзытао ухватился за её конец. Не рука, конечно, но сойдёт. Так они, держась за концы палки, прошли через лес по тропам, на которых Тао до этого заблудился. То и дело он смотрел вверх на незнакомца, но тот ни разу не взглянул на него.
— Шушу, – не сдержался он снова, – вы призрак?
— Я что, похож на «шушу»? – рассмеялся тот, и Цзытао оказался лицом к лицу с драконьей маской.
Цзытао надул губы.
— Я же не вижу, как ты выглядишь! – воскликнул он. – Значит, ты мне гэгэ?
— Наверное, – сказал незнакомец. – Ты думаешь, я призрак?
— Не знаю, ведь мне нельзя тебя трогать, – капризно протянул Цзытао, и от раздавшегося в ответ смеха надулся еще сильнее.
— Я не призрак, – заверил его незнакомец. Они дошли до главной тропы, которую Цзытао уже узнал. – Ну вот, теперь ты сможешь найти дорогу домой.
Цзытао широко улыбнулся. Он отпустил палку и выбежал на дорогу, но вдруг остановился и обернулся.
— Гэгэ, как тебя зовут? – крикнул он.
Тот, опёршись спиной на дерево, смотрел на Цзытао. Вдруг поднялся ветер, кидая в волосы Цзытао листья и сучки, и тот отвернулся. Когда ветер стих, незнакомец всё так же стоял на месте. Цзытао посмотрел на него, а потом развернулся и побежал.
— Ифань, – услышал он и, остановившись, обернулся, но никого не увидел. – Наверное, зови меня Ифань-гэгэ.
— Ифань-гэгэ, – повторил под нос Цзытао. – А я Хуан Цзытао! Таотао! Я приду завтра! – крикнул он и побежал домой.
Братья спросили, где он пропадал целый день, но Цзытао отказался рассказывать и только ответил, что он так веселился, как они уж точно никогда не смогут. Одна из тётушек, мама Исина-гэгэ, велела им не ссориться и сказала, что старшие должны приглядывать за младшим Таотао. Цзытао возразил, что не надо за ним приглядывать.
Ночью, лёжа в кровати между братьями, Цзытао ворочался, отчего скрипел бамбуковый матрац, и не мог перестать думать о том, кого он встретил в лесу. «Я не призрак, – сказал он. – Не прикасайся ко мне, иначе я исчезну. Растворюсь. Перестану существовать. Ты понимаешь?». Цзытао повернулся на другой бок, лицом к Исину-гэгэ. Он никак не мог понять: как это можно взять и исчезнуть?
Сон никак не шёл, но, видимо, Цзытао всё-таки уснул, потому что проснулся от того, что на него кто-то навалился, и, открыв глаза, увидел сверху Сяолу, пихавшего Исина.
— Доброе утро? – сонно сказал Цзытао, но старший брат закатил глаза и продолжил тыкать Исина.
— Гэгэ, что ты делаешь? – спросил Цзытао.
Сяолу, похоже, бросил попытки разбудить Исина и уселся верхом на Цзытао.
— Мы с отцом сегодня пойдём на рыбалку, – с улыбкой сказал он. – Поэтому надо рано встать.
— Но Исин-гэгэ всё ещё спит, – сказал Цзытао, и Сяолу легко стукнул его в плечо за то, что тот вернул его в реальность. Цзытао надулся, но не осмелился ударить в ответ: учитель ушу всегда говорил, что Цзытао бьёт сильнее, чем ему кажется, поэтому нельзя никого бить без причины.
— Ну, значит, я его разбужу, – сказал Сяолу. Цзытао кивнул, брыкаясь, пока брат не понял намёк и не уселся вместо него верхом на Исина. Цзытао смог вылезти из кровати и зашлёпал через внутренний дворик на кухню.
— Доброе утро, тётя, – поздоровался он, увидев маму Сяолу. Она наклонилась и обняла его, гладя по голове.
— Доброе утро, – ответила она. – Кушать хочешь? Мальчики уже проснулись?
— Сяолу-гэгэ – да, а Исин-гэгэ ещё нет, – доложил он. – Кушать хочу.
Тётя засмеялась и усадила Цзытао за стол, ставя перед ним завтрак. Цзытао быстро поел, лишь бы скорее выйти из дома – учитывая, что братья снова не собирались брать его с собой. Пообещав тёте не убегать далеко и выпросив сладостей, Цзытао опять побежал в лес.
Идя по лесу, он думал: вдруг Ифань-гэгэ не придёт… ну и ладно, ему больше еды достанется! Цзытао решительно ускорил шаг.
— Ты пришёл.
Увидев гэгэ, Цзытао широко улыбнулся и побежал – но Ифань в последний момент отступил в сторону, и Цзытао врезался в дерево.
— Ай! – захныкал он, потирая ушибленный нос и сердито глядя на Ифаня. Тот рассмеялся, наклонился и снова протянул Цзытао палку. Тот схватился за неё и пошёл следом за Ифанем.
— Не волнуйся, я провожу тебя потом, – пообещал Ифань, когда Цзытао нерешительно запнулся на развилке.
— Я принес печеньки, – сказал Цзытао, когда он уселись у небольшого пруда. Он снял с плеч рюкзак и вытащил из него коробку с печеньем в форме коал, раскрыл и протянул Ифаню. Ифань нерешительно вытянул руку, и Цзытао осторожно высыпал несколько печенек на полураскрытую ладонь, следя, чтобы не коснуться. – Вкусные.
— Спасибо, – сказал Ифань, и Цзытао с восторгом смотрел, как тот приподнял маску, чтобы попробовать угощение.
— Почему ты носишь маску? – спросил Цзытао. – Ты дух безликий? Или очень страшный?
Ифань пожал плечами и снова потянулся к пачке с печеньем.
— Да просто так, – ответил он.
Цзытао наклонил голову набок, но не стал выпытывать и притянул колени к груди. Он от нечего делать тыкал в воду камышинкой, наблюдая за расходящимися волнами, и вскоре нахмурился: кажется, внизу плавала рыба, причём огромная. Он посмотрел на Ифаня, но тот ничего не замечал, так как смотрел на пачку печенья. Цзытао снова ткнул в воду, и тень, кажется, увеличилась и приблизилась. Ифань всё ещё не реагировал, и Цзытао сглотнул и попятился, когда из воды что-то выпрыгнуло.
— Гэгэ! – закричал Цзытао, вскакивая на ноги, но Ифань лишь опустил маску и откинулся назад, опёршись на руки.
— Не пугай его, – сказал он водяному.
— Ты ведь человеческое дитя? – спросил водяной, и Цзытао кивнул, потеряв дар речи и разглядывая плавники, торчащие из пасти зубы и стеклянные белые глаза. – На вид не особо вкусный, кожа да кости. Ифань, можно я его съем?
Цзытао вздрогнул, но все ещё оцепенел от страха.
— Нельзя, – ответил Ифань. – Это друг.
Друг? Цзытао уцепился за это слово, а водяной разочарованно заныл и полез обратно в глубину.
— Не касайся Ифаня, человеческое дитя, – произнёс водяной, – а то он исчезнет. И я тебя сожру в мгновение ока.
Цзытао с жаром закивал, пялясь в то место, где несколько секунд назад был водяной. Ифань встал, смеясь над ним, а Цзытао надулся и бросил в Ифаня пригоршню травы.
— Не бойся, он только притворяется страшным, – успокоил его Ифань. – Пойдем погуляем?
— Ага! – согласился Цзытао, обрадованный поскорее уйти от пруда со страшным-водяным-которого-Ифань-гэгэ-сказал-не-бояться-но-все-равно-страшным. Он схватил рюкзак и ухватился за протянутую палку.
Вот так и прошло лето перед первым классом. Так как Цзытао каждый день возвращался и не пропадал, родственникам было всё равно, где он гулял – ведь они точно так же росли, играя у скал возле океана и среди деревьев в лесу, падали, бегали, карабкались. Всем, чем не хотели заниматься с Цзытао братья, с ним занимался Ифань, пусть иногда и приходилось его уговаривать. После того, как Цзытао, наконец, выпросил кораблик у Исина-гэгэ, вместе с Ифанем они разобрались, как их складывать, и пускали их на воду. Они играли в марблы, и Ифань учил правильно кидать шарики, а вот Сяолу-гэгэ сказал, что Цзытао ещё маленький для этой игры. Они играли в салки и прятки, а потом, хоть Цзытао не мог сам ловить рыбу, Ифань отвел его к реке, текущей из источника высоко в горах, и там с ним рыбачил.
Когда пришла пора уезжать, Цзытао сильно расстроился.
— Завтра мне нужно уезжать, – тихо произнес он, встретив Ифаня на границе леса и дороги.
Ифань кивнул и протянул ему палку.
— Но ведь сегодня мы ещё можем гулять, – сказал он.
— Я… я вернусь. В следующем году! – обещал Цзытао.
— Но сегодня уже наступило, – сказал Ифань, Цзытао кивнул и схватился за свой конец палки.
Они играли и гонялись друг за другом, пока не устали: правда, Цзытао никак не мог поймать Ифаня, а тот постоянно его салил. Цзытао сел, а Ифань лёг в тени дерева. Цзытао, устав от беготни, вытащил из рюкзака книгу и стал читать, мурлыкая себе под нос. Книжка была про девочку, которая отправилась в путешествие и повидала там много разных вещей и людей, но Цзытао про себя улыбнулся, потому что она не видела ни духов, ни призраков, а он видел.
Цзытао захлопнул книгу и посмотрел на Ифаня, который, кажется, уснул. Он тихонько подкрался к нему и посмотрел: глаза Ифаня были закрыты, и Цзытао нерешительно потянулся к маске. Ведь если он до неё дотронется, то ничего не случится? Это же не кожа.
Цзытао осторожно положил ладони на маску с двух сторон, но даже вместе они не накрыли ее полностью. Он поднял её и даже немного разочаровался: под ней было совершенно обычное лицо – человеческое и, более того, очень красивое. Ифань открыл глаза, такого же карего цвета, как у Цзытао, и тот взвизгнул, кинул маску обратно и попятился.
Ифань простонал, потирая ушибленное лицо, а Цзытао пролепетал:
– П-прости!
— Ёлки, да ты ни с кем не церемонишься, – проворчал Ифань, поправляя маску.
— А ты же просто притворялся, что спишь! – обвинил Цзытао, и Ифань засмеялся, опираясь на руки. Цзытао пытливо посмотрел на него, вспоминая лицо под маской.
— Почему ты носишь маску? – спросил он. – Ты же красивый.
Ифань пожал плечами.
— Просто так, – сказал он, поднимаясь. Цзытао тоже встал. – Просто без неё я похож на человека, не так ли? А не на духа.
— Но я знаю, что ты дух, – возразил Цзытао. – Поэтому можешь рядом со мной не носить её.
— Тебе ведь скоро пора возвращаться? – спросил Ифань, и Цзытао посмотрел на небо – солнце начало клониться к закату.
— Не хочу, – ответил он, но послушно взялся за протянутую палку. Мама его ждала, они должны были все вместе поужинать, и нельзя было опаздывать. Но ему так не хотелось уходить. Ифань ему нравился больше, чем братья.
— Ты же сказал, что вернешься в следующем году? – спросил Ифань, когда они снова дошли до начала лесной тропы.
Цзытао обернулся, широко улыбаясь.
— Обязательно! – сказал он. – Точно вернусь. Мне было весело с тобой, поэтому я точно вернусь!
— Я буду тебя ждать, – сказал Ифань, но не хотел видеть, как Цзытао уходит, и повернулся, чтобы уйти в лес. Цзытао махал, пока Ифань не исчез из поля зрения, а потом побежал домой. До следующего года.
Первый год в школе пролетел в вихре спортивных костюмов, красных галстуков, задач по математике и таблиц умножения. Зима выдалась мягкой, а весна – тёплой, и как только наступили летние каникулы, Цзытао с нетерпением собрал сумку с вещами, хотя мама даже не успела попросить.
— Мне уже семь! – гордо заявил он, увидев Ифаня. – В следующем году пойду во второй класс! Ты долго меня ждёшь?
— Пойдём, – просто ответил Ифань, Цзытао кивнул и радостно за ним побежал. Он уже большой мальчик, и ему не нужно держаться за чью-то руку – так он и сообщил Ифаню.
— Ты очень быстро растёшь, – ответил Ифань, и Цзытао улыбнулся.
— Знаю, я на десять сантиметров вырос! – Цзытао вспомнил отметки на стене, которые делала мама. Но, несмотря на все его усилия, Исин-гэгэ и Сяолу-гэгэ были выше – но они-то шли уже в четвертый и пятый класс, поэтому ничего страшного, что он пока им уступал в росте.
Второе лето прошло примерно так же, как и первое. Ифань водил Цзытао в те места, куда в прошлом году они не заходили, потому что Цзытао был слишком мал. Цзытао ловил сверчков в ладони и показывал Ифаню, а тот помог ему вытащить особенно крупную рыбу, когда она едва не утянула Цзытао в воду. Цзытао научился лазать по деревьям, правда, Ифань не ловил его, когда он срывался с веток. Иногда Исин-гэгэ утром брал Цзытао за руку, и они играли вместе – в те дни Цзытао тоскливо смотрел на лес, но никогда не просил Исина пойти туда. Цзытао не хотел делиться своим Ифанем, пусть он и очень любил братьев, особенно когда они читали ему на ночь сказки и делились своими игрушками. Но Ифань – не игрушка, рассудил он, и поэтому незачем им делиться. Цзытао всегда приносил на следующий день побольше разных вкусностей, чтобы загладить вину – и если особенно сильно раскаивался, то отдавал Ифаню всё, даже свою половину. Хотя Ифань, в итоге, всё равно делился с ним. Но главное ведь – намерения!
— Ты будешь здесь в следующем году? – спросил Цзытао, когда второе лето начало подходить к концу. В этом году Сяолу-гэгэ усердно готовился к переводным экзаменам, а в следующем году так предстояло готовиться Исину-гэгэ.
— Куда же я денусь? – спросил Ифань, не отводя взгляда от Цзытао, и тот молча смотрел в ответ на его маску. — Да, я буду здесь, – наконец, со вздохом сказал Ифань.
Цзытао улыбнулся и засмеялся.
— Отлично, ведь я хочу всегда играть с гэгэ! – воскликнул он.
— «Всегда» – это долгий срок, – произнёс Ифань.
— Недостаточно долгий!
— Я буду тебя ждать, – пообещал Ифань.
И не нарушил обещание. В лето после второго класса, потом после третьего, четвертого, пятого. Лу Хань-гэгэ и Исин-гэгэ стали учиться в городской школе, поэтому на каникулах они возвращались на остров вместе. Цзытао, наконец, тоже начал расти, отчего его руки и ноги нескладно вытянулись. Но он утешал себя тем, что стал одного роста с братьями, хоть и был на два года младше. В первый вечер они ели арбуз и играли с собакой, которая начала дряхлеть, жгли бенгальские огни и по очереди играли с дедушкой в шахматы.
А по утрам, хоть они теперь были с братьями не разлей вода, Цзытао с рюкзаком на плечах, сладостями в сумке и с улыбкой на лице убегал по дороге к лесу, где его неизменно ждал Ифань, всё с той же маской на лице. Цзытао теперь был почти по плечо ему и внезапно осознал: он растёт, а Ифань не меняется.
— Я тебя догоняю, – сказал Цзытао. Он упросил Ифаня снять маску, и они вдвоем лежали рядом на траве в тени дерева лицом к небу.
— Ты быстро растёшь, – согласился Ифань. – Скоро мы будем одного роста.
— Ты слишком высокий, – сказал Цзытао, и вдруг его осенила странная догадка. – Когда-нибудь я стану взрослым, и ты больше не будешь мне гэгэ.
— Да ну? – рассмеялся Ифань.
Цзытао лег на живот и привстал на локтях, чтобы посмотреть на Ифаня.
— Ты не стареешь, поэтому когда-нибудь я стану твоим гэгэ.
Ифань фыркнул и закрыл глаза.
— Возраст не имеет значения.
— Не рушь мои мечты, – хныкнул Цзытао, срывая пригоршню травы и кидаясь в Ифаня. Тот подавился и сел на земле, отплёвываясь от травы.
— Ах ты, сопляк! – буркнул Ифань, отомстив ответным обстрелом травой и попав Цзытао в лицо. Вскоре, как будто Цзытао снова было шесть, они гонялись друг за другом, а Цзытао верещал: «Нечестно!», потому что Ифань выше и руки у него длиннее. Они шныряли между деревьев, по тропинкам и холмам, пока, наконец, не очутились на поляне, которая показалась Цзытао смутно знакомой.
— Помнишь? – спросил Ифань. – Здесь мы встретились впервые.
Цзытао взглянул на Ифаня. Тот опирался спиной на ствол, скрестив руки на груди и запрокинув голову. За все годы, что Цзытао его знал, он всегда был одет в белую футболку с коротким рукавом и джинсы, а на ногах носил сандалии, точь-в-точь как у дедушки. Черные волосы его были собраны в хвост, но пряди вечно выбивались и спадали на лицо, обрамляя резкие линии скул и подбородка. Солнечный свет запутался в листьях и прыгал по лицу Ифаня, и Цзытао смотрел как зачарованный, даже когда Ифань опустил подбородок и взглянул на Цзытао в ответ.
Ему стало интересно, каково это – коснуться его подбородка или взять за руку. Цзытао потёр затылок, отвёл глаза и задумался – каково бы это было, коснись его пальцы Ифаня.
— Я помню, – сказал он.
Тем вечером, придя домой, Цзытао долго сидел во дворе, рассеянно гладя собаку, даже после того, как солнце зашло и остались только он, луна и звёзды.
— Таотао, не спится? – к нему медленно подошёл дедушка и присел в кресло рядом.
— Дедушка, не спится? – ответил вопросом на вопрос Цзытао. Раньше он не задумывался, но сейчас внезапно понял, как стар его дед, и Цзытао пожалел, что так мало с ним проводил времени.
— Я уже старик, плохо сплю, – ответил дед, будто бы прочитав его мысли. – Но ты-то почему не спишь? Надо спать, чтобы стать ещё выше, – дедушка рассмеялся и потянулся, чтобы потрепать Тао по волосам. Тот смущённо наклонил голову – он уже для этого слишком взрослый.
— Я тут думал… – сказал он через минутку. – Дедушка, а духи существуют?
— М-м? Почему ты вдруг спрашиваешь?
Цзытао пожал плечами и наклонился обнять собаку.
— Да просто интересно стало. Ведь все постоянно говорят, что в лесу есть духи, которые пожирают тех, кто плохо себя ведёт. Но они на самом деле существуют или нет?
Дедушка рассмеялся.
— Знаешь, твоя бабуля, когда была… хм, чуть старше, чем ты сейчас, рассказывала, что как-то раз играла с детьми, но были они не с острова. И кажется, твой брат… нет-нет, твоя тётя тоже. Возможно, это были духи, а может, и гости, о которых никто не знал! Ты ведь сейчас в таком возрасте, когда перестаешь верить в сказки, и на уме у тебя только школа. Математика. Физика. Английский – ты же и английский учишь, да? Полезные вещи, уверен, но ведь все вы разъезжаетесь и оставляете меня здесь стареть, а сами растёте, учите алгебру, интегралы и то, из чего сделано солнце. И забываете важные вещи. Забываете лето и сказки, которые мамы вам рассказывали над колыбельками. Ты, Сяолулу и Синсин совсем уже взрослые, и тут стало очень тихо, особенно зимой…
— Дедушка? – позвал Цзытао, когда дед замолчал. Цзытао протёр глаза руками в надежде, что дед не заметил блестящие в них слезы. Но дед улыбнулся и погладил его по руке.
— Иди спать, – сказал он, – а я тут ещё посижу. Старику надо о многом подумать.
— Я хочу с тобой посидеть, – возразил Тао, но дед похлопал его по плечу, заставляя встать.
— Давай-давай, поздно уже, – и Цзытао неохотно встал: ему не хотелось спорить. Он прошел по двору к их с братьями комнате и остановился у двери.
— Дедушка, – позвал он, и дед взглянул на него. Он подумал над словами деда, и, вспомнив о лесе, тотчас подумал об Ифане и слове «всегда». Цзытао сглотнул, – я никогда не забуду лето.
— Умница, – отозвался дед. – А теперь марш спать!
Весной дедушка умер, и Цзытао сдерживал слёзы во время похорон. От дыма благовоний жгло в глазах, и когда пепел от бумажных денег поднялся ввысь над пламенем, Цзытао развернулся и убежал. Исин-гэгэ окликнул его, но Цзытао не остановился, не осмелился показать всем, что он не в силах больше не зарыдать. Он мчался через деревню и холмы, мимо дома и полей к лесу. Он запнулся у входа: сейчас было не лето, и Ифань не знал, что Цзытао приехал. Он бежал, бежал и бежал, пока не оказался так далеко, как никогда раньше. Путь ему преградил скалистый выступ – Цзытао взглянул на него и без раздумий, шаг за шагом, залез и лёг на краю, свесив ноги.
Слёзы высохли, пока он бежал, но Цзытао все равно потёр глаза. Казалось, что грудь сейчас разорвётся, но раз никто не видел, как он плачет, и поэтому Цзытао как будто не не проронить ни слезинки. Где-то вдали, откуда он прибежал, виднелся столп дыма, но хоть выступ и высился над землей, Цзытао никак не мог увидеть поверх деревьев. Он прикусил губу, крепко схватившись за край, и острые камни впились в его ладони, оставляя раны.
— Дедушка… – произнес он и, не понимая почему, добавил: – Гэгэ…
— Почему ты плачешь?
У Цзытао перехватило дыхание, и он так резко обернулся, что соскользнул с края, не в силах удержаться. Он схватился за что попало, но пальцы тщетно хватались за воздух, и он кувырком покатился вниз. Перевернувшись, Цзытао увидел, как к нему бросился Ифань, вытянув руки – голые руки, голая кожа. Цзытао перепугался и увернулся от Ифаня – он лучше умрёт, чем коснётся Ифаня, лучше…
Его падение остановил куст, и Ифань резко замер на несколько шагов вдали.
— Я… я не плачу! – сказал Цзытао, смеясь сквозь слёзы и чувствуя, как ломит всё тело. Он осторожно встал, чуть пошатываясь. Ифань уронил руки, и Цзытао упёрся взглядом в неизменное выражение маски Ифаня.
— Я не плачу, – повторил Цзытао, закрыв лицо руками. – Не плачу.
— Ты не плачешь, – сказал Ифань.
— Я не хочу, чтобы ты исчезнул! – заорал Цзытао и внезапно всё понял. Понял, что значит исчезнуть. Раствориться. Перестать существовать. Всё, что не понял в шесть лет, он понял сейчас, почти в двенадцать. Он понял и ни за что не хотел, чтобы то же самое случилось с Ифанем. Никогда, никогда, никогда. Он хотел «всегда», он хотел, чтобы Ифань остался. Он хотел, чтобы Ифань был здесь каждое лето, всегда, даже когда Цзытао станет взрослым, даже когда Ифань станет младше него.
— Ифань-гэ, – пролепетал он - правда, он слишком сильно ревел, чтобы слова можно было разобрать. – Ифань-гэ, – попробовал он снова, – гэ. Гэгэ. Не… не касайся меня никогда, хорошо? Я не хочу, чтобы ты исчез. Тебе нельзя исчезнуть. Нельзя. Нельзя.
— Я никуда не денусь, – сказал Ифань.
Цзытао подавился всхлипом, который не смог сдержать, и присел на землю, обняв себя и уткнувшись лицом в колени, смутно ощущая, как над ним стоят Ифань, держа руки на расстоянии. Вдруг на его лицо что-то положили, и Цзытао вздрогнул: через отверстия в маске он видел, что Ифань стоит спиной.
— Ты не плачешь, – повторил Ифань. – Все хорошо. Я здесь.
Маска всё ещё хранила тепло Ифаня. Когда слёзы снова потекли по щекам Цзытао, он уже не мог понять, плачет ли он по ушедшему из жизни дедушке или из-за того, что осознал: «всегда» не такое вечное слово, как он когда-то думал.
В лето перед пятым классом атмосфера в доме было намного подавленнее, чем в любое лето до этого. Лу Хань-гэ решил не возвращаться летом домой, а улетел в Канаду, чтобы навестить родственников. Он хотел поступить там в институт – туда переехали несколько его друзей, как узнал Цзытао, и его родители уже некоторое время это обсуждали. По пути домой даже Исин был как никогда тихим и заткнул уши наушниками. Цзытао теребил свой плеер, но у того села батарейка, а запасных с собой не было. Заметив это, Исин предложил Цзытао наушник, и хоть поначалу тот отказался, в итоге наклонился ближе и слушал тихие баллады о разбитых сердцах и трех сантиметрах расстояния.
Родители Исина тепло их встретили, но когда арбуз разрезал дядя, Цзытао почувствовал, что всё изменилось. Даже пёс, встречавший их, вилял хвостом более вяло. Цзытао с Исином подбирали гусиные перья, отрезали кончики острым ножом и макали в чернила, чтобы писать на газетах и воображать себя Гарри Поттером и придумывать заклинания, но даже эта старая игра не была столь же веселой без Лу Ханя-гэ, который предлагал, чтобы Цзытао был Гермионой, а Исин-гэ и Лу Хань-гэ спорили, кто будет Гарри и Роном. За обедом было тихо, хотя Исин-гэ компенсировал это тем, что очень шумел, но Цзытао гасил его старания своим молчанием.
Летом Цзытао чередовал дни развлечений с братом и с Ифанем в лесу. Ифань не возражал и принимал наушник, который Цзытао ему предлагал, и они слушали рэп, который Цзытао считал достойным. Лето выдалось жарким – в детстве он слышал от дедушки, что после жаркого лета всегда холодная зима. Но Цзытао зимой здесь не бывает.
Исин-гэ готовился к экзаменам и не замечал отсутствия Цзытао, но тот всегда чувствовал себя виноватым за тишину в доме, ведь всего несколько лет назад там всё бурлило. Иногда Ифань отправлял его домой пораньше, будто бы читая его мысли, но Цзытао качал головой.
Его пальцы были всего в нескольких сантиметрах от Ифаня. Цзытао подрос за несколько месяцев и догнал братьев, да и с Ифанем уже почти сравнялся, Ифань всего на полголовы был выше.
— Лето слишком короткое, – говорил Цзытао и отказывался уходить до самого вечера, пока не нужно было спешить домой, чтобы накрывать ужин. Ифань кивал, хотя большую часть времени Цзытао не мог видеть скрытого маской лица.
— Что происходит с тобой, когда лето кончается? – однажды спросил Цзытао.
Ифань рассмеялся, наблюдая, как Цзытао плетёт из цветов венок.
— Наступает осень. После осени – зима, и идёт снег. Когда снег тает, приходит весна. А после весны – лето. И ты.
— Ты скучаешь по мне?
Ифань молчал, и Цзытао почувствовал, как душа уходит в пятки.
Но:
— Скучаю, – сказал Ифань и потянулся, чтобы выдернуть цветы из рук Цзытао. Тот вздрогнул, но тут же застыл – Ифань приблизился к нему, как никогда близко. Сердце стучало так громко, что Цзытао только его и слышал; стук был даже громче, чем ветер в деревьях. Ифань связал вместе концы цветочной цепи, а потом наклонился и опустил венок на голову Цзытао.
— Хотелось бы, чтобы ты снял маску, – сказал Цзытао, наклонив голову, и Ифань пожал плечами, подчиняясь.
Цзытао в первый же раз решил, что Ифань красивый – но только сейчас он понял, насколько. Цзытао прищурился: он вёл себя, как девчонки, вертевшиеся у его парты или у парты друга, оставляя дурацкие записочки с признаниями.
— У меня что-то на лице? – спросил Ифань, и Цзытао яростно замотал головой, отчего венок упал перед ним.
— И я не девчонка! – заявил он, запустив в Ифаня венком и полностью забыв о том, что он сам его сплёл. Он отвернулся, убежал и рассмеялся, когда Ифань побежал за ним. Только сейчас Ифань не усмехался, когда Цзытао не мог его догнать. Это не могло не радовать, но в то же время, Цзытао чувствовал, что скучает по давно ушедшим дням.
Лу Хань с родителями переехал в Канаду, а Цзытао теперь ходил в школу с Исином-гэ. Несмотря на разницу в два года, плечи их уже сравнялись по высоте, что постоянно отмечал взглядом Цзытао, когда они шагали рядом. Учёба Цзытао в начальной школе закончилась – не маленький уже. Цзытао думал, что наступят перемены, но ничего особенного не случилось. Он писал конспекты на уроках, занимался после школы боевыми искусствами, иногда играл по вечерам с Исином в баскетбол, когда они заканчивали домашку. Иногда Цзытао замечал, как Исин неотрывно смотрит в окно, стуча пальцами по кубику Рубика, доставшемуся от Лу Ханя, и Цзытао осознавал, что тоже скучает по Лу Ханю. Опали листья, осень сменилась зимой, и Цзытао вытащил тёплые куртки.
Чем бы он ни был занят, Ифань, кажется, постоянно обитал где-то в уголке его сознания – в песнях в плеере, в сладостях, которые ему давала мама, в бумажных самолетиках, которые на переменах дети запускали во дворе. Цзытао мог упаковать и спрятать на антресоли лето, но не мог спрятать Ифаня.
— Ты какой-то стал рассеянный, – однажды заметил Исин по дороге в школу.
— Правда?
Исин фыркнул и пожал плечами.
— Меня-то зачем спрашиваешь? У тебя девушка, что ли, появилась? Смотри, чтобы учитель не узнал. И что бы ни говорили тебе одноклассники, учителя в курсе, что надо проверять лестницы.
— Гэгэ! – заныл Цзытао. – Нет у меня девушки! Рано мне ещё!
— Да, конечно, – ответил Исин. – У Лу Ханя девушка в шестом классе появилась.
— Что?! Но нельзя же!
— Да никому нет дела, – Исин закатил глаза и похлопал Цзытао по плечу. – Лу Хань-гэгэ был очень популярным, знаешь ли.
Цзытао выпучил глаза, а потом проворчал:
— Поверить не могу, что вы оба так нарушали правила.
— Я ничего не нарушал! – возразил Исин, пихнув Цзытао. – Но когда тебе понравится девушка, ты всё поймешь.
Цзытао смотрел на него и на слегка тронувшую его губы улыбку. «Значит, гэгэ нравится девочка», – подумал он про себя.
После этого разговора Цзытао стал подмечать, что Исин как-то по-другому смеётся, разговаривая с кем-то из его класса вместо Лу Ханя, или что иногда он говорил Цзытао идти домой без него, потому что он ждёт друга. «Другом» оказалась девочка из параллели Цзытао, которая играла на пианино и знала английский, потому что в начальной школе жила в Америке, и Цзытао знал ее только потому, что учился с её подружкой в одном классе, и иногда в столовой за соседним столом они хихикали над тем, над чем там обычно хихикают девчонки.
Однажды весной на выходных он, помогая маме, бегал по городу по делам и увидел их вдвоём: Исин смеялся, а девочка за это его колотила, и на несколько мгновений их пальцы соприкоснулись, а потом они отняли друг от друга руки, но Исин схватил её за запястье и повёл по улице, пока они не скрылись за углом из поля зрения Цзытао.
Приближались переводные экзамены, и у Исина больше не было времени играть с Цзытао. Тот иногда в одиночестве по вечерам кидал мяч в корзину на площадке перед домом, но чаще всего долго гулял по прилегающим улицам. Скоро снова наступит лето, вернется Лу Хань-гэ, и они втроём снова уедут в старый дом на каникулы. Интересно, кто из девочек тогда был девушкой Лу Ханя, и есть ли у него теперь девушка в Канаде.
Когда он вернулся, у подъезда стояли две девчонки – Цзытао нахмурился, ведь уже было почти девять. Они обернулись, и Цзытао склонил голову в приветствии.
— Добрый вечер, – осторожно сказал он. Это была девушка Исина с подружкой, а Цзытао был уверен, что они не в их доме жили.
— Привет, – хором ответили они, и девушка брата протянула ему коробочку.
— ОтдайпожалуйстаИсину, – выпалила она на одном дыхании, зажмурившись, и убежала, обняв на прощание подружку и почему-то пожелав ей удачи – Цзытао не уловил, зачем.
Цзытао посмотрел на неё, наклонив голову, а она, похоже, была намерена смотреть только себе под ноги. Он никогда не видел одноклассницу за стенами школы и не в школьной форме, поэтому было странно.
— Ты тоже иди домой, – сказал он, не понимая, зачем она тут стоит. – Уже очень поздно.
Она робко посмотрела на него снизу вверх – она была, наверное, на полголовы ниже.
— Я… – сказала она, а потом покачала головой. – Спокойной ночи! – крикнула она и убежала к поджидавшей её подруге. Цзытао пожал плечами, помахал на прощание, зашел домой и отдал коробку брату.
— От твоей девушки, – как ни в чем ни бывало, сказал он, потягиваясь на кровати. – Встретил на улице.
Исин вскрикнул и так быстро повернулся на стуле, что сбил тетрадь со стола.
— Она не моя девушка! – прошипел он, проверяя, нет ли рядом родителей Цзытао.
— Конечно, нет, гэгэ, – засмеялся Цзытао. – Все нормально. Красивая она, да?
— А то, – засмеялся Исин, закрывая дверь и подбирая тетрадь по пути. Цзытао заметил тот же мечтательный взгляд на его лице.
— Я видел, как вы держались за руки, – сказал Цзытао, а Исин просто промычал в ответ и сел на кровать, глубоко задумавшись.
— Вы уже целовались? – спросил Цзытао, чем привлек внимание Исина: тот густо покраснел и смешно выпучил глаза.
— Мы… я… не рассказывай никому, понял? – заикаясь, сказал Исин и потом кивнул.
— Обещаю, не скажу, – смеясь, ответил Цзытао.
Ночью, когда Исин наконец заснул, Цзытао лежал на кровати и пялился в полоток. Он поднял руку над лицом, потом вторую и сплёл пальцы, а потом со вздохом уронил руки на постель. Интересно, каково это было бы, если другая рука была Ифаня? Он тёплый? Или холодный? Такие же духи наощупь, как и люди? И как это было бы – целоваться? Цзытао провел пальцами по губам, но одёрнул себя, чувствуя себя дураком. Он накрылся одеялом с головой и приказал себе засыпать.
Сначала Цзытао приветствовал Ифаня в первый день встречи «я в пятом классе», потом – «я в шестом», а потом и «в следующем году пойду в девятый». Они по-прежнему рыбачили и делали свистки из травинок, но уже редко играли в салки и прятки. Цзытао привык к другим лесным духам, которые их навещали: к вившейся у ног Ифаня лисице или крошечным существам, садящимся к нему на плечи. Они постоянно предостерегали Тао не касаться Ифаня, а то они съедят или сожгут его или утопят, но Цзытао уже научился пропускать угрозы мимо ушей, как это делал Ифань. Они все обожали его, и Цзытао завидовал тому, что они могли касаться Ифаня, а он не мог.
В большинстве случаев Цзытао приносил с собой учебники и читал вслух, а Ифань наблюдал. Сейчас усиленно занимались все, кроме Лу Ханя – он уже поступил в университет и расслабленно играл с новым поколением щенков и развлекал маленьких племянников и племянниц. Исин собирался поступить в тот же зарубежный университет, куда и Лу Хань, и тот иногда помогал ему с английским. Цзытао пожимал плечами, когда родители спрашивали о его планах на будущее, кидал учебники в сумку и уходил в лес. Ифань ждал его каждый день, и они шли рядом. Цзытао был почти так же высок, как Ифань.
— Братья все уезжают, – однажды сказал Цзытао, спрятав учебники и сидя с Ифанем у реки, болтая босыми ногами в воде. Ифань взглянул на него, но Цзытао, как обычно, не смог понять его настроение. – А я нет, – продолжил он. – Я буду приезжать сюда каждое лето, а после университета сюда перееду.
— Почему? – спросил Ифань.
Цзытао, поколебавшись, подтянул ноги к себе, и ветерок на мокрой коже заставил его поёжиться.
— Лето слишком короткое, – сказал он, помедлив. – А еще есть осень, весна, зима. Я хочу узнать, что ты делаешь в это время. Я хочу быть с тобой здесь каждый день.
Ифань молча снял сандалии, закатал штанины и сунул ноги в воду. Цзытао - тоже, и потом смотрел, как вода меняет очертания ног, а солнечный свет сияет на поверхности.
— Тао, я должен тебе рассказать, – сказал Ифань.
— Что рассказать?
— Я не дух, но и не человек. Меня бросили здесь вскоре после рождения. Не знаю, почему, и не знаю, кто. Духи нашли меня, плачущего. Я бы умер, но повелитель леса заколдовал меня – я никогда не изменюсь, поэтому буду здесь каждый день. Он же подарил мне маску, – Ифань остановился, будто бы собирался снять маску, которую носил почти каждый день, но рука повисла в воздухе. Цзытао смотрел, пока Ифань не повернулся, но тот глядел не на него, а на свою руку. – Ты прав. Я призрак. Тао. Ничего, если ты тоже уедешь. Забудь обо мне, – Ифань вытянул пальцы и потом сжал в кулак. – Тело, живое только благодаря магии, слабо. Если его коснётся человек, оно исчезнет.
Цзытао снова вытащил ноги из воды и прижал колени к груди. Интересно, что творилось под маской Ифаня. Он хмурился, улыбался или же плакал?
— Как бы мне хотелось… – начал он. – Как бы мне хотелось обнять тебя и утешить.
— Так обними, – отозвался Ифань.
Цзытао вздрогнул и испуганно посмотрел на Ифаня.
— Но ведь ты исчезнешь!
Ифань встал. Цзытао посмотрел на него снизу вверх, но увидел только столп дыма и солнце.
Цзытао покачал головой.
— Я никогда не забуду тебя, – сказал он. – И ты… не забывай обо мне.
И снова он стоял там, на тропе, петляющей мимо полей до леса. Эхо от его шагов раздавалось за спиной, а знакомая тень того, кто не изменился за все эти годы, ждала его впереди.
— Как тебе в старших классах?
Ифань спросил до того, как Цзытао успел поздороваться, и, оправившись от первоначального удивления, Цзытао с улыбкой пожал плечами.
— Нормально, – ответил он. – Не мог дождаться лета. Думал о тебе.
Ифань фыркнул и пошел по тропе.
— Ты говорил, что не девчонка, но чем больше я об этом думаю, тем больше ты на неё похож.
— Я не девчонка! – капризно протянул Цзытао, плетясь за Ифанем. Цзытао совсем уже перестал расти и так и не догнал Ифаня по росту полностью. Он понял, что Ифань просто ненормально высокий.
Цзытао протянул руку, а потом резко отдернул, сжимая в кулак. От шагов Ифаня поднимались маленькие облачка пыли – той же пыли, что оседала на убитых кедах Цзытао. Казалось, что лето с каждым годом становилось ещё короче. Лу Хань и Исин уехали в Европу и должны были вернуться только через две недели. Старший племянник Цзытао рос не по дням, а по часам, и брат говорил, что малыш похож на Цзытао. Он поведал обо всём этом Ифаню, а также о том, что рыбы в этом году особенно много, и что Лу Хань стал встречаться с девушкой, которой нравился Цзытао в средней школе, хотя он не мог понять, как они выкрутятся, ведь брат живёт в другой стране.
— И мы на каникулах весной ездили в Гонконг, – сказал Цзытао. – Как было бы классно, если бы ты тоже смог поехать.
— Чем там занимались? – спросил Ифань, засунув руки в карманы. Цзытао отвёл глаза.
— Ходили по магазинам! – радостно сказал Цзытао. – Вместе с Исином-гэ.
— Ты точно не девочка? – уточнил Ифань, и Цзытао закатил глаза.
— Мальчики тоже по магазинам ходят! – возразил он.
Ифань рассмеялся. Он вытащил руки из карманов и снял с лица маску. Цзытао целый год не видел его лицо – сны ведь не считаются.
— В этом году я хочу тебя кое-куда отвести, – сказал он. На губах его заиграла улыбка, и челка упала на глаза, чем смягчила обычную суровость лица.
— Да? Куда? – спросил Цзытао, улыбаясь в ответ. – Я думал, что мы уже в каждом уголке здесь побывали.
— Я никогда не брал тебя с собой, так как боялся, что ты испугаешься и будешь плакать, – сказал Ифань. – Иногда летом духи проводят праздник.
— Праздник? – повторил Цзытао. – Духовный праздник?
— Праздник для духов, – поправил Ифань, смеясь. – Это разные вещи. Я не могу покинуть лес, но я слышал, что по всей стране проводят такие. И даже в других странах. Ты хочешь пойти? Там тоже есть магазины.
Цзытао закатил глаза.
— Хватит издеваться.
— Это значит «да»?
— Конечно, да!
Ифань засмеялся, и у Цзытао защемило сердце. Он отвернулся, сунул руки в карманы и пошёл вперед.
— Завтра вечером! – крикнул Ифань. – Встретимся здесь в восемь.
Цзытао обернулся. Ифань подошел к нему с маской в руке и с лёгкой улыбкой на лице.
— Не опаздывай, – предупредил Цзытао.
— Я когда-нибудь опаздывал?
— Я на всякий случай!
— Ого! И так каждый год? – Цзытао рассматривал фонарики на ветвях деревьев и гудящую толпу. Везде были люди – смеялись и ходили от палатки к палатке, словно на ожившей картинке из манги, и запахи еды витали между гирляндами. Он не знал, смотреть ли на людей – никогда не видел столько людей в лесу – или на маленькие витрины по бокам лесных троп. Цзытао чуть пошатнулся, когда в него кто-то врезался, и увидел внизу ребёнка с ушками и хвостом, который помахал и радостно воскликнул:
— Ифань!
— Я же так и сказал, – рука Ифаня зависла в воздухе, как будто он хотел придержать Цзытао, но он отдёрнулся. Цзытао отступил на полшага назад, сунув руки в карманы. Но, почувствовав, как вокруг запястья что-то обвилось, посмотрел на Ифаня.
— Чтобы ты не потерялся, – сказал Ифань, завязывая один конец ленты вокруг запястья Цзытао, а другой – вокруг своего.
Цзытао посмотрел на ленту и радостно дёрнул. Ифань потянул за неё в ответ, и Цзытао рассмеялся.
— Как будто у нас свидание, – сказал он.
— Ты поэтому опоздал? – спросил Ифань, и Цзытао в отместку резко дёрнул ленту.
— Нет! Я помогал посуду мыть, – ответил он, но умолчал, что после мытья посуды перерыл весь шкаф, чтобы надеть что-нибудь приличное, но в итоге забил на всё и остановил свой выбор на обычной футболке и шортах, но из дома вышел всего за пять минут до времени встречи.
Цзытао оглянулся.
— Это праздник для духов? И они принимают личину людей?
— М-м. Впечатляет, да? Иногда сюда забредают дети людей, но никто их не замечает. Это ведь калька с людского праздника.
— Не только из этого леса? Ух ты.
— Куда пойдем в первую очередь? – спросил Ифань, но едва успел это сказать, как Цзытао уже ринулся вперед, потянув Ифаня за собой, крепко сжав ленту рукой – он практически мог представить, что держит Ифаня за руку.
Угощение было таких форм, цветов и вкусов, каких Цзытао даже не представлял – Ифань настоял, чтобы Цзытао попробовал всё, включая острое, от которого Цзытао подавился и закашлялся, и Ифань протянул ему чашку с чем-то приятно сладким. Цзытао с восхищением смотрел, как старичок вертел бумажным рожком в машине сахарной ваты, и ленты вились, словно облака. Он протянул её Ифаню, но до того, как тот отдал сладость Цзытао, облако взмыло вверх, и Цзытао не знал, смеяться ли ему или грустить от этой потери. Ифань же, не раздумывая, захохотал от его скорбного выражения лица и потянул к палатке, где угощали пирожными с желе, что Цзытао счел более чем равноценной заменой.
Цзытао привел Ифаня туда, где ребятишки ловили золотых рыбок. Когда Ифань спросил, хочет ли он рыбку, Цзытао замешкался, а потом покачал головой. Не хотелось бы ему объяснять родителям, откуда взялась рыбка.
Они смотрели, как девочки танцевали посреди снега и дождя, цветов и листьев, виноградной лозы, ползущей из земли в такт музыке – пока несколько детей не пробежали сквозь толпу, сбивая других с ног и внося суматоху, но никто не злился, а наоборот, все смеялись. Цзытао показалось, что он узнал лисицу в эпицентре неразберихи, и Ифань согласился, уводя его за собой.
По реке, где они ловили рыбу, плыли фонарики, и Цзытао пустил на воду свой. Ифань стоял рядом и смотрел, пока Цзытао не заставил его тоже пустить фонарик.
— Какое ты загадал желание? Скажи!
— Если расскажу, то не сбудется.
— …ну да. Тогда я своё тоже не расскажу!
Цзытао взглянул на небо со вспышками фейерверков – это были не просто обычные цветы из голубых, красных и зеленых лучей, а всевозможные формы лесной жизни, кролики, горы в облаках и даже небоскребы, которые были больше знакомы Цзытао, чем Ифаню, хоть Цзытао и показывал Ифаню фотографии и открытки. Цзытао посмотрел краем глаза на Ифаня, на линию подбородка, видневшуюся из-под маски, его профиль, подсвеченный отсветами красных, фиолетовых, розовых и оранжевых вспышек. У Цзытао защемило сердце, и он отвернулся обратно к небу, пока Ифань не успел заметить его взгляд. Его пальцы дёрнулись, и он крепче вцепился в ленту, наматывая на пальцы.
Вокруг смеркалось, темнота окутала лес, и Цзытао потёр глаза в тщетной попытке отогнать сон. Ифань снисходительно усмехнулся, когда Цзытао заявил, что совсем не сонный, но повёл его по тропинке в направлении дома.
— Весело было, – сказал Цзытао под шум реки: он попросил погулять ещё немного, прежде чем пойти домой. Шум потехи становился всё тише, смешиваясь с гудением ветра между камнями и берегом. – Можно я приду в следующем году?
— В следующем году, – медленно повторил Ифань.
— Угу! И в послеследующем, и послепослеследующем, – смеясь, сказал Цзытао. Он не видел лица Ифаня, но надеялся, что тот улыбается.
Ифань не ответил, и Цзытао махал в воздухе их связанными руками, запрокинув голову и смотря на звезды и луну, шагая по тропе, исхоженной и знакомой за все летние месяцы, что Цзытао провел здесь. Цзытао неожиданно дёрнули – Ифань остановился, и Цзытао тоже. Он вернулся на шаг назад и посмотрел на Ифаня.
— Гэгэ?
— Не могу ждать до следующего года, – сказал Ифань из-под маски.
— Что?..
Цзытао не успел моргнуть глазом, как Ифань снял маску и положил на лицо Цзытао. Он почувствовал тепло Ифаня с нотками лесного запаха и вспомнил вкус слёз. Дыхание Ифаня коснулось его уха; он замер, глядя на пряди волос, вьющихся вокруг чужой шеи, а Ифань поцеловал маску там, где была щека Цзытао.
— Я… ты…
— М-м, да, у нас свидание, – прошептал Ифань, и слова как будто оставались висеть над кожей Цзытао. – Прошло столько лет. Ты был совсем малышом, когда заблудился в лесу. Когда велел мне держать тебя за руку, потому что так мама сказала. Когда не мог поймать меня, как бы быстро ни бегал. Но ты сейчас уже не малыш, и если бы ты попросил, я бы взял тебя за руку…
— Нельзя! Ведь…
— Ведь я исчезну. Я знаю.
Цзытао почувствовал эхо в груди, а слова отозвались эхом под маской. Он не смел шевельнуться и поднять руку, хоть кончики его пальцев изнывали от желания коснуться Ифаня, переплестись с его пальцами, сократить постоянно разделявшие их три сантиметра до нуля.
Позади раздался детский смех, и Цзытао отпрыгнул, чтобы встать рядом с Ифанем. Тот молча смотрел, как девочка с кошачьими ушками и хвостом побежала мимо, а ее подружка оббежала Ифаня с другой стороны. Она споткнулась, опасно балансируя на краю реки, и Ифань схватил ее за руку, вернув на тропинку.
— Осторожнее, – сказал он.
— Спасибо, гэгэ! – ответила она и убежала вслед за подружкой.
— Ифань-гэ, – сказал Цзытао, как только девочки убежали, и сжал ленту пальцами. Он пожевал губу зубами и потом облизнулся, – я… люблю тебя. Очень.
Сердце Цзытао комком застряло где-то в горле. Ветер трепал ветки деревьев. Ифань молчал. Цзытао обернулся…
— Нет!..
Ифань исчезал, понял Цзытао. Ифань смотрел на свою ладонь, завороженный тем, как она сливалась с зеленью леса, как от кончиков пальцев становилась прозрачной. Цзытао глянул ему за спину, но дети уже давно убежали. Девочка, которой коснулся Ифань, наверное, была человеком. Человеческим дитя. «Знаешь, твоя бабуля, когда была… хм, чуть старше, чем ты сейчас, рассказывала, что как-то раз играла с детьми. Возможно, это были духи, а может, и гости, о которых никто не знал!» – голос дедушки внезапно всплыл в памяти, и Цзытао распахнул глаза.
— Иди ко мне, – позвал Ифань, и не было на его лице ни капли страха, в отличие от Цзытао. Ифань, не раздумывая, потянулся к руке Цзытао, всё ещё сжимающей ленточку, и переплёл их пальцы. Ифань смеялся, понял Цзытао и сократил расстояние между ними, другой рукой обвив его за пояс. Маска упала с лица, и Цзытао уткнулся лицом в плечо Ифаня, - да, Ифань был тёплым, крепким и он наконец-то, наконец-то мог обнять его и почувствовать себя в его объятьях.
— Спасибо, – прошептал Ифань ему в кожу, и Цзытао запомнил каждую букву. – Спасибо за лето. Я…
Ифань осёкся, и Цзытао обнял руками воздух. Сквозь пелену слёз он смутно разглядел духов, собравшихся рядом. Маска лежала у его рук. Вдали над деревьями поднимался дым от костра. Но лето только началось.
И это лето ему не забыть никогда.
有没有那麽一张书签 停止那一天 最单纯的笑脸和最美那一年?
- 如烟, 五月天
Есть ли на том дне закладка, на светлейшей улыбке и прекраснейшем из всех лет?
(like smoke, mayday)
Прим. пер.: по мотивам аниме «Hotarubi no Mori e» («В лес, где мерцают светлячки»).
И ещё раз, лично от меня, огромное спасибо чудесным артерам
пирогы - за милые разделители и очень летних Тао с Ифанем в лесу, и Mizuho за такой волшебно-атмосферный арт 
Мне очень нравится эта история, поэтому так здорово было увидеть такие совершенно разные и классные иллюстрации 
Спасибо вам!
Автор: alaeaureae
Переводчик: BlinCHIC
Артер №1: пирогы
Артер №2: Mizuho
Фэндом: EXO
Пэйринг: Ифань/Цзытао
Рейтинг: G
Жанр: фэнтези
Предупреждения: грустная сказка
Аннотация: однажды летом в лесу, где обитают духи и призраки, шестилетний Цзытао встречает таинственного незнакомца. Случайная встреча становится началом крепкой дружбы между мальчиком, приезжающим в деревню на летние каникулы, и Ифанем, которому суждено исчезнуть, если его коснётся человек.
Примечание: «шушу» – дяденька, ну а «гэгэ» вы и так знаете
Арты кликабельны.Плейлист к фику
— Точно ничего не забыл? – напоследок переспросила мама. Хуан Цзытао закатил глаза и толкнул дверь, забрасывая рюкзак за плечи. Уж сколько раз он отправлялся в одну и ту же поездку, а мама всё так же хлопотала, будто ему ещё пять лет.
— Да, мам, точно, – ответил он, сунул ноги в кеды и, повернувшись, обнял маму: она пахла мукой и яйцами, отчего Цзытао улыбнулся.
— Я пошёл! – крикнул он и со всех ног побежал по тротуару к остановке, хотя торопиться было некуда. Летний бриз дул ему в лицо, принося с собой запах моря, и Цзытао широко разулыбался, поправил лямки рюкзака поудобнее и сбавил скорость, дойдя до остановки шагом.
Лето. С тех самых пор он каждый год он не мог дождаться лета.
Впервые Цзытао его встретил летом перед тем, как пошёл в первый класс: он убежал играть в одиночку, потому что двоюродные братья были старше на два и три года и стали уже слишком взрослыми для игр малышни. Цзытао насупился и пустился наутёк от них обоих, держащих крошечные бумажные кораблики в руках, к лесу мимо лугов, на которых они прошлым летом играли в салки и прятки. Он во второй раз приехал сюда, в старый дом мамы, где всё ещё жили дедушка и братья, на остров в нескольких часах дороги на поезде и катере. Цзытао нравились здешние море, луга, леса, а еще тётушки и дядюшки были добрыми, а дедушка потакал всем их детским капризам: мастерил воздушных змеев, а еще хомуты и поводья из старых металлических вешалок. В колодце во дворе охлаждались арбузы, утки несли яйца, а замечательная огромная пушистая собака с удовольствием катала по двору залезавших на её спину Цзытао с братьями. Он даже не огорчился, что мама уехала через неделю, оставив сына наедине с родственниками до конца лета. Он вообще был не прочь остаться здесь навсегда.
А этим летом приезд младшего братика уже через пару дней, похоже, перестал вносить приятное оживление. Цзытао до этого столько раз бродил по лесу с братьями, но в одиночку быстро заблудился. Поговаривали, что здесь живут духи и что, войдя в лес, больше оттуда не выйдешь, но Исин-гэгэ и Сяолу-гэгэ всегда знали дорогу, поэтому Цзытао даже не представлял, как легко там потеряться. Деревья вокруг росли такие огромные, а тропинки петляли все одинаковые, как две капли воды, а потом даже тропинок не осталось: он стоял на поляне, окруженной деревьями. Ножки устали, он проголодался. Цзытао старался не заплакать, но, сев на землю, не выдержал. Ведь виноваты его глупые братья: если бы пошли вместе, он бы не потерялся. Но, по правде говоря, без них ему нельзя было никуда ходить… дедушка, наверное, разозлится, когда узнает? Цзытао заревел еще громче, представив, что расстроит доброго дедушку.
— Эй, мелкий.
Цзытао поднял голову на голос, так сильно перепугавшись, что даже перестал плакать, но никого не увидел.
— Ты чего плачешь? – спросили его. Цзытао медленно поднялся, обернулся кругом – и, вздрогнув, понял, что кто-то стоял за спиной.
— Ой! – вскрикнул Цзытао, ринувшись вперед. – Человек!
Едва он потянулся, чтобы обвить руками чужие ноги, незнакомец отошел в сторону, отчего Цзытао споткнулся и упал на землю. Обиженно надувшись, он посмотрел вверх. На лице незнакомца была маска, он был высоким, даже выше дедушки.
— Вы чудище? – спросил Цзытао, вдруг вспомнив все россказни про лес. – Призрак? Дух?
Незнакомец рассмеялся и присел на корточки.
— Ты заблудился? – спросил он, и Цзытао вдруг вспомнил, что, вообще-то, да, и кивнул, и в его глазах угрожающе заблестели слёзы. Он решительно вытер глаза ладонью, но незнакомец всё заметил и снова рассмеялся, правда, его маска - в форме темно-зеленого сказочного дракона - осталась недвижимой и вблизи оказалась страшноватой. Цзытао практически мог различить глаза за маской, но тень вокруг была слишком глубокой, чтобы рассмотреть получше.
— Тогда пойдем, я отведу тебя к дороге, – незнакомец поднялся, и Цзытао следом, стряхивая землю с голых коленок и локтей. Цзытао выжидающе протянул руку и ждал, пока незнакомец возьмется за неё, но тот лишь засмеялся, снова, и отступил от Цзытао.
Цзытао пошёл за ним.
— Мама всегда велит держать её за руку. Держите меня за руку! – потребовал он.
— Не прикасайся ко мне, – сказал незнакомец, – иначе я исчезну.
— Исчезнете? – с любопытством переспросил Цзытао, запрокинув голову – уж очень высоким был незнакомец. – Как это, исчезнете?
Цзытао всё равно нерешительно потянулся к чужой руке, но незнакомец отошёл ещё дальше. Цзытао надул губы и ринулся вперёд, но незнакомец снова попятился. Цзытао нахмурился и настойчиво пошел за ним, но никак не мог дотянуться и, в итоге, снова споткнулся о ветку и упал. Подняв голову, Цзытао увидел, что незнакомец вновь присел рядом, и сел, обиженно скрестив руки на груди.
— Я исчезну, – ответил мужчина. – Растворюсь. Перестану существовать. Если меня коснётся человек. Это заклинание наложил на меня повелитель леса. Ты понимаешь?
Цзытао замотал головой.
— Нет.
— Пошли, мелкий, тебе нужно до темноты попасть домой, – незнакомец поднялся и протянул Цзытао вместо руки палку. Посмотрев несколько секунд, Цзытао ухватился за её конец. Не рука, конечно, но сойдёт. Так они, держась за концы палки, прошли через лес по тропам, на которых Тао до этого заблудился. То и дело он смотрел вверх на незнакомца, но тот ни разу не взглянул на него.
— Шушу, – не сдержался он снова, – вы призрак?
— Я что, похож на «шушу»? – рассмеялся тот, и Цзытао оказался лицом к лицу с драконьей маской.
Цзытао надул губы.
— Я же не вижу, как ты выглядишь! – воскликнул он. – Значит, ты мне гэгэ?
— Наверное, – сказал незнакомец. – Ты думаешь, я призрак?
— Не знаю, ведь мне нельзя тебя трогать, – капризно протянул Цзытао, и от раздавшегося в ответ смеха надулся еще сильнее.
— Я не призрак, – заверил его незнакомец. Они дошли до главной тропы, которую Цзытао уже узнал. – Ну вот, теперь ты сможешь найти дорогу домой.
Цзытао широко улыбнулся. Он отпустил палку и выбежал на дорогу, но вдруг остановился и обернулся.
— Гэгэ, как тебя зовут? – крикнул он.
Тот, опёршись спиной на дерево, смотрел на Цзытао. Вдруг поднялся ветер, кидая в волосы Цзытао листья и сучки, и тот отвернулся. Когда ветер стих, незнакомец всё так же стоял на месте. Цзытао посмотрел на него, а потом развернулся и побежал.
— Ифань, – услышал он и, остановившись, обернулся, но никого не увидел. – Наверное, зови меня Ифань-гэгэ.
— Ифань-гэгэ, – повторил под нос Цзытао. – А я Хуан Цзытао! Таотао! Я приду завтра! – крикнул он и побежал домой.
Братья спросили, где он пропадал целый день, но Цзытао отказался рассказывать и только ответил, что он так веселился, как они уж точно никогда не смогут. Одна из тётушек, мама Исина-гэгэ, велела им не ссориться и сказала, что старшие должны приглядывать за младшим Таотао. Цзытао возразил, что не надо за ним приглядывать.
Ночью, лёжа в кровати между братьями, Цзытао ворочался, отчего скрипел бамбуковый матрац, и не мог перестать думать о том, кого он встретил в лесу. «Я не призрак, – сказал он. – Не прикасайся ко мне, иначе я исчезну. Растворюсь. Перестану существовать. Ты понимаешь?». Цзытао повернулся на другой бок, лицом к Исину-гэгэ. Он никак не мог понять: как это можно взять и исчезнуть?
Сон никак не шёл, но, видимо, Цзытао всё-таки уснул, потому что проснулся от того, что на него кто-то навалился, и, открыв глаза, увидел сверху Сяолу, пихавшего Исина.
— Доброе утро? – сонно сказал Цзытао, но старший брат закатил глаза и продолжил тыкать Исина.
— Гэгэ, что ты делаешь? – спросил Цзытао.
Сяолу, похоже, бросил попытки разбудить Исина и уселся верхом на Цзытао.
— Мы с отцом сегодня пойдём на рыбалку, – с улыбкой сказал он. – Поэтому надо рано встать.
— Но Исин-гэгэ всё ещё спит, – сказал Цзытао, и Сяолу легко стукнул его в плечо за то, что тот вернул его в реальность. Цзытао надулся, но не осмелился ударить в ответ: учитель ушу всегда говорил, что Цзытао бьёт сильнее, чем ему кажется, поэтому нельзя никого бить без причины.
— Ну, значит, я его разбужу, – сказал Сяолу. Цзытао кивнул, брыкаясь, пока брат не понял намёк и не уселся вместо него верхом на Исина. Цзытао смог вылезти из кровати и зашлёпал через внутренний дворик на кухню.
— Доброе утро, тётя, – поздоровался он, увидев маму Сяолу. Она наклонилась и обняла его, гладя по голове.
— Доброе утро, – ответила она. – Кушать хочешь? Мальчики уже проснулись?
— Сяолу-гэгэ – да, а Исин-гэгэ ещё нет, – доложил он. – Кушать хочу.
Тётя засмеялась и усадила Цзытао за стол, ставя перед ним завтрак. Цзытао быстро поел, лишь бы скорее выйти из дома – учитывая, что братья снова не собирались брать его с собой. Пообещав тёте не убегать далеко и выпросив сладостей, Цзытао опять побежал в лес.
Идя по лесу, он думал: вдруг Ифань-гэгэ не придёт… ну и ладно, ему больше еды достанется! Цзытао решительно ускорил шаг.
— Ты пришёл.
Увидев гэгэ, Цзытао широко улыбнулся и побежал – но Ифань в последний момент отступил в сторону, и Цзытао врезался в дерево.
— Ай! – захныкал он, потирая ушибленный нос и сердито глядя на Ифаня. Тот рассмеялся, наклонился и снова протянул Цзытао палку. Тот схватился за неё и пошёл следом за Ифанем.
— Не волнуйся, я провожу тебя потом, – пообещал Ифань, когда Цзытао нерешительно запнулся на развилке.
— Я принес печеньки, – сказал Цзытао, когда он уселись у небольшого пруда. Он снял с плеч рюкзак и вытащил из него коробку с печеньем в форме коал, раскрыл и протянул Ифаню. Ифань нерешительно вытянул руку, и Цзытао осторожно высыпал несколько печенек на полураскрытую ладонь, следя, чтобы не коснуться. – Вкусные.
— Спасибо, – сказал Ифань, и Цзытао с восторгом смотрел, как тот приподнял маску, чтобы попробовать угощение.
— Почему ты носишь маску? – спросил Цзытао. – Ты дух безликий? Или очень страшный?
Ифань пожал плечами и снова потянулся к пачке с печеньем.
— Да просто так, – ответил он.
Цзытао наклонил голову набок, но не стал выпытывать и притянул колени к груди. Он от нечего делать тыкал в воду камышинкой, наблюдая за расходящимися волнами, и вскоре нахмурился: кажется, внизу плавала рыба, причём огромная. Он посмотрел на Ифаня, но тот ничего не замечал, так как смотрел на пачку печенья. Цзытао снова ткнул в воду, и тень, кажется, увеличилась и приблизилась. Ифань всё ещё не реагировал, и Цзытао сглотнул и попятился, когда из воды что-то выпрыгнуло.
— Гэгэ! – закричал Цзытао, вскакивая на ноги, но Ифань лишь опустил маску и откинулся назад, опёршись на руки.
— Не пугай его, – сказал он водяному.
— Ты ведь человеческое дитя? – спросил водяной, и Цзытао кивнул, потеряв дар речи и разглядывая плавники, торчащие из пасти зубы и стеклянные белые глаза. – На вид не особо вкусный, кожа да кости. Ифань, можно я его съем?
Цзытао вздрогнул, но все ещё оцепенел от страха.
— Нельзя, – ответил Ифань. – Это друг.
Друг? Цзытао уцепился за это слово, а водяной разочарованно заныл и полез обратно в глубину.
— Не касайся Ифаня, человеческое дитя, – произнёс водяной, – а то он исчезнет. И я тебя сожру в мгновение ока.
Цзытао с жаром закивал, пялясь в то место, где несколько секунд назад был водяной. Ифань встал, смеясь над ним, а Цзытао надулся и бросил в Ифаня пригоршню травы.
— Не бойся, он только притворяется страшным, – успокоил его Ифань. – Пойдем погуляем?
— Ага! – согласился Цзытао, обрадованный поскорее уйти от пруда со страшным-водяным-которого-Ифань-гэгэ-сказал-не-бояться-но-все-равно-страшным. Он схватил рюкзак и ухватился за протянутую палку.
Вот так и прошло лето перед первым классом. Так как Цзытао каждый день возвращался и не пропадал, родственникам было всё равно, где он гулял – ведь они точно так же росли, играя у скал возле океана и среди деревьев в лесу, падали, бегали, карабкались. Всем, чем не хотели заниматься с Цзытао братья, с ним занимался Ифань, пусть иногда и приходилось его уговаривать. После того, как Цзытао, наконец, выпросил кораблик у Исина-гэгэ, вместе с Ифанем они разобрались, как их складывать, и пускали их на воду. Они играли в марблы, и Ифань учил правильно кидать шарики, а вот Сяолу-гэгэ сказал, что Цзытао ещё маленький для этой игры. Они играли в салки и прятки, а потом, хоть Цзытао не мог сам ловить рыбу, Ифань отвел его к реке, текущей из источника высоко в горах, и там с ним рыбачил.
Когда пришла пора уезжать, Цзытао сильно расстроился.
— Завтра мне нужно уезжать, – тихо произнес он, встретив Ифаня на границе леса и дороги.
Ифань кивнул и протянул ему палку.
— Но ведь сегодня мы ещё можем гулять, – сказал он.
— Я… я вернусь. В следующем году! – обещал Цзытао.
— Но сегодня уже наступило, – сказал Ифань, Цзытао кивнул и схватился за свой конец палки.
Они играли и гонялись друг за другом, пока не устали: правда, Цзытао никак не мог поймать Ифаня, а тот постоянно его салил. Цзытао сел, а Ифань лёг в тени дерева. Цзытао, устав от беготни, вытащил из рюкзака книгу и стал читать, мурлыкая себе под нос. Книжка была про девочку, которая отправилась в путешествие и повидала там много разных вещей и людей, но Цзытао про себя улыбнулся, потому что она не видела ни духов, ни призраков, а он видел.
Цзытао захлопнул книгу и посмотрел на Ифаня, который, кажется, уснул. Он тихонько подкрался к нему и посмотрел: глаза Ифаня были закрыты, и Цзытао нерешительно потянулся к маске. Ведь если он до неё дотронется, то ничего не случится? Это же не кожа.
Цзытао осторожно положил ладони на маску с двух сторон, но даже вместе они не накрыли ее полностью. Он поднял её и даже немного разочаровался: под ней было совершенно обычное лицо – человеческое и, более того, очень красивое. Ифань открыл глаза, такого же карего цвета, как у Цзытао, и тот взвизгнул, кинул маску обратно и попятился.
Ифань простонал, потирая ушибленное лицо, а Цзытао пролепетал:
– П-прости!
— Ёлки, да ты ни с кем не церемонишься, – проворчал Ифань, поправляя маску.
— А ты же просто притворялся, что спишь! – обвинил Цзытао, и Ифань засмеялся, опираясь на руки. Цзытао пытливо посмотрел на него, вспоминая лицо под маской.
— Почему ты носишь маску? – спросил он. – Ты же красивый.
Ифань пожал плечами.
— Просто так, – сказал он, поднимаясь. Цзытао тоже встал. – Просто без неё я похож на человека, не так ли? А не на духа.
— Но я знаю, что ты дух, – возразил Цзытао. – Поэтому можешь рядом со мной не носить её.
— Тебе ведь скоро пора возвращаться? – спросил Ифань, и Цзытао посмотрел на небо – солнце начало клониться к закату.
— Не хочу, – ответил он, но послушно взялся за протянутую палку. Мама его ждала, они должны были все вместе поужинать, и нельзя было опаздывать. Но ему так не хотелось уходить. Ифань ему нравился больше, чем братья.
— Ты же сказал, что вернешься в следующем году? – спросил Ифань, когда они снова дошли до начала лесной тропы.
Цзытао обернулся, широко улыбаясь.
— Обязательно! – сказал он. – Точно вернусь. Мне было весело с тобой, поэтому я точно вернусь!
— Я буду тебя ждать, – сказал Ифань, но не хотел видеть, как Цзытао уходит, и повернулся, чтобы уйти в лес. Цзытао махал, пока Ифань не исчез из поля зрения, а потом побежал домой. До следующего года.
Первый год в школе пролетел в вихре спортивных костюмов, красных галстуков, задач по математике и таблиц умножения. Зима выдалась мягкой, а весна – тёплой, и как только наступили летние каникулы, Цзытао с нетерпением собрал сумку с вещами, хотя мама даже не успела попросить.
— Мне уже семь! – гордо заявил он, увидев Ифаня. – В следующем году пойду во второй класс! Ты долго меня ждёшь?
— Пойдём, – просто ответил Ифань, Цзытао кивнул и радостно за ним побежал. Он уже большой мальчик, и ему не нужно держаться за чью-то руку – так он и сообщил Ифаню.
— Ты очень быстро растёшь, – ответил Ифань, и Цзытао улыбнулся.
— Знаю, я на десять сантиметров вырос! – Цзытао вспомнил отметки на стене, которые делала мама. Но, несмотря на все его усилия, Исин-гэгэ и Сяолу-гэгэ были выше – но они-то шли уже в четвертый и пятый класс, поэтому ничего страшного, что он пока им уступал в росте.
Второе лето прошло примерно так же, как и первое. Ифань водил Цзытао в те места, куда в прошлом году они не заходили, потому что Цзытао был слишком мал. Цзытао ловил сверчков в ладони и показывал Ифаню, а тот помог ему вытащить особенно крупную рыбу, когда она едва не утянула Цзытао в воду. Цзытао научился лазать по деревьям, правда, Ифань не ловил его, когда он срывался с веток. Иногда Исин-гэгэ утром брал Цзытао за руку, и они играли вместе – в те дни Цзытао тоскливо смотрел на лес, но никогда не просил Исина пойти туда. Цзытао не хотел делиться своим Ифанем, пусть он и очень любил братьев, особенно когда они читали ему на ночь сказки и делились своими игрушками. Но Ифань – не игрушка, рассудил он, и поэтому незачем им делиться. Цзытао всегда приносил на следующий день побольше разных вкусностей, чтобы загладить вину – и если особенно сильно раскаивался, то отдавал Ифаню всё, даже свою половину. Хотя Ифань, в итоге, всё равно делился с ним. Но главное ведь – намерения!
— Ты будешь здесь в следующем году? – спросил Цзытао, когда второе лето начало подходить к концу. В этом году Сяолу-гэгэ усердно готовился к переводным экзаменам, а в следующем году так предстояло готовиться Исину-гэгэ.
— Куда же я денусь? – спросил Ифань, не отводя взгляда от Цзытао, и тот молча смотрел в ответ на его маску. — Да, я буду здесь, – наконец, со вздохом сказал Ифань.
Цзытао улыбнулся и засмеялся.
— Отлично, ведь я хочу всегда играть с гэгэ! – воскликнул он.
— «Всегда» – это долгий срок, – произнёс Ифань.
— Недостаточно долгий!
— Я буду тебя ждать, – пообещал Ифань.
И не нарушил обещание. В лето после второго класса, потом после третьего, четвертого, пятого. Лу Хань-гэгэ и Исин-гэгэ стали учиться в городской школе, поэтому на каникулах они возвращались на остров вместе. Цзытао, наконец, тоже начал расти, отчего его руки и ноги нескладно вытянулись. Но он утешал себя тем, что стал одного роста с братьями, хоть и был на два года младше. В первый вечер они ели арбуз и играли с собакой, которая начала дряхлеть, жгли бенгальские огни и по очереди играли с дедушкой в шахматы.
А по утрам, хоть они теперь были с братьями не разлей вода, Цзытао с рюкзаком на плечах, сладостями в сумке и с улыбкой на лице убегал по дороге к лесу, где его неизменно ждал Ифань, всё с той же маской на лице. Цзытао теперь был почти по плечо ему и внезапно осознал: он растёт, а Ифань не меняется.
— Я тебя догоняю, – сказал Цзытао. Он упросил Ифаня снять маску, и они вдвоем лежали рядом на траве в тени дерева лицом к небу.
— Ты быстро растёшь, – согласился Ифань. – Скоро мы будем одного роста.
— Ты слишком высокий, – сказал Цзытао, и вдруг его осенила странная догадка. – Когда-нибудь я стану взрослым, и ты больше не будешь мне гэгэ.
— Да ну? – рассмеялся Ифань.
Цзытао лег на живот и привстал на локтях, чтобы посмотреть на Ифаня.
— Ты не стареешь, поэтому когда-нибудь я стану твоим гэгэ.
Ифань фыркнул и закрыл глаза.
— Возраст не имеет значения.
— Не рушь мои мечты, – хныкнул Цзытао, срывая пригоршню травы и кидаясь в Ифаня. Тот подавился и сел на земле, отплёвываясь от травы.
— Ах ты, сопляк! – буркнул Ифань, отомстив ответным обстрелом травой и попав Цзытао в лицо. Вскоре, как будто Цзытао снова было шесть, они гонялись друг за другом, а Цзытао верещал: «Нечестно!», потому что Ифань выше и руки у него длиннее. Они шныряли между деревьев, по тропинкам и холмам, пока, наконец, не очутились на поляне, которая показалась Цзытао смутно знакомой.
— Помнишь? – спросил Ифань. – Здесь мы встретились впервые.
Цзытао взглянул на Ифаня. Тот опирался спиной на ствол, скрестив руки на груди и запрокинув голову. За все годы, что Цзытао его знал, он всегда был одет в белую футболку с коротким рукавом и джинсы, а на ногах носил сандалии, точь-в-точь как у дедушки. Черные волосы его были собраны в хвост, но пряди вечно выбивались и спадали на лицо, обрамляя резкие линии скул и подбородка. Солнечный свет запутался в листьях и прыгал по лицу Ифаня, и Цзытао смотрел как зачарованный, даже когда Ифань опустил подбородок и взглянул на Цзытао в ответ.
Ему стало интересно, каково это – коснуться его подбородка или взять за руку. Цзытао потёр затылок, отвёл глаза и задумался – каково бы это было, коснись его пальцы Ифаня.
— Я помню, – сказал он.
Тем вечером, придя домой, Цзытао долго сидел во дворе, рассеянно гладя собаку, даже после того, как солнце зашло и остались только он, луна и звёзды.
— Таотао, не спится? – к нему медленно подошёл дедушка и присел в кресло рядом.
— Дедушка, не спится? – ответил вопросом на вопрос Цзытао. Раньше он не задумывался, но сейчас внезапно понял, как стар его дед, и Цзытао пожалел, что так мало с ним проводил времени.
— Я уже старик, плохо сплю, – ответил дед, будто бы прочитав его мысли. – Но ты-то почему не спишь? Надо спать, чтобы стать ещё выше, – дедушка рассмеялся и потянулся, чтобы потрепать Тао по волосам. Тот смущённо наклонил голову – он уже для этого слишком взрослый.
— Я тут думал… – сказал он через минутку. – Дедушка, а духи существуют?
— М-м? Почему ты вдруг спрашиваешь?
Цзытао пожал плечами и наклонился обнять собаку.
— Да просто интересно стало. Ведь все постоянно говорят, что в лесу есть духи, которые пожирают тех, кто плохо себя ведёт. Но они на самом деле существуют или нет?
Дедушка рассмеялся.
— Знаешь, твоя бабуля, когда была… хм, чуть старше, чем ты сейчас, рассказывала, что как-то раз играла с детьми, но были они не с острова. И кажется, твой брат… нет-нет, твоя тётя тоже. Возможно, это были духи, а может, и гости, о которых никто не знал! Ты ведь сейчас в таком возрасте, когда перестаешь верить в сказки, и на уме у тебя только школа. Математика. Физика. Английский – ты же и английский учишь, да? Полезные вещи, уверен, но ведь все вы разъезжаетесь и оставляете меня здесь стареть, а сами растёте, учите алгебру, интегралы и то, из чего сделано солнце. И забываете важные вещи. Забываете лето и сказки, которые мамы вам рассказывали над колыбельками. Ты, Сяолулу и Синсин совсем уже взрослые, и тут стало очень тихо, особенно зимой…
— Дедушка? – позвал Цзытао, когда дед замолчал. Цзытао протёр глаза руками в надежде, что дед не заметил блестящие в них слезы. Но дед улыбнулся и погладил его по руке.
— Иди спать, – сказал он, – а я тут ещё посижу. Старику надо о многом подумать.
— Я хочу с тобой посидеть, – возразил Тао, но дед похлопал его по плечу, заставляя встать.
— Давай-давай, поздно уже, – и Цзытао неохотно встал: ему не хотелось спорить. Он прошел по двору к их с братьями комнате и остановился у двери.
— Дедушка, – позвал он, и дед взглянул на него. Он подумал над словами деда, и, вспомнив о лесе, тотчас подумал об Ифане и слове «всегда». Цзытао сглотнул, – я никогда не забуду лето.
— Умница, – отозвался дед. – А теперь марш спать!
Весной дедушка умер, и Цзытао сдерживал слёзы во время похорон. От дыма благовоний жгло в глазах, и когда пепел от бумажных денег поднялся ввысь над пламенем, Цзытао развернулся и убежал. Исин-гэгэ окликнул его, но Цзытао не остановился, не осмелился показать всем, что он не в силах больше не зарыдать. Он мчался через деревню и холмы, мимо дома и полей к лесу. Он запнулся у входа: сейчас было не лето, и Ифань не знал, что Цзытао приехал. Он бежал, бежал и бежал, пока не оказался так далеко, как никогда раньше. Путь ему преградил скалистый выступ – Цзытао взглянул на него и без раздумий, шаг за шагом, залез и лёг на краю, свесив ноги.
Слёзы высохли, пока он бежал, но Цзытао все равно потёр глаза. Казалось, что грудь сейчас разорвётся, но раз никто не видел, как он плачет, и поэтому Цзытао как будто не не проронить ни слезинки. Где-то вдали, откуда он прибежал, виднелся столп дыма, но хоть выступ и высился над землей, Цзытао никак не мог увидеть поверх деревьев. Он прикусил губу, крепко схватившись за край, и острые камни впились в его ладони, оставляя раны.
— Дедушка… – произнес он и, не понимая почему, добавил: – Гэгэ…
— Почему ты плачешь?
У Цзытао перехватило дыхание, и он так резко обернулся, что соскользнул с края, не в силах удержаться. Он схватился за что попало, но пальцы тщетно хватались за воздух, и он кувырком покатился вниз. Перевернувшись, Цзытао увидел, как к нему бросился Ифань, вытянув руки – голые руки, голая кожа. Цзытао перепугался и увернулся от Ифаня – он лучше умрёт, чем коснётся Ифаня, лучше…
Его падение остановил куст, и Ифань резко замер на несколько шагов вдали.
— Я… я не плачу! – сказал Цзытао, смеясь сквозь слёзы и чувствуя, как ломит всё тело. Он осторожно встал, чуть пошатываясь. Ифань уронил руки, и Цзытао упёрся взглядом в неизменное выражение маски Ифаня.
— Я не плачу, – повторил Цзытао, закрыв лицо руками. – Не плачу.
— Ты не плачешь, – сказал Ифань.
— Я не хочу, чтобы ты исчезнул! – заорал Цзытао и внезапно всё понял. Понял, что значит исчезнуть. Раствориться. Перестать существовать. Всё, что не понял в шесть лет, он понял сейчас, почти в двенадцать. Он понял и ни за что не хотел, чтобы то же самое случилось с Ифанем. Никогда, никогда, никогда. Он хотел «всегда», он хотел, чтобы Ифань остался. Он хотел, чтобы Ифань был здесь каждое лето, всегда, даже когда Цзытао станет взрослым, даже когда Ифань станет младше него.
— Ифань-гэ, – пролепетал он - правда, он слишком сильно ревел, чтобы слова можно было разобрать. – Ифань-гэ, – попробовал он снова, – гэ. Гэгэ. Не… не касайся меня никогда, хорошо? Я не хочу, чтобы ты исчез. Тебе нельзя исчезнуть. Нельзя. Нельзя.
— Я никуда не денусь, – сказал Ифань.
Цзытао подавился всхлипом, который не смог сдержать, и присел на землю, обняв себя и уткнувшись лицом в колени, смутно ощущая, как над ним стоят Ифань, держа руки на расстоянии. Вдруг на его лицо что-то положили, и Цзытао вздрогнул: через отверстия в маске он видел, что Ифань стоит спиной.
— Ты не плачешь, – повторил Ифань. – Все хорошо. Я здесь.
Маска всё ещё хранила тепло Ифаня. Когда слёзы снова потекли по щекам Цзытао, он уже не мог понять, плачет ли он по ушедшему из жизни дедушке или из-за того, что осознал: «всегда» не такое вечное слово, как он когда-то думал.
В лето перед пятым классом атмосфера в доме было намного подавленнее, чем в любое лето до этого. Лу Хань-гэ решил не возвращаться летом домой, а улетел в Канаду, чтобы навестить родственников. Он хотел поступить там в институт – туда переехали несколько его друзей, как узнал Цзытао, и его родители уже некоторое время это обсуждали. По пути домой даже Исин был как никогда тихим и заткнул уши наушниками. Цзытао теребил свой плеер, но у того села батарейка, а запасных с собой не было. Заметив это, Исин предложил Цзытао наушник, и хоть поначалу тот отказался, в итоге наклонился ближе и слушал тихие баллады о разбитых сердцах и трех сантиметрах расстояния.
Родители Исина тепло их встретили, но когда арбуз разрезал дядя, Цзытао почувствовал, что всё изменилось. Даже пёс, встречавший их, вилял хвостом более вяло. Цзытао с Исином подбирали гусиные перья, отрезали кончики острым ножом и макали в чернила, чтобы писать на газетах и воображать себя Гарри Поттером и придумывать заклинания, но даже эта старая игра не была столь же веселой без Лу Ханя-гэ, который предлагал, чтобы Цзытао был Гермионой, а Исин-гэ и Лу Хань-гэ спорили, кто будет Гарри и Роном. За обедом было тихо, хотя Исин-гэ компенсировал это тем, что очень шумел, но Цзытао гасил его старания своим молчанием.
Летом Цзытао чередовал дни развлечений с братом и с Ифанем в лесу. Ифань не возражал и принимал наушник, который Цзытао ему предлагал, и они слушали рэп, который Цзытао считал достойным. Лето выдалось жарким – в детстве он слышал от дедушки, что после жаркого лета всегда холодная зима. Но Цзытао зимой здесь не бывает.
Исин-гэ готовился к экзаменам и не замечал отсутствия Цзытао, но тот всегда чувствовал себя виноватым за тишину в доме, ведь всего несколько лет назад там всё бурлило. Иногда Ифань отправлял его домой пораньше, будто бы читая его мысли, но Цзытао качал головой.
Его пальцы были всего в нескольких сантиметрах от Ифаня. Цзытао подрос за несколько месяцев и догнал братьев, да и с Ифанем уже почти сравнялся, Ифань всего на полголовы был выше.
— Лето слишком короткое, – говорил Цзытао и отказывался уходить до самого вечера, пока не нужно было спешить домой, чтобы накрывать ужин. Ифань кивал, хотя большую часть времени Цзытао не мог видеть скрытого маской лица.
— Что происходит с тобой, когда лето кончается? – однажды спросил Цзытао.
Ифань рассмеялся, наблюдая, как Цзытао плетёт из цветов венок.
— Наступает осень. После осени – зима, и идёт снег. Когда снег тает, приходит весна. А после весны – лето. И ты.
— Ты скучаешь по мне?
Ифань молчал, и Цзытао почувствовал, как душа уходит в пятки.
Но:
— Скучаю, – сказал Ифань и потянулся, чтобы выдернуть цветы из рук Цзытао. Тот вздрогнул, но тут же застыл – Ифань приблизился к нему, как никогда близко. Сердце стучало так громко, что Цзытао только его и слышал; стук был даже громче, чем ветер в деревьях. Ифань связал вместе концы цветочной цепи, а потом наклонился и опустил венок на голову Цзытао.
— Хотелось бы, чтобы ты снял маску, – сказал Цзытао, наклонив голову, и Ифань пожал плечами, подчиняясь.
Цзытао в первый же раз решил, что Ифань красивый – но только сейчас он понял, насколько. Цзытао прищурился: он вёл себя, как девчонки, вертевшиеся у его парты или у парты друга, оставляя дурацкие записочки с признаниями.
— У меня что-то на лице? – спросил Ифань, и Цзытао яростно замотал головой, отчего венок упал перед ним.
— И я не девчонка! – заявил он, запустив в Ифаня венком и полностью забыв о том, что он сам его сплёл. Он отвернулся, убежал и рассмеялся, когда Ифань побежал за ним. Только сейчас Ифань не усмехался, когда Цзытао не мог его догнать. Это не могло не радовать, но в то же время, Цзытао чувствовал, что скучает по давно ушедшим дням.
Лу Хань с родителями переехал в Канаду, а Цзытао теперь ходил в школу с Исином-гэ. Несмотря на разницу в два года, плечи их уже сравнялись по высоте, что постоянно отмечал взглядом Цзытао, когда они шагали рядом. Учёба Цзытао в начальной школе закончилась – не маленький уже. Цзытао думал, что наступят перемены, но ничего особенного не случилось. Он писал конспекты на уроках, занимался после школы боевыми искусствами, иногда играл по вечерам с Исином в баскетбол, когда они заканчивали домашку. Иногда Цзытао замечал, как Исин неотрывно смотрит в окно, стуча пальцами по кубику Рубика, доставшемуся от Лу Ханя, и Цзытао осознавал, что тоже скучает по Лу Ханю. Опали листья, осень сменилась зимой, и Цзытао вытащил тёплые куртки.
Чем бы он ни был занят, Ифань, кажется, постоянно обитал где-то в уголке его сознания – в песнях в плеере, в сладостях, которые ему давала мама, в бумажных самолетиках, которые на переменах дети запускали во дворе. Цзытао мог упаковать и спрятать на антресоли лето, но не мог спрятать Ифаня.
— Ты какой-то стал рассеянный, – однажды заметил Исин по дороге в школу.
— Правда?
Исин фыркнул и пожал плечами.
— Меня-то зачем спрашиваешь? У тебя девушка, что ли, появилась? Смотри, чтобы учитель не узнал. И что бы ни говорили тебе одноклассники, учителя в курсе, что надо проверять лестницы.
— Гэгэ! – заныл Цзытао. – Нет у меня девушки! Рано мне ещё!
— Да, конечно, – ответил Исин. – У Лу Ханя девушка в шестом классе появилась.
— Что?! Но нельзя же!
— Да никому нет дела, – Исин закатил глаза и похлопал Цзытао по плечу. – Лу Хань-гэгэ был очень популярным, знаешь ли.
Цзытао выпучил глаза, а потом проворчал:
— Поверить не могу, что вы оба так нарушали правила.
— Я ничего не нарушал! – возразил Исин, пихнув Цзытао. – Но когда тебе понравится девушка, ты всё поймешь.
Цзытао смотрел на него и на слегка тронувшую его губы улыбку. «Значит, гэгэ нравится девочка», – подумал он про себя.
После этого разговора Цзытао стал подмечать, что Исин как-то по-другому смеётся, разговаривая с кем-то из его класса вместо Лу Ханя, или что иногда он говорил Цзытао идти домой без него, потому что он ждёт друга. «Другом» оказалась девочка из параллели Цзытао, которая играла на пианино и знала английский, потому что в начальной школе жила в Америке, и Цзытао знал ее только потому, что учился с её подружкой в одном классе, и иногда в столовой за соседним столом они хихикали над тем, над чем там обычно хихикают девчонки.
Однажды весной на выходных он, помогая маме, бегал по городу по делам и увидел их вдвоём: Исин смеялся, а девочка за это его колотила, и на несколько мгновений их пальцы соприкоснулись, а потом они отняли друг от друга руки, но Исин схватил её за запястье и повёл по улице, пока они не скрылись за углом из поля зрения Цзытао.
Приближались переводные экзамены, и у Исина больше не было времени играть с Цзытао. Тот иногда в одиночестве по вечерам кидал мяч в корзину на площадке перед домом, но чаще всего долго гулял по прилегающим улицам. Скоро снова наступит лето, вернется Лу Хань-гэ, и они втроём снова уедут в старый дом на каникулы. Интересно, кто из девочек тогда был девушкой Лу Ханя, и есть ли у него теперь девушка в Канаде.
Когда он вернулся, у подъезда стояли две девчонки – Цзытао нахмурился, ведь уже было почти девять. Они обернулись, и Цзытао склонил голову в приветствии.
— Добрый вечер, – осторожно сказал он. Это была девушка Исина с подружкой, а Цзытао был уверен, что они не в их доме жили.
— Привет, – хором ответили они, и девушка брата протянула ему коробочку.
— ОтдайпожалуйстаИсину, – выпалила она на одном дыхании, зажмурившись, и убежала, обняв на прощание подружку и почему-то пожелав ей удачи – Цзытао не уловил, зачем.
Цзытао посмотрел на неё, наклонив голову, а она, похоже, была намерена смотреть только себе под ноги. Он никогда не видел одноклассницу за стенами школы и не в школьной форме, поэтому было странно.
— Ты тоже иди домой, – сказал он, не понимая, зачем она тут стоит. – Уже очень поздно.
Она робко посмотрела на него снизу вверх – она была, наверное, на полголовы ниже.
— Я… – сказала она, а потом покачала головой. – Спокойной ночи! – крикнула она и убежала к поджидавшей её подруге. Цзытао пожал плечами, помахал на прощание, зашел домой и отдал коробку брату.
— От твоей девушки, – как ни в чем ни бывало, сказал он, потягиваясь на кровати. – Встретил на улице.
Исин вскрикнул и так быстро повернулся на стуле, что сбил тетрадь со стола.
— Она не моя девушка! – прошипел он, проверяя, нет ли рядом родителей Цзытао.
— Конечно, нет, гэгэ, – засмеялся Цзытао. – Все нормально. Красивая она, да?
— А то, – засмеялся Исин, закрывая дверь и подбирая тетрадь по пути. Цзытао заметил тот же мечтательный взгляд на его лице.
— Я видел, как вы держались за руки, – сказал Цзытао, а Исин просто промычал в ответ и сел на кровать, глубоко задумавшись.
— Вы уже целовались? – спросил Цзытао, чем привлек внимание Исина: тот густо покраснел и смешно выпучил глаза.
— Мы… я… не рассказывай никому, понял? – заикаясь, сказал Исин и потом кивнул.
— Обещаю, не скажу, – смеясь, ответил Цзытао.
Ночью, когда Исин наконец заснул, Цзытао лежал на кровати и пялился в полоток. Он поднял руку над лицом, потом вторую и сплёл пальцы, а потом со вздохом уронил руки на постель. Интересно, каково это было бы, если другая рука была Ифаня? Он тёплый? Или холодный? Такие же духи наощупь, как и люди? И как это было бы – целоваться? Цзытао провел пальцами по губам, но одёрнул себя, чувствуя себя дураком. Он накрылся одеялом с головой и приказал себе засыпать.
Сначала Цзытао приветствовал Ифаня в первый день встречи «я в пятом классе», потом – «я в шестом», а потом и «в следующем году пойду в девятый». Они по-прежнему рыбачили и делали свистки из травинок, но уже редко играли в салки и прятки. Цзытао привык к другим лесным духам, которые их навещали: к вившейся у ног Ифаня лисице или крошечным существам, садящимся к нему на плечи. Они постоянно предостерегали Тао не касаться Ифаня, а то они съедят или сожгут его или утопят, но Цзытао уже научился пропускать угрозы мимо ушей, как это делал Ифань. Они все обожали его, и Цзытао завидовал тому, что они могли касаться Ифаня, а он не мог.
В большинстве случаев Цзытао приносил с собой учебники и читал вслух, а Ифань наблюдал. Сейчас усиленно занимались все, кроме Лу Ханя – он уже поступил в университет и расслабленно играл с новым поколением щенков и развлекал маленьких племянников и племянниц. Исин собирался поступить в тот же зарубежный университет, куда и Лу Хань, и тот иногда помогал ему с английским. Цзытао пожимал плечами, когда родители спрашивали о его планах на будущее, кидал учебники в сумку и уходил в лес. Ифань ждал его каждый день, и они шли рядом. Цзытао был почти так же высок, как Ифань.
— Братья все уезжают, – однажды сказал Цзытао, спрятав учебники и сидя с Ифанем у реки, болтая босыми ногами в воде. Ифань взглянул на него, но Цзытао, как обычно, не смог понять его настроение. – А я нет, – продолжил он. – Я буду приезжать сюда каждое лето, а после университета сюда перееду.
— Почему? – спросил Ифань.
Цзытао, поколебавшись, подтянул ноги к себе, и ветерок на мокрой коже заставил его поёжиться.
— Лето слишком короткое, – сказал он, помедлив. – А еще есть осень, весна, зима. Я хочу узнать, что ты делаешь в это время. Я хочу быть с тобой здесь каждый день.
Ифань молча снял сандалии, закатал штанины и сунул ноги в воду. Цзытао - тоже, и потом смотрел, как вода меняет очертания ног, а солнечный свет сияет на поверхности.
— Тао, я должен тебе рассказать, – сказал Ифань.
— Что рассказать?
— Я не дух, но и не человек. Меня бросили здесь вскоре после рождения. Не знаю, почему, и не знаю, кто. Духи нашли меня, плачущего. Я бы умер, но повелитель леса заколдовал меня – я никогда не изменюсь, поэтому буду здесь каждый день. Он же подарил мне маску, – Ифань остановился, будто бы собирался снять маску, которую носил почти каждый день, но рука повисла в воздухе. Цзытао смотрел, пока Ифань не повернулся, но тот глядел не на него, а на свою руку. – Ты прав. Я призрак. Тао. Ничего, если ты тоже уедешь. Забудь обо мне, – Ифань вытянул пальцы и потом сжал в кулак. – Тело, живое только благодаря магии, слабо. Если его коснётся человек, оно исчезнет.
Цзытао снова вытащил ноги из воды и прижал колени к груди. Интересно, что творилось под маской Ифаня. Он хмурился, улыбался или же плакал?
— Как бы мне хотелось… – начал он. – Как бы мне хотелось обнять тебя и утешить.
— Так обними, – отозвался Ифань.
Цзытао вздрогнул и испуганно посмотрел на Ифаня.
— Но ведь ты исчезнешь!
Ифань встал. Цзытао посмотрел на него снизу вверх, но увидел только столп дыма и солнце.
Цзытао покачал головой.
— Я никогда не забуду тебя, – сказал он. – И ты… не забывай обо мне.
И снова он стоял там, на тропе, петляющей мимо полей до леса. Эхо от его шагов раздавалось за спиной, а знакомая тень того, кто не изменился за все эти годы, ждала его впереди.
— Как тебе в старших классах?
Ифань спросил до того, как Цзытао успел поздороваться, и, оправившись от первоначального удивления, Цзытао с улыбкой пожал плечами.
— Нормально, – ответил он. – Не мог дождаться лета. Думал о тебе.
Ифань фыркнул и пошел по тропе.
— Ты говорил, что не девчонка, но чем больше я об этом думаю, тем больше ты на неё похож.
— Я не девчонка! – капризно протянул Цзытао, плетясь за Ифанем. Цзытао совсем уже перестал расти и так и не догнал Ифаня по росту полностью. Он понял, что Ифань просто ненормально высокий.
Цзытао протянул руку, а потом резко отдернул, сжимая в кулак. От шагов Ифаня поднимались маленькие облачка пыли – той же пыли, что оседала на убитых кедах Цзытао. Казалось, что лето с каждым годом становилось ещё короче. Лу Хань и Исин уехали в Европу и должны были вернуться только через две недели. Старший племянник Цзытао рос не по дням, а по часам, и брат говорил, что малыш похож на Цзытао. Он поведал обо всём этом Ифаню, а также о том, что рыбы в этом году особенно много, и что Лу Хань стал встречаться с девушкой, которой нравился Цзытао в средней школе, хотя он не мог понять, как они выкрутятся, ведь брат живёт в другой стране.
— И мы на каникулах весной ездили в Гонконг, – сказал Цзытао. – Как было бы классно, если бы ты тоже смог поехать.
— Чем там занимались? – спросил Ифань, засунув руки в карманы. Цзытао отвёл глаза.
— Ходили по магазинам! – радостно сказал Цзытао. – Вместе с Исином-гэ.
— Ты точно не девочка? – уточнил Ифань, и Цзытао закатил глаза.
— Мальчики тоже по магазинам ходят! – возразил он.
Ифань рассмеялся. Он вытащил руки из карманов и снял с лица маску. Цзытао целый год не видел его лицо – сны ведь не считаются.
— В этом году я хочу тебя кое-куда отвести, – сказал он. На губах его заиграла улыбка, и челка упала на глаза, чем смягчила обычную суровость лица.
— Да? Куда? – спросил Цзытао, улыбаясь в ответ. – Я думал, что мы уже в каждом уголке здесь побывали.
— Я никогда не брал тебя с собой, так как боялся, что ты испугаешься и будешь плакать, – сказал Ифань. – Иногда летом духи проводят праздник.
— Праздник? – повторил Цзытао. – Духовный праздник?
— Праздник для духов, – поправил Ифань, смеясь. – Это разные вещи. Я не могу покинуть лес, но я слышал, что по всей стране проводят такие. И даже в других странах. Ты хочешь пойти? Там тоже есть магазины.
Цзытао закатил глаза.
— Хватит издеваться.
— Это значит «да»?
— Конечно, да!
Ифань засмеялся, и у Цзытао защемило сердце. Он отвернулся, сунул руки в карманы и пошёл вперед.
— Завтра вечером! – крикнул Ифань. – Встретимся здесь в восемь.
Цзытао обернулся. Ифань подошел к нему с маской в руке и с лёгкой улыбкой на лице.
— Не опаздывай, – предупредил Цзытао.
— Я когда-нибудь опаздывал?
— Я на всякий случай!
— Ого! И так каждый год? – Цзытао рассматривал фонарики на ветвях деревьев и гудящую толпу. Везде были люди – смеялись и ходили от палатки к палатке, словно на ожившей картинке из манги, и запахи еды витали между гирляндами. Он не знал, смотреть ли на людей – никогда не видел столько людей в лесу – или на маленькие витрины по бокам лесных троп. Цзытао чуть пошатнулся, когда в него кто-то врезался, и увидел внизу ребёнка с ушками и хвостом, который помахал и радостно воскликнул:
— Ифань!
— Я же так и сказал, – рука Ифаня зависла в воздухе, как будто он хотел придержать Цзытао, но он отдёрнулся. Цзытао отступил на полшага назад, сунув руки в карманы. Но, почувствовав, как вокруг запястья что-то обвилось, посмотрел на Ифаня.
— Чтобы ты не потерялся, – сказал Ифань, завязывая один конец ленты вокруг запястья Цзытао, а другой – вокруг своего.
Цзытао посмотрел на ленту и радостно дёрнул. Ифань потянул за неё в ответ, и Цзытао рассмеялся.
— Как будто у нас свидание, – сказал он.
— Ты поэтому опоздал? – спросил Ифань, и Цзытао в отместку резко дёрнул ленту.
— Нет! Я помогал посуду мыть, – ответил он, но умолчал, что после мытья посуды перерыл весь шкаф, чтобы надеть что-нибудь приличное, но в итоге забил на всё и остановил свой выбор на обычной футболке и шортах, но из дома вышел всего за пять минут до времени встречи.
Цзытао оглянулся.
— Это праздник для духов? И они принимают личину людей?
— М-м. Впечатляет, да? Иногда сюда забредают дети людей, но никто их не замечает. Это ведь калька с людского праздника.
— Не только из этого леса? Ух ты.
— Куда пойдем в первую очередь? – спросил Ифань, но едва успел это сказать, как Цзытао уже ринулся вперед, потянув Ифаня за собой, крепко сжав ленту рукой – он практически мог представить, что держит Ифаня за руку.
Угощение было таких форм, цветов и вкусов, каких Цзытао даже не представлял – Ифань настоял, чтобы Цзытао попробовал всё, включая острое, от которого Цзытао подавился и закашлялся, и Ифань протянул ему чашку с чем-то приятно сладким. Цзытао с восхищением смотрел, как старичок вертел бумажным рожком в машине сахарной ваты, и ленты вились, словно облака. Он протянул её Ифаню, но до того, как тот отдал сладость Цзытао, облако взмыло вверх, и Цзытао не знал, смеяться ли ему или грустить от этой потери. Ифань же, не раздумывая, захохотал от его скорбного выражения лица и потянул к палатке, где угощали пирожными с желе, что Цзытао счел более чем равноценной заменой.
Цзытао привел Ифаня туда, где ребятишки ловили золотых рыбок. Когда Ифань спросил, хочет ли он рыбку, Цзытао замешкался, а потом покачал головой. Не хотелось бы ему объяснять родителям, откуда взялась рыбка.
Они смотрели, как девочки танцевали посреди снега и дождя, цветов и листьев, виноградной лозы, ползущей из земли в такт музыке – пока несколько детей не пробежали сквозь толпу, сбивая других с ног и внося суматоху, но никто не злился, а наоборот, все смеялись. Цзытао показалось, что он узнал лисицу в эпицентре неразберихи, и Ифань согласился, уводя его за собой.
По реке, где они ловили рыбу, плыли фонарики, и Цзытао пустил на воду свой. Ифань стоял рядом и смотрел, пока Цзытао не заставил его тоже пустить фонарик.
— Какое ты загадал желание? Скажи!
— Если расскажу, то не сбудется.
— …ну да. Тогда я своё тоже не расскажу!
Цзытао взглянул на небо со вспышками фейерверков – это были не просто обычные цветы из голубых, красных и зеленых лучей, а всевозможные формы лесной жизни, кролики, горы в облаках и даже небоскребы, которые были больше знакомы Цзытао, чем Ифаню, хоть Цзытао и показывал Ифаню фотографии и открытки. Цзытао посмотрел краем глаза на Ифаня, на линию подбородка, видневшуюся из-под маски, его профиль, подсвеченный отсветами красных, фиолетовых, розовых и оранжевых вспышек. У Цзытао защемило сердце, и он отвернулся обратно к небу, пока Ифань не успел заметить его взгляд. Его пальцы дёрнулись, и он крепче вцепился в ленту, наматывая на пальцы.
Вокруг смеркалось, темнота окутала лес, и Цзытао потёр глаза в тщетной попытке отогнать сон. Ифань снисходительно усмехнулся, когда Цзытао заявил, что совсем не сонный, но повёл его по тропинке в направлении дома.
— Весело было, – сказал Цзытао под шум реки: он попросил погулять ещё немного, прежде чем пойти домой. Шум потехи становился всё тише, смешиваясь с гудением ветра между камнями и берегом. – Можно я приду в следующем году?
— В следующем году, – медленно повторил Ифань.
— Угу! И в послеследующем, и послепослеследующем, – смеясь, сказал Цзытао. Он не видел лица Ифаня, но надеялся, что тот улыбается.
Ифань не ответил, и Цзытао махал в воздухе их связанными руками, запрокинув голову и смотря на звезды и луну, шагая по тропе, исхоженной и знакомой за все летние месяцы, что Цзытао провел здесь. Цзытао неожиданно дёрнули – Ифань остановился, и Цзытао тоже. Он вернулся на шаг назад и посмотрел на Ифаня.
— Гэгэ?
— Не могу ждать до следующего года, – сказал Ифань из-под маски.
— Что?..
Цзытао не успел моргнуть глазом, как Ифань снял маску и положил на лицо Цзытао. Он почувствовал тепло Ифаня с нотками лесного запаха и вспомнил вкус слёз. Дыхание Ифаня коснулось его уха; он замер, глядя на пряди волос, вьющихся вокруг чужой шеи, а Ифань поцеловал маску там, где была щека Цзытао.
— Я… ты…
— М-м, да, у нас свидание, – прошептал Ифань, и слова как будто оставались висеть над кожей Цзытао. – Прошло столько лет. Ты был совсем малышом, когда заблудился в лесу. Когда велел мне держать тебя за руку, потому что так мама сказала. Когда не мог поймать меня, как бы быстро ни бегал. Но ты сейчас уже не малыш, и если бы ты попросил, я бы взял тебя за руку…
— Нельзя! Ведь…
— Ведь я исчезну. Я знаю.
Цзытао почувствовал эхо в груди, а слова отозвались эхом под маской. Он не смел шевельнуться и поднять руку, хоть кончики его пальцев изнывали от желания коснуться Ифаня, переплестись с его пальцами, сократить постоянно разделявшие их три сантиметра до нуля.
Позади раздался детский смех, и Цзытао отпрыгнул, чтобы встать рядом с Ифанем. Тот молча смотрел, как девочка с кошачьими ушками и хвостом побежала мимо, а ее подружка оббежала Ифаня с другой стороны. Она споткнулась, опасно балансируя на краю реки, и Ифань схватил ее за руку, вернув на тропинку.
— Осторожнее, – сказал он.
— Спасибо, гэгэ! – ответила она и убежала вслед за подружкой.
— Ифань-гэ, – сказал Цзытао, как только девочки убежали, и сжал ленту пальцами. Он пожевал губу зубами и потом облизнулся, – я… люблю тебя. Очень.
Сердце Цзытао комком застряло где-то в горле. Ветер трепал ветки деревьев. Ифань молчал. Цзытао обернулся…
— Нет!..
Ифань исчезал, понял Цзытао. Ифань смотрел на свою ладонь, завороженный тем, как она сливалась с зеленью леса, как от кончиков пальцев становилась прозрачной. Цзытао глянул ему за спину, но дети уже давно убежали. Девочка, которой коснулся Ифань, наверное, была человеком. Человеческим дитя. «Знаешь, твоя бабуля, когда была… хм, чуть старше, чем ты сейчас, рассказывала, что как-то раз играла с детьми. Возможно, это были духи, а может, и гости, о которых никто не знал!» – голос дедушки внезапно всплыл в памяти, и Цзытао распахнул глаза.
— Иди ко мне, – позвал Ифань, и не было на его лице ни капли страха, в отличие от Цзытао. Ифань, не раздумывая, потянулся к руке Цзытао, всё ещё сжимающей ленточку, и переплёл их пальцы. Ифань смеялся, понял Цзытао и сократил расстояние между ними, другой рукой обвив его за пояс. Маска упала с лица, и Цзытао уткнулся лицом в плечо Ифаня, - да, Ифань был тёплым, крепким и он наконец-то, наконец-то мог обнять его и почувствовать себя в его объятьях.
— Спасибо, – прошептал Ифань ему в кожу, и Цзытао запомнил каждую букву. – Спасибо за лето. Я…
Ифань осёкся, и Цзытао обнял руками воздух. Сквозь пелену слёз он смутно разглядел духов, собравшихся рядом. Маска лежала у его рук. Вдали над деревьями поднимался дым от костра. Но лето только началось.
И это лето ему не забыть никогда.
有没有那麽一张书签 停止那一天 最单纯的笑脸和最美那一年?
- 如烟, 五月天
Есть ли на том дне закладка, на светлейшей улыбке и прекраснейшем из всех лет?
(like smoke, mayday)
Прим. пер.: по мотивам аниме «Hotarubi no Mori e» («В лес, где мерцают светлячки»).
И ещё раз, лично от меня, огромное спасибо чудесным артерам
пирогы - за милые разделители и очень летних Тао с Ифанем в лесу, и Mizuho за такой волшебно-атмосферный арт Мне очень нравится эта история, поэтому так здорово было увидеть такие совершенно разные и классные иллюстрации Спасибо вам! @темы: band: exo, Strong Heart - 2014
-
-
18.06.2014 в 16:36И даже без хэппиэнда, это все равно очень хороший финал.
очень зацепило, спасибо.)
И спасибо за рисунки и особенно за красивые и втемные разделители между главами. Все замечательно сложилось в общую картину.
-
-
18.06.2014 в 17:35И конечно же отдельно спасибо артерам за сказочные иллюстрации и разделители, которые волшебно дополняют текст.
-
-
18.06.2014 в 17:40Очень красивый перевод и оформление текста. Разделители просто чудо, каждый заставил улыбаться.
Вы очень хорошо поработали, все трое.
Но текст, правда, у меня прямо слезу вышиб. ТТ
-
-
18.06.2014 в 18:14На слёзы пробил момент с дедушкой ;__; И когда Ифань исчезал.
Очень интересно наблюдать что Тао из года в год становится взрослее, но мечтает чтобы лето не кончалось.
Праздник для духов благодаря переводчику предстал перед глазами *О* Если честно, картина немного напомнила "Унесённые призраками".
Артеров готова зацеловать, ибо очень интересное оформление и раздели здоровские.
Спасибо большое за проделанную работу и неземную радость от прочитанного *О*
-
-
19.06.2014 в 05:59Очень понравилось,как передано в тексте взросление Цзытао.
А описания летних времяпровождений вызвали томительную ностальгию и желание вернуться в детство.
Спасибо большое за такой красивый текст!
А арты просто выше всяких похвал, первый с такими сочными красками, яркий-яркий, а второй, под завершение уже сумеречный, но оба пропитаны волшебством и очень-очень подходят под текст.
Спасибо большое артерам!
-
-
19.06.2014 в 18:45оформление очень милое, подчеркивающее сказочность истории. на последнем арте моя любовь уходит к коту х) а если серьёзно, то хочется сидеть и долго рассматривать все рисунки. +цветовая гамма их нравятся, мрр
спасибо и переводчику и артерам за проделанную работу :3
-
-
19.06.2014 в 23:21блини такие кудесники, никогда не перестану восхищаться вашими переводами ♥ невероятная сказка, оставила после себя горькое тепло, но с лица всё же никак не желает сходить глупая улыбка.
иллюстраторам отдельная любовь, обнять вас крепко.
пирожуля, ваш арт невероятность. летний, яркий, искрящийся. кажется, будто закроешь глаза, и почувствуешь лёгкий ветерок в лицо, услышишь шуршание зелени. так и хочется пальчики в тёплую водичку запустить
и mizuho, это прекрасно. хочется сидеть и разглядывать арт вечно, каждый раз находить в нём всё новые и новые детали. влюбилась в вашего ифаня,
хвостик меня покорил напрочь♥спасибо вам огромное за проделанную работу, вы действительно представили всё в самом лучшем виде.
-
-
23.06.2014 в 10:48люблю нежно и трепетно hotarubi no mori e и узнала его уже по первому предложению аннотации, но, читая, все равно надеялась, что кончится по-другому... нода же так это прекрасно!
разделители и иллюстрации такие волшебные!
читала и так не хотела, чтоб эта сказка заканчивалась ТТ
сердец и лучей любви переводчику и оформителям
-
-
25.06.2014 в 23:47Это был, кажется, третий фик (после Абсолют Чанеля и Би Хьюман XD) по ЕХО, который я прочитала
-
-
03.07.2014 в 02:01за оформление отдельные лучи любви. Мне очень-очень нравится первый арт. Он просто волшебный, и так подходит к тексту!
резделители... нет слов, просто
спасибо огромное за такое чудесное оформление))
-
-
04.07.2014 в 20:45И арты такие атмосферные *___* а разделители просто прекрасны!
Спасибо за лето!