Автор: mearii87
Переводчик: alleinr
Бета: Крокодил Василий
Артер 1: solnce.alex
Артер 2: Rikarda J
Фэндом: DBSK
Пэйринги: Юнхо/Джеджун, Ючон/Чанмин, ninja!Джунсу/Хекдже
Жанр: AU!strangeworld, романс
Рейтинг: PG-13
Разрешение на перевод: есть
Ссылка на скачивание: здесь
Саммари: Рано или поздно большинство людей находят тех, кто будет подходить именно им. И когда все-таки получается найти такого человека, весь мир меняется вокруг тебя. Открываются двери, которые раньше были закрыты, исчезают препятствия, которые раньше казались непреодолимыми. В одиночку можно потеряться в этом бескрайнем мире красного песка и ветров, но вдвоем можно преодолеть многое.
Джеджуну думалось, что ему не суждено найти человека, с которым он мог бы провести всю свою жизнь. Человека, который бы подходил ему, чья душа дополняла бы его. И уж точно у него не было в мыслях, что на нужного человека он буквально наткнется, и его душа так сильно зацепится за него, что не захочет отпускать.
Джеджун и подумать не мог, что встретит Подходящего ему Человека именно так.
Измерительный прибор жужжит и бормочет, считывая цвет и форму джеджуновой души, пока дым, пышущий изо всех щелей машины, хлопьями разлетается во все стороны. Джеджун делает было от аппарата шаг назад и чуть не сбивает с ног Возможно Почти Подходящего ему Человека. Это ужасно его смущает, и Вероятно Подходящий ему Человек отодвигается слегка в сторону.
Джеджун представлял этот момент бессчетное количество раз: вот он нетерпеливо стоит рядом со взрослым или ребенком, желая проверить, нашел ли он того, с кем останется до конца жизни. У него и в мыслях не было, что на нужного человека он буквально наткнется, и душа его так сильно зацепится за него, что не захочет отпускать.
Проходящий мимо человек понимающе улыбается, глядя, как они робко пытаются направить свои ауры на ближайший Измерительный прибор и при этом не дать им перемешаться. И теперь, теперь живот Джеджуна крутит от смеси ожидания, бесконечных размышлений и волнения.
Измерительный прибор плюется струйкой дыма, и Джеджун видит, как голубой цвет его души сияет под мутным стеклом, окутанный красной душой Почти Подходящего ему Человека; робко подняв глаза на стоящего рядом юношу, он натыкается на его невозмутимый взгляд.
Джеджуну хочется отвести глаза, но в том, как Возможно Подходящий ему Человек покачивается с пятки на носок, есть что-то очаровательное, так что он собирает всю свою храбрость в кулак и улыбается. И Почти Подходящий Человек отвечает ему такой широкой улыбкой, что Джеджун может почувствовать, как по всему телу, до самых кончиков пальцев, расходится тепло.
На этот раз все должно получиться.
Измеритель громко пронзительно пищит, сообщая о завершении анализа. Из печатающего устройства выползает полоска бумаги и зловеще покачивается на ветру в ожидании, когда ее возьмут. Джеджун трясущейся рукой вытягивает ее, стараясь не порвать, чтобы потом хранить эту бумажку до самой смерти. Почти Подходящий Человек кладет руку ему на плечо, и Джеджун чувствует, как переплетаются их цвета от прикосновения.
— Посмотри ты, — шепчет он и протягивает листок.
— Давай вместе, — говорит Почти Подходящий Человек, и его улыбка дает Джеджуну понять: все будет хорошо, вне зависимости от того, что написано на обрывке бумаги.
Джеджун кивает и переворачивает бумажку, оба синхронно опускают глаза. Джеджун щурится от солнечного света.
Совместимость — 99.999999%. Ну, думает он, вот. Вот оно.
Его ладонь крепко сжимают, и Подходящий ему Человек улыбается.
— Может, чаю? — предлагает он, и темная краснота души поддергивается розовым. Джеджун берет его за руку, с восторгом замечая, как красный окутывает кончики пальцев.
— Давай.
Измерительный прибор жужжит и бормочет, считывая цвет и форму джеджуновой души, пока дым, пышущий изо всех щелей машины, хлопьями разлетается во все стороны. Джеджун делает было от аппарата шаг назад и чуть не сбивает с ног Возможно Почти Подходящего ему Человека. Это ужасно его смущает, и Вероятно Подходящий ему Человек отодвигается слегка в сторону.
Джеджун представлял этот момент бессчетное количество раз: вот он нетерпеливо стоит рядом со взрослым или ребенком, желая проверить, нашел ли он того, с кем останется до конца жизни. У него и в мыслях не было, что на нужного человека он буквально наткнется, и душа его так сильно зацепится за него, что не захочет отпускать.
Проходящий мимо человек понимающе улыбается, глядя, как они робко пытаются направить свои ауры на ближайший Измерительный прибор и при этом не дать им перемешаться. И теперь, теперь живот Джеджуна крутит от смеси ожидания, бесконечных размышлений и волнения.
Измерительный прибор плюется струйкой дыма, и Джеджун видит, как голубой цвет его души сияет под мутным стеклом, окутанный красной душой Почти Подходящего ему Человека; робко подняв глаза на стоящего рядом юношу, он натыкается на его невозмутимый взгляд.
Джеджуну хочется отвести глаза, но в том, как Возможно Подходящий ему Человек покачивается с пятки на носок, есть что-то очаровательное, так что он собирает всю свою храбрость в кулак и улыбается. И Почти Подходящий Человек отвечает ему такой широкой улыбкой, что Джеджун может почувствовать, как по всему телу, до самых кончиков пальцев, расходится тепло.
На этот раз все должно получиться.
Измеритель громко пронзительно пищит, сообщая о завершении анализа. Из печатающего устройства выползает полоска бумаги и зловеще покачивается на ветру в ожидании, когда ее возьмут. Джеджун трясущейся рукой вытягивает ее, стараясь не порвать, чтобы потом хранить эту бумажку до самой смерти. Почти Подходящий Человек кладет руку ему на плечо, и Джеджун чувствует, как переплетаются их цвета от прикосновения.
— Посмотри ты, — шепчет он и протягивает листок.
— Давай вместе, — говорит Почти Подходящий Человек, и его улыбка дает Джеджуну понять: все будет хорошо, вне зависимости от того, что написано на обрывке бумаги.
Джеджун кивает и переворачивает бумажку, оба синхронно опускают глаза. Джеджун щурится от солнечного света.
Совместимость — 99.999999%. Ну, думает он, вот. Вот оно.
Его ладонь крепко сжимают, и Подходящий ему Человек улыбается.
— Может, чаю? — предлагает он, и темная краснота души поддергивается розовым. Джеджун берет его за руку, с восторгом замечая, как красный окутывает кончики пальцев.
— Давай.
— Меня зовут Юнхо, — говорит Подходящий ему Человек, а Джеджун не может оторвать взгляд от пара, который поднимается от кружки Юнхо и плещется вокруг окружающего его сияния.
— А я Джеджун.
Юнхо снова улыбается, и Джеджун в который раз опускает взгляд, неспособный выдавить и слова. Что положено говорить в таких ситуациях? Что стоит спросить у человека, которого ты едва знаешь? Сколько тебе лет? На какой Станции ты вырос? Где тот, кто присматривает за тобой? Какой твой любимый цвет?
— Она тебя беспокоит? — спрашивает Юнхо.
— Что? — Джеджун продолжает рассматривать чашку.
— Моя душа. Ее красный цвет. Некоторым людям он не нравится, потому что… потому что это цвет пустыни. Обычно все избегают меня.
Джеджун думает о красных песках, что составляют основу их мира, а потом мотает головой.
— Мне кажется, что твоя душа прекрасна, — он поднимает взгляд и удивленно осознает, что Юнхо смотрит на него с чем-то до смущения родным. — Я имею в виду, — бормочет Дже, — это же такой редкий цвет. Ты должен гордиться им. Я вот уже горжусь твоей душой.
Они улыбаются друг другу, пока Джеджун старательно пытается скрыть свое смущение.
И только когда они в тишине допивают чай, Юнхо интересуется:
— И что теперь?
— А я Джеджун.
Юнхо снова улыбается, и Джеджун в который раз опускает взгляд, неспособный выдавить и слова. Что положено говорить в таких ситуациях? Что стоит спросить у человека, которого ты едва знаешь? Сколько тебе лет? На какой Станции ты вырос? Где тот, кто присматривает за тобой? Какой твой любимый цвет?
— Она тебя беспокоит? — спрашивает Юнхо.
— Что? — Джеджун продолжает рассматривать чашку.
— Моя душа. Ее красный цвет. Некоторым людям он не нравится, потому что… потому что это цвет пустыни. Обычно все избегают меня.
Джеджун думает о красных песках, что составляют основу их мира, а потом мотает головой.
— Мне кажется, что твоя душа прекрасна, — он поднимает взгляд и удивленно осознает, что Юнхо смотрит на него с чем-то до смущения родным. — Я имею в виду, — бормочет Дже, — это же такой редкий цвет. Ты должен гордиться им. Я вот уже горжусь твоей душой.
Они улыбаются друг другу, пока Джеджун старательно пытается скрыть свое смущение.
И только когда они в тишине допивают чай, Юнхо интересуется:
— И что теперь?
На вокзале они рассматривают список железнодорожных Станций, пытаясь не мешать снующим вокруг людям. Джеджун приехал издалека и теперь рассказывает о Станциях, на которых уже бывал; тогда он путешествовал пешком, не имея возможности воспользоваться поездом. Юнхо рассказывает ему, что жил когда-то совсем рядом с той Станцией, на которую показывает Джеджун. Вернее, рядом со Станцией, что находится рядом с той, джеджуновой.
— Приятно знать, что, даже не сбей ты меня тогда с ног, мы бы, так или иначе, встретились, — шутит Юнхо, и Джеджун рукой пытается прикрыть робкую улыбку. — Что думаешь об этой Станции? — спрашивает Юнхо; Джеджун благодарен ему за смену темы. — Она несколько дальше от той, где вырос я, так что будет новой для нас обоих. Мы можем… скоротать время там.
Джеджун позволяет пальцу скользнуть по истертой карте Станций, его губы растягиваются в улыбке.
— Неплохо, — соглашается он.
— Тогда — вперед! — Юнхо хватает его за руку. — Мы слишком долго ждали возможности прокатиться на поезде. Пойдем.
Джеджун широко улыбается ему; спустя пару минут они протягивают листок их Совместимости Проводнику. Тот улыбается и приглашает обоих внутрь. Юнхо аккуратно прячет листочек в карман на кнопке и пропускает Джеджуна вперед.
Джеджун всю свою жизнь мечтал прокатиться на поезде. Ездить на них было позволено только нашедшим себе Пару, так что он мог только представлять, как же выглядят вагоны изнутри, собирая истории о них у домашнего очага или за чашечкой горячего чая. У Джеджуна ужасно кружится голова, он едва может поверить, цепляясь за руку Юнхо, что прямо сейчас идет по узкому коридору поезда, подыскивая купе. Купе для него и Подходящего ему Человека.
Юнхо сжимает его руку, будто думая о том же самом.
— С дороги! — гаркает кто-то сзади них, и Джеджуна грубо отталкивают в сторону. Мимо них проносится мужчина с ярко-зеленой душой; Джеджун прижимается к Юнхо, уткнувшись лбом в изгиб его плеча, и даже не осознает этого, пока мужчина не пропадает совсем из виду. Покраснев, он отступает на шаг назад.
— Давай найдем место, где мы сможем бесстыдно рассматривать все вокруг, и нас за это время не прибьют, — предлагает Юнхо полным иронии голосом, и Джеджун снова крепко берется за его руку, следуя за ним по коридору.
Они доходят до середины поезда, так и не найдя свободное купе. Люди рассматривают их с головы до ног, некоторые показывают пальцем, некоторые шепчутся, прикрываясь ладонями.
— Почему они так себя ведут? — спрашивает Джеджун, притягивая Юнхо ближе.
— Не обращай внимания, — тот давно привык к подобному.
Джеджун охотно пользуется его советом, но только до последнего вагона. Так и не найдя свободного места, они решают попроситься до следующей остановки в купе к другой паре.
Зайдя в первое же купе по правую сторону, Джеджун пытается приветливо улыбнуться мужчине и женщине, сидящим возле окна.
— Вы не против, если мы посидим здесь? Больше не осталось свободных мест. Нам только до следующей остановки!
Женщина окидывает их внимательным взглядом.
— Мы еще как против, — сквозь зубы цедит она. — Даже если бы я хотела пустить кого-то в купе, то точно не человека с красной душой.
Юнхо разворачивается на выход, ничуть не выглядя удивленным или обиженным, но Джеджун хмурится:
— Не очень-то мило с вашей стороны.
Женщина приподнимает бровь:
— Красные души тоже не очень-то милы, с какой стороны не посмотри, — говорит она. — Очень мило, конечно, что ты уже намертво приклеился к Человеку, которого едва успел найти, но мне до этого нет никакого дела. Понадоедай кому-нибудь другому.
Джеджун открывает было рот, отчаянно желая ответить колкостью на колкость, но рука Юнхо останавливает его.
— Эй, — шепчет он ему на ухо, вытягивая Джеджуна из купе, — ну их, мы найдем нормальное купе.
Он переплетает их пальцы, и Джеджун кидает последний взгляд на пожилую Пару прежде, чем Юнхо утягивает его за собой по коридору.
— Будто бы мне очень хотелось сидеть с ними в одном купе, даже не знаю, чего мы вообще спрашивали.
Юнхо смеется, и Джеджун мгновенно забывает про эту досадную неприятность.
Последнее купе оказывается пустым. Джеджун не знает, хороший ли это знак: купе покрыто пылью и явно давно не использовалось. Они без сомнений занимают это купе, ведь теперь оно — их, вместе со всеми его пыльными бежевыми подушками, покрытыми паутиной окнами и дешевым алюминиевым полом.
Купе не совсем подходит для сна, но каким-то образом у них получается устроиться: вытянув ноги на противоположное сидение, нерешительно опершись плечами друг о друга. Джеджун соединяет кончики их пальцев вместе, убеждая самого себя, что только так он может видеть, как сплетаются и сливаются их души: красным, синим, розовым, голубым, сиреневым.
Джеджун счастлив; теперь ему кажется, что жизнь станет именно такой, какой он видит ее в мечтах.
— Приятно знать, что, даже не сбей ты меня тогда с ног, мы бы, так или иначе, встретились, — шутит Юнхо, и Джеджун рукой пытается прикрыть робкую улыбку. — Что думаешь об этой Станции? — спрашивает Юнхо; Джеджун благодарен ему за смену темы. — Она несколько дальше от той, где вырос я, так что будет новой для нас обоих. Мы можем… скоротать время там.
Джеджун позволяет пальцу скользнуть по истертой карте Станций, его губы растягиваются в улыбке.
— Неплохо, — соглашается он.
— Тогда — вперед! — Юнхо хватает его за руку. — Мы слишком долго ждали возможности прокатиться на поезде. Пойдем.
Джеджун широко улыбается ему; спустя пару минут они протягивают листок их Совместимости Проводнику. Тот улыбается и приглашает обоих внутрь. Юнхо аккуратно прячет листочек в карман на кнопке и пропускает Джеджуна вперед.
Джеджун всю свою жизнь мечтал прокатиться на поезде. Ездить на них было позволено только нашедшим себе Пару, так что он мог только представлять, как же выглядят вагоны изнутри, собирая истории о них у домашнего очага или за чашечкой горячего чая. У Джеджуна ужасно кружится голова, он едва может поверить, цепляясь за руку Юнхо, что прямо сейчас идет по узкому коридору поезда, подыскивая купе. Купе для него и Подходящего ему Человека.
Юнхо сжимает его руку, будто думая о том же самом.
— С дороги! — гаркает кто-то сзади них, и Джеджуна грубо отталкивают в сторону. Мимо них проносится мужчина с ярко-зеленой душой; Джеджун прижимается к Юнхо, уткнувшись лбом в изгиб его плеча, и даже не осознает этого, пока мужчина не пропадает совсем из виду. Покраснев, он отступает на шаг назад.
— Давай найдем место, где мы сможем бесстыдно рассматривать все вокруг, и нас за это время не прибьют, — предлагает Юнхо полным иронии голосом, и Джеджун снова крепко берется за его руку, следуя за ним по коридору.
Они доходят до середины поезда, так и не найдя свободное купе. Люди рассматривают их с головы до ног, некоторые показывают пальцем, некоторые шепчутся, прикрываясь ладонями.
— Почему они так себя ведут? — спрашивает Джеджун, притягивая Юнхо ближе.
— Не обращай внимания, — тот давно привык к подобному.
Джеджун охотно пользуется его советом, но только до последнего вагона. Так и не найдя свободного места, они решают попроситься до следующей остановки в купе к другой паре.
Зайдя в первое же купе по правую сторону, Джеджун пытается приветливо улыбнуться мужчине и женщине, сидящим возле окна.
— Вы не против, если мы посидим здесь? Больше не осталось свободных мест. Нам только до следующей остановки!
Женщина окидывает их внимательным взглядом.
— Мы еще как против, — сквозь зубы цедит она. — Даже если бы я хотела пустить кого-то в купе, то точно не человека с красной душой.
Юнхо разворачивается на выход, ничуть не выглядя удивленным или обиженным, но Джеджун хмурится:
— Не очень-то мило с вашей стороны.
Женщина приподнимает бровь:
— Красные души тоже не очень-то милы, с какой стороны не посмотри, — говорит она. — Очень мило, конечно, что ты уже намертво приклеился к Человеку, которого едва успел найти, но мне до этого нет никакого дела. Понадоедай кому-нибудь другому.
Джеджун открывает было рот, отчаянно желая ответить колкостью на колкость, но рука Юнхо останавливает его.
— Эй, — шепчет он ему на ухо, вытягивая Джеджуна из купе, — ну их, мы найдем нормальное купе.
Он переплетает их пальцы, и Джеджун кидает последний взгляд на пожилую Пару прежде, чем Юнхо утягивает его за собой по коридору.
— Будто бы мне очень хотелось сидеть с ними в одном купе, даже не знаю, чего мы вообще спрашивали.
Юнхо смеется, и Джеджун мгновенно забывает про эту досадную неприятность.
Последнее купе оказывается пустым. Джеджун не знает, хороший ли это знак: купе покрыто пылью и явно давно не использовалось. Они без сомнений занимают это купе, ведь теперь оно — их, вместе со всеми его пыльными бежевыми подушками, покрытыми паутиной окнами и дешевым алюминиевым полом.
Купе не совсем подходит для сна, но каким-то образом у них получается устроиться: вытянув ноги на противоположное сидение, нерешительно опершись плечами друг о друга. Джеджун соединяет кончики их пальцев вместе, убеждая самого себя, что только так он может видеть, как сплетаются и сливаются их души: красным, синим, розовым, голубым, сиреневым.
Джеджун счастлив; теперь ему кажется, что жизнь станет именно такой, какой он видит ее в мечтах.
Джеджун просыпается на коленях у Юнхо и спросонья едва уловимо дергается; Юнхо убирает ему челку за ухо.
— Проснулся?
— Ммм.
Они так и не меняют свое положение; Юнхо все так же перебирает джеджуновы волосы. Изумительное чувство: пальцы Юнхо двигаются со стуком колес в едином ритме, усыпляя Джеджуна лучше всякой колыбельной.
Он вздыхает и садится, потирая глаза, а затем прижимается к плечу Юнхо, устремляя взгляд в окно. Не то, чтобы можно было ожидать увидеть что-то необычное или отличное от привычного пейзажа: красный песок все также несется мимо них, простираясь на многие мили окрест, окружая поезда и Станции с маленькими городками между ними.
— А разницы-то никакой, — только и может пробурчать Джеджун.
Юнхо неуверенно обнимает его за талию под равномерный непрерывный стук колес поезда.
— Ну да. Мы уже проехали одну Станцию. Выглядела она весьма непрезентабельно.
Джеджун подпирает подбородок ладонями и все же спрашивает:
— Тебе удобно? — ему запоздало думается, что Юнхо может и не нравиться, когда люди жмутся к нему.
— Да, — заверяет его Юнхо, проводя пальцем по спине Джеджуна. — Очень даже.
После они едва обмениваются парой ничего не значащих фраз. Джеджун рассматривает пролетающий мимо мир, замечая то странное дерево, причудливо изогнувшееся над землей, то одиноких переселенцев, одежда которых трепещет на рвущемся из-под колес поезда ветру, обвевающем их тела и души.
Переселенцев уже едва видно, и Джеджун внезапно осознает, насколько незначительным он казался пассажирам раньше — просто вспышка лазурной души, которую тут же стирают из памяти.
— О чем ты думаешь?
— Просто… — начинает Джеджун, — слишком многое вдруг изменилось.
— В лучшую сторону?
Слишком рано пока говорить об этом, но Джеджуна все не покидает то теплое неясное чувство, что появилось с тех пор, как он увидел листочек с их Совместимостью. И он думает, что это хороший знак.
— Да, — отвечает он, — в лучшую.
— Проснулся?
— Ммм.
Они так и не меняют свое положение; Юнхо все так же перебирает джеджуновы волосы. Изумительное чувство: пальцы Юнхо двигаются со стуком колес в едином ритме, усыпляя Джеджуна лучше всякой колыбельной.
Он вздыхает и садится, потирая глаза, а затем прижимается к плечу Юнхо, устремляя взгляд в окно. Не то, чтобы можно было ожидать увидеть что-то необычное или отличное от привычного пейзажа: красный песок все также несется мимо них, простираясь на многие мили окрест, окружая поезда и Станции с маленькими городками между ними.
— А разницы-то никакой, — только и может пробурчать Джеджун.
Юнхо неуверенно обнимает его за талию под равномерный непрерывный стук колес поезда.
— Ну да. Мы уже проехали одну Станцию. Выглядела она весьма непрезентабельно.
Джеджун подпирает подбородок ладонями и все же спрашивает:
— Тебе удобно? — ему запоздало думается, что Юнхо может и не нравиться, когда люди жмутся к нему.
— Да, — заверяет его Юнхо, проводя пальцем по спине Джеджуна. — Очень даже.
После они едва обмениваются парой ничего не значащих фраз. Джеджун рассматривает пролетающий мимо мир, замечая то странное дерево, причудливо изогнувшееся над землей, то одиноких переселенцев, одежда которых трепещет на рвущемся из-под колес поезда ветру, обвевающем их тела и души.
Переселенцев уже едва видно, и Джеджун внезапно осознает, насколько незначительным он казался пассажирам раньше — просто вспышка лазурной души, которую тут же стирают из памяти.
— О чем ты думаешь?
— Просто… — начинает Джеджун, — слишком многое вдруг изменилось.
— В лучшую сторону?
Слишком рано пока говорить об этом, но Джеджуна все не покидает то теплое неясное чувство, что появилось с тех пор, как он увидел листочек с их Совместимостью. И он думает, что это хороший знак.
— Да, — отвечает он, — в лучшую.
Они выходят на следующей Станции, чтобы перекусить. Лист их Совместимости дает им свободный доступ к самой разной пище — Джеджун уже давно не пробовал ничего вкуснее. И ему гораздо больше нравится просто сидеть и ужинать принесенными ему блюдами, чем попрошайничать или готовить что-нибудь самому.
После они утягивают с собой, в их собственное последнее купе последнего вагона, парочку чистящих средств. От пола и до потолка, особо не усердствуя (ибо тогда уборка затянулось бы на несколько дней), они убирают паутину и моют окна, просто чтобы удобнее было рассматривать пролетающий мимо мир.
В очередной раз проведя шваброй по полу, Джеджуну в голову приходит новая забава. Широко улыбаясь, он окунает тряпку в воду и встряхивает ее прямо перед лицом Юнхо.
Зря. Вода уже порядочно потемнела от мыльной пены и паутины, и Юнхо лишь удивленно моргает, пока пена сползает по его подбородку вниз и падает на пол.
— Ах, ты…
Джеджуну от смеха трудно дышать, водой и мылом они забрызгивают все купе, а тряпки летают от стенки к стенке, оставляя за собой еще больше пятен и беспорядка, чем было до начала уборки.
Джеджун хохочет, пока Юнхо крепко прижимает его к себе, лишая возможности дышать, и они оба стоят в большой грязной луже, слегка плещущейся от каждого толчка поезда.
— Я рад, что нашел тебя, — шепчет Юнхо.
— Я тоже, — отвечает Джеджун и чуть отодвигается, чтобы вылить на голову Юнхо оставшуюся в ведре воду.
Поезд проезжает еще пару остановок, пока купе доводится до ума. Когда они прибывают на Станцию, где Юнхо прожил большую часть своей жизни, и Джеджун предлагает остаться там ненадолго, если Юнхо этого, конечно, хочет; тот отказывается. Подбородок парня покоится на плече Джеджуна, они рассматривают людей, входящих и выходящих из поезда и спешащих по своим делам.
— Наверное, здесь неплохо живется, — говорит Джеджун, улыбаясь веренице домов в голубой и желтый цветочек и выглядывающему из-за зданий белого кирпича красному песку.
— Ага, — с улыбкой соглашается Юнхо.
Джеджун засыпает у него на плече, как только поезд отбывает, и рука Юнхо успокаивающе сжимает его ладонь.
После они утягивают с собой, в их собственное последнее купе последнего вагона, парочку чистящих средств. От пола и до потолка, особо не усердствуя (ибо тогда уборка затянулось бы на несколько дней), они убирают паутину и моют окна, просто чтобы удобнее было рассматривать пролетающий мимо мир.
В очередной раз проведя шваброй по полу, Джеджуну в голову приходит новая забава. Широко улыбаясь, он окунает тряпку в воду и встряхивает ее прямо перед лицом Юнхо.
Зря. Вода уже порядочно потемнела от мыльной пены и паутины, и Юнхо лишь удивленно моргает, пока пена сползает по его подбородку вниз и падает на пол.
— Ах, ты…
Джеджуну от смеха трудно дышать, водой и мылом они забрызгивают все купе, а тряпки летают от стенки к стенке, оставляя за собой еще больше пятен и беспорядка, чем было до начала уборки.
Джеджун хохочет, пока Юнхо крепко прижимает его к себе, лишая возможности дышать, и они оба стоят в большой грязной луже, слегка плещущейся от каждого толчка поезда.
— Я рад, что нашел тебя, — шепчет Юнхо.
— Я тоже, — отвечает Джеджун и чуть отодвигается, чтобы вылить на голову Юнхо оставшуюся в ведре воду.
Поезд проезжает еще пару остановок, пока купе доводится до ума. Когда они прибывают на Станцию, где Юнхо прожил большую часть своей жизни, и Джеджун предлагает остаться там ненадолго, если Юнхо этого, конечно, хочет; тот отказывается. Подбородок парня покоится на плече Джеджуна, они рассматривают людей, входящих и выходящих из поезда и спешащих по своим делам.
— Наверное, здесь неплохо живется, — говорит Джеджун, улыбаясь веренице домов в голубой и желтый цветочек и выглядывающему из-за зданий белого кирпича красному песку.
— Ага, — с улыбкой соглашается Юнхо.
Джеджун засыпает у него на плече, как только поезд отбывает, и рука Юнхо успокаивающе сжимает его ладонь.
Следующие пару дней сливаются в один большой и полный сытости и Юнхо, смеха и Юнхо, Станций и Юнхо. Джеджун не помнит, был ли он когда-либо еще так счастлив.
— Еще две остановки, — шепчет ему Юнхо.
— Давай поедим на следующей, — предлагает Джеджун. — Надо бы ноги размять.
Идея хороша, и Юнхо соглашается, улыбаясь так ярко, что Джеджуну приходится отвести взгляд.
— Что-то ты сияешь больше обычного, — бормочет он, уткнувшись в изгиб плеча Юнхо, а тот смеется, пропуская челку Джеджуна сквозь пальцы.
— Это все ты виноват. Ты и правда очень нравишься моей душе, разве тут надо что-то еще говорить?
— Что, прямо так сильно нравлюсь?
Юнхо за талию притягивает Джеджуна еще ближе к себе.
— Да, очень сильно.
— Еще две остановки, — шепчет ему Юнхо.
— Давай поедим на следующей, — предлагает Джеджун. — Надо бы ноги размять.
Идея хороша, и Юнхо соглашается, улыбаясь так ярко, что Джеджуну приходится отвести взгляд.
— Что-то ты сияешь больше обычного, — бормочет он, уткнувшись в изгиб плеча Юнхо, а тот смеется, пропуская челку Джеджуна сквозь пальцы.
— Это все ты виноват. Ты и правда очень нравишься моей душе, разве тут надо что-то еще говорить?
— Что, прямо так сильно нравлюсь?
Юнхо за талию притягивает Джеджуна еще ближе к себе.
— Да, очень сильно.
Станция очень неопрятна.
Джеджун ищет место, чтобы поесть, пока Юнхо принимает душ. Остановка относительно невелика, дорога, ведущая в город, кажется сбитой до последнего камня. Джеджуну кажется, что это плохой знак. Так что он кидает их сумки прямо возле дверей кафе и усаживается за ближайший столик. Судя по всему, еда здесь тоже не самая лучшая, так что задерживаться особо не стоит.
Подозрения Джеджуна только усиливаются, когда работник кафе угрюмо подгоняет его в выборе. Пробежавшись глазами по меню, Джеджун выбирает что-то очень простое, надеясь, что оно хотя бы будет съедобным. Официант уходит, а Джеджун старается не наваливаться на стул, боясь, что тот сломается прямо под ним. Бедная утварь настолько стара и потерта, что просто кричит о необходимости в покраске, а может даже и в шпаклевке — все, что угодно, лишь бы мебель перестала так угрожающе трещать от каждого вздоха.
Он развлекает себя, как может, треском стула исполняя мотив песни, пока Юнхо не возвращается из душевой. Джеджун не сразу замечает тянущегося за ним паренька, но встает обоим навстречу.
Темные волосы юноши торчат в разные стороны, одежда изорвана настолько, что Джеджун не может понять, почему она еще с него не свалилась; душа его того теплого, темно-коричневого цвета, что напоминает Джеджуну о какао и каштанах.
— Он прятался в душевой, — произносит Юнхо, становясь перед Джеджуном, словно перед Проводником на досмотр.
Только тогда Джеджун замечает расплывающийся синяк на щеке паренька и кровавые пятна на его одежде. Джеджун опускает взгляд на ладонь Юнхо, держащего юношу за руку, потом снова смотрит на испуганное мальчишечье лицо.
— Все в порядке, — убеждает Юнхо. — Его зовут Джеджун.
Пару секунд порыскав по карманам, паренек выуживает оттуда помятый блокнот и изломанный карандаш. Он начинает что-то писать, и Джеджун встречается взглядом с Юнхо, его сердце болезненно сжимается.
Я Джунсу, написано на бумаге.
— Привет, Джунсу, — едва улыбается Джеджун.
— Я тут подумал, что он может пообедать с нами, — глазами умоляет его Юнхо.
Джеджун не находит причин для отказа и, усадив Джунсу на стул, влажной салфеткой вытирает ему лицо. Они просят у официанта лёд и еще несколько блюд, и Джунсу вскоре начинает быстро закидывать еду в рот, будто не ел до этого никогда в жизни. Закончив обедать, Джеджун отмечает, что синяки уже выглядят лучше, а у Джунсу есть место в джеджуновом сердце.
Джеджун ищет место, чтобы поесть, пока Юнхо принимает душ. Остановка относительно невелика, дорога, ведущая в город, кажется сбитой до последнего камня. Джеджуну кажется, что это плохой знак. Так что он кидает их сумки прямо возле дверей кафе и усаживается за ближайший столик. Судя по всему, еда здесь тоже не самая лучшая, так что задерживаться особо не стоит.
Подозрения Джеджуна только усиливаются, когда работник кафе угрюмо подгоняет его в выборе. Пробежавшись глазами по меню, Джеджун выбирает что-то очень простое, надеясь, что оно хотя бы будет съедобным. Официант уходит, а Джеджун старается не наваливаться на стул, боясь, что тот сломается прямо под ним. Бедная утварь настолько стара и потерта, что просто кричит о необходимости в покраске, а может даже и в шпаклевке — все, что угодно, лишь бы мебель перестала так угрожающе трещать от каждого вздоха.
Он развлекает себя, как может, треском стула исполняя мотив песни, пока Юнхо не возвращается из душевой. Джеджун не сразу замечает тянущегося за ним паренька, но встает обоим навстречу.
Темные волосы юноши торчат в разные стороны, одежда изорвана настолько, что Джеджун не может понять, почему она еще с него не свалилась; душа его того теплого, темно-коричневого цвета, что напоминает Джеджуну о какао и каштанах.
— Он прятался в душевой, — произносит Юнхо, становясь перед Джеджуном, словно перед Проводником на досмотр.
Только тогда Джеджун замечает расплывающийся синяк на щеке паренька и кровавые пятна на его одежде. Джеджун опускает взгляд на ладонь Юнхо, держащего юношу за руку, потом снова смотрит на испуганное мальчишечье лицо.
— Все в порядке, — убеждает Юнхо. — Его зовут Джеджун.
Пару секунд порыскав по карманам, паренек выуживает оттуда помятый блокнот и изломанный карандаш. Он начинает что-то писать, и Джеджун встречается взглядом с Юнхо, его сердце болезненно сжимается.
Я Джунсу, написано на бумаге.
— Привет, Джунсу, — едва улыбается Джеджун.
— Я тут подумал, что он может пообедать с нами, — глазами умоляет его Юнхо.
Джеджун не находит причин для отказа и, усадив Джунсу на стул, влажной салфеткой вытирает ему лицо. Они просят у официанта лёд и еще несколько блюд, и Джунсу вскоре начинает быстро закидывать еду в рот, будто не ел до этого никогда в жизни. Закончив обедать, Джеджун отмечает, что синяки уже выглядят лучше, а у Джунсу есть место в джеджуновом сердце.
По правде говоря, Джунсу не такой уж и мальчишка. Он на год младше Джеджуна, и, если верить слухам, которые Юнхо выведал у местных жителей, когда-то у него был голос.
Юнхо говорит, что Джунсу потерял Подходящего ему Человека несколько месяцев назад.
— Он поскользнулся на железнодорожных путях, пытаясь вытянуть какого-то ребенка, — шепчет Юнхо, — поезд даже не остановился, так и проехал по нему. С тех пор Джунсу не сказал и слова, просто шатался от Станции к Станции, подрабатывая и выпрашивая еду. Тогда его постоянно поколачивали: он ведь Горюющая душа, и при этом не желает жить там, где им положено.
Джеджун сглатывает слезы. Теперь понятно, откуда у него такие синяки: Горюющим (тем, что остались одни после смерти своих спутников, или потерявших их по какой-то причине) не разрешается путешествовать. Им полагается поселиться на Горюющей Станции, той, что в самом начале железнодорожной линии, и больше никого не тревожить. А Горюющих Путешественников частенько избивают и мучают — особенно любят этим забавляться Хозяева Станций.
Джеджун следит за отражением Джунсу в зеркале, раздумывая, сможет ли он завтра утром оставить его одного. Кто вообще сможет так его бросить?
Пальцы Юнхо сжимают руку Джеджуна.
— Я тут подумал… — начинает он.
— Давай возьмем его с собой.
Джеджун кидает взгляд на ошарашено моргающего Юнхо.
— Да, — наконец отвечает он, — да!
Юнхо говорит, что Джунсу потерял Подходящего ему Человека несколько месяцев назад.
— Он поскользнулся на железнодорожных путях, пытаясь вытянуть какого-то ребенка, — шепчет Юнхо, — поезд даже не остановился, так и проехал по нему. С тех пор Джунсу не сказал и слова, просто шатался от Станции к Станции, подрабатывая и выпрашивая еду. Тогда его постоянно поколачивали: он ведь Горюющая душа, и при этом не желает жить там, где им положено.
Джеджун сглатывает слезы. Теперь понятно, откуда у него такие синяки: Горюющим (тем, что остались одни после смерти своих спутников, или потерявших их по какой-то причине) не разрешается путешествовать. Им полагается поселиться на Горюющей Станции, той, что в самом начале железнодорожной линии, и больше никого не тревожить. А Горюющих Путешественников частенько избивают и мучают — особенно любят этим забавляться Хозяева Станций.
Джеджун следит за отражением Джунсу в зеркале, раздумывая, сможет ли он завтра утром оставить его одного. Кто вообще сможет так его бросить?
Пальцы Юнхо сжимают руку Джеджуна.
— Я тут подумал… — начинает он.
— Давай возьмем его с собой.
Джеджун кидает взгляд на ошарашено моргающего Юнхо.
— Да, — наконец отвечает он, — да!
У ближайшего Измерителя они печатают для Джунсу бумажку, что он путешествует вместе с ними, а не шатается без дела. И Джунсу не отходит от Джеджуна ни на шаг, хоть Юнхо и пытается изобразить праведный гнев («Это я его нашел, Дже!»). Получается у него не очень.
Джеджун и Джунсу подходят друг другу, как поезда и окружающий их песок — маленькие частички этого мира, которые всегда принадлежали друг другу и всегда будут принадлежать.
— Здесь все совсем не так, как с тобой, — шепчет Джеджун Юнхо, который битый час убеждал его, что вовсе не ревнует. — Ты… часть меня. Будто у меня есть вторая душа, на которую я могу положиться и которую я буду любить до самого конца.
Джеджун осознает, что только что сказал, только когда Юнхо засыпает, и после не смыкает глаз всю ночь, размышляя, как ему теперь смотреть тому в глаза.
Судьба все решила сама: спать, растянувшись на Юнхо и прижавшись носом к его мягкой щеке, было очень удобно.
Джеджун притворяется спящим, пока не чувствует, как Юнхо аккуратно пытается подвинуть его.
— Мы прибыли, — нежно шепчет он на ухо Джеджуну, поглаживая его по волосам.
— Ммм…
— Я поищу, где нам остановиться, а потом вернусь за вами.
— Хорошо, — бормочет тот и отпускает на свободу плечо Юнхо.
Хоть Джеджуну не хочется отпускать его одного, он прекрасно понимает, что кому-то надо остаться с Джунсу, и только зарывается глубже в подушки и снова засыпает.
Джунсу будит его, тыкая пальцем в щеку, и Джеджун недовольно стонет и жмурится, прячась от льющегося из окна света.
Юнхо вернулся и велел топать нам в гостиницу в центре города. Он уже отнес туда наши сумки, написано в блокноте Джунсу.
— Ты уже выходил из вагона? — улыбнувшись, спрашивает Джеджун.
Джунсу мотает головой.
Джеджун выглядывает из окна, совсем не ожидая увидеть ту же картину, что и на прошлой Станции: неопрятные улицы, бесцельно снующие люди. Джунсу берет его за руку.
— Нам стоит поторопиться, пока поезд не поехал дальше, — задумчиво бормочет он. И они с Джунсу улыбаются друг другу, переплетая пальцы.
Перед тем, как выйти, Джеджун кидает последний взгляд на купе, которое он называл домом достаточно долгое время.
Тебе грустно? строчит Джунсу в своем блокноте.
— Не совсем, — отвечает ему Дже. — Это купе оставило много воспоминаний. А теперь будут еще и новые, уже с тобой.
Джунсу улыбается, выходя из вагона. Сверившись с картой, висящей на стене возле списка Станций, они направляются в город, и Джеджун надеется, что они не потеряются. К счастью, в дороге им встречается пара указателей, которые помогают незадачливым приезжим добраться до единственной на Станции гостиницы.
Джеджун и Джунсу подходят друг другу, как поезда и окружающий их песок — маленькие частички этого мира, которые всегда принадлежали друг другу и всегда будут принадлежать.
— Здесь все совсем не так, как с тобой, — шепчет Джеджун Юнхо, который битый час убеждал его, что вовсе не ревнует. — Ты… часть меня. Будто у меня есть вторая душа, на которую я могу положиться и которую я буду любить до самого конца.
Джеджун осознает, что только что сказал, только когда Юнхо засыпает, и после не смыкает глаз всю ночь, размышляя, как ему теперь смотреть тому в глаза.
Судьба все решила сама: спать, растянувшись на Юнхо и прижавшись носом к его мягкой щеке, было очень удобно.
Джеджун притворяется спящим, пока не чувствует, как Юнхо аккуратно пытается подвинуть его.
— Мы прибыли, — нежно шепчет он на ухо Джеджуну, поглаживая его по волосам.
— Ммм…
— Я поищу, где нам остановиться, а потом вернусь за вами.
— Хорошо, — бормочет тот и отпускает на свободу плечо Юнхо.
Хоть Джеджуну не хочется отпускать его одного, он прекрасно понимает, что кому-то надо остаться с Джунсу, и только зарывается глубже в подушки и снова засыпает.
Джунсу будит его, тыкая пальцем в щеку, и Джеджун недовольно стонет и жмурится, прячась от льющегося из окна света.
Юнхо вернулся и велел топать нам в гостиницу в центре города. Он уже отнес туда наши сумки, написано в блокноте Джунсу.
— Ты уже выходил из вагона? — улыбнувшись, спрашивает Джеджун.
Джунсу мотает головой.
Джеджун выглядывает из окна, совсем не ожидая увидеть ту же картину, что и на прошлой Станции: неопрятные улицы, бесцельно снующие люди. Джунсу берет его за руку.
— Нам стоит поторопиться, пока поезд не поехал дальше, — задумчиво бормочет он. И они с Джунсу улыбаются друг другу, переплетая пальцы.
Перед тем, как выйти, Джеджун кидает последний взгляд на купе, которое он называл домом достаточно долгое время.
Тебе грустно? строчит Джунсу в своем блокноте.
— Не совсем, — отвечает ему Дже. — Это купе оставило много воспоминаний. А теперь будут еще и новые, уже с тобой.
Джунсу улыбается, выходя из вагона. Сверившись с картой, висящей на стене возле списка Станций, они направляются в город, и Джеджун надеется, что они не потеряются. К счастью, в дороге им встречается пара указателей, которые помогают незадачливым приезжим добраться до единственной на Станции гостиницы.
Джунсу цепляется за руку Джеджуна, когда они проходят по грязным улицам, деланно игнорируя назойливых коробейников. Когда Джеджун поворачивается к нему, Джунсу крепко жмурится и кривит нос, прижимаясь ближе.
— Они не обидят тебя, ты же с нами, — уговаривает его Джеджун, прожигая взглядом пытающегося приставать к ним мужчину.
Джеджун чувствует Юнхо, еще не увидев его самого — он идет им навстречу.
— Я достал нам комнату! — довольно сообщает Юнхо. — И даже чего-нибудь на поесть.
Джунсу наконец-то расплывается в улыбке, отпускает руку Джеджуна и нетерпеливо хватается за рукав Юнхо.
— Ах, вот он что, — бурчит Джеджун, но глаза Джунсу искрятся радостью.
Юнхо лишь смеется.
Гостиница слегка запущена, но внутри тепло, в камине уютно потрескивает огонь, и Джеджуну здесь нравится.
Юнхо ведет их к стойке регистрации, будто бы придавленной большой лестницей. Наверняка, она только выглядит большой, думает Джеджун.
У мужчины, сидящего за стойкой и широко им улыбающегося, красивые вьющиеся волосы — взмахом руки он поправил их, привлекая внимание и открывая широкий лоб.
— Это Ючон, — представляет их друг другу Юнхо. — Подходящий ему Человек был Хозяином этой Станции.
— Это место превратилось в черную дыру с тех пор, как он посчитал его недостойным своей гениальности, — мужчина, улыбнувшись еще шире, склоняется над столом, заговорщицки шепча, — если бы она у него была еще.
— О! — испуганно вздыхает Джеджун — Хозяев Станций (даже бывших) не стоило недооценивать.
Джунсу тихо всхлипывает и прячется за Юнхо.
— Не переживай, — тут же успокаивает их Ючон, — Чанмин никоим образом не будет уподобляться остальным Хозяевам. Обещаю, он вам понравится. Так, куда же я их положил?..
Покопавшись среди сваленных на столе бумаг, он триумфально вытягивает брелок с ключами.
— Маленький ключ от вашей комнаты, большой — от главной двери. Мы закрываем ее на ночь, так что теперь вам не стоит бояться внезапного ночлега на улице.
Ючон отдает ключи Юнхо, а затем улыбается Джунсу:
— Так как тебя зовут?
Губы Джунсу слегка трясутся, но он все равно достает свой блокнот с карандашом и аккуратно пишет:
Джунсу.
Ючон в ответ берет со стола листик и ручку.
Тебе нужен новый карандаш.
Джеджун думает, что это слишком, но Джунсу радостно улыбается, и тогда Джеджун чуть не давится слюной, когда тот издает странный грудной хрип.
Джеджун недоуменно моргает, а Юнхо от удивления приоткрывает рот.
— Чанмин скоро вернется. Умеешь готовить?
Джунсу трясет головой и тыкает пальцем в Джеджуна.
— Ты готовишь? — уточняет Ючон.
— Ну… – запинается тот, — что-то типа того, — он учился готовить из необходимости, надолго не задерживаясь в подобных постоялых дворах и путешествуя по железнодорожным путям. – Но думаю, да, умею.
— А я вот — нет, – дергает плечами Ючон, — Чанмин тоже… Ну, он умеет, да только готовить кому-либо еще, кроме него самого, слишком обременяет его добродетель. Давайте так! От меня вам кое-какие приятности, что могут достать только бывалые Подходящие друг другу, а с вас — ужин на пятерых?
— Эээ.. — тянет Джеджун.
— Согласны, — отвечает Юнхо за него, сжимая руку Джунсу. — Это было бы неплохо.
— Вот и прекрасно, — снова улыбается Ючон и отбирает у Юнхо ключи, протягивая взамен другие. — Вам на последний этаж, кухня тут рядом.
Они уже хотят было подняться к себе, раскланявшись с мужчиной, как Джунсу внезапно разворачивается и начинает строчить на листке бумаги, лежащем перед Ючоном.
Ючон, прочитав, качает головой, едва взглянув на Юнхо и Джеджуна:
— Я вовсе не против красных душ.
Джунсу дописывает еще пару слов.
— И Чанмин тоже, — заверяет его Ючон.
Джунсу улыбается и догоняет Юнхо, взглядом говоря ему: Ладно, я одобряю. Что-то трепещет у Джеджуна в груди, когда Юнхо обнимает Джунсу за плечи. О лучшем спутнике и мечтать нельзя было.
— Они не обидят тебя, ты же с нами, — уговаривает его Джеджун, прожигая взглядом пытающегося приставать к ним мужчину.
Джеджун чувствует Юнхо, еще не увидев его самого — он идет им навстречу.
— Я достал нам комнату! — довольно сообщает Юнхо. — И даже чего-нибудь на поесть.
Джунсу наконец-то расплывается в улыбке, отпускает руку Джеджуна и нетерпеливо хватается за рукав Юнхо.
— Ах, вот он что, — бурчит Джеджун, но глаза Джунсу искрятся радостью.
Юнхо лишь смеется.
Гостиница слегка запущена, но внутри тепло, в камине уютно потрескивает огонь, и Джеджуну здесь нравится.
Юнхо ведет их к стойке регистрации, будто бы придавленной большой лестницей. Наверняка, она только выглядит большой, думает Джеджун.
У мужчины, сидящего за стойкой и широко им улыбающегося, красивые вьющиеся волосы — взмахом руки он поправил их, привлекая внимание и открывая широкий лоб.
— Это Ючон, — представляет их друг другу Юнхо. — Подходящий ему Человек был Хозяином этой Станции.
— Это место превратилось в черную дыру с тех пор, как он посчитал его недостойным своей гениальности, — мужчина, улыбнувшись еще шире, склоняется над столом, заговорщицки шепча, — если бы она у него была еще.
— О! — испуганно вздыхает Джеджун — Хозяев Станций (даже бывших) не стоило недооценивать.
Джунсу тихо всхлипывает и прячется за Юнхо.
— Не переживай, — тут же успокаивает их Ючон, — Чанмин никоим образом не будет уподобляться остальным Хозяевам. Обещаю, он вам понравится. Так, куда же я их положил?..
Покопавшись среди сваленных на столе бумаг, он триумфально вытягивает брелок с ключами.
— Маленький ключ от вашей комнаты, большой — от главной двери. Мы закрываем ее на ночь, так что теперь вам не стоит бояться внезапного ночлега на улице.
Ючон отдает ключи Юнхо, а затем улыбается Джунсу:
— Так как тебя зовут?
Губы Джунсу слегка трясутся, но он все равно достает свой блокнот с карандашом и аккуратно пишет:
Джунсу.
Ючон в ответ берет со стола листик и ручку.
Тебе нужен новый карандаш.
Джеджун думает, что это слишком, но Джунсу радостно улыбается, и тогда Джеджун чуть не давится слюной, когда тот издает странный грудной хрип.
Джеджун недоуменно моргает, а Юнхо от удивления приоткрывает рот.
— Чанмин скоро вернется. Умеешь готовить?
Джунсу трясет головой и тыкает пальцем в Джеджуна.
— Ты готовишь? — уточняет Ючон.
— Ну… – запинается тот, — что-то типа того, — он учился готовить из необходимости, надолго не задерживаясь в подобных постоялых дворах и путешествуя по железнодорожным путям. – Но думаю, да, умею.
— А я вот — нет, – дергает плечами Ючон, — Чанмин тоже… Ну, он умеет, да только готовить кому-либо еще, кроме него самого, слишком обременяет его добродетель. Давайте так! От меня вам кое-какие приятности, что могут достать только бывалые Подходящие друг другу, а с вас — ужин на пятерых?
— Эээ.. — тянет Джеджун.
— Согласны, — отвечает Юнхо за него, сжимая руку Джунсу. — Это было бы неплохо.
— Вот и прекрасно, — снова улыбается Ючон и отбирает у Юнхо ключи, протягивая взамен другие. — Вам на последний этаж, кухня тут рядом.
Они уже хотят было подняться к себе, раскланявшись с мужчиной, как Джунсу внезапно разворачивается и начинает строчить на листке бумаги, лежащем перед Ючоном.
Ючон, прочитав, качает головой, едва взглянув на Юнхо и Джеджуна:
— Я вовсе не против красных душ.
Джунсу дописывает еще пару слов.
— И Чанмин тоже, — заверяет его Ючон.
Джунсу улыбается и догоняет Юнхо, взглядом говоря ему: Ладно, я одобряю. Что-то трепещет у Джеджуна в груди, когда Юнхо обнимает Джунсу за плечи. О лучшем спутнике и мечтать нельзя было.
Их комната роскошнее, чем любая другая, в которой они останавливались до этого. Пуховые тюфяки и бесчисленное количество подушек покрывают огромную кровать, а одеяло в толщину больше, чем голова Джеджуна. Вторая кровать размером чуть поменьше, но не менее уютна, и Джунсу немедленно валится на нее, улыбаясь Юнхо и Джеджуну.
— Даже не думай оставить меня одного, — стонет Джеджун, зарывшись в мягкую подушку. — Я больше не хочу спать на других кроватях.
Юнхо смеется и растягивается рядом с ним.
— Даже не помню, когда в последний раз спал на нормальной кровати, — Юнхо притягивает Джеджуна ближе к себе, подбородком касаясь его макушки.
— Ммм.
Они пару минут лежат в тишине, пока Джеджун не садится резко и не оглядывается на мирно спящего Джунсу.
— То, что он тогда издал…
— Кажется, ему на самом деле было очень весело, — отвечает Юнхо, переплетая пальцы Джеджуна со своими. — Может, он смеется так.
— Человек, которого он впервые увидел, заставил его смеяться раньше, чем мы? — расстраивается Джеджун.
— Скажи «спасибо» хоть за это, — журит его Юнхо. — Я голоден, пойдем, оценим вверенную нам кухню.
Они оставляют Джунсу записку, которую Джеджун изрисовывает сердечками и улыбающимися рожицами, и спускаются на первый этаж; заметив возле стойки Ючона, обнимающегося с высоким молодым человеком, стараются не попасться им на глаза. Этот парень наверняка и есть тот самый Чанмин — душа Ючона дрожит от радости. Свет вокруг них мерцает яркостью синеватой сирени души Ючона и Чанминовой души, играющей между изумрудной зеленью и цветом глубокого моря.
Юнхо затягивает Джеджуна на кухню, и тот трагически вздыхает, обнаружив кладовую для продуктов почти пустой.
— Я верю в тебя, — подбадривает его Юнхо.
Джеджун строит самое несчастное выражение лица из всех возможных.
Шикарный ужин из того немногого, что он находит в кладовой, вряд ли получится, придется выкручиваться и придумывать на ходу. Вспомнив о возможных постояльцах гостиницы, Джеджун ставит на огонь большой горшок с рисом. Ему невыносимо видеть голодающих, слишком уж свежи собственные воспоминания о том, каково это — жить впроголодь.
Джеджун просит Юнхо нарезать овощи, но к тому времени, как вниз спускается заспанный и встрепанный Джунсу, Юнхо едва справился с половиной вверенной ему работы.
— Помоги ему, — просит Джеджун, — а то такими темпами...
Юнхо жалобно хнычет, и от выражения его лица тепло разливается по телу Джеджуна, покраснев, он снова принимается за готовку, стараясь не порезаться.
Они красиво раскладывают мясо по тарелкам, стоящим вокруг горшка с рисом, по всем правилам сервируют стол. Джеджун накрывает горшок куском полотна, чтобы рис не остыл, и только потом понимает, что зря: Ючон и Чанмин уже стоят на кухне, держась за руки и улыбаясь. Их души подергиваются легкой рябью от малейшего прикосновения.
Юнхо тепло приветствует Чанмина. Джеджуну кажется, что бывший Хозяин Станции ему уже нравится хотя бы потому, что тот не делает никаких замечаний по поводу красноты его души. Джунсу прячется за спиной Юнхо и выглядывает из-за плеча: несмотря на все слова Ючона о Чанмине, Джунсу все равно боится его.
Ючон наклоняет голову к плечу и вытягивает того из-за спины Юнхо.
— А ты, должно быть, Джунсу, — улыбается Чанмин.
Джунсу нервно сглатывает и кивает, снова пытаясь спрятаться.
— Я не причиню вреда, — уверяет Чанмин. — И мне нравится, что ты наперекор всем продолжаешь путешествовать.
Внимательно оглядев его, Джунсу достает свои блокнот и карандаш: Правда?
— Ну да, — кивает тот. — Ючон был прав, тебе нужен новый карандаш.
Чанмин роется у себя в карманах, а затем выуживает оттуда новый, свежезаточенный. У Джунсу никак не получается справиться со страхом, и он поспешно царапает: Это мне? в своем блокноте.
— Ага.
Джунсу никак не может решиться взять карандаш, и Джеджун толкает его в бок.
Спасибо, пишет новым карандашом Джунсу и разрешает Юнхо выкинуть старый в мусорную корзину. Джеджун зовет всех к столу.
Джунсу уже не дрожит, хотя сесть рядом с Чанмином все же отказывается. А Джеджуну думается, что в руке, которую тот прячет в кармане, крепко сжат несчастный карандаш, и что Джунсу боится, что Чанмин всего лишь пошутил. Он убеждает самого себя в обратном и лишь наблюдает за тем, как Юнхо закидывает бывшего Хозяина Станции вопросами.
Джеджуну скучно.
Ючон постоянно тянется к Чанмину, и Джеджун не может не наблюдать за ними. В отличие от них, души Юнхо и Джеджуна постоянно касаются друг друга, сливаются почти незаметно для окружающих. У этих же двоих от малейшего соприкосновения сыплются искры, кажется, еще чуть-чуть, и был бы слышен их треск. Когда они садятся ближе, их души сияют, и Ючон ловит каждую вспышку от касания Чанмина. Вряд ли они так уж долго вместе, раз до сих пор наслаждаются всем этим, думается Джеджуну. Но Джеджун ошибается.
— Я потерял наш листок Совместимости уже через пару дней после знакомства, — уныло признается Ючон, Чанмин на это лишь закатывает глаза. — Так что теперь за хранение бумаг отвечает Мин.
Джеджун щурится от ярких вспышек, что всполохами света скачут по их переплетенным рукам, и единственное, о чем он может сейчас думать: Как же они спят?
— Даже не думай оставить меня одного, — стонет Джеджун, зарывшись в мягкую подушку. — Я больше не хочу спать на других кроватях.
Юнхо смеется и растягивается рядом с ним.
— Даже не помню, когда в последний раз спал на нормальной кровати, — Юнхо притягивает Джеджуна ближе к себе, подбородком касаясь его макушки.
— Ммм.
Они пару минут лежат в тишине, пока Джеджун не садится резко и не оглядывается на мирно спящего Джунсу.
— То, что он тогда издал…
— Кажется, ему на самом деле было очень весело, — отвечает Юнхо, переплетая пальцы Джеджуна со своими. — Может, он смеется так.
— Человек, которого он впервые увидел, заставил его смеяться раньше, чем мы? — расстраивается Джеджун.
— Скажи «спасибо» хоть за это, — журит его Юнхо. — Я голоден, пойдем, оценим вверенную нам кухню.
Они оставляют Джунсу записку, которую Джеджун изрисовывает сердечками и улыбающимися рожицами, и спускаются на первый этаж; заметив возле стойки Ючона, обнимающегося с высоким молодым человеком, стараются не попасться им на глаза. Этот парень наверняка и есть тот самый Чанмин — душа Ючона дрожит от радости. Свет вокруг них мерцает яркостью синеватой сирени души Ючона и Чанминовой души, играющей между изумрудной зеленью и цветом глубокого моря.
Юнхо затягивает Джеджуна на кухню, и тот трагически вздыхает, обнаружив кладовую для продуктов почти пустой.
— Я верю в тебя, — подбадривает его Юнхо.
Джеджун строит самое несчастное выражение лица из всех возможных.
Шикарный ужин из того немногого, что он находит в кладовой, вряд ли получится, придется выкручиваться и придумывать на ходу. Вспомнив о возможных постояльцах гостиницы, Джеджун ставит на огонь большой горшок с рисом. Ему невыносимо видеть голодающих, слишком уж свежи собственные воспоминания о том, каково это — жить впроголодь.
Джеджун просит Юнхо нарезать овощи, но к тому времени, как вниз спускается заспанный и встрепанный Джунсу, Юнхо едва справился с половиной вверенной ему работы.
— Помоги ему, — просит Джеджун, — а то такими темпами...
Юнхо жалобно хнычет, и от выражения его лица тепло разливается по телу Джеджуна, покраснев, он снова принимается за готовку, стараясь не порезаться.
Они красиво раскладывают мясо по тарелкам, стоящим вокруг горшка с рисом, по всем правилам сервируют стол. Джеджун накрывает горшок куском полотна, чтобы рис не остыл, и только потом понимает, что зря: Ючон и Чанмин уже стоят на кухне, держась за руки и улыбаясь. Их души подергиваются легкой рябью от малейшего прикосновения.
Юнхо тепло приветствует Чанмина. Джеджуну кажется, что бывший Хозяин Станции ему уже нравится хотя бы потому, что тот не делает никаких замечаний по поводу красноты его души. Джунсу прячется за спиной Юнхо и выглядывает из-за плеча: несмотря на все слова Ючона о Чанмине, Джунсу все равно боится его.
Ючон наклоняет голову к плечу и вытягивает того из-за спины Юнхо.
— А ты, должно быть, Джунсу, — улыбается Чанмин.
Джунсу нервно сглатывает и кивает, снова пытаясь спрятаться.
— Я не причиню вреда, — уверяет Чанмин. — И мне нравится, что ты наперекор всем продолжаешь путешествовать.
Внимательно оглядев его, Джунсу достает свои блокнот и карандаш: Правда?
— Ну да, — кивает тот. — Ючон был прав, тебе нужен новый карандаш.
Чанмин роется у себя в карманах, а затем выуживает оттуда новый, свежезаточенный. У Джунсу никак не получается справиться со страхом, и он поспешно царапает: Это мне? в своем блокноте.
— Ага.
Джунсу никак не может решиться взять карандаш, и Джеджун толкает его в бок.
Спасибо, пишет новым карандашом Джунсу и разрешает Юнхо выкинуть старый в мусорную корзину. Джеджун зовет всех к столу.
Джунсу уже не дрожит, хотя сесть рядом с Чанмином все же отказывается. А Джеджуну думается, что в руке, которую тот прячет в кармане, крепко сжат несчастный карандаш, и что Джунсу боится, что Чанмин всего лишь пошутил. Он убеждает самого себя в обратном и лишь наблюдает за тем, как Юнхо закидывает бывшего Хозяина Станции вопросами.
Джеджуну скучно.
Ючон постоянно тянется к Чанмину, и Джеджун не может не наблюдать за ними. В отличие от них, души Юнхо и Джеджуна постоянно касаются друг друга, сливаются почти незаметно для окружающих. У этих же двоих от малейшего соприкосновения сыплются искры, кажется, еще чуть-чуть, и был бы слышен их треск. Когда они садятся ближе, их души сияют, и Ючон ловит каждую вспышку от касания Чанмина. Вряд ли они так уж долго вместе, раз до сих пор наслаждаются всем этим, думается Джеджуну. Но Джеджун ошибается.
— Я потерял наш листок Совместимости уже через пару дней после знакомства, — уныло признается Ючон, Чанмин на это лишь закатывает глаза. — Так что теперь за хранение бумаг отвечает Мин.
Джеджун щурится от ярких вспышек, что всполохами света скачут по их переплетенным рукам, и единственное, о чем он может сейчас думать: Как же они спят?
Они остаются у Ючона и Чанмина на целую неделю.
Джунсу везде таскается за первым, второго же по-прежнему побаивается. А Джеджун рад, что за пареньком есть кому присмотреть — теперь у него самого есть время побыть наедине с Юнхо.
Не то, чтобы они занимались чем-то еще, кроме прогулок по длинным улочкам городка, не то, чтобы Джеджун жаловался на это — видя, как Ючон и Чанмин смотрят друг на друга, как они склоняются над очередной чанминовой книгой, касаясь щеками, ему лишь хочется того же. И не то, чтобы его не устраивают их с Юнхо отношения — еще никогда он не чувствовал себя счастливее.
— Я тут подумал… — говорит Юнхо однажды вечером. Они просто гуляют по ярмарке, проходя мимо палаток с товарами, которые еще не могут себе позволить.
— В последний раз, когда ты так говорил, у нас появился Джунсу, — дразнит его Джеджун. — Ты нашел еще одного несчастного ребенка?
— Нет, — неуверенно отвечает Юнхо, — н-не нашел. Но сейчас я и правда про Джунсу. Не думаю, что он… ну, не думаю, что ему довелось побывать на могиле Подходящего ему Человека.
Джеджун останавливается возле телеги, продающей обложки для листков Совместимости, и хмурится.
— О.
— Учитывая, что он отказался оставаться, где положено, — продолжает Юнхо, – хозяева Станции наверняка его туда не пускают. Я подумал, ну, может, мы сможем свозить его. Чтобы он смог навестить могилу.
Горюющим позволяется навещать Могильную Станцию хотя бы раз в год, если они соблюдают правила и не бродяжничают. Учитывая, что Джунсу не захотел поселиться на первой Станции, вряд ли ему давали возможность побывать на могиле, и от этого сердце Джеджуна болезненно сжимается.
— Джунсу это понравится, — кивает он, — хорошая идея.
Юнхо притягивает Джеджуна к себе за шею, прижимаясь носом к макушке и улыбаясь. Джеджун в ответ обнимает его за талию и ведет вниз по улице.
— Ты идеален для меня, — заявляет Юнхо.
— Потому что постоянно соглашаюсь с тобой?
— Скорее, потому что мы думаем об одном и том же. Я так счастлив.
Джеджун крепче прижимается к Юнхо, не в силах придумать, что сказать в ответ, и Юнхо понимает его, меняя тему разговора.
— Ох, смотри, а здесь наша Совместимость может купить нам одежды, что думаешь?
Они покупают кое-чего для себя и немного для Джунсу. Хозяин лавки довольно машет им рукой на прощание.
Когда Джеджун и Юнхо возвращаются в гостиницу, Джунсу на пару с Ючоном исписывают не первый лист бумаги, но парнишка сразу же отвлекается, заприметив пакеты.
— Ага, мы прикупили тебе одежды, — подтверждает его догадки Джеджун, и Джунсу вне себя от счастья.
Его радость — лучшая благодарность, которую они могли бы получить. Юнхо и Джеджун довольно улыбаются, пока Джунсу возится с пакетами, а затем, разворошив все, уносится в комнату — переодеваться.
А потом они медленно бредут за ним, уставшие от долгой ходьбы. Джунсу уже даже успевает переодеться к тому времени, как они поднимаются в комнату. Джеджун аккуратно складывает остальные покупки, и Джунсу строчит на своих листочках о том, как вкусно новая одежда пахнет, и какая она мягкая, и может ли, может ли он сжечь свои старые лохмотья?
— Тебе решать, — соглашается Юнхо и усаживается на кровать. — Подойди сюда, пожалуйста.
Джеджун садится рядом с ним, Джунсу находит себе место между ними, держа в руках блокнот и ручку, предчувствуя серьезный разговор.
— Мы тут подумали… — начинает Юнхо и нервно кашляет. — Когда Подходящий тебе Человек погиб, у тебя была возможность навестить его могилу?
Джунсу смотрит на него большими глазами.
— Обговорив все, мы подумали, если ты хотел… если ты хочешь, мы можем съездить туда.
Джеджуну ждал слез, но никак не отброшенного ему в лицо карандаша — и Джунсу пытается одновременно обнять и его, и Юнхо. Он молчит, но его прерывистое дыхание говорит само за себя. Юнхо садится ближе к нему, Джеджун гладит по волосам.
Они принимают это за согласие.
Джунсу везде таскается за первым, второго же по-прежнему побаивается. А Джеджун рад, что за пареньком есть кому присмотреть — теперь у него самого есть время побыть наедине с Юнхо.
Не то, чтобы они занимались чем-то еще, кроме прогулок по длинным улочкам городка, не то, чтобы Джеджун жаловался на это — видя, как Ючон и Чанмин смотрят друг на друга, как они склоняются над очередной чанминовой книгой, касаясь щеками, ему лишь хочется того же. И не то, чтобы его не устраивают их с Юнхо отношения — еще никогда он не чувствовал себя счастливее.
— Я тут подумал… — говорит Юнхо однажды вечером. Они просто гуляют по ярмарке, проходя мимо палаток с товарами, которые еще не могут себе позволить.
— В последний раз, когда ты так говорил, у нас появился Джунсу, — дразнит его Джеджун. — Ты нашел еще одного несчастного ребенка?
— Нет, — неуверенно отвечает Юнхо, — н-не нашел. Но сейчас я и правда про Джунсу. Не думаю, что он… ну, не думаю, что ему довелось побывать на могиле Подходящего ему Человека.
Джеджун останавливается возле телеги, продающей обложки для листков Совместимости, и хмурится.
— О.
— Учитывая, что он отказался оставаться, где положено, — продолжает Юнхо, – хозяева Станции наверняка его туда не пускают. Я подумал, ну, может, мы сможем свозить его. Чтобы он смог навестить могилу.
Горюющим позволяется навещать Могильную Станцию хотя бы раз в год, если они соблюдают правила и не бродяжничают. Учитывая, что Джунсу не захотел поселиться на первой Станции, вряд ли ему давали возможность побывать на могиле, и от этого сердце Джеджуна болезненно сжимается.
— Джунсу это понравится, — кивает он, — хорошая идея.
Юнхо притягивает Джеджуна к себе за шею, прижимаясь носом к макушке и улыбаясь. Джеджун в ответ обнимает его за талию и ведет вниз по улице.
— Ты идеален для меня, — заявляет Юнхо.
— Потому что постоянно соглашаюсь с тобой?
— Скорее, потому что мы думаем об одном и том же. Я так счастлив.
Джеджун крепче прижимается к Юнхо, не в силах придумать, что сказать в ответ, и Юнхо понимает его, меняя тему разговора.
— Ох, смотри, а здесь наша Совместимость может купить нам одежды, что думаешь?
Они покупают кое-чего для себя и немного для Джунсу. Хозяин лавки довольно машет им рукой на прощание.
Когда Джеджун и Юнхо возвращаются в гостиницу, Джунсу на пару с Ючоном исписывают не первый лист бумаги, но парнишка сразу же отвлекается, заприметив пакеты.
— Ага, мы прикупили тебе одежды, — подтверждает его догадки Джеджун, и Джунсу вне себя от счастья.
Его радость — лучшая благодарность, которую они могли бы получить. Юнхо и Джеджун довольно улыбаются, пока Джунсу возится с пакетами, а затем, разворошив все, уносится в комнату — переодеваться.
А потом они медленно бредут за ним, уставшие от долгой ходьбы. Джунсу уже даже успевает переодеться к тому времени, как они поднимаются в комнату. Джеджун аккуратно складывает остальные покупки, и Джунсу строчит на своих листочках о том, как вкусно новая одежда пахнет, и какая она мягкая, и может ли, может ли он сжечь свои старые лохмотья?
— Тебе решать, — соглашается Юнхо и усаживается на кровать. — Подойди сюда, пожалуйста.
Джеджун садится рядом с ним, Джунсу находит себе место между ними, держа в руках блокнот и ручку, предчувствуя серьезный разговор.
— Мы тут подумали… — начинает Юнхо и нервно кашляет. — Когда Подходящий тебе Человек погиб, у тебя была возможность навестить его могилу?
Джунсу смотрит на него большими глазами.
— Обговорив все, мы подумали, если ты хотел… если ты хочешь, мы можем съездить туда.
Джеджуну ждал слез, но никак не отброшенного ему в лицо карандаша — и Джунсу пытается одновременно обнять и его, и Юнхо. Он молчит, но его прерывистое дыхание говорит само за себя. Юнхо садится ближе к нему, Джеджун гладит по волосам.
Они принимают это за согласие.
Джеджун понятия не имеет, как это случилось, но где-то между приготовлением ужина на пятерых и рассказом Ючону об их намерении посетить Могильную Станцию Чанмин напрашивается к ним в компанию.
— Вы все равно туда не доберетесь без Хозяина Станции, — сообщает он, Ючон поддакивает на фоне.
— К тому же, нам давно хотелось уехать из этого места, — вторит ему Ючон, — просто не было стоящего повода.
— Вы же не против, правда?
— Но… — возражает было Джеджун, а потом осознает, что никаких причин отказывать нет, и пытается понять, когда и эти два вечно улыбающихся дурня успели занять место в его сердце.
— Вы все равно туда не доберетесь без Хозяина Станции, — сообщает он, Ючон поддакивает на фоне.
— К тому же, нам давно хотелось уехать из этого места, — вторит ему Ючон, — просто не было стоящего повода.
— Вы же не против, правда?
— Но… — возражает было Джеджун, а потом осознает, что никаких причин отказывать нет, и пытается понять, когда и эти два вечно улыбающихся дурня успели занять место в его сердце.
продолжение в комментариях