Автор: Корейский Песец
Персонажи: Кай (Ким Чонин), Лухан (Лу Хань), Крис (У Ифань; Кевин Ву ― в фике), Лэй (Чжан Исин), Пак Чанёль, Бён Бэкхён, Чон Юнхо (военный министр Кореи) и Шим Чанмин (Командор ИВП)
Пейринги: КайЛу, КриСин, БэкЁль
Рейтинг: NC-17
Жанр: соц. НФ, боевик/экшн, детектив, меха, юмор, футуристика, романс, АУ – и всё это слегка сбрызнуто киберпанком
Размер: 92 000 слов
Иллюстратор 1: Loquena
Иллюстратор 2: EntonE (видео)
Предупреждения: читать дальше внимательно Ворнинг 1: омегаверс - технически, НО! если душа у вас жаждет литров смазки, мпрег и прочих обычных прелестей омегаверса, под кат не ходите
Ворнинг 2: наличие в фике страшного ― сюжета.
Ворнинг 3: страшного (см. ворнинг 2) ― много.
Ворнинг 4: в случае надежды на «лёгкое чтиво на ночь» обламываю сразу – не тот случай.
Размещение: запрещено
Примечания: Время действия ― 2352 год, Соуль. читать дальше
Соуль ― Сеул. Политическая карта мира 24 века немного отличается от современной, как и некоторые географические названия и объекты.
Лингва ― метод и режим управления роботами (на момент действия фика роботехника всё ещё развивается, а Лингва ― достаточно новое явление), а также язык роботов, имеет искусственное происхождение на базе военных команд/программирования/эсперанто и т. п., плохо усваивается людьми на практике. Роботы могут понимать при непосредственном контакте лишь десять процентов пилотов, хотя обучают Лингва всех пилотов. Слово "Лингва" не склоняется по падежам, как любое слово в Лингва; каждое слово/понятие Лингва имеет только одну неизменную форму. Также Лингва, как и любое слово в этом языке, является одновременно и глаголом, и существительным, и прилагательным, и наречием, и т. д. Смысл определяется контекстом и директивами (например, "айпи" может означать и "я нахожусь/ты находишься/он находится", "где ты находишься?/назовите свои координаты/назовите координаты объекта/вычислить координаты противника" и так далее, конкретику придаёт контекст и волевой импульс пилота/робота/машины).
Лу Хань ― кит. имя, которое привык соотносить с собой Лухан, Лухан ― корейский вариант; сам о себе герой думает по-китайски, ибо китаец ― в фике он тоже китаец, кстати; употребление имён прочими персонажами зависит от их происхождения: китайцы ― по-китайски, корейцы ― по-корейски, соответственно.
"Воин" ― модель робота; внешний контур "Воина" напоминает военный штурмовой вертолёт.
Соц. пирамида: на вершине пирамиды ― омеги; альфы и беты занимают более низкое положение по отношению к омегам. Существование гамм и дельт умалчивается. Альфа не может попасть в сферу управления (гос., администрат., муниципал. и т. п.), омега не может попасть в военную сферу (армия, полиция, охрана и т. п.)
"Интернационал" ― международная организация контроля и стандартов; занимается контролем внутригосударственных законов, приведением их к мировым стандартам, отслеживает нарушения, имеет право вмешиваться туда, куда посчитает нужным вмешаться, т.е. всюду. Не делает особых различий между биовидами.
Тизер
Код: 11-1-9/999
Тестовая активация проекта «Воин»
Переход в режим Лингва (дистанционно) санкционирован министром Чон Юнхо
Исполнители:
kdt 1119
БВ-28
20.02.50 02:01
Боевая задача: выяснить состояние БВ-28 и предельные возможности по управлению и эффективности режима Лингва у kdt 1119
20.02.50 04:08
Информационный центр армии 53 (ИЦА-53)
Информационный центр армии 53 (ИЦА-53)
Лейтенант связи заволновался и пролил кофе не из-за показателей радара ― там было чисто, как в операционной, и даже не из-за того, что задремал и вдруг встрепенулся, а из-за слабого сигнала на не используемых обычно частотах. Его дремлющее ухо выхватило на периферии слова на незнакомом языке.
― Перехват неопознанного сигнала.
― Включите, ― приказал начальник, и лейтенант послушно вычленил сигнал, чтобы включить его на полную громкость.
― Нестандартная частота пси-17.
После щелчка переключателя громкости круглое помещение центра связи заполнили механические голоса. Они звучали так холодно и безжизненно, что просто не могли принадлежать людям.
― Капт. Айпи. Гэбар. ― Одна и та же тональность, никаких эмоциональных оттенков.
― Кэнк. Байкот сид. ― Второй звучал на градус теплее, и его низкий голос наполняли живые обертоны, хотя говорил он в той же манере, что и первый.
― Итэси. ― Равнодушно и мёртво.
― Диэн. Кэм. ― Ответ пришёл с едва заметной задержкой.
― Бэр.
― Сифэм.
― Сифо.
― Бэддаун, ― отозвался после новой короткой паузы второй.
― Сифэм.
― Сифэм гоо роо.
― Роо. Роджер. Капт.
На канале связи остался лишь треск от помех.
― Что это было? ― озадаченно вопросил стажёр слева от лейтенанта, когда атмосфера в центре немного отогрелась после холодного, но предельно лаконичного диалога двух неизвестных.
― Господин генерал, это похоже на искажённую Лингва, ― тихо доложил начальнику лейтенант. ― У нас нет специалистов, нужно обратиться в Академию Контроля. Вероятно, боевой робот…
― Обратитесь, ― подчёркнуто вежливо велел генерал. ― Нам не нужен неопознанный робот с неясными целями на территории Кореи. Обратитесь и расшифруйте.
― На это уйдёт время. Лингва понимают далеко не все лучшие пилоты, о том, чтобы использовать Лингва и быть понятыми роботами, я и вовсе молчу. К тому же, радары не обнаружили источник первого сигнала. Вряд ли этот робот на нашей территории.
― Если робот в режиме полной маскировки, то радары никогда его не обнаружат. Расшифруйте мне этот сигнал и уделите повышенное внимание радиопатрулированию. И узнайте, кто способен понимать Лингва, использовать и трещать на Лингва, как на родном языке. И находится ли этот умник на территории Кореи в данный момент.
― Так точно, господин генерал.
20.02.50 04:12
Штаб-квартира Академии Контроля
Штаб-квартира Академии Контроля
Диспетчер передёрнул плечами, покосился на министра Чона и терпеливо повторил:
― Борт двадцать восемь. Борт двадцать восемь, отзовитесь.
― Кэнк. Эк-ди, ― пророкотало на частоте пси-25.
Диспетчер отчётливо сглотнул и тихо уведомил:
― Он отказал мне в доступе, господин министр. Уже не в первый раз.
― Ну так свяжитесь с пилотом и не делайте из мухи слона. Он вас не понимает.
― Борт двадцать восемь, код 11-1-9/999, переадресация вызова.
― Кэнк. Эк-ди.
― Свяжитесь с пилотом непосредственно, ― терпеливо подсказал министр. ― Поверить не могу, что имею дело с лучшим диспетчером.
― Со старыми моделями у меня никогда не возникает таких проблем, господин министр, ― окончательно поник диспетчер, но послушно вызвал кадета 1119.
― Кадет 1119 ― штаб-квартире. Что полыхает? ― наконец появился на канале весёлый низкий голос. – Пользуясь случаем, передаю горячий привет министру. Диспетчер, помашите министру ручкой.
― Кадет 1119, не засоряйте эфир, ― сдвинув в сторону диспетчера вместе с креслом, строго сказал министр Чон. ― Докладывайте.
― Есть докладывать. Режим полной маскировки работает на девяносто восемь процентов. Полёт прошёл успешно. Задача выполнена. Расчётное время прибытия – один час две минуты. Высота над уровнем моря – тысяча двести метров. Арсенал запломбирован. Перехват радиосигнала на частоте пси-17 ИЦА-53. Обнаружить борт не удалось, как и расшифровать сигнал. Рекомендую наградить дежурного лейтенанта. Премию ему, что ли, дайте…
― Рекомендация отклонена, ― отрезал министр Чон.
― Да ладно вам! Не всякий дежурный бы различил сигнал, а этот ушастый попался и внимательный, заслужил.
― Кадет 1119, не засоряйте эфир.
― А вы поощряйте сотрудников.
― Кадет 1119, административное взыскание.
― Вот так всегда…
― Два административных взыскания.
― Роджер, капт. Но управлять двадцать восьмым вы будете сами, ― хмыкнул пилот и завершил сеанс связи.
― По ушам бы ему… ― помрачнел министр Чон. ― Проект «Воин» одобрен. Продолжайте тестирование и подготовку пилотов.
2352
Соуль
Соуль
В углу монитора светилась пометка «изменения необратимы», и Лу Хань испытывал гордость ― у него получилось.
― Наверное, вам будет интересно... ― задумчиво сообщил от тестового комплекса руководитель проекта, щеголявший яркой надписью «Хань Фарма» на спине.
― Конечно, ― тут же подтвердил Лу Хань, поёрзав немного на больничной койке.
― Изменения необратимы, поэтому периоды активного поиска у вас больше не наступят. И, к несчастью, репродуктивная система больше не функционирует. Грубо говоря. Она подаёт признаки жизни, но именно признаки.
Это была не та новость, которая могла расстроить его. Наоборот ― он испытал радость. Можно родиться омегой и жить как омега, получая от этого удовольствие. Можно, верно. Но Лу Хань не получал никакого удовольствия от потери контроля и беспорядочных связей. Он вообще придавал слишком большое значение чувствам, а как раз их и не оставалось во время активного поиска. Оставалась голая физиология, когда всё равно уже с кем, как, когда и сколько раз. Никто не осуждал омег за подобную неразборчивость, обусловленную их природой. Да и кто посмел бы, если именно от омег зависело будущее?
Лу Хань сполз с койки и взглянул на распечатки с расчётами на двух языках ― сотрудников он набирал не только в Китае, но и в Корее.
― Изменения наступят в любом случае?
― Не всегда. Нам удалось смягчить влияние комплекса на организм. В вашем же случае играло роль то, что вы первым испытывали все разработки на себе.
― Но теперь я могу быть спокоен?
― Вполне. Ваш выбор будет обусловлен только вашими предпочтениями, а не физиологической зависимостью ― у вас её просто не осталось. Проще говоря, испытывать желание вы будете, но сможете самостоятельно выбирать партнёра. Ну и побочный эффект... возможно, детей у вас уже не будет. К сожалению.
― А проект Альфа?
― Увы, изменений нет. С другой стороны, успешность проекта Омега разрешает и эту сложность. Например, ваш организм теперь выделяет столь малое количество феромонов, что это просто не может стать проблемой. И не послужит причиной агрессии находящихся рядом с вами альф.
― Вот как... ― устало пробормотал Лу Хань. Хотя его всё же беспокоил провал проекта Альфа. Он уже два года искал ответ на вопрос, почему можно как-то влиять за процессы в телах омег и нельзя ― в телах альф. Его команда исследователей полагала, что омеги накапливают в себе генетический материал, проверенный временем, статичный и постоянный, словно эдакая родовая матрица, поэтому все разработки, направленные на благополучие омег, не идут вразрез с природой. Альфы же накапливают генетический материал опытным путём, нестабильно, позволяя подстраиваться под быстро меняющиеся условия жизни и окружающей среды, поэтому любые изменения так трудно внести. Возможно, в этом было зерно истины, а, возможно, и нет.
Это уже неважно.
Целью Лу Ханя, когда он создавал свою компанию, являлось избавление омег от физиологических зависимостей. Из-за этих зависимостей омеги, как правило, жили недолго. Раньше на продолжительность жизни ещё влияло и деторождение, но эту проблему решили ещё до появления на свет Лу Ханя.
В случае беременности плод просто извлекали на ранних сроках и помещали в инкубатор, где он спокойно себе рос и развивался, теперь даже и этого можно избежать, полностью положившись на программы евгеники: просто, удобно и безопасно. Для омег. Не все дети выживали, конечно, но это было лучшим выходом в сравнении с прежними временами, когда сразу могли погибнуть и омега, и плод, да и погибали ― в больших количествах. Мужское тело не приспособлено для родов, но изменения в мире и в людях неизбежны. Вот они и случились. Хорошо ещё, что развитые технологии позволили в итоге свести ущерб к минимуму. После осталась лишь одна проблема ― эмоциональный контроль и физиологические биоритмы. Поскольку многие омеги погибали при родах и вынашивании детей, природа постаралась это как-то компенсировать. Отсюда феромоны и неконтролируемое влечение, периоды активного поиска и сводящего с ума желания. "Плодитесь и размножайтесь", ага, ударными темпами... Стандартные препараты, смягчавшие это, не отличались особой эффективностью, но выход найти следовало.
Лу Хань нашёл выход спустя семь лет напряжённой работы и трудоёмких испытаний.
Он родился в состоятельной семье, однако обладал достаточным умом, чтобы основать без помощи родителей собственную независимую компанию "Хань Фарма", занимавшуюся фармакологией и разработкой медицинского оборудования.
Впрочем, родные никогда не поддерживали его начинания, считая, что это ни к чему. В конце концов, всё всегда решали положение в обществе и состояние. У Лу Ханя с рождения было и первое, и второе. После основания компании он вообще переплюнул отца и прочих родичей, добившись признания от глав нескольких государств. Те осчастливили его компанию правительственными заказами, а его самого ― государственными наградами и медалями.
Кроме того, как омега и выдающийся молодой учёный Лу Хань имел право претендовать на кресло в парламенте и прочие высокие посты не только в Китае, но и в Корее, и даже в Японии. Омегам был заказан путь исключительно в силовые структуры, поскольку по своей природе они не отличались свирепостью, зато отличались ненадёжностью из-за особенностей физиологии. Ну и с этической стороны: как может дающий жизнь её отнимать?
Сам Лу Хань в военную сферу никогда и не рвался, действительно не испытывая никакого желания применять к кому-либо силу, ввязываться в конфликты и ― уж тем более ― убивать людей.
― Сколько времени займёт окончательное тестирование продукта и подготовка к запуску линии?
― Около двух месяцев. Необходимо также рассчитать дозировку, чтобы изменения были постепенными и безопасными.
― Прекрасно. Отправьте официальное письмо в "Интернационал" с уведомлением о проекте Омега, пока их псы сами не набежали и не устроили тут бардак с фанатизмом. ― Хань набросил на плечи рубашку, повозился с пуговицами и пригладил светлые волосы пальцами. ― После запуска линии необходимо сосредоточиться на альфа-исследованиях. Пускай проект Омега решит и этот вопрос, но исследования необходимы всё равно.
Руководитель согласно покивал и выключил тестовый комплекс, после чего помог Лу Ханю накинуть пиджак.
Хань успел соскучиться по ярким огням ночного Соуля. Ему приходилось бывать во многих городах и странах, но только Соуль всегда встречал его приветливо. По крайней мере, так ему казалось.
― Господин желает поехать домой или ещё куда-нибудь? ― поинтересовался на перекрёстке водитель.
Хань намеревался выбрать первый вариант, однако передумал. Он не устал, результаты исследований порадовали, проект почти завершён, и последние полгода он вообще никуда не выходил. Стоило развеяться. Бремя природы омеги больше не давило Ханю на плечи, но определённые потребности оставались. И наконец-то он мог сам выбирать, по собственной воле и собственным предпочтениям.
― Заедем в Театр, ― решил Хань. И он вовсе не имел в виду оперу или спектакль, и водитель прекрасно понял, куда именно следует везти господина.
"Театр" находился в одном из лучших кварталов Соуля и занимал старинное десятиэтажное здание полностью. Хозяин "Театра" называл его "театром страстей человеческих" и брал на работу отлично вышколенных бет. Иногда попадалась и экзотика в виде альф и омег. Болтали, что в "Театре" можно получить всё и удовлетворить самые невероятные фантазии. Хань подобных экспериментов не ставил: он просто приходил, смотрел немного на представления и номера, выбирая себе партнёра, после чего покупал желаемое и уходил на рассвете довольным.
"Театр" в Соуле был лучшим заведением подобного профиля из всех, в каких Хань бывал.
― Господин Лухан... ― Его впустили в холл, одарив приветливыми улыбками. Знакомые лица в охране, и чувство такое, будто он и не уезжал никуда из Соуля на пару лет. ― Седьмой этаж?
― Да, пожалуйста.
Он принял золотую карту почётного гостя и прошёл к лифту. Седьмой этаж встретил его яркими цветами, пышной роскошью и лицами, что постоянно красовались на обложках журналов и передовицах газет. "Сливки" общества, восемьдесят процентов из них ― омеги, как и он сам.
Хань обменялся поклонами с несколькими чиновниками и парой генералов, прошёл мимо стайки актёров и оказался в демонстрационном зале. Его тут же усадили за столик у сцены, принесли меню и бутылку лучшего вина. Затем красивый юноша в костюме из эластика принял у него заказ и поспешил накрыть на стол.
― Давно не видел тебя, ― приветливо отметил Хозяин, опустившись на стул рядом с Ханем.
― Я только приехал.
― Соскучился по симпатичным мордашкам?
В этом крылась доля истины ― Хань всегда питал слабость к красивой внешности. Хозяин называл это "тонким эстетическим вкусом". Эстет или нет, но Хань и впрямь западал на красивых бет или альф с тонкими чертами лица и безупречными фигурами. Ему нравилось любоваться ими. И бесило, когда в период активного поиска это переставало иметь значение. То есть, тогда становилось не до таких деталей, тогда сгодился бы любой, кто смог бы утолить сводящее с ума желание, а уж как он выглядел... Всегда можно закрыть глаза и включить воображение ― иного варианта всё равно не оставалось. Прежде, но не теперь. Теперь ни к чему всякие предосторожности и предварительные договорённости.
― Нет, просто захотелось отдохнуть немного. Да и обстановка тут у тебя обычно приятная.
― Тогда отдыхай, ― Хозяин махнул рукой в сторону сцены. Там как раз происходило нечто интересное: музыканты занимали места и вооружались инструментами. Заиграли что-то резкое и тяжёлое, потом началось шоу с огнём.
Хань успел перекусить слегка, когда на сцене появился танцор, которого он раньше не видел. Танцор словно искрился энергией, купаясь в ритмичных звуках. И Хань с удовольствием проскользил взглядом по длинным ногам, обтянутым кожаными брюками, узким бёдрам и широким плечам, скрытым тонкой тканью белой рубашки. Гибкость, изящество, пластичность. Впрочем, лицо танцора не могло похвастать утончённостью ― черты чёткие, яркие, выразительные, даже навязчивые ― такие сразу врезаются в память, хочется того или нет. Из-за белизны рубашки смуглая кожа казалась тёмной. Он танцевал, и в каждом его движении отзывались всплеском эмоции. Хань не знал, испытывал ли танцор сам эти эмоции, но мастерски заставлял чувствовать зрителей. Он походил на чародея с волшебной палочкой, и каждым взмахом палочки ― движением или жестом ― он повелевал толпой, глазевшей на него.
― Как секс с большой буквы, да? ― хмыкнул Хозяин, не смотревший на сцену, а изучавший лицо Ханя.
― Омега или бета? ― бесстрастно уточнил Хань и поднёс к губам бокал с вином.
― Альфа.
Хань едва не поперхнулся и поспешно отставил бокал, вновь устремив взгляд на танцора. Ему редко попадались красивые альфы, настолько красивые ― вообще никогда. Поэтому он обычно предпочитал бет, среди них красавцев всегда много.
― Сколько ты ему заплатил, чтобы он согласился танцевать?
― Он любит танцевать. По правде говоря, это вся польза с него. Совершенно неуправляемый мальчишка. Вечно из-за него возникают проблемы с гостями.
― Порываются себе забрать?
― Если бы... Его не потрудились научить смирению.
― Альфа и смирение ― это не самая удачная шутка. Зачем же ты держишь его у себя?
― Из непокорности тоже можно извлекать выгоду, тебе ли не знать. Сюда приходят люди с разными вкусами.
Хань промолчал, потерявшись в смутных догадках. Хозяин покинул его через пару минут, а вот к сцене принесли поднос с золотой картой, и танцор исчез за ширмой. Золотая карта означала чей-то выбор, это Хань знал. Сам отправлял прежде золотые карты ― и не раз. Да и сейчас у него в кармане пиджака валялась такая же карта, но желания посылать её кому-нибудь не было.
Больше двух часов он не выдержал, поднялся из-за стола и направился к лифту. Миновав распахнутые двери, замедлил шаг. В коридоре стоял тот самый парень в кожаных брюках и белой рубашке. Прислонился плечом к стене и повозился с рукавом на запястье. Он поднял голову и посмотрел на Ханя из-под свесившейся на глаза длинной чёлки. Холодный и мрачный взгляд, полный огня. Почти ненависть, одновременно обжигающая и леденящая. Он выпрямился и зашагал по коридору в сторону лифта.
― Постой! ― окликнул его Хань. Альфа и ухом не повёл. Пришлось догнать и схватить за плечо, чтобы немедленно получить кулаком в глаз. ― Какого чёрта?
― Отстань от меня. Или получишь добавку. ― Голос у альфы оказался неожиданно низким и глуховатым.
С "добавкой" не вышло ― налетела охрана, повисла на нём, тогда на белой ткани рубашки проступили алые пятна ― на плечах и спине. Появившийся на месте стычки Хозяин оглядел Ханя, отметил немного заплывший глаз, после чего неторопливо занёс руку, унизанную перстнями и кольцами, и ударил альфу по лицу.
Кривая улыбка на разбитых губах, кровь из ссадины на скуле и всё такой же холодный взгляд из-под длинной чёлки вместо ожидаемых извинений.
― Ты вообще соображаешь, что творишь, щенок?
― Мне соображать не положено, ― насмешливо напомнил Хозяину альфа. Ему могли дорого обойтись эти слова, поэтому Лу Хань поспешил вмешаться.
― Всё в порядке.
― В порядке? Он тебе фингал навесил, а ты говоришь, что...
― Я сам виноват.
― Это неважно. Его работа не в том, чтобы бить клиентам морды, а в том, чтобы выполнять их желания и доставлять им удовольствие.
― А если это было моё желание? ― не удержался от улыбки Хань и вытянул из кармана золотую карту. ― Что на это скажешь?
― Что ты сделал плохой выбор. Он только что от другого клиента и выжат, как лимон. На кой тебе это?
― Не твоё дело. ― Хань засунул карту в карман рубашки альфы. ― Отпустите его. Бархатный салон?
Хозяин скрестил руки на груди, осмотрел Ханя с головы до ног и обратно, пожал плечами.
― Салон свободен. Надолго?
― Не знаю. Как получится. Ты знаешь, я всегда щедро плачу.
― Знаю, только поэтому салон твой, как и этот придурок.
Хань поймал ладонь несколько озадаченного происходящим "придурка" и повёл за собой по коридору к двери "бархатного салона". Втолкнул парня в помещение, зашёл следом и повернул ключ в замке.
― Имя у тебя есть, буян?
― Называй как хочешь.
― Хочу называть твоим именем. Так как тебя зовут? ― Хань плеснул в стакан немного виски и протянул парнишке. При ярком свете сразу стало видно, насколько он молод. А ещё стали заметными тёмные круги под глазами ― накопившаяся усталость. Или последствия тех "удовольствий", что сейчас проступали алыми пятнами на рубашке.
Смуглые пальцы обхватили стакан.
― Кай.
Лаконичный ответ. Хань проследил, чтобы Кай выпил виски, затем указал на кресло. Напрасно. Кай с места не сдвинулся, просто стоял и смотрел на Ханя сверху вниз.
― Снимай рубашку.
― Зачем?
― Затем, что я плачу тебе.
― Ты платишь не мне, а владельцу этого заведения.
― Пускай так, но ты здесь работаешь. Или ты так, просто на экскурсию, пришёл?
Взгляд Кая похолодел ещё градусов на двадцать, но рубашку он всё же снял. Хань обошёл вокруг и оценил следы от плети. Бил явно профессионал: сильно, до крови, но шрамов не останется, когда раны заживут. Хань знал нескольких омег, которые любили сажать альф на цепь и упиваться своей властью с плетью в руке. Похоже, Кай тоже не впервые с этим сталкивался.
Хань кончиком пальца провёл по смуглой коже, размазав кровь.
― Сильно болит?
Кай немного повернул голову, словно собирался оглянуться, но передумал и промолчал. Хань почти прижался к его спине и потянул носом воздух. Приятный терпкий запах. Раньше этот запах вполне мог свести Ханя с ума и заставить забыть обо всём, теперь же он был просто приятным.
― У тебя самого имя есть?
― Лу Хань.
― Тот самый Лухан? ― с местным акцентом повторил его имя Кай.
― Тот самый, ― спокойно подтвердил Хань и провёл вдоль рубца уже губами. ― Нужно рассказывать о моих желаниях?
― Вряд ли ты меня удивишь. ― Кай вытерпел ещё одно прикосновение. Именно вытерпел. Хань не ощущал его удовольствия, лишь напряжение. Наверное, дело было в том, что он не чуял запаха омеги. Или же запах слишком слабый, чтобы вызвать возбуждение альфы. Тем лучше. Не мешает лишний раз убедиться в успешности разработок и их эффекте.
― У нас есть время до утра, и у меня долго никого не было. Надеюсь, ты придумаешь, что тебе со мной делать. Только обойдись без ударов, ладно? Я нежный, и одного фингала мне уже хватило за глаза.
Насчёт невозможности удивить Кай явно просчитался ― он именно удивился.
― То есть, ты просто хочешь...
― Я просто хочу заняться с тобой любовью ― и только. Обычный заказ, нет?
― Нет.
― Нет? ― Хань потянул Кая к себе, заставил развернуться, тронул пальцами подбородок, смахнув кровь с кожи. Даже с царапинами и ссадинами на лице ― красивый. Даже с мрачным взглядом и твёрдо сжатыми губами ― всё равно красивый. Смотреть на него было приятно.
― Обычно заказывают другое. Более экзотичное.
― Наручники, плети?
― Что-то вроде. Обычно таким, как ты, нравится видеть меня на привязи и беспомощным.
― Любят унижать?
― Ага. Любят иллюзию, что я в их власти. И любят думать, что это они трахают себя мной, а не я их.
― Наверное, потому что это иллюзия, поэтому и любят. У меня достаточно власти за стенами этой комнаты. И достаточно денег, чтобы купить тебя. А в этой комнате я согласен побыть в твоей власти. Хотя бы сегодня.
― А ты не боишься, что...
Хань прижал пальцы к разбитым губам, заставив Кая на секунду поморщиться от боли и замолчать.
― Ты слишком много говоришь.
Целовался он умело. Хань обхватил его руками за шею, привлекая к себе и не желая прерывать поцелуй. Беспокойство пришло позднее, чем следовало, но быстро улеглось. В ушах шумело, как при неконтролируемом состоянии во время активного поиска. Хань даже испугался, что допустил ошибку, и проект Омега всё-таки провалился, но потом понял, что это обычное возбуждение. В конце концов, нынешний партнёр был ему приятен, поэтому возбуждение более чем логично и ожидаемо. Будь на месте Кая кто-то иной ― всё прошло бы тут же.
Хань отстранился немного, чтобы сделать вдох, заодно провёл ладонью по гладкой груди, мышцам живота и нащупал металлическую пряжку на брюках, нетерпеливо подёргал.
Его смущало лишь одно ― холодный по-прежнему взгляд Кая.
Если не думать о холоде в глазах, то любовник из него получился горячий, изобретательный и нежный ― именно такой, какого Хань и хотел. Пристроив голову на его плече, Хань изучал чеканный профиль и размышлял о своих планах.
― Ты странный, ― тихо пробормотал Кай, глядя куда-то в потолок.
― Почему странный?
― Потому что за этим никто сюда не ходит.
― Неужели?
― Поверишь моему опыту? Сюда ходят за тем, чего не добирают на супружеском ложе. Если тебе нужно только это, проще завести мужа. Деньги тратить не придётся.
― Это мои деньги. Позволь мне их тратить так, как я захочу.
― Хочешь сменить тему, потому что эта тебе чем-то не нравится?
Умный мальчик. Хань закусил губу и провёл по лбу Кая пальцами, смахнув в сторону влажные пряди, потом коснулся рубца на плече.
― Болит?
― Болит. Просто я уже не замечаю эту боль, она постоянна.
― Но долго ли ты так выдержишь?
― Я выносливый, не беспокойся. Только обойдись без вопросов о моей жизни, почему я здесь работаю и прочего. ― Кай сел на смятых простынях, посмотрел на часы и принялся собираться. Хань подгрёб к себе подушку, обнял её и устремил взгляд на мечущегося по комнате Кая. Красивый, грациозный, тренированный. Даже рубцы от плети казались украшением, а не изъяном.
Кай набросил рубашку на плечи и выудил из кармана золотую карту. Повертел её в пальцах и неловким движением протянул Ханю. На высокие скулы выплеснулся розовый румянец смущения.
Совсем мальчишка...
Хань нашарил на тумбочке стило и размашисто написал на карте нужную сумму, после чего сунул карту в ладонь Кая.
― Никогда такого не делал, поэтому не знаю, в правилах ли это... Могу я оставить тебя за собой?
Кай с минуту смотрел на него немного удивлённо, потом пожал плечами.
― Не знаю. Тебе лучше поговорить об этом с Хозяином.
Поговорить с Хозяином не удалось, того не оказалось в "Театре". Хань не мог ждать, поэтому ушёл несолоно хлебавши.
Данные на Кая ему принесли через пару дней. Он устроился за столом в кабинете, отодвинул монитор и принялся неторопливо изучать собранные сведения.
Кай, или Ким Чонин, родился в непримечательной семье, проживавшей на окраине города. Единственный ребёнок-альфа в семье, два других ― омеги. Учился в школе, как и все, поступил в Академию Контроля благодаря государственной поддержке выдающихся детей ― его родители не могли себе позволить оплатить обучение в таком престижном заведении.
Редкий случай, стоило признать. Обычно государственная программа поддерживала детей-омег, а Кай к ним не относился. Тем не менее, государство оплачивало его обучение в Академии. Закончил он Академию с наивысшими показателями, но по специальности не работал. После окончания Академии он вообще год нигде не работал, а потом устроился в "Театр" в качестве танцора и, собственно, альфы. Через пару месяцев попал в центральную больницу. В реанимацию. В больничной карте никаких пояснений не содержалось, что наводило на подозрения. Лечащий врач ― Чжан Исин.
Хань не знал, на кой чёрт поехал в больницу, более или менее связно думать он начал тогда, когда увидел табличку на двери "Чжан Исин".
― Присаживайтесь, пожалуйста, ― радушно предложил ему врач по-китайски и улыбнулся. Очаровательные ямочки на щеках придавали ему мягкий и даже милый вид. На стене висели дипломы, подтверждавшие его профессионализм. ― Что вас привело ко мне, господин Лу?
― Один ваш пациент. Помимо того, что я наслышан о ваших работах в области изучения физиологии альф.
Исин немного нахмурился, сплёл пальцы и вздохнул.
― О каком пациенте речь?
― О мальчике, который работает в "Театре". Ка… Ким Чонин. Реанимацию проводили вы?
― Нет. Я занимался им уже после ― он был в тяжёлом состоянии.
― Расскажите мне, что случилось. И не беспокойтесь, я действую как частное лицо, поэтому вся информация, полученная от вас, останется при мне.
― Я не очень хорошо вас понимаю, ― мрачно отозвался Исин. ― Ни для кого не является секретом то, что вы наведываетесь в "Театр". Значит, вы должны знать, что там происходит.
― Я, как вы изволили выразиться, в самом деле наведываюсь в "Театр", где порой могу провести ночь с бетой или альфой. Но ни разу после моего визита никого в реанимацию не доставляли. Могу догадаться, что отнюдь не все так проводят время, но как именно ― мне воображения не хватает представить. Поэтому я действительно не знаю, на что вы хотите мне намекнуть. Так лучше?
Исин откинулся на спинку стула и уставился на Ханя с лёгким сомнением, потом кивнул.
― Лучше. Что ж, в таком случае могу вас расстроить: "Театр" обладает не самой лучшей репутацией. Уже были случаи со смертельными исходами в последнюю пару лет. В "Театре" не порицают использование различных возбуждающих препаратов, иногда клиенты заходят дальше, чем следует. Существует развлечение под названием "касабланка". Омега заказывает альфу, приказывает связать и вводит возбуждающий препарат. Препарат влияет на нервную систему так, что возникает ощущение "обнажённых" рецепторов. Грубо говоря, он моделирует ощущения, сходные с ощущениями во время физиологического пика альфы, когда даже самое обычное прикосновение воспринимается как изысканная любовная ласка. Проблема в том, что одновременно препарат не позволяет получить разрядку в течение долгого времени. Чем больше доза, тем больше возбуждение и время действия. Проще говоря, это способ превратить альфу в неутомимую игрушку, способную за раз удовлетворить нескольких омег до полусмерти. Беда в том, что больше всего страдает от этого именно альфа. Сначала нервное истощение, потом не выдерживает сердце. Тот мальчик так и попал сюда ― слишком большая доза. Он и так очень выносливый и темпераментный. Видимо, кому-то показалась забавной идея увидеть его предел. Это чудо, что удалось его вытащить, потому что доза была в самом деле огромной. Я предупредил владельца "Театра", что мальчик больше не выдержит такого "развлечения". Хотя может и выдержать, но последствия будут непредсказуемыми. Не знаю, прислушается ли владелец к моим словам...
― Одну минуту, ― помахал рукой Хань. ― То есть, эта "касабланка" имитирует пик альфы?
Хань слышал прежде о «касабланке», своеобразном препарате, не относившимся к наркотикам, но не так давно запрещённом «Интернационалом». Но он не знал о свойствах препарата, не доводилось сталкиваться.
― Верно. С одним "но". Во время пика альфа способен достигать разрядки много раз. У некоторых пар даже бывают "замки". Теперь представьте эту картину, но...
― ...но альфа при этом не может кончить?
― Именно. И удовольствие превращается в изощрённую пытку, которая может стоить жизни. Смертельные исходы случаются, когда ни мозг, ни сердце уже не могут выдержать накопившееся наслаждение, или же во время оргазма, который сильнее обычного во множество раз, ― опять нагрузка на сердце. Если бы "касабланка" использовалась изредка и в минимальных дозах, это стало бы неплохой игрой, но её используют всё чаще и без должной аккуратности. К сожалению.
― Скажите, у вас есть рецептура изготовления "касабланки"?
― Вы, должно быть, шутите?
― Вовсе нет. Как я понимаю, одно из побочных действий этого препарата ― влияние на физиологию альфы?
― Приглушает реакции на омег, вы это имеете в виду?
― Да. Я занимался проектом Омега и проектом Альфа. С проектом Омега мне удалось добиться хороших результатов, а в проекте Альфа, увы...
― Это и к лучшему.
― Вы думаете? ― Теперь нахмурился Лу Хань.
― Думаю. Я понимаю, чего вы хотите добиться. ― Исин поставил локоть на стол и немного подался вперёд. ― Идея неплоха сама по себе. Но подумайте, к чему приведёт реализация ваших планов. Мне нравится, что каждый омега и каждый альфа смогут выбирать партнёров себе сами, однако я против того, чтобы душить природу полностью. Если вы обратите внимание на исследования прошлых лет, то заметите определённую закономерность. Феромоны омеги способны свести с ума альф и даже бет, но разве все они в силах получить одного конкретного омегу одновременно? Нет. Существует механизм отбора, продуманный природой. Омегу получат лишь те альфы, которые ему подходят и достойны. Взгляните на семейные пары ― они довольны друг другом. Кроме того, пары, где партнёрам удалось дойти до "замка", стабильны. И дети у них рождаются здоровые. Поэтому мне нравится ваша идея успокоить немного сам процесс притяжения, но не идея полностью его ликвидировать. Просто подумайте об этом. И подумайте о том, что добившись поставленной цели, вы тем самым развяжете руки любителям той же "касабланки", например. Ведь это так просто и легко ― мучить тех, кто тебе безразличен. А стали бы они делать подобное с теми, кто им дорог? И заметьте, что подобные развлечения появились именно тогда, когда стали выпускать препараты, снижающие уровень притяжения между биовидами.
Хань уставился на носок собственного ботинка. Не то чтобы его впечатлила горячность Исина, но прозвучало всё это довольно убедительно. Особенно в ключе "касабланки" и прочих вещей, творившихся в "Театре". Вспомнились и слова коллег по поводу двух проектов: они тоже считали, что достаточно одного успешного проекта. Собственно, Хань сейчас чувствовал себя в полной безопасности, потому что больше не мог источать феромоны в нужных количествах, а значит, большинству альф он будет не слишком интересен. Как сексуальный объект. Зато будет интересен как личность. Наверное.
― И ещё... ― Исин, так и не дождавшись реакции на свои слова, откинулся вновь на спинку стула. ― Ещё вы наверняка не смогли учесть в своих исследованиях духовный фактор.
― Простите?
― Пресловутая связь альфы и омеги, которая иногда возникает у пар. Явление очень редкое, но реальное. Помнится, доктор Шан лет сто тому назад заметил, что эта связь есть у каждой пары. Просто у одних связь слабая, а у других ― очень сильная. Пожалуй, это та самая деталь, которую невозможно просчитать и учесть. Полагаю, даже если вам всё удастся, и вы запустите вашу линию препаратов, помогающих омегам справиться с минусами активного поиска, неожиданности всё равно будут случаться.
― Сомневаюсь, ― легкомысленно улыбнулся Хань. Какие, к дьяволу, неожиданности в его положении, например? Он уже и иметь ребёнка не в силах, что уж о других проявлениях слабостей омеги говорить? ― Вы знаете, почему Ким Чонин не стал увольняться после того случая?
― А лучшего выбора у него всё равно нет.
― Почему? Он ведь выпускник Академии Контроля.
― И что? Ему возвращают документы, едва он их подаёт. Он даже до собеседования ни разу не дошёл. А вы наивны, ― сделал вывод Исин, хотя никто не просил его об этом. ― У него нет связей, поэтому диплом Академии Контроля не играет никакой роли. Лучшая работа такого плана ― вышибала в дешёвом баре. Будь он один, ему хватило бы. Но у него есть семья, которую нужно содержать. Вообще я согласен, что ему не подходит работа в "Театре", но это лучший вариант для него из всех возможных ныне. Почему вас так заинтересовало это происшествие?
― Вы могли уже и догадаться. Это связано с моими исследованиями, ― убедительно соврал Исину и самому себе Хань, поднялся со стула и направился к двери. На пороге задержался, чтобы сухо поблагодарить Исина за рассказ.
В "Театр" Хань приехал в пятницу, сразу отловил одного из работников и попросил позвать Кая.
― Его нет, ― тут же ответил пойманный парнишка в эластике и вознамерился сбежать, но от Ханя ещё никто так просто не уходил.
― Завтра он будет?
― Вряд ли.
― Тогда дай мне его адрес, ― не сдался Хань.
Парнишка побледнел и опустил голову.
― Ни к чему. Он в больнице.
― В центральной?
Пока спускался в лифте, Хань отстранённо думал, что, скорее всего, дело опять в "касабланке". И сожалел, что не расспросил персонал тщательнее. Хотя зачем?
У машины он забрал ключи у водителя, залез в салон и опомнился только на перекрёстке. Нужно было проехать один квартал, чтобы добраться до больницы. Глупо разворачиваться и отправляться домой, когда ты уже в шаге от цели.
И какого чёрта его понесло в больницу из-за этого мальчишки? Между прочим, этот мальчишка врезал ему в глаз. Мало ли таких альф работает в "Театре"... Впрочем, мало. Большая часть персонала ― беты.
В приёмной он столкнулся с Исином, не сразу и узнал в белом халате.
― Полагаю, вы решили навестить Ким Чонина? ― проницательно подметил Исин, попутно делая отметки в журнале обхода.
― Что случилось? ― устало вопросил Хань. ― То, о чём вы предупреждали?
Исин коротко кивнул и забрал у сестры медицинскую карту и итоговые документы, жестом предложил Ханю следовать за собой.
― Доза в этот раз была не так велика, но больше нормы. Сердце выдержало, нервная система ― нет. Он без сознания, в себя пока не приходил. Защитная реакция организма, очевидно. Ему сделали переливание крови, чтобы очистить организм от препарата. Остальное по сравнению с этим не так важно.
― Остальное?
― Его били плетью. Кровопотеря не критична, но она есть, а питается он плохо, так что общая слабость ещё.
Потом Хань смотрел на Кая, вытянувшегося на больничной койке. Он уже не казался смуглым, как обычно. Пластыри, бинты, провода, тонкое одеяло, назойливый писк приборов, отслеживающих его состояние.
― Зачем вы сюда пришли?
― Не знаю... ― впервые Хань ответил честно. Просто Кай здорово целовался, и не только. Хотя это тоже не повод. Как не повод и то, что он удивительно красивый альфа, а Хань всегда питал слабость к "симпатичным мордашкам". А может, Исин был прав, когда счёл Ханя наивным. Он мало знал о жизни так называемых простых людей. Пока рос, был под надзором, ведь омег положено оберегать. Потом слишком сильно погрузился в свои исследования и жил только ими ― его мало интересовало то, что происходило за стенами его исследовательского комплекса. Жизнь коснулась его, когда один из активистов движения "Природа" пытался его убить. Но уже три года прошло с тех пор, как это случилось. Повод был глупый, а фанатики вечны в любые времена.
А может, его привлекала смесь страсти и ненависти во взгляде Кая. Словно тайна, которую необходимо раскрыть. Тайны Хань любил всегда.
― Можете прийти завтра. Сегодня он вряд ли очнётся. Гарантий на завтра я дать не могу, но шансы есть. Он выносливый и крепкий, всё будет хорошо.
― Да, знаю. Спасибо, ― отозвался машинально Хань и побрёл прочь, на ходу пытаясь разобраться в происходящем. Грустную улыбку Исина он не заметил. Более того, он даже нажал кнопку активации на ключе ещё в холле больницы. Хотя именно это и спасло ему жизнь.
Снаружи прогремел взрыв. Стёкла на этаже разлетелись осколками, которые, по счастью, никого не поранили серьёзно.
Оклемавшись, полуоглушённый грохотом и звоном Хань выскочил на крыльцо и изумлённо уставился на свой автомобиль. Не требовалось обладать особой подготовкой, чтобы понять: взорвать пытались именно его. И это точно не поломка, а бомба. И машину зарядили взрывчаткой в его отсутствие, пока он был в больнице.
Хань позвонил домой, чтобы вызвать другую машину, но тут же отменил приказ, поскольку пришлось объясняться с полицией. Его мучили не меньше двух часов, пытаясь выяснить, кому так нужна его смерть. Он бы с удовольствием помог с решением этого вопроса, если бы знал ответ. И если бы мог соображать. Но он не мог. Мысли упрямо возвращались к Каю, и изменить это не удавалось. Хань сам не понимал, в чём тут дело, ведь Кай явно не имел никакого отношения к покушению.
― Вы в порядке? ― тихо спросил Исин, вручив ему чашку кофе. Полиция оставила наконец его в покое, но из больницы его не выпустили.
― А сами как думаете? ― огрызнулся Хань. ― Меня не каждый день пытаются на тот свет отправить.
― Странно.
― Неужели?
― Странно, что за вас взялись только сейчас. Ваша компания очень известна, и вы ― богатый человек. Очевидно, шантажировать вас нечем, поэтому остаётся только убить. У вас есть наследники?
― Вы решили сменить профессию? ― глотнув кофе, сердито уточнил Хань. Только что он выслушал пачку подобных вопросов от полиции.
― Нет, просто мыслю здраво. Детей у вас нет, стало быть, компания после вашей смерти отойдёт либо прочим вашим родственникам, либо кому-то из ваших коллег, верно? Вероятно, кто-то очень нуждается в деньгах. Ну или ваша смерть отложит выпуск новой линии препаратов. Если это кому-то выгодно, то почему бы и нет?
― Просто голова кругом от предположений. Я посижу с Ким Чонином?
― Посидите. Всё равно свободных палат у нас нет, а утро уже не за горами. Дорогу вы знаете.
Не очень-то он и любезен, этот чёртов врач. Хань проводил его возмущённым взглядом, допил кофе и отправился в палату, где лежал Кай. Сначала он уселся на кушетке у окна, но его не устраивал вид на соседний дом и навязчивые мысли о снайпере. Он задёрнул шторы, взял стул и уселся рядом с койкой Кая. Сидел и разглядывал резкие черты лица ― это занятие его успокаивало. Поглазев на Кая с час, уставился на правую кисть. Запястье перевязано, костяшки разбиты, тыльная сторона ладони покрыта царапинами... Осторожно прикоснулся и провёл кончиками пальцев по коже, казавшейся сейчас почти прозрачной настолько, что при желании можно было проследить голубые жилки. Одна из них напоминала тонкое синее кольцо на безымянном пальце.
Под его рукой холодная ладонь дрогнула, затем сжалась в кулак.
Хань уставился вновь на лицо Кая, заметил, как на миг приподнялись веки, опять плотно сомкнулись. Он наклонился, прислушался к ровному дыханию. Кай как будто почувствовал это и немного повернул голову, согрев его ухо тёплым выдохом.
Хань выпрямился только через пару минут и накрыл сжатый кулак обеими ладонями.
Когда он проснулся, Кай уже зашнуровывал ботинки, присев на другой стул. Скользнул холодным взглядом по заспанному лицу Ханя и промолчал, вновь сосредоточившись на шнурках. Или он напрочь лишён любопытства, или ему дела нет до Ханя. Но очень хотелось знать, какое из предположений ближе к истине.
― Тебе лучше?
― Не твоё дело.
Хань умилился тому, с какой серьёзностью Кай это произнёс.
― Касабланка?
Пальцы Кая замерли на миг, потом с силой стиснули шнурки. Длинная чёлка надёжно прятала его глаза, не позволяя увидеть, что же в них сейчас отражалось.
― Я думал, ты и без этого...
Кай резко поднялся, набросил на плечи лёгкую куртку и прямо посмотрел на Ханя.
― Это всё, что ты хотел мне сказать? Или что-то ещё? Извини, время на исходе.
Хань немного смешался под его пристальным холодным взглядом, но уверенно продолжил с неизменной улыбкой:
― Хочу предложить тебе работу.
― Перебраться из Театра только в твою спальню? Или попробуешь меня удивить?
Вот сейчас Хань разобрал эмоции в его глазах: ненависть, разбавленная презрением.
― Попробую удивить.
― Валяй, ― благосклонно кивнул Кай.
― Мне нужен телохранитель.
― В качестве прикрытия? А подразумевается по-прежнему работа в спальне?
― Эй, ты не так уж и неотразим.
― Я знаю, что такое омега.
Вот теперь захотелось вернуть ему должок. Который с размаху правой и в глаз. Хань с трудом удержался.
― Я предлагаю тебе настоящую работу. Мне действительно нужен телохранитель. Настоящий, а не ширма. И речь о спальне не идёт вовсе ― можешь спать хоть на коврике в прихожей, если так хочешь.
Кай сунул руки в карманы куртки и осмотрел его чуть внимательнее.
― Нет, спасибо.
Хань проводил его ошарашенным взглядом, лишившись дара речи. Пришёл в себя и догнал его уже в коридоре.
― Эй, но почему?
― Потому что подобные дела так не делаются, ― отрезал Кай, ткнув пальцем в кнопку вызова лифта.
― Что ты имеешь в виду?
― Если бы тебе действительно нужен был хороший телохранитель, ты не лез бы с предложениями к кому попало, а сделал объявление и выбирал бы самого лучшего. По-настоящему. Откуда тебе знать, насколько я в этом хорош? Ты даже не видел, что я умею.
― Мне говорили о тебе...
― А, связи, ― иронично хмыкнул Кай и шагнул в кабину, привалился плечом к стене и проследил, как Хань нажал на кнопку с единицей. ― Если ты дорожишь собственной шкурой, на связи тебе будет наплевать. Связи не гарантируют профессионализма. Не знаю, зачем говорю тебе это, всё равно омеги ценят прежде всего связи.
― Откуда тебе знать, что ценят омеги? ― Хань уже злился. Этот мальчишка слишком много возомнил о себе.
― Оттуда. Ненавижу таких, как ты. У меня перед глазами весь ваш террариум гадов ― Театр. Образцы на любой вкус. Да и раньше насмотрелся вдоволь. Власть, деньги, примитивные желания. Когда-то омеги были низшим классом, потом их ценность возросла, а сейчас с вас пылинки сдувают. Мне, в общем-то, наплевать. Просто никак не пойму, почему меня по умолчанию считают худшим, знаешь? Вроде бы не животное, на других не бросаюсь, хоть и альфа. А, да... Тебя так интересовала "касабланка", помню. Знаешь, когда пускают в дело эту дрянь? И как часто?
Хань помотал головой, не отводя глаз от застывшего лица Кая.
― Её пускают в дело тогда, когда альфа не испытывает желания, когда омега не вызывает у него никаких чувств. Перевожу: "касабланка" ― это каждый раз. Есть обычная доза. Но иногда она превышает норму. Сам сообразишь, почему? Или тебе на пальцах объяснить? "Касабланка" ― это крошечное зерно истины в мифе о вечно озабоченных альфах.
― Погоди, но ведь когда мы...
Кай поймал его подборок, медленно провёл пальцами по щеке и поцеловал до того, как Хань успел что-либо предпринять. Потом отстранился и смерил насмешливым взглядом.
― Ты мне просто понравился.
И этот... этот... эта скотина спокойно вымелась из лифта, остановившегося на первом этаже у стоянки.
― А ну стой! ― Хань рванул следом и мёртвой хваткой вцепился в запястье Кая.
― На бис? ― нахально поинтересовался этот невыносимый мерзавец и выразительно посмотрел на губы Ханя.
― Иди ты к чёрту! Я по поводу работы.
― По поводу работы я тебя уже послал, мало?
― Нет. В смысле, спасибо за совет. Я ему последую. Если я приглашу тебя в качестве кандидата, ты придёшь? Отбор будет честным, обещаю. Мне действительно нужен профессиональный телохранитель. Только учти: провалишь отбор ― я тебя не найму.
― Тоже мне, напугал... ― Кай отвернулся и вздохнул, потом вновь посмотрел на Ханя. ― Ты хоть слово слышал из того, что я тебе сказал? Я ненавижу таких, как ты. Но ты всё равно предлагаешь мне охранять тебя и защищать твою задницу?
― Исключительно в том случае, если ты пройдёшь отбор. Это во-первых. Во-вторых, я сам в состоянии защитить свою задницу. В-третьих, высокая оплата и престижная работа. Это тебе не ночи в Театре проводить.
― Если сам в состоянии защитить свою задницу, на кой чёрт тебе тратить деньги на охрану?
― Да я не в том смысле! И ты прекрасно понял, что я имел в виду!
― Я альфа. У меня мозги не в голове, вроде как, забыл?
― Прекрати...
― Господин Лу, как вы себя чувствуете?
Хань сердито зыркнул на Исина: нарисовался не ко времени ― хрен сотрёшь.
― Чувствую, ― буркнул он и удержал Кая за рукав куртки, чтоб не сбежал.
― Голова не кружится?
― Если вы так деликатно пытаетесь намекнуть на сотрясение, спешу вас разочаровать ― не кружится, не тошнит, не болит, и вообще есть хочу.
Исин заметил лёгкое недоумение на лице Кая и торопливо пояснил:
― Вчера взорвали машину господина Лу. Хорошо, что он нажал на кнопку ключа ещё внутри больницы, так что никто не пострадал. Ты как себя чувствуешь?
― Обычно, ― пожал плечами Кай и покосился на Ханя, потом поймал брошенный Исином ключ.
― Пятый ряд. Будь осторожнее в пути.
― Спасибо, доктор, ― отвесил Кай немного неловкий поклон и зашагал к выходу с Ханем на хвосте.
― Что у тебя с ним?
― Ничего.
― Так я и поверил, ну да, как же, держи карман пошире...
― А ты держи ревность при себе, а то она мне жить мешает.
― Ревность? Какую ещё ревность, ты...
― Отстань.
― Нет уж! Отвезёшь меня домой?
Кай так резко остановился, что Хань с разгона врезался в его спину и тихо зашипел, когда больно приложился носом между лопаток.
― Я не твой водитель, чтоб развозом заниматься.
― Я заплачу. Мне ехать не на чём. Машина... ну...
― Покатайся в метро или на мобусе.
― Я никогда не ездил в общественном транспорте, ― поник Хань и посмотрел на Кая с таким несчастным видом, на какой только был способен. Не подействовало. Хань несколько раз моргнул, чтобы глаза заблестели влажно, и понурился, изобразив вселенскую скорбь и бездну отчаяния. Обычно рослые альфы не выносят слёз омег, а вот мелкие наоборот ― обожают до слёз доводить. Кай, похоже, вписывался в это правило, потому что нахмурился, осмотрел Ханя с головы до ног и обратно, обречённо вздохнул и жестом велел следовать за ним. Остановился он у лёгкого аэробайка, и Хань немедленно запаниковал. На аэробайках он тоже никогда не ездил, к тому же такой вид транспорта считался экстремальным. Но Кай даже не потрудился успокоить его хоть как-то, перекинул ногу через сиденье и завёл аэробайк.
― Тебе особое приглашение нужно?
― Ты собираешься ехать на этом?
― На машину у меня денег нет, уж прости. Да и не люблю.
― Но это... Оно вообще как передвигается?
― Легко. Ты садишься или нет? И куда тебя везти?
Хань неуверенно пристроился за спиной Кая и обхватил его руками за пояс, сжал изо всех сил, потому что банально боялся свалиться.
― У меня дом за городом. Речной квартал.
― Как мило. Ты чего так вцепился? Или мне, по-твоему, нужно всю дорогу обходиться без воздуха?
― Не хочу, чтобы ты потерял меня на полпути.
― Потеряешь тут, как же. Да отцепись ты! Или почешешь домой на своих двоих.
Хань с усилием выдохнул и расслабил немного руки, после чего послушно сцепил ладони в замок. Правда, когда Кай рванул с места в карьер, невольно вновь стиснул его бока, но затем ослабил хватку, чтобы не мешать ему дышать.
Аэробайк двигался как по самой дороге, так и над ней, проходя перекрёстки и крупные скопления транспорта по воздуху без задержек. Довольно удобно, но и страшно, потому что траектория движения постоянно менялась, как менялись и обычные рамки движения. На дороге Хань привык смотреть влево и вправо, вперёд и назад, а тут же добавлялись ещё такие параметры как "верх" и "низ", и "диагонали". Хань с трудом представлял, как Кай вообще ориентируется в такой сложной системе координат, ещё и так ориентируется, чтобы вытворять на аэробайке различные трюки, проносясь прямо перед кабинами грузовиков и мобусов. Разок этот псих даже проскочил перед скоростным поездом ― Хань думал, что у него сердце разорвётся от ужаса до того, как их поезд сметёт с дороги. Обошлось...
Что ж, тест на скорость реакций в неудобных условиях Кай, можно считать, прошёл уже на "отлично". Неудобных, потому что никакой кабины, и из защиты есть только очки из фиолетового титанопластика. Причём очки ― у Кая, а у Ханя и того не было, поэтому приходилось щуриться, жмуриться и вовсе закрывать глаза время от времени, но ветер всё равно безжалостно хлестал по лицу, срывал слёзы с ресниц и норовил сдуть с сиденья ко всем чертям.
Кай так резко остановил аэробайк у резных ворот, что Хань в самом деле чуть не разжал уставшие руки и не впилился в те самые ворота головой с разгона.
― Написано, что хата твоя, ― сдвинув очки на лоб, фыркнул Кай и кивнул в направлении хрустальной таблички, венчавшей ворота.
― Моя, ― буркнул Хань и дотянулся ладонью до датчика-замка, после чего ворота распахнулись. Кай уже неспешно двинулся над аллеей к дому на холме. Дом выстроили в южно-немецком стиле, немного отдававшем готикой. Выглядело так же красиво, как виллы в Италии, и одновременно напоминало средневековые замки. Если отвлечься от красот, то сразу стало бы ясно, что это не вилла, а самая натуральная крепость, всего лишь надо убрать декор. А с декором вполне так и вилла.
Когда Хань перебирался с аэробайка на землю, поймал короткий взгляд Кая. Внимательный такой взгляд, острый даже. Похоже, Кай заметил двойственность дома на холме и записал это Ханю в плюс. Если он вообще хоть что-то записывал Ханю в плюс.
― Отбор будет здесь проходить через два дня. Приезжай, буду ждать. Мне дико любопытно, чему тебя научили в Академии и научили ли вообще. Ты так упирался, что я уже подозреваю всякое.
Теперь Кай хлестнул его по лицу взбешённым взглядом ― взбешённым, но всё равно холодным ― и, резко развернув аэробайк, умчался к воротам. Даже не попрощался, мерзавец!
― Завтрак, господин? ― вежливо поинтересовался спустившийся с крыльца дворецкий и застыл в ожидании ответа.
― Вы видели этого мальчишку, Дэн? ― столь же церемонно вопросил в ответ Хань.
― Да, господин. Когда вы открывали ворота, на мониторе.
― Он придёт на отбор через два дня. Впустите его и предупредите Ли. И... чёрт с ним, давайте ваш завтрак.
Продолжение в комментариях