Артер №1: Susumi Shin
Артер №2: Merle: )
Название: Цивилизация Пи
Фэндомы: B.A.P., Sechskies + Мун Хиджун (H.O.T.), Ким Джеджун (JYJ)
Пэйринг: В рейтинговом смысле ни одного
Рейтинг: R (за мат)
Жанр: АУ, фантастика, пост-киберпанк-антиутопия (нужное подчеркнуть)
Размер: ~25 500 слов
Предупреждения: ООС и мат
Аннотация:
Рано или поздно мы должны были довести свою планету до этого. Земле осталось не так уж и долго - еще несколько сотен лет, вряд ли больше. Но на век нынешнего поколения землян хватит, а после нас, как говорится, хоть потоп. Кто сегодня будет слушать пророков, грозящих гибелью завтра?
Поэтому пока что гигаполис Нео-Сеул имеет честь пригласить вас на финальный заезд соревнования по гиперпространственным гонкам — ведь вам тоже интересно, кто же получит Циркониевый Грааль?
Думаю, вы также наслышаны и об особых гостях, которых вы можете заметить в ВИП-ложе вместе с Председателем Малого Совета нашего гигаполиса. Да, вы не ошиблись: это те самые загадочные пришельцы с планеты под названием Мато, о которых сейчас не судачит разве что ленивый. Вы тоже слышали, что Мато собирается колонизировать Землю?
Но давайте поговорим об этом завтра. А сегодня да будет пир во время чумы!
Саундтрек: по желанию
Прослушать или скачать Sechskies Flying Love бесплатно на Простоплеер
Благодарности:
Огромная благодарность моим артерам за то, что стерпели мою манеру работы... и за то, что несмотря ни на что создали прекрасные работы. Лучших иллюстраций я себе не представляю, спасибо!
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
А.С. Пушкин «Пир во время чумы»
Пир во время чумы
There's no time for us.
There's no place for us.
[Для нас нет времени.
Для нас нет места.]
Queen “Who wants to live forever”
Электромагнитные экраны, необходимые для того, чтобы наблюдать за гиперпространственными гонками можно было даже невооружённым глазом, жрали столько энергии, что Председатель Малого Совета Нео-Сеула прямо-таки видел перед собой гигантскую денежную воронку, куда стремительно утекал бюджет гигаполиса. Траты были неизбежными: большая часть населения не могла позволить себе «персональные экраны», так называемые пискрины, а лишить эту большую часть зрелища означало лишить смысла всё мероприятие. Председатель в очередной раз поморщился, поёжившись в кресле ВИП-ложи, и прогнал от себя мысли о финансах.
- Так что вы думаете обо всём этом? - спросил он уважаемых гостей. - На вашей планете есть что-либо подобное?
Ему не то, чтобы было интересно... хотя, чего уж, Председателю Малого Совета Нео-Сеула Ын Дживону было очень даже интересно, чем именно забытый богом Нео-Сеул и его чемпионат по гипергонкам так приглянулись пришельцам с планеты... как её?.. Мато. С планеты Мато.
- Это весьма интересно, - сдержанно отозвался коммандер Химчан. - На Мато не проводят спортивных соревнований для развлечения.
Уважаемые гости — все пятеро — сидели по правую руку от Ын Дживона. Вытянутые по струнке, сосредоточенные, ни на мгновение не теряющие контроля над собой, они выдавали себя с потрохами одной лишь осанкой. Дживон с полувзгляда распознавал военных, а военные его раздражали. Впрочем, эти пятеро... т.е. шестеро (воспринимать робота Зело не как человеческое существо было сложновато, настолько мало его вполне человеческие жесты и слова вязались с представлениями Ын Дживона о машинах) вызывали скорее любопытство, чем раздражение.
- Должно быть, скучная у вас планета, - бросил Дживон.
- ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, НЕО-СЕУЛ! - раздался в воздухе над ними громыхающий голос. - Мы начинаем финальный заезд Нео-Сеульских Гиперпространственных Гонок! Вы готовы? Вы хотите знать, кто получит Циркониевый Грааль?! Всё решится сегодня, сейчас, на наших с вами глазах! ИИИИИИИ....... ВОТ ОНИ! Вот они наши финалисты — ПРИВЕТСТВУЕМ!!!..
Гигаполис взорвался нестройным воплем, который даже не усиленный специальной аппаратурой сотряс ВИП-ложу. Дживон недовольно поёрзал на месте, гости даже не шелохнулись.
- Да уж, развлекаться, как земляне, мы не умеем... - пробормотал сержант Чоноп.
Ын Дживон покосился на него. Сержант Чоноп отличался особенной прямолинейностью в отличие от своих явно более подкованных в вопросах дипломатии товарищей. Сейчас он явно ляпнул что-то лишнее, но, и это было особенно занятно, ни один мускул не дрогнул ни на лице коммандера, ни на лице полковника Ёнгука — те сидели ближе к Председателю, и за ними наблюдать было проще всего. Бесстрастные физиономии вполне соответствовали их рангам. Молодцы, что уж. Вояки. Захватчики. Дживон даже усмехнулся этой мысли.
- От клуба YG — Чхве Сынхён, НЕУДЕРЖИМЫЙ T.O.P.!! Только Большой Взрыв сможет остановить его!..
На голографическом мониторе прямо над ВИП-ложей появилось лицо гонщика Топа. Красивое лицо, немного надменная ухмылка. Должно быть, типичное земное лицо с точки зрения матонианцев.
- Я, кстати, всё хотел спросить вас, - подал голос лейтенант Ёнджэ, единственный член делегации матонианцев, в котором было больше от учёного, чем от военного. - На вашей планете всё ещё придерживаются теории Большого Взрыва... неужели за все эти тысячелетия земляне так и не осознали её несостоятельность?
- Понятия не имею... - буркнул Председатель, он не любил говорить на темы, в которых не разбирался. - Я ничего не смыслю в космологии. Какой смысл лезть в загадки космоса, если не можешь разобраться с проблемами одной планеты? Может, уже и придумали что-то новое. Не знаю.
Ёнджэ переглянулся с капитаном Тэхёном, тот пожал плечами. Его, похоже, тоже не сильно волновали земные космологические теории. Земляне похоронили все свои космические программы ещё задолго до того, как нога первого матонианца ступила на их планету.
- Клуб JYP представляет БЛИСТАТЕЛЬНОГО ОК ТЭКЁНА!!! Время останавливается, когда он появляется на трассе!..
Ок Тэкён сдержанно продемонстрировал с монитора пальцы, сложенные буквой «V».
Должно быть, время было единственным общим знаменателем между землянами и матонианцами. Пришельцы преодолели несколько миллионов световых лет для того, чтобы добраться до Земли, но их время текло так же, как и для землян. Впрочем, и это было самообманом, подумал Дживон. Внешне, по земным меркам, гости выглядели совсем юно, но их возраст насчитывал тысячелетия. Куда там меряться с ними временем?..
- Вы, может, поделитесь с нами секретами долголетия? - спросил Председатель вслух.
- Мы бы с удовольствием, - откликнулся капитан Тэхён. - Но, боюсь, это особенности генетики, в том числе заложенные климатическими условиями на Мато.
- Я пошутил... - устало пробормотал Дживон. - На кой чёрт нам долголетие?..
Снова повисло молчание, которое прервал голос ведущего:
- Финалист от клуба SM – НЕПРЕВЗОЙДЁННЫЙ ЧО КЮХЁН!! Догоните его, если сможете!..
Непревзойдённый Чо Кюхён застенчиво улыбался. Ын Дживон прекрасно знал, что его дорогой племянничек не настолько прост, насколько пытался казаться. И при других обстоятельствах Председатель Малого Совета Нео-Сеула воспользовался бы своим положением, чтобы мелкий засранец даже издалека не смог наблюдать за финалом гонок. Но... это была совсем другая история. Он лишь мельком взглянул на лицо Кюхёна, вздохнул и опустил голову.
- Это, действительно, удивительное зрелище, - вновь подал голос Химчан. - Нам, и правда, это в диковинку. Нео-Сеул переживает не лучшие времена... Да, что уж, Председатель, мы с вами понимаем друг друга: вся Земля переживает не лучшие времена, а дальше будет только хуже... И всё же вы проживаете эти времена, как будто завтра вас не пугает. Как будто бы вы, земляне... как бы это сказать на вашем языке?.. отпустили повод?.. Вы бы как это описали?..
- Я бы не стал это описывать, - откликнулся Ын Дживон. - Я бы вообще по возможности не стал давать оценок этому хаосу. У нас же здесь хаос, вы это наверняка знаете лучше, чем мы сами.
Химчан едва заметно кивнул, но промолчал.
- Клуб DSP представляет своего участника — ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ КИМ ДЖЕДОК!!! Вселенная не прекратит своего существования, пока его гиперкар в рабочем состоянии!..
- А вот от идеи вечного двигателя мы давно отказались, - на всякий случай предотвратил возможные вопросы Ын Дживон, отмечая, как рыжеволосый Ким Джедок, светя в камеру неровными зубами, вызвал новую волну нездорового рёва.
Коммандер Химчан снова промолчал, и отозвался полковник Ёнгук:
- Да, нам это известно.
Дживон непроизвольно повернул к нему голову. Ему вдруг захотелось спросить... Да нет, это было смешно. Земляне, Большой Совет Земли, прежде всего, прекрасно знали ответ на этот вопрос. Но что-то внезапно вызвало у одного из жителей Земли — незначительного по вселенским меркам персонажа, какого-то там Председателя какого-то там Малого Совета позабытого богом гигаполиса Нео-Сеул — сомнение в том, что ответ правильный. Они мало чего знали о Мато, но одно то, что матонианцы могли добраться до Земли, говорило о многом.
Зачем? Зачем представители матонианской цивилизации, которые очевидно превосходили землян во всём в чём только можно вообразить, прилетели на Землю? Ну, неужели же, действительно, она была им интересна? Неужели же они не могли для своей колонии найти что-то получше, чем доживающая последние сотни лет планета?.. Дживон не стал спрашивать. Не решился.
- Вероятность победы — 31,2%, - подал голос Зело откуда-то из-за спины полковника Ёнгука, видимо, делясь своими выкладками по поводу шансов Вечного Двигателя покинуть трассу в обнимку с Циркониевым Граалем. Сам Ёнгук пропустил это мимо ушей, а вот коммандер Химчан одобрительно кивнул.
- И наконец последний участник финального заезда! Клуб C-JeS представляет своего нового гонщика. Все мы знаем его, но какой поворот — смена клуба прямо перед финалом! Ну что же, будем надеяться, смена флагов не помешает ему показать всё, на что он способен. ВОТ ОН – МЕНЯЮЩИЙ РЕАЛЬНОСТЬ И ДЖЕДЖИН!!!..
И Джеджин не смотрел в объектив камеры, как остальные гонщики до него. Он задумчиво глядел куда-то в сторону, и, что удивительно, его рассеянный взгляд притягивал к себе куда больше, чем его синяя шевелюра. Дживон отметил, что гости с Мато точно так же сосредоточили своё внимание на его глазах, как и всё население Нео-Сеула. Забавно, подумал он, забавно.
- Председатель, а что обо всём этом думаете вы? - спросил Химчан.
Дживон вздрогнул от неожиданности. Он не был готов к вопросу.
- Я?.. - неуверенно переспросил он и поспешил ответить: - Ничего. Развлечение для масс.
На самом деле, для него Нео-Сеульские Гонки были гораздо большим. Или нет?.. Нет, конечно, нет. Кто выиграет, кто проиграет... Это было не столь важно, даже учитывая весь расклад.
- Всего лишь? - уточнил Ёнгук, и Дживон понял, что они всё знают и всё понимают. Вот только насколько это им было интересно?
Ын Дживон позволил себе рассмеяться. Матонианцы официально объявили, что покинут Землю сразу же после финала, и поводов не доверять их словам не было — пока что «колонизаторы» свои слова держали. Можно было говорить с ними и в открытую. Да, в конце-то концов, что плохого в том, если он назовёт вещи своими именами в разговоре с их будущими хозяевами? Честнее будет — дольше проживёт. Хотя... смешно, ох ты ж как смешно!..
- Да что мне вам рассказывать? - сказал Дживон. - От того, кто победит в гонках, зависит, сохраню ли я место в Малом Совете.
- А вы так дорожите этим местом? - спросил кто-то из них, и Дживон не понял, кто именно. Наверное, помешал туман в голове, сомнение, появившееся практически в унисон с заданным вопросом. А дорожил ли он этим постылым местом?..
- А ВОТ И ОН!!!!... ГЛАВНЫЙ ПРИЗ — ЦИРКОНИЕВЫЙ ГРААЛЬ! ТОТ, РАДИ КОТОРОГО МЫ СОБРАЛИСЬ!!!!!! ТОТ, РАДИ КОТОРОГО НАШИ ГЕРОИ ПОРВУТ СЕГОДНЯ ГИПЕРПРОСТРАНСТВО!!!!!!!! ТОТ, КОТОРЫЙ ПОЛУЧИТ ТОЛЬКО... ОДИИИИИИИН!!!..
На мгновение зрители ВИП-ложи почти оглохли. Вернее оглох Дживон, как реагировали на вопли быдла слуховые органы матонианских гостей, он не знал, но подозревал, что сносно.
Глядя на шедевр пост-модернистского искусства — монолитный циркониевый Грааль, главный приз Нео-Сеульских гипергонок — Дживон мог только вздохнуть. Как же это всё жалко, должно быть, смотрелось со стороны...
- Мы вам кажемся безнадёжно смешными, или на фоне других цивилизаций ещё ничего так?..
Нео-Сеул был самым потерянным местом в их потерянном мире. Чёрт их подери, да почему же эти странные матонианцы выбрали для своей последней экскурсии именно его?.. Хотели увидеть самое дно их будущей колонии?..
- Если бы мы могли смеяться над вами, мы бы не прилетели, - ответил Химчан.
За их спинами послышался характерный шум выключенного компьютерного процессора. Дживон дёрнул головой и нахмурился.
- Кажется, ваш робот вырубился.
Химчан тоже обернулся. На его моложавом, сдержанном лице появилось что-то вроде любопытства. Но потом он увидел остекленевший взгляд робота и как будто переключился в другой режим — от любопытства не осталось и следа.
- Режим энергосбережения, - ответил он. - Зело очень экономичен.
- И ИСХОД ЭТОЙ БИТВЫ ОПРЕДЕЛИТСЯ ПРЯМО СЕЙЧААААААААААААС!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!........
Последние слова, просящиеся наружу, вылетели из головы. Накрытый до горизонта шапкой из искусственного кислородного облака, погруженный в вечную ночь Нео-Сеул взорвался вспышками неонового света.
Зрители ВИП-ложи повернулись к гигантской голографической схеме виртуальной гиперпространственной трассы.
После нас хоть потоп
Ut jam nunc dicat jam nunc debentia dici,
Pleraque differat et praesens in tempus omittat
[Надо сегодня сказать лишь то, что уместно сегодня,
Прочее все отложить и сказать в подходящее время (лат.)].
Гораций
Приёмная Председателя Малого Совета казалась самым освещённым местом в Нео-Сеуле. Из её огромного окна мелкая россыпь огоньков по окраинам гигаполиса казалась блёклой, да и огромные сгустки неона, обволакивающие верхушки небоскрёбов, больше походили на невнятные световые кляксы. Просторная приёмная была насыщенно утыкана флуоресцентными лампами, от которых у среднестатистического землянина разболелись бы глаза. Но не у гостей с планеты Мато.
Матонианская делегация, привычно вытянутая по струнке, в ряд стояла возле окна приёмной. Их взгляды медленно перемещались между огнями.
- Не могу понять, чем это место ценнее, чем Капитолий? - спросил лейтенант Ёнджэ. - Это часть задания — увидеть самый безнадёжный район этой планеты?
Они прибыли в Нео-Сеул накануне, и коммандер по какой-то одному ему известной причине решил почти сразу же встретиться с представителями власти. Встречу устроили довольно быстро, и коммандер Химчан не стал делиться своим удивлением с командой.
Его совсем не удивил приём, оказанный им в Капитолии, столице Земли, где их разве что на руках не носили. Сквозь фальшивые улыбки капитолийцев жители Мато легко могли разглядеть страх и подозрение, их раболепие вызывало то, что земляне окрестили бы омерзением.
Химчан был уверен, что в позабытым богом Нео-Сеуле их встретят так, как и должны встречать предполагаемых колонизаторов: как минимум с настороженностью, а то уж и с неприкрытой неприязнью. С какой стати скрывать неприязнь людям, практически заживо похороненным на задворках этой загубленной планеты? Но их встретили довольно сносно, а некоторые даже почти дружелюбно. И, что удивительно, это дружелюбие не казалось фальшивым.
Химчан решил встретиться с Малым Советом, потому что если кто-то в Нео-Сеуле и стал бы разыгрывать перед ними спектакль под названием «Гостеприимство», то только они. А если и они не опустятся до лицедейства, то, значит, он был прав, и Нео-Сеул, действительно, был тем местом, ради которого они пустились в это путешествие.
Приёмная Председателя Малого Совета была обставлена предметами архаичной — по земным меркам — мебели. В ней царил запах уныния и затхлости, запах, по-своему, родной матонианцам. В ней царило непередаваемое ощущение пустоты и одиночества, и любой отдалённый звук в ней казался манной небесной, - как сказали бы земляне, благословением.
- Я думаю, ты скоро поймешь, - откликнулся Химчан и улыбнулся: из прилегающего к приёмной коридора как раз донёсся один из таких благословенных звуков. Им посчастливилось стать свидетелями настоящего земного шоу.
-...мне что, тебя выпороть?.. - спрашивал чей-то усталый голос. - Ну, что за детский сад?.. Издавайте свои красивые теории беллетристикой, но не на первой полосе единственного приличного в этой дыре издания!
- Прошу прощения... - бормотал кто-то в ответ. - Не уследил... Не подумал как-то...
Матонианцы переглянулись.
- Член Малого Совета Нео-Сеула — Мун Хиджун, - позволил себе развлечение с идентификатором голоса робот Зело. - И главный редактор ежедневного онлайн-издания «Нео-Сеульский Вестник» Ю Джесок.
С лёгкой улыбкой Химчан поднял вверх палец — так земляне привлекали внимание к любопытным наблюдениям.
- Да всё ты подумал! - перебил первый голос, как определил Зело, принадлежащий второму по значимости человеку в гигаполисе. - Вот не надо только этой херни про «недоглядел»... Ты, я так понимаю, серьёзно решил, что выпустишь эту ересь и по Каннаму сразу гулять станет безопасней. Нет, в самом деле?.. Ладно этот сопляк, но ты-то?..
- Господин главный редактор не гуляет по Каннаму, - раздался третий голос. Голос звучал весьма и весьма почтительно, и матонианцы, все ещё с трудом улавливающие некоторые земные нюансы, не расслышали в нём очевидную для любого землянина и достаточно легкомысленную насмешливость.
- Уж ты-то помолчал бы... - почти хором огрызнулись Мун Хиджун и Ю Джесок, и на этих словах все трое появились на пороге приёмной.
Химчан без лишней суетливости сделал шаг вперёд в знак приветствия, его примеру последовали и остальные матонианцы.
- А-а, - кратко отметил их присутствие член Малого Совета Мун Хиджун. - Дорогие гости. К Председателю?
- Да, господин советник. Председатель Ын Дживон, как нам сказали, пока что занят. Мы ожидаем, когда он сможет нас принять.
За спиной Мун Хиджуна, почтительно сложив руки, стояли его собеседники из коридора. Вот только взгляд Ю Джесока упирался в пол, а тот человек, чьего голоса — почтительно-насмешливого — Зело не опознал, во все глаза рассматривал гостей.
- Ну да, ну да, - пробормотал Хиджун. - Весь цирк в сборе... Думаю, вы и сами уже в курсе: Председатель встречается с главой клуба C-JeS — Ким Джеджуном.
- Раньше вроде бы вместо «клуб» использовалось слово «клан»? – прямодушно уточнил Чоноп.
У Ю Джесока чуть дёрнулись плечи. Мун Хиджун не стал отвечать на вопрос, поскольку, не будучи знакомым с вопрошающим, очевидно, счёл его риторическим.
- С тех пор, как гиперпространственные гонки были легализованы, очень много слов поменяли свои значения, - многозначительно улыбнулся неопознанный участник беседы.
Химчан почувствовал, как непроизвольно дёрнулся уголок его собственных губ. Землянин, поделившийся откровенной крамолой, излучал то, что называлось человеческим обаянием, и Химчан отметил, что его матонианского иммунитета к человеческому обаянию недостаточно, чтобы противостоять ему.
- Нам, в общем-то необязательно всем видеть Председателя, - сменил тему коммандер. – Если это возможно, я бы хотел поговорить с вами, советник Мун.
Советник Мун не сильно старался скрыть свои эмоции по поводу неожиданно появившейся в его расписании встречи, но кивнул.
- Конечно, коммандер. Со мной, так со мной. Можем сразу пройти в мой офис, - сказал Хиджун и сделал первое движение обратно, прочь из ослепительной приёмной, но потом вдруг остановился и внезапно и резко - в последний раз – обернулся к Ю Джесоку и его несдержанному на язык спутнику. – Вы двое, надеюсь, всё поняли. Если в ближайшее время я увижу хоть одну твою статью, Кан Сонхун, голову оторву обоим.
Земляне, действительно, называли подобное «цирком». Под невозмутимые взгляды инопланетных гостей Ю Джесок вздрогнул, Кан Сонхун опустил голову — было сомнительно, что от смущения. В глубине приёмной бесшумно разъехались двери, на пороге офиса Председателя стоял сам Председатель и, видимо, гвоздь цирковой программы - глава клуба/клана C-JeS — Ким Джеджун. Повисло неловкое молчание — такое, как возникает в цирке, если фокус не удался.
Химчан незаметно коснулся плеча Ёнгука. Полковник Ёнгук приказы не обсуждал, даже если не понимал их. Он передал прикосновение дальше. Спустя мгновение все задания были переданы, в мгновение ока место у окна приёмной опустело, возле него остался лишь сам коммандер.
- Советник Мун, - улыбнулся он. - Вы пригласили меня к себе в офис. Ваше приглашение ещё в силе?
Таксист оказался лихачом. Он петлял между мрачными высотками на такой скорости и срезал углы по таким дугам, что Кан Сонхуна несколько раз припечатало к капитану Тэхёну. Сам Тэхён сидел ровно, его привыкшую к матонианским катаклизмам координацию виражи, которые закладывал их водитель, не пугали.
- Такое ощущение, что мы уже на гонках, при чём сами в них участвуем, - сказал Сонхун с такой непосредственной улыбкой, будто был заранее уверен, что Тэхён поймёт его земное чувство юмора.
Его непосредственность подкупала и вызывала симпатию. Тэхён не знал, почему для сопровождения Кан Сонхуна коммандер выбрал именно его, ему не была понятна такая открытость и непосредственность, он не знал, чего именно Химчан ожидает от их совместной поездки.
С самого начала Кан Сонхун только удивлял его. Тэхён вышел из приёмной Председателя вслед за ним и Ю Джесоком. Он должен был... земляне использовали для этого слово «навязаться». Тэхён знал, как искать воду в пустыне, в которой не было воды. Он умел в открытом космосе чинить систему охлаждения двигателя космического корабля. Он мог определить ложь по движениям пальцев и лгать сам, не произнося ни слова неправды. Но Тэхён не умел «навязываться», а ещё он не знал, как поступать, если ложь бессмысленна просто потому, что ты можешь сказать всё, что угодно, и тебе всё равно поверят.
Всё ещё раздумывая над смыслом своего задания, Тэхён проследил, как в коридоре Кан Сонхун получил последний образный щелбан от господина главного редактора и приготовился нагонять его. Кан Сонхун остановился сам и повернулся к нему.
- Вы хотите поговорить со мной, - кивнул землянин с открытой, полной изумления улыбкой. Сонхун даже не спрашивал: он точно знал и в то же время искренне удивлялся этому.
«Да, хочу», - вполне мог ответить Тэхён. Это было бы ложью, хоть и не содержало бы ни единого слова неправды.
- На самом деле, не совсем так, - ответил Тэхён и замолчал.
У него было множество вариантов, каждый из которых был бы и правдой, и неправдой. Сонхун по-прежнему смотрел на него с улыбкой и удивлением. «Я хотел бы увидеть город», «Быть может, мы прежде переместимся в более подходящее для разговора место?» Профессиональная ложь легко подстраивалась под уловки, используемые для лжи землянами.
- Я еду сейчас к друзьям, - дружелюбно сказал Сонхун. - Хотите составить мне компанию?
Тэхён не понимал и не мог понять, почему коммандер выбрал именно его. Там, в приёмной, когда собрались все эти люди, Химчан передал им приказ — каждому свой, но в итоге один. Просто сопровождать: настолько, насколько каждый из этих землян позволит. Ни в коем случае не следить, не настаивать на сопровождении. Тэхёну коммандер велел сопровождать землянина Кан Сонхуна, который предложил отвезти его к своим друзьям.
Таксист резко перестроился на два уровня вниз. Это было против правил, но в задании Тэхёна не было ничего про земные правила дорожного движения. Сонхун влетел в спинку переднего кресла.
- Вы ведь можете попросить его ехать спокойнее, если его манера езды доставляет вам неудобство? - спросил Тэхён.
- Могу, - согласился Сонхун, вновь откидываясь назад. - Но это не поможет: нео-сеульские таксисты умеют ездить только так.
Тэхён тоже улыбнулся. Он разглядел в логике землянина и правду, и неправду. Это было куда понятнее.
- А ваша статья поможет? - спросил он. - Нео-сеульцы смогут что-то изменить в себе, в своей жизни, в судьбе своей планеты, если им так доходчиво объяснить, что неправильно?
В следующее мгновение Тэхён уже ловил Сонхуна на своей груди. Водитель посылал проклятия какому-то своему собрату по разуму, при этом используя то, что земляне называли «нецензурной бранью».
- Вы про меня знаете больше, чем я про вас, - рассмеялся Сонхун, хотя Тэхён и не понял, что в этом было смешного.
- Да, мы кое-что изучили, - признал он. - Вы написали статью для «Нео-Сеульского Вестника», статья называлась «Цивилизация Пи». Это была смелая статья, как я понимаю? Мы не нашли ничего подобного ни в одном из других земных изданий, даже в капитолийских.
- В капитолийских? - переспросил Сонхун. - Вы же были в Капитолии. Скажите... я, быть может, слишком просто воспринимаю вас, сложно осознать... принять, что кто-то, выглядящий как человек, может мыслить не как человек... Скажите, вам разве не очевидно, что в Капитолии никогда не опубликуют ничего подобного?
Тэхён думал с чего начать. С того, что представители многих других народов Земли думают совсем не так, как нео-сеульцы, и гуманоиды с Мато — далеко не самый яркий пример другого менталитета?.. С того, что, безусловно, гости с Мато разглядели фальшь капитолийцев, но это не мешало кому-то из жителей Капитолия желать написать о том же, о чем написал Сонхун?
За него решил таксист-гонщик. Он резко посадил такси на землю, а точнее на сплошь покрытый трещинами асфальт. Над ними в чёрное небо уходили здания, в которых не было ни одного горящего окна.
- Всё, приехали, - сообщил таксист. - Дальше не поеду.
Тэхён был полностью подчинён движениям Кан Сонхуна. Сонхун не торопился покидать такси, Тэхён не шелохнулся.
- Мы в паре кварталов от места, дядя, - сказал журналист. - Я доплачу.
Он улыбался, и в его улыбке матонианец увидел то же самое: ложь, в которой не было ни слова неправды. Кан Сонхун прекрасно понимал, что торг бесполезен, таксист дальше не поедет, но торговался. Это было лишено смысла, и всё-таки зачем-то землянин это делал. А на Мато, подумалось Тэхёну, жителей планеты беспрестанно кормили репортажами о колониальных экспедициях. С треском провалившиеся рейды к мёртвым планетам в таких репортажах представляли чуть ли не как революционный успех: да, теперь мы знаем, что в этом квадранте этого созвездия нет подходящих планет. Ложь, в которой не было ни слова неправды. Только на Мато эта ложь уже не действовала.
- За что заплатишь, чудик? За разбитую машину? Или за проломленную черепушку? Валите давайте, я ни на метр туда не сунусь. Тем более с этим.
Сонхун повернулся к Тэхёну и извинительно пожал плечами: то ли за предстоящую прогулку, то ли за последние слова таксиста. Тэхён понял, что это знак покинуть машину. А слова были просто словами.
Такси сдуло мгновенно, как только они вышли. Сонхун направился вглубь той опасной зоны, в которую отказался ехать таксист
- На самом деле, Каннам совсем не так опасен, как многие думают, - эхом донёсся ответ на мысли Тэхёна.
Они шли в почти полной темноте и почти полной тишине по деформированному асфальту между обшарпанных, полуразрушенных, зловеще нависающих над ними зданий.
- Это и есть Каннам, - проговорил Тэхён, осматриваясь.
- Да. В древние времена, не поверите, это был центр старого Сеула. А сейчас сюда даже такси не ездят, - усмехнулся Сонхун. - Вы ведь не боитесь? Вы меня даже не спросили, куда именно мы едем.
Недалеко от них послышался шум, всё же жизнь в этом мёртвом районе теплилась. Хотя, судя по всему, Каннам и не был мёртв.
- Не боюсь, - ответил Тэхён, уже не раскладывая свои слова на ложь и неправду, а вглядываясь в призрачные огоньки, ожидающие их в конце пути. Ему было сложно понять, как на планете, где каждый должен был бояться самого Тэхёна по той банальнейшей причине, что он был чужаком, мог существовать Кан Сонхун, спрашивающий Тэхёна, не боится ли он. - Мне всё равно, куда вы меня ведёте. Если захотите, вы скажете.
- Вы, правда, с другой планеты! - отозвался Сонхун. Даже в темноте Тэхён прекрасно его видел, а вот Сонхун его — нет. - Завтра финал гипергонок, вы ведь знаете? Сегодня у них последняя тренировка, и я хочу в последний раз перед финалом пожелать удачи. Там мои друзья.
- Мы направляемся на тренировочную базу одного из клубов, - понял Тэхён.
- Кланов, - поправил Сонхун. - Они всё равно остаются кланами, а в гиперпространстве гоняется всё та же уличная шпана, которую крышует мафия. Клан DSP, вы слышали про них?
Они приближались к источнику шума — въезду в то, что ранее, видимо, называлось подземной парковкой. Тэхён анализировал звуки и теперь уже не знал, чем продолжить беседу. В своей статье «Цивилизация Пи» Кан Сонхун писал о предстоящей гибели своей планеты, о переходе на общепланетарный кислородный генератор и бесполезности Большого Совета, но ни словом не упомянул правящую Нео-Сеулом мафиозную клику, беспомощность Малого Совета этого пропащего гигаполиса... и даже не обмолвился, что в Каннаме не так уж и страшно, хоть и темновато.
Малый Совет не оценил его статьи, Кан Сонхуна отлучили от работы, и тут же там же легкомысленно (по меркам землян) взяв на буксир одного из инопланетных гостей, он отправился давать последние напутствия своим друзьям. Друзьям — уличной шпане, которую крышевала мафия. Это выглядело сюрреалистично, возможно, даже с точки зрения землян.
- Почему вы так назвали свою статью - «Цивилизация Пи»? - спросил Тэхён.
Они уже спускались под землю, в глубине скупо освещенной парковки уже можно было разглядеть гипербоксы.
- Это отсылка к числу «пи». Вам оно знакомо? Это символ, - охотно пояснил Сонхун. - Не более того. Число «пи» — это константа, она существует в таком виде — иррациональном, трансцендентном - помимо нашей воли. Вопрос в том, как мы принимаем это число. Можно жить с ним и признавать, что человек не сможет до конца его вычислить. Можно округлять — это проще, это понятнее. Вы, наверное, не понимаете, да?
- С трудом, - признался Тэхён. - В матонианском исчислении число «пи» - целое.
Сонхун даже остановился, в недоумении уставившись на Тэхёна. Тэхён подумал о том, что ни один из репортажей о поиске планеты, которая спасёт жителей Мато, не содержал столько правдивых слов, как то, что он только что произнес. И всё же это оставалось, по-своему, ложью.
- Я пошутил, - улыбнулся Тэхён, в этот раз откровенно солгав: матонианцам так и не поддалось земное понятие «шутка».
Лучше было округлить: это проще, это понятнее.
Офис Советника Мун Хиджуна разительно отличался от всего, что коммандеру Химчану доводилось видеть на планете Земля до этого. Его кабинет весь целиком утопал в зелени: казённые стены цвета металлик были, как живой изгородью, занавешены настоящими лианами, узкий проход к рабочему месту был плотно заставлен кадками с пальмами, фикусами, на самом столе ровными рядами стояли горшки с диковинными – по нынешним земным меркам – цветами.
Химчан медленно шёл вслед за Хиджуном, мысленно сравнивая свой путь с тропинкой в джунглях. На Земле уже очень давно не было даже садов, о джунглях земная цивилизация забыла ещё раньше.
- Вам нормально? - спросил Хиджун, наблюдая за тем, как взгляд Химчана перемещается с одного растения на другое. - Я уже привык, но некоторым после искусственного кислорода здесь становится нехорошо.
- Мне нормально, благодарю, - ответил Химчан.
Хиджун сел за стол и указал Химчану на кресло перед ним, но Химчан не торопился садиться, увлечённый почти невыносимыми ароматами.
- На Мато, должно быть, с кислородом дела обстоят лучше?
- Да, - кивнул Химчан. - У нас фотосинтез всё ещё происходит естественным путём.
Растительности на Мато тоже осталось не так уж и много, но она была. И надо же, даже на этой планете её тоже все ещё можно было найти - в офисе члена Нео-Сеульского Малого Совета Мун Хиджуна. Химчан наконец-то присел, Хиджун молча смотрел на него сквозь распустившиеся бутоны георгин.
- По нашим данным, на Земле не осталось плодородной почвы, - сказал Химчан.
Повисло молчание. Химчан даже не смотрел на Мун Хиджуна, но чувствовал его взгляд и что-то ещё – чисто человеческое.
- Еще осталось несколько лабораторий, где почву выводят искусственным путём, - наконец сказал Хиджун, пытливо разглядывая лицо коммандера. Он вряд ли мог что-то прочитать на нём, поэтому додумывал: по-человечески, судя о его мнении исходя из земных понятий. – Я догадываюсь, о чём вы думаете. Вы думаете, что я использую своё положение и бюджетные деньги на удовлетворение своей прихоти.
- Эти несколько лабораторий не смогут восстановить почвенный покров всей планеты, - отозвался Химчан. – Ваша, как вы сказали, прихоть, возможно, единственный рациональный способ применения их работы. Не нам судить, правильно это или нет. И мы знаем, что с бухгалтерией по этой статье всё в порядке: вы тратите свои личные деньги.
Химчан говорил это чересчур спокойно, этого требовала даже не то, что его матонианская сущность, а скорее положение: руководителю матонианской разведывательной экспедиции не полагалась быть эмоциональным. Но Мун Хиджуна это смущало, если не сказать напрягало.
- Вы умеете напугать, - честно признался он. – Всё так и есть, и я не сомневаюсь, что вы знаете о нас гораздо больше, чем мы можем даже подозревать... И почему-то от этого жутко.
В офисе советника Мун Хиджуна было очень тихо, лишь едва слышно шелестели увлажнители.
- Понимаю, - кивнул Химчан. – Вы не знаете наверняка, каковы наши намерения, а неизвестность – это, кажется, один из самых раздражаюжих факторов для землян. Даже если бы Мато сделала официальное заявление, вы все равно бы сомневались.
- Поэтому заявления и не было, - понял Хиджун и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Мне кажется, вы мыслите, как землянин. И для вас не будет новостью, что матонианцы не самые желанные гости на Земле. Вы правы: мы, люди, в массе своей подозрительные и опасливые существа, среди нас мало кто верит в лучшее, и все мы боимся за свою территорию – каждый за свою.
- Вы хотите сказать, что земляне заочно нас ненавидят, - кивнул Химчан. - Да, мы знаем. Мы видели требования покинуть Землю в Капитолии, да и здесь, в Нео-Сеуле, насколько нам известно, проходили демонстрации.
- Вам отлично всё известно, - прищурил глаза Хиджун. – Но не думайте, что все земляне поголовно хотят, чтобы вы убрались. Просто активные противники колонизации – это, скажем так, представители не самых выдающихся слоев населения. Их лучше слышно.
Химчан отметил про себя, как походя советник Мун Хиджун окрестил добрую долю землян чуть ли не отсталыми. Он не давал этому оценок, это не было частью ни его задания, ни его личных потребностей. Но это было необычно. Не так, как на Мато. Или на Мато это просто преподносилось иначе. Впрочем, и здесь на Земле массовая информация предподносилась выдержанно. Вряд ли Мун Хиджун использовал бы те же слова в интервью Нео-Сеульскому Вестнику. И чем это отличалось от Мато?..
- Есть такие, кто согласен на колонизацию? – спросил Химчан.
- Есть такие, кто считает, что хуже уже не будет, - туманно ответил Хиджун. – А есть такие, кому всё равно.
- Всё равно? – Химчан по-настоящему удивился, но многовековой опыт позволил ему скрыть удивление от собеседника. – Неужели есть люди, которым всё равно, что на Земле начнёт хозяйничать инопланетная раса?
Мун Хиджун пожал плечами.
- Это были бы большие перемены. Слишком большие, чтобы обычные люди, кое-как выживающие в своей унылой повседневности, смогли хорошо себе их представить. Их беспокоит, есть ли им, что есть сегодня на ужин.
- И... если мы пообещаем, что у них будет что есть каждый день... они примут нас? – уточнил Химчан.
- Даже если не пообещаете, - заверил его Хиджун. – Коммандер, могу я вас спросить, почему вы покинули Капитолий? Чем вам так приглянулся Нео-Сеул?
И на смену темы сдержанный матонианец тоже отреагировал безымоциально.
- Нас не очень устроил тот приём, что нам оказали в Капитолии, - спокойно ответил он.
- Да что вы? – взметнулись вверх брови Хиджуна. – Я думал, они расстарались, как могли, и разве что на руках вас не носили.
- Пытались, - признал Химчан. – Именно это нас и не устроило. Мы хотели увидеть настоящую Землю, а в Капитолии нам показывали что-то другое.
Химчан не стал называть вещи своими именами: капитолийцы были насквозь фальшивы. Но Хиджун и сам догадался.
- Попытайтесь понять их, - добродушно сказал он. – Мы говорили с вами о тех, кто выступает против и о тех, кому всё равно. А есть такие, кто до чёртиков напуган вашим прибытием и страшно боится чем-то вам не угодить.
Химчану всё больше и больше нравился этот разговор – хотя бы тем, что он совершенно не походил на беседы с членами Большого Совета Земли.
- Да, мы заметили, что они нас боятся, – улыбнулся Химчан.
- Боятся? Да они в ужасе! - рассмеялся Хиджун. - Большой Совет абсолютно уверен, что весь военный флот Мато уже как минимум на Марсе, а то и вовсе прячется с теневой стороны Луны. Любое неверное движение – и пиф-паф.
- Да, тогда я понимаю, - позволил своей улыбке стать чуть шире Химчан.
- А это так? – снова попытался поймать его врасплох Хиджун. В повисшей паузе, которую он при всём желании не смог истолковать, как следствие растерянности гостя, он добавил: - Ваш флот рядом?
Мун Хиджун действовал наобум. Он прекрасно понимал, что вероятность услышать правдивый ответ слишком смешна, и он не был уверен, что хочет знать этот ответ. А коммандер Химчан как будто бы читал его мысли.
- А вы поверите моему ответу? – спросил он.
- Зависит от ответа, - честно признался Хиджун. И он не был уверен, какому ответу хотел бы поверить, а какому – нет.
- Нет, - сказал Химчан. – Других кораблей нет, мы единственные.
Мун Хиджун вглядывался в глаза коммандера сквозь бутоны георгин, силясь хоть что-то прочитать в них.
- Это хитрость, - наконец принял решение он. - Иначе быть не может. Это не может быть правдой. Вы не стали бы так смело признаваться в этом. Как бы ни мыслили – по-земному или по-матониански: вы не признались бы.
Химчан не стал подтверждать или опровергать этот вполне логичный – по земным меркам – вывод. Тем более, что с матонианской точки зрения это тоже не было лишено логики.
Вместо этого, с до этого не ведомым ему азартом он решил поиграть в игру, начатую самим Хиджуном: застать его врасплох. Он тоже не знал, какой ответ должен был услышать и какой ответ ему был нужен, и это слабо вязалось с заданием... или наоборот, полностью ему соответствовало.
- А вы не боитесь? – спросил Химчан и, когда по глазам Хиджуна догадался, что тот не понял, уточнил: - Колонизации. Вы не из тех, кто против, и вам не всё равно. Вы из тех, кто боится?
И поймать Мун Хиджуна ему не удалось.
- Я из тех, кто считает, что хуже, чем мы уже сделали себе сами, нам никто не сделает.
Если бы матонианским военным в принципе была доступна такая роскошь, как чувство благодарности, можно было бы сказать, что полковник Ёнгук был благодарен коммандеру Химчану. Ёнгук беспрекословно исполнил бы любой приказ, но - с рукой на сердце – общение с чиновниками не было его коньком. Ёнгук был полевым агентом.
Бесшумно передвигаясь по кажущемуся мёртвым району, который, как профессионально чувствовал до мозга костей Ёнгук, совсем не был мёртвым, он ощущал себя гораздо лучше, чем в залитой светом приёмной Председателя Малого Совета.
Ёнгука сопровождал Зело. Проведя почти весь визит матонианцев в Капитолий в режиме энергосбережения, робот наконец-то вышел из своей спячки и теперь, оказавшись в сердце Нео-Сеула, проявлял чудеса работоспособности.
Ёнгук не следил за ним пристально. Он знал, что напарник, которого он давно уже перестал воспринимать, как просто механизм, всегда найдёт дорогу и всегда вернётся. Зело готовил свой отчёт для коммандера: и хотя его выкладки должны были выглядеть ещё менее оценочными, чем то, за чем отправились остальные члены команды, Ёнгук подозревал, что благодаря Зело Химчан может узнать гораздо больше – что бы именно Химчан ни хотел узнать.
- Несовпадение, - услышал Ёнгук за своей спиной . – Согласно Реестру это здание значится незанятым: зарегистрированных индивидуальных жильцов нет, зарегистрированных компаний нет, подключение к центральным системам коммуникации отсутствует.
Ёнгуку понадобилась полсекунды, чтобы осмотреть высокое тёмное строение, про которое ему говорил Зело, и оценить самому. Неопытному взгляду показалось бы, что данные Нео-Сеульского Реестра верны и здание пустует. Но обладающий опытом в несколько тысяч земных лет матонианский полковник сразу разглядел все признаки того, что здание живо, пусть и не подключено к «центральным системам коммуникации».
- Это вполне закономерно, - сказал Ёнгук. – Некоторые жители Нео-Сеула ищут возможности сэкономить. Землянам это свойственно.
Про себя он подумал, что, возможно, и матонианцам это было бы свойственно, окажись они в тех же условиях, что и жители нищего Нео-Сеула. Оплачивать коммунальные платежи по непомерным тарифам или пользоваться кустарными энергогенераторами? Выбор: если есть, чем платить. Спать спокойно или тревожно, зная, что в любой момент тебя могут вышвырнуть на улицу? Выбор: если он есть. И если ты не веришь, пусть даже и в глубине души, что всегда выкрутишься: найдёшь новый дом, соорудишь новый генератор. Выживешь.
Да, такие вопросы были бы непонятны на Мато, равно, как и само понятие «выживания». А ведь сам Ёнгук знал его. Знал, как, возможно, никто на его планете.
- Это несовпадение, - равнодушно сказал Зело. – Я не оцениваю закономерность и логичность поступков существ, способных на высшую нервную деятельность.
- Даже мою? – усмехнулся Ёнгук, продолжая путь.
Зело не ответил, и Ёнгук подумал, что, наверное, Зело не считал его «существом, способным на высшую нервную деятельность».
Ёнгук заметил слежку сразу же. Он заметил бы, даже если бы на его охоту отправился профессионал, – а профессионалами с точки зрения матёрого матонианского полковника были очень немногие. Землянин, увязавшийся за ним на просторах нео-сеульского района Каннам, профессионалом не был. На самом деле, как сообщил ему по внутренней связи Зело, отставший, чтобы просканировать очередной кусок разрухи, землянину было меньше десяти лет по местному летоисчислению. Что он знал о професиональной слежке?
Прятаться от объекта слежки среди каменной требухи, вываленной из недр небоскрёбов на асфальт, в полной темноте и тишине, казалось землянину очень простым делом, и Ёнгук напрасно надеялся, что землянин проявит себя раньше. Ёнгуку было любопытно – хотя любопытство было совсем ему не свойственно в силу рода занятий и в силу того, что матонианцы в принципе редко проявляли это качество, - и его любопытство сыграло решающую роль.
Ёнгук остановился, якобы чтоб рассмотреть одну из раскуроченных витрин малорослого здания, похожего на изъеденный гнилью зуб.
- Дядь, дай тыщу кредитов! – наконец-то выдохнули где-то на уровне его пояса.
Ёнгук обернулся к землянину. Маленький, чумазый мальчишка силился изобразить наглость и бесстрашие, протягивая к Ёнгуку руку. Подрагивающая ладонь его выдавала.
- У меня нет денег, - сказал ему Ёнгук. У него было совсем другое задание, но умение слышать несказанное, читать между строк завуалированных приказов давало настойчивые сигналы, что он должен задержаться. Остальные получили своих «спутников» ещё в приёмной Председателя, Ёнгуку надо было найти землянина для «сопровождения» в совершенно другом месте. Ну, так может, случайный земной мальчик, пытающийся разжиться «тыщей кредитов» у случайного прохожего, на самом деле, и есть тот, кто ему нужен?
- Ну, дядь, даааай! – заныл мальчик, осмелев. – Пару тыщ кредитов! Ну, дядь!
- У меня, правда, ничего нет, - повторил Ёнгук и доверился тому, чего у него было с лихвой: интуиции. Интуиции у него было даже слишком много для военного. – А зачем тебе такие деньги?
- По-хорошему дай, дядь! – попытался сменить тон мальчик. Это звучало забавно. Забавен был и электронный ножик, который мальчик направил на Ёнгука. Светящееся лезвие шипело и изредка брызгало искрами, а то на доли мгновения и просто тухло: заряд аккумулятора был явно на нуле. Звенящий детский голосок облёк угрозу в слова: – Пять тыщ кредитов, а то порешу!
Ёнгук почувствовал, как где-то недалеко Зело перешёл в режим «Опасность 1-ой степени» - самый низкий уровень. Вообще было удивительно, что Зело разглядел в этой ситуации опасность: мальчик и охнуть не успел, как остался без ножа, а его самого крепко ухватили за загривок. Мальчик безуспешно попробовал вырваться.
- Пустииииии!.. – заныл он. Маленькие кулачки пытались дотянуться хоть до какой-нибудь части тела Ёнгука – тоже безуспешно.
- Отпущу, - дружелюбно сказал Ёнгук. – Только ответь на мой вопрос.
- Я всё скажу, только пусти! Я из эсэмовских, я у них свой! Кого хочешь спроси! Дяденька, пустииии!..
Ёнгук не понимал, что за противоречивое чувство одновременно и раздвигает уголки его в губ в то, что по-земному звалось улыбкой, и посылает странный вибрирующий сигнал через всю его нервную систему, отчего создавалась иллюзия, будто его тело трясёт от легкого озноба.
- Я про деньги. Уже пять тысяч кредитов – это очень много, насколько мне известно. Зачем они тебе нужны?
Мальчик явно вырос на этих мёртвых улицах, явно уже знал от и до все их законы. Но ему всё ещё не хватало смекалки, чтобы просчитывать ходы в непростых уличных играх. Кто-то постарше наверняка бы хотя бы попытался ответить «правильно».
- Я пискрины хочу... Крутые, как у богатых! Чтобы завтра на гонках всё-всё видеть!
Мальчик не прекращал попыток вырваться ни на секунду в надежде, что рано или поздно хватка Ёнгука ослабнет. Но даже несмотря на озадаченность, которую вызвал ответ, Ёнгук не терял концентрации.
- А тебе не нужна еда или одеджа? – спросил он. – У твоих родителей хватает денег на это?
- Дядь, ну, пусти! Я больше не буду!.. Честно-честно! У меня мамка болеет... Давно уже... А папки нет вообще. Пожалуйста, дяденька, отпусти!
Ёнгук пытался понять и не мог. Он думал, может быть, Зело помог бы ему разобраться в этой странной логике, но потом вспомнил, что для машинного разума Зело земная душа ещё большие потёмки, чем матонианская.
- А чем ты собираешься заниматься, когда вырастешь? Как будешь зарабатывать?
- Дяяядяяяя... – мальчик уже всхлипывал. – Я домой хочу, к мамке... Отпусти...
- Ты не хочешь использовать эти деньги, чтобы учиться? – продолжал Ёнгук, всё ещё пытаясь дождаться ответа, который он поймёт. – Если ты будешь учиться, ты сможешь сам стать богатым.
Мальчик ревел и тряс головой. Он просто не слышал Ёнгука и вовсе не потому, что был взволнован и напуган. Ёнгук просто говорил на непонятном ему языке: о вещах, о которых этот мальчик никогда не задумывался.
Ёнгук разжал пальцы на воротнике мальчика, тот замешкался лишь на мгновение, а потом дал дёру.
- Не забудь свой нож! - крикнул ему вслед Ёнгук, но мальчик лишь припустил ещё быстрее.
Вокруг него снова воцарилась тишина, которую потревожило лишь еле слышное урчание процессора: к Ёнгуку наконец подошёл Зело.
- Мне кажется, он даже не понял, кто я, - пробормотал Ёнгук, и Зело опять не ответил.
Каждый человек неизбежно запоминается первым произведённым впечатлением.
Председатель Малого Совета Нео-Сеула Ын Дживон встретил лейтенанта Ёнджэ массивнейшим зевком во весь рот, который даже и не пытался скрыть. И хотя на лице Ёнджэ даже мышцы не дрогнуло, Дживон почувствовал неловкость момента и счёл необходимым объясниться.
- Мне только что прокомпостировали мозг, - сказал он. – А это очень утомляет.
Ёнджэ всё ещё ждал приглашения присесть, но у Председателя были странные – земные – представления о гостеприимстве. Безмятежное лицо матонианца не навело его ни на какие мысли, и единственное, что его, похоже, смущало, - это затянувшееся молчание.
- Странное это выражение – «компостировать мозг», - невпопад брякнул Дживон. «Невпопад» вообще было характерной чертой его поведения, как убедился Ёнджэ, изучая Малый Совет Нео-Сеула заочно перед прилётом. – Даже не знаю, откуда взялось.
- Оно родом из 20-ого века по вашему летоисчислению, - охотно подсказал Ёнджэ. – Компостерами назывались механизмы, которые использовались для гашения транспортных...
Ын Дживон снова зевнул и снова настолько неприкрыто, что Ёнджэ не стал договаривать.
- Может, к делу? - спросил Дживон как ни в чём не бывало. - Один человек уже сегодня достаточно пространно и красочно расписал мне, как я вылечу из Малого Совета. Давайте вы по-быстрому расскажете, сколько терпеть меня в этом кресле готовы вы, и разойдёмся — на боковую. Если вам нужен сон, конечно.
- Нужен, - ответил Ёнджэ, тоже невпопад. Тон Ын Дживона совершенно не соответствовал его словам. Их полагалось произнести с раздражением, с гневом или и с тем, и с другим вместе — так казалось Ёнджэ после изучения земных психологических теорий, на это были потрачены последние годы полёта на Землю. Оказалось, что теория не помогает: тон Дживона был почти что безразличным, а скорее просто усталым. - Почему вы думаете, что мы не хотим видеть вас в Совете?
Не рассчитывая более получить приглашение, Ёнджэ наконец-то сел. Дживон ухмыльнулся.
- А я вообще ничего хорошего не жду: ни от вашего визита, ни вообще, - буркнул он. - К тому же вы любезно продемонстрировали ваше отношение ко мне.
- Простите? - Ёнджэ уже, кажется, понимал, но это, хоть и вписывалось в изученные им теории психологии, слишком вразрез шло с его матонианским взглядом на вещи: Ын Дживон... обиделся?
- Я думал, со мной хочет говорить ваш коммандер, а в итоге прислали вас,- упрёк в голосе невозможно было перепутать ни с чем.
- Коммандер встречается с советником Мун Хиджуном.
Дживон насмешливо и как-то злобно покивал головой.
- Ну да, разумеется. Даже пришельцам предпочтительнее общество Хиджуни, а меня никто в расчёт не берёт. Хватит юлить... как вас там? Лейтенант?..
- Ёнджэ. У меня нет предпочтений в общении, я выполняю приказ. И коммандер Химчан тоже выполняет приказ.
Ёнджэ старался, чтоб его голос звучал дружелюбно, он понимал, что это важно для выполнения задания. Задания... За годы службы в матоианской армии Ёнджэ научился купировать любые размышления о данных ему приказах — хотя бы на время их исполнения, хотя бы на первой стадии. Он прекрасно знал, что любая задумчивость — это промедление, а промедление — это смерть. На Мато цена задумчивости за последние тысячелетия стала слишком высока. Ёнджэ запрещал себе обсуждать приказы, а тем более сомневаться в них.
И только мимолётная слабость, мгновенная потеря концентрации позволили ему задуматься сейчас, здесь, в офисе Председателя Малого Совета Нео-Сеула, о том, в чём был смысл приказа Химчана.
Просто сопровождать: так долго, как землянин — Ын Дживон - позволит. Ни в коем случае не настаивать на продолжение беседы, покинуть, как только даст понять, что беседа окончена. В приказе не было рационального, «солдатского» зерна. Как интересно восприняли его другие? Полковник Ёнгук? Как такой приказ понял он? Наверное, именно поэтому Химчан отправил Ёнгука дальше всех: находясь в движении, полковник был в своей стихии и вряд ли был подвержен сомнениям. А вот Ёнджэ всё больше и больше погружался в бездну этих сомнений и мог лишь только надеяться, что не пропустит точку невозврата.
Председатель Ын Дживон терпеливо переждал несколько мгновений молчания.
- О чём вы хотите поговорить? - обречённо вздохнул он. Ему было всё равно, он просто устал. - Переход на единый кислородный генератор? Прочие наши маленькие беды: концентрация ядовитых газов над районом Пусан, рост безработицы, нехватка бюджета на поддержание должного уровня медицины? Петиция о роспуске Малого Совета или хотя бы снятии с поста его Председателя? Уровень преступности и роль мафиозных группировок в формировании политики гигаполиса? Выбирайте любую.
Ёнджэ не нужно было обсуждать эти темы, он прекрасно в них разбирался и сам.
- Простите, Председатель, какая из этих тем беспокоит больше всего вас самого? - пошёл Ёнджэ на поводу собственных сомнений.
- Все, - не задумываясь, ответил Дживон. - А вы как думали?
- Больше всего вас беспокоит то, что вы не в силах ничего из перечисленного вами исправить.
Ёнджэ сразу почувствовал свой промах. Ему казалось, он сможет сдержаться, ему казалось, что он не позволит своим сомнениям вмешаться. Но что-то пересилило: то ли бессознательная жажда сомнения, которую он подавлял в себе уже много сотен лет по земному летоисчислению, то ли землянин, сидевший напротив.
Землянин,сидевший напротив, мог вполне завершить на этом разговор, а значит, следуя приказу, Ёнджэ бы ушёл. Но этого не произошло.
- Я не буду говорить, что хоть в чём-то из этого есть моя вина, - кивнул Дживон. - Но исправить я не смог. И никто не сможет. Вы Хиджуни хотите видеть во главе Совета? Думаете, он справится? А ведь именно он представлял Тихоокеанский Конклав, когда полмира пыталось втемяшить этим идиотам из Капитолия, что единый генератор нас добьёт раза в три быстрее. Шанхонг и Токио уже сколько веков нас ни во что не ставят, а тут выставили Хиджуни вперёд себя... Получилось у Хиджуни? Нет.
Это были все изученные Ёнджэ теории земной психологии одним экспресс-курсом.
- Почему же тогда винят вас? - спросил он.
- А вы как сами думаете? - с вызовом бросил Дживон. - Вы же всё уже изучили, знаете. Вот вы и расскажите почему.
Изучение детской психологии оказалось самым интересным. Ёнджэ и не думал, что эта область земных наук так пригодится.
- Если я не ошибаюсь, - подхватил он тему, - это в том числе связано с вашим племянником.
Дживон картинно всплеснул руками.
- Ну, надо же... Эту тему мусолят уже и за пределами планеты... - он покачал головой. - Да, вы всё прекрасно про меня разузнали и, разумеется, не ошибаетесь! Да, Чо Кюхён — мой племянник. Да, он гоняется за шайку под названием SM. Да, только ленивый не пытается прищучить меня этим. И нет — гонки были легализованы вовсе не из-за того, что я хотел превратить племянника-отщепенца в благообразного спортсмена. Это было не моё личное решение, а решение всего Совета.
Ёнджэ видел: Ын Дживон жил в вечном ожидании обвинений, в вечном ожидании, что кто-то столкнёт его с привычного и насиженного председательского кресла. Ёнджэ всё это отчётливо видел и не понимал самого простого: зачем Дживону это было надо? Земляне славились особой слабостью к вкусу власти, но Ын Дживон не походил на отъявленного властолюбца. Скорее он напоминал мастера-любителя: латал дыры, а потом чинил заплаты, маскировал прорехи — всё неумело, как бог на душу положит. А потом оправдывался, огрызался и готовился к тому, что дальше будет только хуже.
- Мне всё равно, по какой причине легализовали гонки, - сказал Ёнджэ. - Вам нет необходимости объяснять мне.
Ын Дживон почувствовал свой промах. Ему казалось, он сможет сдержаться, ему казалось, что перед «инопланетными чудищами» он унижаться не будет. Но что-то пересилило: то ли его обычные слабости, то ли гость, сидевший напротив.
- Простите, - пробормотал он, сдуваясь, как продырявленный воздушный шарик. - У меня голова разболелась, надо принять стимулятор.
Ёнджэ кивнул. Ын Дживон достал какую-то лечебную капсулу и меланхолично разжевал её, размышляя о чём-то своём: казалось бы, о чём-то недоступном для инопланетного гостя, но, на самом деле, настолько понятном...
- У вас на Земле ведь есть такая поговорка: если у тебя что-то болит, значит, ты жив, - сказал Ёнджэ, и Дживон поднял к нему взгляд.
Он бесконечно долго молча смотрел на Ёнджэ, и тому уже начало казаться, что Дживон ничего не ответит. Но он ответил.
- Да, - кивнул он. – Надо же, я и забыл, сколько у нас бессмысленных поговорок.