Белый индеец

[pinkunicorns]

Название: Белый индеец

Автор:  miksar

Бета:  Rikarda J

Коллажист:  Rikarda J

Количество слов: ~ 19 000

Фэндом: DBSK

Пейринг/Персонажи: Ючон/Джунсу

Рейтинг: PG-13

Жанр: AU, ангст, экшн

Категория: слэш

Предупреждение: второстепенные персонажи мрут как мухи xD

Саммари: Представьте себе Дикий Запад, полный крови, жестокости, мести, красивого оружия и прекрасных мустангов. Представьте себе Ючона в ковбойской шляпе, путешествующего по прериям. Что его ждет, какие приключения ожидают его на этой полной опасности дороге? К чему приведут неожиданные встречи, что станет с попутчиками, и кто останется в его сердце навсегда?

Посвящение: любимой и неповторимой бете и артеру в одном лице — Рики))

Ссылка на скачивание: .doc

Жаркий полдень застал путешественников рядом с ручьём, что протекал в нескольких десятках миль от границы, которую они пересекли поздно ночью. Остановившись отдохнуть и напоить мулов, Ючон огляделся, подозревая, что за ними следят. Он чувствовал взгляд в спину на протяжении всего пути, но ничего не мог поделать — передвигаться быстрее было невозможно, да и без остановок тоже было не обойтись. Один из путников был болен, ему требовалось постоянное наблюдение и смена холодных повязок на голову. Именно поэтому Ючон вёл их тем самым путём, на котором попадались редкие для здешних краёв ручьи и источники. Он шумно вздохнул, протирая глаза, что болели от непрекращающейся пыли и постоянного напряжения. Единственное, что давало отдохнуть взгляду, так это любимец Ючона — чёрный мустанг, блестевший своими боками на солнце, способный невольно привлечь внимание любого.

Полог повозки приподнялся, и оттуда показалось дуло ружья.

— Ючон? — спросил мальчишеский голос. — Ты здесь?

— Да, всё хорошо. Просто остановка, вылезай.

Отложив оружие, парень вылез из повозки и зажмурился — солнце нещадно било в глаза с непривычки. Джон был весьма симпатичным парнем с глубокими карими глазами, маленьким аккуратным носиком и упрямо сжатыми губами. Если бы не отвратительный характер, он мог бы быть интересным собеседником, потому что много читал и знал, пожалуй, гораздо больше, чем Ючон. Даже одежда выдавала в нём человека выше по положению в обществе, чем простой ковбой: сюртук серого цвета — остатки былой роскоши, — который за время долгого путешествия успел превратиться из некогда красивой вещи в ветошь, и тёмные штаны из дорогой ткани, благодаря чему они протирались гораздо медленнее, чем у Ючона. Пыль и долгое путешествие не пощадило и сандалии, что теперь мало походили на обувь.

— Как Джинхо? — только выражением лица выдавая, как действительно переживает за дальнего родственника, ровным голосом спросил Ючон.

— Твоё лекарство подействовало, он спит, — Джон поправил пыльный сюртук, брезгливо морщась.

— Это хорошо. Побудь здесь, а я пойду, разведаю дорогу, — Ючон вытащил из сапога нож и протянул кузену. — Убери за пояс, чтобы быстро вытащить, если что. И ружьё держи под рукой.

— Да знаю я, иди уже, — Джон отвернулся и присел к ручью, разглядывая своё отражение.

Отойдя от стоянки, Ючон двинулся не вперёд, как говорил, а повернул назад, в надежде развеять свои предположения о слежке. Преследователи вряд ли подобрались близко, скорее всего, держались на расстоянии. Спрятавшись за высокими кустами, Ючон затаился, обратив всё внимание на дорогу. По его расчётам преследователи, если такие вообще были, должны были появиться с минуты на минуту. Но время шло, а никто не показывался. Тишина давила на уши, не слышно было даже пичуг... Как вдруг за спиной раздался выстрел. Сорвавшись с места, Ючон кинулся к стоянке, надеясь не опоздать. За время, пока он бежал, какие только мысли не посетили его голову, рисуя в воображении жуткие картины. Каким же облегчением было, когда кузен оказался жив! Парень с белым от испуга лицом повис у Ючона на шее и прерывающимся голосом сказал, что всего лишь взял посмотреть ружьё, когда раздался выстрел.

— Дурак, — сдержанно процедил сквозь зубы Ючон. Бестолковость городского пижона поражала его до глубины души. И пацан ещё доказывал ему, что прекрасно владеет оружием! — Ты что? Не поставил на предохранитель, когда заряжал?

— Забыл, — Джона трясло, поэтому все нравоучения Ючон решил отложить до лучших времён, когда парень успокоится и поймёт свою оплошность.

— Сядешь пока на чёрную стрелу, мне надоело уже держать его на привязи.

Он усадил незадачливого кузена верхом на своего чёрного мустанга — благо, что парень хотя бы ездить верхом умел, — и путешествие по прерии продолжилось. Поклажа в повозке была тяжела, к тому же ситуация осложнялась ещё и лихорадкой Джинхо. Пока парня не подкосила болезнь, он управлял мулами, а Ючон сидел на своей лошади. Сейчас же приходилось часто останавливаться, чтобы проверять состояние больного. Бедный парень, непривыкший к длинным переходам, был совсем плох. В глубине души Ючон понимал, что тот вряд ли доживёт до конца пути — всё-таки ранчо дяди, куда они направлялись, находилось далеко на равнинах Техаса.

По пути им попадались только ящерицы, парившие в облаках орлы и койоты. Ни одного человека, будто они были единственными путниками на этой пустынной земле... Но так только казалось. Ючон прекрасно знал, что затишье временное и расслабляться не стоит. В тот самый момент, когда он хотя бы допустит мысль о том, что им ничего не угрожает, судьба тут же пошлёт им на голову каких-нибудь беглых каторжников, разбойников или, не дай Бог, апачи. Так было всегда, и так всегда будет — гласил неписаный закон этих земель.

К вечеру путешественники приблизились к небольшому редколесью. Здесь и решено было остановиться на ночлег. Разложив костёр, Ючон поправил шляпу с широкими полями и взглянул на заходящее солнце, кроваво-красными всполохами освещавшее небо. Спать этой ночью он не собирался, на душе было неспокойно. Интуиция подсказывала, что надо держать ухо востро.

Джинхо очнулся и попросил воды, смочить запёкшиеся губы. Его исхудавшее лицо было серым, а на лбу выступили капли пота, в глазах читалась покорность судьбе. Этому человеку было уже всё равно, умрёт он или же выживет, и это беспокоило Ючона больше всего. Всё-таки Джинхо был не только его дальним родственником, но и прекрасным человеком с широкой душой и добрым сердцем. Ючону было невероятно жалко парня, жизнь в котором уже еле теплилась. Джон в силу возраста или ещё чего-то не понимал или не придавал важности состоянию Джинхо. Вместо этого городской пижон, слишком не привычный для путешествий, ныл и всячески действовал Ючону на нервы.

Когда последний луч осветил горизонт, на костре уже призывно кипела похлёбка. Джон так жадно набросился на еду, будто его не кормили как минимум неделю. Ючон забрался в повозку, чтобы влить в рот больному немного бульона. Джинхо слабо улыбнулся ему, благодаря за заботу. В повозке плохо пахло, и, чуть поискав источник вони, Ючон охнул, приподняв край рубашки Джинхо. Лекарство не помогло, рана была полна гноя. Джинхо судорожно вдохнул, когда Ючон притронулся к его животу. «Чёртовы стрелы», — мысленно ругнулся Ючон, проклиная того индейца, что ранил парня.

— Всё хорошо, — пошевелил губами Джинхо.

«Как бы не так», — подумал Ючон, но не сказал этого вслух. Ободряюще улыбнувшись, он вылез из-под полога и пошёл искать какую-нибудь лечебную траву. Без немедленного вмешательства парню оставалось совсем мало времени.

Несколько месяцев назад Ючону передали письмо от дяди, жившего на ранчо в Техасе. Тот писал, что вскоре из города к нему приедут родственники — Джон и Джинхо Пак, — и просил сопроводить их к нему. Дядя очень редко обращался к Ючону, поэтому он и не думал отказать в помощи. К тому же он и сам хотел повидать старика и, возможно, остаться на ранчо насовсем — кочевая жизнь порядком поднадоела ему. Хотелось чего-то стабильного, хотелось знать, что дома его всегда ждёт горячий очаг и готовая пища. Ючон был сильным парнем и работы на ранчо не чурался. Он любил эту землю, любил тёплый ветер и нещадно палящее солнце.

Сидя у костра, Ючон думал о своей матери, которая умерла много лет назад, когда они всей семьёй приехали в Америку попытать счастья. Отца, ушедшего с экспедицией за золотом, убили, а мать, любившая его до безумия, получив плохие новости, не прожила и года — тихо завяла, оставив Ючона с братом одних. Вот тогда их и нашёл дядя по маминой линии и предложил жить на его ранчо. Брат согласился, а вот Ючон избрал другой путь — в поисках убийцы отца он присоединился к повторной экспедиции. Много невзгод пришлось ему пережить, прежде чем он стал настоящим ковбоем с железными нервами и крепкой хваткой. Дважды он чуть не умер от жажды в пустыне, его кусала змея, дырявила стрела и находила пуля. Его звали в рисковые экспедиции, не раз предавали и подставляли под удар, но хорошие люди уважали и любили его за храбрость и благородство. Несмотря на молодость, он даже год шерифом побыл, охраняя небольшой городишко от налётов разбойников и внутренних разладов и вражды. А большую часть лет он перегонял стада, за что получал приличные деньги.

Неподалёку треснула ветка, рука Ючона скользнула к бедру. Спрятавшись за кустом, он приготовился ждать незваного гостя. И действительно, скоро к костру вышел высокий человек в ковбойской шляпе, кожаных сапогах и чёрном плаще до колен. Он был крепко сложен в плечах, в руках его не было оружия. Ючон ступил в освещённую зону и окликнул незнакомца:

— Что-то ищете?

— Добрый вечер. Я давно наблюдаю за Вами, — обернулся незнакомец, оглядывая Ючона с головы до ног.

— Перейдём сразу к делу. Что Вам нужно? — долго переговариваться с человеком, что преследовал их и не давал Ючону уснуть, не было ни малейшего желания. К тому же ковбой не мог знать, с каким умыслом пожаловал к ним этот тип.

— Ваш мустанг. Он прекрасен. Простите, с кем имею честь? — наглая ухмылка появилась на лице у незнакомца.

— Моя лошадь не продаётся. Пак Ючон к Вашим услугам, — он наклонил голову, рассматривая неожиданного претендента на обладание его любимцем.

— Не продаётся? Но, быть может, Вам будет интересно узнать цену? — вероятно, мужчина жил в этих прериях с самого рождения и знал, что у всего есть своя цена. Главное — суметь договориться.

— Не интересно. Мой мустанг не продаётся ни за какие деньги, — Ючон постарался как можно яснее дать понять, что не уступит. И, на всякий случай, незаметно зафиксировал пальцами открытую кобуру. — А теперь, прошу Вас, уходите.

— Даже если это карта сокровищ? — не отступался незнакомец, видимо, не привыкший к отказам.

— Даже если так. Уходите, — от наглеца веяло опасностью на несколько миль вокруг, и Ючон мечтал лишь о том, что он всё-таки уберётся восвояси, передумав заполучить его мустанг.

— Моё терпение заканчивается, мистер, — издевательски намекнул тот, резко доставая из-за пазухи револьвер.

Почти одновременно прогремели два выстрела. Взвыв, незнакомец схватился за окровавленную руку, но устоял на ногах; Ючона же пуля настигла чуть раньше. Видимо, сказались усталость и напряжённость последних дней, потому что тело его тут же обмякло, и он повалился на траву, потеряв сознание.

Когда Ючон очнулся, солнце давно встало. Голова его раскалывалась, и он чувствовал такую усталость, будто из него выкачали все силы. Он потерял много крови, о чём говорила запёкшаяся лужица рядом. Пуля попала ему прямо в плечо и прошла насквозь. Стоило ему пошевелиться, как невольный стон вырвался из горла. Оглядевшись по сторонам, Ючон внутренне весь сжался: повозка стояла на месте, а вот чёрной стрелы нигде не было видно.

— Джон, — негромко позвал Ючон, лелея надежду, что тот жив. Но тишина была ему ответом.

Сжав зубы, он приподнялся, сдерживая вырывавшиеся наружу стоны-всхлипы, и доковылял до повозки. Едва открыв полог, Ючон побледнел, увидев безвольное тело Джона, на груди которого виднелась засохшая кровь. Он попытался нащупать пульс, послушать дыхание, но всё было тщетно. Худшие опасения оправдались — Джон был мёртв. Парень, по-видимому, не успел зарядить ружьё, которое валялось рядом. Джинхо повезло больше, убийца, видимо, решил не тратить патроны на живого мертвеца. Парень рвано дышал, уставившись в потолок. Из глаз его текли слёзы. Ючон присел рядом и, как мог, перевязал свою рану.

Когда умирает друг или человек, с которым ты провёл много времени рядом, кажется, что жизнь закончена. Так казалось и Ючону. Он не чувствовал палящего знойного солнца, не видел разноцветных бабочек, не слышал, как трещали цикады, — в голове звучал лишь реквием. Он ощущал себя в чёрно-белом кино, смотрел перед собой, а видел только свет и тени, смазанные из-за влаги, скопившейся в глазах. Мужчины не плачут, но здесь не было никого, кто бы мог упрекнуть его в простой человеческой слабости. Протерев ладонью глаза, Ючон вздохнул и собрал волю в кулак. У него остался Джинхо, который без него не выживет. Хотя бы ради этого стоило идти дальше.

«Здесь похоронен Джон Пак», — вырезал на деревянной табличке Ючон. Недолгую жизнь выделила судьба избалованному мальчонке; только свежий холмик да воспоминания остались после него. Сидя у могилы, Ючон пообещал отомстить за его смерть тому незнакомцу — вору и убийце. Но он и сам не знал, когда сможет это сделать. Вертя в руках нож, которым он обтесал деревяшку, Ючон посмотрел вдаль. Хладнокровный похититель уже был слишком далеко отсюда, и ни сил, ни возможности его достать у Ючона не было. Парень невесело усмехнулся, понимая, что чудес на свете не бывает. «Но если не поторопиться, то и Джинхо не доживёт», — подумалось ему. Пора было отправляться в путь. Надев шляпу, Ючон забрался на повозку и погнал мулов по плато.

Складывая ветки в разгорающийся костёр, Ючон остро почувствовал, как привык к болтовне Джона. Но парня больше не было на этом свете — его останки были погребены под свежим холмиком, который скоро зарастёт травой, слившись с местным ландшафтом. Смотря на языки пламени, Ючон думал о незнакомце и о цене жизни — здесь, на Диком Западе, она не стоила и ломаного гроша. Убийства в этих краях были обычным делом, и немногие умирали своей собственной смертью.
Джинхо снова бредил, метался по жёсткой подстилке, шепча какие-то слова. Несмотря на то, что Ючон знал основы медицины, он ничем не мог помочь несчастному. Он уже сделал всё возможное: последовательно поил его лекарственными травами, что находил по пути; когда жар поднимался, сидел и ночь напролёт стирал пот со лба Джинхо. Вот и сейчас Ючон нашёл рядом со стоянкой ручеёк с холодной ключевой водой и разорвал простынь, чтобы соорудить для больного холодные компрессы. Собственная рана, к счастью, не очень беспокоила Ючона, он только периодически перевязывал её.

Ранним утром повозка двинулась в путь, сегодня предстояло пройти опасный перевал. Плато сузилось, открывая взору возвышавшиеся по бокам отвесные скалы — одно из самых жутких мест, встречавшихся на этих землях, и идеальное прикрытие для разбойников, что нередко нападали здесь на неопытных путешественников, грабили и убивали. Открытые, как на ладони, те становились лёгкой мишенью для револьверов негодяев. Ючон надеялся, что их повозка проскочит незамеченной, поэтому и направился с утра пораньше. Но удача, похоже, покинула его ещё с начала этого путешествия, потому что, несмотря на все предосторожности, Ючон краем глаза заметил в горах отблеск от сверкнувшего на солнце оружия, и сразу следом прогремел выстрел. Отвечать на него не имело смысла — в отличие от стрелявших, Ючон никого не видел. Оставалось одно — прибавить скорости и понадеяться на медлительность нападавших. Вслед за первым выстрелом прогремел ещё один, задевший полотно на повозке. Следующая пуля просвистела в сантиметре от уха Ючона.

— Чёрт, — ругнулся тот, ощущая полное бессилие — быстро передвигаться с тяжёлой повозкой было невозможно.

Пока Ючон судорожно соображал, что же делать, прогремел ещё один выстрел и повозка накренилась. Ковбой помнил, что где-то недалеко есть поворот на опасную тропу, пролегавшую прямо рядом с отвесными скалами, где один неверный шаг — и пропасть. Но других вариантов не было, стоило рискнуть провести повозку, ведь так шанс остаться в живых был всё же выше, чем на со всех сторон простреливаемом плато. Правда, ни одного человека, который свернул на эту тропу и выжил, Ючон не знал — все они мирно покоились на дне пропасти. Но быть убитым от руки воров и убийц Ючон не хотел, считая, что лучше уж пройти по острию ножа — вдруг повезёт, и удача повернётся к нему лицом.

Временное затишье между выстрелами красноречиво говорило о том, что разбойники пытаются в скором времени окружить повозку и тогда уж метким выстрелом с близкого расстояния убить и его, и Джинхо, а потом поделить добычу. Понимая, что стоит поторопиться, Ючон перекрестился и выкатил повозку на узкую дорогу рядом с пропастью. Вряд ли разбойники пожалуют сюда, развернуться здесь было негде. Единственное, что они могли сделать — это обстреливать убегавших, поэтому оставалось только уйти на достаточное расстояние, чтобы выстрелы не достали их. Шумно вздохнув, Ючон вспомнил в голове все молитвы, какие когда-либо слышал. Как можно ближе прижавшись к возвышавшимся над ними скалам, он аккуратно повёл повозку. Разбойники, наконец заметившие, что добыча ускользает у них из-под носа, принялись палить им вслед. От частоты выстрелов Ючону казалось, что дырок в полотне повозки уже, наверно, больше, чем звёзд на небе.

Внезапно повозка дёрнулась и накренилась на левый бок. Ещё чуть-чуть, и она бы свалилась в пропасть. Мгновенно спрыгнув на землю, Ючон обежал повозку и заметил, что одно колесо уже повисло в воздухе. «Один выстрел, и мы полетим вниз. Джинхо», — стукнул себя по голове Ючон и торопливо вытащил обессиленного болезнью парня. Секунду спустя прогремел выстрел, и повозка с мулами ухнула в пропасть. Спрятавшись в кусты вместе с Джинхо, Ючон мысленно поблагодарил судьбу, что успел. Затаив дыхание, он лежал в зарослях, не смея шевельнуться. Дважды испытывать удачу не стоило. Только когда нога затекла от непривычной позы, Ючон кинул камешек, но выстрелов не последовало. Вероятно, разбойники ушли, решив, что поживиться им больше нечем.

От вынужденных резких перемещений и неудобной позы рана открылась и кровоточила, но вот подходящей ткани, чтобы перевязать её, не было. Пришлось выдирать кусок от одежды. Ещё пара таких отрываний, и он станет похож на полуголого индейца, усмехнулся Ючон. Перевязав на скорую руку рану, он вздохнул — теперь у них не было ничего: ни одежды, ни еды. Только в кобуре у него оставался револьвер, да нож за поясом.

— Оставь меня здесь и уходи, — тихо, но уверенно, сказал Джинхо, еле шевеля сухими губами.

— Даже не смей думать о таком. Мы обязательно доберёмся до ранчо вместе! — ответил Ючон, в глубине души понимая, насколько маловероятен был подобный исход. Сейчас, как никогда, он хотел вернуть время вспять и оказаться в городке, где он работал шерифом. Ведь там были лекарства, была еда и тёплая постель, а здесь была смерть — если не мгновенная, то медленная.

Времени предаваться отчаянию не было, нужно было как-то идти дальше. Взвалив на спину Джинхо, Ючон направился в глубину гор. На ночлег необходимо было найти какую-нибудь пещеру, незаметную со стороны. Даже несмотря на то, что Джинхо очень похудел и весил мало, такая нагрузка на незажившую рану была достаточной, чтобы к вечеру Ючон валился с ног от усталости и боли.

В найденной пещере было пусто и сыро, солнечные лучи, похоже, не достигали её даже в полдень. Во рту пересохло, желудок ныл от отсутствия еды, но сил искать пропитание не осталось, поэтому Ючон просто лёг рядом с Джинхо и провалился в забытье. Той ночью ему снилось ранчо, где были еда, питьё и родные люди с их теплом и заботой.

Проснувшись, Ючон потянулся и выглянул из укрытия. Солнце уже поднялось, освещая вершины гор. Оставив Джинхо в пещере, Ючон выбрался на свет и отправился на поиски еды. Собрав съедобные коренья и ягоды и набрав в флягу воды, он вернулся в пещеру, и проснувшийся ДжинХо слабо улыбнулся ему.

Был бы у Ючона выбор, он бы остался здесь на некоторое время, но больному требовалась медицинская помощь, да и рана самого ковбоя всё ещё ныла. Почесав отросшую щетину, Ючон невесело усмехнулся и взвалил себе на спину Джинхо. Путешествие продолжалось.

От перенапряжения рана снова открылась и кровоточила, но Ючон всё шёл вперёд, смотря исключительно себе под ноги. Поэтому он не увидел, как неподалёку показался индеец, заметивший его и отправившийся следом.

Перед глазами у Ючона всё плыло, в висках стучало, по рубашке растекалось кровавое пятно. Он ни о чём не думал, только повторял, как заклятие: «Мы дойдём, Джинхо» — пока, не заметив камень под ногами, не поскользнулся и осел на землю, одновременно теряя сознание.

Открыв глаза, Ючон не сразу понял, где находится. Оглядевшись, он заметил небольшое окно с закрытыми наглухо ставнями, а на подоконнике — пласт пыли, как будто никто давным-давно не убирался здесь. По-видимому, это был всеми позабытый дом, ведь никакой хозяин в здравом уме не превратил бы половицы в то, что с ними стало — грязь лежала на них толстым слоем. Подняв глаза наверх, Ючон только подтвердил свои догадки — над ним висели сушёные грибы, которые успели скукожиться и покрыться паутиной, и травы, что при любом дуновении тут же осыпались бы на его голову.

У изголовья, спиной к нему, сидел человек — едва заметив его, Ючон даже дёрнулся от неожиданности. «Индеец», — с ужасом подумал он, рассматривая национальную одежду из шкур и смуглые руки. Неизвестный видимо почувствовал взгляд, потому что повернулся лицом… и Ючон потерял дар речи. Хотя разрез глаз мужчины и форма скул выдавали его азиатское происхождение, индейцы таких людей называли белыми. Здесь, на Диком Западе, человечество делилось на бледнолицых и краснокожих, других не существовало, как данность. Только чёрных выделяли, и то только потому, что уж белыми их было трудно назвать даже при большом желании. Этот незнакомец без сомнений был по здешним меркам белым, но отчего-то в индейской одежде и с характерной окраской на щеках. А что делало большинство представителей этой народности с пленниками, Ючон хорошо знал по рассказам.

— Где Джинхо? — спросил он, наконец, вспомнив про своего больного друга.

Индеец повернулся и указал на лежанку сбоку от Ючона. Джинхо действительно лежал там, с закрытыми глазами, но живой, о чём свидетельствовала грудная клетка, еле уловимо вздымавшаяся при вдохе.

— Спасибо, — зачем-то поблагодарил Ючон, откидываясь снова на подушки.

Индеец усмехнулся, показывая свои белые зубы — видимо, понял, — и вновь вернулся к своему занятию. От нечего делать, Ючон принялся разглядывать не краснокожего индейца.

Внешность, надо сказать, у него оказалась весьма необычной для этих краёв. Чёрные, как смоль, волосы, глаза с азиатским разрезом, будто прожигавшие всё насквозь, прямой нос и алые губы. Загорелая кожа делала его похожим на настоящего апачи, но даже при мимолётном взгляде на него можно было сразу понять, что индеец он не по крови, а только по образу жизни. «Что бледнолицый забыл у краснокожих?» — успел подумать Ючон, прежде чем снова провалиться в забытье, не в силах больше думать.

Очнулся он, когда солнце в последний раз кинуло луч на вершины скал и скрылось за горизонтом. В избушке не было ни души, только Джинхо лежал без движения неподалёку да где-то в подполе шуршала мышь. Оглядев скудное жилище, Ючон поднялся и вышел на крыльцо. Индейца и след простыл, ничто не напоминало о том, что он вообще здесь был. Ючон даже подумал, что тот был просто плодом больной фантазии, вот только простреленное плечо почти не беспокоило, перевязанное чьими-то умелыми руками. Сколько прошло времени, Ючон не имел ни малейшего понятия. Одно он знал точно: стоило убираться отсюда и как можно быстрее. Если здесь действительно были индейцы, то это было чревато последствиями. Краснокожие не жаловали бледнолицых на этих землях, поэтому на вторичную доброту рассчитывать не стоило.

Умывшись из бочки с дождевой водой, Ючон устало протёр глаза и отправился обратно в домик. Джинхо стало лучше, судя по ровному дыханию и нормальному цвету лица.

— Как себя чувствуешь?

— Жить буду, — тихо ответил Джинхо, улыбаясь своей мягкой улыбкой. — Мы уходим сегодня?

— Нет, на ночь глядя не стоит. Отправимся с утра. Ты, наверное, голоден? По правде, я сейчас целого кабана бы съел, — честно признался Ючон и, хлопнув друга по плечу, принялся искать что-нибудь съедобное. Если индеец их выходил, то скорее всего не оставил бы умирать потом с голоду.

Интуиция его не обманула: в одном из шкафчиков он обнаружил свежие лепёшки и крынку молока. Судя по тому, что оно не скисло, оставили его совсем недавно. Ючон мысленно в который раз поблагодарил индейца. Если бы не он, гнили бы они с Джинхо где-нибудь в расщелине меж скал.

Накормив сначала больного, Ючон поел и сам. Джинхо даже оживился, на лице его появилась улыбка, и он даже пошутил пару раз. Казалось, жизнь налаживается…

Рано утром они собрались и покинули приветливый домик. Джинхо опирался на руку Ючона, чтобы не свалиться по пути. Но даже такой прогресс дал огромный скачок в скорости их передвижения. К полудню они спустились с гор на равнину и устроили себе передышку.

Высокие, покрытые зелёным лесом горы остались позади, перед ними лежала выжженная земля, не радовавшая глаз своей сухостью и однообразием. Здесь не было кустарников, а деревья попадались очень редко. Оставшись без повозки и еды, путешественники оказались голодными и без крыши над головой. А пройти им предстояло ещё несколько десятков километров.

Джинхо, хоть и был слаб, улыбался и тихим голосом рассказывал какие-то истории, чтобы как-то скрасить их невесёлый путь. А собеседником, надо сказать, он был отменным. Ючон даже гордился, что состоит с ним в родстве, хоть и дальнем: Джинхо знал латынь, цитировал известных поэтов, а при настроении и сам рождал стихотворные строчки.

Медленно, но верно они брели по равнине. Ковбойская шляпа охраняла Ючона от палящих солнечных лучей, и он благодарил Бога, что сапоги до сих пор не сносились и не тёрли ноги, потому что Джинхо с обувью не так повезло. Ближе к вечеру они остановились на ночлег у небольшой рощицы, и Ючон с помощью своего ножа и коры дерева укрепил другу обувь, чтобы та не развалилась по дороге.

Разводить костёр они не стали, чтобы не привлекать к себе внимания. И правильно сделали.

Глубокой ночью тишину рощи разорвал звук выстрела. Ючон вскочил на ноги и огляделся. Стреляли совсем близко, но не в них. Джинхо проснулся и испуганно вытаращил глаза, вертя головой из стороны в сторону. Спрятав друга у корней дерева, Ючон достал нож из сапога и, словно пума, неслышным шагом отправился на разведку.

С другой стороны рощи горел костёр, освещавший поле боя. Рядом стояли на привязи кони, храпевшие и сгрудившиеся от звуков выстрелов вместе. В одной из лошадей Ючон узнал свою Чёрную стрелу — красивый и статный мустанг резко отличался от более мелких лошадей. Ползком Ючон начал приближаться к ним, когда прогремел ещё один выстрел, в ответ на который засвистели стрелы. Из-за рощи выехали два индейца, один из них держался за живот. Ковбои, державшие наготове свои револьверы, снова окатили их градом пуль. Теперь Ючон прекрасно видел развернувшееся сражение, но вмешиваться не мог. Пуль в его револьвере осталось совсем мало.

Это было скорее нападение, чем сражение, ведь атаковала одна сторона — ковбои, индейцы же пытались защититься. Но вся эта бойня быстро закончилась — крупный индеец повалился с мустанга, а его спутник успел пустить ещё одну стрелу, пока пуля не задела и его и он тоже не оказался в траве. Тот самый незнакомец, что убил Джона и увёл Чёрную стрелу, ругался, на чём свет стоит, держась за левую руку, в которой торчала стрела. Во время столь мало продолжительного боя индейцы всё же успели отомстить за себя, ранив нескольких ковбоев.

Ючону оставалось проползти ещё несколько метров, как вдруг незнакомец повернулся и направился прямо в его сторону.

— Уходим отсюда немедленно. Вдруг эти индейцы здесь не одни, — сказал он.

Ючон затаил дыхание, мечтая слиться с травой. Умирать сейчас ему было рано, его ждал Джинхо. А уж когда он его доставит на ранчо, тогда и вернёт свою лошадь. А также сполна отомстит за убийство Джона.

— Босс, здесь есть ещё люди, — вдруг окликнул незнакомца щуплого вида парень с шрамом на скуле.

Сердце Ючона пропустило удар, но выстрела не последовало, и никто не сделал шага к нему.

— Люди? Что за люди? — удивлённо спросил незнакомец, отвязав лошадей и запрыгнув на круп Чёрной стрелы.

— Скотт обнаружил какого-то раненого в роще.

«Джинхо», — запоздало дошло до Ючона.

— Вы позаботились о том, чтобы нам в спину не прилетела пуля?

— ОНилл пальнул разок, но тот вроде и так плох.

— Прекрасно, отправляемся, — рявкнул незнакомец и пришпорил коня.

Бессилие липкой волной захлестнуло Ючона с головой, ведь он понимал, что не мог помешать им уехать, не мог сейчас отомстить за все те чёрные дела, которые уже совершила, и, скорее всего, в дальнейшем совершит эта банда. Сжав кулаки, Ючон ждал их отъезд, надеясь, что ДжинХо не сильно пострадал. Он не был готов терять своего последнего друга в этом путешествии. Сейчас он уже не думал по окончании пути остаться на ранчо. Возвратиться никогда не будет поздно, а вот отомстить он был просто обязан.

Как только ковбои отъехали на безопасное расстояние, Ючон поспешил к Джинхо и застал того истекавшим кровью. «И как только они его обнаружили?» — с досадой подумал ковбой. Лицо его друга было бело, как снег, но он всё ещё был жив. Оторвав кусок ткани от своей рубахи, Ючон перевязал рану.

— Терпи, Джинхо. До ранчо осталось совсем немного. Мы скоро дойдём, а там нас будет ждать тёплая постель, еда и лекарства, которые тебе обязательно помогут, — он и сам не очень-то в это верил, но крошечная надежда всё-таки теплилась в его сердце.

Не дожидаясь рассвета, Ючон взвалил парня себе на спину.

Джинхо изредка терял сознание от боли и потери крови, а всё остальное время молчал. За плечами у путешественников остался ещё один день пути по голой равнине, и до ранчо оставалось преодолеть только несколько холмов. Несмотря на усталость, недосып и отсутствие нормальной пищи, они останавливались только тогда, когда Ючон в прямом смысле валился с ног. Джинхо снова бредил, но здесь даже лекарственных трав не было, поэтому Ючон всё шёл и шёл вперёд. Когда дело уже близилось к ночи, им оставалось пройти последний холм — стоило поторопиться, чтобы добраться до захода солнца.

Сжав зубы, Ючон смотрел себе под ноги и шёл к вершине. Мысль о том, что осталось совсем немного, придавала сил. С каждым шагом они приближались всё ближе к ранчо. Ючон помнил, как понравилось оно ему когда-то. Геометрически правильные постройки посреди равнины. Сеновал, конюшня с красивейшими лошадьми, загон для быков, шумный курятник... У дядюшки даже кролики были. Белые, пушистые, с большими ушами. В детстве они казались самой желанной игрушкой.

Волна тёплых воспоминаний нахлынула на Ючона, когда ветер вдруг переменился, и запахло гарью. Ючон напрягся и ускорил шаг. В голове звенело, мрачное предчувствие сковало сердце. Взобравшись на вершину, Ючон направил взгляд в сторону построек. На фоне заходящих лучей солнца пылал адский костёр. Языки пламени лизали то, что осталось от некогда богатого ранчо. Ноги Ючона подкосились, и он упал на колени. Трава вплелась в волосы Джинхо, который непривычно затих, уложенный Ючоном на землю рядом. Яркое зарево освещало всё пространство вокруг бывших построек, огонь сжигал всё, что попадалось на пути. Перед глазами Ючона всё плыло и сливалось в красное море. Запах гари сводил с ума. Отведя взгляд от пылавшего ранчо, Ючон заметил всадников, которые скакали прочь. Одна из лошадей была слишком знакома — Чёрная стрела. А на холме, в нескольких метрах от Ючона, стоял индеец и молча смотрел на пожар, держась за правое плечо, из которого сочилась кровь.

Глухая ярость поднималась к горлу, разливалась по венам. Мозг сверлила одна-единственная мысль: «Они подожгли ранчо». Когда Ючон увидел яркое зарево, его покинула последняя надежда. Помощи теперь ждать было неоткуда. Раздумывая, что же теперь делать, он уныло наблюдал за тем, как все его мечты превращались в пепел, и не заметил, что ДжинХо перестал шумно дышать. Он смотрел поверх полыхавших построек на проплывавшие мимо тучи, в которых была спасительная влага, но которым не было никакого дела до ранчо. Как же хотелось Ючону, чтобы полил ливень и оставил в живых хотя бы одну из построек, ведь о воскрешении дяди, его семьи, брата Ючона нельзя было даже мечтать.

— Ничего, Джинхо. До ближайшего поселения не так уж и далеко, — уверенно сказал он, усилием воли проглотив комок, скопившийся в горле. — Джинхо?

Ответа не последовало. Стремительно повернувшись, Ючон прикоснулся к холодной руке друга и наклонился ближе, прислушиваясь. В глазах его застыло выражение отчаяния — ДжинХо был мёртв. Сидя на коленях рядом с ним, Ючон мысленно корил себя. За то, что не заметил, как тот испустил дух, за то, что не успел. Последний луч солнца исчез за горизонтом, а ветер всё нёс с собой пепел. И Ючону казалось, что это пепел его души.

Чья-то рука опустилась ему на плечо. Ючон вздрогнул и медленно обернулся. Молодой индеец, свалившийся с лошади во время стычки в роще, смотрел на него своими чёрными, как смоль, глазами. Только теперь, вблизи, Ючон увидел, что это и есть тот бледнолицый индеец, что спас его от гибели раньше. Он исподлобья смотрел ему в глаза. Первым этот контакт разорвал Ючон, уставившись на кровь на плече мужчины.

— Ты ранен, — озвучил он очевидную истину вслух.

Индеец кивнул и убрал руку с плеча Ючона.

— Давай перевяжу.

Рана индейца оказалась не опасной, но он, как и Джинхо раньше, потерял много крови. Разорвав в клочья остатки своей рубашки, Ючон перевязал плечо индейца, в глазах которого застыла безмолвная благодарность.
Могилу Джинхо они рыли вместе. Молчаливая помощь индейца была нужна Ючону как глоток воздуха. Только благодаря его присутствию он ещё не сошёл с ума.

Глубокой ночью они похоронили Джинхо. И Ючон сразу же уснул — ему было уже всё равно. Он не боялся смерти, не боялся, что индеец может убить его во сне, ведь он мог это сделать и раньше, но не сделал. К тому же Ючон так устал, что даже думать о чём-то и взвешивать всё «за» и «против» физически не мог.

Ючон был уверен, что, проснувшись утром, обнаружит, что индейца и след простыл. Но тот сидел неподалёку и прищурившись смотрел вдаль. Подойдя ближе, Ючон сел рядом.

— Ты убивать человека поджёг ранчо, — впервые за всё время сказал индеец, — он убить моего друга!

— Я видел, — признался Ючон.

— Будем вместе, да? — предложил индеец.

Вот так они и стали спутниками. Индеец немного знал английский, поэтому проблем с взаимопониманием не должно было возникнуть. Сначала они отправились на сгоревшее ранчо, надеясь найти что-нибудь из вещей, не тронутых пожаром. И их молитвы оправдались: один из подвалов, закрытый от внешнего мира не деревянной дверцей, а каменной плитой, оказался в полном порядке. Путешественники совместными усилиями отодвинули её и забрались внутрь. В холодном подвале хранили бобы, несколько бочек с вином и большой сундук. Взяв лом, Ючон сломал замок и откинул тяжёлую крышку. Внутри оказалась почти новая одежда, что было очень вовремя. Переодевшись, Ючон почувствовал себя человеком, а индеец только усмехнулся, глядя на довольное лицо своего нового знакомого. В погребе они нашли всё самое необходимое, за исключением оружия. Собрав по небольшому мешку с собой, они молча поели и двинулись в путь — больше делать здесь было нечего. В последний раз оглядев то, что осталось от ранчо, Ючон вздохнул и поспешил за индейцем, который ушёл вперёд.

— Как тебя зовут-то? — спросил Ючон на второй день пути, обнаружив, что так и зовёт спутника индейцем.

— Джунсу — Орлиный глаз.

Азиатское имя немного удивило Ючона. Конечно, даже такой сильный загар и то, как парень вжился в образ, не скрыло от него, что он кореец по национальности, но почему при таком раскладе тот носил родное имя, Ючону было непонятно. Вероятно, к индейцам Джунсу попал уже в сознательном возрасте, но спрашивать, что тот до сих пор делает здесь и какие обстоятельства заставили его стать бледнолицым индейцем, Ючон не стал, решив, что Джунсу и сам когда-нибудь расскажет ему об этом.

— А меня зовут Ючоном. Я ковбой из Колорадо.

Джунсу лишь кивнул, не заинтересовавшись этим фактом. Ючон в который раз поразился тому, что даже молчание не делало его угрюмым — скорее, дополняло его спокойный, загадочный образ. Несмотря на то, что Ючон постоянно присматривался к своему невольному попутчику, тот, казалось бы, не обращал на него никакого внимания, поглощённый изучением местности. Если бы не индеец, неизвестно, что бы ждало путников, ведь не зря Джунсу называли Орлиным глазом — видел он весьма зорко и вовремя заметил опасность, когда Ючон даже и не подозревал о ней. Насторожившись, он щёлкнул пальцами прямо перед носом задумчивого ковбоя, возвращая того в реальность и жестом показывая, что не мешало бы спрятаться.

И действительно, не успели они скрыться за большим валуном, оказавшимся поблизости, как из-за поворота выехало несколько всадников — индейцы из рода апачи. Испугавшись, что Джунсу выйдет к ним, Ючон закрыл тому рот рукой и умоляюще посмотрел, будто говоря, что сейчас не время. На крупах лошадей болтались скальпы белых людей, а Ючону совсем не хотелось так же бесславно закончить свою жизнь.

— Мммм, — красноречиво напомнил о себе Джунсу, когда индейцы скрылись из виду. Ючон обернулся и застыл, поймав его завораживающий взгляд. «На солнце перегрелся», — подумал он, чувствуя, как внезапно стало жарко. Поспешно убрав руку с губ индейца, он отвернулся, краем глаза всё же заметив, как тот ухмыльнулся.

Жара стояла невыносимая, во рту пересохло, а мозги соображали ужасно медленно. Джунсу явно чувствовал себя лучше, чем Ючон, судя по насвистыванию себе под нос какой-то бодренькой мелодии. Индеец вообще оказался на редкость улыбчивым и добродушным. И Ючон ценил эти качества, потому что редко встречал таких людей среди подобных себе — ковбоев. Даже в такой засушливый день, как этот, на губах Джунсу играла улыбка, а глаза излучали столько доброжелательности, что её хватило бы на пару десятков молодых людей, а не на одного странного индейца.

Они шли по пустынной местности, в которой водились только ящерицы да змеи, уже несколько дней, но никаких следов убийцы-незнакомца так и не обнаружили. Правда, Джунсу был полностью уверен, что они идут правильным путём, а причин не верить ему у Ючона не было. Выросший среди индейцев, Джунсу, по всей видимости, всё-таки походил на опытного следопыта больше, чем прожженный вояка и работяга Ючон, носивший в себе остатки былой аристократии, которая проскальзывала в манере держаться. Да, он был красив и статен, как самый настоящий представитель своего рода, но одежда говорила и о другой стороне его характера — той, что заставила его отца рискнуть всем, покинуть родину и отправиться навстречу приключениям.

Сапоги с высоким голенищем, штаны из плотной грубой ткани, рубаха и шляпа с широкими полями — всё это выдавало в нём ковбоя, путешественника. От него пахло порохом и потом, а во времена службы в качестве шерифа ещё и хорошим крепким виски. Несмотря на молодые годы, он странным образом внушал доверие людям и давал прикурить многим щёголям, на которых дамы в итоге обращали гораздо меньше внимания. Правда, женщин у Ючона уже давно не было, но в этом был виноват только тот факт, что за последнее время ему на пути не так уж и часто они встречались — эта земля принадлежала природе. Здесь было гораздо больше животных и растений, чем человеческих существ, со многими из которых, впрочем, Ючон предпочёл бы никогда не встречаться. Как с тем подонком, что убил родных Ючона и старого индейца, которого, видимо, Джунсу очень любил. Он ни разу не говорил о нём, но Ючон часто видел его наполненный печалью взгляд, устремлённый вдаль.

На восьмой день пути Джунсу первый заметил на горизонте постройки небольшого города. Ючон предложил направиться туда, ведь среди людей можно было узнать о банде, которую они искали. Джунсу пришлось сменить одежду на ту, что они взяли тогда в погребе — белые люди не жаловали индейцев, и понапрасну рисковать не хотелось. Переодевшись, Джунсу снова удивил Ючона, который даже с некоторой завистью отметил, что этому парню идёт любая одежда. В цивилизованном прикиде он походил на миллионера в отпуске: взгляд свысока, аккуратно подвёрнутые штаны и рубашка навыпуск. Мало того, что одежда подчеркнула все его достоинства и скрыла недостатки (в существовании которых, в принципе, Ючон сильно сомневался), так ещё и сидела на нём, как влитая. Ючон успокоил себя тем, что не бывает людей, которым не идёт качественный костюм, а потом на мгновение представил самого себя в индейской одёжке и пришёл к выводу, что вот ему-то совсем не факт, что пойдёт. «Несправедливо!» — подумал он, поймав снова тот самый взгляд с усмешкой. Джунсу явно веселило, как Ючон иногда зависал, невольно разглядывая его.

— Говорить буду я, твоё дело — слушать. Ни в коем случае не вступай в разговоры, кто-нибудь может заподозрить, что ты индеец, — поспешно раздал последние указания Ючон. Ответом ему были кивок и уверенная улыбка в качестве заверения, что всё пройдёт прекрасно. — Переночуем в трактире, пожалуй? — продолжил Ючон, но уже с вопросительной интонацией. — Наверно, не стоит отправляться дальше в путь на ночь глядя?

— Ючон умный. Не стоит, — ответил Джунсу, показав свои ровные белые зубы.

— Вот и прекрасно!

Вскоре они приблизились к поселению и без усилий нашли трактир — о его местонахождении красноречиво сообщили пьяные песни и броская вывеска над дверью. Правда, стоило им войти, как в увеселительном заведении воцарилась тишина. На всякий случай убрав руки в карманы, жители городка присматривались к путешественникам, готовые в любой момент выхватить пистолеты. Крупный мужчина с седыми волосами — по всей видимости, владелец этого заведения — обратился к ним первый:

— Доброго вечера, молодые люди. Пить изволите?

Голос у него был хриплым, а маленькие глаза — бегавшими туда-сюда. С таким надо было держать ухо востро.

— Два двойных виски, — положив монеты на стойку, ответил Ючон. В пол-оборота усевшись на табурете, он с опаской продолжил наблюдать за посетителями сего заведения, прислушиваясь к любому шороху.

Джунсу красноречиво усмехнулся на слова Ючона, и до того дошло, что индейцу заказывать виски было неумно. Ведь тот, возможно, вообще никогда такого не пробовал. С другой стороны, он же знал немного язык, может, и пить приходилось. Во всяком случае, Ючон надеялся на это.

Пока хозяин разливал напиток, из-за стойки показалась девушка в опрятном платье из хорошей ткани, не в пример девушкам, развлекающим гостей, в связи с чем можно было предположить, что она была родственницей хозяина. С её появлением обстановка незаметно разрядилась, и горожане продолжили свои разговоры, изредка поглядывая на декольте барышни, которая подошла к Ючону и спросила:

— Надолго к нам?

— Скорее всего, на одну ночь, но всё зависит от обстоятельств, — сладко пропел Ючон под внимательным взглядом Джунсу.

Вместе с виски они отведали вполне приличный ужин, состоявший из бобов и жареного мяса. Хозяин, естественно, выделял их из кучи горожан, пришедших пропустить по стаканчику. Но на вопрос о недавних незнакомцах в этих краях он ответил крайне уклончиво:

— Незнакомцев у нас не любят, знаете ли.

— А ковбоев? Не проезжал ли здесь недавно мужчина на прекрасном чёрном мустанге?

— Не припомню такого, — улыбнулся владелец заведения, показав свои кривые зубы.

Девушка удивлённо посмотрела на него при этих словах и отвернулась. Ючон сделал довольно справедливый вывод, что владелец трактира врёт. Только почему, он пока не понимал. Незнакомцев в этих краях не то чтобы не любили, их побаивались — мало ли, сбежавшие каторжники, таких было много. Джунсу сидел молча, как и договаривались, и потягивал холодный напиток, исподлобья наблюдая за происходящим в трактире. В отличие от ковбоя, он пил медленно, а на тарелке его остались нетронутыми бобы.

Оплатив комнаты для ночлега, Ючон поднялся наверх и уже думал ложиться спать, когда в дверь тихо постучали. Стоявшая на пороге девушка была возбуждена быстрым шагом по лестнице и выглядела невероятно мило: красные щёки и алые губы, да ещё и глубокое декольте.

— Хотела сказать Вам, мистер. Уходите отсюда немедленно, пока отец не послал вслед Мэтчену людей, — прерывисто сказала девушка, глядя на него чуть ли не с обожанием, что в принципе отнюдь не удивило Ючона, привычного к такой реакции на себя любимого.

— Успокойтесь, дорогая, присядьте и расскажите по порядку, — усаживая барышню на край кровати и заглядывая в распахнутые глаза, Ючон уточнил: — Как давно они здесь были?

— Дня два назад, вроде как. Это ужасные люди, мистер. Зачем они Вам?

— Должок один есть, — ответил Ючон и потянулся, чтобы поцеловать даму, которая точно была не против такого поворота событий, судя по тому, как вздымалась её грудь в декольте... Но этому помешала громко распахнувшаяся дверь, и на пороге показался Джунсу. Декольте было тут же забыто, как и его обладательница. Оставшийся в одних штанах, индеец держал в руках рубашку и недопитый виски. Покрасневшая от сего зрелища барышня тут же ретировалась из комнатки, оставляя парней одних.

— Зачем ты снял рубашку? — шумно сглотнув, спросил Ючон.

— Жара, Ючон, — томно проговорил Джунсу и преодолел оставшееся расстояние до кровати в какие-то доли секунды, своей прыткостью немало удивив ковбоя. А едва голова индейца коснулась подушки, как он заснул, свернувшись калачиком прямо рядом с обалдевшим и ничего не понимавшим Ючоном.

Слова девушки начали медленно доходить до него только тогда, когда сердце перестало бешено стучать от близости с полуголым парнем. И по мере осознания этих слов Ючон всё больше убеждался, что заказывать виски было плохой затеей. Даже будь они трезвыми, им грозила бы серьёзная опасность. Оставалось только молиться, чтобы Мэтчен со своей бандой не завалились в трактир глубокой ночью, потому что Джунсу будить не было никакого смысла. Он был пьян и сладко спал, приоткрыв рот и громко дыша. На лице его было такое блаженное выражение, будто ему снились какие-то невероятно приятные вещи. Ючон даже завидовал такой безмятежности, потому что сам просидел всю ночь с револьвером в руках, ожидая нападения в любую секунду. Но ничто, казалось бы, не нарушало тишину ночи, и только в окно светила луна, заливая своим холодным светом лицо спящего Джунсу...

Ючон резко сглотнул и уставился на револьвер в своей руке. Прохладная сталь приводила в чувство. Сжав рукоятку, он зажмурился и распахнул глаза. Безумно хотелось спать, веки отяжелели, и на мгновение он отключился, когда что-то холодное разлилось по волосам и стало неестественно темно…

Джунсу тронул Ючона за плечи, шепча что-то на ухо. Но парень всё не приходил в чувство, и индейцу пришлось похлопать того по щекам.

— Ючон, вставай. Нас убить, Ючон, — сквозь пелену услышал ковбой и приоткрыл глаза. — Наконец-то! Бежим!

Не задавая лишних вопросов, Ючон резко поднялся, но тут же повалился обратно на стул — закружилась голова. Джунсу обхватил за плечи обессиленного ковбоя и последовал за дочерью владельца, которую Ючон только теперь заметил. Она вела их по какой-то грязной, давно заброшенной лестнице вниз. Некоторых ступеней не было, некоторые изветшали от старости, но остальные, слава богу, не скрипели.

— Тихо, — приложила палец к губам девушка, — сейчас все поднимутся по обычной лестнице, и надо будет быстро перебежать в сеновал.

Действительно, тотчас после её слов беглецы услышали приглушённые мужские голоса.

— Я вырубил того, что не спал, второй пьян и всё равно в отключке. Билл и Питер скоро здесь будут, а до этого времени нам надо их подготовить. Эти убийцы гонятся за прекрасным мустангом Мэтчена. Бедный старина Джим пал от их руки ни за что, ни про что.

У Ючона перехватило дыхание от такой наглости. Мало того, что Мэтчен наплёл им с три короба, так ещё и свои грязные делишки скинул на них. Теперь им надо остерегаться пули в спину и скрываться до тех пор, пока они сами не отыщут проклятого Мэтчена. Здесь не город, никто не будет разбираться, кто прав, кто виноват. Здесь своё правосудие, и оно в руках того, у кого есть пистолет, и он заряжен.

— Идёмте, — меж тем, шепнула девушка, увлекая беглецов за собой, — как только они обнаружат, что вы исчезли, они ринутся в погоню. Этим пустоголовым людишкам и в голову не придёт осматривать сеновал.

В её словах был определённый смысл. Недаром говорится: «Хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место». Не успела девушка выйти с сеновала, как они услышали неистовую ругань. Их исчезновение, наконец, заметили.
Колючие травинки лезли под одежду, а на спине Ючона проступил холодный пот. Джунсу не шевелился и вслушивался в звуки, доносившиеся с улицы. Лицо его было сосредоточенным и напряженным. Скирда сена, за которой они прятались, была расположена близко к двери, что давало преимущество в подслушивании. Пользуясь паузой, Ючон дотронулся до своей макушки и провёл по больному месту. Когда он взглянул на свои пальцы, те оказались перемазанными кровью. К горлу неожиданно подкатила тошнота, голова закружилась. Ючон никогда не отличался слабостью, но потеря крови и накопившаяся усталость давали о себе знать.

В этот момент скрипнула дверь и, озираясь по сторонам, на сеновал зашло несколько мужчин с пистолетами. Джунсу тут же закрыл Ючона своей спиной и схватил за плечо, заметив, как тот побледнел. Одними губами он сказал: «Держись».

— Скажешь Мэтчену, что мы убили их, — низким голосом потребовал один из вошедших ковбоев.

— А вдруг они будут преследовать его и дальше? Мэтчен убьёт тогда и их, и нас. Питер, не стоит, — трусливо озираясь, запротестовал второй.

— Затихни, Джек. Они поищут его и свалят. Всё равно он на приисках сейчас, им не найти его, — уверенно заявил тот, кого звали Питером.

«Так вот куда делся Мэтчен». В горле у Ючона пересохло, и резко стало не хватать воздуха. Такое у него бывало от переизбытка эмоций — он начинал кашлять и задыхаться от нехватки влаги во рту. И ничего не могло помочь ему в эти минуты, кроме воды. Выдать своё присутствие значило подписать и себе, и Джунсу смертный приговор. Чувствуя приближение очередного приступа, Ючон изо всех сил пытался его сдержать, но грудь сдавливало так сильно, что он приготовился уже к мучительной смерти. Явно не зная, чем помочь, Джунсу во все глаза смотрел на бледного как смерть попутчика, который хватал ртом воздух и закатывал глаза. Мысли Ючона потеряли связность; единственное, что пульсировало в мозгу, было слово: «Вода» — и он попробовал сказать это одними губами, прежде чем в глазах окончательно потемнело и он потерял сознание, осев на пол.

— А вдруг, — всё равно не соглашался Джек, почёсывая затылок.

Поняв немую просьбу Ючона, Джунсу огляделся по сторонам и обнаружил рядом с дверью ведро с водой, но добраться до него незамеченным было невозможно. Как можно осторожнее он потормошил ковбоя. Ноль результата. Наклонившись, индеец прислушался — Ючон не дышал. Лёгкая паника овладела Джунсу. Пару раз он видел, что делали в случаях, когда сознание к человеку не возвращалось, но никогда прежде не делал этого сам. Однако попробовать стоило.

Зажав нос Ючона и приоткрыв ему рот, Джунсу резко выдохнул в него воздух и прислушался — никаких изменений. Вновь прижавшись к нему губами, Джунсу продолжил делать искусственное дыхание.

— А ты хочешь искать этих беглецов? Хочешь гоняться за ними по степям? Подумай головой, это никому из нас не нужно, — между тем возражал Питер.

Такой довод чуть привёл в чувство трусливого ковбоя, который пораскинул остатками мозгов и согласился с доводами напарника. Завершив сделку, мужчины развернулись и вышли с сеновала, оставляя беглецов одних. Джунсу казалось, что прошёл как минимум час, хотя натикало всего несколько минут, когда Ючон, наконец, пришёл в себя и распахнул глаза. Отстранившись, индеец облизнул пересохшие губы. У страха глаза велики, и судя по тому, как подрагивали его руки, Джунсу выпал шанс почувствовать на собственной шкуре, насколько правдиво это выражение.

— Спасибо, — одними губами поблагодарил Ючон. Отчего-то сердце билось, как птица в клетке, и так громко стучало, что Ючону казалось, будто Джунсу точно слышит этот гул и, вероятно, снова ухмыляется. Но, подняв голову, Ючон недоумённо уставился, ловя во взгляде индейца точно не усмешку, а облегчение с примесью какой-то гордости за него, что ли. Правда, последнему он не верил, списав всё на своё богатое воображение. С чего бы Джунсу так смотреть на него? С другой стороны, Ючон не был против даже такого внимания с его стороны, потому что до этого замечал только за собой какую-то особую заинтересованность.

Переждав ещё некоторое время, парни выбрались с сеновала и поспешили унести ноги подальше от проклятой таверны.