[pinkunicorns]

Название: Не отпускай меня
Автор: Kwon
Бета: Shun
Артер: Енот со странностями
Артер: Kara
Фандом: EXO
Пейринг: Ким Чондэ/Бён Бэкхён, Лу Хань (Лухань)/Чжан Исин
Персонажи: Ким Чонин, Ким Чунмён; Чон Дэрён, Чон Сорён (Tasty)
Категория: слэш
Жанр: АУ, драма, ангст, биопанк
Рейтинг: NC-17
Размер: 19 500
Предупреждение: смерть второстепенного героя
Саммари: После того как большая часть детей начала рождаться с патологиями, клонирование как надежный источник органов поставили на поток.
«Мы спасаем людей» значится на ярком буклете. Но мало кто знает, что стоит за этими словами.
И точно никто не скажет, что делать, если твой новый бойфренд оказался копией, и ему предстоит скоро умереть. Порой правила приходится придумывать на ходу.

Скачать в формате txt, docx

Ему говорили, что тяжело только вначале, раза два. Потом в восприятии что-то поменяется, и станет проще. А в какой-то момент он вообще перестанет обращать внимание, просто обычные рабочие будни и пара строчек в ежедневном отчете. Так говорили.
Сегодня ушел уже четвертый, но Чондэ не чувствовал, что ему легче, чем в первые три раза. Ему, так же как и тогда, хотелось зашвырнуть что-нибудь в стену, напиться или хотя бы просто закричать от чувства собственной бесполезности.
Чондэ ненавидел эту систему, этот мир, самого себя. Себя – за напускное спокойствие и равнодушие, пока он вводил обезболивающее, пока смотрел в чужие потухающие полные страха и отчаяния глаза. Но как иначе-то?
Бэкхён, наверняка, снова спросит, зачем это все Чондэ нужно, почему он просто не уйдет, раз ему так сложно и тяжело. А Чондэ так же как и раньше только пожмет плечами и произнесет самое глупое оправдание на свете:
– Кто, если не я?
Чондэ с силой массировал виски пальцами, в сотый раз повторяя про себя, что от него ничего не зависело, что вообще ни от кого тут уже ничего не зависело, но помогал такой аутотренинг мало.
– Лучше бы в хирургию пошел, – вздохнул Чондэ и поднялся на ноги.
Он не хотел смотреть на часы и узнавать, сколько времени, не хотел проверять телефон. Бэкхёна он предупредил накануне, а остальные могли и подождать.
Чондэ помнил, как в первый раз действительно напился. Взял отгул на следующий день и пил всю ночь до тех пор, пока его не стошнило. А потом пил снова. И так по кругу. Бэкхён тогда тоже отпросился с работы и весь следующий день пытался привести Чондэ в чувство.
Но самым неприятным оказалось даже не похмелье. А обеспокоенные, растерянные глаза его подопечных, когда он пришел на работу.
– Ты заболел? У тебя что-то случилось? Почему вместо тебя был Кюхён?
Собственно, Кюхён его постоянно и отчитывал, говорил, что Чондэ слишком сближается с ними, не держит дистанцию. Чондэ кивал, говорил, что исправит свое отношение, но на деле даже не собирался ничего менять.
У этих ребят и без того было слишком мало хорошего в жизни, лишить их нормального человеческого общения казалось слишком жестоко.
Чондэ вздрогнул от того, как зазвенел в кармане телефон. Он на автомате поднял трубку, даже не посмотрев на определитель.
– Чондэ, ты где сейчас? Я за тобой приеду, – раздался голос Бэкхёна.
– Не надо, я в Центре. Сейчас уже на парковку иду, скоро буду, – тихо проговорил Чондэ, вдруг поняв, что давно стоит на лестничной клетке и давит на кнопку вызова лифта, хотя тот уже на этаже и стоит с открытыми дверьми.
– Ты уверен, что сможешь машину вести? Учти, если ты попадешь в аварию, тебя могут не собрать обратно. И тут не только твоим подопечным грустно станет, но и мне нового соседа искать. Так что, может, лучше меня подождешь?
– Поздно уже… тебе завтра вставать…
– Завтра выходной! – беспардонно перебил его Бэкхён. – Так, шагом марш вниз и жди меня у главного входа, я уже почти приехал.
Он повесил трубку, а Чондэ наконец зашел в лифт.
На улице одуряюще пахло весной. Самое время, чтобы мечтать, строить безумные планы и влюбляться. Чондэ прикусил губу. У тех, кто остался в здании, в безупречно белых одинаковых комнатах, тоже были мечты. Но ни одной из них не было суждено сбыться.
Чондэ опустился на лавку, закрыл глаза. Слезы не текли, но тягучее чувство вины растекалось в груди. Он никогда не забывал, что жил за чужой счет, что в его груди билось чужое сердце. Его собственное сердце, ущербное и слабое, давно сгнило среди прочих медицинских отходов.
– Чондэ, ты бы хоть пальто надел, – заворчал у него над ухом Бэкхён, и Чондэ вздрогнул – он не слышал звука машины, не заметил, как к нему подошли. – Вставай, поехали домой.

Когда Бэкхён ворвался в его комнату, как маленькое стихийное бедствие, Чондэ уже не спал. Но недовольно застонал, натягивая одеяло на голову, едва Бэкхён раздвинул плотные жалюзи, впуская в комнату солнечный свет.
Это отвратительно солнечное утро с его невозможно голубым небом казалось Чондэ чем-то кощунственным. Не после того, как вчера… Чондэ вцепился в одеяло, не давая его с себя стащить. Он не хотел вставать, не хотел ничего говорить. В идеале он хотел так и пролежать весь день в темной душной комнате.
– Я не дам тебе хандрить! – пропыхтел Бэкхён, настырно стаскивая с Чондэ одеяло. – Вставай! Ким Чондэ! Нас ждет кино, шоппинг и вкусная еда!
– Я не девушка, на меня такие вещи не действуют, – поморщился Чондэ и рванул одеяло на себя, снова накрываясь с головой.
Бэкхён на удивление тут же сдался, и ушел из комнаты. Чондэ слышал, как тот шлепает по полу босыми ногами.
Глубоко вздохнув, Чондэ повернулся спиной к окну. Бэкхёна он знал уже восемь лет, с первого курса университета. И почти все восемь лет они жили вместе – сначала в одной комнате в общежитии, потом, закончив учебу, стали снимать квартиру. И ни разу за все это время Бён Бэкхён не сдавался так быстро.
Чондэ почти задремал, когда вдруг почувствовал, что его пятку обдало ледяной водой. Он заорал с перепугу и отдернул ногу. Следующая струя попала в ухо.
– Бэкхён, хватит! Ты мне кровать намочишь! – Чондэ резко сел и дернулся в сторону Бэкхёна, пытаясь вырвать у того из рук пульверизатор. – Откуда у нас вообще это в доме?
– Купил на распродаже, как раз для таких случаев, – хитро улыбнулся Бэкхён, ловко уворачиваясь, и зарядил водой Чондэ в лицо. – Шагом марш в душ, я и завтрак ждем тебя на кухне.
– Боже мой… взрослые же люди… – вздохнул Чондэ, поднимаясь на ноги. – Ты вообще помнишь, сколько тебе лет?
– Столько же, сколько и тебе, – улыбнулся Бэкхён. – Хочешь в парк аттракционов вместо шоппинга?
Чондэ только рукой махнул и достал из шкафа одежду. Ему было совершенно без разницы, куда его Бэкхён поведет. Чондэ вообще не покидало ощущение, что это такая маленькая месть ему за то, что он не дал Бэкхёну от души пострадать после очередного краха личной жизни. Тогда Чондэ не придумал ничего умнее, чем потащить Бэкхёна в парк кормить оленей. А потом они напились и шарахались по ночному Каннаму, развлекая окружающих песнями и танцами.
Только вот повод для тоски у них несколько несопоставимый.
– Чондэ, прекрати смотреть так будто ты сдался, – нахмурился Бэкхён, едва тот зашел на кухню. – А то я сейчас глядя на тебя тоже сдуюсь, и мы в итоге останемся дома и покроемся плесенью. Я начну нудеть, страдать о своей не сложившейся жизни и изводить тебя мелкими придирками. Оно тебе надо?
– Бэк… все не так просто… – начал Чондэ, но договорить ему не дали.
– Все проще некуда. Ты можешь зациклиться на негативе, на своей беспомощности и быстро съедешь с катушек, тебя уволят и отправят в какой-нибудь санаторий. Тогда ты уже не поможешь никому и ничем, – спокойно и рассудительно проговорил Бэкхён, будто и не он совсем недавно обливал Чондэ водой, чтобы вытащить из кровати. – А если ты дистанцируешься от неизбежного – станет легче тебе и лучше твоему окружению. Думаешь, только я чувствую твое настроение? Ребята тоже начинают нервничать, поверь мне.
– Предлагаешь мне улыбаться и веселиться как ни в чем не бывало? – вздохнул Чондэ, садясь за стол и равнодушно смотря на тарелку с едой.
– Я не запрещаю тебе грустить. Это нормально. Но ты разве не понимаешь, что перегибаешь? Ты зацикливаешься. Чондэ, не забывай, что это работа. Тяжелая, сложная и жестокая. И не забывай, что они…
– Я никогда про это не забываю, – перебил Бэкхёна Чондэ. – Прости… я стараюсь. Но выходит пока не очень.
– Ничего, у тебя для таких случаев есть я, – подмигнул ему Бэкхён и кивнул на тарелку. – Ешь, а то в кино опоздаем.

Больше всего Исин любил ходить в кино один. Когда можно удобно устроиться в кресле, расслабиться и полностью погрузится в происходящее на экране. С друзьями, конечно, тоже неплохо, но слишком шумно, а фильм потом все равно приходилось пересматривать.
Лучше всего – утренние сеансы и ближе к концу проката. Никаких полных залов, шумной молодежи и маленьких детей.
Исин довольно улыбнулся, отдавая билетик, и прошел в почти пустой зал, оглядывая его. Влюбленная парочка на последних рядах, три девчонки у самого прохода, два парня на пару рядов ближе к экрану. Исин сел в кресло. Отдельно его радовало, что никто не сидит рядом с ним, он терпеть не мог, когда посторонние люди оказывались слишком близко.
Трейлеры грядущих показов уже почти закончились, когда в зал зашел еще один человек. Таких Исин не любил особо – сначала опаздывают, а потом мешают всем остальным. Он не сомневался, что этот парень тоже сядет где-нибудь в отдалении, зал большой и пустой.
Но тот, сверившись с билетом в руках, сел на место рядом с Исином. Еще и приветливо улыбнулся в ответ на не слишком довольный взгляд. В принципе, Исин мог бы сам пересесть, но это выглядело бы слишком невежливо.
Мысленно махнув на соседа рукой, Исин уставился на экран. Фильм начался.
И если первые пятнадцать минут все было отлично, то на первой же трогательной сцене, один из парней, сидящих впереди, не сдерживаясь, заржал в голос и пихнул своего соседа. Исин вздрогнул.
Уже к середине фильма он точно знал, что ржущих и комментирующих фильм в голос парней зовут Чондэ и Бэк, что одного из них лечили от хандры походом на драму, а второй не мог в таких условиях насладиться фильмом, и это чудесно, потому что иначе бы он разревелся.
– А я надеялся, что смогу посмотреть фильм, – вздохнул парень, сидящий рядом с Исином. – Даже встал рано специально ради этого.
– Сочувствую. Я хотя бы встаю всегда рано, я привык, – Исин, в общем-то, смирился, что атмосфера и настроение фильма давно убиты, так что не видел причины почему бы не поболтать. Тем более, теперь его раздражение сконцентрировалось на других людях.
– Мы можем объединить усилия и объяснить этим двоим, как надо вести себя в общественном месте, – предложил его сосед, морщась от очередного взрыва хохота.
– Ты серьезно? – Исин выгнул бровь. Он внимательно оглядел парня и покачал головой, настолько субтильным тот выглядел.
– Что ты с таким сомнением на меня смотришь? – улыбнулся он. – Я, между прочим, подразумевал просто поговорить.
– А, думаешь, двоих они услышат быстрее, чем одного? – Исин тоже улыбнулся.
– Конечно. Меня зовут Лухань, кстати.
Исин замялся. Он часто общался с людьми на улице, в транспорте и очередях. Над ним еще из-за этого всегда смеялся Дэрён, говорил, что ни на минуту одного нельзя оставить, тут же с кем-нибудь зацепится языками. Но никогда Исин не называл своего имени и не спрашивал чужое. Не видел в этом ни малейшего смысла.
– Исин. Чжан Исин, – неуверенно ответил он и пожал протянутую руку.
– Исин, а ты не знаешь здесь где-нибудь поблизости место, где можно вкусно и недорого перекусить? А то я так на фильм торопился, что не успел, – вздохнул Лухань с таким скорбным выражением лица, что Исин не сдержал улыбки.
– Знаю, конечно. Я живу тут рядом, так что район отлично изучил. Пойдем, все равно весь кайф от фильма нам обломали.
Он поднялся и пошел к выходу из зала, даже не сомневаясь, что его новый знакомый пойдет за ним.
– Не то чтобы прям самое мое любимое место, но бываю я тут очень часто, – улыбнулся Исин, садясь за столик. А как только они сделали заказ, спросил. – А ты в Сеуле по учебе? Или просто так приехал?
– Так заметно, что я не местный? – улыбнулся Лухань, с интересом осматриваясь.
– Имя у тебя китайское. Да и… не знаю, выбиваешься, что ли из общей массы. Как-то иначе себя ведешь, – пожал плечами Исин. – Например, любой другой не стал бы садиться рядом со мной, а занял место в отдалении.
– Какое место на билете было, такое и занял. А может, просто почувствовал родственную душу, – Лухань засмеялся. – Я тут… м-м-м… пытаюсь устроиться, скажем так. Снимаю квартиру, работаю. Я из Пекина вообще.
– У тебя отличный корейский, – одобрительно кивнул Исин. Он с ужасом вспоминал те времена, когда только учился языку, переехав в Корею с родителями. На самом деле, он до сих пор стеснялся своего корейского, да и родной китайский боялся забыть, так что все его близкие друзья были из Китая. – А чего в кино один пошел?
– Я бы мог сейчас задвинуть о том, что предпочитаю наслаждаться произведениями современного кинематографа в одиночестве, но на самом деле мне просто не с кем. Я недавно здесь, друзьями еще не обзавелся.
Лухань сказал это так просто и без какой-либо грусти, что Исин немного опешил. Для него самым сложным при переезде было как раз вдруг оказаться одному посреди чужой страны, без единого друга. Родители тут не в счет.
– М-м-м… Давай поедим и еще раз на этот фильм сходим? Я все-таки хочу его посмотреть, а сегодня весь день свободен, – сам от себя не ожидая, предложил Исин.
– Мне нравится твоя идея, – кивнул Лухань. – Может, вторая попытка окажется удачной.
Вторая попытка им действительно удалась. В зале не оказалось вообще никого. А потом они долго и со вкусом обсуждали фильм, свои впечатления и мысли, сидя в первой попавшейся забегаловке.
– Знаешь, я просто обязан познакомиться тебя со своими друзьями-идиотами, – заявил Исин, отсмеявшись после очередной шутки Луханя. – Вы отлично поладите. Пойдешь с нами завтра пьянствовать?
– Завтра? – Лухань замялся.
– Не сможешь? – тут же расстроился Исин. – Работаешь, да?
– Нет, не работаю, – замотал головой Лухань и виновато улыбнулся. – Просто я немного растерялся, извини. А где и во сколько?
– Давай номер своего мобильного, завтра днем напишу, – заулыбался было Исин, но тут же нахмурился, глядя на отведенный взгляд Луханя. – Так, подожди. У тебя его нет? Ты здесь нелегально, что ли?
– Ну… – неуверенно протянул Лухань. – Можно и так сказать. Но я никого не убивал и не грабил, честно! Меня просто не должно быть здесь.
Исин думал пару секунд, а потом полез по карманам, пытаясь найти ручку и бумажку. Но нашел только ручку.
– Бумажка есть?
Лухань достал из кармана билеты в кино и протянул их Исину.
– Вот мой номер. Дома телефон-то у тебя должен быть, – усмехнулся он. – Позвони мне после двух часов, скажу, где и во сколько встретимся.
Отдав один из билетов Луханю, Исин вдруг обратил внимание на надпись на оставшемся.
– Место рядом со мной говоришь? – прищурился он, поднимая билетик. – У тебя был другой ряд и другая половина зала.
– Но надо же мне как-то заводить друзей в Сеуле, – невинно улыбнулся Лухань.

– Ты на него запал, – заявил Дэрён, садясь рядом с Исином. Исин вздрогнул, переводя на него вопросительный взгляд.
– Шутишь, что ли? – он нахмурился, смотря на слишком довольную улыбку Дэрёна. – Я с ним только вчера познакомился.
– И что? Когда кому такое мешало? – фыркнул тот. – Спорим, не пройдет и недели, как у вас что-нибудь да закрутится?
– Думаешь? – неуверенно переспросил Исин, прежде чем успел понять, что таким вопросом выдает себя с потрохами.
– То есть спор я выиграл? – засмеялся Дэрён.
– Эй! Мы не на то спорили! – запротестовал Исин. – Да и не спорили даже!
– О чем? – спросил Лухань, подходя к столику и беря в руки бутылку пива. Он улыбался от уха до уха, только что в сухую выиграв у Сорёна партию в дартс и срубив на этом неплохой куш. Близнецы Чон категорически не признавали игру без ставок, считали это скучным.
– Да ну, блин, ерунду всякую предлагает, – махнул рукой Исин и поспешил перевести тему. – Кстати, я же тебе небольшой подарок принес.
Он протянул Луханю мобильный телефон.
– Мой старый номер, аппарат не слишком навороченный, но все лучше, чем ничего.
Лухань смущенно поблагодарил.
На самом деле, Исин только-только смог наконец расслабиться. Он безумно переживал, впишется ли Лухань в его компанию, сможет ли найти общий язык с не самыми простыми в общении людьми. Но Лухань освоился едва ли не мгновенно, вел себя совершенно естественно и расслаблено и, вроде бы, остальным понравился. К тому же, что немаловажно, он совершенно свободно говорил на китайском.
– Мне тут Ифань показал одно место в этом заведении… сказал, что тебе точно понравится, – шепнул Лухань Исину на ухо. – Пойдем?
Исин кивнул. У него мелькнула нехорошая мысль, что Ифань тоже заделался в сводники, но он ее быстро отмел. Не мог же он и в самом деле так откровенно палиться? Мало ли с кем и где он познакомился.
Они поднялись на крышу, и Исин смог только нервно хихикнуть.
– Классно, правда? – улыбнулся Лухань, впрочем, несколько нервно поведя плечами.
Исин подошел к краю крыши, оперся руками на ограждение и вздохнул, запрокидывая голову.
– Не то слово, – наконец ответил он и обернулся. – Чего ты там стоишь? Тут и пиво есть. Не иначе Ифань все спланировал.
Лухань облизал губы и, явно себя пересиливая, двинулся к Исину. Но под удивленным взглядом Исина расправил плечи и улыбнулся.
– Я высоты боюсь. Но это ничего, мне просто главное вниз не смотреть, и все будет хорошо, – он дошел до Исина, развернулся спиной к краю крыши и оперся на ограждение. – Вот так вообще отлично.
– Ну, и зачем мы сюда пришли, если ты высоты боишься? – мягко засмеялся Исин.
– Ифань сказал, что ты любишь такие вещи, поэтому захотелось тебе показать, – повел плечом Лухань. – Вообще, мы сюда Цзытао таскали проветриться, он перепил явно.
– О, это он запросто, – кивнул Исин.
Он хотел сказать что-то еще, рассказать какую-то байку про Цзытао, но Лухань совершенно внезапно развернулся к нему, обхватив рукой за шею и прижался к его губам своими. И тут же настойчиво попытался поцелуй углубить.
Исин сдался сразу же, оправдываясь про себя тем, что я пьян, что у него давно никого не было, что…
– Мы же совсем незнакомы… – шепнул Исин, разрывая поцелуй, но только крепче прижимая к себе Луханя. – Хотя какая, к черту, разница…
– И правда, что… Совершенно никакой, – улыбнулся Лухань. – Это дело исправимое.
Исин долго молчал, смотря поверх плеча Луханя на ночной город, он пытался понять, какого черта делает, пытался сам себя образумить. Но чем дольше он молчал, тем острее ощущал, что уже не отпустит Луханя. Просто не получится.
– Ты же комнату на окраине снимаешь? – вдруг проговорил Исин. – Я один живу, у меня большая двухкомнатная квартира. Переезжай ко мне. Если хочешь…
– Исин, – Лухань улыбнулся, заглядывая ему в глаза. – Мы знакомы второй день, ты знаешь, что я нелегал, что у меня мало денег и так же мало перспектив. Но ты все равно предлагаешь переехать к тебе? Ты сумасшедший?
– Без вариантов, – хмыкнул Исин, не опуская взгляда.
– Ты даже не знаешь, сколько мне лет, – привел очередной аргумент Лухань.
– М-м-м… а сколько? – почти равнодушно спросил Исин. – Мне двадцать три.
– Двадцать четыре, – Лухань напрягся на мгновение, Исин почувствовал это всем телом, заметил отведенный на мгновение взгляд. Но тут же Лухань улыбнулся. – Ладно, в таком случае я согласен, раз вопрос возраста мы прояснили.
– Я теперь Дэрёну должен, – хмыкнул Исин и сам потянулся к Луханю за поцелуем.

Чондэ закинул руки за голову, по диагонали вытягиваясь на кровати Бэкхёна. Сам Бэкхён сидел за столом, уткнувшись в ноутбук.
– Пожалуй, стоит отдать тебе должное, твоя идея сработала, – Чондэ подтянул к себе подушку Бэкхёна и уткнулся в нее лицом.
Ему все еще было грустно, он понимал, что будет скучать, что далеко не сразу перестанет искать имя на двери комнаты, но ему хотя бы больше не хотелось все бросить. После кино, шоппинга и острого приступа обжорства, они упились, сидя в забегаловке около дома, полночи рассуждали о смысле жизни и прочих идиотских вещах. Чондэ, наверное, раз двести, повторил, как его все это бесит, как он хотел бы изменить всю эту дебильную систему. Но, как ни странно, в итоге стало легче.
– А я вообще умница, – кивнул Бэкхён, не поворачиваясь.
Чондэ прищурился. Он не был уверен, что Бэкхён вообще его слышит, тот слишком увлекся чем-то. А подобное Чондэ терпеть не мог.
– Знаешь, мне иногда кажется, что мне стоит в тебя влюбиться, – закинул он удочку.
– Только иногда? – тут же повернулся к нему Бэкхён, наклоняя голову на бок и смотря едва ли не с неодобрением. – И почему до сих пор не влюбился?
– Ну… э-э-э… потому что мы друзья? – неуверенно ответил Чондэ. Подобной молниеносной реакции он не ожидал.
– Одно другому не помеха, – фыркнул Бэкхён. – Наоборот, это-то как раз хорошо для отношений.
– Каких отношений? – насторожился Чондэ и сел. Совершенно серьезное выражение лица Бэкхёна его смущало.
Но тот тут же засмеялся, едва не падая со стула.
– Видел бы ты свое лицо! О-о-о, это прекрасно, просто прекрасно! – хохотал Бэкхён.
– А если бы я, правда, влюбился? Тоже ржал бы? – спросил Чондэ самым потерянным голосом, на который только был способен, и снова лег, обнимая подушку.
– Если бы влюбился, то пришлось бы мне с тобой встречаться, – Бэкхён пожал плечами, захлопнул крышку ноута и прошел к кровати, вытягиваясь в итоге поперек и положив голову на живот Чондэ.
– Ты серьезно? – хмыкнул Чондэ и опустил руку, мягко поглаживая пальцами шею Бэкхёна. Ему всегда нравилось его касаться.
– А, чего бы и нет, собственно? Добрый, заботливый, – Бэкхён начал загибать пальцы. – С перспективной работой, привлекательный, с хорошей фигурой. Живем, опять же, вместе.
– Отношения предполагают еще и секс, – промурлыкал Чондэ, закрыв глаза.
– Ой, беда-беда, – засмеялся Бэкхён. – Думаю, как-нибудь справились бы.
– Знаешь, Бэк, иногда я перестаю понимать, где заканчиваются твои шутки.
– Я, признаться, тоже, – Бэкхён хмыкнул. – Спать прямо так будем?
– Не-е-е, – протянул Чондэ, но даже не пошевелился. – Ты храпишь, а если не храпишь, то сопишь, так что все равно слышно.
– Ты себя слышал? – поморщился Бэкхён. – Хотя, нет, конечно же. Но я как-нибудь запишу, тебя и через стенку слышно. Так что это я не хочу спать с тобой в одной комнате.
Чондэ захохотал.
– А еще говорил про отношения. И вообще, для начала сам в меня влюбись, – Чондэ зевнул и зарылся пальцами в волосы Бэкхёна.
– Может, я уже, ты просто не спрашивал, – тихо фыркнул Бэкхён после паузы. – Ладно, спи. Вставать завтра рано.
– Интересно, когда мне дадут нового подопечного? – вдруг спросил Чондэ.
– Ну, не начинай снова, – застонал Бэкхён. – Не сейчас хотя бы. Я тут лежу, думаю, влюбился я или не влюбился, а ты опять деприть начинаешь. Спи лучше!
Чондэ послушно замолк. Он мог бы и воспротивиться, конечно, но на это не было ни сил, ни желания.
– Ты только как чего надумаешь, сказать не забудь, – тихо и сонно пробормотал он спустя долгую паузу.
Бэкхён не ответил. Судя по тихому сопению, он уже заснул.

– Сегодня Чонин снова приставал ко мне с расспросами на обеде, – сообщил Бэкхён, едва они сели за стол ужинать.
– Кто? – переспросил Чондэ.
– Что, значит, кто? Ким Чонин. Наш университетский друг и стажер у меня в отделе, – фыркнул Бэкхён. – Чондэ, с тобой все нормально? Или ты меня просто не слушаешь?
Расписаться в последнем было равно акту самоубийства. Но Чондэ действительно не слушал. Он вообще весь день был растерянным и несобранным, еще и разбил любимую чашку. При одной мысли о том, что он случайно узнал утром, его пробирала дрожь.
– Я просто не расслышал про кого ты сказал, – примиряюще проговорил Чондэ. – Так чего он приставал-то? Он же университет еще не закончил?
– Не, еще год учиться. Потом, наверное, к нам пойдет, вроде отлично справляется, – Бэкхён задумчиво прикусил кончики палочек для еды. – А приставал на тему того, когда я уже перестану отбрехиваться и признаю, что мы с тобой встречаемся.
– Чего? – Чондэ опешил. – Он нас что, геями считает?
– Почему сразу геями-то? – надул губы Бэкхён.
– Ну, а как еще? Я мужик, ты мужик. А раз встречаемся, получается, геи.
– У тебя на мужиков стоит?
– Нет… – Чондэ несколько опешил. – Но подожди, если, по его мнению, мы с тобой встречаемся, значит, уж на тебя-то у меня должно стоять. И это меня автоматически сделает геем.
– Да какая разница, – фыркнул Бэкхён и хитро прищурился. – А стоит на меня?
– Бэк, ты снова начинаешь? – засмеялся Чондэ и приступил к своему ужину. Он искренне полагал, что все эти разговоры Бэкхён ведет только для того, чтобы отвлечь его от тоскливых мыслей.
– Я, кстати, понял, что всегда ревновал тебя ко всем твоим бабам, – почти смущенно хмыкнул Бэкхён и тоже начал есть.
– Я знаю. Ничем иным я твое шипение в их адрес объяснить больше не мог, – кивнул Чондэ. – А еще то, что мы часто на выходных вырубаем телефоны и посылаем к черту всех друзей, проводя вместе все время – тоже несколько подозрительно.
– Ты так равнодушно об этом говоришь! – возмутился Бэкхён и бросил палочки на стол. – Чондэ, я тебе сейчас врежу!
– Бей, – снова кивнул Чондэ, но все же отложил палочки. Он видел, что Бэкхён начинает беситься, и ему это нравилось.
– Ты сам напросился! – Бэкхён резко встал и подошел к нему. Чондэ ожидал, что тот сейчас его пнет по ноге или отвесит подзатыльник, или сделает еще что-нибудь глупое, но болезненное.
Вместо этого Бэкхён сел верхом на его колени, лицом к нему, крепко вцепившись в плечи.
– Вот это поворот… – растерялся Чондэ и чисто на автомате положил руки на талию Бэкхёна, на всякий случай придерживая.
– Мне надоело, что все наши общие знакомые уверены, что мы вместе, а я с тобой даже ни разу не целовался, – заявил тот.
– Целовались. Только ты тогда был пьян в сопли. Я просто не был уверен, стоит ли тебе рассказывать, – хихикнул Чондэ.
– Что?! – Бэкхён тут же больно стукнул его по плечу. – Ты воспользовался моей бессознательностью? А еще друг после этого!
Чондэ знал, что теперь Бэкхён будет еще долго орать, возмущаться и нещадно его лупить.
– Бэк… – тихо позвал он, хитро прищуриваясь. – Я могу сказать, что спьяну ты целуешься не очень.
Бэкхён замолк на секунду, и уже набрал в легкие воздуха, чтобы наорать на Чондэ, но тот не стал ждать. Ему действительно было интересно, как Бэкхён целуется на трезвую голову. Свою-то реакцию на него Чондэ знал давно, просто не признавал вслух. Иногда ему приходило в голову, что с этим стоит что-нибудь сделать, но, в общем-то, его вполне устраивало все так как есть. Исключая моменты, когда у Бэкхёна появлялась подружка.
– Ну, что теперь скажешь? – строго спросил Бэкхён, отстраняясь.
– А чего ты так раскраснелся? – улыбнулся Чондэ. – Смутился или так понравилось?
– Чондэ! – Бэкхён снова двинул ему по плечу.
– Хватит меня избивать! – Чондэ не придумал ничего умнее, чем хлопнуть Бэкхёна по бедру. – Короче, я решил. Чтобы очередная тупая курица не разбила твое сердце, ты будешь встречаться со мной.
– Как благородно с твоей стороны, – засмеялся Бэкхён.
Чондэ гордо улыбнулся. Он и думать забыл об утренних новостях и грозящих неприятностях, с ними связанных. Да и не его это была головная боль.

Исин потер глаза пальцами, выдохнул и взял в руки ручку. Он, как обычно, затянул до последнего и писал доклад прямо накануне сдачи. В принципе, не так много ему надо было сделать, но он никак не мог сосредоточиться.
То и дело Исин скашивал взгляд на Луханя, который сидел в кресле и читал где-то откопанный учебник по генетике.
– Ты там хоть что-нибудь понимаешь? – спросил Исин, вздохнув.
– Все понимаю, – отозвался Лухань и перевернул страницу. – Ты доклад-то пиши, не отвлекайся. А то словишь неуд, выставят тебя из института, и будешь как я.
Исин с трудом удержался от того, чтобы показать Луханю язык. Но послушно снова уставился в книгу. Мысли разбегались, Исин раз за разом перечитывал один и тот же абзац, но не понимал ни слова.
Он думал о том, что последний месяц счастлив так, что ему порой хотелось ущипнуть самого себя, лишь бы поверить в реальность происходящего. Исин бы никогда не поверил, что так бывает, если бы ему кто-то рассказал.
Лухань, конечно же, не был идеальным, они пару раз даже успели достаточно серьезно поругаться.
Один раз, когда Исин предложил Луханю устроиться на работу по знакомству. Неплохие деньги, отличные перспективы, и никого не будет волновать, что он из Китая и находится в Корее нелегально. Но Лухань не только не обрадовался, он наоборот как будто разозлился и в категоричной форме заявил, что не согласен. Исин решил, что дело в уязвленной гордости: и живет Лухань у него, и работу он ему нашел.
Но когда он это озвучил, Лухань даже растерялся, обозвал его невнимательным придурком и просто показал свое запястье.
Исин никогда прежде не замечал, что у Луханя нет чипа, который есть у всех людей в мире. Только маленький шрам, как может быть, если чип достать и дать ране зажить естественным путем.
После этого Исин больше не заикался о работе. И то и дело прикусывал себе язык, каждый раз не решаясь спросить, что же с Луханем случилось. Он вообще не знал ничего о том, как его занесло в Сеул, почему и зачем он уехал из Пекина. Лухань охотно рассказывал про детство, про школу, про родителей. Но наглухо уходил в себя, стоило Исину спросить про последние несколько лет. Или про университет, в котором Лухань точно отучился пару курсов. Он не признавал этого открыто, но Исин дураком не был, подобные вещи заметны. Особенно, когда человек разбирается в таких вещах, как генетика.
А еще у Луханя оказалась масса дурацких привычек, которые раздражали Исина. Например, он постоянно убирал куда-то важные документы, ключи, да и просто всякие мелочи. Правда, всегда мог ответить, где и что лежит, в то время как Исин не помнил, где бросил, например, свой студенческий. Но пусть на поиски теперь требовалось в разы меньше времени, все равно раздражало.
С другой стороны, было в Лухане и много такого, что приводило Исина едва ли не в детский восторг.
Исин глупо улыбнулся и уткнулся лицом в стол. Он не хотел писать никакой доклад, не хотел даже думать о нем. Он представлял, как было бы здорово сейчас подойти к Луханю, забрать у него эту дурацкую книжку, сесть на него верхом и…
– Эй! – возмущенно вскрикнул Исин, когда ему в спину врезался запущенный Луханем свернутый в шарик носок. Еще одна дурацкая привычка Луханя – не кидать грязные носки в стирку, а сворачивать их в маленькие тугие комочки и оставлять по всей квартире. Лухань оправдывался тем, что так метит территорию.
– Занимайся, а не спи на столе, – Лухань встал с кресла и, как был в одном носке, пошел в коридор. – Я пойду пока по магазинам, давно надо купить новые кроссовки, так что у тебя часа два-три есть, проведи их с пользой.
Исин тихо заворчал под нос, что они собирались сходить вместе. Но он знал Луханя, знал его интонации и отлично понимал, что сейчас он может говорить и делать что угодно, но результата это не принесет.
– Позвони, как закончишь, если я еще не вернусь, то можно будет сходить куда-нибудь поесть, – крикнул ему из коридора Лухань.
– Да-да, мамочка, – пробормотал Исин и несчастно вздохнул. Он не любил быть дома без Луханя, не любил неуютную тишину, вдруг повисающую в квартире. И с трудом представлял, как жил раньше один, когда поступил в институт, а его родители вернулись в Китай.
Но расчет Луханя оказался верным: Исин закончил доклад буквально за два часа.
– Лухань, я все закончил, ты где? – радостно выпалил Исин в телефонную трубку, едва тот ответил на звонок.
Они договорились встретиться на выходе из метро, но Исин так торопился, что пришел на десять минут раньше условленного срока. Он переминался с ноги на ногу, кусал губу и чувствовал себя очень глупо. Уже месяц, как они встречались, жили вместе, а у Исина все равно дрожали колени как перед их второй встречей, а во рту пересыхало.
Он увидел Луханя, стоящего на другой стороне дороги, и тут же к нему понесся, даже не удивившись, что он там вдруг делает.
– А кроссовки не купил, что ли? – улыбнулся Исин.
– Простите? – Лухань смотрел на него удивленно и непонимающе, как будто видел в первый раз в жизни. – Мы знакомы?
– Лухань, ты чего? – нервно облизнул губы Исин. – Прикалываешься, что ли?
Он отступил на полшага, внимательно смотря на Луханя, решив, что, видимо, обознался. Но это был Лухань. Одежда, вроде, другая, но Исин не был уверен, да и, в конце концов, тот же по магазинам пошел. Но рост, лицо, прическа. Только это все ерунда, говорят, бывают настолько похожие люди. Но шрам под губой не оставлял сомнений – перед ним стоял Лухань. Какой-то другой, который видел его, Исина, первый раз в жизни.
В кармане завибрировал телефон, и Исин вздрогнул. Он отступил еще на полшага, посмотрел на дисплей: «Лухань».
– Простите… я ошибся… – запинаясь, извинился он, пятясь и поднимая трубку.
– А ты где? Я думал ты раньше меня придешь, – проговорил Лухань, Исин чувствовал по голосу, что тот улыбается.
– Я… я сейчас… – пробормотал Исин.
Ноги подкашивались и, кажется, обратно он шел целую вечность.
– Хей, у тебя такой вид, будто ты призрака увидел. Что-то случилось? – все еще улыбаясь спросил Лухань, едва Исин подошел.
– Можно и так сказать, – тихо проговорил Исин. – Я только что видел тебя.
Лухань вздрогнул, тут же нервно скользнув взглядом по людям вокруг.
– Даже не заикайся о том, что я обознался, я не настолько слепой. И это не твой потерянный в детстве брат-близнец. Это был ты. Я готов поклясться, что это был ты, – не глядя на него произнес Исин, чувствуя как дрожит и вот-вот сорвется голос. – Пойдем домой, я думаю, тебе есть, что мне рассказать.
Паззл в голове у Исина медленно складывался.

Чондэ смотрел на лежащую перед ним на столе папку. Гипнотизировал ее взглядом и очень хотел, чтобы она исчезла.
Еще одна папка, еще один подопечный. Еще одна смерть. Не сейчас, а в перспективе, что гораздо страшнее. Необратимая и четко спланированная.
Шумно вдохнув, Чондэ откинулся на спинку стула. Он не торопился открывать папку и изучать личное дело, да он никогда этого и не делал. Так, возраст уточнить. Все что надо, ему расскажут сами. Достаточно и того, что они уже сделали, не хватало еще без спроса лезть в чужую душу.
Чондэ хотелось распахнуть окно, впустить в почти стерильный воздух кабинета запахи улицы и шум машин. Сесть на подоконник и позвонить Бэкхёну. Универсальное лекарство от любой хандры. Когда надо, Бэкхён молчал, когда надо – мог стукнуть или болтать без умолку. Чондэ боялся, что после того, как они перестали быть просто друзьями, что-нибудь изменится к худшему, но они только стали еще ближе друг другу. До такой степени, что иногда, когда Бэкхёна не было рядом, Чондэ казалось, что он разучился дышать. Или, может, ему так казалось из-за работы.
– О, это здорово, что я тебя застал, – без стука зашел к нему в кабинет Чунмён. – Ты представляешь, я у нас теперь, оказывается, козел отпущения.
– В смысле? – Чондэ поднял на него взгляд и отодвинул папку в сторону.
– О, новенького дали? – Чунмён заметил его движение и вздохнул. – Через сколько тебе к нему?
– Час у меня еще есть. Так что там у тебя случилось? – Чондэ рад был отвлечься от своих мыслей. Всегда сложно говорить кому-то, что он скоро умрет, к такому не привыкнешь.
– По мне, так первое знакомство, хуже, чем сама дезинтеграция, – покачал головой Чунмён и сел на стул. – Случилось-то? Помнишь, я тебе рассказывал, что один сбежал?
– Я думал, что его уже нашли давно, – удивился Чондэ.
– Какое там, – махнул рукой Чунмён. – Как его найдешь? Чипа у него нет, да и светиться он не будет, не дурак, в конце концов, раз смог выскочить отсюда. Вот меня и обрадовали, что я должен найти его за два месяца.
– Почему за два? – уточнил Чондэ. – Почему не три или четыре? Подожди…
У него нехорошо сдавило в груди, и он замолк, глядя на хмурого Чунмёна.
– Именно, через два месяца у него начнется дезинтеграция. А теперь подумай, что будет, если рядом окажется кто-то еще? Скандал случится такой, что не передать, – Чунмён скривил губы. – Понятное дело, этот вопрос волнует все руководство. А мне чисто по-человечески жалко парня. Я думать не хочу, что он почувствует без лошадиной дозы обезболивающего.
Чондэ передернуло. «Дезинтеграция» – звучит красиво и непонятно, а на деле совсем не красивое зрелище, когда организм распадается на составляющие. В буквальном смысле. Вот вам печень, вот – сердце, вот – почки. Ведро крови прилагается. Никакой лишней работы: ввел обезболивающе со снотворным, дождался, пока все само случится и разложил будущий донорский материал по колбам.
В начале стажировки Чондэ сообщили, что большинство отказывается становиться кураторами после первого знакомства с дезинтеграцией воочию. Он сам видел, как несколько человек стошнило.
– А если ты его не найдешь? – тихо спросил Чондэ.
– Зависит от того, будет скандал или нет. Если будет, то вместе с головами начальства полетит и моя, – Чунмён потер лицо ладонями. – А я вообще не понимаю, что делать и куда бежать. Я куратор, а не сыщик, я другим вещам учился. Ну и что, что я с ним пару месяцев провел в самом начале? Они думают, я сразу пойму, где он и чем занимается? Но нет, полицию привлекать нельзя, будет утечка информации. Вот как хочешь, Чунмён, так и выкручивайся. Может, тоже сбежать?
Чондэ фыркнул.
– У тебя же есть какая-то информация про него? Дай мне копию, я подумаю, вдруг чем смогу помочь, – после паузы проговорил Чондэ и тут же снова фыркнул. – Отвлекся я от невеселых мыслей.
– А ты думал, куда работать шел? – Чунмён встал. – Это тебе не какое-то там НИИ, где все пьют и ничего не делают. Мы…
– …людей спасаем, – закончил за него Чондэ, вспомнив слова из буклета.
«Мы спасаем людей». А какой ценой уже и не важно.

Папка со стола никуда не делась, а время подходило к концу. Через пятнадцать, максимум двадцать минут, его новый подопечный откроет глаза, и Чондэ нужно быть рядом. Большинство спрашивали одно и то же:
– Со мной что-то случилось? Я в больнице?
Некоторые помнили последние минуты, и их вопрос звучал немного иначе:
– Что-то пошло не так, когда вы брали у меня образец ДНК?
И только единицы понимали, что происходит. С ними получалось даже сложнее, нельзя было начать с заранее заготовленного приветствия:
– Здравствуйте. Нет, с вами ничего не случилось, вы абсолютно здоровы. Просто вы – клон.
Дальнейшую реакцию предсказать было нельзя. Кто-то замыкался в себе, кто-то тихо и молча плакал, кто-то кричал, скандалил и отказывался верить. Очень мало кто спрашивал, что их теперь ждет.
Абсолютно все знали, что такое клон и зачем он нужен. Но только те, кто работал в Центре, знали неприятные подробности.
Чондэ читал о том, что когда-то давно, когда создали первого клона, были долгие дебаты об этичности, человечности и справедливости. Были возмущенные, недовольные и просто сочувствующие. Но потом и до них дошло, что человечество просто-напросто вымирает. На двадцать детей с врожденными пороками внутренних органов приходился только один здоровый. И это соотношение становилось только хуже с каждым годом. Клоны оказались последней надеждой. Один клон – пара спасенных жизней как минимум. Органы и кровь расходились как горячие пирожки. Чондэ слышал, что тестировали новые лекарства тоже на клонах.
Короткая, немного болезненная, процедура, когда у оригинала берут образец, немного возни в лаборатории, чтобы внести поправки в код ДНК, и через год готова точная копия. Вплоть до воспоминаний и жизненной позиции.
Сначала боялись бунта, боялись, что клоны не захотят умирать ради кого-то. Но ученые не просто так ели свой хлеб, не просто так колдовали над ДНК. В день двадцатипятилетия каждого клона ждала необратимая дезинтеграция. Так какой смысл бороться, если в итоге только умрешь в муках?
И именно об этом и должен был рассказать Чондэ как куратор. Сообщить что следующие годы, а, может, месяцы, кому как повезет, придется провести в белоснежной комнате с минимумом общения с внешним миром. Ввести в курс дела, следить за здоровьем подопечного, рассказывать новости и помогать не сойти с ума.
Борцы за права человека предпочитали делать вид, что ни о чем не догадываются и ни о чем не знают. Им гораздо интереснее было воевать за права очередных униженных и оскорбленных представителей каких-нибудь меньшинств. В конце концов, и этим борцам нужны печень, сердце и новая роговица.
Порой Чондэ жалел, что ввязался во все это, что устроился работать в Центр, что именно куратором. Но над ним висел долг, который он никогда не сможет выплатить.
Чондэ открыл папку. Дата смерти заставила его скривиться – его новому подопечному оставался всего месяц. С другой стороны, не успеет привязаться слишком сильно. А то, что Чондэ еще не до конца оправился после последней дезинтеграции, никого не волновало. Если уж Чунмёну приходилось искать сбежавшего клона, то чему удивляться?
Это его девятый подопечный, если считать четырех уже умерших. Пока Чондэ не доверяли больше пяти клонов одновременно, боялись, что он не справится.
Чондэ не сомневался, что когда он закончит говорить заготовленные и такие бестолковые по сути слова, ему захочется так же как и в предыдущие восемь раз извиниться. За то, что он обычный человек, что он может уйти в любой момент, и за него ничего еще не решено. Глупее было бы только начать просить прощения.
Потерев пальцами чип на запястье, Чондэ поднялся. Откладывать уже было нельзя, он и без того слишком медлил.
Шаги гулко отдавались по пустому коридору, а когда Чондэ остановился перед нужной дверью, у него как будто заложило уши от мгновенной неестественной тишины. На двери – новая табличка, новый номер. А внутри новый жилец.
Чондэ зашел внутрь, посмотрел на кровать, и ему показалось, что пол уходит из под ног. В груди сдавило давно позабытой болью.
На кровати спал Бэкхён. Его Бэкхён.

– Ты клон… – повторил одними губами Исин и закрыл глаза. Он мало, что знал про клонов, только то, что они долго не живут.
– Ты произносишь это таким тоном, будто говоришь, что я монстр, – скривился Лухань.
Исин вздрогнул.
– Я… нет… просто… – он судорожно втянул воздух в легкие, пытаясь взять себя в руки. – Ты сбежал?
– А сам как думаешь? – раздраженно фыркнул Лухань в ответ. – Что меня отправили погулять на свободе перед тем, как разобрать на запчасти?
– Не огрызайся на меня! – вдруг рявкнул Исин. – Я ни черта не знаю про вас, не знаю, как все это устроено. Только… только про…
Исин запнулся и совсем тихо добавил.
– Про донорство… Я не думал никогда, что вы такие же, как все…
– Что мы чувствуем, думаем, нам бывает холодно, жарко и больно? – скривил губы Лухань. – А чего бы, собственно, и нет? Мы – точная копия оригинала. Как выяснилось, разум и душу тоже можно скопировать. Правда, занимательно?
– Почему ты мне не сказал?.. – шепотом спросил Исин, зажмуриваясь.
– А как бы это выглядело? Как-нибудь с утра заявить тебе: «Знаешь, я на самом деле клон и умру через два месяца»?
– Что?.. – Исин вскинул голову, решив, что ослышался.
– Я умру через два месяца, – повторил Лухань и отошел к окну. Он сказал это так спокойно, что Исина пробила дрожь. – Мое тело так запрограммированно. Пожалуй, это, да отсутствие чипа, вот и все, что нас различает.
– И ты об этом знал? – почти неслышно переспросил Исин, но тут же заговорил громче, уже не сдерживая эмоций. – Ты об этом знал и все равно решил поиграть со мной в любовь? О, как здорово, появился мальчик, с которым можно задорно потрахаться пару месяцев, а потом черт бы с ним!
– Ты сейчас серьезно говоришь? – прищурился Лухань. – То есть, по-твоему, я игрался?
– А как можно всерьез говорить про любовь, зная, что это всего лишь на пару месяцев?! Как ты посмел вообще?! – Исин уже кричал. Его трясло.
– А я виноват, что скоро сдохну?! – заорал на него в ответ Лухань, но тут же сбавил обороты, говоря тихо и зло. – Ты всегда можешь обратиться к оригиналу. Раз ты пришелся по вкусу мне, значит, придешься и ему. И никакой разницы не заметишь, уверяю тебя. Сразу забудешь о монстре в моем лице, будете вы жить долго и счастливо, как нормальные люди.
Исин поджал дрожащие губы.
– Обязательно так и сделаю.
Он пожалел о том, что сказал сразу же. Еще до того, как Лухань успел развернуться и пойти к двери.
– Лухань… Лухань, подожди… Куда ты? – Исин пошел за ним. Он хотел схватить Луханя за руку, остановить. Но отдернул пальцы, едва коснулся его запястья. В висках стучало. – Лухань, не уходи…
– Ты даже дотронуться до меня не можешь теперь? Противно? – прищурился Лухань.
– Куда ты?.. – снова повторил Исин, обнимая себя руками за плечи.
– Сообщу своему оригиналу, что нашел для него отличного мальчика, – язвительно процедил Лухань. – И, кстати, Лу – это фамилия, зовут его Хань. Запомни.
Едва хлопнула входная дверь, как Исин сполз по стене в коридоре на пол. Ему хотелось кричать.
Он просидел так не меньше часа, а потом вдруг вскочил, рванувшись в комнату за телефоном. Он набрал номер Луханя и, вслушиваясь в длинные гудки, все шептал:
– Ответь… Ответь… Ответь…
– Ну что тебе? – наконец поднял трубку Лухань, наверное, звонок на пятый.
– Я не хочу никакого оригинала… не хочу никого другого… Лухань, вернись, пожалуйста… – захлебываясь словами, шептал Исин. – Вернись… я тебя не отпущу… никогда не отпущу… только вернись…
Резко замолкнув, Исин вслушивался в тяжелое дыхание Луханя, боясь, что тот сейчас просто повесит трубку и выключит телефон.
– Я люблю тебя, Лухань… вернись… – снова проговорил Исин. – Мы что-нибудь придумаем, не бывает так, что выхода нет… Только вернись…
– Вернусь, конечно, – вздохнул Лухань. – У тебя все мои вещи, да и не хочу я снова спать на улице.
Исин прикусил губу, зажмуриваясь.
– Я тебя жду…
Лухань только зашел в квартиру, как Исин чуть не сшиб его с ног, крепко обнимая за плечи и прижимая спиной к двери.
– Никогда… никогда больше не уходи… я наговорил глупостей, прости меня… – шептал он, покрывая короткими, нервными поцелуями лицо Луханя.
– Все нормально… Успокойся… – тихо отозвался Лухань, обнимая Исина за талию, прикрыв глаза.
Исина все еще трясло. Он боялся отпустить Луханя, боялся, что потеряет его уже сейчас. Два месяца – это много, это в два раза дольше, чем они знакомы. Исин не сомневался, что они найдут решение, найдут выход. Он еще не знал как, но уже не сомневался.
– Ну, чего ты?.. – мягко спросил Лухань, поглаживая Исина по спине. – Ты дрожишь…
Исин не ответил, он не знал что ответить, просто прижался к губам Луханя, целуя его так жадно, словно именно от этого поцелуя все зависело. Лухань отозвался мгновенно, реагируя ярко и, как всегда, нетерпеливо. Он оттолкнулся спиной от двери, не отпуская Исина, прижал его к стене, ловко расстегивая его джинсы и запуская ладони под ткань, чтобы легко сжать ягодицы. Исин охнул, сразу же разрывая поцелуй и, разворачиваясь, в руках Луханя, сам избавился от джинсов и белья. Он дрожал все сильнее, пока Лухань искал по карманам презерватив, пока раскатывал его по своему члену. Исин коротко вскрикнул и прикусил губу, закрывая глаза и прижимаясь лбом к стене. От каждого толчка Луханя он всхлипывал и подавался назад бедрами. Ему хотелось, чтобы это длилось вечно, хотелось навсегда остаться в этом моменте, но оргазм прокатился по телу слишком быстро, слишком неожиданно. Исин снова вскрикнул и сразу же почувствовал, как напрягся и коротко охнул Лухань.
Они сидели на полу в коридоре, Исин – положив голову на плечо Луханя.
– Я тебя никогда не отпущу, – снова повторил Исин и взял Луханя за руку, переплетая пальцы.
– Ты думаешь, меня можно спасти? – тихо спросил Лухань, прижимаясь щекой к его макушке. – Мне кажется, что если бы такое было возможно, кто-то уже сделал бы это до нас.
– Ты, правда, считаешь, что нам об этом бы рассказали? – фыркнул Исин. – Да, даже если и так, значит, просто будем первооткрывателями.
– А теперь удиви меня и скажи, что ты знаешь кого-то, кто работает в Центре, и кому мы можем доверять, – вздохнул Лухань. – На коленке код ДНК не исправить.
– Я об этом уже думал… – Исин поморщился и крепче сжал пальцы Луханя. – Надо с близнецами поговорить, они инженеры, или что-то типа того, чипы создают. У них, наверняка, есть знакомые.
– А если нет?
– Значит, спрошу еще кого-нибудь, – повел плечом Исин, а потом выпрямился. – Как ты планировал поступить, если бы я не узнал?
– Я бы бросил тебя за несколько дней до, – прямо ответил Лухань и отвел взгляд. – Лучше, чтобы ты считал меня уродом и ненавидел, чем умереть у тебя на руках, знаешь ли.
– Ты не умрешь, – уперто повторил Исин. – По крайней мере, не в ближайшие пару десятилетий.
Лухань только грустно улыбнулся.

Бэкхён пошевелился, просыпаясь, потер лицо ладонями, а потом приподнялся на локтях. Заметив в дверях Чондэ, он заулыбался, немного растерянно, но совершенно спокойно.
– Чондэ? – хрипло позвал он.
У Чондэ пересохло во рту, а сердце застучало как сумасшедшее. Он уже видел испуганный, наполненный болью и мольбой о помощи взгляд, уже видел расползающуюся кожу и выпирающие из-под нее кости. Слышал противный писк кардиомонитора, когда остановится сердце. Чондэ пошатнулся, делая шаг назад, с трудом выдавил из себя сдавленное:
– Прости…
Он выскочил из комнаты, поняв, что не сможет сказать больше ни слова, не сможет ничего объяснить. Только не Бэкхёну.
Чондэ влетел в кабинет Чунмёна без стука, не обратил даже внимания, чем тот занят.
– Хён… я не могу… ты его увидишь, и все поймешь… пожалуйста… Я не могу… – Чондэ грузно опустился на стул, сдавил пальцами виски, закрывая глаза.
Чунмён смотрел на него непонимающе, медлил, но в итоге кивнул и ушел. Не так много у него было вариантов, почему Чондэ не смог.
Чондэ показалось, что он был один в кабинете не больше пары минут, когда Чунмён вдруг вернулся.
– Я так понимаю, на информацию об оригинале ты даже не посмотрел? – хмуро бросил Чунмён и подошел к нему. – Впредь будешь умнее. Не переживай, я заберу его себе. Да он сам прекрасно понял, почему ты сбежал, стоило мне только заикнуться про клона. Он все помнит. Эй, Чондэ?
Чондэ резко вскинул голову.
– А, да… спасибо…
– Слушай, я догадываюсь, что тебе не по себе должно быть, но… это не настоящий Бэкхён, – покачал головой Чунмён. – Настоящий жив, здоров и на тот свет не собирается. Торчит, поди, в своей лаборатории и проводит опыты на ни в чем неповинных мышках.
Чондэ кивнул, прижимая ладонь к дрожащим губам и отводя взгляд.
– Я словно увидел, как он умирает… – тихо проговорил он после паузы. – Как он мог вообще? Он мне даже ничего не сказал…
– А зачем? – фыркнул Чунмён. – Я бы тоже не сказал, а то ты вон разнервничался сразу же.
Он опустился на корточки и заглянул Чондэ в глаза.
– Иди-ка ты домой, вот что. Я уж как-нибудь за твоими ребятами присмотрю и от руководства тебя отмажу. Только пообещай мне, что не прибьешь Бэкхёна в порыве своей злости, хорошо?
Чондэ кивнул и поднялся на ноги. Сердце все еще билось ненормально быстро.
– Чондэ… вслух пообещай, – не дал ему пройти Чунмён, положив руку на плечо.
– За кого ты меня принимаешь? – хмуро фыркнул Чондэ. – Обещаю, обещаю.

Чондэ не включал свет в квартире, не включал ни телевизора, ни планшета. Ему казалось, что ему перекрыли кислород. Не осталось того единственного светлого, за что он так отчаянно цеплялся последний месяц. Не осталось ничего.
Он думал о Бэкхёне и не мог отделаться от ощущения, что чувствует на губах вкус его крови.
Этот новый, ненастоящий Бэкхён, наверняка, его ждал. Понимал, что Чондэ не придет, понимал почему, ни в чем не обвинял, но все равно ждал. Потому что настоящий Бэкхён тоже ждал бы.
Пусть год назад, когда у Бэкхёна брали образец, между ними не было еще ничего выходящего за пределы дружбы, но уже тогда они были друг у друга под кожей. И теперь Чондэ как будто бы предавал это чувство, предавал самого себя и Бэкхёна.
Точная копия, абсолютно идентичная. С теми же мыслями, чувствами и реакциями.
Чондэ зажмурился и с силой впечатал кулак в стену. Но боль не отрезвляла.
Он услышал, как открылась входная дверь, увидел, как вспыхнул в коридоре свет.
– Чондэ? – позвал Бэкхён. – Ты дома?
Чондэ не ответил. Он потирал разбитые костяшки пальцев, смотрел в окно и не понимал, сможет ли простить Бэкхёна.
Зазвенел оставленный на столе телефон, заставив Чондэ вздрогнуть. Надо было выключить звук. В комнату тут же заглянул Бэкхён.
– О, ты дома. А чего не откликаешься и в темноте сидишь? – Бэкхён щелкнул выключателем и тут же нахмурился. – Что-то случилось? Так… дезинтеграции быть не могло, ты бы предупредил… Хм, новенького дали? Хотя нет, обычно ты не такой подавленный. Чондэ? Ты со мной не разговариваешь, что ли? Я что-то сделал?
– Да, – тихо ответил Чондэ и отвернулся обратно к окну. – Сделал. Год назад.
Бэкхён нахмурился.
– Слушай, если ты на меня обиделся и теперь хочешь поругаться, то, окей, давай поругаемся. Только объясни, в чем меня обвиняешь. А то мне и сказать нечего.
– Я не собираюсь с тобой ругаться, – покачал головой Чондэ. Он вдруг подумал, что у оригиналов с клонами есть одно очень большое отличие – клон никогда никого не убил бы. Слишком хорошо они понимали, что такое смерть. – Что тобой двигало, скажи только. Деньги нужны были? Так мог бы у меня попросить.
– Чондэ, о чем ты говоришь? – Бэкхён сел на подлокотник дивана. Он явно пытался вспомнить события годичной давности. А по тому как тихо ойкнул, стало понятно, что, видимо, вспомнил. – Как ты узнал?
– Его… тебя…. Отдали мне, – пожал плечами Чондэ.
– О, Боже… – Бэкхён распахнул глаза и прижал пальцы к губам. – Но… ты ведь можешь отказаться, верно?
– Уже. Я уже тебя предал и бросил. Я просто не смог, – тихо хмыкнул Чондэ.
– Не меня, – Бэкхён встал и подошел к нему, положил ладони на его плечи. – Всего лишь мою копию, подделку.
– Подделка тем и отличается от оригинала, что она хуже. А он – это ты! – Чондэ скинул с плеч руки Бэкхёна. – Так зачем?
– Я не понимаю, почему ты на меня огрызаешься и почему твердишь про предательство, – Бэкхён нахмурился. – Я сделал это, потому что должен был. Я абсолютно здоров, и кому как не тебе знать, что это редкость. Так я спас сколько-то там человек.
– А одного убил, – кивнул Чондэ.
– Если я кого и убил, то самого себя, – поморщился Бэкхён. – Слушай, мне жаль, что так получилось, я не планировал тебе говорить, знал, что ты не поймешь…
– Это ты не понимаешь! – Чондэ со всей силы ударил раскрытой ладонью по подоконнику. – Ты в глаза смерть не видел. Хочешь, свожу, посмотришь? Например, на свою собственную?
– Чондэ…
– Ты весь такой благородный, людей спасаешь, молодец такой! – Чондэ завелся и уже не мог остановиться. – Знаешь, что? Не место мне рядом с тобой. Мои слова вообще пустой звук, как оказалось. «В горе и в радости, в болезни и в здравии», – процитировал Чондэ. – Вот он шанс доказать, что я всегда буду с тобой, что никогда не брошу. А я бросил! Я сбежал, поджав хвост! Потому что у меня не хватит сил это пережить, потому что «пока смерть не разлучит нас»!
Бэкхён напряженно молчал и смотрел на него, с каждым словом все сильнее поджимая губы.
– Чондэ, – совсем тихо проговорил он. – Ты понимаешь, что это – не я? С каждым днем это все больше и больше буду не я. Это как брат-близнец, одинаковый набор ДНК, но на выходе разные люди. Подумай над этим.
Бэкхён ушел из комнаты, выключив по дороге свет.
Чондэ закрыл глаза. Разбитая рука горела огнем, но он даже не пошевелился, чтобы хотя бы приложить лед. Он вдруг понял, что не Бэкхёна он должен прощать, а самого себя.
Он так и заснул в кресле, подперев голову здоровой рукой. А проснулся от боли.
– Прости… Но надо обработать, не то заживать долго будет. Больно, да? – виновато спросил Бэкхён, сидя на полу около кресла и обрабатывая его руку антисептиком, стирая заодно засохшую кровь.
– Терпимо… – Чондэ потер глаза свободной рукой. – Я долго спал?
– Не знаю, я не видел, когда ты заснул, – Бэкхён говорил тихо и как-то отстраненно.
– Прости меня, – выдохнул Чондэ и прикусил губу. Он никогда не умел извиняться и ненавидел это делать.
– За что? За то, что я не подумал о тебе? Так тут мне извиняться надо, – отложив антисептик, Бэкхён намазал ранки заживляющим кремом и заклеил пластырем, а сверху приложил мешочек со льдом. – Сразу надо было, теперь опухоль так просто не сойдет.
– Бэк…
– Чондэ, давай не будем? Я не знаю, что сказать и как вести себя дальше. Очень хочется сделать вид, что ничего не произошло, но не получится же, правда? Ты будешь грызть и изводить себя, а я – себя. Но я не хочу больше ругаться.
Чондэ сполз с кресла на пол, обнял Бэкхёна и устроил его в своих руках. А тот немного повозился, садясь удобнее и возвращая лед на травмированную ладонь Чондэ, после чего вздохнул и уткнулся носом в его шею.
– Мы справимся, – тихо пообещал Чондэ.
Но его сердце разрывалось на части, когда он думал про другого, никому не нужного Бэкхёна, который, наверняка, сейчас мерз под двумя одеялами и никак не мог заснуть.
Чондэ крепче обнял Бэкхёна.