Авторы: Saki & ghost_malva
Оформление: KonaYuki
Фэндом: EXO
Пэйринг: Чондэ/Бекхён
Рейтинг: NC-17
Категория: слэш
Жанр: АУ, мистика, повседневность
Предупреждения: кроссдрессинг, групповой секс
Размер: ~ 15300 слов
Аннотация: Переезжая в столицу, навстречу взрослению и самостоятельности, Бекхён думал, что предусмотрел любые трудности. Поддержка друзей, готовые в любой момент прийти на помощь родители – чего еще желать молодому человеку в столь ответственный период своей жизни?
И кто же мог подумать, что организм, многие годы работавший как часы, в этот самый момент даст сбой… Сводящая с ума бессонница вынуждает искать панацею и, казалось бы, чудодейственное средство найдено, однако так ли все невинно, как выглядит со стороны? Кто те люди – да люди ли? – что заполнили своим присутствием сны и реальность Бёна Бекхёна?
We're here to see you dance and
We're here to get in trance when
Red lights are burning bright and
You're the mistress of the night
We're here to get in trance when
Red lights are burning bright and
You're the mistress of the night
Последний день марта выдался на редкость солнечным и жарким. Бекхён до сих пор чувствовал неприятное жжение на шее – полоске голой кожи, которую не скрывала легкая куртка. Таская весь день мебель и коробки, он так сильно вымотался, что не сразу обратил внимание на этот дискомфорт. Теперь же, стоя у плиты и помешивая кофе в турке, ему с трудом удавалось игнорировать обжигающий зуд.
Из года в год, стоило солнцу включиться на полную мощность, Бекхён доставал испытанное средство и выходил на улицу, только намазавшись солнцезащитным кремом с ног до головы. Иногда он даже сомневался в генетической связи с собственной семьей – ни у кого из родственников не возникало ни малейших проблем с подобной чувствительностью, для него же наступление теплого сезона означало ежедневную процедуру втирания вязкой субстанции во все открытые участки тела. И ведь еще совсем недавно ничто не предвещало настолько внезапного потепления, но вдруг сегодня все резко изменилось.
Бекхён лениво пытался вспомнить, в какой из сумок лежал увлажняющий крем, пока его взгляд внезапно не зацепился за долговязую фигуру. Чанёль, его лучший друг, который помогал с переездом, развалился на диване и, похоже, моментально заснул. Бекхёну тоже хотелось прилечь, но тяга к кофе оказалась сильнее. Сегодня он вряд ли будет в состоянии выбраться в магазин, но в завтрашний план стоило добавить пункт о покупке кофе-машины. Бекхён всегда пил много кофе: черный, с молоком, холодный в банках, венский со сливками, сладкий со всевозможными добавками. Таких, как он, называли кофеманами. Ему даже как-то подарили футболку с надписью «keep calm and drink some coffee». Он до сих пор ее хранил и даже периодически надевал.
Чанёль причмокнул во сне, и Бекхён улыбнулся. Возможно, ему стоило поддаться уговорам друга и переехать в Сеул сразу после выпуска из школы. Но он поступил в Пучонский колледж и должен был его закончить. Учеба не приносила ему никакой радости и не вызывала особого интереса, но Бекхён был примерным сыном и не хотел расстраивать родителей. Впрочем, именно диплом об окончании колледжа, пусть даже с посредственными оценками, дал ему возможность найти работу в столице, и вопрос с переездом был окончательно решен. Единственной проблемой до последнего момента оставалась квартира – Чанёль виновато засопел в трубку, стоило Бекхёну заикнуться о поиске жилья. Ни обид, ни оправданий: после собственного переезда от родителей Чанёль делил жилплощадь с их давним другом – Кёнсу. Съемная квартирка была настолько мала, что им и без дополнительного жильца едва хватало места.
Он мог бы предложить себя в качестве соседа по комнате через объявление в газете, но, несмотря на зашкаливающую общительность, впускать кого-то чужого в свою жизнь сейчас Бекхён был категорически не готов. Срочного переезда в другой город, состоявшегося буквально за пару дней до предполагаемой даты выхода на работу, ему хватило за глаза, чтобы почувствовать себя выбитым из привычной колеи. Ответственность и самостоятельность оказались совсем не такими, какими он их представлял, и даже помощь Чанёля была не в состоянии смягчить стресс, вызванный метаниями между коробок и сумок, которые то и дело сменялись прощальными объятиями с мамой и периодическим «смотри у меня там» отца. И неважно, что между ними теперь всего чуть больше часа езды на общественном транспорте, а Чанёль обещал забегать к нему так часто, как только возможно. Бекхёну придется научиться жить одному. Причем с сегодняшнего же дня.
Он выключил плиту и вылил кофе в чашку. Вдохнув любимый аромат, он улыбнулся. Кофе – лучшее лекарство от всего, особенно от неприятных мыслей. Бекхён подошел к спящему другу и приблизил чашку к его лицу, но Чанёль лишь недовольно поморщился. По правде говоря, тот кофе вообще терпеть не мог и не понимал этого тотального обожания. Бекхён сел на пол и сделал маленький глоток. Напиток все еще был обжигающе-горячим, но Бекхёну это даже нравилось. Капля за каплей, жидкость проникала в его тело, окутывала теплом. Он прикрыл глаза и не смог сдержать стон удовольствия. Совсем тихий, но именно он и разбудил Чанёля.
- Убери от меня эту дрянь, - проворчал тот.
- Хватит спать, - Бекхён повернулся к нему. – Нам еще кучу вещей нужно разобрать.
- Э-э, нет, - Чанёль чуть приподнялся с дивана. – Я – пас. Это у тебя завтра выходной, а у меня смена. Прости, Бек, но давай ты уж как-нибудь сам.
Бекхён нахмурился. В принципе, он не собирался напрягать Чанёля еще и с этим, но оставаться одному не хотелось. Он надеялся, что друг все же составит компанию. Но Чанёль, окончательно проснувшись, тут же засобирался домой, а Бекхён был слишком уставшим, чтобы придумывать какие-нибудь уловки. Когда дверь за Чанёлем закрылась, он вымыл чашку и принялся разбирать вещи. Самым простым было развесить одежду и расставить обувь, разложить банные принадлежности и водрузить свой единственный цветок – гибискус, который ему вручила мама, – на подоконник.
Что касалось украшения квартиры, то Бекхён не очень-то в этом смыслил. Он не интересовался живописью, не коллекционировал какие-либо фигурки, не читал манхву и комиксы. У него и книг-то с собой было всего несколько штук, из которых больше половины были учебниками по экономике. Он рассчитывал, что по мере привыкания к новому месту жительства что-нибудь придумает, но теперь, разглядывая голые стены, ему стало немного не по себе.
Помимо кофе-машины, Бекхён тут же решил присмотреть что-нибудь из декора. Хотя, если Чанёль не составит ему в этом компанию, то он вряд ли купит что-то дельное. Конечно, у Бекхёна был вкус и весьма неплохой, но он просто терялся, когда речь шла о таком ответственном мероприятии, как украшение места своего обитания. Потому что, вообще-то, ему предстояло жить в этой квартире довольно-таки продолжительное время.
Он попытался вспомнить обстановку в квартире друзей. Кёнсу раньше подрабатывал в кинотеатре, и у них на стенах висели плакаты – в основном, из фильмов, которые были сняты по комиксам, типа Тора, Железного Человека и Людей Икс. Со стороны это выглядело неплохо, но Бекхён не хотел чего-то подобного для себя. Дома, у родителей, у него в комнате висел плакат с SNSD, но Бекхён вроде как теперь взрослый, было как-то глупо вешать их здесь. Впрочем, он поставил карточку с Тэён около монитора – не удержался. Раскладывая всякие мелочи по полкам, он не заметил, как пролетело время.
Расправив постель и переодевшись в пижаму, Бекхён уже потянулся, чтобы выключить лампу, но в последний момент передумал. Он должен был привыкнуть к своему новому месту жительства, однако оставаться одному в незнакомой квартире, в полной темноте было жутковато. Словно почувствовав его напряжение, стрелки часов медленно отсчитывали час, другой, вынуждая Бекхёна постоянно ворочаться в попытках устроиться удобнее, но сон так и не шел. Бекхён пробовал было считать, но сбился где-то после трехсот – определенно, этот способ был не для него. Поэтому он решил заняться куда более приятным делом: помечтать о том, как его повысят, как у него будет свой кабинет, он купит себе машину, а потом и дом. Обычно этот метод помогал ему, но не в этот раз. Стрелки уже перевалили за пять часов утра, а сна не было ни в одном глазу.
Когда уже совсем рассвело, и Бекхён выключил свет, ему удалось ненадолго задремать, но крики с улицы очень скоро его разбудили. Пришлось выпить пару чашек кофе вместо привычной одной, чтобы хоть немного взбодриться, да и под душем он простоял дольше обычного. Изначально Бекхён планировал заехать к Чанёлю на работу, а уже потом в торговый центр, но после бессонной ночи чувствовал себя не в самой лучшей форме. Сократив свои планы до поездки в ближайший магазин за, несомненно, самой необходимой покупкой, он собирался снова лечь спать, однако его организм решил иначе. Списав свои проблемы со сном на все ту же нервозность из-за переезда, Бекхён достал телефон и погрузился в одну из игр.
Наверное, он бы так и провел остаток дня, но урчащий желудок напомнил ему о том, что одним кофе сыт не будешь. Пришлось подниматься и вновь отправляться в магазин за продуктами. В корзине, помимо стандартного набора самостоятельного мужчины, сами собой образовались несколько банок холодного кофе и витаминной воды. Видимо, сказывалось отсутствие сна, потому что Бекхён с трудом дотащил пакеты до дома. В какой-то момент ему даже показалось, что он рухнет прямо посреди улицы.
Стоило оказаться в квартире, Бекхён, не раздеваясь, буквально упал на диван и лежал до тех пор, пока голод окончательно не заявил о себе. Он заварил себе рамен, но аппетита толком не было. Сознательности еще хватало на то, чтобы понимать – без еды неоткуда взяться силам на борьбу со стрессом и свалившимися на голову обязательствами, поэтому Бекхён заставил себя доесть порцию. Он надеялся, что после этого его потянет в столь долгожданный сон, но тщетно. Бекхён даже свет выключил, однако все равно не смог заснуть.
Он никогда особо не включал панику, но утром первым делом позвонил маме. Она посоветовала выпить на ночь чай с травами. Чанёлю Бекхён тоже позвонил, но тот припомнил лишь, что, когда сам мучился бессонницей, пил снотворное. Через полчаса Бекхён уже стоял в аптеке и покупал лекарства. Чай он тоже купил, хотя и не слишком жаловал этот напиток. Нужно было испробовать все средства, особенно сегодня, потому что завтра был первый рабочий день, и не хотелось ударить в грязь лицом. Первое, самое важное, впечатление он произвел на собеседовании, но за этот месяц, который был испытательным, Бекхёну было необходимо хорошо себя зарекомендовать.
Окрыленный этими мыслями, он все же выбрался в город, купил посуду и зачем-то ловец снов. Его не навещали кошмары – для этого надо было хотя бы спать, – но вещица показалась очень уместной в комнате. По крайней мере, начало облагораживанию квартиры было положено. Бекхён даже позвонил Чанёлю, чтобы похвастаться покупкой, но тот был занят учеником.
Помимо работы в музыкальном магазине, Чанёль давал уроки игры на гитаре. В отличие от Бекхёна, тот бросил университет после первого курса, но не слишком переживал по этому поводу. Он собирался связать свою жизнь с музыкой, и Бекхён в этом плане ему очень завидовал. Сам он понятия не имел, чем бы хотел заниматься в будущем, пока же и должность помощника экономиста казалась ему весьма неплохой.
Впрочем, после очередной бессонной ночи ему любая работа была не в радость. Однако, это был его первый рабочий день, и Бекхён нацепил очки, чтобы хоть немного скрыть свои мешки под глазами. Он чуть не заснул в метро, но, благодаря болезненному тычку в бок, очнулся как раз перед своей остановкой. Офисное здание было расположено совсем рядом с выходом из метро, и Бекхён мысленно порадовался, что совсем скоро он окажется на своем рабочем месте. Он не опаздывал, поэтому забежал в магазин и купил себе банку кофе. Выпив ее залпом, Бекхён почувствовал легкий прилив бодрости и понадеялся, что по нему не слишком будут видны последствия бессонной ночи.
Если его начальница и отметила что-то, то замечаний от нее не последовало. Она показала ему шкафчик для хранения делового костюма и его рабочее место – стол, стул и компьютер, огороженные тонкими стенками с трех сторон, положила на стол планы и попросила ознакомиться. И, мягко говоря, Бекхён был несколько разочарован. Не то, чтобы он ожидал всеобщего веселья и братания в свою честь, но он надеялся, что его, по крайней мере, представят коллегам. Никто даже головы не поднял, когда его провели к столу. Бекхён уныло уставился на распечатки, и недавний заряд бодрости резко улетучился. Вздохнув, он принялся за работу, внимательно просматривая цифры, пока те не заплясали у него перед глазами.
Спустя пару часов подошла начальница, пригласив Бекхёна в свой кабинет. Она монотонно вещала о том, что от него требуется, сообщила, где можно ознакомиться с таблицами, и в двух словах объяснила, как их делать. В целом, в обязанности помощника экономиста не входило ничего невыполнимого – наоборот, Бекхёну ясно дали понять, что многого от него не ждут. Главными требованиями были внимательность и кропотливость, но если раньше ему казалось, что его имя можно записывать в ряд синонимов к этим словам, то после нескольких бессонных ночей он уже не был настолько в себе уверен.
Кое-как дождавшись конца рабочего дня, Бекхён заскочил в уже знакомый магазинчик и купил очередную банку кофе. Позвонить Чанёлю и напроситься в гости показалось ему удачной идеей: возможно, в компании друзей удастся, наконец-то, расслабиться и почувствовать себя лучше.
Совсем скоро Бекхён сидел в уютной кухне друзей и пил ючжача – чай, который посоветовала ему мама. Если сон сморит его прямо здесь, то он никуда не поедет – решил Бекхён, а Чанёлю с Кёнсу оставалось только переглянуться и согласиться.
- Ты можешь лечь в комнате Кёнсу, - в голосе Чанёля не было ни следа раздражения. – Там тебе будет удобнее.
Бекхён пожал плечами. Он готов был спать даже на полу, главное – спать, хотя бы несколько часов. Уж лучше встать пораньше и заехать домой перед работой за свежей одеждой, чем опять ворочаться без сна.
Переодевшись в предложенные заботливым Кёнсу вещи, Бекхён отправился покорять Чанёлевскую приставку. До поздней ночи они с другом играли в видеоигры, пока оба не стали откровенно лажать. Когда Бекхён поднялся с дивана, то понял, что его откровенно шатает. От усталости он буквально валился с ног, до спальни удалось дойти исключительно на автомате и придерживаясь за стены. Ему показалось, что Кёнсу что-то крикнул вслед, но Бекхён не разобрал слов. Он рухнул на кровать и закрыл глаза. Неужели наконец?..
Тело налилось свинцом, и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Бекхён плавал где-то между сном и явью, все еще находясь в сознании. Он видел таблицы, одну за другой, они падали на него и с громким треском разламывались, а Бекхён не знал, где от них спрятаться. А потом ему начали мерещиться стоны: сначала приглушенные, но с каждой минутой все громче и громче. Бекхён с трудом разлепил глаза и понял, что стоны ему не показались. Они раздавались из-за стены, где находилась комната Чанёля. Где тот ночевал вместе с Кёнсу. Судя по звукам, его друзья тоже не спали. Бекхён сел на кровати и тяжело вздохнул.
Каминг аут случился совершенно мимоходом. Они, как обычно, занимались всякой ерундой, и где-то между «да ты гребаный читер» и «к-к-к-комбо!!» Чанёль сделал свое заявление. Тогда Бекхён никак не отреагировал, но потом долго размышлял над услышанным.
По сути дела, это ничего не меняло, и Чанёль точно так же оставался его другом. Теоретически Бекхён понимал, что у Чанёля наверняка были отношения, но ему ни разу не доводилось стать их свидетелем. Он даже как-то позабыл об этом факте. До сегодняшней ночи. Бекхён продолжал сидеть на кровати, пока все звуки не стихли. Только после этого он вышел из комнаты, прошел на кухню и налил себе воды. Вернувшись обратно, он понял, что заснуть ему так и не удастся.
Наутро чувство неловкости никуда не исчезло. Бекхён думал сбежать по-тихому, пока все спят, но столкнулся с заспанным Кёнсу. Тот вышел из комнаты в растянутой футболке и, если Бекхёну не изменяла память, принадлежала она Чанёлю. Но это было полбеды. На шее красовалась отметка, очень яркая, и Бекхён, как бы ни пытался, не смог отвести глаза. Кёнсу поднял руку и прикрыл пятно. Он ничего не сказал, даже, казалось, не смутился, только посмотрел на друга и выдохнул будто бы с облегчением. Бекхён попрощался и поспешно ушел, вежливо отказавшись от завтрака.
Поймав такси до дома, он опять погрузился в некое подобие дремы.
Дни тянулись один за другим, превращаясь в ненавистную рутину. Бекхён словно наблюдал за собой со стороны: утро, расплывающееся перед глазами, бесконечно долго тянущийся день, долгожданный вечер и очередная бессонная ночь. Таблетки не помогали, как и разнообразные чаи с травами. Бекхён даже пробовал включать расслабляющую музыку в надежде, что она поможет погрузиться ему в сон – но все безрезультатно.
Ночами напролет он смотрел телевизор, играл или просто лежал, наблюдая воспаленными глазами за причудливыми танцами теней на потолке. Если коллеги и замечали его помятый вид и синяки под глазами, то ничего не говорили. Им было абсолютно все равно.
Оставался еще Чанёль. Каждый день он присылал подбадривающие сообщения, но, кроме этого, на связь не выходил. После той ночи, которую Бекхён провел у него дома, между ними словно возникло какое-то напряжение. Бекхён почему-то ждал, что друг поднимет эту тему, но все ограничивалось привычным «Бекхённи, файтинг!». Становиться же инициатором разговора ему совершенно не хотелось, хотя любопытство мучило нещадно. Когда Чанёль и Кёнсу стали друг другу больше, чем друзья?
Наконец, Бекхён не выдержал. Именно поэтому, дождавшись своего законного выходного, он решил навестить лучшего друга. К счастью, в музыкальном магазине отсутствовало понятие дресс-кода, так что Бекхён просто натянул на себя первые попавшиеся шмотки и, уже привычно спрятав глаза за солнечными очками, отправился к Чанёлю.
Тот весело болтал с кем-то из покупателей, и Бекхён сделал вид, что очень заинтересован одной из гитар, висящих на стене. Через несколько минут крепкая ладонь коснулась его спины, и он чуть не упал.
- Дерьмово выглядишь, чувак, - Чанёль нахмурился.
- Если бы ты знал, когда я в последний раз спал, то мой вид не вызвал бы у тебя такую реакцию, - проворчал Бекхён.
- Как насчет кофе? – Чанёль широко улыбнулся. – Я отпрошусь на полчасика.
Бекхён кивнул, и они отправились в кафе напротив. Чанёль заказал себе один из тех приторно-сладких коктейлей, а Бекхён – американо без сахара.
- Может, в твоей квартире какая-нибудь нечисть водится и не дает тебе спать? – предположил Чанёль.
- Не смешно, - у Бекхёна все еще не было настроения.
- Но я просто пытаюсь мыслить логически! – искреннее возмущение Чанёля вызвало у Бекхёна кривую улыбку. – Ведь так не бывает, чтобы человек просто не спал! А есть же еще такая болезнь, при которой человек не может заснуть и умирает.
- Спасибо, утешил, – идея встретиться с другом стремительно теряла свою привлекательность.
- Вообще-то, я пытаюсь помочь… - Чанёль, казалось, излучал расстройство даже ушами, и на секунду Бекхён почувствовал себя виноватым.
- И как долго вы встречаетесь с Кёнсу? – атака в лоб помогла ему собраться с мыслями.
Чанёль смутился и покраснел.
- Видишь ли… - он вздохнул. – Я до последнего скрывал от Кёнсу, что гей. Он мне нравился, понимаешь? И если бы я все вывалил на него, он бы мог сбежать.
- Я же не сбежал, - заметил Бекхён.
- Мне с тобой повезло, - Чанёль улыбнулся. – Но Кёнсу, он – другой. Я понятия не имел, как он отреагирует. А потом мы как-то валялись на его кровати. Точнее, он валялся, а я сидел на полу. И он пел разные песни, а я играл на гитаре. Это было так здорово! – Чанёль разве что не светился от воспоминаний. – И в какой-то момент мы оба это почувствовали. Я даже не доиграл песню, отложил гитару, а через пару секунд мы уже целовались. Ну, и как-то так.
- А перед «ну, и как-то так» разве не должен быть телефонный звонок лучшему другу?
- Я собирался тебе рассказать обо всем, правда! – начал защищаться Чанёль, но Бекхён уже махнул на него рукой.
Он не сердился, разве что совсем немного. Возможно, на месте Чанёля он бы тоже какое-то время помалкивал, ожидая более подходящего момента. В любом случае, Бекхён был рад за своего друга, и за Кёнсу тоже. Он примирительно улыбнулся и похлопал Чанёля по руке.
- Тебя уже заждались на работе.
- Слушай, твои бессонные ночи вызывают у меня беспокойство, - Чанёль серьезно посмотрел на него. – Может, тебе все же стоит обратиться к врачу?
- Не знаю, - Бекхён пожал плечами.
- Или сходи в церковь! – внезапно оживился Чанёль. – Точно! Посети службу и, я уверен, тебе полегчает. Мы по воскресеньям ходим с Кёнсу.
- Вы с Кёнсу ходите в церковь? – удивился Бекхён.
- А что такого? – Чанёль чуть сузил глаза. – Думаешь, если мы геи, так нам туда вход заказан? Или что стоит нам перешагнуть порог, так божественная молния поразит нас?
- Я не это имел в виду, - пробормотал Бекхён. – Но спасибо за совет.
Он даже им воспользовался. Не так далеко от его дома действительно был католический приход, и Бекхён сходил на утреннюю службу. Он искренне помолился, надеясь, что высшие силы помогут ему, но, вернувшись вечером с работы, все так же продолжал ворочаться без сна. С каждым днем сил у него оставалось все меньше и меньше. Он чувствовал на себе подозрительные взгляды коллег – они все еще молчали, но если его состояние привлекло даже их внимание, то он конкретно сдал. В отчаянии Бекхён снова решил позвонить маме.
Та тут же выразила намерение бросить все и приехать к сыну, уверенная, что бессонница – лишь вершина айсберга. Конечно же, ее маленький Бекхённи попал в большие неприятности, ведь с самого рождения и до отъезда не было ни дня, чтобы ненаглядный ребенок страдал от отсутствия сна.
К концу разговора Бекхён уже откровенно проклинал себя за это решение, но мужественно настаивал на собственной самостоятельности. «Нет, мама, это просто проблемы со сном, ничего серьезного», «да, мама, я уже пробовал и теплое молоко, и травяной чай, и ложечку меда перед сном», «нет, мама приезжать не нужно, все нормально», «да, мама, тут есть, кому за мной присмотреть…» - ему уже казалось, что он исчерпал все аргументы, когда его мать неожиданно отступилась от своей идеи.
- Бекхённи, - тяжело вздохнула женщина в трубку. - Я на днях в газете видела рекламу какой-то чудо-подушки с травами… Вроде как помогает при бессоннице. Может, попробуешь? Хуже-то точно не будет.
Поспешно согласившись, чтобы уже закончить беседу и не дать маме возможности вернуться к идее навестить сына, Бекхён обессилено застонал – теперь пришлось выслушивать зачитываемые вслух отзывы и рекомендации. С трудом поборов искушение положить трубку и пойти заниматься своими делами, пока из динамика льется поток хвалебных речей, он послушно записал название на каком-то клочке бумажки. Бекхёну пришлось клятвенно пообещать прямо завтра зайти в ближайший магазин и поинтересоваться наличием подушки – только после этого он смог попрощаться.
Честно говоря, он ожидал более действенного совета. Дни снова шли один за другим, но Бекхёна продолжали мучить бессонные ночи. Теперь даже предложение купить подушку с травами не казалось ему слишком абсурдным, но найти ее оказалось не так-то легко. Бекхён мотался по всему городу в поисках, просматривал странички в интернете, но о такой, на первый взгляд, простой вещице никто и знать не знал. Он снова позвонил маме в надежде, что она подскажет, где эту чудо-подушку найти, но она не смогла вспомнить ни газету, ни адрес магазина в рекламе. Это довело Бекхёна практически до отчаяния.
Найти эту чертову подушку стало для Бекхёна идеей фикс. Где-то на уровне подсознания у него уже сложилась полная уверенность, что именно в ней – решение его проблемы. Что стоит лечь спать с этой подушкой, как сон тут же к нему придет.
Он прочесывал целые улицы и кварталы, заходил во всевозможные магазины, но удача была не на его стороне. Даже начальница, которой было, в общем-то, все равно, как выглядит ее подчиненный, пока он выполняет свою работу, сделала ему замечание по поводу внешнего вида. Бекхён тогда сразу же пошел в уборную, взглянул на себя в зеркало и ужаснулся. Выглядел он – в гроб и то краше кладут. Бледный, с залегшими синяками под глазами, плохо выбритый и взъерошенный. С этим нужно было что-то делать, и как можно скорее.
Дождавшись очередных выходных, Бекхён снова отправился на поиски подушки. Отложенные на первое время деньги подходили к концу, и брать такси становилось для него весьма накладно, поэтому пришлось воспользоваться общественным транспортом. Под конец дня, измотанный настолько, что чуть не падал, Бекхён сел в первый попавшийся полупустой автобус, чтобы хоть немного прийти в себя. Стоять на ногах не было сил, и он плюхнулся на сидение. Закрыв глаза и прислонившись к стеклу, Бекхён дал своему телу и разуму столь долгожданный отдых. Каково же было его удивление, когда, очнувшись, он понял, что ему все же удалось немного поспать.
Правда, пока он предавался сладкой дреме, автобус увез его в неизвестном направлении. Выйдя на остановке, Бекхён на минуту растерялся. Давным-давно стемнело, но на улице, где он оказался, даже толком не горели фонари. Он испуганно озирался по сторонам, пытаясь понять, где находится остановка обратного маршрута, однако в пределах видимости ее обнаружить не удалось, а безлюдная улица лишь усиливала поднимающуюся панику.
Пройдя немного вперед, Бекхён было передумал и подался назад, не желая терять из виду свой единственный ориентир, когда ему на глаза попался тусклый указатель с весьма нелепым для столицы содержанием. Кованый готический узор вился вокруг котла, рождая в воспаленном мозгу ассоциации с ведьмами и оккультизмом. Бекхён нервно усмехнулся, собираясь мчаться отсюда со всех ног, но в голове появилась внезапная мысль, что уж в таком-то магазине точно должна оказаться его заветная подушка.
Все еще настороже, он пошел в нужном направлении. Магазинчик находился не так далеко от остановки и был совсем непримечательным. Над дверью висела выцветшая вывеска «Оккультные товары Ким Минсока». У Бекхёна еще был шанс развернуться и пойти на поиски если не остановки, то хотя бы такси – в данной ситуации лишние траты его нисколько не смущали, – но рука сама потянулась к двери, за которой его приветствовал пугающий полумрак.
Бекхён нервно сглотнул и сделал шаг навстречу неизвестности. Осторожно прикрыв за собой дверь, он все еще не знал, правильно ли поступил. Освещение магазина было крайне скудным, раздражая мерцанием уставшие глаза, но даже оно позволило Бекхёну разглядеть чучела животных и птиц на стенах, великое множество склянок, а также огромный стеллаж с книгами. На прилавке стоял старый кассовый аппарат, около которого был прикреплен колокольчик. Бекхён на ватных ногах подошел ближе и, пытаясь унять дрожь, позвонил.
В его голове время словно застыло, минуты растягивались на долгие часы ожидания, однако в душной тишине не было слышно ни звука. С трудом усмирив свою фантазию, Бекхён предположил, что магазин вообще закрыт, когда вдруг не то, чтобы почувствовал, а буквально угадал осторожное прикосновение к своему плечу.
И тогда Бекхён сделал единственное, что мог сделать взрослый самостоятельный мужчина в такой ситуации – отчаянно заорал и потерял сознание.
- Глупый олень! Чуть до смерти не напугал мальчишку! – кто-то причитал у него над ухом.
- Да он и так на покойника похож, - проворчал недовольно второй голос.
- Я тебе дам! Иди лучше сделай ему отвар. Надеюсь, твоя глупая оленья голова еще не забыла, что для этого требуется.
Ответа Бекхён не услышал и, подумав, решил, что уже можно приходить в себя. На него встревоженно смотрел рыжий парень. Своими удивительной формы глазами он напоминал лисицу.
- Я… - прохрипел Бекхён.
- Тс-с-с, - парень приложил палец ко рту. – Тебе нельзя напрягаться. Жизнь почти оставила твое тело – свет едва теплится. Ты слишком долго к нам шел. Потерпи немного.
Бекхён послушно кивнул, решив, что с психами лучше не спорить, и рыжий парень ему очаровательно улыбнулся, обнажая десны. Спустя какое-то время за его спиной замаячил второй – и Бекхён мог поклясться, что заметил на светловолосой макушке рога.
Сомнения в собственной психической полноценности захлестнули его разум так стремительно, что Бекхён помотал головой, тут же выдохнув с облегчением – привиделось. Перед ним стояли два обыкновенных парня, сам же он просто еще не отошел от шока.
От пугающей тишины тоже не осталось и следа – в голоса спасителей вплеталась тихая мелодия, играющая откуда-то словно издалека. Ее гармония успокаивала, полностью изменяя восприятие этого места. Наверное, именно поэтому паника внутри Бекхёна погасла, так и не успев разгореться.
За этими мыслями он и не заметил, как к его губам подставили чашку с трубочкой для удобства, лишь непривычный вкус странной жидкости вырвал его из раздумий. Через пару глотков в голову пришла больная мысль о том, что в напитке мог быть наркотик или даже яд, но по здравому размышлению… Эти двое могли сделать с ним что угодно, пока он находился без сознания. Теперь же бить тревогу было поздно, поэтому Бекхён решил просто довериться незнакомцам, искренне надеясь, что они знают, что делают.
Допив последние капли отвара, он открыл рот, чтобы поблагодарить парней за помощь, но из горла не вырвалось ни звука. Язык словно перестал слушаться хозяина, а веки налились свинцом, заставляя силуэты владельцев магазина расплываться в неровном мигании тусклой лампы. Глаза закрылись против воли Бекхёна, и он снова провалился в темноту, унесенный звуками тихой музыки.
Очнувшись во второй раз, Бекхён с трудом проморгался от яркого света, заливавшего помещение магазина. Он обнаружил себя свернувшимся в кресле, и уже был готов страдать в попытках вернуть телу чувствительность, однако тут же с удивлением отметил, что все конечности беспрекословно ему подчинялись. В Бекхёна словно закачали жизненную энергию, и теперь он чувствовал себя… выспавшимся.
Он встал и на этот раз более уверенно нажал на звонок. Из-за занавески тут же показалось лицо рыжего парня. Он улыбнулся, но сразу же исчез, а через минуту они вышли уже вдвоем. Парни встали за прилавок и выжидающе посмотрели на Бекхёна.
- Эм… - Бекхён почесал затылок. – Что вчера произошло?
- Это ты нам должен рассказать, - сказал второй, у которого, Бекхён теперь убедился в этом окончательно, никаких рогов не было.
- Мне кажется, я заснул в автобусе, заблудился, а потом пришел сюда. Мне нужна подушка.
Бекхёну показалось, или парни мимолетно переглянулись? Уверенности не было, как не было и желания снова развивать свою паранойю. Тем более теперь, при свете дня, ночные страхи казались глупыми и надуманными.
- Какая подушка? – спросил рыжий.
- С травами, - пояснил Бекхён. – Меня мучает бессонница, и я надеялся, что такая подушка мне поможет нормально спать.
- Мин… - обратился было второй к рыжему, но тот его одернул.
- Очень интересно, - улыбнулся, очевидно, Минсок, чье имя красовалось на вывеске магазина. – Честно говоря, я уже отчаялся кому-то ее передать.
Бекхён настороженно посмотрел на него. Пожалуй, стоило пересмотреть свои выводы о паранойе и бежать отсюда со всех ног – слишком странными казались продавцы.
- Но, Мин… - светловолосый снова попытался вставить слово, и опять безуспешно.
- Перестань, - шикнул тот на него и снова обернулся к Бекхёну. – Тебе повезло. У меня есть такая подушка.
- Правда? – глаза Бекхёна засияли от радости, а душу наполнила безграничная любовь к этим двоим. – А сколько она стоит?
- Оу, - Минсок задумался. – Сколько ты готов за нее заплатить?
Бекхён полез за своим бумажником. Если она действительно поможет, он был готов отдать за нее все свои сбережения. В таком случае, конечно, оставался открытым вопрос о его местонахождении, так как идти домой пешком из какой-то глуши его совсем не прельщало. Впрочем, можно было бы вызвать такси и назвать адрес Чанёля. Друг заплатит за него без проблем. А заодно и даст немного денег в долг до первой зарплаты.
Пока Бекхён прокручивал все это в голове, на прилавке уже появилась подушка. Она была в разы меньше той, на которой он привык спать. От нее исходил странный запах – Бекхён готов был поклясться, что никогда раньше не ощущал ничего подобного, но что-то внутри словно отзывалось на этот аромат.
- Я отдам тебе ее бесплатно, - рыжий улыбнулся. – В качестве компенсации за то, что вчера так тебя напугал. Впрочем, я и сам тогда чуть не оглох.
- Но я не могу… - попытался отказаться Бекхён, чувствуя себя уязвленным этой насмешкой.
- Бери, раз дают, - встрял второй парень.
Бекхён уже приоткрыл рот, чтобы снова отказаться, но передумал и взял подушку в руки. Надо было торопиться, пока продавцы не одумались и не лишили его денег на еду и проезд.
- Не подскажете, как мне отсюда добраться до остановки?
Парни переглянулись и, спустя пару секунд, кивнули.
Позже вечером, когда встревоженный Чанёль громко причитал в трубку, Бекхён, как ни пытался, так и не смог вспомнить, где провел ночь и как потом доехал до дома. Он смутно помнил магазин и двух странных продавцов, но где именно тот находился и как он туда попал, объяснить не мог. Можно было бы списать все приключения на полусонный бред, если бы не небольшая подушка со странным запахом, которая лежала на его постели. И Бекхён с нетерпением ждал ночи, чтобы опробовать свою последнюю надежду на долгожданный крепкий сон.
Бекхён.
Бекхё-о-о-н.
Бе-е-е-к… Хё-о-о-н.
Кто-то настойчиво звал его по имени, вторгаясь в спящее сознание, и Бекхёну нехотя пришлось открыть глаза. Некоторое время он пытался понять, где находится и что происходит. Осознание пришло чуть погодя – он в своей постели, но не это главное. Главное то, что он спал. Впервые за все то время, что он находился в Сеуле, он смог полноценно заснуть!
Бекхён перевел взгляд на часы, которые услужливо показывали начало двенадцатого. Пусть он проспал всего лишь пару часов, но этого хватило, чтобы почувствовать себя почти отдохнувшим. Щелчок выключателя – и неяркий свет ночника залил комнату, позволяя почти с восхищением посмотреть на подушку. Неужели она действительно помогла?
Бекхён почти трепетно коснулся шероховатой ткани, но стоило взять подушку в руки и вдохнуть ее запах, как чей-то едва слышный шепот вновь вторгся в ночную тишину. Чей-то голос – или голоса? – каждый на свой лад повторяли его имя. Звали его. И Бекхён чувствовал, как его тело подчиняется им, стремится навстречу зову, лишая его желания сопротивляться.
Словно в полусне, он откинул одеяло и поднялся с кровати, краем сознания ощущая, как холодный пол обжигает босые ноги. По коже пронеслись стаи неуютных мурашек, заставляя Бекхёна поежиться, но это чувство тут же потеряло свою остроту под напором потребности идти туда, к источнику тихого шепота.
Больше всего на свете Бекхён хотел бы вернуться в теплую постель, укутаться в одеяло и снова заснуть, но тело не подчинялось голосу разума. Совсем как тогда, когда ноги сами привели к магазину, а рука толкнула дверь. Вспомнив о том месте, Бекхён передернул плечами, пытаясь отогнать воспоминания. В общем-то, их нельзя назвать неприятными, но почему-то сейчас совершенно не было желания об этом думать.
Пара осторожных шагов – и Бекхён замер у двери, что ведет в гостиную комнату. Шепот становился все отчетливей, и он последним усилием попытался найти объяснение происходящему. Может, все это происходит под действием трав? Возможно, в дом забрались воры? Наверное, стоило бы обратиться за помощью, но мимолетный взгляд на телефон – и дверь медленно приоткрылась, привлекая внимание Бекхёна своим недовольным скрипом.
Огромная зала встретила его тысячей переливающихся огней.
Место напоминало бальный зал викторианской эпохи – подобные картинки из учебника Бекхён помнил еще с первых курсов колледжа. Помещение так ярко сверкало, что ему пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы вернуть себе зрение, но даже после этого перед глазами все плыло, не давая сосредоточить взгляд на чем-то конкретном. Бекхён попятился назад, надеясь, что ему удастся сбежать от этого безумия в полумрак своей комнаты, но ноги тут же предательски в чем-то запутались.
Едва удержав равновесие, Бекхён попытался перевести дыхание, но… Его талию сжимал тугой корсет, не позволявший полноценно вдохнуть, а по-прежнему плоская грудь была стянута атласным лифом. Алое платье, расшитое сверкающим бисером и ажурной тесьмой, расходилось пышными юбками в пол, затрудняя движения.
Наверное, если бы не подвернувшийся вовремя стул, Бекхён не слишком изящно уселся бы прямо на пол, пытаясь осознать случившееся.
Он снова прикрыл глаза и досчитал про себя до десяти. Этого просто не могло быть. Он отчетливо помнил, что засыпал в своей квартире, в своей кровати, на своей собственной подушке… Бинго!
Бекхён открыл глаза и усмехнулся, уже без страха, но с любопытством осматриваясь вокруг. Фрейд, наверное, был бы заинтригован размахом его воображения – еще никогда в жизни Бекхёну не снились сны с переодеванием в девушку викторианской эпохи. Пожалуй, он чувствовал себя несколько неловко в такой роли, но тем интересней было дождаться развития событий.
Бекхён тряхнул головой, будто не веря самому себе, и тут же обнаружил, что помимо бального платья ему причитался еще и напудренный парик. Локоны щекотали кожу, и парень откинул назад мешающиеся пряди. Встав, он расправил юбки, выпрямился и попытался изобразить из себя настоящую леди. Ступни совершенно не женского размера, еще недавно ступавшие по ледяному полу спальни, оказались закованы в жесткие туфли – очередная попытка сделать шаг закончилась полным провалом. Бекхён упал обратно на стул и, наконец, рассмеялся. Ведь это сон – его сон! И он определенно получал от него огромное удовольствие.
- Здравствуй, Бекхён, - чей-то голос разрушил легкость уединения, и Бекхён рефлекторно вздрогнул. – Мы тебя ждали.
Похоже, «настоящая леди» обернулась провалом.
Медленно обернувшись, он поднял голову, чтобы встретиться с глубоким взглядом темных глаз, принадлежащих высокому блондину в настолько безупречном смокинге, что, казалось, его жесткий воротник в состоянии перерезать сонную артерию при малейшем движении головы. Во рту пересохло, и Бекхён смог только кивнуть, принимая протянутую в помощь руку и поднимаясь со стула.
- Добро пожаловать на наше скромное торжество, - блондин аккуратно провел его в центр зала, и только теперь Бекхён заметил накрытые столы у дальней стены.
Послышался шорох отодвигаемых стульев, и из-за столов один за другим с приветственными поклонами поднялись еще четверо незнакомцев.
Блондин ненавязчиво потянул остолбеневшего Бекхёна в их направлении, и тот послушно засеменил следом, отчаянно пытаясь не споткнуться о длинный подол платья. Казалось, никого из присутствующих не удивил его странный наряд, и Бекхён позволил себе расслабиться, вновь обретая веру в игры своего подсознания.
Стоило ему присесть на услужливо выдвинутый стул, как бокал перед ним оказался наполнен вином, а откуда-то зазвучала приятная музыка. Мелодия была до боли знакома Бекхёну, но никак не удавалось сосредоточиться настолько, чтобы вспомнить, где он ее уже слышал. Решив, что обо всем этом он подумает потом, когда проснется в своей кровати, Бекхён отдался на волю необычного сна.
Наверное, Фрейд также мог бы многое рассказать о детских травмах и комплексах парня, но тот откровенно наслаждался происходящим. Изысканные блюда и вина словно сами собой возникали на столах, его бокал не опустел ни разу, заботливо наполняемый то одним, то другим незнакомцем, а тихая речь, блистающая комплиментами и искренним восхищением пяти пар глаз, заставляла забыть о любых странностях.
Бекхёна больше не смущали ни обстановка, ни платье, ни музыка, будто дурманящая сознание – он получал удовольствие от происходящего, наверное, впервые в жизни оказавшись в центре такого внимания. Каждый его жест находил отклик в собеседниках, каждое слово воспринималось с трепетом, каждый взгляд, брошенный в сторону одного из незнакомцев, ловился с бесконечным обожанием и преклонением.
Если бы сейчас кто-нибудь спросил Бекхёна, он бы ответил, что не желает просыпаться.
Поймав на себе очередной обожающий взгляд, Бекхён обернулся к его источнику.
- Сухо, - бархатно представился невысокий молодой человек, принимая узкую ладонь для поцелуя.
Мягкие губы коснулись кожи, оставляя ощущение приятной щекотки, и скользнули к запястью, задержавшись там чуть дольше, чем положено. Бекхён тепло улыбнулся, кивая в ответ, и дразняще скользнул кончиками пальцев по щеке представившегося.
Ему нравилось быть тем, кем он здесь являлся. Ему нравился каждый из присутствующей в зале пятерки. Ему нравилось все, кроме появившегося словно из ниоткуда, напряжения. Глаза его собеседников все чаще устремлялись к бронзовому циферблату, висящему на стене. Стрелки неумолимо двигались к полуночи, и Бекхён против воли застыл в тревожном ожидании, стоило длинной стрелке воссоединиться с короткой на отметке «12».
«Самое время превращаться в тыкву», – мелькнуло в его голове, когда пятеро молодых людей одновременно встали со своих мест. Поднявшись вслед за ними, Бекхён называл каждого по имени, словно отмечая этим состоявшееся знакомство.
- Крис, - высокий блондин улыбнулся одними глазами, встав поодаль.
– Сухо, - второй молодой человек остановился рядом с Крисом, заставив Бекхёна позабавиться их разнице в росте.
– Кай, - снежно-белый воротничок делал и без того смуглую кожу третьего еще темнее.
– Тао, - четвертый одарил Бекхёна долгим взглядом и скользнул мимо.
– Чен, - смущенная улыбка появилась на губах пятого, когда он занял свое место рядом с остальными.
Все пятеро словно ждали чего-то, какого-то действия или слова Бекхёна, о котором тот был не в курсе. Мягкая мелодия стала чуть громче, а выпитое вино ударило в голову, заставляя его чуть подхватить юбки и медленным шагом пройти вдоль выстроившихся шеренгой парней.
Еще пара шагов – и Бекхён услышал тихий шорох ног, утопающих в ворсе ковра. Молодые люди следовали за ним, безмолвно провожая к цели.
У противоположной стены залы стояло шикарное кресло, обитое алым бархатом, маня в свой торжественный уют. Вся обстановка пропиталась предвкушением чего-то значительного, музыка уже не просто лилась из ниоткуда – она гремела в ушах Бекхёна, заполняя собой все его существо, заставляя его тело резонировать в такт переливам мелодии.
Захваченный собственными ощущениями, Бекхён опустился в кресло, отстраненно отметив, что его сопровождающие той же шеренгой выстроились в паре шагов, и почти сразу в грохот мелодии влился тяжелый бой часов. Наступила полночь.
Вопреки страхам Бекхёна, все осталось на своих местах – лишь бесшумно распахнулись двери, которые с этой стороны были богато украшены резьбой и позолотой. В проеме появился еще один участник происходящего, молча поднеся ему настоящий кубок.
Приняв из уверенных рук бокал, Бекхён ощутил уже знакомый запах. Что бы ни находилось в кубке, пахло оно точно так же, как травы, которыми была набита его подушка.
Склонившись в глубоком поклоне, молодой человек, еще почти мальчик, без тени улыбки удалился, плотно закрыв за собой двери.
- А почему он не остался? – Бекхён еще раз вдохнул дурманящий аромат и провел пальцем по краю кубка.
- Сехун еще слишком молод, - произнес кто-то из присутствующих. – Он придет на место того, кого выберет Хозяйка Ночи.
Бекхён едва удержался от того, чтобы пьяно хихикнуть, сложив два и два. Его подсознание выкинуло очередной фортель, совместив женский титул с его мужской сущностью, и это было даже… забавно. Проанализировать сон можно было и потом, а пока – в его руке вино и пятеро восхитительных молодых мужчин, готовых преклоняться перед ним, а это значит, что веселье продолжается.
Бекхён прикоснулся губами к прохладному краю и сделал первый глоток. Напиток мягко прокатился по горлу, оставив после себя ощущение терпкости и неги. Все тело отозвалось на приятный вкус, и совсем скоро в бокале не осталось ни капли. Практически сразу в голове зашумело, каждая клеточка организма Бекхёна вспыхнула опаляющей жаждой, жарким предвкушением, желанием чего-то, что обещали темные глаза напротив. Он еще успел отметить, что с последним, двенадцатым ударом часов мелодия стихла, оставив его наедине с чужими руками, бережно распутывающими завязки корсета, а потом его сознание отключилось, уступая место страсти.
Бекхён не знал, да и не хотел знать, чьи пальцы касаются его тела, чьи губы впиваются в его кожу, чей голос ласкает его слух обещаниями удовольствия и вечной любви. Ему хотелось еще и еще, больше, сильнее – так, чтобы откровенный свет хрустальной люстры померк от стыда перед творящимся на мягком ковре залы. Бекхёну хотелось всего и сразу; каждый сантиметр его кожи был измучен бесконечным возбуждением и ожиданием скорой развязки, а голос, словно вторя телу, выстанывал то приказы, то мольбы не останавливаться, продолжать – до тех пор, пока он, Бекхён, не сойдет с ума под этими ласками, пока не оглохнет от манящих голосов, причудливо переплетающихся друг с другом.
Пожалуй, он был бы согласен умереть во сне.
Бекхён очнулся от оглушающего звонка будильника. С трудом разлепив глаза, он кое-как смог пошевелить рукой, чтобы отключить эту назойливую трель. От ощущения полной разбитости хотелось уткнуться лицом в подушку и отчаянно разрыдаться. Он же спал всю ночь… Или не спал?
Судя по тому, как в паху болезненно ныло, ему действительно снилось именно то, что детально всплыло в памяти. Бекхён перекатился на бок и глухо простонал. Столь долгожданный сон, но почему именно такой? Лучше бы ему вообще ничего не снилось, лишь бы не чувствовать постыдной потребности сжать окаменевший член и позорно спустить себе в руку.
Как следствие, душ занял гораздо больше времени, чем обычно, потому что пришлось-таки озаботиться решением этой проблемы. Впрочем, после душа, даже вопреки изматывающему сну, Бекхён почувствовал себя лучше. Он уже не клевал так откровенно носом на работе и исполнял поручения с куда большим рвением, находя в себе силы заботиться о конечном результате, а не о галочке в графе «выполнено».
Начальница тоже заметила разительные перемены в своем подчиненном и вызвала на разговор. Она правдиво призналась, что уже собиралась отказать ему в должности, даже дала задание в отдел кадров найти нового помощника, но последние несколько дней Бекхён ее буквально поразил своей работоспособностью. Она не стала интересоваться, что же такого случилось в жизни подчиненного, но дала понять, что и в дальнейшем ждет от него такой же необъятной тяги к работе. Бекхёну польстили слова, и он возвращался на свое место, напевая случайную мелодию. Уже сев за стол, он понял, что это та самая песня, которую он слышит по ночам.
Щеки вспыхнули от стыда, и он прикрыл лицо ладонями. Эти сны сводили его с ума. То, что с ним вытворяли эти пятеро мужчин, было самой настоящей пыткой. Хоть бы раз они довели свое дело до конца! Вместо этого они распаляли его своими ласками, оставляя наутро с болезненным стояком. За эти несколько дней Бекхён мог с гордостью назвать себя мастером по дрочке. Тому, с какой скоростью он спускал, мог бы позавидовать любой, хотя, окажись он с кем-нибудь в постели, его партнер вряд ли обрадовался такой скорострельности. Вот только эти пятеро не оставляли Бекхёну ни желания, ни физических сил на какие-то отношения.
Он помнил, как отчаянно просил их позволить ему кончить, умолял, проклинал и кричал в голос, но они были глухи ко всем его мольбам. Похоже, ему достались самые настоящие садисты, а сам он превращался в больного мазохиста, потому что мчался с работы со всех ног, быстро ел и забирался в постель, чтобы снова погрузиться в столь желанный сон. Так не могло дальше продолжаться.
К выходным благоразумие все-таки одержало верх – Бекхён всерьез задумался о том, что с ним происходит и что с этим делать. Каждую ночь он видел один и тот же сон, с одними и теми же действующими лицами. Пятеро безупречных принцев ухаживали за ним, называя Хозяйкой Ночи и не выпуская из своих объятий до тех пор, пока Бекхён не начинал сходить с ума.
По здравому размышлению ему от всего этого делалось не по себе. Бекхён жаждал ответов, но рядом не было никого, кому он мог бы задать свои вопросы. Единственным доступным источником информации без риска оказаться в специализированной клинике, пожалуй, был только Интернет.
От обилия статей, которые он успел прочитать за выходные, голова шла кругом. Бекхён несколько раз признал-таки себя психически больным, мысленно отправился в психушку и заклеймил позором своей семьи. От осознания своей неспособности самостоятельно справиться даже с такой, казалось бы, несерьезной проблемой, Бекхёну стало тошно. Уж лучше бы он никуда не рыпался, сидел в своем Пучоне, работал официантом в какой-нибудь забегаловке – и не желал каждую ночь отдаться любому из пяти порождений собственного подсознания.
Бекхён чуть не расплакался, когда рухнул на кровать и уткнулся в пресловутую подушку. Это она была во всем виновата! Он сжал ее в руках и со всей силы бросил в стену, но тут же вскочил и поднял ее, бережно прижимая к груди. В конце концов, если бы не она, его бы уволили. Подобным же снам всегда можно найти объяснение, которое абсолютно не связано с психическими заболеваниями. Пожалуй, еще никогда в жизни он не нуждался так сильно в ком-то, с кем-то можно было поговорить, посоветоваться, да просто поделиться, чтобы хоть немного успокоиться.
Первой мыслью было набрать номер мамы, ведь именно она посоветовала ему эту чудо-подушку. Возможно, все объясняется побочными эффектами... Но стоило ему представить, что он в красках расписывает свои сны, как идея была тотчас же отвергнута. Ну, а если не мама, то всегда оставался Чанёль. С тех пор, как в его ночной жизни появилось пятеро обольстителей, Бекхён совсем перестал общаться со своим другом. Набравшись храбрости, он набрал знакомый номер и замер, вслушиваясь в длинные гудки.
Бекхён не знал, сколько планет он спас в прошлой жизни, но готов был спасти еще столько же – едва заслышав истеричные нотки в голосе друга, Чанёль сорвался из дома и уже через десять минут обнимал его на пороге.
Бекхён, конечно, был рад того видеть, но эти десять минут тянулись для него вечностью – подушка немым укором лежала на кровати, маня в сети обжигающего сна. Стоило поймать себя на мысли, что он ищет любой предлог, чтобы лечь спать, и у Бекхёна не осталось и тени сомнения в том, что с ним не все в порядке. Чанёль его молча выслушал и сразу же… заржал. Он так смеялся, что из его глаз брызнули слезы. Бекхён обиженно поджимал губы и проклинал мироздание за то, что оно послало ему такого никчемного друга. Чанёль, кое-как успокоившись, попросил еще раз все рассказать, пообещав, что больше такой реакции не последует.
- А может, это вообще ты во всем виноват! – внезапно снизошло на Бекхёна озарение. – Если бы я тогда не застал вас с Кёнсу…
- Стоп-стоп, притормози! – вскинулся Чанёль. – Ты не перекладывай с больной головы на здоровую! Если тебе не дают пять мужиков во сне, то мы с Кёнсу тут ни при чем. Где ж ты был раньше? Если бы я только знал, что ты играешь в моей лиге, я бы, пожалуй, забил тебе пару голов.
- Заткнись! – взвизгнул Бекхён, кажется, впервые в жизни не в настроении для идиотских шуток Чанёля. – Ты просто не понимаешь ни черта! Ты…ты…
Он уткнулся лицом в колени, и его тело стала сотрясать мелкая дрожь. Бекхён уже не ревел, но был на грани нервного срыва. Честно говоря, Чанёль был его последней надеждой. Он искренне считал, что друг найдет всему логическое объяснение, но логика и Чанёль… Это извращение. И теперь Бекхён злился, потому что не знал, что предпринять в этой ситуации. Он одновременно и хотел снова вернуться в сон, почувствовать все эти жаркие поцелуи и опьяняющие ласки на своем теле, и каким-то чудом еще сохранял достаточно силы воли, чтобы осознавать опасность подобных уступок. Еще немного, и он точно не выдержит.
- Прости, - тихо произнес Чанёль и мягко провел ладонью по его спине.
- Видимо, из-за отсутствия сна в моей голове что-то сдвинулось, - отстранившись от прикосновения, устало вздохнул Бекхён. – Поищу завтра телефон психиатра.
- Тебе просто нужно выбросить эту подушку.
- Нет! – Бекхён резко дернулся, мгновенно взрываясь. – Нет! Ни за что!
Чанёль удивленно посмотрел на него.
- Я… - Бекхён помолчал, мучительно пытаясь понять, что с ним только что произошло. – Это крайняя мера. Я… попытаюсь еще что-нибудь придумать.
- А если снова сходить в тот магазин? – предложил Чанёль. – Расскажи им, что вот подушка помогла заснуть, но сны снятся какие-то странные.
Минутного раздумья хватило, чтобы Бекхён не только мысленно забрал назад свои раздумья на тему противоестественных связей Чанёля с логикой, но и бросился на вновь лучшего друга с объятьями. Его лицо засияло, и даже мысли о предыдущей неудаче в поисках магазина не омрачили вернувшегося настроения. Если честно, он тогда не слишком-то и старался. Зато теперь Бекхён был настроен весьма серьезно и сразу же вбил в поисковике название магазина. Но «Оккультных товаров Ким Минсока» в природе не существовало. Чанёль напирал на то, что название было другим, но что Бекхён помнил точно, так это название. На магазине красовалась именно такая вывеска. И хотя он пробовал и другие вариации, все указывало на то, что такого магазина попросту не было ни в Сеуле, ни в других близлежащих городах.
- Может, тебе переночевать завтра у нас? – обеспокоенно предложил Чанёль перед уходом. – Все-таки не самая спокойная ночь ожидается.
- В смысле? – Бекхён откровенно клевал носом и не сразу смог вспомнить, какое было число на календаре.
- Ну… - Чанёль почесал затылок. – Вроде как считается, что в ночь на первое мая нечисть всякая бушует... Ну, знаешь, Вальпургиева ночь, Белтейн, все такое.
- Да иди ты, - Бекхён, наконец, выпихнул его за дверь.
Еще не хватало забивать голову всякими глупостями. То, что с ним происходило, и вправду было довольно странно, но приплетать к этому нечисть – это уже чересчур. Впрочем, Бекхён на всякий случай набрал в поиске «ночь на первое мая», но захлопнул ноутбук, так и не открыв ни одной ссылки.
Тем не менее, слова Чанёля крепко въелись под корку мозга. Весь день на работе Бекхён только и делал, что прокручивал в голове названия праздников. Но разве Вальпургиева ночь – это не сборище ведьм? Ему вроде бы мужчины снились, а не женщины. Как вообще одно могло быть связано с другим? Никак. Только вот забираясь вечером в постель, Бекхён все-таки чувствовал легкую нервозность. Стоило уткнуться носом в подушку и почувствовать такой знакомый аромат, как веки налились тяжестью, и даже смутная тревога не помешала ему провалиться в сон.
Он не до конца понимал, что происходит. Что-то изменилось в атмосфере – не комнаты, знакомой до мелочей, нет, но в самом воздухе разлилось неприятное напряжение, словно затишье перед бурей. Казалось, каждый шаг к двери сопровождается ослепляющей вспышкой, выжигая кислород.
Бекхён протянул руку и коснулся дверной ручки, инстинктивно ожидая какого-то подвоха – он бы не удивился, почувствовав удар током, но ничего подобного так и не произошло. Ручка повернулась легко и практически бесшумно, дверь распахнулась без проблем, открывая взгляду ставшее привычным роскошное убранство обеденной залы. Пятеро соблазнителей уже ожидали в центре комнаты, стоя с приветственными улыбками на прекрасных лицах. Решив, что просто слишком поддался на провокации Чанёля, Бекхён улыбнулся и сделал шаг вперед, выходя на свет.
Вопреки установившейся традиции, его не сопроводили к столу, а тут же чьи-то мягкие губы – кажется, это был Кай, - коснулись шеи Бекхёна, осторожно проводя по воспаленной коже. Приняв негласное приглашение, он откинул голову, позволяя страхам и сомнениям раствориться в этой ласке. Прикрыв глаза, Бекхён наблюдал за тем, как Тао избавился от рубашки, открывая взгляду стройное натренированное тело. Словно отзеркалив его с Каем позу, к Тао приблизился Крис, устраивая большие ладони на подтянутых боках. Сладкое тревожное предвкушение поселилось где-то глубоко внутри, вынуждая глотать раскалившийся воздух – казалось, каждый вдох стекает тяжелыми каплями к низу живота, назло всем законам анатомии оседая в паху.
По сути, еще ничего не произошло, но Бекхён отчего-то чувствовал себя готовым вот-вот взорваться, отдаться каждому из присутствующих прямо здесь, у дверей. Картина напротив приковывала к себе его внимание, заставляя жадно следить за длинными пальцами, еще совершенно невинно исследующими скульптурно прорисованные мышцы, и Бекхён умудрился пропустить момент, когда чужие губы принялись за его обнаженные руки.
В этот раз все было совсем не так, как раньше – Сухо и Чен выцеловывали каждый палец Хозяйки Ночи, освобождая изящные кисти рук от груза украшений. Кольца одно за другим с глухим звяканием падали на пол, а полные обожания глаза ни на секунду не отрывались от лица Бекхёна.
Каким дураком он был, желая избавиться от своего наваждения! Никогда раньше он не чувствовал себя таким желанным, таким нужным и любимым. Если все это требовало от него принести в жертву реальный мир с его рутинным существованием – Бекхён готов был поклясться в чем угодно прямо сейчас, лишь бы настойчивые губы не прекращали свою томительную пытку.
- Бекхён… - хриплый шепот мягко скользнул по барабанным перепонкам, когда Кай опустил руки на его талию. – Бекхё-о-он…
Член больно терся о намокшую ткань тяжелой юбки, стоило Бекхёну сменить положение – он хотел почувствовать эти губы на своих, хотел ощутить жар чужого рта и услышать чужие стоны.
- Бекхён… - словно прочитав его мысли, Чен поднялся с колен и обжег дыханием губы Бекхёна. - Ты нам нужен. Бекхён, мы хотим тебя…
После этих слов все шестеро словно переместились в абсолютно другую Вселенную, где не было привычных законов физики, где одежда падала к ногам сама собой, а притяжение обнаженных тел оказалось настолько непреодолимым, что не хватило бы никаких сил, чтобы их разъединить. Бекхён чувствовал твердость каждого из любовников всей кожей, бесстыдно терся собственной эрекцией о сменяющихся партнеров, захлебывался в океане желания, сконцентрировавшегося внизу его живота.
В какой-то момент ему казалось, что он уже научился различать пальцы по прикосновениям, но мгновение просветления растаяло, не успев оформиться в осознанную мысль. Бекхён сгорал, тонул, плавился, превратившись под умелыми руками в комок оголенных нервов. Можно было сколько угодно пытаться списать происходящее на гормоны, на последствия той ночи, когда он стал невольным слушателем любви своих друзей – все это осталось где-то в другой жизни, где Бекхёна не существовало. Только здесь, в тесных объятьях, в запахе жаждущих тел, в изгибах обласканных бедер, Бекхён по-настоящему просыпался.
И без того сгустившийся до вязкости воздух застрял на полпути к легким, когда волосы Сухо скользнули по груди Бекхёна, а влажные припухшие губы обхватили твердый сосок. Язык упруго скользнул по напряженной плоти и Бекхён задохнулся от острого удовольствия, зудящей судорогой пронзившего все его тело. Глухой стон словно послужил спусковым механизмом – томительные ласки мгновенно сменились пламенем напористых прикосновений. Чьи-то руки с силой провели по плечам, спустились к запястьям и перехватили их за спиной Бекхёна, практически лишив того возможности двигаться. Паника фотовспышкой озарила помещение, выхватив резкие очертания пяти тел, прижимающихся к Бекхёну. Остатков сознания еще хватило на то, чтобы зафиксировать Чена, опустившегося перед ним на колени, и мозг тут же перегорел, стоило саднящему от желания члену оказаться в горячей влажности чужого рта.
Кажется, Бекхён закричал, срывая голос до хриплого шепота. Возможно, он кончил не раз и не два, уже не понимая, чьи губы сжимаются вокруг его возбуждения. Может быть, он умер и воскрес не единожды за эту ночь, расплачиваясь собственным семенем за ту бездну обожания, что дарили ему его любовники. Каждое движение причиняло почти невыносимую боль, но Бекхён стремился навстречу, словно именно в ней и был смысл его существования. Он хотел еще и еще, подаваясь бедрами вперед и вверх, не отдавая себе отчета в том, что может причинить не меньшую боль тому, кто перед ним.
Он забыл, как дышать, забыл, как звучит его имя без сопровождения мучительных стонов. Хотелось остаться в этом сумасшествии навечно, с каждым новым оргазмом пропадая в темных глазах, в светлых волосах, в широких ладонях, в повадках пантеры и требовательных поцелуях.