Сын Дракона

[pinkunicorns]

Название: Сын Дракона
Автор: Reiters
Иллюстраторы: Лунный дождь и Joonwon
Бета: orangelittleman
Фэндом: EXO
Пэйринг: Чанель/Бэкхён
Персонажи: Крис, Тао
Рейтинг: R
Жанр: AU, hurt/comfort, fantasy
Саммари: Только в самых смелых мечтах Чанёль мог представить, что он больше не городской изгой и сирота. В тайне он всегда верил, что рожден для другой жизни, но не ждал, что эта самая другая жизнь найдет его так скоро. Теперь у Чанеля есть не только семья и друзья, но и ответственность перед всеми, кто носит Знак Огня.
Сможет ли Чанель исполнить возложенную на него цель и защитить самого важного для себя человека?
Примечание: все иллюстрации - в превью.

Сын Дракона

~

Рожденный под знаком Огня, никогда не будет счастлив на этой земле. Никогда не обретет он свободы и умиротворения, никогда не познает истинной любви. Клейменный Огнем всю жизнь обречен сгорать от своего проклятья. До тех пор, пока он на этой земле.

С тех пор, как Чанёль покинул приют, Слова Древних звучат в его голове каждый день. Он, безродный сирота, тощий и нескладный, и так никому не нравился. А уж когда люди видели его огненно-рыжие волосы, выбивающиеся из-под шапки, или, что хуже, рисунок на шее, силуэт огненной птицы, они буквально бежали от него прочь. Некоторые принимали его за бунтаря, озлобленного уличного подростка, набившего себе рисунок самостоятельно, – тогда в него летели камни. Женщины прятали от него детей, мужчины грозили сжатыми кулаками так, будто один его вид оскорблял их чувства.

На самом деле Чанёль родился с этим родимым пятном. Он не помнил своих родителей, не знал о них ничего. Вероятно, они тоже были прокляты Огнем, как Чанёль, и их убили, либо они совершили самоубийство, не выдержав своей участи. Ведь, как говорят Слова Древних, проклятые не обретут счастья на этой земле. Многие думаю, что это значит смерть, но Чанёль верит, что ему уготована иная судьба. Часто во снах он видит красивого мужчину, высокого и светловолосого, с золотыми искрящимися глазами. Он приходит за Чанёлем и ведет его в небо. Во сне Чанёль летает так, словно за спиной вырастают крылья, он чувствует себя счастливым и свободным. И, просыпаясь, парень в тайне надеется, что именно об этом говорят Слова.

Но потом настает день, и Чанёлю снова приходится искать себе пропитание. Для проклятых есть либо помои, либо тяжелая и опасная работа, за которую платят едой. И Чанёлю приходится работать. Проходя вечером мимо Храма, он с тоской смотрит на белоснежный шпиль и малодушно хочет вернуться в далекое детство, когда о его даре еще не было известно. Храм защищает проклятых детей лишь до 18 лет, а потом выставляет за дверь, считая уже взрослыми. Жестоко и бессмысленно, по мнению Чанёля. Потому что та жизнь, которую приходится влачить самому парню и ему подобным, – вовсе не жизнь.

Чанёль качает головой, в последний раз кидая взгляд на Храм, и застывает на месте от удивления. Из резных дверей выходит процессия стражей, окружающих Пастыря плотным кольцом. Чанёль понимает, что надо убираться от Храма, потому что быть наказанным самим Пастырем не хочет никто.

– Смотри, там проклятый, – внезапно раздается детский голос со стороны, и Чанёль чувствует несильный удар в плечо. Он удивленно оборачивается, и видит городских детей, нескольких мальчишек, которые уверены, что стоят выше какого-то проклятого.

Дети верещат и кидают в него мелкие камни, забавляясь. Чанёль глубоко вздыхает, пытаясь погасить гнев на неразумных малышей и страх быть обнаруженным стражами. Он уже хочет бежать, как вдруг один из мальчиков прицельно попадает ему по лицу острым камешком. Страх и гнев вспыхивают в Чанёле вместе с острой болью, и вокруг него начинает негромко потрескивать пламя. Дети затихают, в ужасе и трепете смотря, как вокруг проклятого разгораются огненные лепестки. Порыв ветра будто подхватывает их, закручивая вокруг фигуры парня широким, расходящимся в стороны водоворотом. Чанёль медленно надвигается на детей. Шапка мгновенно истлевает, огненные волосы полощутся на ветру, заставляя глаза детей расшириться до неприличных размеров. Внезапно один из них всхлипывает и бросается наутек, остальные с криками и громким плачем бросаются за ним. Чанёль встряхивает головой, приходя в себя, и чертыхается. Со стороны Храма к нему уже бегут стражи, а это значит, что пора делать ноги.

Обычно стражи отгоняют проклятых к заброшенным районам, отставая у самых границ, но сегодня Чанёлю явно не везет. Он петляет по переулкам, пытаясь оторваться и прорваться на безопасную территорию, но стражей слишком много, они легко перекрывают ему дорогу, оттесняя к границе города. Чанёль паникует. За городом сплошные безлюдные просторы, до другого ближайшего города многие километры. И даже если бы Чанёль знал, в какую сторону ему стоит держать путь, то все равно бы не рискнул выходить из города один.

– Стрелять на поражение, – доносится до него звучный голос командира отряда, и Чанёль в ужасе оборачивается.

Стражи действительно заряжают ружья. Парень оглядывается по стороны, но другого выхода, кроме как прорываться к воротам, он не находит. Возможно, потом он сможет вернуться в город, проберется ночью или придумает что-то еще. Но сейчас мозг ему отказывает, и Чанёль что есть духу несется к воротам, расталкивая нескольких стражей. Как только он вылетает из ворот, раздается первый выстрел. Чанёль втягивает голову, закрывая ее руками, и бежит вперед без разбора, лишь бы подальше от стражей. Раздается еще несколько выстрелов, но Чанёль уже слишком далеко.

Он останавливается лишь через некоторое время, когда город кажется на горизонте лишь игрушечным домиком. Вокруг чахлые кустарники, редкие деревья, окруженные выжженной травой, никакого намека на воду или лес, хоть на что-нибудь, где можно было бы раздобыть запасы в дорогу. Чанёль в отчаянии валится на землю, силы покидают его, усталость от долгого бега и пережитого стресса наваливается на парня железной плитой. Он лежит, смотря в темнеющее небо, и в красках представляет, как степное зверье найдет его ночью и сожрет. Но даже эта мысль не помогает ему собраться с силами и встать. Постепенно полное безразличие овладевает его разумом, и Чанёль попросту закрывает глаза, надеясь открыть их на другой земле. Там, где он будет счастлив и свободен.

***

– Тебе не кажется, что он слишком долго спит? – спрашивают где-то рядом с Чанёлем. Он морщится во сне и переворачивается на бок, стараясь сохранить остатки сна.

– Тише, Чонин. Ему нужно восстановиться, что ты как маленький? – раздраженно отвечают с другой стороны.

Чанёль морщится вновь. Кажется, что сон от него все же ушел. Внезапно в голову парня толкается последнее сохранившееся воспоминание, и он резко садится на постели, распахивая глаза. В комнате, помимо него, еще двое: высокий смуглый парень с мечом у пояса, который выглядит достаточно угрожающе, и совсем еще мальчик в белом халате лекаря. Чанёль переводит ошарашенный взгляд с одного юноши на другого и не знает, какой вопрос задать первым. Он точно помнит, что засыпал на земле с мыслью о смерти.

– Смотри, что ты наделал, Чонин, – внезапно хмурится тот, что в халате, жестко хлопая второго юношу по плечу.

Тот трет ушибленное место и в своем негодовании становится чуть младше. Он неслышно шевелит губами, будто передразнивает своего знакомого, и Чанёль внезапно для себя улыбается.

– Что лыбишься? – огрызается смуглый парень и садится в кресло, подальше от кровати. А юный лекарь тем временем подходит ближе к Чанёлю.

– Здравствуй, меня зовут Кёнсу, я сын местного лекаря. Не бойся нас, мы поможем тебе. Это, – пространный жест в сторону сидящего в кресле юноши, – Чонин. Он мой друг. Он не очень-то вежлив, но бояться его не стоит.

– Я не боюсь, – отвечает Чанёль. И задумывается над своими же словами. Ведь он действительно не боится двух новых знакомых, несмотря на то, что понятия не имеет, где же он сейчас находится. – Где я?

– Ты в безопасном месте. Здесь никто не будет попрекать тебя принадлежностью к Огню, – Кёнсу внезапно улыбается и задирает рукав халата, показывая Чанёлю лепесток огня на запястье.

– Ты тоже? Настоящий? – пораженно спрашивает Чанёль, боязливо протягивая руку и дотрагиваясь кончиками пальцев до рисунка на коже. Он не похож на татуировку, а, как и у самого Чанёля, будто проступает изнутри. – А Чонин?

– Нет, он… – Кёнсу внезапно смущается и бросает косой взгляд на своего друга. Тот ухмыляется и моментально оказывается рядом с ними.

– Я отмечен Воздухом, – с достоинством произносит Чонин, поворачиваясь к Чанёлю левым плечом, где прорисовано на коже завихрение воздуха.

Трогать смуглую кожу парень не решается, только рассматривает новый для себя знак. Он знает, что такие часто есть у стражей, потому что Воздух дает своим подопечным быструю реакцию и акробатическую гибкость. Когда Чанёль переводит взгляд от плеча Чонина на его лицо, тот хитро вскидывает уголки губ и протягивает парню правую руку. Сперва Чанёль не понимает его жеста, а потом замечает рисунок, в точности такой же, как у Кёнсу, только в этот раз ненастоящий.

– Чонииин, – смущенно тянет Кёнсу, а Чанёль непонимающе хлопает глазами. Чонин внезапно смеется, тепло и как-то радостно, и приобнимает Кёнсу за плечи.

– Это знак того, что он мой. Не трогай его, и у нас не будет проблем в общении, – улыбка идет Чонину намного больше, чем ухмылка, отмечает про себя Чанёль, прежде чем согласно кивнуть.

Почему-то его совершенно не удивляют слова Чонина. Может быть потому, что эти двое удивительно подходят друг другу, создавая очень уютное и теплое сочетание. Размышления Чанёля прерывает короткий стук в дверь.

– Кёнсу, как он? – раздается голос, от которого Чанёль дергается, словно его ударило током.

Кёнсу что-то отвечает на вопрос, но у Чанёля будто закладывает уши, он слышит лишь шум ветра, как в тех снах, что он делил с тем, кто сейчас вошел. Чанёль запомнил его именно таким: высоким и светловолосым, с яркими, золотыми глазами. Единственное, сейчас этого человека нельзя было назвать взрослым мужчиной, он выглядел значительно моложе и вполне мог быть не на много старше самого Чанёля.

– Чанёль, – парень приходит в себя, лишь когда Чонин дотрагивается до его плеча. Он пару раз моргает, а потом смущенно опускает глаза в пол, понимая, что слишком долго пялился на гостя.

– Чанёль, это Крис. Он у нас главный, именно он спас тебя, – тихо и немного торжественно произносит Кёнсу.

Чанёль смотрит на него и понимает, что Кёнсу души не чает в этом человеке, собственно, как и Чонин. Они оба смотрят на Криса, словно обязаны ему жизнью. В общем-то, это вполне может быть правдой.

– Здравствуйте, – Чанёль чувствует себя неловко, – я не знаю, почему вы спасли меня, но спасибо вам.

– Не благодари, пока не узнаешь причин, – по-доброму усмехается Крис и, совершенно не стесняясь, садится на кровать Чанёля, возле его ног. – Если ты нормально себя чувствуешь, я хотел бы с тобой поговорить.

– Да, конечно, – добрая улыбка Криса немного снимает напряжение, но Чанёлю все равно неловко сидеть так близко. Крис, будто замечая его смятение, отодвигается подальше в попытке достать что-то с подоконника и там и остается, крутя в руках свою добычу.

– Когда я нашел тебя, первым делом я обратил внимание на твой знак. Он немного необычный, не находишь?

– Я...

– Не отвечай, это необязательно. Прости за такую манеру речи. Это было утверждение: твой знак необычен. Ты видел знак Кёнсу, это типичный знак Огня, он есть у многих в нашем поселении. Твой же… – Крис ненадолго замолкает, продолжая крутить в пальцах неизвестную побрякушку, – твой знак обозначает Феникса.

– Феникса? – удивленно переспрашивает Чанёль, подаваясь вперед. Он никогда в жизни не слышал о таких существах.

– Феникс – это огненная птица, символ обновления. Есть множество легенд об этих мифических существах. Говорят, что каждую тысячу лет Феникс сгорает в собственном пламени, – Крис делает непродолжительную паузу, а потом весомо добавляет, – а потом воскресает из пепла, начиная новую жизнь.

~



~

Чанёль неосознанно прикладывает руку к шее, дотрагиваясь до своего знака. В глубине души все его существо ликует от услышанных слов. Он всегда знал, всегда верил, что создан не для того, чтобы сгнить на улицах города, что у него есть другое предназначение. Чанёль широко улыбается Крису, тот отвечает ему доброй улыбкой. И Чанёль начинает говорить, торопливо, будто боится, что его попросят замолчать.

– Я всегда чувствовал, что я живу не так, как должен. Я… Я видел сны. В них я летал по небу с огненными крыльями за спиной. Я видел много городов, реки и горы, я облетел все страны. А еще, – здесь Чанёль замолкает, кидая быстрый взгляд на притихших Кёнсу и Чонина, а затем продолжает чуть тише, – в своих снах я видел тебя. Ты приходил за мной и забирал в небо. Ты выглядел немного иначе, был старше, но я уверен, что видел именно тебя.

– Возможно, твоя сила даже больше, чем я предполагал, – подаваясь вперед, говорит Крис. Он выглядит так воодушевленно, что Чанёлю даже чудится отблеск огня в его золотых глазах. – Я помогу тебе, научу тому, как управлять своей силой, как развить ее. А про сны… Об этом мы поговорим чуть позже.

Крис встает с кровати, улыбаясь на прощание Чанёлю, и быстрым шагом проходит к двери. Кёнсу и Чонин прощаются с ним, получая в ответ легкий кивок, а потом бросаются к Чанёлю. Их глаза горят жадным интересом, возвращая Чанёлю неловкость и смущение.

– Ты будешь учиться у Криса, – мечтательно произносит Кёнсу, разглядывая рисунок на шее Чанёля. – Его сила велика, ты поразишься, увидев его возможности. А когда ты увидишь его Др…

– Лучше бы тебе оправдать его надежды, – встревает Чонин, перебивая Кёнсу, – Крис ждет от тебя многого.

– Не пугай его, Чонин, – Кёнсу легко ударяет Чонина в плечо, и тот вновь теряет весь свой грозный вид. – Крис не сделает тебе ничего плохого, не переживай из-за его слов. Если ты сказал Крису правду, то твоя сила наверняка проявит себя на его уроках. Возможно, ты даже сможешь летать с ним, как говорил.

Чанёль растерянно кивает, сжимая пальцами покрывало. Он чувствует себя уставшим и голодным, слишком многое произошло с ним после пробуждения. Внезапно Кёнсу хлопает себя по лбу и выходит из комнаты быстрым шагом. Чонин недоуменно переглядывается с Чанёлем, а затем выходит следом за Кёнсу.

Пока хозяев нет в комнате, Чанёль оглядывается вокруг, отмечая уютность комнаты. Когда его взгляд возвращается к кровати, парень замечает металлический блеск между складок покрывала. Он протягивает руку и с удивлением обнаруживает на кровати массивное кольцо с отверстиями для двух пальцев. Чанёль берет его в руку и переворачивает, чтобы рассмотреть. На “шляпке” серебряного кольца выгравирован феникс – точная копия рисунка на шее Чанёля. Парень оглядывается на дверь и прячет кольцо под подушку.

Через некоторое время возвращается Кёнсу и помогает Чанёлю встать, провожая его в ванную комнату. Оказывается, из-за появления Криса Кёнсу совершенно забыл о приготовлении еды, поэтому сейчас чувствует себя безмерно виноватым. После водных процедур и плотного обеда Чанёль еще долго убеждает его, что все в порядке, но Кёнсу все равно ворчит, что из него плохой хозяин. Чонин на каждое такое заявление только хмыкает и просит Чанёля не обращать на “ворчуна” внимания.

К вечеру, когда спадает дневная жара, парни ведут Чанёля смотреть их поселение. Город совсем небольшой, насчитывает не больше двух дюжин домов и скромную Ратушу, в которой, по всей видимости, живет Крис. На единственной площади стоит небольшой сломанный фонтан с каменными бортиками, куда парни и садятся отдохнуть, и дать Чанёлю возможность осмотреться. Все строения, как замечает парень, обветшалые, и, если бы не огни в окнах, их можно было бы принять за брошенные. Кое-где на домах чернеют странные отметины, а камни кажутся спаянными между собой. Чанёль с интересом разглядывает такие следы, не понимая, откуда они взялись. Чонин перехватывает его взгляд и тут же поясняет:

– Это Крис. У нас нет необходимых инструментов для ремонта, поэтому он обжигает камни.

– Обжигает? – недоуменно переспрашивает Чанёль.

– Дыханием, – отвечает Чонин, чем еще больше изумляет парня. – Он не разрешает на это смотреть, но я однажды подглядывал.

Чанёль смотрит еще раз на расплавленные камни и думает о том, что сказал ему Чонин. То, что Крис умеет дышать огнем, поражает его, ведь умение самого Чанёля ограничиваются огненными лепестками, которые он научился вызывать щелчком пальцев. И тем огненным вихрем, которым он напугал детей. Но даже сам Чанёль не понял, как он его вызвал и какие силы тот в себе несет. Он обязательно должен будет спросить об этом у Криса, когда начнутся их уроки. Об этом и о том кольце, которое ждет его дома.

***

К сожалению Чанёля, время встречи с Крисом наступает не так скоро, как он надеялся. За две недели в поселении он полностью обживается в гостевой комнате дома семьи Кёнсу. Его отец оказывается милым человеком и одним из немногих взрослых. Вечерами Чанёль любит разговаривать с ним о прошлом. Он с удивлением узнает, что раньше такой травли на Огненных не было. Она началась около тридцати лет назад, с приходом в Храм нового Пастыря, которому открылись Слова Древних. Почему-то знак Огня Слова трактовали, как проклятие, а отмеченных им храмовники начали гнать из городов или брать под стражу. Очень быстро численность Огненных сократилась до минимума. Именно тогда отец Кёнсу повстречал Криса.

– Но ведь Крис так молод сейчас, – удивился Чанёлю.

– Я не могу в точности объяснить то, что с ним произошло, если честно, – отец Кёнсу впервые выглядит неуверенным. – Однажды он улетел, его не было почти год. Мы все начали волноваться. Но потом Крис вернулся. Он словно обновился, стал выглядеть как юноша твоих лет. И с тех пор не меняется, а ведь прошло уже 18 лет.

Услышанное в тот вечер поразило Чанёля, сразу же вызвав воспоминания о своих снах. Если раньше Крис выглядел старше, то не остается никаких сомнений, что именно он снился Чанёлю. После этого разговора парень никак не может выбросить из головы то, что удалось узнать. Он крутит мысли так и этак, пытаясь разобраться и понять свою роль в этой истории. Но ему отчаянно не хватает откровенного разговора с Крисом.

Чанёль сидит за столом, когда в дверь негромко стучат. Он вскакивает со стула от неожиданности и почти сразу замечает в дверном проходе Криса.

– Здравствуй. Как твои дела? – спрашивает Крис, после приветственного кивка Чанёля. Последний немного теряется и не знает, как себя вести с гостем. Крис замечает это и улыбается уголками губ. – Все хорошо, не стесняйся меня. Представь, что я твой друг.

– Х-хорошо, – с запинкой отвечает Чанёль и садится на свой стул, выжидательно смотря на Криса.

– Чем ты занимался эти две недели? – словно школьный учитель интересуется Крис.

– Ничем особенным, – теряется сперва Чанёль, а потом вспоминает о кольце, которое всегда носит с собой. – Я много разговаривал с господином До. Он рассказывал мне интересные вещи о прошлом.

– Вот как, – Крис слегка нахмурился, – о чем же вы говорили?

– Об Огненном знаке. Он рассказывал мне, что раньше все было иначе. И что раньше ты, – Чанёль замолкает, а потом достает кольцо из кармана штанов и протягивает Крису, – ты тоже был другим. И я уверен, что это кольцо мне оставил ты.

– Ты такой сообразительный, – внезапно иронично отвечает Крис, забирая кольцо у Чанёля и присаживаясь в кресло напротив. – Я знаю, какую историю ты хочешь услышать. Но, боюсь, я расскажу тебе совсем не то. Мы связаны с тобой, тут ты прав. Но я не твой отец или кто-то в этом духе. Мы одного поколения, можно сказать, что я твой старший брат.

Чанёль молча рассматривает Криса, пытаясь найти хоть что-то от себя, но, кроме роста, они ничем не похожи. Но все равно что-то теплое шевелится у него в груди, когда он повторяет про себя слово “брат”. Как сирота с рождения, он не знает, что такое семья, но, возможно, теперь у него будет шанс узнать, что это.

– Ты совсем не удивлен, – констатирует Крис, улыбаясь.

– Не знаю, почему так, – растеряно отвечает Чанёль, переводя взгляд на колышущиеся занавески. – Я хотел другой жизни – я ее получил. Мне кажется, что я с радостью приму все, что она сможет мне дать.

– Надеюсь, что так и будет, – тихо произносит Крис. – И, надеюсь, что смогу стать тебе хорошим другом. Я расскажу тебе немного о твоей истории. И об отце. Выслушай меня и постарайся не перебивать.

– Хорошо, – с трепетом отвечает Чанёль, переводя взгляд на Криса.

– Отец был Драконом...

Чанёль вздрагивает на этом запретном слове, которым в его детстве пугали детей. Драконы – порождения зла, рожденные из Огня. Их истребили столетия назад, как говорил Пастырь, оглашая людям Слова Древних.

– Я вижу, тебя напугало то, что я сказал. Забудь о том, что ты слышал о Драконах. Забудь о Словах Древних. В этой жизни они больше ничего не должны для тебя значить, – серьезно продолжает Крис, а потом внезапно улыбается и продолжает. – Ведь в тебе самом живет огненный дух Феникса, столь же древний, как и Драконы.

Чанёль смаргивает, понимая, что все это время, не отрываясь, смотрел на Криса. Тот как-то совсем по-мальчишески подмигивает ему и продолжает свой рассказ.

– 19 лет назад отец отправился в путешествие. На самом деле, я не могу достоверно ответить о целях и причинах этого полета, – Крис откидывается на спинку кресла, переплетая пальцы в замок, – потому что меня тогда не существовало.

– Что ты имеешь в виду? Разве ты не вернулся вместо него? – удивленно спрашивает Чанёль.

– В том-то и дело. Вместо. Я его прямой потомок. Его продолжение, – с особой интонацией произносит Крис. – Отец не умирал, а я не рождался. Я просто появился, когда существование отца на этой земле было окончено. Я помню его самого, мне открыты его знания и память, за исключением некоторых глубоко личных воспоминаний. К которым относится и твое появление на свет, поэтому об этом я могу мало тебе рассказать. Но я помню твою мать. Она была очень красивой, а ее судьбой управлял знак Света. Ты знаешь о знаке Света?

– Нет, никогда не слышал, – тихо отвечает Чанёль, жадно смотря на Криса. Его прошлое приоткрывает перед ним двери, он не хочет пропустить ни слова.

– Знак Света даруется тем, кто рожден для Храма. Таких детей забирают еще в младенчестве. Их знак выжигают, а вместо него после посвящения проступает белый знак Света. Они живут в Храме всю жизнь, посвящая себя служению Древним и Пастырю людскому, как единственному, слышащему Слова Их, – Крис фыркает, произнося эту цитату, и продолжает голосом, полным ехидства. – На самом деле, посвященные Свету не более, чем заложники Храма. Пастырь умножает свою силу за их счет, буквально высасывает из них жизни. Он не убивает их, нет. Они живут, но не знают радостей, не знают каких-либо эмоций. А потом умирают от истощения.

– Но тогда как, – медленно произносит Чанёль, пытаясь как можно точнее воспроизвести свою мысль, которая возникает сразу же, после слов Криса, – я появился? Я, как ты, не рождался?

– Тогда бы ты тоже был Драконом, – улыбается Крис. – Тут начинается самое интересное. Этих воспоминаний я не знаю, знаю лишь результат действий отца – это ты. Твоя мать бежала с ним, родился ты. Чуть позже появился и я. Возможно, чтобы защитить тебя, отец вычерпал свои силы, а для меня – саму свою сущность.

Крис замолкает, и в комнате повисает тяжелая тишина. Каждый из юношей задумывается о своем, словно забывая о том, что в комнате не один. Чанёль переваривает в себе все то, что он услышал сейчас. Он верит Крису, безусловно, у него даже не возникает мысли, что тот может ему врать. И это ощущение полного доверия греет Чанёля изнутри.

– Почему-то я верю тебе, чтобы ты не говорил, – немного удивленно произносит он, делясь своим удивлением.

– На улице лежит снег, – моментально отзывается Крис, выглядя при этом поразительно серьезно. Чанёль смотрит на него некоторое время, а потом широко улыбается.

– Нет, этому, пожалуй, не верю, – Крис улыбается ему в ответ, а потом внезапно достает кольцо, о котором Чанёль успел позабыть.

– Это кольцо, которое я нашел, когда очнулся в первый раз. Я думаю, что оно либо принадлежало твоей матери, либо изготовлено отцом для тебя. Храни его, – он, не спеша, подходит к Чанёлю и вкладывает в его руку теплое кольцо. – А у меня браслет.

На руке Криса жесткий кожаный браслет с металлической клепкой в виде дракона, раскрывающего крылья. Этот образ – Дракон – очень подходит Крису, он также аристократичен и величав, как и сам парень. Чанёль по сравнению с ним всего лишь неказистый подросток. Эта мысль внезапно смущает Чанёля, и он опускает глаза, рассматривая свою обувь.

– О чем ты сейчас подумал?

– О том, как мы не похожи друг на друга, – честно отвечает Чанёль, продолжая смотреть в пол. Он слышит короткий смешок Криса, а потом чувствует легкое касание к голове.

– Мы и не должны быть похожи. Мы разные. Но это ведь не делает одного из нас хуже другого, – мягко говорит Крис, в его интонации пробиваются покровительственные отеческие нотки. – Всему свое время, Чанёль. Скоро ты узнаешь себя и перестанешь сравнивать.

После этого они договариваются о первом уроке, и Крис уходит. Чанёль еще долго сидит за столом, рассматривая закрытую дверь, и размышляет о прошедшем разговоре. К тому, что он услышал, привыкнуть не так просто. Больше всего его страшит мысль о той участи, которая постигла его мать. Как воспитанник приюта, он с детства привык к мысли, что у него нет семьи, нет родителей. И теперь призрачная надежда о том, что его мать, возможно, жива, не дает парню связно размышлять. С уходом отца, так называет это про себя Чанёль, смириться проще, потому что фактически тот не умер. К тому же у Чанёля навсегда останутся его сны-полеты, где он, как оказывается, видел своего отца. Это были счастливые сны, которые дарили ему надежду на лучшее, поэтому и образ отца ассоциируется у него с надеждой. А вот мать… Крис говорил страшные вещи про носителей знака Света, и если его мать принадлежала к ним, то за побег ее могли жестоко наказать или даже убить. Чанёль морщится от этой мысли и легко трясет головой, отгоняя ее.

– Когда-нибудь я постараюсь узнать, что с тобой стало, – обещает он в пустоту, рассматривая кольцо на своей руке.

Но он прекрасно понимает, что пока он бессилен что-то сделать даже для себя. Поэтому с особой надеждой он ждет первого урока от Криса.

***

Бэкхён просыпается совершенно разбитым и уставшим и долго смотрит в открытое окно невидящим взглядом. Такое состояние длится уже несколько недель, на парня наваливается полнейшая апатия. Он помнит, что еще месяц назад радовался наступившему августу и рассказывал Пастырю о том, что с нетерпением ждет Праздника Урожая. А потом пришла усталость. Она отобрала у него яркие краски и чувство восхищения, Бэкхёну больше не хочется петь и готовиться к празднику. Сперва он пытался подбадривать себя, вслух говоря, что нельзя быть такой размазней. Потом он обратился к лекарю, но тот лишь развел руками, говоря о том, что Бэкхён совершенно здоров и все дело лишь в приближающейся осени. А теперь парень просто не хочет вставать с кровати и что-либо делать.

– Господин Бэкхён, Пастырь ожидает Вас в полдень, – внезапно раздается голос служанки, но Бэкхён даже не переводит на нее взгляд. – Вы должны встать, господин, иначе Вы опоздаете.

– Я понял, – отзывается парень и откидывает одеяло.

Когда парень садится, его взгляд падает на собственные руки: кожа стала слишком бледная, почти прозрачная, пальцы совсем исхудали. На фоне этих изменений черный квадрат на тыльной стороне ладони выглядит особенно неуместно. Раньше Бэкхён недоумевал, зачем Избранных Светом так уродуют, почему светлейшая из сил не может очистить их кожу во время обряда от старого знака и проявить свой. Почему старый знак превращается в уродливое неясное пятно, а новый, будто клеймо, проставляется сверху. Но сегодня даже этот вечный вопрос его не волнует.

Закончив приготовления к сроку, Бэкхён направляется в покои Пастыря для еженедельной аудиенции. Парень идет по пустому коридору, подсознательно понимая, что вокруг слишком тихо. Когда он был маленький, детей Света в Храме было около двух десятков. Каждый из них был жизнерадостным, веселым и светлым ребенком, с огромным количеством энергии. Постепенно дети становились тише и покорнее, обучение в Храме обязывало к строгой дисциплине. С годами их становилось меньше и меньше, а новые дети почему-то не появлялись. Пастырь рассказывал им, что наступает Темное время, что знак Огня проявляет себя все чаще, отбирая силы у носителей Света. Бэкхён плакал каждый раз, когда уходил кто-то из его друзей. И, в конце концов, он остался одним из трех последних в Храме.

~



~

Бэкхён подходит к дверям Пастыря ровно без пяти минут полдень. Он знает, что высший священник не любит опозданий. На робкий звук сперва никто не откликается, а потом дверь распахивается, на несколько секунд вырывая парня из цепких лап безразличности. Он испуганно вздрагивает, смотря снизу вверх на пышущего жизнью Пастыря, на лице которого расползается широкая улыбка.

– День добрый, мой дорогой мальчик, – жизнерадостно произносит мужчина, накрывая широкой ладонью плечо Бэкхёна и втягивая его внутрь комнаты. – Как прошла твоя неделя?

– Хорошо, Святейший, – тихо отвечает Бэкхён, смиренно склоняя голову. – Если вы позволите, я хотел бы задать один вопрос.

– Конечно, мой мальчик, я слушаю тебя, – Пастырь доводит юношу до широкого стола, указывая ему на стул, а сам обходит стол и присаживает с другой стороны в мягкое кресло.

– Скажите, что должен делать человек, из жизни которого ушла радость? Если то, что приносило удовольствие, теперь совершенно безразлично. И начинает казаться, что даже сама жизнь, – голос Бэкхёна испуганно понижается, доходят до шепота, – становится безразлична.

Пастырь замирает в своем кресле, внимательно разглядывая юношу перед собой. За всю историю его правления еще никто не задавал ему таких вопросов, никто не старался противостоять своей судьбе. Пастырь желчно ухмыляется, Бэкхён в страхе низко наклонил голову и все равно не сможет заметить истинных эмоций на его лице. Этот мальчишка был вкусным, его энергия бурлила в теле Пастыря будто лава. Но, судя по только что сказанным словам, Бэкхён скоро опустеет окончательно, чего позволить никак нельзя. Пастырь смотрит на бумагу перед собой и в очередной раз поражается своей удачливости. Тот юный Феникс, которого он видел у Храма, сбежал от стражи. Если он жив, то Дракон уже нашел его. А это значит только одно – проблемы. И тут Бэкхён был очень кстати.

– Бэкхён, – юноша вздрагивает, вжимая голову в плечи, будто боится наказания. Это вызывает у Пастыря очередную ухмылку, – помнишь, что я говорил о посланниках Огня? Кажется, что в этот раз их цель – ты. Ты правильно поступил, что рассказал мне о своих тревогах, остальные дети не открывались мне, поэтому я не смог их спасти.

Бэкхён вскидывает голову, пораженно смотря на мужчину перед собой. На его лице чистейшая скорбь, которая отражается болью в груди юноши. Значит, он и правда поступил правильно.

– Ты смелый мальчик, нет-нет, смелый юноша, Бэкхён. И хорошо управляешь Светом. Поэтому для тебя у меня особое, секретное задание. Ты не должен бояться, должен оставаться смелым. Если ты успешно справишься с ним, в нашем Храме снова появятся дети Света.

Глаза Бэкхён загораются, он словно начинает заново дышать в эту секунду. Пастырь доверяет ему настолько серьезное задание. Ему кажется, что все тревоги, мучавшие его в течение прошедшего месяца забываются, он больше не чувствует себя больным или уставшим.

– Я справлюсь, – решительно заявляет он, чуть подаваясь вперед, – я справлюсь, и к Новому году у нас появятся новые друзья.

– Но я должен предупредить, – Пастырь понижает голос, внимательно смотря Бэкхёну в глаза, – тебе придется встретиться с проклятыми Огнем и очистить их от скверны. А если они не захотят отринуть знак Огня и принять знак Света, ты должен будешь очистить землю от них. Я доверяю тебе самое сложное задание, Бэкхён. Готов ли ты к нему?

– Готов, – шепчет Бэкхён, внутренне сжимаясь от страха. Проклятые пугают его до ужаса, но ради Пастыря и в память о своих друзьях он должен справиться со своих страхом.

– Молодец, мой мальчик, – тонко улыбается Пастырь, а потом посвящает Бэкхёна в детали его тайного задания.

***

Бэкхён бежит по улицам города, спотыкаясь о свою белоснежную храмовую одежду. Он уже несколько раз упал, в кровь разодрал себе ладони и колени, но шум погони не стихает за спиной, значит, нужно бежать дальше. Юноша на всей скорости вылетает на площадь перед западными воротами и тут же наталкивается на отряд Стражей. Один из них ударяет Бэкхёна наотмашь по щеке, почти сваливая с ног. Но у самой земли парень выравнивается и проскакивает к самым воротам, надеясь проскользнуть между Стражами.

– Стрелять на поражение, – вдруг выкрикивает кто-то сзади, и Бэкхён в ужасе оглядывает через плечо, не сбавляя скорости.

Один из Стражей хмыкает и вскидывает ружье, направляя его точно в спину убегающего парня. Бэкхён нагибается и отскакивает в сторону, а спустя секунду раздается звук выстрела. От страха парень вскрикивает, но боли не чувствует. Это придает ему сил, и он прорывается к воротам, убегая прочь от города. Его не преследуют.

– Запомни, Бэкхён, Стражи не будут знать, что ты не преступник. Все должно быть реалистично, чтобы сам Дракон не побоялся забрать тебя. Он должен верить тебе. Ты должен проникнуть в их ряды, заставить их поверить в то, что сбежал от ужасного Пастыря, который мучил тебя в стенах Храма. Ты должен быть убедителен, ты должен верить сам себе. Плачь, умоляй, показывай то, как ты был несчастен. Благодари их, пресмыкайся. Но никогда не забывай о своей миссии. Найди их слабое место. Найди слабое место Дракона и его сына. А затем нанеси удар. Ты не станешь убийцей. Ты станешь палачом, исполняющим приговор за их ужасные преступления. Ты инструмент Света, Бэкхён. Ты понял меня?

– Да, Святейший.

Бэкхён скитается по степи до самой темноты. Он не знает, куда ему идти, не знает, что ему делать. Все тело болит и ломит от долгого бега, белоснежная некогда одежда запачкана кровью и грязью. Бэкхён боится, что был недостаточно убедителен, что Дракон не заберет его, что он навсегда останется в безжизненной степи. Ведь он не знает, в какой теперь стороне город, и не сможет вернуться. На крайний случай у него припрятан амулет вызова, но Пастырь велел воспользоваться им только после того, как Проклятые примут знак Света или будут мертвы.

Вдалеке раздается короткий вой, и Бэкхён испуганно вскидывает голову. Степные собаки выходят на охоту с наступлением сумерек, спасения в степи от них нет. К горлу парня подкатывает отвратительное чувство тошноты.

– Неужели я умру тут? – выдыхает он, обхватывая плечи руками, чтобы унять паническую дрожь.

Сумерки начинают сгущаться, и следующий короткий вой-лай раздается чуть ближе. Не выдерживая, Бэкхён срывается с места и бежит в противоположную от страшного звука сторону. Степные собаки, до этого прятавшиеся в тени, с воодушевлением кидаются в погоню за легкой одинокой добычей. Они играют с парнем, то догоняя, то отставая, клацая зубами у самых его ног.

Бэкхён скулит от страха, про себя умоляя великий Свет и Древних спасти его или подарить легкую смерть. Он внезапно спотыкается о подол своей одежды и падает на живот, снова обдирая ладони и больно проезжаясь щекой по земле. Парень полностью выбивается из сил, он пытается подняться, но ладони так болят, что опираться на них просто невозможно. За спиной он слышит низкий вибрирующий рык и готовится к ужасной смерти. Но он просто обязан побороться за свою жизнь. Как только собаки подходят максимально близко, Бэкхён переворачивается на спину, вскидывая руки перед собой. От его раскрытых ладоней в стороны, словно ударной волной, расходится кольцо света, ослепляя животных. Скуля, они бросаются в стороны, слепо тыкаясь и кусая друг друга. Одна из собак наскакивает на Бэкхён, тряся башкой и невидяще смотря прямо перед собой. Тот пытается отпихнуть ее ногой в сторону, но дикая тварь внезапно хватает его за лодыжку, сильно сжимая зубы. Когда она чувствует теплую кровь, то утробно рычит, сглатывая кровавую слюну. Бэкхён кричит от боли, пытаясь вырваться. От страха он забывает все защитные пассы и заклинания, он чувствует лишь жгучую боль и тошнотворный липкий ужас.

Внезапно собака взвизгивает и отпускает его ногу, оседая на землю бесформенным кулем. Бэкхён в ужасе смотрит на ее безжизненную тушу, а потом поднимает глаза на того, кто убил тварь. Перед ним стоит человек, волосы которого в вечерних густых сумерках немного светятся, будто угли в костре. Бэкхён не видит его лица, только этот уютный свет от волос. Сейчас он не думает о Проклятых и о знаке Огня, он вдруг понимает, что остался жив чудом. В глазах темнеет, и Бэкхён проваливается в спасительное забытье, смывающее боль, страх и потрясение.

***

Чанёль был в восторге от уроков Криса. Не проходило ни дня, чтобы старший не открывал для него все новые и новые знания не только о силе, но и о самом себе. Крис учил Чанёля концентрации, учил пассам и заклинаниям, которые могли бы спасти жизнь в случае нападения. Прошло уже более трех месяцев с тех пор, как Чанёль бежал из города и попал в поселение к Огненным. Он полностью освоился с новой жизнью, чувствовал, что нашел свое место и свое призвание, нашел свою семью. Чанёль больше не вспоминал о страшным Словах Древних, которые будто Дамоклов меч висели над его прошлой жизнью. Он был свободен и счастлив. Крис позволил названному брату переехать в небольшую Ратушу, чтобы освободить дом семьи До. Хоть Кёнсу с отцом и уговаривали парня остаться у них, Чанёль чувствовал себя немного лишним в небольшом жилище. Сперва он не задумывался о тех неудобствах, которые приносит. Как раз до небольшого происшествия с участием Чонина и Кёнсу. Чанёль до сих пор краснеет, вспоминая о том, что он увидел в тот раз.

– Чанёль, – Крис зовет его с первого этажа, значит, поздний обед уже готов.

Чанёль гасит свечу щелчком пальца, хмыкая от осознания того, что жест выходит уже на автомате. Сегодня Крис обещал ему особый урок, и парню не терпится узнать, что тот для него приготовил. Они торопливо обедают, перекидываясь редкими фразами о том, как прошел день каждого. Когда трапеза подходит к концу, Чанёль быстро вытирает губы салфеткой, комкая ее в пальцах, и нетерпеливо ерзает на стуле. Но пока молчит. Крис допивает чай, его лицо выражает медитативное спокойствие.

– Не терпится узнать, что будет сегодня вечером? – хитро спрашивает Крис, как только ставит чашку на стол.

– Конечно! – подтверждает его предположение Чанёль, подскакивая на месте.

– Я смотрю, ты сегодня очень энергичен. Это пригодится, – наслаждаясь нетерпеливостью собеседника, тянет Крис. – Ведь нам предстоит достаточно продолжительный полет.

Чанёль застывает на месте, сжимая спинку стула, а потом радостно смеется. Он так ждал этого, осуществления своих снов. Парень не раз говорил Крису, что хочет в небо, хочет наяву испытать чувство всепоглощающей свободы, взглянуть на мир с высоты птичьего полета. Но Крис все время тянул. Он показывал Чанёлю, как вызвать крылья для полета, но ни разу не разрешил подняться в небо. До сих пор.

– Теперь ты готов, – просто говорит Крис, – ты многому научился.

– Куда мы полетим? – торопливо спрашивает Чанёль.

– Я хотел бы отправить с тобой к городу, откуда ты родом. Если ты не против.

Чанёль против не был. Наоборот, он хотел попросить Криса в точности о том же. Если честно, он немного скучал по белоснежному городу посреди бескрайней степи. Не потому, что с ним были связаны воспоминания детства, а потому что в парне все еще жила иррациональная надежда, что его мать до сих пор жива.

Подготовка к полету не занимает много времени. Крис повторяет для Чанёля основные правила, а затем отходит на безопасное расстояние и принимает свой истинный облик. Шкура Криса отливает тусклым золотом в последних отблесках солнца. Чанёль каждый раз поражается первозданной красоте Драконьего образа. И немного жалеет, что сам не является Драконом. Они с Крисом много раз пытались вызвать Феникса, но тот показывал лишь свои крылья. Чанёль расстраивался, а Крис убеждал, что всему свое время, и то, что должно произойти, обязательно произойдет вовремя.

Как только Крис взмывает в воздух, работая мощными крыльями, со всех сторон поселения доносятся восторженные возгласы. Чанёль тоже не может удержать своего восхищения. Крис зависает над площадью с фонтаном, поворачивая массивную голову в сторону Чанёля, и тот вспоминает, что тоже должен полететь. Крылья раскрываются за его спиной по первому зову, обдавая плечи привычной уже теплотой. Чанёль сосредотачивается на ощущении полета и взмахивает крыльями. Легкость в теле приводит его в восторг, и он теряет концентрацию, падая на пятую точку. Дракон в небе коротко рычит, но Чанёлю кажется, что Крис так забавляется над нерадивым братом. Он поднимается на ноги и еще раз пытается сосредоточиться. В этот раз несколькими неуклюжими взмахами огненных крыльев, он поднимается над площадью. Крис одобрительно выпускает пар из ноздрей и летит прочь от поселения. Чанёль наблюдает за слаженной работой крыльев Дракона и незаметно для себя подстраивается под его темп.

~



~

Они летят над землей, на самой границе облаков, и Чанёлю кажется, что протяни он руку вверх, он сможет ухватить с собой кусок пушистого облака. Под ними раскидывается бесконечная степь с редкой растительностью. Чанёль оглядывается по сторонам и замечает далеко на западе темный массив леса, отделенного рекой. Даже если бы у него с собой был запас еды после бегства из города, он не смог бы пройти так много, чтобы оказаться в спасительном лесу. Если бы не Крис, парень бы попросту погиб в степи. Чанёль уже в который раз с благодарностью смотрит на названного брата, а тот, словно чувствуя взгляд, поворачивает массивную голову и кидает на Чанёля быстрый взгляд. Убеждаясь, что все в порядке, Крис отворачивается и продолжает полет.

Через какое-то время Крис делает резкий вираж, спуская ниже к земле. Чанёль сперва не понимает, в чем дело, а потом видит погоню. Мальчик в светлой рясе храмовника бежит от стаи степных собак. Кажется, что его силы уже на исходе. Вдруг мальчишка падает. Чанёль дергается, чтобы полететь на помощь, но Крис резким движением головы заставляет его остаться на месте и наблюдать картинку дальше. Из рук поверженного вырываются круги света, расходясь в стороны и ослепляя собак. Одна из них, оглушенная, вгрызается в ногу парня, и тот истошно вопит. Крис первым срывается с места, но Чанёль достигает земли раньше него. Ему приходится втянуть крылья, перед тем, как убить собаку, поэтому он теряет немного драгоценного времени. Спасенный мальчик смотрит в лицо Чанёля, а затем падает на землю без чувств.

– Кто это, Крис? Что за свет лился с его ладоней? – тихо спрашивает Чанёль, поднимая мальчишку на руки.

При ближайшем рассмотрении он понимает, что, скорее всего, зря про себя называл этого юношу мальчиком: его лицо выглядит достаточно взрослым. Вполне возможно, что они с Чанёлем ровесники.

– Это Свет, – выделяя последнее слово, произнес Крис и подходит ближе к Чанёлю уже в образе человека. – А это один из его детей, про которых я тебе рассказывал. Как он смог сбежать?

Чанёль неопределенно пожимает плечами, будто вопрос был для него. Юноша на его руках совсем легкий и болезненно хрупкий, под его глазами пролегают темные тени – явные признаки усталости или болезни. После слов Криса, Чанёль вспоминает, что Пастырь питается жизненными силам своих воспитанников, и в нем вскипает гнев. Парень чувствует, как обжигающее чувство начинает ворочаться в его груди, словно живое существо. Крис успокаивающе хлопает его по плечу.

– У тебя волосы тлеют, – замечает он с усмешкой, – лучше вызови крылья и укутай его. Полетите на моей спине. Слюна степных собак ядовита для человека, скоро его начнет знобить, нам нужно поскорее привезти его к Кёнсу.

Чанёль отстранено кивает, стараясь успокоить разбушевавшиеся чувства. Как только вместо Криса перед ним появляется Дракон, парень вспархивает на его спину, удобно устраиваясь между роговыми гребнями. Спасенный тихо стонет, его кожа покрывается испариной, что пугает Чанёля, и он торопливо запахивается в теплые крылья, закрывая парня с головой. Крис летит так быстро, что у Чанёля свистит в ушах. Временами парень заглядывает под крылья, чтобы убедиться, что с его грузом все в порядке. Спасенный юноша чуть успокаивается в тепле, но до сих пор остается мертвенно бледным, заставляя Чанёля обеспокоенно хмуриться.

Когда они оказываются над поселением, Крис издает низкий глухой рык и коротко выдыхает пламенем. Чанёль замечает, что кто-то из заметивших это бежит к дому Кёнсу, видимо, это служит знаком, что с Крисом раненный.

Стоит Чанёлю спуститься со спины Дракона, к нему сразу же подбегают несколько людей, спрашивая, что случилось и кто из них ранен. Но Чанёль лишь убирает крылья, открывая спасенного юношу, и вопросы тут же прекращаются. Как раз в это время через толпу, наконец, пробивается Кёнсу. Он облегченно выдыхает, когда понимает, что и Крис, и Чанёль здоровы. А вот от вида бледного юноши, лекарь снова хмурится и кивком головы велит Чанёлю следовать за ним.

В доме отец Кёнсу уже ждет их. По накрытому простыней столу и набору всяческих скляночек видно, что в поселение лекари всегда готовы действовать оперативно. Чанёль осторожно сгружает свою ношу на стол и быстро отходит, чтобы не мешать Кёнсу и его отцу. Он отрешенно наблюдает за происходящим, пока его аккуратно не трогают за плечо. Чонин появляется будто из ниоткуда, Чанёль совершенно не слышал его шагов или скрипа двери.

– Пойдем, – тихо произносит Чонин, – не будем мешать им.

Чанёль согласно кивает и направляется к двери, кидая последний взгляд на хрупкую фигуру, лежащую на столе. Они с Чонином медленно шагают к площади в полном молчании. Чанёль переживает за спасенного парня, вспоминая его жалобный крик и полные ужаса глаза. У фонтана их поджидает Крис. Со стороны можно подумать, что тот полностью невозмутим, но Чанёль замечает, как напряжено его лицо в попытке удержать маску спокойствия.

– Чонин, – начинает было Крис, но Чонин его перебивает.

– Понял, растворяюсь, – улыбается парень и действительно молниеносно пропадает. Чанёля каждый раз поражает проявление силы Чонина, он так быстро двигается, что иногда можно подумать, будто он умеет телепортироваться.

– Чанёль, присядь, – просит Крис, а сам начинает нервно расхаживать туда-сюда перед фонтаном. – Я хотел отправиться к городу, потому что у меня было предчувствие чего-то. Я не мог разобраться, хорошее оно или плохое, поэтому долго сомневался, стоит ли предлагать тебе полет. Но теперь вижу, что это решение не было ошибкой. Этот мальчик, которого ты спас, он дитя Света, он носит его знак на руке. Но я чувствую в нем Огонь, он маленький и еле теплится внутри, но он есть в этом парне. Печать Света поверх знака Огня, о чем думал этот Пастырь, когда проводил свой паршивый обряд?

Глаза Криса полыхают гневным огнем в прямом смысле этого слова, но он быстро берет себя в руки. Некоторое время он молчит, прикрыв глаза, а затем продолжает:

– Мы должны узнать, как этот мальчик сбежал. А, главное, почему. Обычно дети Света не подозревают о своей судьбе и живут вполне благополучно, пока их не сваливает таинственная болезнь. Пастырь незаметно тянет энергию из маленьких детей, которая бьет из них через край. Но чем старше человек, тем заметнее для него потеря жизненных сил. Этот мальчик достаточно взрослый, наверняка, он уже ощутил на себе последствия.

– Может он понял, в чем дело? Потому и сбежал? – тихо спрашивает Чанёль. Крис резко разворачивается к нему лицом, вскидывая губы в ироничной усмешке.

– Это ерунда, Чанёль. Такого просто не может быть. Пастырь любит своих детей, холит их и леет. С ним они не знают горестей, голода или страха, их жизнь спокойна и размерена. Он лепит из них, словно из глины, идеальных храмовников, свято верующих в Слова Древних и доброту Пастыря. Вместе с этим он тянет из них силы, и дети просто теряют волю к собственным размышлениям и выводам. Они живут так, как он хочет, чтобы они жили. Делают то, что Пастырь скажет своим юным овечкам.

Речь Криса постепенно становится все ироничнее, Чанёль морщится от той ненависти, которая сквозит в его словах.

– Тогда зачем мы привели этого парня к нам в дом? Что, если это все подстроено? – улыбается Чанёль, чтобы по-доброму поддеть Криса.

Тот фыркает, словно он кот, а не огромный ящер, и, наконец, присаживается рядом. Внезапно он замирает, а потом медленно поворачивается к Чанёлю. Тот улыбается еще несколько секунд, а потом улыбка медленно сползает с его губ. На лице Криса отстраненное выражение, а глаза совсем стеклянные. Когда Крис начинает говорить, его голос звучит пусто и безэмоционально.

– Знаешь, почему твоя мать бежала со мной? Она тоже была огненной. Даже выращенная Пастырем, она сохранила в себе частичку Огня, бунтарский дух. Я показал ей настоящее лицо Пастыря, открыл ей правду о том, почему умирали ее друзья. И она приняла это.

Вдруг в глазах Криса вспыхивают золотые искры, словно в небо начали запускать фейерверк. Он медленно протягивает руку, чуть сжимая плечо испуганного Чанёля.

– Не ищи ее, ты не найдешь ее на этой земле. Будь с Крисом, помогай ему. Вместе вы сможете справиться с тем, что вам суждено.

Крис смаргивает и осоловело, будто пьян, оглядывается вокруг. Когда он переводит взгляд на Чанёля и видит его испуганное непонимающее лицо, то как будто приходит в себя.

– Чертов старик, – бормочет он и резко поднимает на ноги, направляясь в сторону Ратуши.

Чанёль провожает его взглядом, а затем тоже подскакивает и несется за ним. В доме Крис заваривает свежий чай и садится за стол в ожидании. Его взгляд задумчиво блуждает по комнате, изредка останавливаясь на Чанёле.

– Я знаю, что ты хочешь объяснений, – внезапно произносит он, – они будут. Но сначала я хочу спросить. Что он говорил?

– Он сказал… Сказал, что мама была, как этот мальчик, огненной. И бежала с отцом. Сказал помогать тебе. Что вместе мы справимся с чем-то, – после непродолжительно молчания выдает Чанёль.

Крис морщится на последних словах и наливает две чашки чая, подталкивая вторую к Чанёлю.

– Как будто я без тебя не знаю, – бормочет Крис перед тем, как прикоснуться к краю чашки губами. Несколько минут они в тишине наслаждаются напитком, а потом Крис говорит уже громче, обращаясь к другу. – Как рожденный из пламени, отец очень тонко чувствовал страдания всех, кто черпает из Огня свою силу. С тех пор, как появился этот новый Пастырь, отец постоянно слышал их скорбные голоса. Он помогал им, пытался спасти хоть кого-нибудь. Он узнавал про Пастыря все новое и новое и приходил в ужас от этих знаний. Но он исчез до того, как смог осуществить то, что хотел. Что ты знаешь о Пастыре, Чанёль?

– Пастырь был избран из первых храмовых священников, когда Древние ушли. Он направляет людей на истинный путь, следуя за Словами Древних, которые слышны лишь Пастырю людскому. Каждые 100 лет Древние выбирают нового Пастыря, в награду забирая старого Пастыря в свой мир, – Чанёль по памяти воспроизводит то, чему учили его в приюте.

– Да, это так. А еще там строчки про ужасное наказание, которое постигнет сошедших с тропы истинной, – хмыкает Крис. – Полный бред. Нынешний Пастырь уже третью сотню лет пудрит всем мозги, меняя тела и пожирая силы детей.

Чанёль не знает, что сказать. Он пытается осознать то, что говорит Крис, но его слова кажутся парню слишком ужасными. Что значит “меняя тела” Чанёль понять не может, но спросить не поворачивается язык. Ему хочется, чтобы Крис объяснил, но в тоже время, не хочет ничего об этом больше знать.

– Не думай об этом, Чанёль. Это сложно понять. Я объясню потом, когда мы оба успокоимся, – Крис устало улыбается, убирая отросшие волосы с глаз. Чанёль коротко улыбается ему в ответ.

От неловкого молчания их спасает стук в дверь и появившийся из-за нее Кёнсу. Тот торопливо сообщает, что юноша, которого они принесли, очнулся. Смущаясь, Кёнсу добавляет, что парень немного не в себе и сообщил только свое имя, отказываясь рассказывать что-нибудь еще. Чанёль первым оказывается на ногах и, не дожидаясь Криса и Кёнсу, бежит к дому. Почему-то ему очень волнительно перед встречей с юношей, которого он спас. Он буквально врывается в дом, громко хлопая дверью, чем изрядно пугает не только спасенного парня, но и господина До.

– О, Чанёль, ты как раз кстати. Ни я, ни Кёнсу не поднимем этого милого юношу, а ходить сам он пока не способен. Ты не мог бы отнести его в комнату для гостей, я уже постелил там для него.

Парень на столе дергается, испуганно смотря на Чанёля из-под влажной от испарины челки. Чанёль неуверенно улыбается ему, стараясь не обнажать зубы, как обычно. Он понимает, что глупо обходиться с юношей, как с диким зверенышем, но что-то подсказывает ему, что так сейчас будет лучше. Он медленно подходит, не сводя взгляда от спасенного, пока не оказывается рядом со столом.

– Привет, – тихо здоровается он, но юноша все равно вздрагивает, – меня зовут Чанёль. А тебя?

~



~

Чанёль терпеливо ждет ответа, пока юноша решается для себя что-то. Он видит, что тот напуган, но как это исправить, он не знает. Тогда он решает больше не ждать ответа и просто помочь парню оказаться в кровати.

– Хорошо, если ты не хочешь пока говорить, я просто отнесу тебя в комнату, договорились? Не бойся, – Чанёль медленно наклоняется над парнем, заслоняя его от света лампы. Внезапно что-то в выражении лица спасенного меняется, становится мягче. Чанёль останавливается на секунду, а потом подхватывает парня под спину и колени, поднимая на руки. Когда они оказываются в комнате, вне видимости господина До, парень еле слышно шепчет:

– Меня зовут Бэкхён, – он бросает быстрый взгляд на лицо Чанёля, а затем снова опускает голову, – спасибо, что ты спас меня.

Где-то между звуком имени Бэкхёна и его застенчивым взглядом, Чанёль чувствует, что пропал. Он аккуратно опускает свою ношу на кровать, помогает поправить одеяло, а потом просто стоит и смотрит на парня.

– Твои волосы, – тихо произносит Бэкхён, стесняясь навязчивого внимания, – они светятся.

– Ох, черт, – Чанёль поспешно натягивает капюшон и пятится к двери, – я пойду, извини. Я зайду попозже, если ты не против. Можно?

Бэкхён растерянно кивает, а потом еще некоторое время смотрит на закрывшуюся за Чанёлем дверь. Страшные рассказы о Драконе и его сыне, всплывающие в голове, совершенно противоречат собственным впечатлениям Бэкхёна. Он смутно помнит самого Дракона – только золотое пятно на фоне небо и клубы ярко-желтого пламени, а вот Чанёль совершенно не тянет на кровожадное чудовище, убивающее детей.

Бэкхён трясет головой и ныряет под одеяло, устраиваясь клубочком. Пастырь предупреждал его об этом. Зло коварно, у него тысяча лиц, оно соблазняет и лишает воли. Бэкхён не может поддаться его чарам, каким бы невинным не казался Чанёль. Парень шепотом молится Древним богам, чтобы они помогли ему противостоять злу и выполнить свою миссию. Но когда он засыпает, убаюканный теплом, ему все равно снятся слабо светящиеся рыжие волосы и улыбающиеся глаза сына Дракона.