Автор: Audispen
Иллюстраторы: Лунный дождь и Matty_ju
Фэндом: EXO
Пэйринг: Лухань/Бэкхён, Чонин/fem!Бэкхён
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика, гендерсвич
Саммари: — Какого черта тут происходит?
В том, что он видел придавленного потолочными плитами Гончего Пса, не было ничего удивительного. А в том, что Гончего Пса видели все остальные, и даже камера, ничего хорошего не было точно.
Примечания: скачать текст
Минсок знал, что все плохо закончится. Чувствовал. Еще утром, допивая первую чашку кофе, он понял, что на работу не хочется абсолютно. Хочется остаться дома или хотя бы опоздать часа на три, или прямо сейчас позвонить и уволиться. Но Минсок был ответственным парнем и не мог себе позволить слушать интуицию в такие моменты, не когда впереди маячило досрочное капитанское звание.
До участка он доехал без приключений, оттуда почти сразу на задержание. Ничего особенного, просто какая-то старушка, возомнившая себя экстрасенсом и отравившая жабьим отваром двоих. Дело не то чтобы рутинное, но особых хлопот также не обещающее, какое сопротивление у старушки. У себя дома старушки почему-то не обнаружилось, пришлось обшаривать захламленные задние дворы. Во дворах что-то воняло, шевелилось и было так тихо, что Минсок слышал, как дышал. Шорох, осторожные шаги и дыхание — вот и все звуки, он даже не понял, что пронзило его грудь. Только услышал что-то оглушающее и опрокинулся во тьму.
Минсок открыл глаза и увидел кроваво красное небо. К нему наклонился какой-то темноволосый парень с огромными черными глазами. Минсокустало не по себе. Он точно знал, что рана смертельная.
— Умираешь, да, — низким бархатным голосом сказал парень. — Тут ничем помочь не могу. Не люблю оживлять трупы — возни много, пользы почти нет. Но можешь войти в мою свиту.
— В твою... куда? — прохрипел Минсок. Он с трудом сел и огляделся, какой-то пустырь с клочками сухой травы, крошащаяся ограда и полное отсутствие людей.
— Свиту. Мне человек пригодится, а ты будешь жить как обычно, пока срок не истечет.
— Какой срок, контракта? Я тебе душу буду должен или что?
Парень брезгливо поморщился.
— Со своей душой сам разбирайся. Пока не истечет срок твоей земной жизни, я знаю, сколько тебе отмерено при самом благоприятном раскладе. Шестьдесят семь не так уж и мало, поверь.
— И какие условия? — Минсок очень хотел жить, но и капитана раньше срока заслужил не просто так. От некоторых сделок лучше отказываться.
— Обычные условия, будешь делать для меня иногда кое-что. Свои шестьдесят семь проживешь, не волнуйся.
Минсок колебался. Одно дело, когда после смерти ничего нет, и совсем другое, если есть второй шанс.
— Отказывайся, — из-за его спины вышел высокий парень и опустил руку Минсоку на плечо. — Тебя реанимируют через пять секунд.
— Ненавижу Привратников, — сообщил темноволосый высокому парню с нежной улыбкой. По тому, как высокий отмахнулся, Минсок понял, что это взаимно.
— Отказываюсь, — сказал Минсок.
— Жаль, — пожал плечами темноволосый, шагнул назад и растаял.
— Меня Лухань зовут, — высокий парень сел перед Минсоком и сжал его плечо. — У меня кофейня возле твоего участка, зайди, как из больницы выпустят.
— Теперь я должен тебе? — в груди болело и жгло.
— Если только «спасибо», — Лухань положил обе руки ему на плечи и толкнул назад. «Это просто работа», — услышал Минсок перед тем, как мир залил свел ламп операционной.
В развалинах ворочалось что-то большое. Вспыхивало дымным чадом пожара, ударяло осыпающиеся стены, тяжело взрыкивало. Тянуло острым нездешним запахом, у Минсока пощипывало в носу и слезились глаза.
— Ну и что тут у нас? — он пробрался сквозь толпу, показал значок патрульному и подошел почти к самому дому.
— Пока не знаем, капитан Ким. У нас есть несколько свидетелей и видеозаписи, их пока не выложили в интернет.
— Показывайте.
Патрульный козырнул, покопался в телефоне и повернул экран. По улице несся узкий металлический силуэт, похожий на пса, только размером с грузовик, он его лап асфальт шел волнами и плавился. Потом силуэт пронесся мимо камеры, оператор охнул и повернулся, силуэт взмыл в воздух и влетел в четырехэтажное здание, тут же обвалившееся внутрь.
— Какого черта тут происходит?
В том, что он видел придавленного потолочными плитами Гончего Пса, не было ничего удивительного. А в том, что Гончего Пса видели все остальные, и даже камера, ничего хорошего не было точно.
— Капитан? Может, подождем пожарных?
— И что они сделают, зальют водой? — Минсок покачал головой.
— Ну... армию? — корейская полиция дисциплинирована на редкость и всегда действует по инструкции, но в том-то и дело, что инструкции не было.
— Вызывайте. А я пойду посмотрю.
И никакого специального отдела, к сожалению. Больше всего Минсок хотел бы сдавать такие случаи куда следует и забывать через пять минут. За спасение Сеула ему не то что не платили, он даже пару раз получил выговор.
Минсок толкнул дверь и вошел внутрь, ему нужен был хотя бы второй этаж, чтобы остаться незамеченным. У него не было никаких особых способностей, он вообще большую часть жизни был нормальным человеком, ему не стоит привлекать внимание созданий изнанки. В здании никого не было, ни живых, ни мертвых, только мусор и обломки, припорошенные строительной пылью. Лестница, к счастью, осталась цела, Минсок поднялся по ней сколько смог, до рухнувших балок, пролез в заклинившую дверь третьего этажа и осторожно подошел к пролому. Стен больше не было, только куски гипсокартона, Минсок честно старался за ними прятаться, но чутьё Псов было еще лучше зрения, вряд ли ему это поможет в случае чего.
Он заглянул в пролом. Бетонные плиты, балки, черный дым снизу, льющаяся из труб вода, спасибо, что канализация цела осталась. Глаза ело и без нее. Сверху Минсок мог рассмотреть Пса еще лучше, если бы хотел.Но Минсок не хотел, кто знает, на кого Пса послали охотиться и не бешеная ли он тварь, такое редко, но случалось. Лазурный ошейник уже был достаточным доказательством, Минсок вытащил пистолет, выщелкнул патрон и вставил на его место другой, из внутреннего кармана, прицелился. У Псов было слабое место, в основании черепа, пожалуй, сейчас единственный случай, когда это знание пригодилось. С такого расстояния, по почти неподвижной цели, второй выстрел не понадобится. Правда, второго у него и не будет.
Минсок дождался, когда Пёс выгнул спину, бетонная плита приподнялась и съехала, он выстрелил, пуля вошла точно под череп. Пёс дернулся и упал. Минсок видел, куда он упал, только никак не мог понять, что видит, изнанку или реальность. Бетонная плита была и там, и там. Минсок навел телефон и сфотографировал, камера сняла только плиту, и он вздохнул с облегчением. Минсок не представлял, как уничтожал бы улики на секретной базе (куда военные их, несомненно, перетащили бы).
Теперь предстояло пробраться обратно, выполнить все положенные мероприятия и как-то описать все произошедшее в рапорте. Минсок понятия не имел, каким образом, но точно знал, что опишет. Главное в этом деле — не включать мозг. И наконец-то можно было чихнуть.
Бэкхён никогда не любил деление мира на изнанку и реальность. Не любил, не понимал и старался избегать ту сторону, но у изнанки над Бэкхёном была слишком большая власть. Бэкхён был перевертышем. Нет, он не превращался в полнолуние в страшное чудовище и не разрывал невинных девственников в клочья, все было куда унизительнее. И непредсказуемее. Бэкхён свою природу ненавидел и стыдился, такие, как он, на изнанке долго не жили, Бэкхён вовремя додумался оттуда уйти. Один из немногих, если честно, да и не так просто это было, но теперь Бэкхён хотя бы мог себя контролировать.
Вот только счастья ему это не принесло.
— У тебя вырос, что ли, с прошлого раза, — Бэкхён поморщился и заерзал, устраиваясь на барном стуле поудобнее.
— Ты сам хотел грубо, — пожал плечами Лухань, бросая в латте зефир.
— Я и сидеть хотел.
— Ты же сидишь, — Лухань поставил латте перед ним на стойку. Бэкхён задумчиво повернул ручку влево. — А я предлагал меняться.
На самом деле предлагал. Но Бэкхён был не в том настроении, ему хотелось ощущать последствия прошедшей ночи всем телом. Помогало отвлечься от насущных проблем.
— В следующий раз поменяемся.
— Кёнсу передавал тебе привет.
— Он все еще на меня злится?
— А ты как думаешь? Не каждый день перевертыш кого-то из королевской свиты трахает.
— Это было практически по согласию, — оскалился Бэкхён.
— Ну, он мог бы дождаться, пока ты изменишься, и восстановить справедливость.
— Кто сказал, что он не восстанавливал, — буркнул Бэкхён в молочную пену. Кёнсу подкараулил его уже здесь, когда Бэкхёнбыл слаб после перехода и мечтал кому-нибудь отдаться. При изменении формы до звона между ног хотелось трахаться, такая странная разновидность вампиризма, Кёнсу знал об этом прекрасно. Воспользовался, правда, один раз. — Только я тогда не парнем был.
Лухань хохотнул.
— Ему нужна информация. Так нужна, что он даже согласен встретиться на нейтральной территории.
— Он знает мои расценки.
— Уже заплатил за встречу. О цене работы договоритесь лично.
— Крепко ж его прижало! — Бэкхён присвистнул.
— Есть идеи?
Бэкхён покачал головой, но он знал почти наверняка. И Лухань подозревал, но связанные с изнанкой никому не доверяют полностью. Никогда не делятся всем и не подпускают слишком близко.
— Я пойду за угловой столик, поболтаем. Он платит, если что.
Лухань кивнул и положил на стойку кожаный мешочек, Бэкхён подхватил мешочек и стакан и отправился за угловой столик, устроенный так, чтобы ни одно отражение туда не попадало. Идеальное место для переговоров, нельзя ни подсмотреть, ни подслушать, ни подать незаметно знак. И все знали, что Привратники никому не принадлежат.
Бэкхён вытряхнул из мешочка осколок зеркала, посмотрелся в него и направил на стул. Подождал пару секунд и раздраженно вздохнул.
— Я знаю, ты там. Кому нужна была встреча, тебе или мне? — ничего не происходило, Бэкхён закрыл глаза. Переход с изнанки в реальность в случае Кёнсу был не слишком эстетичным. — Я не смотрю. Но ты за это заплатишь.
— С чего бы?
— Дополнительная услуга, в основной пакет не входит.
— Разве это не обычная вежливость? — приподнял брови Кёнсу.
— Я лишен вежливости от рождения, — растянул губы в улыбке Бэкхён. В отличие от большинства жителей изнанки, перевертыши действительно рождались, это было одновременно и проклятьем, и чудом. И лишним поводом позлить Кёнсу. — Хочешь сказать, что я жалкий выскочка, слишком много о себе возомнивший? Давай, а еще можешь гордо уйти и попытаться найти кого-то лучше меня.
Кёнсу поиграл желваками. Лучше Бэкхёна осведомителя в Сеуле не было, они оба знали.
— В следующий раз ты так легко не отделаешься.
— Ты сначала подкарауль меня еще разок, любимая королевская шавка.
— Ты же не думаешь, что я забуду.
— Ты же не думаешь, что забуду я, — Бэкхён рисковал тогда не только задетой гордостью. — Так и что тебе нужно?
— Хочу знать, кто будит изнанку.
— Врешь.
— С чего бы?
— Твой Король хочет узнать это, а тебе нужно совсем другое. Ты хочешь извлечь пользу из авантюры Исина.
— С чего бы мне искать союза с Исином? — фыркнул Кёнсу.
— И правда, он же заставит дать слово. А ведь я тоже заставлю, Кёнсу, ты обычной платой не отделаешься.
— Нет.
— Выход вон там, — Бэкхён указал взглядом на перевернутый осколок. — О, надо же, я прав. Какая неожиданность! Так и что, сотрудничаем?
— Условия? — иллюзий Бэкхён не питал, Кёнсу всегда его ненавидел. Не то чтобы это не было взаимно.
— Я помогаю тебе в обмен на союз. На настоящую союзную клятву на крови, Кёнсу, не думай, что удастся меня предать.
— Войдешь в мою свиту?
— Нет, Кёнсу, — покачал головой Бэкхён, усмехаясь, — только союз.
— Я все равно тебе отомщу, — Кёнсу полоснул по запястью осколком и протянул его Бэкхёну.
— Мои интересы — твои интересы, — Бэкхён рассек запястье и проследил, чтобы их кровь смешалась на зеркале. — Твоя сила — моя сила. — Твоя жизнь — моя жизнь. Твоя кровь — моя кровь.
— Твоя сила — моя сила. — Твоя жизнь — моя жизнь. Твоя кровь — моя кровь, — нехотя повторил Кёнсу. Кровь на зеркале закипела, по руке Бэкхёна зазмеились буквы. — Я найду способ ее обойти.
— Будешь первым, — изнанку не просто так призывали в свидетели, своей печатью она все клятвы делала нерушимыми. Кёнсу закатал рукав, демонстрируя надпись. — Ты можешь и не стать Королем. Исину не обязательно твоя помощь понадобится.
— А ты сделай так, чтобы понадобилась.
— Может, мне еще и наследника клану У родить? — саркастически улыбнулся Бэкхён. Судя по промелькнувшему в глазах Кёнсу сомнению, он эту мысль всерьез рассматривал. — Ты правда думаешь, что Исин мне Ифаня отдаст?
— Жаль, — Кёнсу кивнул, соглашаясь. Разумеется, не отдаст. Все, что считает своим, Исин защищал со свирепостью дракона. — А было бы интересно.
— Без этого справлюсь. Когда Ифань будет в Сеуле, я тебе сообщу.
Кёнсу не удостоил его ответом. Поднял осколок зеркала на уровень глаз, дождался, пока Бэкхён отвернется, и исчез. Бэкхён спрятал упавший осколок в мешочек и пошел обратно за стойку.
— Не пожалеешь? — спросил Лухань. Ему не нужно было смотреть на руку Бэкхёна, чтобы знать о союзе.
— Ну, если его развоплотит Король, я тоже перестану существовать, — Бэкхён глотнул подостывший латте. — Не такая уж потеря, а больше я вроде ничем не рискую.
Телефон Бэкхёна завибрировал, на экране загорелось «Чонин». Бэкхён помрачнел.
— Не возьмешь? — спросил Лухань. — Все еще не рассказал?
— И не расскажу. Он обычный парень, ему не стоит об этом знать.
— Он в тебя влюблен. Он должен об этом знать.
— Ну да, конечно. Знаешь, Чонин, ты мне очень нравишься, я даже не против выйти за тебя замуж, но тут такое дело — иногда я буду становиться парнем. И да, я не человек. Так ты это себе представляешь?
— Чуть поменьше сарказма, но, в целом, да.
— Нет, — отрезал Бэкхён. — Ни за что. Буду девушкой со странностями.
— Бэкхён, ты перевертыш.
— Я имею право на счастье, — Бэкхён одним глотком допил кофе, со стуком поставил стакан на стойку и пошел к выходу. Тихое «А я?» Луханя он предпочел не заметить.
Рассказать Чонину правду значило его потерять, Бэкхён знал, как знал, что рассказать рано или поздно придется. Чонин хороший парень, но обычный, он ничего не слышал об изнанке и ее демонах, они расстанутся, как только Бэкхён расскажет.
«Прости, не могу говорить. Встретимся вечером?» — набрал Бэкхён сообщение.
«Хорошо».
«Я заеду к тебе».
Исин добрым привидением никогда не был. Трудно быть добрым, когда родился на изнанке мира. В хорошие дни он был вполне материален и мог преодолевать границу, в плохие абсолютно беспомощен и заперт в отражениях. Между хорошими и плохими днями, наверное, был какой-то баланс, вот только сменялись они безо всякой системы, что кротости тоже не добавляло.
Исина на изнанке не то чтобы не любили — боялись, он слишком много знал, слишком многое мог и слишком жестоко мстил. Даже Короли были вынуждены с ним считаться, хотя им это удовольствия не доставляло, а Исину было, в общем, плевать. Ему на все было плевать, пока это не задевало его принципы.
— Не надоело? — дракон приоткрыл глаз и смотрел, как Исин гулял по крошащемуся парапету. С крыши небоскреба вечное затмение изнанки можно было наблюдать без помех.
— Это была твоя просьба, — Исин замер на краю, покачиваясь на пятках. Ветра не было, возле дракона воздух никогда не шевелился.
— Я просил присмотреть, — дракон закрыл глаза. — Не сводить с ума.
— В этом поколении ты ему не понадобишься?
— Поэтому он должен оставить следующее.
— Да перестань ты, что с ним может случиться!
— Его сила не проснется, даже если ты в его снах поселишься, — Исин на мгновение застыл, пойманный на горячем. Дракон поднял голову и посмотрел на него в упор. — Как давно?
— Не делай из мухи слона, — Исину было неловко, он знал, что дракон не одобрит, но удержаться тоже не мог. Во снах Ифаня было приятно. Внутри самого Ифаня.
Дракон зарычал и одним движением челюстей разорвал его тело на части. Проглотил, спихнув остальное вниз. Исину это, конечно, не повредит, но на некоторое время запрет в отражениях. А в отражениях ужасно скучно и нечего делать.
Ну, по крайней мере, сегодня Исин знал, в каких.
Сонный Минсок вошел в ванную с закрытыми глазами, ощупью нашарил кран и взялся за резинку трусов.
— Привет, — Исин кашлянул.
Минсок вздрогнул, чертыхнулся и открыл глаза.
— Ты что снова тут делаешь?
— Так получилось, — ослепительно улыбнулся Исин. — Я подумал, лучше предупредить, чтоб не вышло как в прошлый раз, — Минсок сдернул полотенце и накинул на бедра. — Да что я там не видел! — закатил глаза Исин. — Завесь зеркало, я отсюда никуда не уйду.
— Я в прошлый раз к зеркалу не поворачивался, — сказал Минсок, окончательно просыпаясь. Исин улыбнулся еще ослепительнее. Не то чтобы его интересовала мужская физиология Минсока, но наблюдение за ней было… пикантным. Исин питал к Минсоку труднообъяснимую симпатию.
— Зеркало, — напомнил Исин. Минсок повесил полотенце сверху, но, судя по звукам, в душе занимался исключительно гигиеной, Исин прислушивался.
— Сколько раз? — Минсок сдернул полотенце и хмуро смотрел на Исина, пока намазывал гель для бритья.
— Что — сколько раз?
— Сколько раз я дрочил при тебе?
— Ты не хочешь этого слышать, — Исин сдвинулся, чтобы не закрывать Минсоку его отражение.
— Да нет, хочу.
— Откуда мне знать, — пожал плечами Исин. — С тех пор, как ты сюда переехал.
— И не только в ванной?
— Ты правда думаешь, что перейти на экран так сложно? — Исин смотрел на него с жалостью. — Оттуда вид лучше.
Минсок чертыхнулся.
— А нельзя тебе как-нибудь через зеркало морду набить?
Исин рассмеялся. Такого ему еще никто не говорил.
— Вечером я буду только в ванной, и утром тоже, пользуйся.
Минсок буркнул что-то, закончил бриться и ушел, а Исин перебрал доступные ему отражения. Не так много, но и не мало, если воспользоваться с умом. Минсок в них был приятным бонусом.
А Ифань важным делом. Переходить в отражение его телефона было сейчас не так чтобы просто, но оно того стоило. На ближайшие пару дней Исин лишен его снов. Исин сосредоточился и определил часть себя, попавшую в нужное место, и понемногу начал перемещаться туда. Из телефона Ифаня дверца на изнанку была маленькая.
Телефон лежал перед Ифанем на столе, тот задумчиво смотрел в погасший экран. Исин оценил лицо Ифаня на фоне потолка.
— А я уже почти надеялся, что избавился от тебя, — вздохнул Ифань. — Ты мне больше не снишься.
— Скучаешь?
— Нисколько.
— Зря, зря.
— Может, потрахаемся и разойдемся? — предложил Ифань без особой надежды.
— О! — Исин довольно улыбнулся. — Я думал, тебя уговаривать придется.
— Кто ты? Что мне снится? Почему мне нужно было приехать в Сеул?
— Найди кофейню Луханя, завтра вечером.
— Я не говорю по-корейски.
— Не переживай, по-английски здесь тоже никто не говорит.
— Еще пять дней — и я вернусь в Канаду.
— Ты никогда туда не вернешься, — Исин по-прежнему улыбался, но взгляд похолодел. — Больше ты себе не принадлежишь, хочешь ты того или нет.
— Я не твой, — Ифань наклонился к телефону.
— Ты просто еще не смирился.
Иногда среди людей попадались редкостные упрямцы. Воздух позади Ифаня едва заметно колебался. Может, у Исина и нет этих пяти дней. Может, он заставил события развиваться слишком быстро. Изнанка всегда была отзывчива на его действия.
Ифань перевернул телефон и встал, Исин слышал, как тот ходил по номеру, раздвигал шторы, ложился на кровать и снова вставал. Телевизор не включал, все восемьдесят семь каналов говорили на корейском. На дворе, может, и был двадцать первый век, а в иностранных туристов в Корее все так же не верили.
— Ладно, хорошо, — Ифань перевернул телефон обратно.— Что ты такое? Я схожу с ума?
— А было бы интересно, правда? — Исин усмехнулся. — Не переживай, тут с ума не схожу даже я, куда тебе уж. Твои родители удрали в Канаду, потому что боялись, что с ними случится то же, что и с твоей прабабкой.
— Моя прабабушка пропала во время оккупации.
— Ага. Хорошее объяснение, да? Она и дивизия японской армии, всем бы так пропадать. В вашем доме всегда было мало зеркал и стекла, матовые поверхности, шторы, и наверняка один большой нефритовый дракон, такой, чтобы при случае разбить его целиком, — Ифань поднял брови. — И мать настояла, чтобы твоя квартира была такой же. Но только ты любишь французские окна, из них роскошный вид, ты знал?
— Ты не мог…
— Я был в твоих снах, думаешь, я не смог зайти в отражение? — фыркнул Исин.— У твоей матери способностей никаких, но зато она очень боится, что у тебя есть. А у тебя есть.
— Нет у меня никаких способностей.
— Ты иногда видишь что-то краем глаза. Слышишь шепот в темноте. Твои предчувствия сбываются.
— Это у всех бывает, — Ифань выпрямился, но не ушел.
— Изнанка говорит с тобой, но пока ты ей не отвечаешь. Ты видел дракона, когда летел над Кореей. Серого, с рваными крыльями, размером с твой самолет. Он был рядом, ты его сфотографировал, а соседке сказал, что снимал облака.
— Потому что там ничего не было.
— Потому что камера видит только то, что реально.
Ифань хлопнул рукой по столу и вышел из номера, оставив телефон на столе. Исин досадливо стукнул кулаком по своей стороне отражения. Дракон с воспитательными мерами был ужасно невовремя, разбуженная изнанка была готова поглотить Ифаня, а Исин все еще не знал способа соединить его с драконом. И защитить на изнанке пока тоже не мог.
Одно из самых раздражающих Исина свойств изнанки была нецельность. Это реальный мир был единым полотном без щелей и провалов, на изнанке пространства могли быть маленькими или большими, но всегда конечными. Иногда, как в случае с телефоном Ифаня, очень маленькими. Между ними перемещались через отражения, всегда что-нибудь в реальности да подходило, вода, лед, зеркало, мебель — неважно, главное, чтобы из этого отражения можно было видеть другое. А значит, попасть в другое. Королей, понятное дело, такие мелочи не сдерживали, а Исину приходилось мириться с неожиданной беспомощностью, когда сил не хватало ни в реальный мир выйти, ни в соседнее отражение скользнуть. Или, как сейчас, когда его разорвало на несколько частей и разбросало, тело соединится, конечно, всегда соединялось, он же не живой, но пара дней на это потребуется. За эту пару дней он как раз все части себя в одном месте соберет, только не здесь, сюда он весь не поместится. Хотя, надо признать, место удобное.
За время до вечера Исин успел понять, где находятся остальные части, и даже собрать несколько, оставив немного присутствия в отражении телефона на всякий случай. Ему был нужен Бэкхён, один из тех маленьких жалких тварей с даром ясновидения, что питаются сексом, Бэкхён всегда все знал. И зачем ему понадобился Ифань, наверняка тоже знал. Исин не боялся, что тот о его плане узнает, это слишком чуждо для обычного человека звучало, чтобы поверить, даже если ему в красках расскажет Бэкхён. Да даже если перекинется. Ифань великодушный парень с геном самопожертвования, ему сопротивляться принципы не позволят. Не убьет же его Исин, в конце концов.
— Ты еще здесь? — Ифань перевернул телефон. В номере было темно, свет падал с улицы через окно. — Допустим, что я тебе верю. Что дальше?
Минсок не любил дни, когда на работу нужно было вставать в четыре утра, впрочем, дни, когда вставать надо было в девять, он не любил еще больше. Уж после того, как узнал, что Исин за ним подглядывал, так тем более. И даже то, что сегодня его не было, ситуацию не спасало, уже и не хотелось. Минсок помылся, почистил зубы и сдернул полотенце с зеркала над раковиной. Бриться нужно было каждый день.
— Утра, — лучезарно улыбнулся Исин. Минсок хмуро кивнул. — Думал, ты сегодня уйдешь раньше.
— Скоро уйду. Можешь заниматься своими странными делишками, — Исин недоуменно свел брови. — Ну, чем ты там обычно занимаешься.
— Помоги выйти, — Исин приложил руку к своей стороне зеркала. Минсок поджал губы. Помогать Исину не хотелось, но тогда он выйдет позже и сам, и что после этого станет с его квартирой… Минсок прижал ладонь к отражению, чувствуя сухое тепло кожи вместо стекла, взял Исина за руку и потянул на себя. Зеркало у Минсока было маленькое, под ним стеклянная полочка, пришлось потрудиться, чтобы ничего не разбить.
— Ты призрак, почему ты такой тяжелый, — пропыхтел Минсок, сгружая Исина на пол. Хорошо, что тот был достаточно сильный и гибкий, еще лучше, что Минсок исправно ходил в спортзал.
— Не знаю, — пожал плечами Исин, ненавязчиво лапая его сквозь полотенце. — Красивый цвет.
Минсок выгнал его из ванной взашей.
Исин слонялся по кухне и от скуки заглядывал во все шкафы.
— Ты странный. Зачем тебе столько всего? — Исин вытащил венчик и помахивал им в воздухе.
— Чтобы ты спрашивал, — Минсок отобрал венчик, засунул его обратно в ящик и насыпал кофе в гейзерку. Он успел одеться и надеялся тихо позавтракать.
— Ну, вот я спрашиваю. Что ты им делаешь?
— Сливки взбиваю.
— Зачем? В прошлый раз ты из баллончика…
— Ты и за сексом подглядывал?! — рывком развернулся Минсок.
— Кофе выкипит, — Исин разглядывал потолок с невинным лицом. Минсок отлично знал, что тот веселится, когда его злит, еще и потому, что сделать Исину он ничего не сможет, но все равно попадался. Минсок перелил кофе и полез в холодильник за едой. — Как ты это пьешь?
Исин держал чашку и брезгливо принюхивался. Кофе в чашке поубавилось.
— Люблю, — Минсок без лишних слов начал варить вторую порцию. — Ты же раньше пробовал.
— Никогда! — Исин сделал еще глоток. — Нет, правда, какая гадость.
— Тебе разве нужно есть?
— Нет. Но это же не значит, что я не могу, — Исин потянулся за едой и получил палочками по руке.
Минсок с тоской подумал о тихих завтраках и утраченном кофе.
— Почему я, а?
— Ты мне нравишься, — пожал плечами Исин. — Ты забавный.
Минсоку Исин тоже нравился. Иногда. Проблема была в том, что Исин был слишком шумным, чтобы симпатизировать ему долго. Минсок быстро доел, взял Исина за запястье и потащил к выходу. Исин, похоже, был не против, потому что в машину сел рядом и даже молча проехал пару кварталов.
— Слушай.
— Что опять, — Минсок почти смирился с неизбежностью. Исин не отстанет.
— Ты же можешь найти человека?
— Теоретически — да.
— Отлично! Мне нужно найти одного парня в Сеуле.
— В Сеуле десять миллионов человек, — Минсок затормозил на светофоре и повернулся к Исину. — Давай ты задействуешь свои потусторонние штуковины и сам найдешь?
— Мои потусторонние… что?
— Эти там, — Минсок неопределенно помахал рукой в воздухе. — И того этого.
— Тентакли? — предположил Исин наудачу. Минсок поморщился.
— Откуда ты пошлостей набрался... Вот кстати, пока помню: ни у кого из ваших Гончие Псы не сбегали? Я на днях пристрелил одного, — Исин замешкался. — Чей он? — Минсок прищурился. Если Исин что-то знал и не хотел говорить, значит, он участвовал лично.
— Ничей. Лазурный никому не принадлежит.
— Будешь делать гадости моему городу — я тебя остановлю.
— Я ничего такого не делаю! — Исин изобразил оскорбленное достоинство, но Минсок слишком хорошо его знал, чтобы поверить. Исину противостояния нравились.
— Кого тебе нужно найти?
— Один парень, из Канады прилетел на днях.
— Из Канады прилетает так мало парней, — проворчал Минсок, поворачивая в сторону аэропорта.
— Высокий, с крашеными волосами, китаец, зовут У Ифань.
— Нет, серьезно?
— Ладно, ладно. Просто поезди по городу, а я его отель найду.
— Я хочу знать, зачем он тебе нужен?
— М-м-м, нет. Определенно, нет. Но я никого не убью, обещаю.
Минсока это заявление не то чтобы успокаивало, но обещания Исин действительно не нарушал. Минсок кружил по городу, реагируя на редкие исиновы «налево» и «направо», думал, что напишет в отчетах про позавчера, и поглядывал по сторонам. За два года с его смерти — Минсок всегда опускал слово «клиническая» — Сеул похорошел. Появились новые скверы, снесли развалины и даже пару небоскребов достроили. Минсоку всегда нравилось гулять по городу, но он так и не смог вспомнить, когда последний раз это делал.
— А ты когда-нибудь по нашему городу просто так гулял?
— Нет, — Исин даже немного повернулся от удивления. — Зачем?
— Откуда я знаю, чем призраки занимаются, — проворчал Минсок себе под нос. За вопрос было почти стыдно.
— А тебе гулять не с кем? Не бойся, я никому не скажу!
— Все сами узнают, — а вот этим обещаниям Минсок не верил. Исин загадочно улыбнулся и погладил его по плечу. — У меня скоро…
— Нашел, — перебил Исин. — Езжай прямо, тут недалеко.
Минсок затормозил через несколько кварталов. Судя по отелю, китайский канадец У Ифань был богатым канадцем. Минсок ему даже посочувствовал немного. Ему всегда было жаль объекты интереса Исина.
Минсок уехал, не оглядываясь, он почти начал опаздывать на работу. Насчет не с кем гулять Исин был прав. Все место в жизни Минсока занимала работа, оставшиеся родственники жили далеко, друзья были заняты своей карьерой. Минсока это в принципе устраивало, он свою работу любил, настолько, что даже приходил на два часа раньше, чтобы успеть поработать с бумагами. Минсоку нравилось из обрывков информации воссоздавать стройную конструкцию преступления, искать доказательства, систематизировать данные и передавать в прокуратуру идеально подготовленные материалы. Нравилось чувствовать себя частью восстановления справедливости. Если на это нужно было тратить по двенадцать-четырнадцать часов в день — что ж, Минсок был на это согласен.
В принципе согласен, а не в каждый отдельный день. Минсок работал с документами десять часов, приводя в порядок прошлые дела, отвечая на запросы, изобретая отчеты о деле с рухнувшим домом. Он уже придумал, как спихнуть инцидент коммунальщикам, по его профилю в деле ничто не проходило. Законодательство Кореи нарушено не было, никого не убило, а что какая-то запись изъята и свидетелей полная улица — так вот результаты токсикологической экспертизы, если все трезвые, значит, что-то в воздухе. Не нашли — ветром сдуло. Минсок так устал за день, что ушел почти сразу, как рабочий день закончился. Домой не хотелось, за руль тоже, Минсок вздохнул и медленно поплелся в сторону кофейни.
Лухань посмотрел на него, вытащил из-под стойки бутылку и налил вместо кофе.
— Я эспрессо хочу, — вяло запротестовал Минсок, взбираясь на табурет у стойки.
— Да сварю я тебе эспрессо, — отмахнулся Лухань. — Пей, жертва трудолюбия.
— У меня Исин дома живет, — пожаловался Минсок, опрокинув виски. — Ты знал?
— И давно? — Лухань даже отвлекся от кофемашины.
— Говорит, что с тех пор, как я туда переехал.
— Ты поэтому такой?
— Нет, — Минсок зевнул. — Просто устал. Я твою пулю потратил. Позавчера Гончий Пес появился, пришлось пристрелить.
— Я в курсе, — кивнул Лухань.
— Исин говорит, что лазурный ничей, но я не говорил, что у Пса был лазурный ошейник. Лухань, что на той стороне происходит?
— Исин интриги плетет. Ему даже Бэкхён понадобился.
— Он к тебе опять приходил, — за два года дружбы Минсок научился распознавать его интонации. — Лухань?
— М?
Лухань поставил чашку перед Минсоком. Глаза были не слишком грустными, скорее, задумчивыми.
— Он тебе дорог?
— У нас нет романа, — усмехнулся Лухань. Он оперся на стойку и смотрел в зал.
— А у тебя с ним? — Минсок на такие отмазки даже в детстве не велся.
— Тоже. Он мне дорог, но… Нет, не как друг, просто я его понимаю.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Минсок отпил кофе и барабанил пальцами по темному дереву стойки. — Я боюсь за твое нежное сердце, ты знаешь.
— Так, я мало налил, — Лухань снова вытащил бутылку и добавил виски прямо в кофе. Подумал и выдавил сверху сливки. Минсок посмотрел на него с явным недоумением. — Тебя сентиментальность не красит.
— Может, это возраст, — притворяющийся ирландским кофе Минсок тоже выпил залпом. — А за твое сердце я на самом деле боюсь.
— Оно в безопасности, — Лухань снова посмотрел в зал. — А ты будь осторожнее. Посиди до закрытия.
Минсок кивнул и жестом потребовал вторую порцию. За угловым столиком Исин окучивал крашеного китайца, Минсок в нем подозревал У Ифаня. Китаец был крайне хорош собой, и Минсоку стало его жаль во второй раз. Никто не заслуживает Исина на свою голову. Последние посетители разошлись, Лухань запер дверь и перевернул табличку, когда ушел Исин со своим китайцем, Минсок не заметил.
— И что ты мне дать хотел?
— Успеется, — Лухань сделал две чашки кофе, на этот раз побольше.
— Серьезно? Со взбитыми сливками? — Минсок посмотрел на Луханя с подозрением.
— Ну, прости, мне лень. А что такого-то?
— Ладно, проехали. Он тут с Ифанем встречался?
— Ты знаешь У Ифаня?
— Мы не знакомы, я сегодня помогал Исину искать его отель. И чем дальше, тем меньше мне все это нравится.
— Бэкхён заключил союз с Кёнсу, — Минсока передернуло. Кёнсу он помнил хорошо. — Значит, от затеи Исина Кёнсу рассчитывает получить выгоду. Еще б я знал, что рассчитывает получить сам Исин…
— Он подсматривал, как я сексом занимаюсь, представляешь? — Лухань налил виски в чистую чашку и пододвинул. Минсок выпил. — Он смотрел, как я дрочу, — Лухань налил второй раз. — Да он все мои оргазмы опошлил! — Минсок снова выпил. — Как ему отомстить можно?
— Мы что-нибудь придумаем.
Минсок проснулся от писка будильника, к тому же, не своего. Комната была незнакомой, рядом кто-то сопел, но Минсок лежал спиной и кто сопел не видел. Хотя догадывался. Минсок приподнял одеяло и проверил на себе трусы.
— Я на твою девственность не посягал, — сонным голосом пробормотал Лухань. — Ты на мою тоже, и не потому, что ее давно нет.
— А почему мы в твоей постели?
— Потому что ты был пьян, а такси дорого. А сегодня тебе все равно на работу.
— Черт, а я надеялся, что совместный душ мне приснился.
— Ты был очень миленький, — гнусно хихикнул Лухань. — Но не бойся, я никому не скажу.
— Еще бы, ты-то фальшивишь.
— Не хочу вставать, — Лухань зарылся в подушку.
— Хочешь, я тебе кофе сварю? — Минсок обернулся.
— Слушай, переезжай ко мне, — встрепанный Лухань вынырнул из-под подушки. — Я никак комнату сдать не могу, никто не хочет жить над кофейней. Оплата ежедневными завтраками и вечерними посиделками.
— А в ванной у тебя безопасно?
— Можешь смело дрочить где угодно, — Минсок фыркнул. Перспектива утереть Исину нос грела душу и поднимала настроение.