ЁНХО И ЕГО КОТ
Название: Ёнхо и его кот
Автор: птенчик~
Иллюстратор: Morgane
Фэндом: NCT
Пейринг/Персонажи: Ёнхо/Тэн, Чжэхён, Доён, Тэён, Хансоль + камео Чонгука, Югёма и Тэхёна
Рейтинг: PG-13
Размер: 17k~ слов
Жанры: романтика, юмор, альтернативная реальность, фэнтези
Примечание: спасибо большое бесяне премудрой за то, что питала мою веру в себя и поддерживала, и даже ввязалась мне помогать, когда это вообще не ее болото, тонны любви /хнычет и шлет сердца/. И спасибо всем, кто это прочитает!
Предупреждения:
Аннотация: Ёнхо всего шестнадцать, а ему предстоит жить с двумя дядями, которые безответственнее, чем он. Добавить неудачные попытки выучиться магии, и кота, который не кот вовсе и в которого он не влюблен, нет (просто находится на стадии отрицания).
Ёнхо только исполняется шестнадцать, когда он впервые встречает Тэна.
- Мы так рады, что ты пошел в маму, а не папу, - говорит дядя Доён и вертит его из стороны в сторону, словно он тряпичная кукла.
Ёнхо стоит на пороге их дома, чемоданы у ног, и странные чувства внутри. Сегодня ему исполнилось шестнадцать, он засыпал с мыслью, что это будет самым обычным днем рождения в его жизни. А проснулся из-за нависающего над ним лица матери, которая радостно сообщила, что он отправляется на попечительство к дядям. Учиться магии.
О магической стороне его семьи Ёнхо предпочитал думать, как о слухах и легендах, передающихся из уст в уста. Дяди Доён и Чжэхён могли быть просто странными людьми, которых все жалели и не отправляли в сумасшедший дом.
А теперь Ёнхо будет жить с ними и будет становиться таким же странным, как они. И он мог бы расстроиться или, хотя бы, удивиться. Но не получалось.
Единственное, что его во всем это смущало, что придется сменить школу.
– Мы начнем твое обучение прямо с завтрашнего дня, а сегодня закатим вечеринку! – Дядя Чжэхён выглядит так радостно, словно только и ждал повода закатить праздник. Дядя Доён хмурится, вертит носом и в затылок Чжэхёну прилетает толстая книга, к сожалению, задевающая и Ёнхо.
– Ой, – все, что он успевает сказать, пока дядя Чжэхён щелкает пальцами и всю комнату засыпает водопад лягушек.
– Я не буду это убирать! Особенно перед приходом гостей из Совета Магов!
– А не надо было начинать! Кто начал – тот и убирает, я и пальцем не пошевелю!
Ёнхо кажется, что он слышит раскаты грома. Тучки над потолком уж совсем реалистичные и с таким темпом помимо лягушек в его новом доме будет еще и болото. Если дом уцелеет. Ничего гениальнее, чем подхватить дядь под руки он не придумывает.
– Я уберу лягушек, хорошо? Только переоденусь!
– Ты не представляешь, как я рад, что ты будешь жить с нами, – дядя Доён выпутывается из объятия Ёнхо и недовольно смотрит на дядю Чжэхёна. – Жить с этим просто невозможно, такое впечатление, что он кровопийца, а не колдун.
– Это не я кровопийца, – дядя Чжэхён Ёнхо не отпускает, а только повисает стальным грузом, – а твой дядя Доён – неудавшийся эксперимент молодого студента по оживлению кукол.
Ёнхо видит, как у дяди Доёна сужаются глаза, как тот снова заносит руку, как в ответ дядя Чжэхён прячется за его спину, и думает, что он еще дня тут не жил, а ему уже очень весело. Настолько, что первым заклинанием, которое он выучит, будет такое, которое заткнет и успокоит его дядь хотя бы на час.
Мама говорила ему, что они ссорятся и соревнуются всю жизнь, но Ёнхо никогда не проводил с ними достаточно времени, чтобы увидеть все своими глазами.
– Почему мама просто не может меня научить? – слегка жалобно начинает он, но ловит на себе разъяренные взгляды и затыкается.
– Потому что в твоей маме течет кровь наших предков–волшебников, но магией пользоваться она не может, как мы. Только на уровне предчувствий. Так что, извини, дитя, но придется тебе с нами мириться.
– Вы друг с другом не можете помириться, – раздается голос из подсобки, дверь открывается и оттуда выходит мужчина.
Строгий серый костюм, шляпа в руках и клетка с кем–то. Мужчина смеряет внимательным взглядом Ёнхо, а затем кивает и что–то надиктовывает появившемуся из ниоткуда блокноту.
– Со Ёнхо, 16 лет, поступает под попечительство колдунов Доёна и Чжэхёна, которые, по совместительству, являются родными дядями. В качестве спутника, личного помощника и надсмотрщика получает кота заколдованного.
По щелчку, клетка открывается, и черный кот одним легким движением оказывается перед Ёнхо, смотрит большими темными глазами, от взгляда которых дрожь пробирает.
– Так это за ним мне смотреть, Тэён? – говорит кот, и Ёнхо екает, отскакивая. Колдуны–дяди – одно дело, говорящий кот – слишком сложно даже для него.
– Да, Тэн, смотреть и помогать. Помни, что ты отбываешь наказание, а не развлекаешься, – мужчина, Тэён, поправляет лацканы и переводит взгляд на дядь.
– А вы, – худой и крючковатый палец указывает сначала на дядю Доёна, заставляя того закатить глаза, затем на дядю Чжэхёна, вызывая у того хихиканье, – тоже видите себя прилично. Я помню, сколько хлопот доставило ваше обучение. И если с Ёнхо будет то же самое, то в мире станет еще на двух черных котов больше. Пожалуй, на этом я закончу. До свидания.
Мужчина надевает шляпу, закрывается в подсобке, а через мгновение, с отвратительнейшим скрипом, дверь открывается обратно, являя только зонтики и пылесос.
– А я говорю, это все потому, что ты сделал вид, что не понимаешь его намеков на свидания, – дядя Чжэхён оживает первым, цокая и ловко подхватывая кота на руки. – Тэн, значит? Это тот, который умудрился нагадить верхушке из Совета Магов?
Ёнхо с удивлением следит, как кот поднимает лапку, кладет на щеку дяди и выпускает когти. Дядя Чжэхён кричит так, что стекла дрожат, и выкидывает кота с такой силой, что, если бы не Ёнхо, тот бы разбился о стенку.
– Ты цел? – все еще слишком удивленно спрашивает он, ожидая такой же атаки.
Но кот замирает, смотрит Ёнхо в глаза, а затем спокойно произносит.
– Цел, веди меня в твою комнату и подготовь молока с рыбкой. Я голоден.
– Дядь? – Ёнхо без разницы, к кому обращаться, но подхватывает его мысль Доён.
– Идите наверх, располагайтесь, а затем спускайтесь на семейный ужин. Там все обсудим и познакомимся.
Пока чемоданы летят следом, грозя упасть на голову, Ёнхо поднимается по лестнице и несет придремавшего на руках кота.
Привыкать к волшебной жизни не очень сложно, но и не легко. Непривычно скорее.
После до ужаса неловкого семейного ужина, на котором дядя Доён превратил дядю Чжэхёна в жабу, а Тэн по–тихому утащил все мясо с их тарелок, Ёнхо отправился спать.
Но вместо сна он получает кота, который разлегся на его кровати пузом вверх с криками, что умирает.
– Ты съел все мясо, которое было на столе, чувак, даже я бы столько не смог проглотить, – Ёнхо переодевается в пижаму, решая, что душ можно и утром принять.
– Я не чувак, я Тэн, и я не верю, что в тебя не поместится столько мяса. Ты можешь корову проглотить.
Ёнхо чувствует, что должен быть обижен, но, чтобы обижаться на кота, надо быть совсем сумасшедшим, поэтому он ставит колено на кровать и выразительно смотрит на Тэна.
– А ты можешь отодвинуться, я спать хочу, у меня завтра первый день в новой в школе.
– В школе человеческой, говоришь? И как, волнуешься? – Тэн вытягивает передние лапки и выводит ими непонятные узоры. Розовые подушечки выглядят мило и Ёнхо бы с радостью их потискал, но он помнит, как ловко выпрыгивают когти из этих подушечек.
– Я больше волнуюсь, что черный толстый кот не отдает мне мою кровать.
В очередной раз, с пугающей ловкостью, Тэн подводится на четыре лапы и становится на дыбы. Ёнхо не понимает, что пятится, пока не ударяется спиной о дверцу шкафа.
– Я не толстый, я просто поел! И я не черный, я тёмно–коричневый!
– Что, правда? – Ёнхо решается и делает шаг, еще один и еще один, наклоняется и всматривается в шерстку. Она настолько тёмная, что и не отличишь. Но действительно есть проблески коричневого, и Ёнхо становится даже как–то стыдно. Наверное, это обидно, когда люди не видят какого ты цвета. Это то же самое, если бы у него спросили, не афроамериканец ли он.
– Правда.
Тэн перестает шипеть, расслабляется и отходит на конец кровати, скручиваясь калачиком спиной к Ёнхо. Это неловко. Очень. Они словно супружеская пара, которая поссорилась и секса сегодня не будет.
Вот только Ёнхо шестнадцать, и он не зоофил. Но стыд имеет.
– Тэн? – Ёнхо аккуратно забирается на кровать и нависает над Тэном, мерно сопящим. Но кончик хвоста двигается из стороны в сторону, и это выдает. – Извини, а? Ты не толстый, и не черный. И цвет у тебя красивый, правда–правда.
Ему не отвечают, но Ёнхо наглеет еще больше и заносит руку. Держит несколько мгновений, а затем аккуратно опускает на спину кота. Шерстка у Тэна как переливы шелка, мягкая и такая приятная, что хочется водить–водить–водить по ней. Ёнхо это и делает, зарываясь пальцами, задевая нежную кожу под ушком.Тэн долго не держится. Мурлыканье проходит по маленькому кошачьему телу раскатами грома, и вот Тэн лежит на спине и подставляет шею под пальцы Ёнхо.
– Вот там нажми чуть сильнее, да, ох, как хорошо.
Ёнхо не может сдержать глупой улыбки, зато может удержать себя от желания уткнуться лицом в мягкую мордочку. От Тэна пахнет мятой и ромашками, и это странно. Потому что коты обычно пахнут котами. И тут Ёнхо вспоминает, что на самом деле играется с колдуном, который настолько провинился, что его превратили в кота, и резко убирает руку.
– Я, надеюсь, я прощен? – бурчит он и быстрее залазит под одеяло, отодвигаясь на край кровати и отворачиваясь.
Тэн ничего не говорит, но Ёнхо чувствует, как слегка приминается кровать, а затем влажный нос щекотно касается его уха. Тэн обнюхивает его громко и медленно и, наконец, отходит, укладываясь на соседнюю подушку.
Под размеренное урчание Тэна Ёнхо засыпает в мгновение ока.
Ёнхо должен был знать, что просто так не будет. Он должен был быть готов ко всему. Еще когда утром пришел на завтрак, а Тэна нигде не было. Еще когда спросонья дядя Доён вместо того, чтобы отравить еду дяди Чжэхёна, заботливо подлил тому кофе.
Ёнхо должен был знать, что вселенная ему намекала. Но он просто закинул рюкзак на плечо и поспешил на автобус.
А теперь Ёнхо стоит перед своим новым шкафчиком, раскрывает рюкзак, чтобы закинуть туда книги и наталкивается на два горящих глаза. Он взрослый мальчик и не подает виду, насколько удивлен. Только почти засовывает голову в рюкзак и слышит, как весь рюкзак пропах мятой и ромашкой.
– Ты что тут делаешь?? – шипит он почти как Тэн вчера. Надеяться на то, что он не выглядит странно, уже бесполезно.
– А что, дома прикажешь мне сидеть? Чтобы я там от скуки умер? Тем более, вдруг ты магию запретную используешь?
– Какую магию?! – Ёнхо переносит рюкзак в шкафчик и прикрывается дверцей, – я не знаю, как даже ручку себе наколдовать!
– Ручку? Просто, представь ее, щелкни пальцами, и она появится в руке.
– Что, правда?
Ёнхо подвисает, глупо пялится на Тэна, а затем воровато крутится по сторонам. Школа занята своей жизнью, и никто не обращает внимания на то, как он вытягивает руку, щелкает пальцами и через мгновение роняет ручку на пол.
– Идиот, – Тэн выпрыгивает из рюкзака и отталкивает лапкой ручку прежде, чем Ёнхо успевает ее подхватить. – Новую себе наколдуешь сам, а я пошел.
– Куда? – Ёнхо снова осматривается и только вздыхает, либо в этой школе абсолютно всем на всех плевать, либо Тэн применяет какую–то магию.
– Территорию осматривать, я тебя сам найду. Веди себя прилично.
Тэн уходит, гордо задрав хвост и Ёнхо подмечает, что в утреннем свете, шерстка блестит и действительно отливает глубоким коричневым. Тэн выхаживает, словно по подиуму, и Ёнхо думает, не заработать ли денег, отведя того на какой-нибудь конкурс кошек.
Класс у Ёнхо нормальный. Все, кажется, действительно приветливы, не наиграно. С любопытством расспрашивают у него, откуда он и почему здесь. И Ёнхо с радостью кормит их ложью, что родители уехали работать за границу, а он теперь живет с дядями. Это частичная правда, и совесть его чиста. Тем более, ему надо привыкать жить, обманывая обычных людей. Перед ним сидит высокий парень, который слушает внимательно, но говорит немного, зато улыбается приятно, и Ёнхо решает, что это идеальная кандидатура для будущего друга.
– Со Ёнхо, – улыбается он и протягивает руку.
– Чжи Хансоль, – закрепляет тот крепким рукопожатием, а потом внезапно смотрит в сторону окна и охает. – Это кот сидит на подоконнике за окном?
Даже поворачиваться не надо, чтобы знать, какой кот может сидеть за окном. Но Ёнхо делает вид, что удивлен и что ему интересно.
– Тебе нравятся коты? – спрашивает он, и видит, как искрятся глаза тихого Хансоля.
– Да, очень.
– У меня есть один, – зачем-то брякает он и видит, как Тэн за окном встает и смеряет их уничижительным взглядом, явно намекая, что не домашний питомец Ёнхо. – Но мы с ним не в очень хороших отношениях.
– Тогда ты просто обязан позвать меня в гости, – говорит Хансоль, и Ёнхо вздрагивает. Если дяди не убьют друг друга перед Хансолем, то превратят того в белку совершенно случайно, рикошетом. А если и этого не случится, то всегда можно потеряться в той странной подсобке, где потерялся вчерашний колдун. И не стоит забывать о Тэне, который любит выпускать когти в любое время дня и ночи.
– Да, – сдавленно бормочет Ёнхо, – конечно.
Ёнхо заботливо ждет Тэна после уроков. Наматывает круги на школьном пороге, ловля на себе подозрительные взгляды одноклассников и даже ученика Кима. Хансоль предлагает побыть с ним, но Ёнхо отмахивается. И терпеливо ждет до тех пор, пока небо не затягивает тучами. Возможно, Тэн – как раз тот тип котов, которые любят дожди.
Вот Ёнхо дожди не любит, и они его тоже, поэтому приходит домой он промокшим до нитки и хмурым, а снова ругающиеся дяди настроения не добавляют.
– Вы когда-нибудь успокаиваетесь? – не стараясь сдержаться, спрашивает он. И, видимо, есть в его голосе что-то такое, что совершает чудо. Дядя Доён выглядит виноватым, а дядя Чжэхён перестает улыбаться.
– Плохой день в школе? – тихо начинают они и даже прижимаются друг к другу. Ёнхо думает, с какими же детьми ему придется жить.
– Замечательный, – отрезает он, скидывая хлюпающие кеды, – лучше не бывает. Если не считать Тэна, которого я обнаружил в рюкзаке и который весь день маячил перед глазами. А одноклассники у меня спрашивали: «А что это за котик за окошком? А что за котик бежит по коридору?»
– Это, конечно, не порядок, – дядя Доён хмурится, но есть у Ёнхо такое ощущение, что только для виду. – Надо поговорить с Тэном.
– Нет, завтра я пойду в школу, а вы сделаете так, чтобы Тэн остался с вами. А потом я приду домой, и мы начнем мое обучение, а сегодня я, пожалуй, пойду и лягу под одеяло, чтобы не простыть.
– Но всегда можно высушить вещи колдовством, – дядя Чжэхён это говорит таким тоном, словно это всем известный факт – так же, как трава зеленая, и небо голубое.
И это становится последней каплей.
– Если бы умел колдовать, я бы не переехал к вам ни за какие богатства мира!
Прежде, чем он успевает остыть, Ёнхо бежит вверх по лестнице, влетает в свою комнату и хлопает дверью.
Первый день в качестве колдуна прошел успешно, а главное – не конфликтно. И научился он многому. Хотя бы как достать ручку из ниоткуда при помощи Тэна.
– О, долго ты.
Тэн лежит, растянувшись на обе подушки, задницей именно на подушке Ёнхо. Во рту у Тэна скелет какой-то рыбки и то, что взята она была не из холодильника, свидетельствует запах, который, наверное, уже пропитал все постельное белье.
Ёнхо настолько зол, что руки начинают дрожать, но Тэн не замечает, сбрасывает скелет на пол и начинает медленно вылизываться. И все на его подушке.
– Вон, – четко и с расстановкой произносит Ёнхо. Вещи холодные и противно липнут к телу и больше всего сейчас Ёнхо хочет теплую ванную и не менее теплую постель. А не дядь, которые не могут и минуты спокойно прожить. И уж точно не кота, который ест рыбу на его подушке. – Выходи, говорю.
Как и в школе, с достоинством слишком большим для маленького кота, Тэн встает и одаривает Ёнхо внимательным взглядом.
– Еще не могущественный колдун, а уже ведет себя, как они все. Буффоны.
Выходя, Тэн задевает ногу Ёнхо хвостом, но он делает вид, что не замечает этого, и громко хлопает дверью за котом.
Позже, согревшись в ванной и размякнув в теплой домашней одежде, Ёнхо начинает думать, не погорячился ли он, можно ли вообще было так поступать с дядями, которые взяли его под свою опеку. И с котом, которого поставили ему в помощники. С помощниками так не поступают, хотя и Тэн ему ничем не помог еще, кроме той проклятой ручки.
Усталость сковывает Ёнхо с разных сторон, и он даже не находит в себе сил сменить постельное белье. Рыбой нигде не пахнет, что странно, и Ёнхо падает на кровать, скидывая все же собственную подушку на пол, а вместе с ней и что-то тяжелое, такое, что, упав, оставляет после себя громкий звук.
На полу под кроватью валяется книга. Большая, толстая и древняя. Ее кожаная потрепанная обложка испещрена царапинами и какими-то непонятными знаками. Дрожащими руками Ёнхо берет ее и открывает, но внутри только пустые страницы.
Позабыв об утомленности, Ёнхо громко шлепает босыми ногами по полу и спускается в гостиную, где дяди сидят у телевизора, пело о плечо. Доён медленно гладит дремлющего Тэна, а Чжэхён только пытается погладить – каждый раз, когда тянет руку, хвост Тэна бьет того по пальцам.
– Дяди? – Ёнхо виновато смотрит в пол, но уйти не может, потому что слишком любопытно. – Я нашел это у себя под подушкой?
– Эту книгу? Ничего себе! – Чжэхён выхватывает книгу, быстро проводит пальцами по обложке и открывает ее, являя заполненные текстом и картинками страницы. – А мы все думали, где достать ее для тебя, Тэн, это ты нашел?
Тэн приоткрывает глаза и смотрит на Чжэхёна, картинно игнорируя Ёнхо.
– Да, принес, думал, что учиться по учебнику все же будет проще. Но получил я за это только пинок под задницу, так что не знаю, отнесу ее, наверное, обратно.
Ёнхо выхватывает книгу у дяди Чжэхёна из рук и прижимает ее как последнее сокровище на планете. В ней должно быть столько всего нужного, интересного и такого волшебного! Он ни за что ее не отдаст, только научится, как открывать так, чтобы видны страницы были.
– Не надо обратно, – виновато и испугано тянет он, – она мне нужна будет. Я хочу учиться!
– Да ты что, – Тэн поднимается и начинает топтаться на ногах Доёна прямо как делают обычные коты. Дядя Чжэхён тянет руки и хочет утянуть Тэна к себе, но тот только снова кусает за палец. – А мне казалось, ты только ругаться и обижаться можешь. Я, конечно, понимаю, что тебе всего шестнадцать, но это, знаешь ли, не повод таким противным быть. Я тоже достаточно молод, но веду себя иначе.
– Кроме того, что залазишь в рюкзак и ешь рыбу на моей подушке, – не выдерживает Ёнхо, и глаза Тэна ярка вспыхивают. – Извини-извини! И вообще. Дядя Доён, дядя Чжэхён, простите меня. Я не со зла. Просто был день тяжелый и я спустил на вас весь свой стресс, это неправильно. Я не хотел и не должен был.
Ёнхо старается сделать жалостливое лицо и, разумеется, дяди не выдерживают. Они у него на самом деле замечательные и отходчивые. И улыбаются ему такими светлыми улыбками, что у Ёнхо щеки становятся горячими.
– Да все хорошо, – говорит дядя Доён, продолжая наглаживать Тэна, – ты бы видел Чжэхёна в твоем возрасте, мы сменили три дома, просто потому что два он стер с лица земли.
– А Доён превратился в собаку и покусал меня, когда я его довел до ручки, – добавляет Чжэхён. – Так что ты еще тихий у нас.
Напряжение спадает вместе с их смехом, и Ёнхо расслабляется, чувствуя действительно огромную благодарность. Пока не попадает взглядом на Тэна, который тыкается мордой в руку Доёна и полностью игнорирует его.
– Тэн, – науськивает он, – Тэн, ты ведь меня тоже простишь, да?
Вместо ответа Тэн выгибает хвост в сторону и щелкает им как хлыстом.
– Я не буду больше тебя выставлять, только не ешь рыбу на моей подушке, ешь хотя бы на своей, пожалуйста?
Очередным взмахом хвоста Тэн ясно дает понять, что думает обо всем этом, но Ёнхо не сдается.
– Тэн, ну, Тэн. Что мне сделать, чтобы ты смилостивился?
Медленно, словно в замедленной сьемке, Тэн поворачивается и смотрит внимательно на Ёнхо, и создается такое впечатление, что будь у Тэна вместо морды лицо – сейчас на нем бы была гаденькая хитрая улыбочка победителя-прохвоста.
– Я буду спать исключительно на подушке в твоей кровати, и каждый вечер перед сном ты будешь чесать мне брюшко, – и это не так уж страшно, как казалось Ёнхо. И последний пункт вполне посильно и приятно выполнить. Но тут Тэн вспоминает и добавляет. – И, разумеется, ты будешь меня слушаться во всем и будешь брать меня с собой в школу, когда я захочу, мне там понравилось.
Ёнхо больше не стыдно, он разворачивается и начинает подниматься по лестнице.
– Забудь, проживу и без кота-помощника, – бросает он, – вот это, наверное, Совет Магов будет рад услышать, как ты выполняешь свою работу.
– Это слишком подло! – говорит Тэн уже путаясь у Ёнхо под ногами и поднимаясь с ним по лестнице. –Я согласен пойти на уступки, но чесать перед сном ты меня просто обязан.
Скрыть улыбку получается только за книгой, и Ёнхо почти впечатывается в нее лицом. Несмотря на хаотичный день, заканчивается он хорошо, со сладким привкусом наполненного чудесами будущего. А хвост Тэна приятно щекочет щиколотки.
Ёнхо никогда не был излишне мечтательным ребенком, и не сказал бы, что фантазия у него была богаче, чем у многих. И никогда он не думал о том, что хочет быть супергероем или хотя бы просто иметь какую-то крутую способность. Чаще, он считал себя вполне приземленным ребенком.
Поэтому то, какое счастье он испытывает от обучения колдовства, порядком удивляет Ёнхо.
Каждый раз, когда он что-то придумывает, формирует в голове, щелкает пальцами и получает искомое, он радуется как ребенок. Если его личные маленькие заклинания пишутся такими складными, что обретают силу, Ёнхо хочется петь песни и прыгать. А когда вместо зелья невидимости он получает зелье, делающее всех зелеными, Ёнхо куксится как маленький ребенок и делает снова и снова, пока не получается.
Ему даже нравится учиться с дядей Доёном, который слишком занудный и правильный, требует стопроцентного выполнения инструкций в книге, как и терпит он дядю Чжэхёна, который каждое занятие превращает в шутки и розыгрыши.
Ёнхо не может назвать себя умным учеником, но Тэн говорит, что справляется он достаточно. И ведь на самом деле – это не главное. Главное – чувствовать себя счастливым и полноценным.
– Если ты в зелье бросишь больше голубиных перьев, чем надо, эффект будет немного другим, – Тэн нависает над казаном, в котором Ёнхо медленно варит зелье, которое обещает убрать все черные точки и акне с лица.
Такого зелья в его учебнике не было, но Ёнхо открыл для себя удивительный мир форумов для колдунов и ведьм, и просто пропал там. Оказывается, там есть столько всего до беспредела глупого и якобы ненужного, что Ёнхо хочет попробовать все.
И первое, чему он решил последовать, это зелье – делающее кожу идеальной
– Каким? – Ёнхо пытается успеть все: и в телефон посмотреть, и на Тэна бросить взгляд. Тэн такой маленький на фоне казанка, что, кажется, может туда упасть и утонуть.
– Интересным, – темная лапка прикасается к горлышку и гладит, – и добавь еще огня, посудина недостаточно горячая. Красивым ты точно будешь.
Тэн становится на задние лапы, а затем неловко падает спиной вниз, хвост почти попадает под огонь, и у Ёнхо едва не случается сердечный приступ. Он быстро хватает Тэна, прижимает к себе, а затем опускает на пол.
– Дальше я справлюсь сам, – бурчит он, возвращаясь к миске с перьями. – Что я, дурак, чтобы перьев пересыпать?
Щиколоткам снова щекотно – это значит, что Тэн опять играется с его ногами, и мурчит так сильно, что коже приятно.
Как прощальные штрихи Ёнхо выдавливает три капельки лимона ровно и тщательно перемешивает варево ложкой. На форуме написали, что выпить юшку надо как можно быстрее, пока варево не остыло, и Ёнхо так спешит, что обжигает язык. Но глотает три положенных ложки.
И ждет.
– Но ведь ты их уже сыпал, и вот сделал это во второй раз… – как ни в чем не бывало произносит Тэн.
И Ёнхо хочет выкинуть Тэна за окно – потому что этот кот во всем виноват! Только кот и никто больше. Ёнхо ведь не идиот, но сделал такую глупую оплошность, потому что отвлекся на Тэна, потому что переживал.
– И что со мной теперь будет?! – он чувствует, как начинает паниковать: руки дрожат, в горле пересохло, кухня кажется до ужаса тесной и хочется выйти из нее.
Но Тэн спокойно запрыгивает на столешницу, заглядывает в казанок, принюхиваясь, и пару раз чихает.
– Судя по запаху, пересыпал ты не сильно. Так что, думаю… исцелить мы тебя сможем, если захочешь, конечно.
– Как я могу не захотеть?! – Ёнхо все еще не может успокоиться, по телу проходят непонятные волны: горячо и холодно, щекотно и без каких-либо ощущений. Наконец, внутри словно щелкает затвор и все затихает.
– Ну, как по мне, ты вышел очень даже ничего.
Тэн спрыгивает со столешницы и к лестнице, ловко прыгает-поднимается, а Ёнхо послушным дураком следует по пятам. Затаив дыхание, он открывает дверь в свою комнату и упирается взглядом в зеркало.
И едва не падает в обморок. Упал скорее всего бы, будь он девчонкой. Или он действительно может это сделать, потому что теперь он девчонка?
У Ёнхо внезапно появились бедра широкие и округлые, нежные плечи и налитая грудь. Ёнхо смотрит на себя и не может поверить. У него ушли не только акне, но и убежала вся его маскулинность. Оставив после себя волосы по плечи и задницу, которой многие бы девушки позавидовали.
– Я – девушка! – то ли кричит, то ли плачет Ёнхо и смотрит на Тэна, распластавшегося на его подушке. – Девушка!
– Да, и очень даже красивая, – Тэн даже глаз не открывает, а только дергает хвостом из стороны в сторону.
– И что мне делать?!
– Без понятия.
У Ёнхо такое впечатление, что Тэн в полном понятии, что делать и как, но специально молчит, чтобы продлить его страдания. Собственно, чего он еще ожидал? Тэна скорее послали как кару, нежели как помощника. И Ёнхо сдается, выдыхая и набирая в грудь побольше воздуха.
– Дяди!! – в процессе крика, он понимает, что голос тоже изменился, но тут же затыкается.
На пороге трансформируется дядя Доён с книгой в руках, а рядом с ним через мгновение дядя Чжэхён в одном полотенце на бедрах.
– Ёнхо, почему ты предупредил, что у тебя девушка в комнате?! – дядя Чжэхён кричит и собирается исчезнуть, но Доён вовремя хватает под локоть.
– Идиот, это Ёнхо, не видишь, что ли?
– Ёнхо?
Дядя Чжэхён подходит близко-близко, и вглядывается так внимательно, что Ёнхо чувствует себя букашкой, а еще внезапно начинает смущаться – потому что голый дядя так близко, а он вроде бы как девушка сейчас, и кто же знал, что у дяди такое тело красивое… и скорее всего Ёнхо начинает и думать как девчонка, а значит, надо спешить вернуться в собственные тело и мозги.
– Это я, дядя, – шепчет он, отворачиваясь, – тут вышло такое… мы готовили зелье для того, чтобы улучшить мою кожу, но я немного переборщил с ингредиентом и теперь вот…
– И теперь вот у нас не племянник, а племянница, – заканчивает дядя Доён тоже подходя ближе, – и, хотя очень красивая, но мальчиком ты мне нравился больше. Уж не перьев ли ты голубиных пересыпал?
– Их! Именно их!
– И ты его не остановил, Тэн? – наконец, кто-то отругает Тэна, Ёнхо этого ждал. Он внимательно следит за тем, как дядя Чжэхён приближается к Тэну, и тут же теряет всю надежду. Все заканчивается тем, что Тэн снова кусает дядю за руку и тот, обиженный, отстраняется.
– Я заметил только тогда, когда перья уже упали, извините, – говорит Тэн, но любому слышно, насколько тот себя виноватым не чувствует.
– Может, мы перестанем искать виноватых и вместо этого вернем меня в мое обычное тело?
– Как тебе сказать, – тон дяди Доёна совершенно не внушает доверия, и Ёнхо садится на кровать, чтобы отдышаться и не нервничать раньше времени, – мы-то тебя вернем, но займет это несколько дней. Проблема с этими перьями в том, что магия из-за них быстро приходит в действие, но выветривается потом долго. Гаденькая штука. Если бы ты меня спросил, например, я бы тебе перьев ласточки посоветовал взять, но раз уж так вышло…
– То есть, мне ходить вот так несколько дней в теле девушки? – Ёнхо чувствует, как хвост Тэна сочувствующе бьет его по щеке. Или не сочувствующе, а специально просто бьет. – Я же не могу пойти в школу, вы понимаете, да?
– Мы всегда можем наколдовать, чтобы никто тебя не замечал, – начинает дядя Чжэхён, но осекается, – или, да, можешь не ходить. Вечером сегодня напоим тебя другим зельем, которое вернет нашего племянника. Хотя жаль, так жаль с такой девушкой прощаться.
Дядя Чжэхён исчезает быстрее, чем Ёнхо успевает моргнуть, а дядя Доён только шевелит пальцами по инерции.
– Не переживай, это еще не беда, – уверяет тот и спокойно выходит из комнаты.
– Вот именно, – Тэн перебирается к Ёнхо на грудь, медленно вытаптывая место, и теперь это действо намного дискомфортнее, чем ранее. Внезапно грудь Ёнхо слишком чувствительна, и это снова вызывает прилив горячей крови к щекам. – Вообще не беда.
Не беда и то, что зелье, которое приносят дяди, на вкус как болотная жижа. Ради того, чтобы вернуться в свое тело, Ёнхо стерпит все, закроет глаза и выпьет. Не беда и то, что Ёнхо слишком неудобно и некомфортно в новом теле. Не беда – что Ёнхо не ходит в школу.
Настоящая беда – это когда на третий день его домашнего заточения на пороге дома оказывается Хансоль. Смущенно переминающийся с ноги на ногу и слегка улыбающийся.
– Здравствуйте, а Ёнхо дома? – вежливо тот спрашивает, и Ёнхо почти ляпает, что вот он стоит, но вовремя осекается.
– Ему понадобилось срочно уехать к нашей бабушке, – врет и не краснеет он. – А что такое?
Сначала Хансоль бурчит что-то нечленораздельное и не решается даже взгляда поднять, но потом все же выдавливает.
– Я по поручению учителя принес ему домашнее задание, но раз его нет…
– Ничего страшного! – не думая, насколько это невежливо, Ёнхо подхватывает Хансоля под локоть и затягивает в дом. – Вы можете оставить домашнее задание мне, а я передам.
– Хорошо…
Хансоль снимает кеды, затем проходит в гостиную и начинает доставать из рюкзака тетради.
– Это вот передали ему учителя, – почти шепотом говорит Хансоль, – а это вот список заданий.
Ёнхо не может сдержать вздоха. Ему, конечно, грустно в четырех стенах, но делать домашнее задание в школу он тоже не горит. И, если честно, он соскучился по живым обычным людям. Особенно по Хансолю, к которому уже успел привязаться.
– Может? вы хотите чаю, – выпаливает он и смотрит на Хансоля глазами щенка.
Хансоль убежденным не выглядит и только начинает больше мяться, крепко сжимая лацканы пиджака.
– Это так неудобно и невежливо, как я могу… – но договорить Хансоль не успевает, потому что Тэн запрыгивает на диван рядом с учебниками и начинает их нюхать. – Это ваш кот? А можно его погладить.
В память возвращается первый день, когда Хансоль был очень рад видеть Тэна на окне. Ёнхо тогда сделал себе пометку, что Хансоль очень любит животных. Но Тэн – не животное, и может выцарапать глаза, если что-то не понравится. Поэтому Ёнхо сглатывает и переводит взгляд на Тэна, спрашивая разрешения глазами.
Вместо ответа Тэна запрыгивает на колени Хансолю и начинает тереться головой о руку. Ёнхо вздрагивает, когда Хансоль издает странный громкий звук. И только потом он понимает, что так Хансоль смеется.
Удивительно, но Тэн в руках Хансоля пугающе расслаблен. Урчит, трется всем телом и позволяет себя гладить в любых местах. Даже против ничего не имеет, когда Хансоль начинает тыкаться в шерстку носом – что весьма странно по мнению Ёнхо. Но этих фанатов кошек вообще понять трудно.