Название: Субъект №4
Автор: shake this
Артер: Vikara
Фандом: BTS
Пейринг/Персонажи: Намджун/Тэхён - основной; Чимин/Чонгук, Юнги/Холли - не основной, в роли соседской пёси приглашенная звезда Холли
Рейтинг: PG-13
Размер: ~13000 слов
Жанр: научная фантастика, но это не точно. точно фантастика, сложно с научностью.
A/N: Странно оказать здесь, в этом месте. После ужасов белых стен, суда, после целого года новой, почти нормальной жизни. Вновь бежать. Намджун устал. Какая-то его часть жаждет сдаться. Но он упорно поднимается на ноги и бежит в направлении свободы. Ещё бы знать точно, в какую сторону эта свобода.
Скачать текст: pdf; fb2; epub
Странно оказаться здесь, в этом месте. После ужасов белых стен, суда, после целого года новой, почти нормальной жизни. Вновь бежать. Намджун устал. Какая-то его часть жаждет сдаться. Но он упорно поднимается на ноги и бежит в направлении свободы. Ещё бы знать точно, в какой стороне эта свобода.
Странно оказаться здесь, в этом месте. Слишком людно для того, кто желает спрятаться в тени. Слишком необитаемо для того, кто желает слиться с толпой.
Странно оказаться здесь, в этом месте. Придорожный мотель на окраине города. Намджуна вычислили, обойдя программу защиты свидетелей. Глупо считать это место надёжным для укрытия. Нелепо до смешного даже думать о таком.
Странно оказаться здесь, в этом месте. Но Намджун пока тут. Ему бы передохнуть денёк, но о сне он не смеет мечтать. Здесь они найдут его в течение пары часов. Сомнений нет. Но Намджун безумно уставший, и выпить неторопливо водички в местном баре прежде, чем вернуться к отрыву от погони, лишним не будет.
— Дайте, пожалуйста, воды, — просит Намджун, еле шевеля сухими, слипшимися от долгого молчания, губами.
— Доллар, — бросает бармен, даже не глядя на клиента.
— На вывеске вроде пятьдесят центов...
— Пять долларов, раз такой умный, — раздражается бармен.
Намджун оглядывает зал: не так уж и много людей, никто не обращает внимания на происходящее у стойки. Он снимает тёмные очки и ждёт, когда бармен посмотрит на него.
— Так ты ещё и узкоглазый, — кривится бармен то ли от расы, то ли от необычного цвета глаз клиента, — десять.
Намджун мягко улыбается и просит:
— Разве вы не хотите дать мне стакан воды бесплатно?
Зрачок бармена меняет свой размер, чуть мутнеет, радужка обесцвечивается. Уже через секунду всё возвращается к прежнему состоянию, но бармен говорит:
— На улице чёртов зной не даёт продохнуть. Не выпьете водички за счёт заведения?
Бар без окон — это как чувствовать себя в ловушке. Намджун благодарно кивает, надевает очки, берёт предложенный стакан и выходит. На улице невыносимая жара. Тело моментально покрывается маленькими капельками пота, пока ещё задерживающимися на поверхности, но уже вот-вот они будут притянуты гравитацией.
Намджун, присаживаясь за маленький круглый столик возле бара, маленькими глотками отпивает из стакана прохладную живительную воду. Прикрывает глаза, представляя свой дом, представляя мать, отца, младшую сестру, которые когда-то у него были. Были же. Мысли плавно перетекают в несуществующее место. Там тихо, безмятежно. Оно достаточно абстрактное, чтобы Намджун каждый раз его переделывал по настроению. Единственная константа — надёжность.
Боль накатывает резко, без предупреждений. В голове взрываются мини бомбы, начиненные гвоздями, кусками металла, скобами, другими колюще-режущими предметами. Звуки режут уши, даже человеческие шаги по гравию отдают барабанным набатом. Тело будто поражает тысячами игл. Не вздохнуть, не выдохнуть. Намджуна начинает легко потряхивать, отчего спадают очки. Глаза закатываются, оставляя лишь белок. Намджун из последних сил кладёт голову на разогретый солнцем столик и вырубается.
— Эй, парень.
Глубокий мужской голос обвивает тело Намджуна и резко вырывает из темноты, в которой таились воспоминания в образах страшных, неуправляемых чудищ. Своими проводами-щупальцами они тянулись к нему, жаждая получить доступ к тайному, личному, высосать жизненные соки и всё равно не насытится.
Хлопок по плечу полностью возвращает в настоящее.
Смеркается.
Сколько он был в отключке? Час? Два? Пять? Они уже здесь? А где он?
Намджун оглядывается, с облегчением обнаруживает, что находится у бара, за тем же столиком; людей стало в разы меньше, и нет копошения вокруг, значит, ИХ ещё нет. Но предчувствие, третий глаз или воспалённое сознание подсказывают, что осталось не так долго. Приступ мигрени значительно сократил время на фору.
— С тобой всё нормально? — говорит голос, вырвавший из сна Намджуна, и тот, наконец, обращает внимание на человека рядом.
— Да, — ответ, который обычно хотят услышать люди, задающие такие вопросы.
— Не похоже, — делает свои выводы незнакомец. — Нужна помощь?
«Назойливый», — отмечает Намджун.
— Нет, спасибо. Просто устал, — выдавливает из себя, поднимается. Ему нужно просто отойти от парня, чтобы тот не задавал вопросов, чтобы не пришлось тормозить, объясняться. Уменьшить количество контактов с людьми, стремиться к нулю. Его могут опознать, указать направление, в которое он пошёл. Без свидетелей. Без привязанностей.
Но что же ему делать? План должен был быть разработан ещё днём. Куда двигаться? В город? Это небезопасно. Нужно его обойти. По окраине? На чём? В какую сторону? Усталость вновь наваливается. Невозможность быстро принять решение - всегда остаточное от мигрени.
Намджун скатывается по стене мотеля, закрывает лицо руками, вжимает пальцами глаза, в них ещё присутствует ноющая боль, которую можно игнорировать. Решение сдаться так притягательно.
— Может врача? — опять он.
Парень подошёл. То ли ему не всё равно, то ли время убивает. Может кореец, может в нём азиатская родственная кровь взыграла, думает Намджун, таким образом, объясняя себе его навязчивое участие.
Незнакомец смотрит заинтересованно на телефон, улыбается дисплею так снисходительно-умилительно. Намджун не слышит звонок, возможно, на вибрации.
— Ма, я уже в городе, — по-корейски. Значит Намджун прав в своём выводе.
Парень начинает расхаживать рядом, нисколько не заботясь, что его разговор можно подслушать.
— Почти дома. Я остановился у мотеля. Ага, в туалет хотел. Ну, это уже когда в следующий раз приеду. Ага. Ага.
Намджуну неудобно такое слышать. У кого-то нормальная жизнь. Нормальная семья. Кто-то может отчитываться перед мамой, навещать семью. Учиться в школе, университете, работать. Думать о настоящем. Строить планы на будущее. Заводить детей. Покупать дома. Куча вещей, которые люди не ценят, даже не замечают. Для них это обыденная рутина.
У Намджуна же в планах лишь скрываться, бежать, вновь скрываться и бежать. Очень печальная перспектива.
— Я уже поеду. Если хочешь, могу позвонить из дома, — заканчивает разговор парень, направляясь к ржаво-красному пикапу шевроле.
В этот момент на гравийной площадке перед мотелем появляется первый черный фургон с тонированными окнами.
Время вышло.
Это Они. Нашли его. Догнали. Непреодолимое желание сдаться толкает вперёд — Намджун делает шаг к фургону. К первому подъезжает второй. Логотип "Национальной Лаборатории Рейчфорда" словно отрезвляющая пощечина. Сердце предательски сбивается с ритма, голова гудит, отдаётся несуществующей болью во всем теле, тошнота подкатывает к горлу. Фантомы чудищ из забытья вновь опутывают своими проводами; равнодушный звук приборов; камеры, сохраняющие мучения подопытных, чтобы лабораторные аналитики могли сверять бесконечные данные; маниакальный голос доктора Александра Рейчфорда приказывающий: "Увеличить дозу".
Нет, Намджун не готов возвращаться в ад. Он, несмотря на позднее время, надевает солнечные очки, втягивает голову в плечи и ускоряет шаг в сторону красного шевроле. Шестерёнки в мозгу начинаются крутиться как сумасшедшие. О правильности решений он подумает чуть позже, когда будет дальше от ищеек Рейчфорда.
Намджун запрыгивает в уже отъезжающую машину, скидывает очки, хватает водителя за кисти рук, тянет на себя.
— Вы отвезете меня к себе домой и предложите остаться на пару дней, — определённо, о последствиях потом, не сейчас.
Зрачки у парня, кажется, не сужаются, радужка не мутнеет, но в сумерках не разберёшь. Может, и было. Главное эффект.
— Вы плохо выглядите. Я могу вам предложить остановиться у меня?
— Да, — соглашается Намджун, — пожалуйста.
Шевроле выезжает на шоссе в сторону города. В зеркале заднего вида Намджун подмечает уже пять черных фургонов, из которых выходят люди в тёмных костюмах. Парочка из них заинтересованно вглядывается в отъезжающий пикап. Намджун скатывается с сиденья ниже, чтобы в заднее стекло было видно только водителя.
Лишь спустя пятнадцать минут езды, удостоверившись в отсутствии погони, он может с облегчением выдохнуть. Намджун впервые был так близок к провалу.
Закат напоминает о себе лишь слабым росчерком бледно-розового на горизонте. Над шевроле собираются грозовые тучи, но лениво, неохотно, что сразу ясно - дождь не прольётся на эту засушенную солнцем землю ещё, как минимум, до утра. От духоты приближающейся грозы не спасают даже приоткрытые окна.
— Кондиционера нет, — извиняюще признаётся парень.
Намджун вдруг понимает, что забыл о том, где и с кем находится, увлекшись созерцанием одноэтажной Америки.
— Ничего страшного.
Они минуют пригород, перемещаясь в даунтаун, и последние лучи солнца пропадают за высотками, погружая город в свет диодов. Яркие вывески притягивают внимание с таким же успехом, как и пробуждают в Намджуне неприязнь к себе. Ему необходимы спокойствие и тишина. А пока вокруг всё шумит, гремит, ездит, ходит, временами из динамиков доносится музыка.
— Меня, кстати, Тэхёном зовут, — вновь подаёт голос парень.
— Намджун, — представляться опасно, но всегда можно внушить забывчивость, если не нужно будет торопиться сбежать.
— Не против музыки?
— Что? — Намджун не сразу понимает, о чём речь, и, когда водитель тыкает пальцем в магнитолу, неопределённо дёргает плечами. Тэхён расценивает движение как согласие, и салон пикапа заполняется песней, призывающей отбросить проблемы на время и насладиться моментом. Если бы не невыносимая духота, Намджун бы даже прислушался к совету неизвестного певца. Хотя вряд ли, всё равно бы не прислушался. Он не в том положении. Ищейки на хвосте не то, что бы короткой передышке, самой жизни не способствуют.
- Приехали, - оповещает Тэхён, когда пикап паркуется на подъездной дорожке маленького дома с мансардой. Намджун настороженно выходит из машины, изучая пустынную улицу. Среднестатистический спальный район. В таких украшают дома на Хэллоуин, Рождество, на День Независимости и устраивают дворовые распродажи. Ухоженные зеленые лужайки, белые свежевыкрашенные заборчики, кусты роз. Лишь у некоторых домов трава сухая, пожелтевшая, кому-то есть дело в сезон засухи до экономии пресной воды. Хозяину его временного приюта, кстати, тоже. Намджуна на секунду прошибает чувством гордости.
— Идете? — привлекает внимание Тэхён, перегибаясь через борты кузова, чтобы достать сумку.
— Да, — кивает Намджун, бросая последний взгляд на улицу, прежде чем последовать к новому убежищу. В одном из домов напротив резко задергивается шторка. Слишком внимательные и предупредительные соседи сулят неприятности. Остаётся надеяться, что за пару дней, в которые Намджун собирается здесь залечь на дно, они не добавят новых проблем к уже имеющимся.
— У меня нет гостевой спальни, — суетится Тэхён, бросая сумку на пол. Хватает валяющиеся то тут, то там вещи, при этом не убирает их, а приводит комнату к ещё большему беспорядку.
— Это ничего.
— Могу уступить свою комнату, — неохотно предлагает Тэхён с охапкой пустых пачек из-под чипсов. Весь его вид отрицает такую перспективу.
— Всё нормально. Диван вполне устроит, — отказывается Намджун, посматривая на упомянутое лежбище, заваленное пустыми коробками от еды на заказ, дисками аниме и томами манги.
– Вот и прекрасно! – радостно произносит Тэхён, подхватывая с пола брошенную сумку, и поднимается на мансарду, шурша пустыми пакетами.
Этот человек ведет себя напряженно. Может всё дело в том, что ему неловко за свой захламлённый домик? Намджун провожает Тэхёна взглядом в ожидании, когда закроется дверь комнаты. Тихий хлопок дает возможность выдохнуть и спокойно осмотреться. Дом изнутри кажется ещё меньше, чем снаружи: гостиная, совмещённая с кухней и пара дверей, ведущих либо в кладовку, либо в санузел. Игровая приставка лежит около до нелепости большого для комнаты телевизора. Книжная полка завалена мангой, редкими книгами художественной литературы и, в большей степени, медицинскими справочниками. Кажется хозяин «убежища» студент медфака или был им когда-то. Хотя совершенно не похож. В голове молодые специалисты из Лаборатории: безэмоциональные, словно роботы, выполняющие поставленные задачи, исполняющие приказы, не задумываясь о последствиях или, что ещё хуже, задумываясь.
Намджун перекидывает диски и мангу на журнальный столик. Собирает видимый мусор с поверхностей и выкидывает его в найденную на кухне корзину. Чище нисколько не становится, наверное, дело в разбросанных вещах. Но на диван уже можно лечь. На полу у приставки обнаруживается плед, вполне себе чистый для того, чтобы укрыться им. Довольный находкой, он снимает с себя лёгкую куртку, аккуратно складывает её под диванную подушку. Так надежнее.
Наверху Тэхён вроде притих и не собирается спускаться. Гость, устало стягивая с себя футболку, сожалеет, что не спросил про душ.
— Эм…
Намджун замирает с футболкой в руках и переводит взгляд на лестницу. Растерянный Тэхён стоит с постельным бельем и не решается спуститься ниже.
— Я… — начинает он снова говорить, но смолкает, поджав губы.
— Это мне? — решает помочь гость.
— Да, — отвечает Тэхён, справившись с тем, что ему мешало закончить мысль. — Я подумал, если не могу предложить удобную постель, то хотя бы обеспечу сменной одеждой и спальными принадлежностями.
— Спасибо, — Намджун подходит к лестнице и принимает вещи для сна. — Я могу воспользоваться ванной?
— Она в моей комнате, — смущается Тэхён, все же спускаясь вниз. — Конечно, пользуйтесь.
— Спасибо, — ещё раз благодарит Намджун и, огибая хозяина дома, поднимается.
— Полотенце в шкафчике в ванной. Краны с горячей и холодной водой перепутаны. Во флакончике с гелем для душа — собачий шампунь, а с шампунем — соджу, — летят инструкции в спину Намджуну.
Последнее особенно странно, потому что в доме нет никаких признаков собак или алкоголезависимых. Намджуну вдруг интересно: а обычные люди все такие?
Нормальные средства гигиены всё же обнаруживаются: одно в бутылке из-под соджу, другое — в шкафу с полотенцем.
Тэхён, определённо, не похож на студента медфака. С такой любовью к порядку никто бы не доверил ему свою жизнь. Хотя Намджун вообще бы никому из них не доверил. Время, проведенное в лаборатории, отучило верить в надежность людей в белых халатах.
Вода дает возможность на несколько минут оставить волнения позади. На эти мгновения Намджун позволяет себе просто стоять под струями прохладного душа и не думать. Роскошь в его положении, но он слишком вымотан. Все тело ломит от постоянного напряжения, внимание рассеяно. Наджун не способен даже точно осознать себя в пространстве и времени. Собственные руки на кафеле душевой кабины воспринимаются чем-то чужеродным. Как и весь он в целом мире. Намджун прислоняет лоб к стене. Только бы обошлось без очередного приступа. Только бы нашлись силы бежать дальше, вырывать дни свободы у ищеек.
Намджун обнаруживает Тэхёна, неотрывно смотрящим в окно. Он даже не замечает шагов спускающегося по лестнице, по нему не понятно дышит ли и видит ли он что-либо перед собой. В мойке из крана струится на грязную посуду вода, в руках губка в пене. Зависание в пространстве длится слишком долго, чтобы не попытаться его нарушить.
— Спасибо, — привлекает внимание к себе Намджун, возвращая Тэхёна в настоящее, где бы он мысленно ни находился.
Тот вздрагивает и, чуть повернув голову, сообщает:
— У меня нет еды, только замороженная пицца.
— Ничего, сойдёт, - успокаивает Намджун, не привыкший, чтобы кто-то переживал о таких мелочах, как его желудок.
— Я не знаю ваших предпочтений в еде, — беспокойно теребит Тэхён обеими руками губку.
— Что угодно — уже хорошо.
— И заказал китайскую лапшу, — глаза ни на чём конкретном не останавливаются. — Не знаю, есть ли у вас аллергия на креветки.
Тэхён нервничает, откровенно так нервничает, ни с чем не спутать, Намджун вдруг понимает это и, недолго думая, подходит ближе, хочет помочь. Он редко использует свой дар для помощи другим, точнее впервые. Плечи Тэхёна оказываются в плену гостя.
— Ты перестанешь нервничать,- произносит Намджун, глядя в глаза хозяина «убежища» - Я твой бывший одноклассник. Ты будешь говорить со мной неформально.
Намджуну не показалось тогда, в машине, зрачок и сейчас не меняет размера, радужка не обесцвечивается. Может, дело в Тэхёне? Есть люди, физически по-другому воспринимающие его дар?
— За такую неожиданную встречу можно и выпить! — новоиспечённый одноклассник кладёт руку Намджуну на предплечье.
Тэхён не особо меняется, остаётся нервным, и подозрительному Намджуну кажется встревоженным, но, может, это его обычное состояние. Недостаточно данных.
— Принести бутыль из ванны? — неловко шутит Намджун.
— Оно самое! — подтверждает Тэхён и сам срывается за ним. Похоже на способ сбежать.
Разве здесь не обычное явление охлажденное пиво в холодильнике? А здесь - это где? Намджун пытается вспомнить хоть один указатель по пути. Остатки мигрени подкидывают головокружение.
— Ну, чёрт!
Невнимательность доведёт его до возвращения в лабораторию к грёбаному садисту Рейчфорду.
Насколько будет странным спросить о населённом пункте?
— Что "чёрт"? — интересуется вернувшийся Тэхён.
— Ударился, — Намджун ненатурально изображает боль, сует в лицо первый попавшийся палец и переводит его же на ближайший травмоопасный участок, — об угол стола.
Тэхён долго и осуждающе смотрит на предмет мебели, будто он сейчас оживёт, встряхнётся от заставленной посуды и извинится за проступок. Тишина затягивается.
Намджун тяжело переживает молчание, возможно, к Тэхёну нужно привыкнуть, и его станет легче понять. Хотя привычка выработаться не успеет, ведь дом в распоряжении Намджуна всего на пару дней. Нужно пережить неловкость и дискомфорт. Это не самая большая проблема. И уж тем более не то, о чём следует беспокоиться.
— Так начнём? — Тэхён демонстрирует бутыль от шампуня и предупреждает, — у меня к тебе очень много вопросов!
Комната заполняется звуками случайного фильма, журнальный столик — стопками и пиццей из микроволновки. Доставка задерживается, учитывая поздний час, это странно. Алкоголь очень показательно пригубляется, но совершенно не убавляется у обоих. На Намджуне не проводили испытаний с употреблением спиртного, как он себя поведёт – не известно, но и узнавать не хочется. То, что ему известно, напрочь отбивает желание пить неизвестные вещества - в каждом из них потенциальная угроза. Он сбежал из Лаборатории, прошёл через судебную тяжбу, почти год жил нормальной жизнью в маленьком, холодном и негостеприимном городке Миннесоты, не ради того, чтобы умереть от дегустации соджу из флакончика из-под шампуня.
— Чем ты вообще занимаешься? — выбирает Тэхён первый вопрос из, наверняка, множества, роящихся в его голове. В любой момент Намджун может прекратить допрос, лишь заглянув в глаза и приказав. Это его суперспособность, как сказал бы Чонгук. Это его наказание, как сказал бы Юнги. В груди болезненно колет. Нельзя думать о нём. О них.
— Намджун?
— Что, прости?
— Ты молчишь.
Намджун скользит взглядом от плеча вдоль руки Тэхёна, которую тот положил на его колено для привлечения внимания.
— Занятие, значит, да?
Чтобы не путаться, отвечать частью правды.
«Я в бегах. Меня преследует ищейки Лаборатории, где на мне ставили опыты».
— Путешествую.
— А что делал до?
«Я там с почти рождения, единственным моим занятием были тесты или испытания, временами очень болезненные. В большинстве своём, болезненные. Каждый день я думал, что умру. На самом деле надеялся.
В остальное время было чтение книг, которые мне приносили».
— Совершенствовался.
— С кем-то общаешься из наших?
Люди? Люди не в белых халатах? Намджун помнит свой первый раз, когда он вышел на настоящую улицу. Казалось, люди говорили на иностранном языке. Речь была быстрая, разнообразная. А сами они такие яркие, колоритные, непохожие. В глазах рябило. Намджун был уверен, что попал в другое измерение, о котором он читал в одной из принесённых ему книгах. А потом его обдал грязью из лужи фургон и умчался прочь.
— Намджун, — зовёт Тэхён, — ты тут?
Хозяин дома совсем рядом, напрочь игнорируя личное пространство гостя, его лицо наклоняется и наклоняется ближе, пока носы практически не соприкасаются. Намджун запоздало отодвигается, упирая руки в чужую грудь.
— Да.
— Что да? — похоже, забывает, о чём спрашивал Тэхён.
— Тут.
— А глаза у тебя были всегда такими? — задаётся следующий вопрос.
Намджун часто-часто моргает, будто только что вспомнил, как это делать. Иногда он забывает, что с его глазами что-то не так. Он почти всегда в тёмных очках, и его об этом перестали спрашивать. Так близко людей к себе никогда не подпускал.
В дни, когда его радужка изменила цвет на ядовитый сине-зелёный, Намджуну было мучительно больно. Его глазные яблоки будто расплавились и вытекли из глазниц; голова раскалывалась надвое; тело словно четвертовали и поливали раскалённым маслом; кожа обжигала внутренности, на утро Намджун обнаружил все попытки её снять, оставившие после себя кровавые глубокие раны. А потом, вместе с уколом, пришла пустота и блаженная темнота. Чонгук (вновь сигнал в груди) сказал, что Намджун был без сознания семь приёмов пищи, что по их собственному счёту два с половиной дня. В тот раз, из простого подопытного Намджун стал мутировавшим, а жизнь — невыносимой.
— Всегда, — опять запоздало отвечает Намджун.
— Круто! — комментирует Тэхён и прикасается губами к стопке, жидкость вновь не меняет своего объёма.
Стук отвлекает от вялотекущей беседы, и Тэхён подскакивает к входной двери с воплем:
— Лапшичка!
Намджун, воспользовавшись заминкой, сливает соджу в цветок поблизости.
— Горячая! — радуется Тэхён, очень красиво улыбаясь и протягивает коробочку.
Намджун запихивает в себя еду, едва не давясь.
— Ты будто год не ел.
Намджун еле жует, почти соглашаясь с Тэхёном. На самом деле, он не видел еды два дня, пытался увеличить отрыв. Всё зря. Его настигли за несколько часов.
— Я голоден, - едва выговаривая звуки, произносит Намджун.
— Всё в порядке, ешь. Не торопись, – постукивает по плечу Тэхён, - Могу свою отдать.
Намджун сглатывает, смотрит голодными глазами на вторую порцию и:
— Нет, спасибо.
Тэхён скептично хмыкает, оценивая благородство гостя, а после всё равно двигает свою коробку с лапшой ближе. Намджун даже жевать перестает.
— А ты?
— А я буду пиццу, – почти правдоподобно изображая радость, произносит Тэхён.- Она даже вкусная, если представлять, что ешь не кусок картона.
Намджун поджимает губы и обдумывает варианты отдать обратно лапшу. Есть хочется всё ещё зверски, он бы даже третью съел не задумываясь. Но…
— Ешь же! – восклицает Тэхён, судя по всему собираясь впихивать еду в гостя собственноручно, если тот продолжит разыгрывать трагедию.
- Спасибо, - тихо, в который раз за вечер благодарит Намджун, забирая коробочку себе. В конце концов, ему нужно много сил, и не известно, когда он снова сможет поесть после ухода из убежища.
Журнальный столик пустеет уже за полночь. Тэхён скидывает коробки на пол и уносит посуду на кухню, удивлённо смотря на пустую стопку гостя.
— Выключить свет?
— Да, пожалуйста.
— Спокойной ночи, Намджун, — произносит уже в темноте Тэхён и поднимается на мансарду.
Громкий непрекращающийся стук в дверь резко вырывает Намджуна из сна. Он приподнимается и сталкивается нос к носу с Тэхёном, который сидит на его ногах и не торопится слезать
— Дверь, — растерянно произносит Намджун хриплым голосом.
— Деревянная.
— Стучат, — прочищает горло Намджун.
— Тук-тук.
— Что?
— Я думал, это какая-то игра в ассоциации, — поясняет Тэхён и идёт открывать.
В комнату залетает маленькое торнадо, если бы Намджун не сидел, то уже бы присел.
— И это называется «больше никаких отношений»? Работа, работа, работа? Ким Тэхён, ты соврал своему лучшему другу! Я видел, как ты вчера приехал с высоким парнем. И ты не отвертишься, пока мне не расскажешь всё в подробностях, — энергия вошедшего бьёт наповал, громкость снижается, как только парень натыкается на того самого «высокого парня», сидящего на диване, — о нём, — тычет в Намджуна.
— Здравствуйте, — не находит ничего подходящего для ответа Намджун.
— Что он тут ещё делает? — шипит парень Тэхёну.
Хозяина дома довольно сильно забавляет ситуация, он устраивается удобнее на полу и разве что попкорн не достаёт.
— Чимин, он же одноклассник. Намджун.
— Как он может быть твоим одноклассником, но не моим?
Намджун, осознавая угрозу, приближается к гостю.
— Разве ты не помнишь меня? Я твой одноклассник Намджун. Мы давно не виделись и почти не общались. Ты мог меня и забыть.
Зрачок Чимина привычно мутнеем, радужка обесцвечивается.
— Оу! Намджун! — счастливо тянет.
— Точно! — подхватывает Тэхён.
— Сколько лет, сколько зим!
«Ноль», — думает Намджун, но вслух говорит:
— Много.
— Вы встретились с Тэхёном случайно или договаривались?
— Случайно, — отвечает Намджун.
— Договаривались, — почему-то говорит Тэхён, но тут же исправляется, — случайно.
Чимин неуверенно смотрит на обоих, но, видимо, решает не думать об этом.
— Так, оке-ей, — тянет утренний гость и присаживается рядом с Тэхёном на пол. Тот начинает его толкать, красноречиво указывая на дверь. Намёки для слабаков. Намёки игнорируются с искренним неведением.
— Ты уходить не собираешься? — в результате напрямую спрашивает Тэхён Чимина.
— Не особо.
Потом они долго пьют утреннюю воду — единственное, что обнаруживается в холодильнике. И говорят ни о чём. Чимин говорит. В основном глупости. Тэхён вставляет подробности не к месту. В основном о погоде. Намджун молча дует воду. В основном кивает. Это так не похоже ни на что ранее испытанное, что растерянность от незнания, как реагировать, всё острее даёт о себе знать.
— И тут автобус уезжает вместе с моим рюкзаком на бампере!
— Тогда точно был дождь.
Намджун понимающе кивает.
Чимин ржёт, сбиваясь с рассказа, и заражает смехом Тэхёна. Это звучит красиво и выглядит тоже. Намджун впервые так близко к смеющимся. Издалека, на улице видел и слышал, но никогда не имел возможности в такой близи оценить сотрясающиеся от смеха тела, микроскопические изменения мимики. Это восхищает его, и впервые появляются мысли, что и он хочет также.
Чимин приносит к обеду собаку, говорит, что будет её мыть. Тэхён никак не реагирует, занимается своими делами — учит Намджуна играть в приставку. Выходит плохо, но он не сдаётся. Хотя... потом сдаётся, потому что Чимин орёт из ванной:
— Где моё ванное соджу?
— Оу!
Тэхён хватает с кухни бутыль шампуня и уносится, похоже, помогать мыть пса.
Его джойстик лежит неприкаянно на полу, на экране замерзшая картинка и мигающее «pause». Идеально подходящая метафора к жизни Намджуна. Дом Тэхёна — укрытие, поставившее в побеге паузу. Возможно, его ищут по всему городу, название которого он даже не потрудился узнать. Здесь его не найти. Нет никаких следов, которые могли бы привести ИХ к этому дому. Он мог бы тут скрываться довольно долго, но ищейки, скорее всего, будут прочёсывать каждый дом, каждое строение, сооружение, каждый мусорный контейнер. Очень ценный груз. Незаменимая потеря.
Пьяный Чимин чище собаки и очень-очень мокрый. Пьяный Чимин очень громкий и голодный.
— Хочу есть.
— Иди домой, — предлагает Тэхён. — И верни собаку соседке.
Намджун смотрит на мокрого пса, на мокрого Чимина, на полусухого Тэхёна и не понимает.
— Чимин украл собаку?
— Нет! — отрицает обвиняемый.
— Да! — подтверждает обвинитель.
— Сложно назвать кражей то, что происходит каждое воскресенье на протяжении нескольких лет, когда все участники знают что, где и когда, — с важным видом докладывает Чимин.
Намджун пытается осмыслить, но по всему выходит так, что Чимин, каждое воскресенье в обеденное время ворует пса соседки, идёт к Тэхёну в ванную и там моет животное и, возможно, себя, попивая соджу.
— Ты правильно всё понимаешь, — комментирует Тэхён, который, видимо, умеет читать по лицам.
— Есть хочу, — повторяет Чимин.
— Как же так? — пытается разобраться в ситуации Намджун.
— Каждый расслабляется, как может, — не осуждает Тэхён. — А питомцы — это нехилый такой антистресс.
— Чужие?
— Хоть даже чужие.
— А соседка?
— Уже привыкла, — улыбается Чимин.
— Страшно только в первый раз, — объясняет Тэхён.
Намджун не согласен. Что-то пугает всегда вне независимости от частоты.
— Есть, — напоминает Чимин.
— Может в супермаркет? — предлагает Тэхён.
— Да! — восклицает Чимин, поднимая руки вверх, мокрая футболка неприятно обтягивает и холодит тело. — Только можно я воспользуюсь твоим гардеробом?
Дождь так и не проливается на землю. Свинцовые тучи висят над городом без изменений и обещают вот-вот, но в результате ничего не происходит.
Они едут на шевроле Тэхёна. Чимин сидит в кузове и дурачится на пару с Холли (пёс оказывается девочкой), проветривая языки. Намджуну очень странно. Эта компания ему, кажется, нравится. На удивление он чувствует себя спокойно. Это так необычно. Такого не происходило даже в зале суда полном федералов. Намджун ищет ответы в сосредоточенном на дороге лице Тэхёна, и его ловят за этим занятием.
— Что-то случилось?
"Я ощущаю защиту".
— Нет. Всё в порядке.
— Чимин смущает? — предполагает Тэхён.
— Он смешной, — отвечает, что думает Намджун.
— Тогда я?
Тэхён проявляет заботу. Искренне интересуется.
— Ты, — ищет подходящие слова Намджун, — замечательный.
Тэхён резко вжимает тормоз, сзади машина истерично громко сигналит и, в конце концов, объезжает. Холли растеряно тявкает. Чимин раздражённо бормочет:
— Пил я, а опьянел водитель.
— Простите, — извиняется Тэхён перед всеми сразу.
Шевроле плавно трогается с места. Во избежание внезапных остановок внутри салона тишина больше не разбавляется разговорами. Чимин поднимает руки и пытается поймать ветер.
Навстречу проезжает чёрный фургон с логотипом Лаборатории. Заинтересовавшись, Тэхён прослеживает перемещение фургона в зеркалах. Намджун вжимается в сидение и вспоминает про очки, забытые на столе, как и про куртку под подушкой. Неосмотрительность. Глупость. Себя нужно было оставить дома тоже.
Пикап выруливает на полную машин стоянку, еле успевает на освободившееся место. Значит, будет много народу внутри.
— Я буду в машине, — предупреждает Намджун.
— Не выдумывай! — бьёт по крыше кабины Чимин.
Намджун не выдумывает, он просто не выйдет. Тэхён обходит пикап, открывает дверцу с пассажирской стороны, копошится бардачке и водружает солнцезащитные очки Намджуну на нос.
— Так намного лучше, — улыбается по-дурацки квадратно, оценивая результат своих трудов. — Заметил, ты не любишь солнце, — улыбается ещё шире, тыкая пальцем в небо, которое полностью в распоряжении беспросветных туч.
— Спасибо, — бормочет Намджун.
— Есть ещё панама, — предлагает Чимин, демонстрируя зеленую кепку, порядочно пожёванную Холли.
— Что твоя собака сделала с моей любимой кепкой? — немедленно набрасывается с претензиями Тэхён.
— Это не она.
— Ты? — Намджун почти готов к утвердительному ответу.
— Я имею в виду, что она и была такой!
— Не ври.
— Да точно тебе говорю!
Они выгружаются с непрекращающимися шутливыми перепалками до супермаркета, и только там Намджун замечает, что ведом Тэхёном за руку. Тело само тянется, доверяет. Он притягивается к невообразимо прекрасному Тэхёну, но все знают, чем привлекательнее существо, тем сильнее его яд. Рука отдёргивается, прячется в карман.
Так нельзя.
— Можно, — отвечает Тэхён Чимину, смотрящему на собачий корм взглядом полным неподдельного желания.
— Я верну тебе при первой же возможности.
— Хоть при десятой.
— Тогда давай тринадцатой.
Тэхён хмыкает:
— Лучше при двенадцатой с половиной.
Намджун теряет нить разговора.
— Хорошо, при двенадцатой с половиной.
Они катаются поочередно из отдела в отдел в корзине, в которой Холли — постоянный пассажир. Хотя Чимин пытался уговорить собаку покатать их с Тэхёном.
— Алкоголь ещё не выветрился, — поясняет Тэхён Намджуну, в который раз сбитому с толку.
— Точно! — спохватывается Чимин. — Шампунь закончился!
Тэхён набирает целую гору снэков, замороженную еду, собачий корм, соджу.
— Тебе что-нибудь взять?
— Нет, — растерянно отвечает Намджун.
— Как хочешь.
Чимин с Тэхёном ещё немного бесятся у овощей, играя с сельдереем в джедаев, страшно напоминая ту же Холли, пытающуюся влиться в игру. Двое щенков и Холли.
— Нам пора, — внезапно прерывает бои силы света и тьмы Тэхён. — Сыграем в "Кто быстрее до машины"?
— А, давай, — соглашается Чимин.
— Ты тоже в игре, — предупреждает Тэхён, расплачивается за покупки, нервно поглядывая на окно, вероятно, прикидывая расстояние до шевроле.
Инициатор соревнования жульничает: закидывает руки на плечи обоих и повисает, тормозя их перемещение, из дверей они вываливаются одной большой неконтролируемой кучей.
Намджун замечает ищеек в костюмах на входе и сожалеет, что отказался от пожёванной кепки. Но ему везёт: их шумную компанию провожают недовольными взглядами, совершенно без всякого интереса к отдельным членам. Громкие, хохочущие Чимин и Тэхён — идеальное прикрытие.
Намджун смотрит фильм. Намджун жуёт чипсы и запивает газировкой. Намджун поглаживает собаку. Намджун делает обычные вещи, чувствуя себя необычно.
— Крекер? — предлагает Чимин собаке и красноречиво ойкает, похоже, хотел предложить Намджуну, но перепутал стороны. Алкоголь в нём к вечеру выветривается. Разница заметна лишь тем, что он перестаёт совершать очевидные глупости, ограничиваясь неочевидными.
Намджун протягивает руку, но Чимин тычет крекером сразу в рот, чем вводит ещё немного необычности в жизнь беглого подопытного кролика.
— Знаешь, ты странный, — внезапно соображает Чимин.
— Да, нормальный он, — встаёт на защиту Тэхён.
— Я имею в виду, не особо разговорчивый.
Намджун лихорадочно пытается придумать оправдание, но, если рядом есть Тэхён, оказывается это не нужно.
— Бывают люди, которым не обязательно говорить много, чтобы их понимали.
— То есть ты его понимаешь?
— Да, — уверенно заявляет Тэхён.
— И что сейчас он говорит своим молчанием?
— Что сыт и хочет спать, потому что кому-то завтра на работу.
В голове совершенно другое, но Намджун резко начинает думать о том, о чём, по мнению Тэхёна он должен думать. Но, во-первых, у него нет работы, а, во-вторых, день будет посвящён разработке плана действий. Однако, нежелание оставаться наедине с собой бьёт прямо в сердце.
Чимин откидывает пачку крекеров с деланной неприязнью, неторопливо встаёт, подзывает собаку и решает необходимым вставить:
— Пойдём, Холли, нам тут не рады.
— Собака очень привязана к Чимину, — говорит Намджун, как только дверь с пафосным хлопком закрывается.
— Холли привязана ко всем, кроме хозяйки, — безучастно отвечает Тэхён, не отрываясь от фильма.
— Почему? — чипсинка зависает перед удивлённо раскрытым ртом.
Тэхён вновь всем собой нарушает личное пространство, но Намджун перестаёт этого пугаться и даже стоически не отодвигается.
— Потому что, если к кому-то ничего не испытываешь или, ещё страшнее, не воспринимаешь кого-то за живой чувствующий организм, то можешь по отношению к нему совершить нечто неправильное, в некоторых случаях даже больное, обойдя совесть стороной.
Намджун согласен. Для доктора Рейчфорда он лишь один из подопытных, чуть более успешный, чем другие. В ориентировках для ищеек, наверняка, он значится как субъект под каким-нибудь номером. То, что Намджун — человек, в Лаборатории благополучно забыли, а может для них он никогда им не был.
— Что ты имеешь в виду?
— Холли — собака её покойного мужа. Там грустная история про измены, всплывшие после смерти, про детей вне брака. Холли - то, на чем она отыгрывается за грехи мужа.
— Чимин не может взять её себе?
— Он работает. Сутками дома не появляется. Он и другие соседи исправно кормят и любят Холли, но забрать её не позволяет соседка. Обида на мужа переместилась на собаку.
— Чимин украдёт Холли когда-нибудь навсегда, — предполагает Намджун.
— Чимин украдёт Холли когда-нибудь навсегда, — соглашается Тэхён.
По экрану ползут титры. Тэхён увеличивает расстояние между их лицами, выключает телевизор, жестом спрашивает выключить ли свет, дожидается утвердительной реакции. Комната погружается в темноту.
— Спокойной ночи, Намджун, — как и вчера, желает Тэхён.
— Спокойной ночи… — отзываются в ответ.
Звук шагов до лестницы, вверх, щелчок закрывающейся двери.
— Тэхён, — договаривает Намджун.
День нереальный. Страх липкими цепкими руками сжимает горло, а вдруг это сон, глаза откроются, и никакого побега и не было; Чонгук на грани слышимости хнычет в соседней камере после очередных истязаний; Юнги орёт, чтобы его пустили к мелкому; бессилие; ненависть к Рейчфорду; белым стенам, полам, халатам; равнодушные взгляды докторов, лаборантов, охранников.
Рука рыщет под подушкой. Куртка там. Проверяет карманы — всё на месте.
Сердце успокаивается, Намджун спокойно выдыхает. Это не сон. Суд был. Прошёл целый год после Лаборатории. В данный момент всё хорошо. Он в доме Тэхёна.
В этом доме многое случается с Намджуном впервые. Применить свою способность ради помощи кому-то. Как тогда, когда он помог справиться Тэхёну с нервозностью. Раньше он спасал лишь себя, до остальных ему не было дела. Они не могли поставить себя на его место, он — себя на их.
В этом доме многое случается с Намджуном впервые. Улыбки и смех. Так близко. Так ярко. Так прекрасно.
В этом доме многое случается с Намджуном впервые. Тэхён даёт ему свои очки. Чимин кормит с рук крекерами. Это нечто сильное, непостижимое, сложно определяемое, когда к месту, а когда нет. Забота. Они заботились о нём.
В этом доме многое случается с Намджуном впервые. В памяти всплывает лицо. Тэхён очень эмоционален. Такой спектр эмоций радости. В груди происходит... странное. Приятное. Намджун чувствует благодарность и что-то ещё, незнакомое чувство, о котором вычитал из романов в Лаборатории. Любовь? Слишком громкое слово. Симпатия.
В этом доме многое случается с Намджуном впервые, и ещё раз это доказывается поздно ночью.
Тэхён спускается вниз, рыщет в холодильнике, пьёт воду. В темноте Намджун угадывает всё это лишь по звукам. Странное и непонятное заставляет его подняться, подойти ближе. С некоторых пор хочется быть ближе к людям, а может только к Тэхёну, к такому необычно-обычному, такому удивительному, спрашивающему:
— Ты чего не спишь?
Намджун устраивает руки по обе стороны от Тэхёна, захватывая его в плен между собой и столешницей, и не знает, почему он не спит, почему не может прекратить думать не о спасении своей жизни, а о парне напротив, почему в нелепом ожидании фатального.
Намджун хочет, но не знает чего, но очень хочет. Губы Тэхёна прижимаются к его, язык проезжается по зажатым губам. У Намджуна никакого опыта, не знает совсем, как ответить, или как дать понять, что ему приятно, и что надо ещё. Ближе. Глубже. Теснее. Дальше. Дольше. Но он лишь стоит испуганной ланью и пытается раствориться в моменте.
— Открой, — шепчут ему в губы, и он делает, как просят.
Чужой язык внутри по ощущениям странно. Намджун пытается повторять движения за Тэхёном. Тот не отодвигается — уже хорошо.
— А теперь баиньки, — Намджун не видит улыбку, но отчётливо слышит её в голосе.
— Да, — соглашается он и точно знает, что теперь будет ещё интенсивнее не спать, чем до этого.