Happiness Is

[Allein.]

Название: Happiness Is
Автор: mearii87
Переводчик: alleinr
Бета: Крокодил Василий
Артер 1: solnce.alex
Артер 2: Rikarda J
Фэндом: DBSK
Пэйринги: Юнхо/Джеджун, Ючон/Чанмин, ninja!Джунсу/Хекдже
Жанр: AU!strangeworld, романс
Рейтинг: PG-13
Разрешение на перевод: есть
Ссылка на скачивание: здесь
Саммари: Рано или поздно большинство людей находят тех, кто будет подходить именно им. И когда все-таки получается найти такого человека, весь мир меняется вокруг тебя. Открываются двери, которые раньше были закрыты, исчезают препятствия, которые раньше казались непреодолимыми. В одиночку можно потеряться в этом бескрайнем мире красного песка и ветров, но вдвоем можно преодолеть многое.
Джеджуну думалось, что ему не суждено найти человека, с которым он мог бы провести всю свою жизнь. Человека, который бы подходил ему, чья душа дополняла бы его. И уж точно у него не было в мыслях, что на нужного человека он буквально наткнется, и его душа так сильно зацепится за него, что не захочет отпускать.

Джеджун и подумать не мог, что встретит Подходящего ему Человека именно так.
Измерительный прибор жужжит и бормочет, считывая цвет и форму джеджуновой души, пока дым, пышущий изо всех щелей машины, хлопьями разлетается во все стороны. Джеджун делает было от аппарата шаг назад и чуть не сбивает с ног Возможно Почти Подходящего ему Человека. Это ужасно его смущает, и Вероятно Подходящий ему Человек отодвигается слегка в сторону.
Джеджун представлял этот момент бессчетное количество раз: вот он нетерпеливо стоит рядом со взрослым или ребенком, желая проверить, нашел ли он того, с кем останется до конца жизни. У него и в мыслях не было, что на нужного человека он буквально наткнется, и душа его так сильно зацепится за него, что не захочет отпускать.
Проходящий мимо человек понимающе улыбается, глядя, как они робко пытаются направить свои ауры на ближайший Измерительный прибор и при этом не дать им перемешаться. И теперь, теперь живот Джеджуна крутит от смеси ожидания, бесконечных размышлений и волнения.
Измерительный прибор плюется струйкой дыма, и Джеджун видит, как голубой цвет его души сияет под мутным стеклом, окутанный красной душой Почти Подходящего ему Человека; робко подняв глаза на стоящего рядом юношу, он натыкается на его невозмутимый взгляд.
Джеджуну хочется отвести глаза, но в том, как Возможно Подходящий ему Человек покачивается с пятки на носок, есть что-то очаровательное, так что он собирает всю свою храбрость в кулак и улыбается. И Почти Подходящий Человек отвечает ему такой широкой улыбкой, что Джеджун может почувствовать, как по всему телу, до самых кончиков пальцев, расходится тепло.
На этот раз все должно получиться.
Измеритель громко пронзительно пищит, сообщая о завершении анализа. Из печатающего устройства выползает полоска бумаги и зловеще покачивается на ветру в ожидании, когда ее возьмут. Джеджун трясущейся рукой вытягивает ее, стараясь не порвать, чтобы потом хранить эту бумажку до самой смерти. Почти Подходящий Человек кладет руку ему на плечо, и Джеджун чувствует, как переплетаются их цвета от прикосновения.
— Посмотри ты, — шепчет он и протягивает листок.
— Давай вместе, — говорит Почти Подходящий Человек, и его улыбка дает Джеджуну понять: все будет хорошо, вне зависимости от того, что написано на обрывке бумаги.
Джеджун кивает и переворачивает бумажку, оба синхронно опускают глаза. Джеджун щурится от солнечного света.
Совместимость — 99.999999%. Ну, думает он, вот. Вот оно.
Его ладонь крепко сжимают, и Подходящий ему Человек улыбается.
— Может, чаю? — предлагает он, и темная краснота души поддергивается розовым. Джеджун берет его за руку, с восторгом замечая, как красный окутывает кончики пальцев.
— Давай.

— Меня зовут Юнхо, — говорит Подходящий ему Человек, а Джеджун не может оторвать взгляд от пара, который поднимается от кружки Юнхо и плещется вокруг окружающего его сияния.
— А я Джеджун.
Юнхо снова улыбается, и Джеджун в который раз опускает взгляд, неспособный выдавить и слова. Что положено говорить в таких ситуациях? Что стоит спросить у человека, которого ты едва знаешь? Сколько тебе лет? На какой Станции ты вырос? Где тот, кто присматривает за тобой? Какой твой любимый цвет?
— Она тебя беспокоит? — спрашивает Юнхо.
— Что? — Джеджун продолжает рассматривать чашку.
— Моя душа. Ее красный цвет. Некоторым людям он не нравится, потому что… потому что это цвет пустыни. Обычно все избегают меня.
Джеджун думает о красных песках, что составляют основу их мира, а потом мотает головой.
— Мне кажется, что твоя душа прекрасна, — он поднимает взгляд и удивленно осознает, что Юнхо смотрит на него с чем-то до смущения родным. — Я имею в виду, — бормочет Дже, — это же такой редкий цвет. Ты должен гордиться им. Я вот уже горжусь твоей душой.
Они улыбаются друг другу, пока Джеджун старательно пытается скрыть свое смущение.
И только когда они в тишине допивают чай, Юнхо интересуется:
— И что теперь?

На вокзале они рассматривают список железнодорожных Станций, пытаясь не мешать снующим вокруг людям. Джеджун приехал издалека и теперь рассказывает о Станциях, на которых уже бывал; тогда он путешествовал пешком, не имея возможности воспользоваться поездом. Юнхо рассказывает ему, что жил когда-то совсем рядом с той Станцией, на которую показывает Джеджун. Вернее, рядом со Станцией, что находится рядом с той, джеджуновой.
— Приятно знать, что, даже не сбей ты меня тогда с ног, мы бы, так или иначе, встретились, — шутит Юнхо, и Джеджун рукой пытается прикрыть робкую улыбку. — Что думаешь об этой Станции? — спрашивает Юнхо; Джеджун благодарен ему за смену темы. — Она несколько дальше от той, где вырос я, так что будет новой для нас обоих. Мы можем… скоротать время там.
Джеджун позволяет пальцу скользнуть по истертой карте Станций, его губы растягиваются в улыбке.
— Неплохо, — соглашается он.
— Тогда — вперед! — Юнхо хватает его за руку. — Мы слишком долго ждали возможности прокатиться на поезде. Пойдем.
Джеджун широко улыбается ему; спустя пару минут они протягивают листок их Совместимости Проводнику. Тот улыбается и приглашает обоих внутрь. Юнхо аккуратно прячет листочек в карман на кнопке и пропускает Джеджуна вперед.
Джеджун всю свою жизнь мечтал прокатиться на поезде. Ездить на них было позволено только нашедшим себе Пару, так что он мог только представлять, как же выглядят вагоны изнутри, собирая истории о них у домашнего очага или за чашечкой горячего чая. У Джеджуна ужасно кружится голова, он едва может поверить, цепляясь за руку Юнхо, что прямо сейчас идет по узкому коридору поезда, подыскивая купе. Купе для него и Подходящего ему Человека.
Юнхо сжимает его руку, будто думая о том же самом.
— С дороги! — гаркает кто-то сзади них, и Джеджуна грубо отталкивают в сторону. Мимо них проносится мужчина с ярко-зеленой душой; Джеджун прижимается к Юнхо, уткнувшись лбом в изгиб его плеча, и даже не осознает этого, пока мужчина не пропадает совсем из виду. Покраснев, он отступает на шаг назад.
— Давай найдем место, где мы сможем бесстыдно рассматривать все вокруг, и нас за это время не прибьют, — предлагает Юнхо полным иронии голосом, и Джеджун снова крепко берется за его руку, следуя за ним по коридору.
Они доходят до середины поезда, так и не найдя свободное купе. Люди рассматривают их с головы до ног, некоторые показывают пальцем, некоторые шепчутся, прикрываясь ладонями.
— Почему они так себя ведут? — спрашивает Джеджун, притягивая Юнхо ближе.
— Не обращай внимания, — тот давно привык к подобному.
Джеджун охотно пользуется его советом, но только до последнего вагона. Так и не найдя свободного места, они решают попроситься до следующей остановки в купе к другой паре.
Зайдя в первое же купе по правую сторону, Джеджун пытается приветливо улыбнуться мужчине и женщине, сидящим возле окна.
— Вы не против, если мы посидим здесь? Больше не осталось свободных мест. Нам только до следующей остановки!
Женщина окидывает их внимательным взглядом.
— Мы еще как против, — сквозь зубы цедит она. — Даже если бы я хотела пустить кого-то в купе, то точно не человека с красной душой.
Юнхо разворачивается на выход, ничуть не выглядя удивленным или обиженным, но Джеджун хмурится:
— Не очень-то мило с вашей стороны.
Женщина приподнимает бровь:
— Красные души тоже не очень-то милы, с какой стороны не посмотри, — говорит она. — Очень мило, конечно, что ты уже намертво приклеился к Человеку, которого едва успел найти, но мне до этого нет никакого дела. Понадоедай кому-нибудь другому.
Джеджун открывает было рот, отчаянно желая ответить колкостью на колкость, но рука Юнхо останавливает его.
— Эй, — шепчет он ему на ухо, вытягивая Джеджуна из купе, — ну их, мы найдем нормальное купе.
Он переплетает их пальцы, и Джеджун кидает последний взгляд на пожилую Пару прежде, чем Юнхо утягивает его за собой по коридору.
— Будто бы мне очень хотелось сидеть с ними в одном купе, даже не знаю, чего мы вообще спрашивали.
Юнхо смеется, и Джеджун мгновенно забывает про эту досадную неприятность.
Последнее купе оказывается пустым. Джеджун не знает, хороший ли это знак: купе покрыто пылью и явно давно не использовалось. Они без сомнений занимают это купе, ведь теперь оно — их, вместе со всеми его пыльными бежевыми подушками, покрытыми паутиной окнами и дешевым алюминиевым полом.

Купе не совсем подходит для сна, но каким-то образом у них получается устроиться: вытянув ноги на противоположное сидение, нерешительно опершись плечами друг о друга. Джеджун соединяет кончики их пальцев вместе, убеждая самого себя, что только так он может видеть, как сплетаются и сливаются их души: красным, синим, розовым, голубым, сиреневым.
Джеджун счастлив; теперь ему кажется, что жизнь станет именно такой, какой он видит ее в мечтах.

Джеджун просыпается на коленях у Юнхо и спросонья едва уловимо дергается; Юнхо убирает ему челку за ухо.
— Проснулся?
— Ммм.
Они так и не меняют свое положение; Юнхо все так же перебирает джеджуновы волосы. Изумительное чувство: пальцы Юнхо двигаются со стуком колес в едином ритме, усыпляя Джеджуна лучше всякой колыбельной.
Он вздыхает и садится, потирая глаза, а затем прижимается к плечу Юнхо, устремляя взгляд в окно. Не то, чтобы можно было ожидать увидеть что-то необычное или отличное от привычного пейзажа: красный песок все также несется мимо них, простираясь на многие мили окрест, окружая поезда и Станции с маленькими городками между ними.
— А разницы-то никакой, — только и может пробурчать Джеджун.
Юнхо неуверенно обнимает его за талию под равномерный непрерывный стук колес поезда.
— Ну да. Мы уже проехали одну Станцию. Выглядела она весьма непрезентабельно.
Джеджун подпирает подбородок ладонями и все же спрашивает:
— Тебе удобно? — ему запоздало думается, что Юнхо может и не нравиться, когда люди жмутся к нему.
— Да, — заверяет его Юнхо, проводя пальцем по спине Джеджуна. — Очень даже.
После они едва обмениваются парой ничего не значащих фраз. Джеджун рассматривает пролетающий мимо мир, замечая то странное дерево, причудливо изогнувшееся над землей, то одиноких переселенцев, одежда которых трепещет на рвущемся из-под колес поезда ветру, обвевающем их тела и души.
Переселенцев уже едва видно, и Джеджун внезапно осознает, насколько незначительным он казался пассажирам раньше — просто вспышка лазурной души, которую тут же стирают из памяти.
— О чем ты думаешь?
— Просто… — начинает Джеджун, — слишком многое вдруг изменилось.
— В лучшую сторону?
Слишком рано пока говорить об этом, но Джеджуна все не покидает то теплое неясное чувство, что появилось с тех пор, как он увидел листочек с их Совместимостью. И он думает, что это хороший знак.
— Да, — отвечает он, — в лучшую.

Они выходят на следующей Станции, чтобы перекусить. Лист их Совместимости дает им свободный доступ к самой разной пище — Джеджун уже давно не пробовал ничего вкуснее. И ему гораздо больше нравится просто сидеть и ужинать принесенными ему блюдами, чем попрошайничать или готовить что-нибудь самому.
После они утягивают с собой, в их собственное последнее купе последнего вагона, парочку чистящих средств. От пола и до потолка, особо не усердствуя (ибо тогда уборка затянулось бы на несколько дней), они убирают паутину и моют окна, просто чтобы удобнее было рассматривать пролетающий мимо мир.
В очередной раз проведя шваброй по полу, Джеджуну в голову приходит новая забава. Широко улыбаясь, он окунает тряпку в воду и встряхивает ее прямо перед лицом Юнхо.
Зря. Вода уже порядочно потемнела от мыльной пены и паутины, и Юнхо лишь удивленно моргает, пока пена сползает по его подбородку вниз и падает на пол.
— Ах, ты…
Джеджуну от смеха трудно дышать, водой и мылом они забрызгивают все купе, а тряпки летают от стенки к стенке, оставляя за собой еще больше пятен и беспорядка, чем было до начала уборки.
Джеджун хохочет, пока Юнхо крепко прижимает его к себе, лишая возможности дышать, и они оба стоят в большой грязной луже, слегка плещущейся от каждого толчка поезда.
— Я рад, что нашел тебя, — шепчет Юнхо.
— Я тоже, — отвечает Джеджун и чуть отодвигается, чтобы вылить на голову Юнхо оставшуюся в ведре воду.
Поезд проезжает еще пару остановок, пока купе доводится до ума. Когда они прибывают на Станцию, где Юнхо прожил большую часть своей жизни, и Джеджун предлагает остаться там ненадолго, если Юнхо этого, конечно, хочет; тот отказывается. Подбородок парня покоится на плече Джеджуна, они рассматривают людей, входящих и выходящих из поезда и спешащих по своим делам.
— Наверное, здесь неплохо живется, — говорит Джеджун, улыбаясь веренице домов в голубой и желтый цветочек и выглядывающему из-за зданий белого кирпича красному песку.
— Ага, — с улыбкой соглашается Юнхо.
Джеджун засыпает у него на плече, как только поезд отбывает, и рука Юнхо успокаивающе сжимает его ладонь.

Следующие пару дней сливаются в один большой и полный сытости и Юнхо, смеха и Юнхо, Станций и Юнхо. Джеджун не помнит, был ли он когда-либо еще так счастлив.
— Еще две остановки, — шепчет ему Юнхо.
— Давай поедим на следующей, — предлагает Джеджун. — Надо бы ноги размять.
Идея хороша, и Юнхо соглашается, улыбаясь так ярко, что Джеджуну приходится отвести взгляд.
— Что-то ты сияешь больше обычного, — бормочет он, уткнувшись в изгиб плеча Юнхо, а тот смеется, пропуская челку Джеджуна сквозь пальцы.
— Это все ты виноват. Ты и правда очень нравишься моей душе, разве тут надо что-то еще говорить?
— Что, прямо так сильно нравлюсь?
Юнхо за талию притягивает Джеджуна еще ближе к себе.
— Да, очень сильно.

Станция очень неопрятна.
Джеджун ищет место, чтобы поесть, пока Юнхо принимает душ. Остановка относительно невелика, дорога, ведущая в город, кажется сбитой до последнего камня. Джеджуну кажется, что это плохой знак. Так что он кидает их сумки прямо возле дверей кафе и усаживается за ближайший столик. Судя по всему, еда здесь тоже не самая лучшая, так что задерживаться особо не стоит.
Подозрения Джеджуна только усиливаются, когда работник кафе угрюмо подгоняет его в выборе. Пробежавшись глазами по меню, Джеджун выбирает что-то очень простое, надеясь, что оно хотя бы будет съедобным. Официант уходит, а Джеджун старается не наваливаться на стул, боясь, что тот сломается прямо под ним. Бедная утварь настолько стара и потерта, что просто кричит о необходимости в покраске, а может даже и в шпаклевке — все, что угодно, лишь бы мебель перестала так угрожающе трещать от каждого вздоха.
Он развлекает себя, как может, треском стула исполняя мотив песни, пока Юнхо не возвращается из душевой. Джеджун не сразу замечает тянущегося за ним паренька, но встает обоим навстречу.
Темные волосы юноши торчат в разные стороны, одежда изорвана настолько, что Джеджун не может понять, почему она еще с него не свалилась; душа его того теплого, темно-коричневого цвета, что напоминает Джеджуну о какао и каштанах.
— Он прятался в душевой, — произносит Юнхо, становясь перед Джеджуном, словно перед Проводником на досмотр.
Только тогда Джеджун замечает расплывающийся синяк на щеке паренька и кровавые пятна на его одежде. Джеджун опускает взгляд на ладонь Юнхо, держащего юношу за руку, потом снова смотрит на испуганное мальчишечье лицо.
— Все в порядке, — убеждает Юнхо. — Его зовут Джеджун.
Пару секунд порыскав по карманам, паренек выуживает оттуда помятый блокнот и изломанный карандаш. Он начинает что-то писать, и Джеджун встречается взглядом с Юнхо, его сердце болезненно сжимается.
Я Джунсу, написано на бумаге.
— Привет, Джунсу, — едва улыбается Джеджун.
— Я тут подумал, что он может пообедать с нами, — глазами умоляет его Юнхо.
Джеджун не находит причин для отказа и, усадив Джунсу на стул, влажной салфеткой вытирает ему лицо. Они просят у официанта лёд и еще несколько блюд, и Джунсу вскоре начинает быстро закидывать еду в рот, будто не ел до этого никогда в жизни. Закончив обедать, Джеджун отмечает, что синяки уже выглядят лучше, а у Джунсу есть место в джеджуновом сердце.

По правде говоря, Джунсу не такой уж и мальчишка. Он на год младше Джеджуна, и, если верить слухам, которые Юнхо выведал у местных жителей, когда-то у него был голос.
Юнхо говорит, что Джунсу потерял Подходящего ему Человека несколько месяцев назад.
— Он поскользнулся на железнодорожных путях, пытаясь вытянуть какого-то ребенка, — шепчет Юнхо, — поезд даже не остановился, так и проехал по нему. С тех пор Джунсу не сказал и слова, просто шатался от Станции к Станции, подрабатывая и выпрашивая еду. Тогда его постоянно поколачивали: он ведь Горюющая душа, и при этом не желает жить там, где им положено.
Джеджун сглатывает слезы. Теперь понятно, откуда у него такие синяки: Горюющим (тем, что остались одни после смерти своих спутников, или потерявших их по какой-то причине) не разрешается путешествовать. Им полагается поселиться на Горюющей Станции, той, что в самом начале железнодорожной линии, и больше никого не тревожить. А Горюющих Путешественников частенько избивают и мучают — особенно любят этим забавляться Хозяева Станций.
Джеджун следит за отражением Джунсу в зеркале, раздумывая, сможет ли он завтра утром оставить его одного. Кто вообще сможет так его бросить?
Пальцы Юнхо сжимают руку Джеджуна.
— Я тут подумал… — начинает он.
— Давай возьмем его с собой.
Джеджун кидает взгляд на ошарашено моргающего Юнхо.
— Да, — наконец отвечает он, — да!

У ближайшего Измерителя они печатают для Джунсу бумажку, что он путешествует вместе с ними, а не шатается без дела. И Джунсу не отходит от Джеджуна ни на шаг, хоть Юнхо и пытается изобразить праведный гнев («Это я его нашел, Дже!»). Получается у него не очень.
Джеджун и Джунсу подходят друг другу, как поезда и окружающий их песок — маленькие частички этого мира, которые всегда принадлежали друг другу и всегда будут принадлежать.
— Здесь все совсем не так, как с тобой, — шепчет Джеджун Юнхо, который битый час убеждал его, что вовсе не ревнует. — Ты… часть меня. Будто у меня есть вторая душа, на которую я могу положиться и которую я буду любить до самого конца.
Джеджун осознает, что только что сказал, только когда Юнхо засыпает, и после не смыкает глаз всю ночь, размышляя, как ему теперь смотреть тому в глаза.
Судьба все решила сама: спать, растянувшись на Юнхо и прижавшись носом к его мягкой щеке, было очень удобно.
Джеджун притворяется спящим, пока не чувствует, как Юнхо аккуратно пытается подвинуть его.
— Мы прибыли, — нежно шепчет он на ухо Джеджуну, поглаживая его по волосам.
— Ммм…
— Я поищу, где нам остановиться, а потом вернусь за вами.
— Хорошо, — бормочет тот и отпускает на свободу плечо Юнхо.
Хоть Джеджуну не хочется отпускать его одного, он прекрасно понимает, что кому-то надо остаться с Джунсу, и только зарывается глубже в подушки и снова засыпает.
Джунсу будит его, тыкая пальцем в щеку, и Джеджун недовольно стонет и жмурится, прячась от льющегося из окна света.
Юнхо вернулся и велел топать нам в гостиницу в центре города. Он уже отнес туда наши сумки, написано в блокноте Джунсу.
— Ты уже выходил из вагона? — улыбнувшись, спрашивает Джеджун.
Джунсу мотает головой.
Джеджун выглядывает из окна, совсем не ожидая увидеть ту же картину, что и на прошлой Станции: неопрятные улицы, бесцельно снующие люди. Джунсу берет его за руку.
— Нам стоит поторопиться, пока поезд не поехал дальше, — задумчиво бормочет он. И они с Джунсу улыбаются друг другу, переплетая пальцы.
Перед тем, как выйти, Джеджун кидает последний взгляд на купе, которое он называл домом достаточно долгое время.
Тебе грустно? строчит Джунсу в своем блокноте.
— Не совсем, — отвечает ему Дже. — Это купе оставило много воспоминаний. А теперь будут еще и новые, уже с тобой.
Джунсу улыбается, выходя из вагона. Сверившись с картой, висящей на стене возле списка Станций, они направляются в город, и Джеджун надеется, что они не потеряются. К счастью, в дороге им встречается пара указателей, которые помогают незадачливым приезжим добраться до единственной на Станции гостиницы.

Джунсу цепляется за руку Джеджуна, когда они проходят по грязным улицам, деланно игнорируя назойливых коробейников. Когда Джеджун поворачивается к нему, Джунсу крепко жмурится и кривит нос, прижимаясь ближе.
— Они не обидят тебя, ты же с нами, — уговаривает его Джеджун, прожигая взглядом пытающегося приставать к ним мужчину.
Джеджун чувствует Юнхо, еще не увидев его самого — он идет им навстречу.
— Я достал нам комнату! — довольно сообщает Юнхо. — И даже чего-нибудь на поесть.
Джунсу наконец-то расплывается в улыбке, отпускает руку Джеджуна и нетерпеливо хватается за рукав Юнхо.
— Ах, вот он что, — бурчит Джеджун, но глаза Джунсу искрятся радостью.
Юнхо лишь смеется.
Гостиница слегка запущена, но внутри тепло, в камине уютно потрескивает огонь, и Джеджуну здесь нравится.
Юнхо ведет их к стойке регистрации, будто бы придавленной большой лестницей. Наверняка, она только выглядит большой, думает Джеджун.
У мужчины, сидящего за стойкой и широко им улыбающегося, красивые вьющиеся волосы — взмахом руки он поправил их, привлекая внимание и открывая широкий лоб.
— Это Ючон, — представляет их друг другу Юнхо. — Подходящий ему Человек был Хозяином этой Станции.
— Это место превратилось в черную дыру с тех пор, как он посчитал его недостойным своей гениальности, — мужчина, улыбнувшись еще шире, склоняется над столом, заговорщицки шепча, — если бы она у него была еще.
— О! — испуганно вздыхает Джеджун — Хозяев Станций (даже бывших) не стоило недооценивать.
Джунсу тихо всхлипывает и прячется за Юнхо.
— Не переживай, — тут же успокаивает их Ючон, — Чанмин никоим образом не будет уподобляться остальным Хозяевам. Обещаю, он вам понравится. Так, куда же я их положил?..
Покопавшись среди сваленных на столе бумаг, он триумфально вытягивает брелок с ключами.
— Маленький ключ от вашей комнаты, большой — от главной двери. Мы закрываем ее на ночь, так что теперь вам не стоит бояться внезапного ночлега на улице.
Ючон отдает ключи Юнхо, а затем улыбается Джунсу:
— Так как тебя зовут?
Губы Джунсу слегка трясутся, но он все равно достает свой блокнот с карандашом и аккуратно пишет:
Джунсу.
Ючон в ответ берет со стола листик и ручку.
Тебе нужен новый карандаш.
Джеджун думает, что это слишком, но Джунсу радостно улыбается, и тогда Джеджун чуть не давится слюной, когда тот издает странный грудной хрип.
Джеджун недоуменно моргает, а Юнхо от удивления приоткрывает рот.
— Чанмин скоро вернется. Умеешь готовить?
Джунсу трясет головой и тыкает пальцем в Джеджуна.
— Ты готовишь? — уточняет Ючон.
— Ну… – запинается тот, — что-то типа того, — он учился готовить из необходимости, надолго не задерживаясь в подобных постоялых дворах и путешествуя по железнодорожным путям. – Но думаю, да, умею.
— А я вот — нет, – дергает плечами Ючон, — Чанмин тоже… Ну, он умеет, да только готовить кому-либо еще, кроме него самого, слишком обременяет его добродетель. Давайте так! От меня вам кое-какие приятности, что могут достать только бывалые Подходящие друг другу, а с вас — ужин на пятерых?
— Эээ.. — тянет Джеджун.
— Согласны, — отвечает Юнхо за него, сжимая руку Джунсу. — Это было бы неплохо.
— Вот и прекрасно, — снова улыбается Ючон и отбирает у Юнхо ключи, протягивая взамен другие. — Вам на последний этаж, кухня тут рядом.
Они уже хотят было подняться к себе, раскланявшись с мужчиной, как Джунсу внезапно разворачивается и начинает строчить на листке бумаги, лежащем перед Ючоном.
Ючон, прочитав, качает головой, едва взглянув на Юнхо и Джеджуна:
— Я вовсе не против красных душ.
Джунсу дописывает еще пару слов.
— И Чанмин тоже, — заверяет его Ючон.
Джунсу улыбается и догоняет Юнхо, взглядом говоря ему: Ладно, я одобряю. Что-то трепещет у Джеджуна в груди, когда Юнхо обнимает Джунсу за плечи. О лучшем спутнике и мечтать нельзя было.

Их комната роскошнее, чем любая другая, в которой они останавливались до этого. Пуховые тюфяки и бесчисленное количество подушек покрывают огромную кровать, а одеяло в толщину больше, чем голова Джеджуна. Вторая кровать размером чуть поменьше, но не менее уютна, и Джунсу немедленно валится на нее, улыбаясь Юнхо и Джеджуну.
— Даже не думай оставить меня одного, — стонет Джеджун, зарывшись в мягкую подушку. — Я больше не хочу спать на других кроватях.
Юнхо смеется и растягивается рядом с ним.
— Даже не помню, когда в последний раз спал на нормальной кровати, — Юнхо притягивает Джеджуна ближе к себе, подбородком касаясь его макушки.
— Ммм.
Они пару минут лежат в тишине, пока Джеджун не садится резко и не оглядывается на мирно спящего Джунсу.
— То, что он тогда издал…
— Кажется, ему на самом деле было очень весело, — отвечает Юнхо, переплетая пальцы Джеджуна со своими. — Может, он смеется так.
— Человек, которого он впервые увидел, заставил его смеяться раньше, чем мы? — расстраивается Джеджун.
— Скажи «спасибо» хоть за это, — журит его Юнхо. — Я голоден, пойдем, оценим вверенную нам кухню.

Они оставляют Джунсу записку, которую Джеджун изрисовывает сердечками и улыбающимися рожицами, и спускаются на первый этаж; заметив возле стойки Ючона, обнимающегося с высоким молодым человеком, стараются не попасться им на глаза. Этот парень наверняка и есть тот самый Чанмин — душа Ючона дрожит от радости. Свет вокруг них мерцает яркостью синеватой сирени души Ючона и Чанминовой души, играющей между изумрудной зеленью и цветом глубокого моря.
Юнхо затягивает Джеджуна на кухню, и тот трагически вздыхает, обнаружив кладовую для продуктов почти пустой.
— Я верю в тебя, — подбадривает его Юнхо.
Джеджун строит самое несчастное выражение лица из всех возможных.
Шикарный ужин из того немногого, что он находит в кладовой, вряд ли получится, придется выкручиваться и придумывать на ходу. Вспомнив о возможных постояльцах гостиницы, Джеджун ставит на огонь большой горшок с рисом. Ему невыносимо видеть голодающих, слишком уж свежи собственные воспоминания о том, каково это — жить впроголодь.
Джеджун просит Юнхо нарезать овощи, но к тому времени, как вниз спускается заспанный и встрепанный Джунсу, Юнхо едва справился с половиной вверенной ему работы.
— Помоги ему, — просит Джеджун, — а то такими темпами...
Юнхо жалобно хнычет, и от выражения его лица тепло разливается по телу Джеджуна, покраснев, он снова принимается за готовку, стараясь не порезаться.
Они красиво раскладывают мясо по тарелкам, стоящим вокруг горшка с рисом, по всем правилам сервируют стол. Джеджун накрывает горшок куском полотна, чтобы рис не остыл, и только потом понимает, что зря: Ючон и Чанмин уже стоят на кухне, держась за руки и улыбаясь. Их души подергиваются легкой рябью от малейшего прикосновения.
Юнхо тепло приветствует Чанмина. Джеджуну кажется, что бывший Хозяин Станции ему уже нравится хотя бы потому, что тот не делает никаких замечаний по поводу красноты его души. Джунсу прячется за спиной Юнхо и выглядывает из-за плеча: несмотря на все слова Ючона о Чанмине, Джунсу все равно боится его.
Ючон наклоняет голову к плечу и вытягивает того из-за спины Юнхо.
— А ты, должно быть, Джунсу, — улыбается Чанмин.
Джунсу нервно сглатывает и кивает, снова пытаясь спрятаться.
— Я не причиню вреда, — уверяет Чанмин. — И мне нравится, что ты наперекор всем продолжаешь путешествовать.
Внимательно оглядев его, Джунсу достает свои блокнот и карандаш: Правда?
— Ну да, — кивает тот. — Ючон был прав, тебе нужен новый карандаш.
Чанмин роется у себя в карманах, а затем выуживает оттуда новый, свежезаточенный. У Джунсу никак не получается справиться со страхом, и он поспешно царапает: Это мне? в своем блокноте.
— Ага.
Джунсу никак не может решиться взять карандаш, и Джеджун толкает его в бок.
Спасибо, пишет новым карандашом Джунсу и разрешает Юнхо выкинуть старый в мусорную корзину. Джеджун зовет всех к столу.
Джунсу уже не дрожит, хотя сесть рядом с Чанмином все же отказывается. А Джеджуну думается, что в руке, которую тот прячет в кармане, крепко сжат несчастный карандаш, и что Джунсу боится, что Чанмин всего лишь пошутил. Он убеждает самого себя в обратном и лишь наблюдает за тем, как Юнхо закидывает бывшего Хозяина Станции вопросами.
Джеджуну скучно.
Ючон постоянно тянется к Чанмину, и Джеджун не может не наблюдать за ними. В отличие от них, души Юнхо и Джеджуна постоянно касаются друг друга, сливаются почти незаметно для окружающих. У этих же двоих от малейшего соприкосновения сыплются искры, кажется, еще чуть-чуть, и был бы слышен их треск. Когда они садятся ближе, их души сияют, и Ючон ловит каждую вспышку от касания Чанмина. Вряд ли они так уж долго вместе, раз до сих пор наслаждаются всем этим, думается Джеджуну. Но Джеджун ошибается.
— Я потерял наш листок Совместимости уже через пару дней после знакомства, — уныло признается Ючон, Чанмин на это лишь закатывает глаза. — Так что теперь за хранение бумаг отвечает Мин.
Джеджун щурится от ярких вспышек, что всполохами света скачут по их переплетенным рукам, и единственное, о чем он может сейчас думать: Как же они спят?

Они остаются у Ючона и Чанмина на целую неделю.
Джунсу везде таскается за первым, второго же по-прежнему побаивается. А Джеджун рад, что за пареньком есть кому присмотреть — теперь у него самого есть время побыть наедине с Юнхо.
Не то, чтобы они занимались чем-то еще, кроме прогулок по длинным улочкам городка, не то, чтобы Джеджун жаловался на это — видя, как Ючон и Чанмин смотрят друг на друга, как они склоняются над очередной чанминовой книгой, касаясь щеками, ему лишь хочется того же. И не то, чтобы его не устраивают их с Юнхо отношения — еще никогда он не чувствовал себя счастливее.
— Я тут подумал… — говорит Юнхо однажды вечером. Они просто гуляют по ярмарке, проходя мимо палаток с товарами, которые еще не могут себе позволить.
— В последний раз, когда ты так говорил, у нас появился Джунсу, — дразнит его Джеджун. — Ты нашел еще одного несчастного ребенка?
— Нет, — неуверенно отвечает Юнхо, — н-не нашел. Но сейчас я и правда про Джунсу. Не думаю, что он… ну, не думаю, что ему довелось побывать на могиле Подходящего ему Человека.
Джеджун останавливается возле телеги, продающей обложки для листков Совместимости, и хмурится.
— О.
— Учитывая, что он отказался оставаться, где положено, — продолжает Юнхо, – хозяева Станции наверняка его туда не пускают. Я подумал, ну, может, мы сможем свозить его. Чтобы он смог навестить могилу.
Горюющим позволяется навещать Могильную Станцию хотя бы раз в год, если они соблюдают правила и не бродяжничают. Учитывая, что Джунсу не захотел поселиться на первой Станции, вряд ли ему давали возможность побывать на могиле, и от этого сердце Джеджуна болезненно сжимается.
— Джунсу это понравится, — кивает он, — хорошая идея.
Юнхо притягивает Джеджуна к себе за шею, прижимаясь носом к макушке и улыбаясь. Джеджун в ответ обнимает его за талию и ведет вниз по улице.
— Ты идеален для меня, — заявляет Юнхо.
— Потому что постоянно соглашаюсь с тобой?
— Скорее, потому что мы думаем об одном и том же. Я так счастлив.
Джеджун крепче прижимается к Юнхо, не в силах придумать, что сказать в ответ, и Юнхо понимает его, меняя тему разговора.
— Ох, смотри, а здесь наша Совместимость может купить нам одежды, что думаешь?
Они покупают кое-чего для себя и немного для Джунсу. Хозяин лавки довольно машет им рукой на прощание.
Когда Джеджун и Юнхо возвращаются в гостиницу, Джунсу на пару с Ючоном исписывают не первый лист бумаги, но парнишка сразу же отвлекается, заприметив пакеты.
— Ага, мы прикупили тебе одежды, — подтверждает его догадки Джеджун, и Джунсу вне себя от счастья.
Его радость — лучшая благодарность, которую они могли бы получить. Юнхо и Джеджун довольно улыбаются, пока Джунсу возится с пакетами, а затем, разворошив все, уносится в комнату — переодеваться.
А потом они медленно бредут за ним, уставшие от долгой ходьбы. Джунсу уже даже успевает переодеться к тому времени, как они поднимаются в комнату. Джеджун аккуратно складывает остальные покупки, и Джунсу строчит на своих листочках о том, как вкусно новая одежда пахнет, и какая она мягкая, и может ли, может ли он сжечь свои старые лохмотья?
— Тебе решать, — соглашается Юнхо и усаживается на кровать. — Подойди сюда, пожалуйста.
Джеджун садится рядом с ним, Джунсу находит себе место между ними, держа в руках блокнот и ручку, предчувствуя серьезный разговор.
— Мы тут подумали… — начинает Юнхо и нервно кашляет. — Когда Подходящий тебе Человек погиб, у тебя была возможность навестить его могилу?
Джунсу смотрит на него большими глазами.
— Обговорив все, мы подумали, если ты хотел… если ты хочешь, мы можем съездить туда.
Джеджуну ждал слез, но никак не отброшенного ему в лицо карандаша — и Джунсу пытается одновременно обнять и его, и Юнхо. Он молчит, но его прерывистое дыхание говорит само за себя. Юнхо садится ближе к нему, Джеджун гладит по волосам.
Они принимают это за согласие.

Джеджун понятия не имеет, как это случилось, но где-то между приготовлением ужина на пятерых и рассказом Ючону об их намерении посетить Могильную Станцию Чанмин напрашивается к ним в компанию.
— Вы все равно туда не доберетесь без Хозяина Станции, — сообщает он, Ючон поддакивает на фоне.
— К тому же, нам давно хотелось уехать из этого места, — вторит ему Ючон, — просто не было стоящего повода.
— Вы же не против, правда?
— Но… — возражает было Джеджун, а потом осознает, что никаких причин отказывать нет, и пытается понять, когда и эти два вечно улыбающихся дурня успели занять место в его сердце.

продолжение в комментариях

@темы: band: dong bang snin ki, Strong Heart - 2014

Comments

[Allein.]

Едва ли кто успевает обсудить изменения в их компании с Джунсу, как он сам об этом заговаривает.
Вы же поедете с нами? нервно царапает паренек крупными буквами на листке и подсовывает его Ючону. Тот поначалу выглядит слегка удивленным, а потом расплывается в улыбке:
— Ну, мы же не можем оставить такую симпатичную мордашку без присмотра.
Джунсу довольно выпячивает грудь.
Они собираются ехать налегке, лишь Чанмин упаковывает с собой стопку книг и кучу ценных полезностей, которыми владеть могут только Хозяева Станций и без которых он чувствует себя не в своей тарелке.
— Я же не знаю, что может пригодиться, а что нет! — оправдывается он. Ючон только пожимает плечами, когда Джеджун кидает на Чанмина удивленный взгляд.
— Чем бы дитя не тешилось… — шепчет Ючон и делает вид, что не слышит чанминов рык за спиной.
Они садятся на поезд.
Проводник окидывает Юнхо и Джунсу настороженным взглядом, но не осмеливается ничего сказать, когда Чанмин подталкивает их в вагон, зелень его души предостерегающе подергивается темными всполохами.
Чанмин бронирует для них пятерых большое купе в голове поезда, которое больше напоминает маленькую квартирку, нежели обычное купе. Три кровати, ванная, место для отдыха и небольшая кухонька. Одна кровать отделена от двух других перегородкой, и Джеджун нисколько не возражает, когда Ючон занимает эту кровать для него и Чанмина. Джеджуну кажется, что они часто занимаются чем-то таким, что лучше больше никому не видеть.
Джунсу довольно валится на свою кровать, а уже вытянувшийся на пушистом покрывале Юнхо призывно тянет к Джеджуну руки, и теперь тому кажется, что жизнь — идеальна.

Чанмин запасается в поездку достаточным количеством еды, так что теперь Джеджун проводит порядочно времени на кухне в компании чанминовых поваренных книг, пробуя новые рецепты и играя с самыми разными ингредиентами, многие из которых большинство Пар видели только в витринах магазинов или улавливали их запах, доносящийся из приоткрытых дверей.
По-моему, мы вполне можем открыть свой ресторанчик, пишет Джунсу. Ючон глупо смеется, а Юнхо недовольно кривится.
— То, что готовит Джунни, бесценно.
— Да и я сам не хочу ничего продавать, — встревает Джеджун. — Я же готовлю для вас, с любовью, другим не будет так вкусно, как вам.
Он делает вид, что не замечает сияющей улыбки на лице Юнхо, хотя и счастлив до безумия ее видеть.
— А я не хочу, чтобы здесь шатались посторонние, — добавляет Чанмин. — Вдруг у нас попытаются что-нибудь украсть?
Ючон хохочет и толкает его плечом, от них двоих сыплются искры, пока они закидывают друг друга подушками. А потом их шуточная драка плавно заканчивается на диване, где они лежат, крепко обнявшись и перешептываясь о чем-то, что чужому уху слышать не обязательно.
Джеджуну нравится наблюдать за ними.
Иногда они оба часами сидят в купе. Чанмин в такие дни обычно читает, а Ючон нежно гладит его, или, наоборот, пока Чанмин перебирает его волосы, Ючон засыпает. Но чаще они просто касаются пальцами друг друга, наблюдают за вспышками зелени и сирени их душ.
Временами, когда Джунсу листает чанминовы книги, Джеджун прибирается на кухне, а Юнхо сверяется с картами Станций, Чанмин и Ючон прячутся ото всех за своей перегородкой, и тогда вспышки света рвутся из-под неплотно повешенной двери. Джеджуну приходится отводить взгляд, чтобы не ослепнуть ненароком.
— Мой личный салют, — шепчет иногда Ючон счастливо, и от его слов зелень с сиренью рябью бегут по коже Чанмина.
Джунсу наблюдает за ними первые пару часов их путешествия, потом ему становится скучно и он начинает писать Джеджуну о вещах, которые мелькают за окнами. На каждой остановке Чанмину, как бывшему Хозяину Станции, приходится сходить с поезда и подписывать какие-то бумаги. Иногда он захватывает с собой Ючона, иногда – Джунсу. Они возвращаются с ящиками, полными продуктов, и ворохом историй, и Джунсу всегда лезет обниматься с Джеджуном по возвращении, цепляясь к тому, как пиявка.
Юнхо слегка дуется из-за этого, но Джеджун всегда первым дает ему попробовать приготовленное, так что он все же не жалуется.
Но из всех Станций, одна Джеджуну особенно надолго запомнится. Чанмин и Ючон тогда запаздывали, а Джунсу уже успел уснуть, завернувшись в одеяло и тихо посапывая.
Юнхо мыл посуду: Джеджун умудрился отвертеться от этого мокрого дела («Я только что готовил на всех пятерых! У меня ноги болят!») и теперь сидел перед окном, выглядывая Чанмина с Ючоном.
— Надеюсь, они успеют до отбытия, — бурчал он.
Юнхо что-то ответил ему, но Джеджун не расслышал его. Ему показалось, что это не особо важно, раз Юнхо не повторил еще раз, и он снова принялся разглядывать уличные огни, мерцающие в темноте и окруженные порханием доверчивых ночных бабочек. Когда-то ему хотелось быть одной из них, казалось, что такая жизнь гораздо легче, чем его собственная. А теперь он счастлив. Теперь он хочет быть лишь Ким Джеджуном, потому что у Ким Джеджуна есть Юнхо. Юнхо и еще трое членов их самодельной семьи — и все четверо делают его жизнь еще прекрасней.
Джеджун уже собирался отвернуться от окна и пойти за порцией тепла к Юнхо, когда заметил медленно приближающихся Ючона и Чанмина, держащихся за руки. Странное чувство возникло в животе у Джеджуна. То, как они смотрели друг на друга, заставило краску прилить к его лицу, а то, как под аккомпанемент всполохов света Ючон потянул Чанмина за руку, а Чанмин прижал его к себе, заставило джеджуново сердце судорожно подскочить к горлу. Выглядели они так, будто прятали в объятиях друг друга от теней.
Джеджун почувствовал едва ощутимое прикосновение к плечу, прежде чем Юнхо притянул его к себе за талию. И вот уже они оба смотрели в окно.
Чанмин коснулся губами шеи Ючона, притянул его за подбородок к себе и прижался уже к его губам.
У Джеджуна вырвался тихий вздох.
— Хочешь? — спросил тогда Юнхо.
Дыхание Юнхо едва касалось шеи Джеджуна, и от этого у того в животе нервно екнуло. Развернувшись к Юнхо лицом, он слабо улыбнулся и приподнял брови. Разве ответ на этот вопрос не очевиден?
Наверное, из-за Джунсу им стало гораздо проще читать чужие эмоции по лицу. Юнхо сразу понял его и только улыбнулся. Один удар сердца, два, и Юнхо притянул Джеджуна ближе, его дыхание теплом обдало лицо Джеджуна, а их губы оказались всего в паре миллиметров друг от друга. Время ухнуло в бесконечность. Джеджун слегка откинул голову назад, и их души вплелись друг в друга. Кожа к коже, вспышки цветного света, и на мгновение (или два, или пять, или восемьсот тысяч) Джеджун открыл для себя совершенство.

А потом их сковала легкая неловкость — Ючон наткнулся на них целующихся, и присвистнул так громко, что разбудил Джунсу. Лицо Джеджуна запылало настолько сильно, что казалось, будто он прямо здесь и сейчас загорится.
— Ну наконец-то, — протянул Ючон. — Я уж начал думать, что мы до конца света доедем, прежде чем он тебя поцелует.
— Вот и прекрасно, — оборвал его Чанмин. — Пора спать, идем, — и утянул Ючона за собой. Джеджун лишь заметил его ухмылку и тихо застонал — вряд ли они теперь оставят их в покое.
Джунсу недоуменно смотрел на них, затем улыбнулся, снова укутался в одеяло и заснул.
Когда прямо над его ухом кто-то вздохнул, Джеджун испугался и только потом осознал, что это всего лишь Юнхо, и облегченно выдохнул.
— Джунсу… — выдавил Юнхо. — Я боялся, что ему станет тяжелее, если мы начнем...
— Я тоже об этом подумал.
Наверное, именно поэтому они ждали так долго.
— Оно того стоило, — все, что мог сказать Джеджун.
Юнхо выключил свет и прижал его к себе, сплетая их руки под покровом темноты и еще одним поцелуем соглашаясь с ним.

[Allein.]

До Могильной Станции далеко. Она находится в самом конце Основного пути, на окраине, и ни один человек в здравом уме не захочет пересесть оттуда на Дополнительный путь, начинающийся за Станцией. За Могильной Станцией нет ничего стоящего. Джеджун отмахивается от этой мысли, когда они минуют предпоследнюю остановку.
За время путешествия Джеджун успел накричать с дюжину раз на Ючона за скабрезные намеки, приготовил столько всего, что не сосчитать, и прочитал все чанминовы поваренные книги, книги о Горюющих душах и красном цвете (всего-то с дюжину книг).
Чанмин сходит на платформу первым и сразу идет к Хозяину Станции, чтобы соблюсти формальности и получить разрешение для Джунсу посетить могилу Подходящего ему Человека. Возвращается он только через час вне себя от злости.
Джеджун хочет спросить, в чем дело, но Ючон прижимает палец к губам за спиной Чанмина и мотает головой.
Джунсу этого не видит и начинает озабоченно дергать Чанмина за рукав.
— Вот ублюдок! — шипит Чанмин, и от его тона Джунсу испуганно отшатывается. — Да не ты! Надеюсь, этот сумасшедший помрет жуткой смертью.
Джунсу хмурится и лезет в карман за блокнот.
Меня не пустят?
— Пустят, — отвечает Чанмин. — Но не отходи от меня ни на шаг, — и обращается к Джеджуну: — А вы с Юнхо выходите на Станцию и выгрузите все наши вещи, Ючон вам поможет, а потом несите все в гостиницу. И оставайтесь там.
Джеджун невольно отступает назад.
— Не пугайся так, — пытается объяснить Чанмин, — просто здешний Хозяин Станции — порядочная скотина.
— Мы вынесем наш багаж, — успокаивает его Юнхо, — а ты иди с Джунсу.
Джунсу выглядит напуганным, и Чанмин берет его за руку.
— Точно хочешь пойти? — спрашивает он его.
Джунсу все же кивает, заставляя Джеджуна нервно сглотнуть.
— Тогда держись поближе ко мне.
Джеджун пытается улыбкой подбодрить Джунсу, когда они уходят.
— Не переживай, Чанмину палец в рот не клади — откусит, и я это буквально, — шутит Ючон.
Джеджуну от этого спокойнее не становится.

Проблемы начались с того, что Чанмин забыл сказать, где находится гостиница. Городок невесел, здания его будто нависают одно над другим, но в них пусто, лишь пару человек едва тащатся по своим делам.
Они едва успевают вытянуть весь багаж на мрачную платформу, как поезд трогается. Проводник спешно закрывает двери.
— Это ж Могильная Станция, — бурчит Ючон, закидывая рюкзак за спину, — проявил бы хоть толику уважения!
Пока Юнхо изучает карту, висящую на стене, Джеджун рассматривает прохожих, обходящих их стороной, и Ючон успокаивающе хлопает его по плечу.
— Думаю, нам нужно идти вверх по главной улице, — определяется Юнхо.
Они умудряются вместить весь багаж в маленькую тележку. Дорога пустынна, но, присмотревшись, Джеджун может различить блестящие глаза, подглядывающие из-за занавесок или через щели в рассохшихся дверях.
Они проходят около километра, пока Юнхо не объявляет, что они свернули не туда или даже уже прошли мимо гостиницы.
— Ничего не понимаю, — бормочет он.
Джеджуну не хочется останавливаться посередине дороги.
— Давайте спросим у кого-нибудь, — предлагает Ючон.
— Эм… Не думаю, что стоит это делать, — откликается Джеджун. Ючон частенько забывает, что Подходящий ему Человек совсем не рядом с ним и не сможет заступиться за него.
Ючон игнорирует предупреждение и оглядывается вокруг. Заметив сидящего в кресле у двери одного из домов мужчину, Ючон направляется прямо к нему. Несмотря на враждебный вид мужчины, душа Ючона искрит яркостью.
— Здравствуйте, — вежливо здоровается он и получает в ответ пронизывающий взгляд. — Мы ищем гостиницу, не подскажите, где она?
Мужчина хмурится еще сильнее, бросив взгляд на Джеджуна и откровенно уставившись на Юнхо.
— Спросите кого другого.
— Хоть скажите, в какую сторону идти, — недоумевает такой невежливости Ючон.
— Вот еще. Сгиньте с глаз долой, не хочу портить свою судьбу вашей невезучестью, — отбривает его мужчина, и душа, отдававшая желтизной, начинает мерцать болезненной зеленью. — Красные души только и могут, что приносить неудачу.
Джеджун сводит брови, его душа тянется к Юнхо — защитить, заступиться.
— Вам стоило бы быть повежливей, чего стоит махнуть рукой в нужную сторону?
— Уверен, вы и сами как-нибудь справитесь, – хмыкает мужчина. – Она, эта ваша гостиница, такая же красная, как и этот.
Несмотря на возраст мужчины, Джеджуну ужасно хочется ударить его, но Юнхо не дает ему разбушеваться.
— Он того не стоит, — шепчет он. — Пойдем.
— Не могу! — вырывается Джеджун.
— Пожалуйста, ради меня! Просто забудь, все это и яйца выеденного не стоит.
Джеджуну хочется плакать.
— Это несправедливо, разве ты хоть в чем-то виноват? — и глотает слезы.
Ючон выглядит весьма встревоженным, обняв Джеджуна за талию, он уводит и Джеджуна, и Юнхо — обоих — подальше.
— Пошли отсюда, потом я заставлю Чанмина разобраться с этим типом.
Гостиницу они находят в полуразрушенной части города. Ее стены действительно отдают тусклой краснотой — скорее следствием постоянных песчаных бурь, нежели кисти маляра.
Джеджун проводит рукой по деревянной стене, заходя в здание и думая о том, что его синева гораздо лучше смотрится на фоне подернутой красным души Юнхо, нежели рядом с блеклой рыжиной гостиницы.
Человек за стойкой держится осторожно, протягивая ключ на вытянутой руке, будто в страхе, что краснота Юнхо его коснется.
— Да что ж они такие суеверные-то? — бурчит Ючон, — это просто смешно.
Благодаря влиянию Чанмина им дают одну из самых лучших комнат, хотя и ее состояние плачевно. На окнах нет занавесок, кроватей только две, и подушки с одеялами выглядят так, будто их не чистили годами.
— Фу, — кривится Ючон, — это недопустимо!
— Вряд ли стоит ожидать чего-то лучшего, — давит из себя Джеджун.
Осторожно подойдя к кровати, он откидывает одеяло. Не найдя следов насекомых, Джеджун слегка успокаивается и ложится, стараясь глубоко не дышать. Запах в комнате тоже не из приятных.
— Я не хочу оставаться здесь надолго.
Он чувствует, как кровать прогибается рядом с ним, и его душа мгновенно тянется к Юнхо.
— Я тоже, — тихо отвечает Юнхо и прижимает Джеджуна ближе к себе.

[Allein.]

Ючон, Юнхо и Джеджун спят вместе, прижимаясь друг к другу, и просыпаются, только когда Чанмин и Джунсу заходят в комнату. У последнего опухшее лицо, его глаза красны от слез, и стоит ему забраться на кровать, как остальные четверо ложатся вокруг него, обнимают и успокаивают. Джунсу тихо плачет Джеджуну в плечо, лишь его тяжелое дыхание слышно в тишине комнаты.
Они так и лежат, не пытаясь двинуться с места, пока Юнхо не встает с кровати и не собирается отправиться на поиски еды.
— Нам бы не помешало поесть, — объявляет он и уходит.
Джунсу достает свой блокнот и рассказывает Джеджуну и Ючону о могиле, о том, как какие-то люди присматривают за ней, но даже несмотря на это могила все равно выглядит не такой ухоженной и аккуратной, как другие. Но Джунсу не так уж и расстроен, потому что это могила Хёкдже, и она именно там, где надо — на холме, выше других, будто тянущаяся к небу.
Хёкдже любил небо, пишет Джунсу. Ему нравился синий цвет, и его душа была самой прекрасной синевы на всем свете.
Джунсу раньше никогда не называл имя Подходящего ему человека, и Джеджуну хочется плакать. Они с Ючоном встречаются глазами и одновременно крепко сжимают Джунсу в объятиях.
— Мы любим тебя, — шепчут они, Джунсу обнимает их в ответ, и слезы начинают капать сами по себе.
Они никак не могут успокоиться, пока Чанмин резко не подрывается.
— Я должен был пойти с ним! — чертыхается он.
Джеджун понимает, о ком говорит Чанмин, еще до того, как тот успевает закончить предложение, понимает, что он говорит о Юнхо, и ему сразу вспоминается мужчина, с такой ненавистью отзывавшийся о красном цвете. Джеджуну становится страшно.
— Юнхо!
Они быстро спускаются вниз, впопыхах цепляясь друг за друга. Несколько солдат, болтающихся в фойе без дела, спешно жмутся к стенкам, едва завидев их.
Джеджун запоздало вспоминает, что Юнхо собирался за едой.
— Кухня! — выдыхает он и замирает в ужасе, едва открыв нужную дверь — тот самый мужчина с болезненно зеленой душой прижимает Юнхо к стене, с презрением что-то бормоча и угрожая ножом.
— Эй! — пытается отвлечь его Ючон, пока страх, сковавший Джеджуна, не дает тому и слова вымолвить.
Мужчина оглядывается через плечо и, не раздумывая, дергает рукой, всаживая нож в живот Юнхо.
Джеджун заходится криком.
Ючон кидается на пытающегося сбежать мужчину, но его пальцы едва касаются куртки беглеца. Чанмин успевает подхватить Юнхо, когда тот начинает сползать по стене, и прижимает ладонь Джеджуна к ране.
— Зажми рану как можно крепче, я сейчас вернусь!
Ючон кричит в расстройстве, разрываясь между желанием погнаться за мужчиной и остаться на месте и помочь. Чанмин решает за него, подтолкнув его к Джунсу, от этого толчка сыплются искры во все стороны, и на несколько минут Джеджун ослеплен вспышкой. Зелень, сирень, всевозможные оттенки ярчайшей белизны пляшут у него перед глазами, но Джеджун изо всех сил пытается держать себя под контролем, пытается собраться с духом и сдержать рвущийся наружу ужас. Сжав зубы, он старается сконцентрировать внимание на чем угодно, только не на ощущении влажной ткани и кожи под его пальцами.
Джунсу, как натянутая струна, стоит рядом с Ючоном, беззвучно повторяя: Хёкдже, Хёкдже, Хёкдже, и слезы катятся по его щекам. Это пугает Джеджуна, на языке у Джунсу должно быть вовсе не это имя.
Джунсу должен шептать имя Юнхо. Джунсу должен волноваться о Юнхо. Но Джеджун пытается не думать о причинах такого поведения Джунсу: жизнь Юнхо растекается по полу гостиницы, его душа тускнеет, и Джеджун лишь может беспомощно звать его снова и снова.
Никто не пытается помочь им, никто не обращает на них внимания, и впервые за свою жизнь Джеджун ненавидит красный цвет, тот красный цвет, что сочится из-под его пальцев, прижатых к животу Юнхо.
— Ты не можешь оставить меня одного, — шепчет Джеджун. — Слышишь? Ты не можешь оставить меня одного здесь.
В горле у Юнхо хрипло клокочет.
Чанмин отталкивает Джеджуна в сторону, раскрывает свои книги и зовет Ючона на помощь.
Джеджун обнимает Джунсу — они оба просто стоят и плачут, бессловно, громко, сотрясаясь от страха, страха, что Джеджуна ждет то же, что и Джунсу, что сам Джунсу никогда не сможет стать прежним.
На спине у младшего остаются красные полосы от того, что Джеджун слишком крепко его держит.
Если он, как и Джунсу, останется один, думает Джеджун, пусть лучше его сердце разорвется на части. Его собственная жизнь кажется ему бессмысленной без улыбки и души Юнхо. Джеджун не может понять, как кто-то вообще способен ударить другого человека в живот, особенно, если этот другой человек — Юнхо.
Ему нужен Юнхо. Он нужен им всем. Джеджуну незнакомо это чувство — раньше он ни в ком никогда не нуждался. Раньше, до того, как встретился с Юнхо. А сейчас ему нужны глупые выходки и сбивчивый почерк Джунсу, способность Чанмина ответить на любой вопрос, заботливая душа Ючона и любовь Юнхо — Джеджун знает, что теперь ему нужно все это, что он погибнет, потеряв их.
— Не оставляй меня, — бормочет он, уткнувшись в волосы Джунсу.
Скорее всего, Джунсу не так его понимает и с минуту выворачивается из хватки Джеджуна, пытаясь освободить руки и дотянуться до бумаги с карандашом.
Я никогда не оставлю тебя.
Джеджуну становится немножко легче.

Джеджун не отходит от Юнхо.
Он во всем винит себя. Из-за какой-то мелочи, из-за своей невнимательности он позволил этому случиться, и от этого пострадал Юнхо, от этого Юнхо чуть не умер. И теперь они не могут сбежать с этой грязной, изможденной зноем Станции, пока Чанмин не решит, что Юнхо уже достаточно поправился.
Джеджун надеется, что этот момент наступит как можно скорее. Чанмин находится на грани сумасшествия, пытаясь одновременно загнать Хозяина Станции в угол и достать Юнхо с того света. Ючон признается, что ему очень тяжело дышать местным влажным воздухом, и что раньше такого с ним не было, а Джунсу с того самого дня не написал и слова. Джеджун страшится, что если они не покинут это место как можно скорее, то Джунсу больше никогда не поправится.
Так что Джеджун не спит ночами, внимательно — минуты, часы, дни напролет — наблюдает за сном Юнхо, отрываясь только на еду.
Джунсу сидит рядом с ним, тихий, неподвижный, лишь время от времени он стирает со щек случайные слезы, срывающиеся из уголков глаз. Иногда Джеджун гладит его по волосам, и тогда Джунсу кладет голову ему на колени. Они так и засыпают, пробуждаясь только из-за стонов Юнхо, просящего воды, или из-за выталкивающего их в ванную Чанмина.
— Пора перебираться на кровать, Джеджун, — пытается уговорить его Чанмин. — Пожалуйста, у меня нет никакого желания заботиться еще и о вас двоих, когда вы свалитесь с истощением.
— Я буду спать здесь.
— Не надо, — переубеждает его Чанмин. — Ты только мешаешь Юнхо. Пожалуйста, Джеджун, Юнхо бы не хотел, чтобы ты так выматывал тебя.
Тот расстроено кривится.
— Тогда я буду спать на полу. Можешь принести подушки.
Спать на полу определенно удобнее, чем в кресле, и если обнять Джунсу и вслушаться в слабое дыхание Юнхо, может даже показаться, что все в порядке.

Юнхо приходит в себя спустя два дня.
— По-моему, — говорит Чанмин, не отходя от двери, Джеджун прижимается щекой к ладони Юнхо, – Джунсу плакал гораздо больше, чем сам Джеджун.
Юнхо слабо улыбается.
— Ты голоден? — спрашивает его Джеджун. — Я приготовлю тебе бульона, чтобы ты набрался сил и мы могли отсюда уехать.
— Хорошо, — шепчет Юнхо в ответ, и Джеджун целует его перед тем, как выйти из комнаты.
— Он не отходил от тебя ни на шаг, — тут же сообщает Чанмин.
Юнхо снова улыбается, вороша волосы Джунсу, его глаза закрыты.
— Я знаю.

[Allein.]

Еще спустя день у Юнхо получается сесть. Джеджун постоянно вертится вокруг него, то взбивая подушки, то сильнее укутывая его в одеяла.
— Ты слишком много беспокоишься, — хмурится Юнхо.
— Только за тебя, — отвечает ему Джеджун.
— Тебе не идет врать.
Джеджун вздыхает и осторожно укладывает голову на колени Юнхо.
— Ну, о трех остальных я тоже волнуюсь, наверное. Ючону тяжело дышать здешним воздухом, а Чанмин в последнее время занят только тобой и попытками устроить выволочку Хозяину Станции — они с Ючоном проводят меньше времени вместе, так что тот постоянно жалуется и тоскует. Чанмин все понимает, но не может ничего поделать, еще и Джунсу тихо сходит с ума, потому что ему нельзя одному покидать гостиницу, так что нам… — Джеджун переводит дух, — нам не стоит дольше здесь останавливаться. Поторапливайся и выздоравливай скорее, чтобы мы могли уехать отсюда.
— И во всем я виноват?
— Да, — начинает ныть Джеджун. — Да, ты! Ты нужен всем нам, ты нужен мне! — исправляется он. — Я думал… я думал, что потеряю тебя. Мне действительно было очень страшно.
— Я никуда не уйду, — обещает ему Юнхо.

Чанмин начинает учить их языку жестов, чтобы Джунсу не приходилось постоянно писать.
— Ну разве я не чудо, что прихватил с собой учебник? — спрашивает он, вчитываясь в текст.
— И что бы мы без тебя делали? — шутливо отвечает Ючон и шустро прячется, когда Чанмин начинает кидать в него подушками.
— Чего я с тобой вообще вожусь?
Ючон лишь смеется и прячется за Юнхо, который изо всех сил старается удержать болезненное выражение лица.
— Пожалуйста, не бей меня, мне все еще очень-очень плохо.
Чанмин опускает подушку, но недовольство с его лица никуда не девается.
— Забавно, — цокает языком Джеджун, — так гораздо проще, чем ждать, пока Джунсу все напишет.
ДА! тычет своим блокнотов в лицо всем по очереди Джунсу.
— Ты же уже знаешь, как сказать «Да» руками, — негодует Чанмин.
И когда он снова склоняется над книгой, Джунсу показывает пару непристойных знаков за его спиной.
— Не думаю, что нам стоит знать что-то вроде этого, – хмурится Юнхо, а Ючон сгибается пополам от хохота и хватается за Джеджуна, чтобы не упасть.
Чанмин с подозрением оборачивается на Джунсу, но тот лишь невинно смотрит ему в глаза. Что?
— Чтоб ты знал, я ни капли не верю тебе и твоей ангельской улыбочке.
Джунсу вытягивает блокнот.
И я, может, планирую убить тебя во сне.
Чанмин швыряет книгу на пол и с воплями кидается на Джунсу, сводя на нет весь урок.

Когда у Юнхо начинает получаться крепко стоять на ногах и даже спускаться по лестнице (пускай медленно и не отпуская перил), Чанмин, в свою очередь, начинает готовиться к отъезду. Джеджун никогда не видел, чтобы Ючон так широко улыбался.
— Не могу дождаться, когда снова смогу нормально дышать.
— Не могу дождаться прекращения твоих постоянных жалоб, — отвечает Чанмин, поглаживая его по спине. Джеджун чуть улыбается.
— Думаю, нам всем не терпится уехать.
Они собирают вещи, как попало кидая все в сумки. Джунсу заканчивает быстрее всех, запихав все свои скудные пожитки в рюкзак и бросив оный возле двери. Чанмин же укладывает и сортирует свой багаж целую ночь, пока Ючон сидит рядом с ним, касаясь его души время от времени и этим успокаивая его.
Как ни странно, но именно Джунсу поднимает тему, которую они все старательно избегали.
Давайте поедем по Дополнительному пути.
Джеджуну приходится отобрать у него блокнот и перечитать написанное несколько раз. Он переводит взгляд на Чанмина: на его лице — никаких эмоций.
Хуже, чем сейчас, быть все равно не может.
— Я бы не был так уверен, — хмурится Чанмин. — Вполне вероятно, что там еще хуже.
Тогда вернемся назад, царапает на бумаге Джунсу.
— У тебя шило в одном месте, — бросает Чанмин, и Ючон пытается придушить его подушкой. Джеджуна начинает беспокоить вопрос, хватает ли Чанмину воздуха.
— Все остальные думают, что это хорошая идея, — выдает Ючон и тычет под ребра пытающемуся выбраться из его хватки Чанмину.
— Я ничего такого не думал! — возмущается Юнхо.
— Вот видишь, — голос Чанмина приглушен подушкой. — Я не один сомневаюсь!
— Джеджун считает, что это хорошая идея.
Джеджун недоуменно моргает. Он ничего такого не говорил, хотя и думал об этом иногда.
— Да, — произносит он наконец, — считаю.
— Так что Юнхо точно поедет, — убеждает Ючон, — Остаешься только ты, а ты у нас, Чанмин, самый младший, вот и слушайся старших да помалкивай! Все, вопрос закрыт!
— Так не пойдет, — хмурится Юнхо. — Мы с Джеджуном этого еще не обсуждали. В таких делах не стоит торопиться.
Всего лишь Дополнительный путь, пишет Джунсу — чем сильнее он злится, тем корявее его почерк становится. И ты правда отпустишь Джеджуна одного куда-нибудь?
— Что он там пишет? — спрашивает Чанмин, все еще придавленный Ючоном на кровати.
— Отпусти его, — в голосе Юнхо — просьба.
— Он Подходящий мне Человек, — бросает Ючон в ответ, — за своим лучше следи.
Джеджун подавляет в себе желание закатить глаза и вздохнуть.
— Ладно, давайте все решим как взрослые люди, а? — и поворачивается к Юнхо. — Это же не какие-нибудь дикие и необжитые места, — убеждает он, поглаживая того по руке, — там есть Станции и города, чтобы остановиться, пускай их и меньше, чем здесь. Мы сможем провести больше времени вместе, вдалеке от остального мира. Все будет хорошо.
— И у нас есть Чанмин, — поддакивает Ючон и щиплет Походящего ему человека за зад, когда тот пытается возмутиться.
Юнхо поджимает губы.
Пожалуйста? показывает знаками Джунсу.
Джеджун берет Юнхо под руку, когда тот наконец сдается.
— Спасибо.
— Будешь должен, — надувает щеки Юнхо.
— Я расплачусь, — обещает ему Джеджун, прижимаясь губами к его уху.
Красный от смущения Юнхо просто очарователен.

Джеджуну всегда нравилось путешествовать, ему нравилось ощущение лежащей впереди неизвестности, и это их путешествие по совершенно неизведанному пути сейчас ощущается, как новая страница жизни.
Юнхо еще трудно стоять на ногах, хотя он и может ходить. Джеджун заботливо помогает ему подняться на поезд и ведет его в отдельное купе, которое им раздобыл Чанмин. Джеджуну не хочется думать о тех Парах, которых они неумышленно оставили без места — мысли о том, что они уже нажили себе врагов, к разряду приятных вряд ли можно отнести.
Но после пары первых ночей он уже об этом не беспокоится, потому что большую часть времени им никто не мешает, и от этого становится легче.
Чанмин и Ючон не появляются перед ними несколько дней.
Джунсу то и дело кидает подозрительные взгляды на боковую комнату (Джеджуну кажется, что Джунсу чувствует что-то, хотя ни на какие расспросы тот не реагирует), но втроем они находят себе занятие по вкусу — учебник по языку жестов занимает все их время, и у них уже получается чуть-чуть таким образом общаться.
— Они хоть ели там что-нибудь? — спрашивает Юнхо, нервно поглядывая на ярко светящуюся боковую дверь.
— Не при мне, — пожимает плечами Джеджун, и они все вместе приходят к выводу, что те двое едят ночью, пока остальные спят.
Ючон выходит из боковой комнаты на пятый день, выглядя как никогда отдохнувшим и спокойным.
— Я могу дышать! — восклицает он. Джунсу кидается на него с объятиями и валит на пол, пока стоящий в дверях Чанмин лишь с отвращением смотрит на катающуюся по полу парочку и спрашивает Джеджуна:
— На ужин что?

[Allein.]

После недели в пути у Юнхо получается вставать самому и спокойно ходить, но из поезда он все равно не выходит, потому что ни одна из Станций не привлекает его внимания. Несмотря на их аккуратный вид, все они выглядят одинаково скучно, и парни надеются, что на следующей Станции точно будет что-то, чего пока не встречали.
Единственный, кто выходит из вагона, — Джеджун. Ему приходится спускаться на Станции, чтобы запастись едой, но он все равно старается не отходить далеко и всегда тащит с собой Чанмина.
— У меня складывается ощущение, что меня используют, — повторяет Чанмин каждый раз, и каждый раз они возвращаются со Станции с синяками.
— Скажи ему перестать, — жалуется Джеджун Юнхо, — как-нибудь он может мне и руку оторвать!
— Перестань! — говорит Ючон еще до того, как Юнхо успевает открыть рот.
— Пытаешься мной командовать? — сухо уточняет Чанмин. — По-моему, тебе это только в нашей комнате позволено.
— Ах, ты ж маленький… — с криками кидается на него Ючон, на что Чанмин только снова утаскивает его в их комнату. Они долго оттуда не показываются, и Джеджуна это вполне устраивает — ему начинают надоедать их вечные перебранки. И готовить ему тоже нравится в тишине и спокойствии.

Чанмин появляется только на закате и направляется сразу к Джеджуну.
— Еще не готово, топай обратно к Ючону! — машет тот ложкой перед его лицом.
— Он еще в себя не пришел, — широко ухмыляется Чанмин, и Джеджун слышит, как Юнхо тихо давится.
— Уверен, я бы обошелся без таких подробностей, — отвечает ему Джеджун, и слышно, как Ючон что-то невнятно кричит из комнаты.
— А кто тебя знает-то! — настаивает Чанмин и одновременно уворачивается от кулака.
Их прерывает грохот. Выглянув из кухни, они видят Джунсу, поднимающегося с пола. Джеджуну сначала кажется, что Джунсу сильно ударился, но тот легко встает и тянет Чанмина к окну, оживленно указывая на что-то снаружи.
— Что там? — спрашивает слегка встревоженный Джеджун.
— Ого, — удивляется Чанмин, — ну ничего себе!
Чанмина нелегко удивить, поэтому Джеджун и сам идет к окну с Юнхо и Ючоном на хвосте. Джеджун ожидает увидеть красные пески и, может быть, человека, пытающегося догнать поезд, или что-нибудь еще столь же веселое, но его ожидания не оправдываются.
За окном уходящим за горизонт океаном светятся яркие точки, вспыхивающие и сияющие краснотой.
Джунсу пытается сбивчиво показать что-то жестами, но когда никто не отвечает ему, вытаскивает свой блокнот и пишет едва разборчиво:
ЧТО ЭТО?
— Светлячки, — выдыхает Чанмин. — Я слышал… читал про них, но никогда… — он начинает разгребать свой багаж, откидывая в спешке на пол ненужные книги и вещи. — Да где же она? Пожалуйста, пусть я взял ее с собой! Куда же она задевалась?
Наконец, он с триумфом вытягивает книгу под названием «Дополнительный путь», буквы на кожаной обложке вытеснены позолотой. Джунсу не может решить, куда ему хочется смотреть: за окно или Чанмину через плечо — на книгу.
Ючон решает за него, подтягивая Подходящего ему Человека к окну.
— Красные светлячки, — начинает бормотать Чанмин, и остальная часть предложения погребена под невнятностью и торопливостью, с которыми он продолжает читать.
Джеджун не может оторвать взгляда от окна. Светлячки кажутся волшебными, только так он может описать происходящее. Сияние их напоминает ему свет души Юнхо.
— Так… красиво, — шепчет Юнхо, прижимаясь к спине Джеджуна, вдвоем они заворожено смотрят на красные сияющие огоньки.
Слова оставляют их, и оба они просто стоят, поглощенные восхищением с головы до ног.

Светлячки появляются только ночью.
Джунсу проводит несколько дней у окна, рассматривая мелькающие мимо ландшафты. Его блокнот исчеркан сверху донизу.
Светлячки! Ты видел светлячков, Джеджун? Светлячки, светлячки, светлячки, Юнхо, они того же цвета, что и твоя душа! Чанмин, расскажи мне еще про светлячков! ЮЧОН, У ТЕБЯ СВЕТЛЯЧОК В ВОЛОСАХ!

Они появляются, как только солнце начинает садиться, и сияют всю ночь, беззвучно паря в воздухе и мерцая, когда мимо проезжает поезд. Джунсу неотрывно следит за ними.
Я хочу выйти наружу, пишет он. Ючон давится кофе и нечаянно разливает всю чашку на пол.
Получается четыре против одного. Чанмин отказывает, потому что в его книге почти ничего не написано о светлячках кроме самого факта их существования. Ючон с ним согласен, потому что когда он не знает, как поступить, он доверяет принятие решений Чанмину. Юнхо говорит «Нет», потому что он всегда остается Юнхо и он чувствует себя ответственным за остальных, а Джеджун… Джеджун просто напуган.
— Я без раздумий привяжу тебя к стулу, — давит Чанмин. — Так что сиди здесь. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем больше.
Ты не имеешь права мной командовать.
— Нет, не имеет, — отвечает Джеджун, — но это не значит, что мы не имеем права и волноваться за тебя.
Я хочу выйти наружу.
Юнхо выгоняет всех, кроме Джунсу, из купе. Джеджун понятия не имеет, что такого он там наговорил Джунсу, но когда последний выходит из купе, то обещает, что никуда не пойдет, пока они не разузнают больше.
— Ты прекрасно ладишь с людьми, — шепчет Джеджун Юнхо на ухо. Джунсу и Чанмин тем временем занимаются изучением языком жестов.
— Просто надо уметь с ними разговаривать, вот и все, — пожимает плечами Юнхо.
— Чудеса, да и только, — целует его Джеджун.
Все забывают об ужине до тех пор, пока Чанмин с дивана не начинает громко возмущаться.
— Милый… — лезет жаловаться Джеджун к Юнхо, который лишь громко смеется в ответ.
От его смеха Джеджуну становится легче.

[Allein.]

Днями Джунсу читает книги Чанмина, все подряд, без разбору, но только пока светлячки не начинают сиять, а потом пересказывает, что узнает нового, остальным (хотя Чанмин уже и сам поведал им почти все, что знал). Несмотря на то, что светлячки их пугают, они манят их, интригуют, тянут к себе.
Джунсу этого мало.
После недели ожидания, Джеджуна будит хлопок двери в купе. Руки Юнхо обвивают его талию, и Джеджун сонно кидает взгляд на пустую кровать Джунсу и решает, что тот пошел в туалет.
Джеджун слегка потягивается, сомнения в своем решении его не одолевают, и прижимается ближе к Юнхо, улыбаясь, когда красная душа в полусне касается его лица, будто целуя. Ему нравится душа Подходящего ему Человека. Ему нравится все ее оттенки: глубокая багряность, ведущая их вперед по Дополнительному пути; яркая краснота, заботящаяся о Джунсу; мягкая розовость, появляющаяся, когда Джеджун целует Юнхо.
Джеджун нежно проводит ладонью по спине Подходящего ему Человека, душа Юнхо дымкой обвивает его пальцы. Ему нравится, что их души не искрятся, как у Ючона и Чанмина. Ему нравится, как их души будто сливаются вместе, сами по себе, что они тянутся друг к другу абсолютно бессознательно, будто в тайне от окружающего мира, чтобы никто не знал.
Юнхо сонно вздрагивает, и Джеджун мягко касается губами его щеки.
— Пашму нспишь? — бормочет Юнхо.
— Думаю, — шепчет ему в ответ Джеджун.
— Мммошьом?
Джеджун раздумывает пару секунд, прежде чем ответить:
— О том, насколько ты делаешь меня счастливым.
Юнхо улыбается, ну или пытается это сделать, и Джеджун давит в себе смешок.
— Ты тож длаишь мня щясливм, – выдыхает Юнхо и подтягивает Джеджуна к себе ближе.
Джеджун переплетает их пальцы и несколько минут лежит, прислушиваясь к ровному дыханию Подходящего ему Человека, пока не осознает, что Джунсу все не возвращается. Нахмурившись, он садится.
С момента ухода Джунсу прошло не так уж много времени, и будь они на Основном пути, он бы не стал волноваться, но от неизвестности, ждущей за стенами поезда, ему становится не по себе.
— Шта нитак? — спрашивает Юнхо, уткнувшись в подушку.
— Джунсу еще не вернулся, — отвечает Джеджун, уставившись на пустующую кровать таким взглядом, будто это она виновата в исчезновении своего хозяина.
Юнхо слегка приподнимает голову и мутным взглядом окидывает кровать Горюющего, потом вздыхает.
— Думаю, он в туалете, Джеджун, — Юнхо приподнимается на кровати, целует Джеджуна в шею и велит ему подождать, пока он сам все проверит.
Джеджун закутывается в покрывало, когда Юнхо выходит из купе. Через несколько минут Джеджун осознает, что только что отправил едва проснувшегося Юнхо на поиски Джунсу, с которым возможно Что-тоНеВПорядке. Паника охватывает его, и он сует ноги в ботинки, готовый подскочить при первом же крике о помощи.
Две минуты спустя Юнхо возвращается побледневшим и взволнованным, и Джеджуну кажется, что внутри что-то екает.
— Туалет? — давит он из себя.
Юнхо мотает головой, не в силах произнести ни слова.
Они включают свет, и Юнхо с трудом находит свои ботинки.
— Может, он пошел спать с Ючоном и Чанмином, — предполагает Джеджун. Они открывают боковую дверь, даже не пытаясь быть тихими, и включают свет.
Джунсу там не было.
— Ючон, вставай!
Ючон лежит на Чанмине, все их одеяла скинуты на пол. Джеджун несколько раз бьет обоих подушкой, пока они не сваливаются с кровати, потирая глаза и закрываясь от света. Ючон хмурится.
— Джунсу пропал.
Ючон и Чанмин не сразу понимают, что происходит, затем бывший Хозяин Станции начинает тихо ругаться себе под нос. Обыскав весь поезд, они приходят к выводу, что Джунсу выбрался наружу, недовольный, что ему никто не позволяет этого. Не сговариваясь, они открывают дверь тамбура.
Теплый ветер бьет Джеджуну в лицо.
Юнхо цепляется за него изо всех сил. Откуда начинать поиски? Они делают пару шагов вперед, потом решают подождать Ючона с Чанмином, которые спускаются из вагона парой секунд позже, все еще сонные.
— Не будем разделяться, — говорит Юнхо.
Они начинают методично прочесывать местность, щурясь в полутьме в поисках Джунсу и пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь сияющую красным завесу.
— Будто я тону в море из красных звезд, — замечает Ючон, и Джеджун не может понять, жалуется он или просто констатирует факт.
Джеджун крепче сжимает руку Юнхо.
Ему кажется, будто они идут уже не первую миль, слезы начинают подкатывать к глазам, а мысль о том, что он потерял Джунсу, крутится в голове снова и снова. Постепенно его силы иссякают, и после часа поисков он не может уже пошевелить ногами: ступни горят незнакомым пламенем, во рту сухо и ему едва удается держать глаза открытыми.
В конце концов он падает на песок.
— Джеджун?
Юнхо садится рядом с ним и гладит его по волосам.
— Я потерял его, — шепчет Джеджун, слезы катятся градом по его щекам. — Юнхо, я потерял его.
— Мы найдем Джунсу, — обещает Юнхо, — он где-то здесь, Джедже.
— Я должен был… Я не…
— Это не твоя ошибка, — настаивает Юнхо. Он притягивает Джеджуна к себе и обнимает его за талию. Сидеть так не очень удобно, но от Юнхо веет теплом и защитой, и Джеджун цепляется за него, ему кажется, будто мир вокруг рассыпается на бесконечное множество частей.
Джеджун прерывисто дышит, и Юнхо неожиданно поднимает его и ставит на ноги:
— Соберись, Джеджун. Мы найдем его, точно найдем, — и тянет за руку.
Голос Юнхо полон уверенности, и Джеджун просто кивает, слишком уставший для другого ответа. Он понятия не имеет, откуда Юнхо берет силы, но ужасно благодарен ему, позволяя вести себя все дальше и дальше от поезда. Джеджуну кажется, что они не найдут дорогу назад.
Несколько раз он оборачивается, каждый раз с облегчением находя идущих за ними Ючона и Чанмина. Они выглядят уверенными, их души сверкают от сплетенных рук. Джеджуна это успокаивает.
Кажется, проходит не один час, прежде чем Юнхо внезапно не останавливается.
— Что это?
Сперва Джеджун слышит лишь ветер, но, собравшись с силами, он улавливает нечто тихое и хрупкое, напоминающее пение без слов, откуда-то сбоку.
— Светлячки?
— Не глупи, — отвечает Чанмин, — тогда бы мы услышали их, как только сошли с поезда.
Человек, какой-то человек, и это точно не Джунсу, потому что Джунсу не может издать ни звука. От осознания этого факта Джеджуну легче не становится. Где тогда Джунсу? Он ранен? Жив ли?
Они направляются туда, откуда доносится пение, и медленно, едва различимо, в поле зрения появляется одинокий силуэт, стоящий посреди красных огоньков.
Это Джунсу.
Джеджун облегченно выдыхает, а потом его сердце начинает биться в два раза чаще, в горле что-то болезненно сжимается от понимания, что это все-таки Джунсу напевает. Позади раздается сдавленный всхлип, который, наверное, донесся от Ючона, плачущего Чанмину в плечо.
Джеджун шагает вперед, тянясь к Джунсу, но вовремя останавливается, боясь, что тот снова замолчит.
Мелодия прекрасна, и Джеджуну кажется, что у Джунсу и правда был восхитительный голос. Светлячки облепили парнишку со всех сторон, мерцая вокруг него, вспыхивая и угасая снова и снова, и кажется, будто они танцуют в ритм с медленным напевом Джунсу.

Они стоят и слушают, пока солнце не начинает вставать, золотом и светом раскрашивая песок и проглатывая светящиеся точки одну за другой, краснота вспыхивает еще пару раз, становясь все светлее и светлее, и, в конце концов, пропадает совсем. Свет играется с волосами Джунсу, и на несколько минут, те короткие несколько минут, когда день и ночь еще не уступили один другому, Джеджун видит самое прекрасное за всю его жизнь, и ему снова хочется плакать.
Никто не может решиться двинуться первым, когда Джунсу замирает посреди песков, пока Джеджун не отпускает Юнхо и не вытягивает руки, что коснуться Джунсу.
Тот оборачивается, и Джеджун нервно сглатывает, вытирая слезы с его щек. В следующий миг Ючон притягивает Джунсу к себе, и все пятеро стоят в обнимку, плача и утешая друг друга.

Ни у кого нет желания злиться.
Чанмин велит Джеджуну не волноваться: все же хорошо, что Джунсу нашел что-то новое для себя.
— Это редкость, чтобы Горюющий так рано начинал приходить в себя, — поясняет он, и подпихивает Джеджуна в руки к Юнхо, чтобы тот мог вдоволь повздыхать, подуться и поволноваться, пока Юнхо не придумает, чем его отвлечь.
Джунсу не спит допоздна и рассказывает Джеджуну, что ему очень нравится смотреть за огоньками в темноте и оставленными ими смазанными сияющими линиями, когда поезд рассекает красный океан. Когда Джеджун уверен, что все остальные спят, он встает и садится у кровати Джунсу, берет его за руку. Иногда Джунсу пишет что-нибудь, порой они просто смотрят за окно, пока младший не засыпает, и тогда Джеджун укутывает его в покрывала, чтобы он не простыл.
Я представляю, что это падающие звезды, пишет Джунсу, его почерк неровный в полутьме, и загадываю желание на каждую из них.
— И что ты загадываешь? — шепотом спрашивает Джеджун.
Счастья, пишет Джунсу, и Джеджуну от этого немного грустно.
— Ты с нами не счастлив?
Сейчас я счастливее, чем когда-либо еще, и это оставляет Джеджуна в недоумении.
Спустя несколько ночей к ним присоединяется Юнхо. Он не говорит ни слова, просто садится позади Джеджуна и притягивает его к себе. Джунсу делает вид, что ничего не замечает. Вскоре к ним присоединяются и Чанмин с Ючоном, и тогда они впятером просиживают всю ночь у окна и смотрят на огоньки, проносящиеся за грязными окнами.
Джеджун не может понять, в чем дело, но именно после этой ночи он осознает, что в его жизни чего-то не хватает, и пока он даже не знает, чего именно.

[Allein.]

Однажды посреди ночи Юнхо будит его, вытаскивает из постели и выводит на песчаную насыпь.
— Что случилось?
Юнхо улыбается и тянет его в водоворот светлячком, притягивая ближе к себе.
— Я хотел сказать, что ты идеален для меня.
Джеджуну трудно сконцентрироваться.
— Здесь, посреди этого сияния, в стороне от поездов и всех остальных людей, я чувствую это, как никогда раньше. Я очень сильно люблю тебя. Ты не обязан говорить мне тоже самое, по крайней мере, не сейчас, — и чуть толкает Джеджуна в бок. — Но я хочу, чтобы ты знал это. Я хочу, чтобы ты знал, насколько ты чудесен, как много сил ты мне даешь. И мне хотелось сказать тебе это именно здесь, здесь, где все кажется на своих местах.
Джеджун смотрит на него.
— Я…
Юнхо мягко целует его.
— Ты не обязан отвечать. По крайней мере… не сейчас. Потом, когда будешь чувствовать, что так и надо.
Джеджун нервно сглатывает.
— Хорошо.
Это не то, чего ему не хватало, хотя и пришлось по сердцу. Они возвращаются в кровать, и Юнхо оставляет едва ощутимые поцелуи на его шее, пока не засыпает, и его душа укрывает их, будто покрывало.
Джеджун не может заснуть всю ночь.

Спустя два дня Джеджуну кажется, что он наконец понял все.
— Куда мы едем? — спрашивает он.
Чанмин отрывается от карт, на которых он прокладывал возможные дальнейшие маршруты поезда.
— Куда поезд повезет, я так думаю.
Джунсу поднимает голову от одной из чанминовых книг, в которой было написано о Дополнительном пути.
Когда Дополнительный путь заканчивается?
— Думаю, скоро, — поджимает губы Чанмин.
А что дальше?
— Зачем тебе знать, что за Дополнительным путем? — хмурится Чанмин.
— Не злись, он же просто спрашивает, — успокаивает его Джеджун, удивленный потемневшей чанминовой душой.
— Я не злюсь, — отвечает Чанмин, вставая с кресла. — Покидать пути очень опасно.
— Я в курсе, — сдвигает брови Джеджун. — Чем ты так расстроен?
Чанмин швыряет книгу на диван.
— Забудь, ничего такого.
Джунсу придвигается ближе Джеджуну.
Чем он так расстроен? показывает он жестами.
Я не знаю, так же отвечает ему Джеджун.
Джунсу вытягивает свой блокнот, так как пишет все еще быстрее, чем показывает.
Как думаешь, что за Дополнительным путем?
— Я не знаю. Я слышал рассказы о других городах и местах. Местах, что не наполнены песком, местах, где земля зеленая, а не красная, и там огромные лужи воды, настолько огромные, что можно упасть в них с головой.
Правда?
— Да. Но я не знаю, правда это, или нет.
Чанмин бы знал наверняка, пишет Джунсу и тяжело вздыхает.
— Дай ему время, — отвечает Джеджун. — Он разберется сам с собой, и тогда ты сможешь спросить его.
Они улыбаются друг другу и поворачиваются к окну, рассматривая знакомый пейзаж, пока не наступает ночь и светлячки не начинают отовсюду появляться. Юнхо выходит первым, учуяв запах ужина, приготовленного Джеджуном, и мыла, которым он мыл посуду.
Джунсу отодвигается от Джеджуна, и Юнхо занимает его место, прижимаясь губами к щеке Подходящего ему Человека.
— О чем вы так серьезно разговаривали?
Джеджун слегка оборачивается, чтобы видеть лицо Юнхо.
— О том, что будем делать, когда достигнем конца Дополнительного пути.
— Ого, — кивает Юнхо, — я так и думал, что мы уже почти в конце. Чанмин, должно быть, сказал тебе.
— Джунсу спросил. Он хотел знать, что… что находится за самим путем.
Юнхо хмурится.
— Давай ты не будешь тоже злиться! — восклицает Джеджун. — Не надо, ему же просто любопытно. И мне тоже. Я хочу знать, что там.
— Там ничего нет, — глухо отвечает Юнхо.
— Что-то же должно быть! — не соглашается Джеджун. — Не может быть там это самое «ничего»!
— Джеджун.
— Не разговаривай со мной в таком тоне! — Джеджун отталкивает Юнхо, отодвигаясь подальше от его рук. — Мне просто любопытно.
— А не должно быть.
Джеджун смотрит на него, как на умалишенного.
— Потому что так говорят Хозяева Станций? Почему я должен им верить? Они считают, что Джунсу нужно отгородить от общества, они думают, что только потому, что у тебя красная душа, ты приносишь несчастье везде, где появишься. Почему я должен прислушиваться к их словам? Я думал, что ты-то, в отличие от других, не станешь слепо им доверять!
— Я не верю им слепо.
— Еще как веришь! — шипит на него Джеджун и отодвигается еще дальше, когда Юнхо пытается дотянутся до него. — Ты слушаешь их, а не меня!
— Я просто не считаю хорошей идеей идти куда-то без достоверной информации. Здесь мы в безопасности, мы знаем эти места, мы знаем, чего ожидать. Но мы не знаем, что дальше, за поездами!
— Так давай разведаем сами, — шепчет ему Джеджун, чувствуя, что ему остается только умолять.
Джунсу смотрит на них большими глазами, готовый бежать, как только они начнут кричать. Джеджуну не хочется повышать голос, поэтому он просто встает и идет к двери.
— Даже не думай уходить от разговора! Нам нужно все обсудить.
— Если мы продолжим, разговора уже не получится, — отвечает ему Джеджун и открывает дверь.
— Куда ты собрался?
Морщины у Юнхо на лбу выдают его тревогу, Джеджун вздыхает и произносит, не оборачиваясь.
— Мне нужно проветриться, я вернусь.
— Джеджун…
Джеджун выходит наружу и закрывает за собой дверь, отправляясь на поиски Ючона. Ючона он находит в тамбуре, сидящим возле открытой двери и свесившим ноги наружу. Джеджун садится рядом с ним и пытается не заплакать, уже ощущая, как его душа нервно дрожит.
Ючон обнимает его за плечи. Джеджуновой душе больно от соприкосновения с душой Ючона. Он едва сдерживает всхлип.
Ючон вздыхает.
— Первая ссора самая гадкая.
Джеджун даже не спрашивает, откуда Ючон знает, что они поругались.
— Я не понимаю его.
— Если вы подходите друг другу, это не значит, что вы будет полное взаимопонимание. Посмотри на меня и Чанмина. Я едва успеваю за всеми его теориями и потоком терминов. Я даже не могу вспомнить, как много ссор у нас было из-за каких-то мелочей. Как-то раз я не разговаривал с ним весь день, потому что он использовал постоянно какие-то умные слова, которые я не могу понять, и отказывался объяснять, что они значат.
— Мы не из-за мелочи поругались.
Ючон хлопает Джеджуна по колену.
— Если тебе от этого станет легче, Чанмин явился сюда весь раздраженный из-за Джунсу, я накричал на него, и мы тоже поругались. Так что оба тут с тобой можем погрустить и побыть в одиночестве, пока наши драгоценные разбираются с самими собой. Пойдет?
Джеджун выдавливает слабую улыбку и кладет голову Ючону на плечо.
— Пойдет.

[Allein.]

В конце концов, Юнхо приходит к нему, когда уже начинает темнеть, а светлячки вспыхивают, вырываясь из тени.
Душа Джеджуна подернута рябью, ее цвет потускнел: она рвется к Юнхо, и у Джеджуна нет никаких сил держать ее в узде, его сил едва хватает на то, чтобы прижаться к груди Подходящего ему Человека. Ючон незаметно выскальзывает из тамбура в поисках Чанмина.
— Прости, — шепчет Юнхо, прижимаясь губами к волосам Джеджуна. Его голос едва слышен за джеджуновым сердцебиением.
— Помолчи, — тихо просит его Джеджун. — Просто помолчи, не говори ничего.
И Юнхо молчит, позволяя их душам быть единым целым и позволяя им счастливо мерцать от соприкосновения. Легкими касаниями он успокаивает Джеджуна, и тот лишь тихо плачет ему в плечо.
— Ты правда выводишь меня из себя, — бормочет Джеджун.
— Я знаю.

Они обсуждают происходящее все вместе.
Джунсу весьма серьезен насчет своей идеи сойти с Дополнительного пути.
Я думаю, нам стоит просто собраться и пойти. Так далеко, как только сможем.
Чанмин считает это очень глупой идеей.
Не нянчись со мной, как с наивным ребенком, пишет Джунсу и откладывает ручку. Я старше тебя.
Ючон заходится приступом хохота.
— Чанмин, что не так? Это всего лишь маленькое приключение, — спрашивает он, улыбаясь.
— Это не приключение, если ты не знаешь, чего ожидать.
— Еще какое приключение! — встревает Джеджун.
Юнхо кидает на него настороженный взгляд. Как оказалось, у Джеджуна получается одновременно быть недовольным на Юнхо и держать его же за руку — душам от этого гораздо легче.
— Вы серьезно хотите просто взять и уйти от цивилизации? — недоумевает Чанмин. — Поддержи меня! — накидывается он на Юнхо.
— Это опасно! — и говорит он это в основном для Джеджуна.
— Думаешь, я не знаю? — выплевывает Джеджун. — Здесь тоже не рай. Каждый раз, как мы выходим наружу с тобой или с Джунсу, мы подвергаемся опасности. Я в курсе о всех плюсах и минусах.
Чанмин опирается локтями о колени.
— А что если на нас нападет… что-нибудь? Что будет, если у меня не будет с собой лекарств? Что, если там ничего нет, кроме красных песков на целые мили вокруг, а мы застрянем там, без воды и еды? Что мы тогда будем делать?
— Нам не обязательно отходить так далеко, — протестует Джеджун. — Мы уйдем на пару дней, и если не найдем ничего, то вернемся. Можно же будет вернуться, а потом придумать что-нибудь, что поможет нам охватить большую территорию. Уверен, ты смог бы что-нибудь такое выдумать.
Чанмин смотрит на Ючона.
— Ты в курсе, что я думаю на этот счет, — отвечает ему Ючон. — Ты же сам всегда интересовался этим! Мне напомнить тебе о горе твоих книг, которые вещали о теориях и заговорах, лежащих в основе поездов и путей?
Ючон бьет ниже пояса, и Джеджун еле сдерживает себя, чтобы не попытаться успокоить Чанмина. Тот только нервно поджимает губы.
Джунсу садится перед Юнхо.
Разве тебе не хотелось бы встретить других людей? Людей, которые не говорили бы нам, кем мы должны быть или как нам жить и что нам делать?
Юнхо неуверенно проводит пальцем по строчкам.
— Я…
— Я знаю, что это нелегко, — пытается убедить его Ючон. — Просто подумай хорошенько. Джеджун правильно говорит: если мы не сможем уйти далеко, то вернемся, а потом попытаемся еще раз. Или бросим эту затею, а потом вы оба сможете до конца жизни припоминать нам это, нет?
Юнхо неуверенно кусает губы.
— Я приготовлю ужин, — выдавливает Джеджун. — Просто подумай, хорошо?
Джунсу поднимается вслед за ним, Ючон утягивает Чанмина в их комнату, нашептывая что-то ему на ухо, и закрывает за ними обоими дверь.
— Хорошо, — отвечает Юнхо. — Я подумаю.

Они все еще едут на поезде. Приближающийся конец пути давит на них, но никто не старается говорить об этом. О прошлом разговоре напоминают только легкие прикосновения Ючона или поцелуи Джунсу в щеку Джеджуна.
Ючон четко дает понять свою позицию, и Чанмин, несмотря на абсолютное несогласие со всей затеей, неохотно начинает подчиняться ему, зная, что если Ючон уйдет — он пойдет за ним. Ючон рассказывает Джеджуну, что несмотря на то, что Чанмин является Хозяином Станции, он на самом деле очень раним внутри и отпустить Ючона не сможет.
— Ему в голову не приходит, что ты можешь отступиться по той же причине? — уточняет Джеджун.
Ючон мотает головой:
— Он умен, сообразителен и упрям, но желание порадовать меня сильнее, чем всё остальное.
— А тебе самому не хочется его порадовать?
— Хочется, но я знаю, что так будет лучше для него самого. Он перечитал несметное количество книг, и мы ругались из-за этого, потому что за книгами не он замечал меня. Может, его смущает отсутствие толковой информации, потому он и упрямствует, но я знаю его и знаю, что желание знать больше и больше все еще с ним. Думаю, он тоже это знает. Если пойдут все остальные, он тоже пойдет.
И это значит, что остается только Юнхо.
Джеджуна разрывает изнутри, и окончательное решение он принимает ночью, наблюдая за смотрящим в окно Джунсу и ощущая прижавшегося к нему во сне Юнхо.
— Собирай вещи, — говорит он несколькими днями позже Ючону, когда Юнхо ложится вздремнуть. — Мы уходим.
— А Юнхо? — поднимает брови Ючон.
— Юнхо придется выбирать между мной и его собственной гордостью, — отвечает Джеджун, рассматривая пески. — Нам только больнее от всего этого, пора уже прекращать.
Ючон обнимает его, но легче не становится. Джеджун старается не обращать внимание, как темнеет его обычно небесно голубая душа.
— Я чувствую себя мертвым, — говорит он в пустоту.
Он думает о том моменте, когда он натолкнулся на Юнхо. Он думает о первых неловких днях, о поисках купе, о том, как они спали в этом купе, мыли его, жили там. Он думает о том, как они нашли Джунсу, волновались о нем, любили его. Он думает о Ючоне и Чанмине, о том, как ранили Юнхо. О вспоминает боль, которую пережил тогда. Он вспоминает о поцелуях Юнхо, о его объятиях, о его заботе, о том, как Юнхо признавался ему в любви.
Джеджун садится на пол и тяжело вздыхает.
Они пережили так много: хорошее, плохое.
Я люблю его, думает он. И, наверное, он всегда это знал. Рубашка в его руках сминается под жесткими пальцами.
Они сделали бы что угодно друг для друга, и Джеджуну кажется, что в этом-то вся и проблема.

[Allein.]

Джеджун выводит всех из вагона, пока Юнхо спит. До конца пути еще одна остановка, но ему не хочется дожидаться ее. Он вытаскивает все сумки на песок, пока Джунсу радостно бегает по песку. Ючон крепко держит Чанмина за руку.
— Ему это не понравится, — говорит Чанмин, но покорно замолкает, когда Ючон толкает его в бок.
Джеджун мягко будит Юнхо, поправив ему волосы.
— Джуни, — шепчет Юнхо.
— Пойдем выйдем на минутку, — Джеджун отстраняется от Юнхо, уклоняясь от поцелуя. Ему кажется, что сердце вот-вот лопнет.
— Почему твоя синева такая темная? — спрашивает его Юнхо, вставая с кровати и послушно идя за ним.
Джеджун не отвечает.
Когда они выходят из поезда, Юнхо замечает остальных с сумками. Тишина настолько тяжела, что Джеджуну становится трудно дышать.
— Джеджун, — шепчет Юнхо.
— Пойдем с нами.
— Джеджун, — Юнхо почти скулит, его подбородок трясется от избытка эмоций. — Не делай этого. Не заставляй меня. Я не могу… Джедже, я… — и замолкает.
— Почему нет? — требует объяснений Джеджун. — Ты сам сказал, что здесь нам жизни нет!
Теперь Юнхо трясется всем телом.
— Я понимаю, ты не хочешь вести нас туда, где нам может быть плохо.
— Тогда почему ты так себя ведешь? — спрашивает Юнхо, и Джеджун тяжело сглатывает, когда видит заблестевшие в глазах Юнхо слезы.
— Потому что этот мир, эта жизнь, — не для нас. Мы можем быть гораздо счастливее. Каждый раз, как кто-нибудь злобно пялится на тебя, каждый раз, как кто-нибудь швыряет камнем в Джунсу… во мне что-то ломается. И я не могу… я не могу больше смотреть, как тебе больно, Юнхо! И ты знаешь, что я могу чувствовать твою боль. Я могу чувствовать, как тебе спокойно, когда ты стоишь посреди светлячков. Я хочу этого для тебя! Я хочу этого для всех нас! Пожалуйста!
Слеза катится по щеке Юнхо, и Джеджун смахивает ее ладонью.
— Это… безумие, — выдыхает Юнхо.
Джеджун сжимает его ладонь.
— Тогда позволь мне вести. Ты не единственный, кто может защищать. Я тоже могу идти впереди.
— Но у меня лучше это получается.
Джеджун целует его, прижимается к нему губами, телом и душой.
— Я люблю тебя, — произносит он и отстраняется, их души с неохотой расплетаются.
Юнхо приходится дышать ртом.
Они стоят на насыпи, тени становятся все длиннее, один за одним вокруг них вспыхивают красные огоньки. Джунсу теребит рукав Джеджуна, напевая что-то себе под нос и рассматривая восхищенно красный океан. Он широко улыбается, Джеджун берет его за руку и сжимает его ладонь, их глаза говорят больше, чем сотни слов могли когда-нибудь сказать.
— Джеджун, — шепчет Юнхо, — ты уверен?
Тот прямо смотрит ему в глаза.
— Я еще никогда в жизни не чувствовал себя увереннее, чем сейчас.
Джунсу уже в нескольких шагах от дороги, Ючон идет за ним. Джеджун прикрывает глаза, когда легкий ветер обвевает его теплом. Он чувствует душу Юнхо рядом с ним — та Юнхо наблюдает, ждет, размышляет. Джеджун делает первый шаг, спрыгивая с платформы на красный песок.
Еще один шаг.
И еще один.

У Джеджуна что-то екает внутри, и он чувствует себя так, будто начал жить сначала. Его душа ярко сияет.
Он оборачивается и смотрит на Юнхо.
— Пойдем.
Джунсу уже отошел на приличное расстояние, и Ючон едва поспевает за ним. Парнишка булькающе смеется, когда Ючон спотыкается и они вдвоем падают в пески. Чанмин следит за ними тоскливыми глазами и нерешительно переступает с ноги на ногу.
— Я… — выдавливает Юнхо. — Я не знаю, Джуни.
Джеджун делает шаг к платформе, улыбаясь.
— Неважно, что произойдет, или где мы будем, или как мы будем жить — пока у меня есть ты и пока у меня есть они. Поверь мне, — и протягивает руку.

Я представляю, что это падающие звезды, пишет Джунсу, его почерк неровный в полутьме, и загадываю желание на каждую, что я вижу.
– И что ты загадал? – шепотом спрашивает Джеджун.
Счастья, пишет Джунсу.

Джеджуну кажется, что они нашли его.

[Allein.]

Примечание автора:

Джунсу без голоса = проблемы с ломкой оного у Джунсу в подростковом возрасте;
ранение Юнхо = инцидент с фанаткой, которая налила ему клей в воду;
бездомный Джеджун = проблема опекунства Джеджуна;
травля (красные души/горюющие и т.д.) = привыкание к жизни айдолов, проблемы с нетизенами и тому подобное;
дополнительный путь = Япония;
язык жесток = японский;
светлячки, красный цвет = технически, это Кассиопея, но не совсем верно так это определять. Красный дает им силы (и все остальные его боятся, потому что красного слишком много);
поход за Дополнительный путь = судебное разбирательство.

К рассказу также есть арты от shigai, посмотреть можно здесь.

[Micky Mouse]

Перевод прочитать ещё не успела, но обязательно и с удовольствием сделаю это, как будет время!
Оформление радует своей оригинальностью, в особенности нравится коллаж с Чжунсу♥
Спасибо, и я ещё выскажусь после прочтения текста. ^^

[rozavetrov1118]

спасибо за такую красивую историю, перевод ничем не уступает оригиналу, отдельное спасибо за оформление и автору-переводчику и артеру

[Йуууля]

говорят иногда, что не жалеют, что потратили время на прочтение работы, я же скажу, что время для меня пролетело незаметно, вот серьезно, и я бы не назвала это тратой. спасибо вам за это перевод, он действительно очень красивый и необычный, со всеми этими аллюзиями на реальность, со всей этой вселенной, цветными душами, красным песком и железнодорожными путями. очень красиво. а еще открытый конец, ну условно открытый, когда думаешь, что они все действительно найдут свое счастье
я не читала оригинал, но, знаете, я рада, что вы перевели эту историю.

и отдельное спасибо оформителю, иногда отвлекаешься на арты и вся атмосфера текста теряется, а тут оно как бы сопровождало картинки возникающие в голове

[Allein.]

Micky Mouse,

rozavetrov1118, спасибо вам за то, что прочитали!

Йуууля, автор выкладывала альтернативный вариант развития событий с весьма закрытым концом, но, как она сама говорит, такой вариант не очень актуален, т.к. фик писался в 2010, когда судебный процесс только-только разгорался, так что там никакой определенности не было.
Спасибо!

[~Плачущий Ангел~]

а есть ли возможность одним файлом где-то скачать? можно только текст.

[Allein.]

~Плачущий Ангел~, я постараюсь вечером добавить файл.

[~Плачущий Ангел~]

Allein., спасибо большое!

[~Плачущий Ангел~]

а есть ли возможность одним файлом где-то скачать? можно только текст.

[Allein.]

Ссылка на скачивание добавлена в шапку.

[~Плачущий Ангел~]

Allein., огромное спасибо!

[Allein.]

~Плачущий Ангел~, не за что.

оформление невероятно красивое (идеальное, даже?) *_____*

текст интересен всеми этими поездами, бесконечными правилами и маленькими историями за плечами каждого персонажа. читать было приятно и легко, за это огромное спасибо~

//на моменте с Юнхо и человеком с зелёной аурой я не удержалась и всплакнула =( ведь всё так хорошо складывалось, а тут... эх.

[Allein.]

koreliza, спасибо за отзыв! ♥

[Micky Mouse]

Я наконец нашла время на почитать! \0/
Открыв арты от Шигай вспомнила, что когда-то давно уже хотела прочитать этот фик, но потом про него забыла. И вот теперь появилась возможность заценить его уже на русском языке, за что тебе большое спасибо.))
Сам фанфик довольно оригинален из-за цветастых аур, а ещё было интересно улавливать скрытый смысл, под типу красных светлячков, пропажи голоса у Чжунсу и т.п. но вот тут:

поход за Дополнительный путь = судебное разбирательство.

стало страшновато.~
Как по мне, к фанфику очень подходит соло Юнхо «11월... 그리고 (November With Love)», когда они едут в поезде в неизвестность и сливаются аурами.~ И как я уже выделила коллаж с Чжунсу, так и в самом фике он мне больше всех, почему-то, симпатизирует. А ещё его взаимоотношение с Ючоном. lol
Спасибо переводчику и оформителям за возможность насладиться всем этим.♥

[Allein.]

Micky Mouse, спасибо за отзыв!

[Ingirieni]

Потрясающая история. Спасибо за красивый перевод. А арты вообще выше всяких похвал. Очень и очень красиво. Спасибо

[Allein.]

Ingirieni,

[neks]

очень красивый текст и хороший перевод
с одной стороны это очень необычная роад-стори, которые я нежно люблю (единственное, что мне не хватило описания мира, я люблю более полновесные описания в текстах). А с другой все эти намеки, аллюзии, которые добавляют глубины.
Спасибо большое и переводчику, и артерам

[Allein.]

neks, спасибо вам!

[Lera Diom]

Ох, это так прекрасно тт
Трогательно, все эти параллели и обожекакэтоздорово было читать
В конце мне дико хотелось плакать...
Спасибо огромное за такой шикарный текст и арты