Miss biggest bitch
Название: Дюна
Авторы: butterflyweb & nemesis_cry
Переводчики: Roleri & Flora
Бета: Zua
Оформление: Рене
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Фэндом: ДБСК
Пейринг: Юнхо/Ючон
Рейтинг: NC-17
Жанр: Sci Fi, AU
Предупреждение: смерть второстепенных героев
Саммари: Враги по воле судьбы, они оказываются в западне, и выбор прост – уничтожить друг друга или заключить перемирие и попытаться спастись.
Скачать .doc файл
Ючон просыпается от дуновения ветра. Лежа на земле, уткнувшись в шею Юнхо, он ощущает, как песок неприятно покалывает кожу. Выпроставшись из-под Юнхо, Ючон покидает их крохотное убежище. Солнце уже поднялось высоко, и его лучи слепят глаза. Ючон осматривает дюны в поисках источника беспокойства. Время, проведенное на этой планете, приучило их внимательно следить за резкими переменами ветра. Они едва пережили последнюю песчаную бурю. Ючон прикрывает глаза рукой и всматривается вдаль. Сердце бешено заходится в груди, стоит ему заметить отблески солнца на металлической поверхности.
– Боже…
Юнхо спит, приоткрыв рот и пытаясь нащупать рукой исчезнувшего товарища. Ючон берет его за руку, переплетает их пальцы и сглатывает ком в горле.
Может быть, серебряные всполохи над дюнами и до боли знакомый звук – всего лишь сон? Они часто снились ему одинокими безнадежными ночами. Он молился Богам о том, чтобы когда-нибудь вновь услышать рокот двигателей, хотя бы раз. Но проходили месяцы, и ничего не менялось.
– Юнхо… – шепчет Ючон, изумленно разглядывая пролетающие над головой корабли. Не один корабль, а целая армада. – Юнхо, проснись. – Он трясет мужчину за плечо, испытывая радость и страх. – Ну же, просыпайся. Нас нашли! Черт подери, нас нашли!
Юнхо разлепляет глаза и сонно оглядывается по сторонам, стараясь сориентироваться.
– Что? О чем ты, Ючон?
Ючон почти до боли стискивает руку Юнхо и пытается поднять его. Им надо идти, идти немедленно.
Будучи военным до мозга костей, Юнхо не заставляет себя долго ждать. Такая дисциплинированность чужда Ючону. Однако Юнхо, похоже, не рад спасению, и Ючон не понимает, почему.
Они встречаются взглядами.
– Ючон? Кто это?
Вой сирены оглушает, мигающие на приборной панели лампочки предупреждают Ючона об отказе одной системы за другой. Передние щиты работают на десять процентов, все мощности направлены на хвостовые экраны. Это его последняя защита от юркого черно-серебряного истребителя, который никак не удается стряхнуть с хвоста. Если ситуация не изменится, Ючон не жилец. И такой расклад ему не по душе.
В эфире стоит гвалт – шум продолжающейся битвы мешается с криками, полными страха и ужаса. Имперские Стражи настроены серьезно. Они стремятся уничтожить повстанцев, словно те паразиты, а не люди, имеющие свое, отличное от имперского мнение.
Эй, ребята, давайте поговорим.
Как будто раньше от переговоров был толк. Императрица права – с предателями переговоры не ведут. Убей или будь убитым, а сейчас после отказа лазерных пушек преимущество явно не на стороне Ючона.
– Ну же, ублюдок, давай чуть ближе, тогда я тебе задам… – Резкий толчок кидает Ючона на панель управления. – Не так близко!
Он отчаянно бросает штурвал от себя, заводя истребитель в крутое пике в попытке пробиться к своим и найти прикрытие, пока его не размазали по ближайшему астероиду. Однако преследователь не так прост. Ючон чертыхается, сердце сжимается от злости и паники. У него закончились боеприпасы, щиты почти на пределе. Единственное, что хоть немного успокаивает, если его убьют, он заберет эту сволочь с собой в могилу.
Если тот не собьет его раньше.
Вражеский огонь прошивает щиты, едва задевая обшивку. Или Страж слеп, или стрелял не он. Сложно промахнуться по мишени, если висишь у нее на хвосте, так что, скорее всего, стрелял кто-то другой. Что заставляет Ючона задуматься.
Кем бы ни был преследователь, этот упрямый сукин сын старается убить его без единого выстрела. Заносчивость и самоуверенность имперца задевают Ючона сильнее страха потенциальной опасности. Его преимущество в том, что враг его явно недооценивает. А где лучше всего преподать ублюдку урок, как не в поясе астероидов на краю квадранта? По крайней мере, там его хотя бы не собьют дружеским огнем.
– Что ж, посмотрим… насколько ты глуп…
Вражеский истребитель устремляется в погоню. Ючон ухмыляется. Чего и стоило ожидать.
Юнхо висит на хвосте у допотопного истребителя. В кабине мерно гудят приборы, система наведения выключена и убрана. Сейчас она бесполезна. Ему остается лишь сыграть на неопытности и неуклюжести повстанца. Эти паршивцы летают повсюду в своих корабликах-развалюхах, только и ожидая, чтобы стать мишенью. Юнхо будет рад подтолкнуть одного из них к неминуемой гибели.
Все попытки повстанца стряхнуть его нелепы и неуклюжи. В итоге Юнхо настолько увлекается, что слишком поздно замечает, что гаденыш заманил его в треклятое астероидное поле. Минное поле для любого корабля и убийцу для двигателей. Юнхо отключает компьютер и берет управление на себя. В его планы не входит столкнуться с одной из этих глыб.
Учитывая, что те движутся со скоростью чуть ли не вдвое ниже той, с которой он покидает доки.
– Ну же, мелкий ублюдок, – бормочет Юнхо, крепко сжимая штурвал. – Готов проиграть в собственной игре?
Сигнал связи становится все слабее. Чем дальше он углубляется в поле астероидов, тем сильнее магнитные поля влияют на электронику. В очередной раз потеряв повстанца за облаком звездного мусора, Юнхо приходит к выводу, что несмотря на устаревший стиль, тот пилотирует на удивление хорошо.
Радар бесполезен. Из-за магнитных полей он показывает пару дюжин врагов, которые на деле не что иное, как глыбы камней. Понимая, что совершает ошибку, Юнхо сбрасывает скорость, чтобы предотвратить столкновение. Истребитель потряхивает, он чуть теряет высоту, выравнивается и пристраивается за крутящимися обломками. Штопор – старая и сложная фигура, но ему ничего не остается, как прибегнуть к ней. Он не отступится, пока истребитель повстанца не вспыхнет в облаке пламени.
Или не врежется в скалу.
К сожалению, упорство – все, на что он может рассчитывать. Неожиданно истребитель противника со скрежетом ударяется в него. Юнхо теряет контроль, и его машина летит вниз. Толчок, полученный от врага, придает ему нешуточное ускорение. Они едва проскакивают мимо астероида, который сносит Юнхо кусок крыла.
– Проклятье, – ругается Юнхо, безуспешно стараясь применить тактику повстанца против него самого. Однако энергию двигателей уже не перенаправить. Они разобьются.
Треклятый самоубийца.
Юнхо поднимает голову, замечает стремительно надвигающуюся планету и включает щиты на максимум, готовясь к смерти.
Ючон приходит в себя, распластавшись на приборной панели. Штурвал упирается ему в солнечное сплетение, в ушах звенит, перед глазами плывет. Ему требуется пара секунд, чтобы собраться с силами. Он должен был умереть. Если бы его план сработал, он был бы мертв. Жизнь после смерти, насколько Ючон успел сообразить за пару мгновений, полна боли. А еще здесь ужасно жарко.
Он весь в крови и поту. Через дыру в кабину проникает горячий воздух и солнечный свет. Удивительно, но он все еще жив.
– Будь я проклят, – стонет Ючон, садясь поудобнее и пытаясь отстегнуть удерживающие его ремни. Старушка, пусть и ржавая, спасла ему жизнь. Он искренне надеется, что такая же судьба миновала имперского Стража, которого он прихватил с собой.
Ючон сглатывает сухой воздух и безрезультатно пытается установить связь со своими. Эфир пуст, не слышно даже помех. Похоже, спасение жизни – последняя услуга, которую оказал ему истребитель. Откинувшись в кресле, Ючон делает несколько судорожных вдохов, с облегчением отмечая, что местный воздух нетоксичен. Пока удача на его стороне.
Люк закрыт, корабль обесточен. Ючон озирается по сторонам в поисках того, чем бы выбить остатки стекла. Он не допустит, чтобы корабль, спасший его жизнь, стал ему могилой. Кто знает, какие токсины из него вытекают.
Бластер – его единственное оружие. Истребитель не оснащен на случай аварийных посадок. Черт, ему повезет, если он вообще сможет приземлиться. В отличие от Стражей с их бесконечной сетью информаторов, секретными планами и годами тренировок Ючоном движет вера. Он верит, что ему есть за что бороться. Так или иначе, подбить Стража и выжить – подвиг, сопоставимый со спасением жизни ее высочества.
Ючон слишком взвинчен и не сразу понимает, что полный боли стон, эхом разносящийся по кабине, принадлежит ему самому. У него ноет плечо, вероятно, вывих. Однако он жив и может двигать рукой. Всему свое время. Не стоит поддаваться эмоциям. Как только закончится бой, повстанцы начнут прочесывать планеты в поисках уцелевших. Его найдут. Ему просто надо облегчить им поиски.
Он должен выбраться. Он должен выбраться. Ему нужен… воздух. Накатывающая паника душит его, до боли стискивая легкие и желудок. Ючон едва не скручивается на сидении, пытаясь подавить всхлип. Какого черта он вытворяет? Какого черта он учудил?
С тем же успехом можно было пустить разряд себе в лоб. За ним никто не придет. Черт подери, он обречен…
Ему чудится движение во вражеском корабле. Он различает знакомый звук. Так скреблись крысы под полом его комнаты на Элизии, когда он пытался уснуть. Вечно они исчезали, стоило ему позвать отца. Ючон успокаивается и восстанавливает дыхание. Ухватив бластер обеими руками, он орудует им как дубинкой и разбивает стекло над головой.
Он взрослый мужчина на службе ее высочества. И ему не нужна помощь, чтобы выжить, и уж тем более, чтобы убить.
«Истребитель разбит», – первое, что осознает Юнхо, придя в себя. И первое, что он должен исправить, не обращая внимания на боль и кровь на лице, если надеется выжить. Он может двигаться, значит, дееспособен. Чего нельзя сказать о корабле.
– Ну же, – бормочет Юнхо. Каналы связи шипят помехами, пока он пытается запустить двигатели, нажимая на переключатели и всматриваясь в бегущие по экрану строки.
Какая бы сила ни спасла его от смерти, ее больше нет. Ничего, никаких ресурсов. Он обездвижен.
Последние остатки мощности Юнхо направляет на систему связи, посылая сигнал бедствия. Он отразится от атмосферы планеты и уйдет в космос, где, если повезет, магнитное поле астероидов отфутболит его достаточно далеко, чтобы быть услышанным. Даже если есть риск привлечь внимание врагов.
Вопреки всему Юнхо ждет незамедлительного ответа, попутно осматривая планету, на которую приземлился, точнее, рухнул, в поисках признаков жизни. Все впустую. Высвечивающаяся на экране информация о терраформических процессах начальной стадии не внушает надежду. Юнхо закусывает щеку. Он солдат. Надежда ему не нужна. У него есть бластер, паек и аварийный комплект жизнеобеспечения. Он сможет протянуть месяцы.
Вот только, и Юнхо щурится, он не один.
Его подозрения подтверждает звук бьющегося стекла.
Юнхо отстегивает бластер от лодыжки, вытаскивает из-под сидения энергетические батареи и рассовывает их по карманам. Он не позволил этому ублюдку убить его в первый раз, не позволит и во второй. Юнхо нажимает на кнопку открытия люка и морщится, когда тот со скрежетом отъезжает в сторону. Сняв шлем, он прицеливается, ожидая, когда повстанец заглянет в кабину.
Уж в чем Юнхо уверен, так это в том, что повстанческий выродок не отличается терпением.
Секунду спустя в проеме показывается вражеский шлем. Легкая мишень. Юнхо делает два выстрела, простреливая шлем насквозь, вот только тот, к сожалению, пуст.
– Проклятье, – ругается Юнхо, понимая, что потратил заряды впустую, не говоря уже о том, что поддался на уловку, которая может стоить ему жизни. Похоже, повстанцы могут быть на удивление изобретательными.
Град огня приходит из ниоткуда, лазерные лучи рассыпаются по корпусу корабля, останавливаясь в сантиметрах от открытого люка, в сантиметрах от его живота. Еще немного, и он превратился бы в кровавое месиво и умер на этой богом забытой планете.
Если продолжит сидеть на месте, то послужит легкой добычей.
Отстреливаясь, Юнхо пользуется моментом и выпрыгивает из кабины. Однако переоценив собственные возможности, звонко шлепается на горячую землю, по ноге струится кровь. Он пятится к истребителю, прячется за правое крыло и проверяет уровень заряда в бластере.
– Черт, – шипит Юнхо, сжимая потными ладонями бластер, и щурится против палящего солнца в попытке разглядеть кокпит вражеского корабля.
Ючон старается экономить заряды. Однако понятия не имеет что делать. Пилотируя истребитель, он держит ситуацию под контролем, а здесь не видит, что происходит, не знает, как реагировать. Земля буквально уходит у него из-под ног, когда он спрыгивает вниз и прячется за истребителем.
Знать бы еще, что там по другую сторону. Какой бы спокойной и безлюдной ни была планета, кровь так громко стучит в ушах, что Ючон никак не может различить чужое присутствие.
Однако невозможно пропустить крик, раздавшийся из-за искореженного истребителя. Ючон наставляет бластер в ту сторону, словно тот защитит его. Угрозы нет. Пока. Но прячась, как крыса, он вряд ли повысит свои шансы на выживание. Крадясь вперед на корточках, он огибает нос истребителя. Скафандр липнет к мокрой от пота спине. Хорошо бы покончить с врагом одним выстрелом. Пристрелить по-быстрому, чтобы тот не успел ответить.
Он замечает имперского пилота прежде, чем тот обнаруживает его. Мужчина сидит на земле, прислонившись к крылу, и истекает алой кровью на золотой песок. Ючон прицеливается.
В ту же секунду в него упирается дуло вражеского бластера.
– Думал, я тебя не слышу? – ухмыляется Страж, прищурившись. – Если собираешься стрелять, то лучше тебе уложить меня сразу, иначе заберу тебя с собой.
Судя по его тону и обуглившемуся от выстрелов шлему Ючона, это отнюдь не пустая угроза. Каким бы ублюдком ни был Страж, он не врет. Ючон не допускает даже мысли о том, чтобы опустить оружие.
– Я сумел достать тебя в нашу первую встречу, – усмехается Ючон, стискивая зубы от боли, простреливающей плечо. В лучшем случае рана поверхностная. В отличие от имперца. Он хотя бы не истечет кровью до смерти. Надо радоваться мелочам.
Страж награждает его холодным злобным взглядом. Ючон отмечает, что, несмотря на ранение, сжимающая бластер рука не дрожит.
– Думаешь, тебе вновь повезет? Увидим, у кого лучше реакция на этот раз. Возможно, к вечеру падальщики будут клевать твой труп.
– Удачи, – скалится Ючон, продолжая удерживать противника на мушке. Учитывая малое расстояние, попасть в противника – детская забава. И он это сделает. Ради Императрицы и всего того, чего Стражи лишили его: от Императрицы до его планеты и лучшего друга. – Я готов умереть за свое дело. А ты, чертов предатель?
Страж скалится в ответ и прислоняется головой к обшивке корабля, едва заметно сбивая Ючону прицел.
– Твое дело – зараза на теле Империи, от которой я с радостью помогу избавиться.
– Это вы уничтожили Империю, – шипит Ючон. – Мы преданы своему делу, и вам не удастся уничтожить нас.
Он понятия не имеет, к чему этот разговор. Однако ему интересно наблюдать за противником, подмечать, как еле заметно дрожат его веки, словно он ужасно устал. Солнце нещадно палит, но имперец выглядит болезненно бледным.
Ючон внезапно понимает, что был прав. Противник истечет кровью, и ему остается лишь ждать, когда природа возьмет свое. С одной стороны жаль, тот не заслуживает легкой смерти. Он заслуживает, чтобы его пристрелили, заслуживает почувствовать страх, который сам с таким наслаждением внушает другим. Заслуживает смотреть в дуло бластера и осознавать, что тот разнесет его внутренности на куски и убьет точно так, как убивал других.
Когда рука имперца начинает дрожать сильнее, тот стреляет в отчаянной попытке прихватить Ючона с собой. Заряд проходит мимо и оставляет дымящееся отверстие в обшивке корабля. Страж падает на песок, бластер падает из его рук. Он или без сознания, или мертв.
Ючон подумывает пристрелить его и покончить со всем, но внутренний голос шепчет, что это трусость. Слишком просто, слишком безболезненно. Он забирает чужое оружие. У него еще будет время для казни, позже. И он должен подготовиться к этому моменту.
Юнхо медленно приходит в себя. Веки кажутся налитыми свинцом, и он никак не может разлепить их. Он всегда быстро просыпался и был готов действовать немедленно. Собственная медлительность и неповоротливость раздражают, заставляют чувствовать себя уязвимым. Рука автоматически сжимает оружие. Оружие, которого нет. Наконец, он открывает глаза и пытается пошевелиться, с удивлением осознавая, что все еще жив.
– Даже не думай, – раздается приказ, и это отнюдь не голос его командира. В нем нет четкости и уверенности. – Не двигайся.
Треклятый повстанец, тот самый, что сбил его, толкает его обратно на холодную землю. Сопротивление бессмысленно, у него не хватит сил. Однако Юнхо начинает сопротивляться, когда чувствует, как тот расстегивает его комбинезон и шарит по внутренним карманам.
– Какого черта ты творишь?
– Заткнись, – обрубает повстанец. – Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, так что лежи и помалкивай, пока я не решил пристрелить тебя, как собаку. – Он забирает нож, энергетические батареи для бластера и передатчик. Черт подери, его обчистили, пока он еще жив.
Навязчивая боль в ноге сменяется пульсацией. Взгляд цепляется за перевязку повыше колена. Повстанец наложил ему жгут, чтобы остановить кровотечение. Наверное, только благодаря этому он еще жив. Юнхо надеется, тот не ждет благодарностей.
– Все с тобой ясно… – Юнхо стонет и безрезультатно пытается пошевелить пальцами ног. Плохо дело. – Ясно, что ты не гнушаешься раздеть умирающего и обокрасть его. Этим ты занимаешься в своей пресловутой банде? Грабишь могилы?
Повстанец отстраняется, и Юнхо различает гримасу на его лице.
– Сначала угоди в могилу, мерзавец. Прошу прощения, что здоровье засранца, пытавшегося убить меня, не входит в число моих приоритетов.
– Мы оказались здесь по твоей вине, сволочь, – ухмыляется Юнхо. Видимо, всему виной потеря крови. – Смирись. – Перед глазами плывет. Наверное, уже слишком поздно, и он останется без ноги. Интересно, ампутируют ли ее и поставят ли взамен кибер-протез.
Придется распрощаться с полетами. Юнхо пытается дотянуться рукой до корабля, который спас его жизнь. Или чуть не угробил.
Или он слишком медлителен, или у повстанца отличные рефлексы. Тот перехватывает его руку и пригвождает к земле.
– Если думаешь, что не убью тебя, то ошибаешься.
– Пока не убил… – Не самый лучший ответ, но какая теперь разница. Забытье накатывает на Юнхо, соблазняя своей безболезненностью.
Щеку пронизывает острая боль, Юнхо распахивает глаза, сжимая пальцами песок.
– Соскучился по нашим задушевным беседам? – подначивает он и вновь закрывает глаза.
Ючону кажется, будто он присматривает за стариком. Тяжело вздохнув, он с силой трясет Стража за плечо.
– Отоспишься на том свете, а продолжишь спать, непременно туда попадешь. – Это сущая правда, он понятия не имеет, как лечить людей. Он не медсестра и уж тем более не собирается заботиться об имперце. Однако тот нужен ему или в сознании, или мертвым. Без вариантов.
– Какой же ты солдат. – Ючон слышит в ответ бормотание и стискивает зубы. – Точно. Не такие уж мы дикие, как вы себе представляете. Может, стоит снять жгут и бросить тебя. Скоро ночь, тут, небось, хищники водятся. – За свои слова он удостаивается гневного взгляда. Лучше, чем ничего. Этого он и добивается. – Привлек твое внимание? Отлично. Ты сказал своим приятелям, где тебя искать?
– Ты… решил допросить меня? – меняет тему имперец, глядя на него невидящим взглядом.
Ючон стискивает пальцами футболку Стража.
– Послушай, урод, мы черт знает где. Нужно послать сигнал о помощи.
– А сам чего? – раздается смешок. – Настолько беден, что нет денег на связь? Камикадзе больше по твоей части. – Ючон шипит, пытаясь подавить злость. Чужое молчание говорит само за себя. И не сулит Ючону ничего хорошего. Если заявятся Стражи, его песенка спета. Он прекрасно понимает, ему не поможет даже спасение жизни одного из них.
Ючон тянется за заряженным бластером на песке, желая пристрелить козла. Страж выжидающе приподнимает бровь.
– Я бы на твоем месте убил нас обоих, – отчетливо произносит он. – Оглянись. Кругом пустыня. Мы все равно сдохнем.
Удивительная обреченность, но Ючона не проведешь.
– Увы, ты не я, – яростно шепчет Ючон прямо в ухо имперцу. – Думаю, лучше прострелить тебе голову и отдать на корм птицам.
Страж резко вскидывает руку и хватает Ючона за волосы.
– Так прекрати молоть языком. Убей меня, трус.
– Я тебе не собачка, урод, – выплевывает Ючон, прижимая дуло к виску Стража. – Я не прыгаю по твоей команде и не стреляю. Гори в аду.
– Оглянись, – смеется имперец. В темных глазах читается вызов. – Мы уже там.
Под безжалостным солнцем кожа Ючона обгорела до красноты и покрылась волдырями. Прожив почти всю жизнь во влажном климате Элизии, он никак не ожидал, что ему будет так плохо от жары. Но находиться на этой планете невозможно. От жажды у него распух язык, а в желудке урчит от нескончаемого голода. Украденных пайков мало, и они скоро закончатся. Поминутно обжигаясь о раскалившийся на жаре металл, Ючон прочесывает кокпиты обоих истребителей в поисках сенсоров или хоть чего-нибудь, способного засечь жизнь на планете, а главное, воду неподалеку. Его терпение на пределе, странно, как он еще не пустил имперскому Стражу пулю в лоб.
¬– Дай мне аптечку, трусливый ты сукин сын, – с нескрываемой болью в голосе просит имперец.
Мысль о том, что аптечку стоило бы проверить на предмет хранящихся там ножей, приходит в голову Ючона слишком поздно. Только потенциально вооруженного инвалида ему и не хватало. Как же наивно верить в собственную безопасность лишь потому, что у тебя бластер. Однако сложно соблюдать дистанцию и поддерживать преимущество, когда безумно хочется найти козла отпущения за свои страдания.
В конце концов, их бы здесь не было, если бы эта сволочь позволила себя сбить.
Ючон старательно игнорирует доносящееся из-за спины пыхтение. Стражу больно? Прекрасно. Он это заслужил. Затаив дыхание, Ючон вытаскивает какой-то прибор из кокпита имперского истребителя. При мысли о том, что, возможно, это то, что он ищет, к нему возвращается надежда. Прибор оживает, по экрану бегут незнакомые числа и буквы. Черт подери. Спустившись вниз, он одной рукой помахивает находкой перед лицом раненого имперца, второй на всякий случай сжимает оружие.
– Что это?
Страж молча продолжает копаться в аптечке, из которой, наконец, достает шприц. Ючон понятия не имеет, что в нем, скорее всего, обезболивающее. Неудивительно, что, несмотря на всю их муштру и форму с иголочки, имперские солдаты не переносят боли. Они лишь способны причинять ее другим.
Яростным ударом ноги Ючон опрокидывает аптечку на землю, и все ее содержимое рассыпается по песку.
– Эй, я с тобой разговариваю!
– Слышу, урод. – Дрожащими руками Страж распаковывает шприц. Ючону даже кажется, будто перед ним наркоман в ожидании очередной дозы. Это отвратительно, но имперец не был бы первым подсевшим на морфин ради очистки собственной совести.
Ючон выхватывает шприц из рук Стража и, не замечая ненависти на его лице, вновь показывает ему прибор.
– Обрати на меня внимание и получишь дозу, понял? Что это?
Страж сжимает руки в кулаки.
– Гео-сканер. Отдай мне чертов шприц. – Ючон подмечает его бледность и крепко стиснутые зубы.
– Как им пользоваться?
– Читаешь слева направо сверху вниз, тупица, – огрызается Страж и протягивает руку. – Он мне нужен. Дай. – Будь он настоящим наркоманом, его глаза были бы налиты кровью, а так кажется, будто он едва сдерживает слезы. На короткий миг Ючон вспоминает о хулиганах на школьном дворе. Только в этот раз сила на его стороне.
– Мы нуждаемся в воде сильнее, чем ты в лекарстве, – решает он, уверенно протягивая прибор врагу. – Читай.
Не дожидаясь новых препирательств, Ючон садится на корточки у ног имперца. Скорее всего, лекарство подействует быстрее, если ввести его ближе к ране. А учитывая полуобморочное состояние Стража, тот вряд ли сможет двигаться. Без лишних преамбул Ючон разрывает то, что осталось от штанины, скрывающей уродливую рану. И замирает, держа шприц наготове.
Страж резко втягивает носом воздух и дрожащими руками нажимает на сканере какие-то кнопки.
– В километре к западу отсюда есть вода. Предположительно, пресная, – уточняет он и кидает Ючону сканер. – Доволен, урод? Отдай.
– На седьмом небе от счастья. – Ючон прожигает имперца взглядом, борясь с желанием отшвырнуть шприц подальше. Однако он не такой мелочный. Ючон всаживает иглу глубоко в кожу и с удивлением отмечает, что Страж даже не дергается. – Молись, чтобы подействовало поскорее, – вздыхает он. – С заходом солнца мы отправляемся в путь.
Позже Юнхо понимает, что это была не пустая угроза.
Он тяжело дышит, чувствуя, как дуло собственного бластера упирается ему в поясницу. Морфин максимально снял боль, но не вылечил. Каждый шаг и каждый дающийся с трудом вдох напоминают Юнхо о ране в ноге. Невыносимая дневная жара сменилась ужасающим ночным холодом. Дыхание вырывается изо рта облачком пара. После долгих лет жизни в управляемом климате Ахерона Юнхо отвык от таких температурных перепадов.
Повстанческому ублюдку тоже тяжело, но чувствует он себя явно лучше. И за это Юнхо с радостью придушил бы его. Так было бы проще и менее рискованно. Однако ситуация не в его пользу, и ему остается лишь проклинать судьбу.
Один километр – пустяки, если ты на Аттике с ее немногочисленными деревьями и ласковым солнцем. Здесь же, когда песок летит в лицо, а ноги утопают в дюнах, прогулка требует титанических усилий.
Юнхо размышляет о терраформации планеты. Может, у правительства закончились деньги или война прервала процесс? Или было принято решение, что еще одно поселение, да еще так далеко от центральных планет, никому не нужно? Юнхо склонен винить во всем повстанцев. И все же, несмотря на их назойливость, едва ли они могли бы стать угрозой терраформации. Скорее всего, планету забросили за ненадобностью. По крайней мере, выглядит все именно так.
– Ну надо же, – смеется повстанец. – Ты только посмотри. Похоже, твой дурацкий прибор был прав.
Если оазис на горизонте мираж, то галлюцинация у них одна на двоих.
А значит, он существует на самом деле.
Уставшие и обессиленные, они падают на землю на берегу небольшого пруда. Пока они шли, температура опустилась еще ниже. Проклиная все на свете, Ючон набирает в рот воду, даже не просканировав ее на наличие инородных организмов.
Удивительно, но имперский солдат тоже не проявляет осторожности. Он со стоном опускается на колени и зачерпывает ладонями прозрачную жидкость. Ючон подумывает отпихнуть его, но так ведут себя только хулиганы, к тому же он сам притащил его сюда. Вдобавок он слишком устал. Наблюдая за Стражем краем глаза, он отмечает, что тот больше не оберегает пострадавшую при аварии ногу. Ючон достаточно умен, чтобы понять, что обладал преимуществом, когда имперец был ранен. А теперь это преимущество стремительно тает, и он должен быть вдвойне осторожен.
Сделав еще один глоток ледяной воды, Ючон осматривается, обдумывая сложившуюся ситуацию. Оазис отнюдь не райский уголок, но хоть какое-то разнообразие после бесконечного песка и палящего солнца. Они остановятся здесь. Он чувствует легкий укол совести за то, что бросает свой истребитель, но убеждает себя, что тот никуда не денется, реши он вернуться обратно.
Однако есть вопросы поважнее: что теперь делать с имперцем? Тот определенно попытается вернуть себе оружие и при этом не погнушается применить силу. А Ючону не хотелось бы повторять их недавнее противостояние. Однажды удача ему улыбнулась, зачем испытывать судьбу дважды.
Имперец прекращает пить и отодвигается от пруда, вода стекает по его губам. Ючон пристально следит за каждым его движением.
– Заночуем здесь, – припечатывает имперец, обхватывая себя руками в попытке согреться от холода. Над песками завывает ледяной ветер.
– Когда это ты стал главным? – прищуривается Ючон.
– Из нас двоих я единственный, кто обладает навыками выживания. – Страж прожигает Ючона взглядом. – Не говоря уже о том, что без меня ты бы не нашел это место.
– Находка принадлежит нашедшему? Шикарная логика, – фыркает Ючон, стуча зубами.
Не обращая внимания на слова Ючона, имперец тянется к рюкзаку у него на спине. Ючон отскакивает в сторону и наставляет на него бластер. Однако Стража это нисколько не пугает.
– Острый язык не согреет тебя. Если погода не изменится, мы оба умрем от переохлаждения. Нужно развести огонь.
Ючон не опускает оружие. Оно отлично повышает настроение и дарит ощущение безопасности. Он не выстрелит в инвалида, но пусть только имперец попытается что-нибудь выкинуть, и он продырявит его без зазрения совести.
– Ну так давай, разводи.
– Голыми руками? – резко спрашивает Страж, вытягивая вперед руку. – Кинь мне рюкзак, придурок. И хватит размахивать этой штуковиной. С чем мне нападать на тебя? С моей безупречной логикой?
Ючон с силой кидает ему рюкзак.
– Будешь наезжать, проблем не оберешься.
– Ну и кто ведет себя, как ребенок? – интересуется имперец, со стоном ловя рюкзак. – Поищи чего-нибудь сухого для костра, – велит он, открывая рюкзак.
– Я не подчиняюсь приказам Стражей, – огрызается Ючон, но, тем не менее, встает, чтобы выполнить поручение. Все дело в холоде, убеждает он себя. Нужно согреться.
Вокруг растут деревья и кусты, но, прожив на Элизии, Ючон знает, чтобы отломить зеленую ветку, нужно время, которого у них нет. К тому же разгораться она будет долго. Ему удается найти тонкие шипастые веточки. Придется обойтись ими. Он быстро собирает их трясущимися от холода руками и кидает перед имперцем.
– Поторапливайся, – велит Ючон, присаживаясь рядом на корточки.
– Пытаюсь, – бормочет Страж сквозь стиснутые зубы. Руки имперца дрожат, когда тот пытается разжечь огонь. Наконец, розоватый свет озаряет оазис. Он напоминает Ючону о танцах в амбаре, где все безуспешно пытались выглядеть важными и крутыми. Воспоминания о прошлом сгорают в пламени костра, уносясь облачком дыма в хмурое небо.
Ючон не уверен, но ему кажется, будто имперец ухмыляется.
Огонь еле теплится, но Юнхо старательно поддерживает в нем жизнь. Повстанческий ублюдок просто сидит и греет руки. Юнхо озадачен, большинство повстанцев мало чем отличаются от преступников и бродяг. Неужели все они настолько бесполезны? Как бы то ни было, бездеятельность, некомпетентность и недисциплинированность его ужасно раздражают.
– Посмотри, есть ли там термоодеяло, – бормочет Юнхо, кивая в сторону рюкзака. Повстанец недоверчиво смотрит ему в глаза. – Огня надолго не хватит, а нам нужно греться. – Он уже давно не чувствует пальцев ног. И хотя это тревожный звонок, но сдаваться Юнхо не собирается. Он не слабак.
Его собрат по несчастью роется в рюкзаке. Он сидит так близко к огню, что Юнхо кажется, еще немного и одежда на нем загорится. Летные комбинезоны должны спасать от высоких температур, но кто знает, какие дешевки используют их враги. Надежда умирает последней.
– Только одно, – вздыхает повстанец, осторожно вынимая одеяло из рюкзака. Его ухмылка действует Юнхо на нервы. – Похоже, тебе суждено замерзнуть до смерти.
– Горбатого могила исправит, – ярится Юнхо, стискивая кулаки.
Он переводит взгляд на оружие на бедре повстанца. Нужно вернуть бластер. Один выстрел навсегда освободит его от этого типа. Ни к чему делиться с врагом, особенно когда это лишь ненадолго отодвигает неминуемую смерть.
– Ладно, спи, – ухмыляется Юнхо в ответ. – Покараулю первым.
А заодно приберу оружие, когда ты заснешь. Минимум усилий, зато какой результат, думает он.
Однако повстанец с легкостью отгадывает его замысел. Посомневавшись немного, он достает из рюкзака моток колючей проволоки.
– Давай руки.
– Я не твой пленник, – огрызается Юнхо.
Секунду спустя дуло бластера упирается ему в висок.
– Пока у меня это, ты мой пленник. Так что давай руки.
Быть пристреленным как какое-нибудь животное, ну уж нет. Несмотря на уязвленную гордость, Юнхо делает, как велят, дергая головой подальше от дула бластера. Сукин сын еще пожалеет об этом. Уж за этим Юнхо проследит лично.
Повстанец оплетает ему запястья мягким металлом, который с силой впивается в кожу, стоит ему чуть пошевелить руками. Причина, по которой колючую проволоку больше не используют в судах – невыносимая боль, пронзающая тело с каждым впивающимся в кожу шипом.
Черт побери, он заставит этого ублюдка пожалеть обо всем.
Ючон просыпается от легкого покалывания кожи, которое с каждой минутой становится все сильнее. Перед закрытыми глазами все красное. Проведя рукой по щеке, он чуть приоткрывает глаза, ощущая незнакомую тяжесть на груди. Резко сев, он чувствует, как с него скатывается покрывающий его песок. Ючон озадаченно оглядывается вокруг, подмечая толстый слой песка, укрывший их вещи, и кружащие в воздухе песчаные вихри, больно жгущие глаза.
Ючон закашливается, чувствуя песчинки на языке и в носу. Они, словно микробы, пытаются любыми путями проникнуть в его организм. Стоит ему подняться, как сильный ветер едва не сносит его с ног. На мгновение Ючон оказывается один. Страж, наверное, свалил, сбежал вместе с впивающейся в запястья колючей проволокой. Имперцы не люди, а коварные ублюдки, может, они не чувствуют боли. Но тогда почему он бросил свой летный комбинезон? И только подойдя ближе, Ючон различает силуэт и слышит сдавленный хрип.
– Черт, – шипит Ючон и, опустившись на колени, хватает Стража за предплечье, тянет его наверх и похлопывает по спине, пока тот сплевывает песок. Глядя на истертые в кровь запястья имперца, Ючон испытывает стыд. Никто не заслуживает такой смерти. Он не варвар, чтобы так мучить людей.
– Сними… – Не дожидаясь пока имперец договорит, Ючон закашливается и лихорадочно разматывает путы. Удивительно, но когда дело касается Стража, у него совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. И все же Ючон старается заслонить его от сильных порывов ветра, избегая заслуженного осуждающего взгляда.
– Бери… бери термоодеяло, нужно… укрыться.
На этот раз Ючон исполняет приказ незамедлительно. Продираясь сквозь порывы ветра, он хватает тонкий клочок ткани. Ветер яростно хлещет по голой коже, оставляя на лице обжигающие красные ссадины. На каждом шагу он едва не сбивает его с ног. С огромным усилием Ючон возвращается к имперцу и валится на него сверху. Каждое движение дается с трудом. Кряхтя от боли, он пытается укрыть их обоих термоодеялом.
Страж протягивает усеянные порезами руки и помогает ему.
Спасибо так и вертится на языке у Ючона, однако он сосредоточивается на том, чтобы пережить бурю. Имперец просто спасает свою шкуру. Ему нет дела до Ючона.
– Что будем делать, если нас засыплет? – орет Ючон, испугавшись пришедшей внезапно в голову мысли.
– Откопаемся, – кричит в ответ имперец. В небольшом укрытии его голос звучит хрипло. – Мы не можем с этим бороться. Нужно переждать.
От мысли о собственной беспомощности Ючон едва не столбенеет. Как защититься от врага, с которым невозможно бороться? Паника накрывает его с головой, и он отчаянно стискивает края одеяла. Он не хочет умереть вот так, вместе с этим типом.
Резкие слова эхом раздаются в их крохотном убежище.
– Возьми себя в руки, урод! – голос имперца почти не дрожит. – Не трать воздух на свой приступ паники.
Злость перехлестывает страх, но через секунду тот вновь стискивает Ючона в своих объятьях, и он начинает задыхаться. Слова Стража его нисколько не успокаивают.
– Мы умрем, – хрипит Ючон, борясь с желанием выбраться из-под одеяла. – Нас похоронит заживо.
Имперец хватает его за волосы и разворачивает к себе лицом.
– Да, мы умрем, но не так. Разве ты не жаждешь пристрелить меня сам? – Затуманенным взглядом Ючон видит кровь на губах Стража, когда тот произносит эти ядовитые слова. – Только подумай, как нажмешь на курок, ну же! – Ючон хочет ответить, что шоковая терапия с ним не срабатывает, но все, что он может – только тяжело дышать в ответ. – Ну же! Не сходи с ума! Не смей бросать меня здесь в компании своего окоченевшего трупа!
И Ючон понимает: наверняка имперец тоже испуган.
Страх остро пронизывает Юнхо, но будь он проклят, если поддастся ему, как этот повстанческий трус. Каждый судорожный вдох повстанца лишь уменьшает их шансы выжить, а он не может этого допустить. Нужно заставить его прекратить. Юнхо убеждает себя, что будь у него бластер, он бы его пристрелил. Однако лишь обманывает сам себя. Перспектива умереть от удушья в компании с трупом в сотни раз хуже.
Но если придурок не придет в себя, он будет вынужден принять меры.
– Послушай, – шипит Юнхо, ослабляя хватку на чужих волосах. Похоже, повстанец слишком испуган, чтобы реагировать на боль. – Ты должен успокоиться. Дыши ровно.
Вот так удача: попасть в песчаную бурю с человеком страдающим клаустрофобией. Но Юнхо недолго предается унынию. Они живы, и он сделает все, чтобы это не изменилось. А потом надерет задницу глупому повстанцу, затащившему их в эту передрягу.
Судорожно хватающий ртом воздух, повстанец представляет собой жалкое зрелище. Юнхо касается его щек огрубевшими и не привыкшими к нежности пальцами.
– Успокойся, черт подери.
Повстанец смотрит на него мокрыми от слез глазами. Наконец-то Юнхо пробился сквозь затуманенный паникой мозг и завладел его вниманием. Теперь нужно его удержать. Если повезет, повстанец упадет в обморок. В бессознательном состоянии тело потребляет меньше кислорода, а это на руку им обоим.
– Я не хочу умирать, – слышится сдавленный шепот. Юнхо разрывается между отвращением и страхом.
– Ты не умрешь. Мы не умрем, понял? Ты пережил чертово крушение, погодные выкрутасы ерунда, понял?
Повстанец молчит и не сопротивляется, когда Юнхо стирает ползущие по его щекам слезы. Видимо, слишком забылся, чтобы задуматься о правилах приличия. Юнхо понятия не имеет, что делать, поэтому поступает так, как не следовало бы. Окровавленными руками он обнимает повстанца за плечи, увлекая как можно дальше от подрагивающей импровизированной крыши укрытия. Он прижимает его к груди, заставляя дышать глубже.
– Ты не умрешь. Успокойся.
Повстанец упирается руками, словно в попытке оттолкнуть, а затем с силой стискивает пальцами футболку Юнхо и рвано втягивает воздух. Юнхо крепко удерживает его в объятьях, помня слова матери о том, что дети любят, когда их пеленают. Так они чувствуют себя безопаснее и комфортнее. Хнычущий в его объятьях мужчина напоминает ребенка, и, сжав зубы, Юнхо обнимает его крепче.
Воспользовавшись сложившейся ситуацией, он гладит повстанца по спине, успокаивая и одновременно обыскивая. Найдя оставшиеся энергетические батареи и два бластера, он аккуратно разряжает оба. Это мера предосторожности такая же, как и объятия. Юнхо не испытывает иллюзий: вряд ли их зыбкое перемирие продлится дольше песчаной бури.
Кажется, будто проходит вечность, прежде чем ветер, наконец, стихает. Ючону на удивление тепло. Он лежит на груди имперца, зажатый между ним и заваленным песком одеялом. Отчасти ему стыдно, что ему так удобно.
– Проснись. Все закончилось.
Ючон пытается отстраниться насколько позволяет место, когда страж начинает просыпаться. Он осторожно нажимает руками на крышу их укрытия, оценивая тяжесть и отмечая, что завал поддается. Значит, они смогут откопаться, с облегчением думает он. И в тоже время ему мучительно стыдно за проявленную перед врагом слабость. Об этом он не скоро забудет.
Не обращая на него внимания, имперец осторожно приподнимается и осматривает больную ногу.
– Насколько мы глубоко? – его единственный вопрос.
Хотя Ючона так и подмывает огрызнуться и ответить «без понятия», он подозревает, что тот всего лишь интересуется его предположениями.
– Где-то полметра, не больше, – пожимает плечами Ючон. – Могло быть и хуже.
– Намного хуже, – бормочет имперец, в свою очередь нажимая руками на защищающее их одеяло. – Сканер даже не пикнул. Видимо, буря была внезапной. А значит, ее стоит ожидать снова.
– И никак не предугадать?.. – бледнеет Ючон.
Имперец качает головой.
– Нужно вернуться к истребителям, там безопаснее. – Он садится на корточки и делает Ючону знак подняться. – Ну же, жмем спинами.
Ючон кивает в ответ и следует примеру Стража, старательно не думая, как легко это может войти в привычку.
– На счет три, – бормочет он, отгоняя мысли о том, что может заблуждаться, и с минуты на минуты их погребут тонны песка.
Однако сейчас не время сомневаться и бояться. Имперец заканчивает отсчет и подается вверх, заставляя Ючона следовать за собой. Ючону кажется, вот так люди и рождаются, тьма рассеивается, уступая место свету, озаряющему их лица палящим зноем. Пока они пытаются выбраться, кругом сыпется песок, поспешно заполняя воздушный карман. Ючон непроизвольно сжимает руку Стража. Он не собирается отказываться от посторонней помощи, вырываясь из остывшей земли.
Где-то на дне ямы остаются колючая проволока и энергетические батареи для оружия. И если об утрате батарей он точно еще пожалеет, то об утери проволоки – вряд ли. А вот сканер – вещь нужная.
– Что будем делать с водой? – едва переводя дух, спрашивает Ючон. Его грудь тяжело вздымается от пережитого потрясения и усталости.
– Будем надеяться, пойдет дождь. – Имперец потирает израненные запястья. – А теперь идем. Не помешало бы добраться до кораблей, пока солнце еще не высоко.
Ючон не сопротивляется. Поднявшись на трясущихся ногах, он принимается собирать виднеющиеся из-под песка вещи. К счастью, среди них есть и сканер. Обернувшись, он видит, как имперец методично складывает термоодеяло.
– Как твоя нога? – К собственному удивлению с беспокойством спрашивает он.
Имперец вскидывает бровь в ответ.
– Терпимо, – бросает он.
Ючон хмурится и запихивает сканер в карман. Он им еще понадобится, лучше держать его в надежном месте.
– Прекрасно. Тогда пошли.
Стоит песку попасть в одежду, и его уже не вытряхнуть. Юнхо старательно игнорирует трущиеся о кожу песчинки. Они напоминают ему о том, что он жив, хотя ситуации, в которую он угодил, не позавидуешь. В любом случае уже ничего не поделать, остается только выживать.
Он присаживается отдохнуть, облокачивается спиной о борт вражеского истребителя и вытягивает ноги. Глупо конечно, но он устал. Руки до сих пор ноют от колючей проволоки. Чтобы чем-то занять себя, Юнхо распаковывает и перебирает содержимое их аварийного комплекта жизнеобеспечения. Методичные движения успокаивают, но кое-что его все же раздражает.
С каких пор это «их» комплект? Когда он перестал считать себя самодостаточным человеком?
Повстанец проводит ревизию их имущества – копается в кокпитах истребителей в поисках вещей, которые могут им пригодиться. Оба бластера все еще при нем. Он скидывает в кучу отобранные вещи, периодически утирая пот со лба. Они не разговаривают уже несколько часов. И лишь когда солнце начинает клониться к горизонту, Юнхо слышит его низкий мрачный голос.
– Я все время думаю о том, что хочу увидеть океан, – тихо шепчет повстанец, не отрываясь от работы, словно не осознавая, что невзначай произнес эти слова вслух. – Некоторые вещи воспринимаются как должное, а потом внезапно осознаешь, что можешь никогда их не увидеть. Странное дело.
Юнхо молчит, понятия не имея, ждет ли тот ответа. Он не поощряет беседу, но и не препятствует ей. Повстанец достаточно хорошо говорит на общегалактическом, интересно, откуда же он родом. Может, с одной из центральных планет, хороший парень, ставший плохишом. А может, примкнул к повстанцам назло родителям или родился на задворках галактики, где постоянные перебои с едой и водой, а вера в лживые речи этой потаскухи Императрицы единственное, что согревает людей в ночи.
– Раньше я часто плавал. Во многом потому, что наша рыбацкая лодка частенько тонула. – Он улыбается, глядя куда-то вдаль. – Мы с Джеджуном… моим другом, каждый раз заключали пари перед тем, как выйти в море. Он постоянно выигрывал. Всегда предвидел будущее.
Ясновидец? Юнхо хмурится и молча сортирует вещи, чтобы хоть чем-то занять руки. Имперские Стражи давно не верят в такие вещи. Неудивительно, что невежественные дикари-повстанцы верят в подобные бредни и проповедают дурацкие ритуалы.
– Мы были не разлей вода. Всегда держались вместе. Его мать была тяжело больна, и он почти всю жизнь заботился о ней. Их семья была слишком бедной и не могла позволить себе целителя. – Судя по выражению лица повстанца, мыслями он сейчас где-то далеко. – Я даже боялся, что он унаследует заболевание матери.
Целители и ясновидцы напоминают Юнхо о собственных детских страхах и легендах, которые читала ему мама, пока старые книги не запретили и не заменили радостными яркими сказками. Тогда он не спрашивал о причинах перемен, не задается он этим вопросом и сейчас. Так же, как не подвергал сомнениям приказ открыть стрельбу по протестующим вокруг имперского дворца, когда еще учился в Академии. Есть вещи, которые всю жизнь лежат камнем на сердце, но если повстанцу хочется потравить слезливые байки, то милости просим. В конце концов, война это ад.
– Но нет. То есть… он был с причудами, семь пятниц на неделе. Но с головой дружил. Просто ему были доступны вещи, недоступные другим людям. Благодаря этому он пару раз спас мне жизнь.
Повстанец замолкает, не мигая смотрит вдаль и, наконец, переводит взгляд на Юнхо. На его лице читаются печаль и сожаление.
– Пока вы его не убили.
Ответ застревает у Юнхо в горле. Глупый. Ненужный. Пустой. Он с трудом, но все же без посторонней помощи, поднимается на ноги. Отчасти ему кажется, что Ючон подразумевает его лично. Многие погибли от его руки, под огнем его оружия. Так что все возможно.
Он убеждает себя, что ему все равно.
– Мне надо отлить. – Глупый предлог.
Холодная ночь наступает внезапно и выбивает воздух из легких. Ючон трясется от холода даже подле крохотного костра, который не проживет без подпитки и часа. Мысль о том, что будет, когда он погаснет, ужасает. Поддернув одеяло выше, он убеждает себя, что не испытывает ни капли вины за то, что забрал его целиком себе. В отличие от тонкого повстанческого комбинезона имперца защищают украденные миллионы предателей, и плевать, что толстая материя не особо спасает от лютого холода пустыни.
Ючон убеждает себя, что и так проявил милосердие, не связав Стража вновь. Однако воспоминания об истерзанных колючей проволокой запястьях отнюдь не повод для гордости. И вкупе с ледяным ветром и чувством вины лишь мешают ему заснуть.
– Твою мать! – ругается Ючон и, перевернувшись на спину, смотрит в звездное небо. Имперец не произносит ни звука, но Ючон убеждает себя, что слышит, как тот стучит зубами. Холодный воздух обжигает грудь. Стараясь отвлечься, Ючон пытается найти в небе Элизию, но мысли, как привязанные, раз за разом возвращаются к ледяной пустыне.
Заслышав, как имперец встает и на нетвердых ногах преодолевает разделяющее их расстояние, он тут же прекращает витать в облаках. Стоит тому потянуть за край одеяла, Ючон в изумлении распахивает глаза.
– Охренел…
– Я не собираюсь к утру окочуриться от холода, – шипит Страж, устраиваясь рядом в импровизированном спальном мешке. – Терпи.
– Ублюдок, – выплевывает Ючон и как ребенок тянет на себя одеяло, стараясь укрыться получше. Лежать на спине неудобно, но будь он проклят, если повернется ей к имперцу.
Страж закрывает глаза и еле слышно кряхтит, видимо, боль в ноге все еще беспокоит его. Тот факт, что Ючон подмечает такие мелочи, вовсе не значит, что он переживает. Он решает держаться подальше. Как бы сложно это ни было при наличии одного одеяла и страшных заморозков.
– Держи свои грабли при себе, – раздраженно ворчит Ючон.
Имперец лишь фыркает в ответ.
– Кто бы говорил, сам цеплялся за меня, словно ребенок.
Он произносит это с таким апломбом, что у Ючона чешутся руки взяться за бластер.
– Я тебе ничем не обязан. – Даже если они не умрут от переохлаждения, он практически уверен, один из них не доживет до утра, если имперец не заткнется.
– Ага, ты просто всеми силами стараешься угрохать нас обоих, – качает головой Страж. – Заткнись и спи.
Ючон молча подчиняется, убеждая себя, что всему виной усталость, а не приказ.
Проснувшись, Юнхо понимает, что не один. Нежась под теплыми солнечными лучами, он просто лежит с закрытыми глазами. Если напрячь воображение, можно почувствовать вкус помады шлюх с Диониса. Правда, они все сплошь блондинки.
И губы у них не такие полные, как у покоящегося на его груди повстанца.
Юнхо со стоном зевает и ждет, когда повстанец воспримет намек. Ситуация более чем компрометирующая, не говоря уже о том, что попахивает изменой.
Остается надеяться, что повстанец не из тех, кто спит как сурок. Он лежит, уткнувшись носом в плечо Юнхо и крепко обхватив его руками. Юнхо старается не думать, что за последние двадцать четыре часа они обнимаются уже второй раз. Его немного успокаивает, что в обеих ситуациях выбора у него особо не было. Он даже раздумывает, не рискнуть ли схлопотать по физиономии и не оттолкнуть ли его.
Однако удерживает его отнюдь не страх.
Юнхо позвал бы повстанца по имени, но внезапно он понимает, что понятия не имеет, как того зовут. Они уже семьдесят два часа на этой планете, одни, и никто их не спасет, а он даже не знает такой мелочи.
– Эй… проснись… – Юнхо безрезультатно пытается потрясти повстанца за плечо. В конце концов, он просто опрокидывает его на песок и нависает сверху.
– Что? Что происходит?
Юнхо вскидывает бровь и отодвигается подальше, когда повстанец, наконец, размыкает объятия.
– Тебе бы не мешало перестать цепляться за всех подряд, учитывая, что в последнее время я твой единственный объект внимания.
Удивление в глазах повстанца сменяется неодобрением.
– И это говорит тот, кто сейчас лежит на мне.
Туше.
Юнхо перекатывается на бок и облизывает обветренные губы языком. Похоже, скоро у них будут проблемы.
– Я бы вылил на тебя ведро воды, но, если не заметил, вода тут дефицит.
– Поверь, заметил, – качает головой повстанец. – Но это была твоя блестящая идея вернуться к месту аварии. Что скажешь, каков наш план теперь?
– Искать еду. Воду. Вещи первой необходимости, – ухмыляется Юнхо и удивляется собственному веселью. Он на планете, которая пытается убить его, с человеком, который хочет убить его, и все же он улыбается. Может быть, у него тепловой удар. – Сейчас слишком жарко. Если поблизости есть источник воды, можем прогуляться к нему ночью. – План кажется ему удачным, конечно, если не начнется очередная песчаная буря.
Повстанец кивает и переводит взгляд с Юнхо на окружающую их пустыню.
– Будем спать днем и бодрствовать ночью. Лучше двигаться, когда холодно, меньше шансов замерзнуть и заработать гипотермию. Может, удача улыбнется нам, и мы даже поохотимся. Еда почти на исходе.
Юнхо впервые слышит от него хоть что-то логичное. И это отнюдь не сарказм. Наверное, он еще спит.
Юнхо кивает. Соглашаться с врагом непривычно, словно берешь грех на душу.
Ючон всегда все схватывал на лету. Он изучает изменения климата и, несмотря на все свои протесты, прекрасно понимает, что наилучший вариант был вернуться к кораблям. Учитывая переменчивость пустыни, им нужна фиксированная точка, которую они могли бы называть домом.
Первый оазис они находят в полукилометре ходьбы. Им приходится продираться к воде через заросли кустарника. Интересно, всегда ли здесь был такой странный климат, или при терраформации что-то пошло не так. Скорее всего, второе. Ючон жадно пьет воду и наполняет жалкую канистру, которую ему удалось найти. Им придется придумать способ получше, чтобы доставить воду в лагерь. Парочка канистр едва ли позволит протянуть день. Придется ходить за водой ежедневно. Огонь слишком ценен, чтобы тратить его на кипячение воды. Остается лишь уповать на то, что он не отравится.
Имперец касается его плеча, давая знак притормозить.
– Дай телу время привыкнуть, – советует тот, и на этот раз это не приказ. Его лицо ничего не выражает, и лишь когда он касается губами воды, на нем мелькает удовлетворение.
Тяжело дыша, Ючон вытирает рот рукой и кивает. Вновь набрав воду в ладони, он подносит ее к лицу, позволяя прохладной влаге смыть грязь и пот с кожи, намочить волосы. Ему хотелось бы окунуться целиком, но сначала надо утолить жажду. Развлечения могут подождать.
– Умеешь плавать? – спрашивает Ючон, когда любопытство пересиливает. Он понятия не имеет, откуда этот интерес, но слово не воробей.
– Ага, – помолчав, бормочет имперец. – Завоевывал золото на соревнованиях на Аттике.
Ючон недоверчиво вскидывает бровь. Раньше Страж не отличался болтливостью.
– Правда?
– Нет.
Ючон фыркает, не в силах скрыть улыбки.
– Жаль. Вполне мог бы. Весь такой величественный и гордый, увешанный медалями и с палкой в заднице размером с хорошее дерево.
Имперец долго молчит, а затем с удивительной силой толкает Ючона в пруд.
– Эй! – наигранно возмущается Ючон. Намокающая одежда приносит облегчение. Он ныряет с головой, наслаждаясь прохладой. Оказавшись вновь на поверхности, он откидывает со лба мокрые волосы и старательно давит улыбку. Ему полагается злиться, а не испытывать благодарность. – Смелый поступок со стороны того, кто сам пошел бы камнем ко дну.
– Здесь неглубоко, – тихо отвечает имперец, стоя под палящими лучами солнца. Ючон почти уверен, что тот улыбается.
Оставаясь ребенком в душе, он не может устоять и бросает вызов.
– Тогда удиви меня и прыгай в воду.
– Я не должен тебе ничего доказывать, – фыркает имперец.
– Боишься? – улыбается Ючон. Он лежит на спине и медленно плывет назад, перебирая руками.
– Зря теряешь время, – отрезает Страж, но Ючон слышит нотки сомнения в его голосе.
Ючон знает, имперец прав, но не в силах расстаться с водой и воспоминаниями о счастливом детстве на Элизии. Стоит ему ступить на берег, и он вновь окажется в ловушке на незнакомой планете с человеком, которого ему хочется убить. За эти четыре дня он ужасно устал.
Стоящий на берегу Страж вздыхает, возвращая Ючона в реальность. Они встречаются взглядом.
– Как тебя зовут? – поджимает губы имперец.
– Ючон… Пак.
– Я Юнхо. – невозмутимо кивает имперец. Однако соблазн слишком велик. – Надеюсь, здесь и правда неглубоко, – со смехом добавляет он. Ючон не думал, что когда-нибудь услышит, как тот смеется.
Погрузившись в мутную воду, он на мгновение забывает обо всем.
Когда опускается ночь, они лежат на крыле истребителя Юнхо, обсыхая после дневного купания. Атмосферу не назовешь дружественной, скорее тихой и компанейской. Юнхо гадает, не решил ли Ючон притвориться, заметив пропажу энергетических батарей. В любом случае, у повстанца остался нож, и это повод держаться от него подальше.
Дыхание вырывается изо рта облачком пара. Юнхо провожает его взглядом, пока оно не исчезает в ночной прохладе.
– Я спать, – бросает он, стараясь говорить ровно, и с легкостью слезает с крыла на землю, мимоходом вспоминая дни, когда учился в Академии. Он ждет, что Ючон последует за ним. – Идешь?
Ючон помалкивает, а потом поворачивает голову, встречается с Юнхо взглядом и кивает. Однако так и не двигается, а Юнхо естественно не собирается его ждать. Он укладывается на землю неподалеку, укрывается одеялом и закрывает глаза. Он не из тех, кому мысли мешают заснуть, всегда отрубается мгновенно. Но он слишком умен, чтобы засыпать первым в сложившейся ситуации.
Долго ждать не приходится, через пару минут Ючон почти без колебания приподнимает край одеяла и устраивается рядом, задевая Юнхо острыми коленками и локтями. Он словно снова оказался в Академии, где приходилось делить койку с другими пилотами. Но в тоже время сейчас все совершенно иначе.
Горячее дыхание обжигает шею, и Юнхо напрягается в ожидании. Он чувствует, как Ючон начинает дышать ровнее, постепенно засыпая за его спиной. Или все же притворяется.
Доверяй, но проверяй. Медленно перевернувшись, Юнхо замирает, встретившись взглядом с темными глазами Ючона.
– Чего? – неловко интересуется он, стиснув зубы. С одной стороны ему хочется отвернуться, с другой – он знает, что не заснет под этим пронизывающим взглядом. – Почему не спишь?
Ючон равнодушно пожимает плечами, но глаз не отводит.
– Ждешь, что я засну первым?
– Боишься? – парирует Юнхо, отвечая вопросом на вопрос. – Не беспокойся, нападать на спящего ниже моего достоинства. – Чего не скажешь о повстанце. – Можешь похвастаться тем же?
– То есть раз что-то ниже твоего достоинства, то я на это способен? – сурово интересуется Ючон. – У меня было полно возможностей убить тебя, с чего ты решил, что я сделаю это именно сейчас?
Нож вне досягаемости – в ножнах у лодыжки, бластер разряжен. Повстанец безоружен. Как и сам Юнхо.
– Просто, – пожимает плечами Юнхо, забирая свои слова обратно. – Закрывай глаза и спи.
Юнхо поворачивается к Ючону спиной и долго разглядывает песок прежде, чем последовать собственному совету и закрыть глаза.
Продолжение в комментариях
Авторы: butterflyweb & nemesis_cry
Переводчики: Roleri & Flora
Бета: Zua
Оформление: Рене
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Фэндом: ДБСК
Пейринг: Юнхо/Ючон
Рейтинг: NC-17
Жанр: Sci Fi, AU
Предупреждение: смерть второстепенных героев
Саммари: Враги по воле судьбы, они оказываются в западне, и выбор прост – уничтожить друг друга или заключить перемирие и попытаться спастись.
Скачать .doc файл
Арракис учит «пониманию ножа», учит относиться к жизни так: отрезать все несовершенное и незавершенное, говоря: «Вот теперь это совершенно и завершено – ибо кончается здесь».
Принцесса Ирулан. «Избранные изречения Муад'Диба»
Фрэнк Герберт «Дюна»
Какой бы экзотический вид ни принимала цивилизация, каких высот развития ни достигло бы общество, какой сложной ни становилась бы связь людей и машин, всегда наступает момент кульминации сил, когда дальнейшее направление развития человечества, само будущее его оказываются зависящими от простых поступков отдельных личностей.
Из Богокниги Тлейлаксу
Фрэнк Герберт «Мессия Дюны»
Принцесса Ирулан. «Избранные изречения Муад'Диба»
Фрэнк Герберт «Дюна»
Какой бы экзотический вид ни принимала цивилизация, каких высот развития ни достигло бы общество, какой сложной ни становилась бы связь людей и машин, всегда наступает момент кульминации сил, когда дальнейшее направление развития человечества, само будущее его оказываются зависящими от простых поступков отдельных личностей.
Из Богокниги Тлейлаксу
Фрэнк Герберт «Мессия Дюны»
Ючон просыпается от дуновения ветра. Лежа на земле, уткнувшись в шею Юнхо, он ощущает, как песок неприятно покалывает кожу. Выпроставшись из-под Юнхо, Ючон покидает их крохотное убежище. Солнце уже поднялось высоко, и его лучи слепят глаза. Ючон осматривает дюны в поисках источника беспокойства. Время, проведенное на этой планете, приучило их внимательно следить за резкими переменами ветра. Они едва пережили последнюю песчаную бурю. Ючон прикрывает глаза рукой и всматривается вдаль. Сердце бешено заходится в груди, стоит ему заметить отблески солнца на металлической поверхности.
– Боже…
Юнхо спит, приоткрыв рот и пытаясь нащупать рукой исчезнувшего товарища. Ючон берет его за руку, переплетает их пальцы и сглатывает ком в горле.
Может быть, серебряные всполохи над дюнами и до боли знакомый звук – всего лишь сон? Они часто снились ему одинокими безнадежными ночами. Он молился Богам о том, чтобы когда-нибудь вновь услышать рокот двигателей, хотя бы раз. Но проходили месяцы, и ничего не менялось.
– Юнхо… – шепчет Ючон, изумленно разглядывая пролетающие над головой корабли. Не один корабль, а целая армада. – Юнхо, проснись. – Он трясет мужчину за плечо, испытывая радость и страх. – Ну же, просыпайся. Нас нашли! Черт подери, нас нашли!
Юнхо разлепляет глаза и сонно оглядывается по сторонам, стараясь сориентироваться.
– Что? О чем ты, Ючон?
Ючон почти до боли стискивает руку Юнхо и пытается поднять его. Им надо идти, идти немедленно.
Будучи военным до мозга костей, Юнхо не заставляет себя долго ждать. Такая дисциплинированность чужда Ючону. Однако Юнхо, похоже, не рад спасению, и Ючон не понимает, почему.
Они встречаются взглядами.
– Ючон? Кто это?
Вой сирены оглушает, мигающие на приборной панели лампочки предупреждают Ючона об отказе одной системы за другой. Передние щиты работают на десять процентов, все мощности направлены на хвостовые экраны. Это его последняя защита от юркого черно-серебряного истребителя, который никак не удается стряхнуть с хвоста. Если ситуация не изменится, Ючон не жилец. И такой расклад ему не по душе.
В эфире стоит гвалт – шум продолжающейся битвы мешается с криками, полными страха и ужаса. Имперские Стражи настроены серьезно. Они стремятся уничтожить повстанцев, словно те паразиты, а не люди, имеющие свое, отличное от имперского мнение.
Эй, ребята, давайте поговорим.
Как будто раньше от переговоров был толк. Императрица права – с предателями переговоры не ведут. Убей или будь убитым, а сейчас после отказа лазерных пушек преимущество явно не на стороне Ючона.
– Ну же, ублюдок, давай чуть ближе, тогда я тебе задам… – Резкий толчок кидает Ючона на панель управления. – Не так близко!
Он отчаянно бросает штурвал от себя, заводя истребитель в крутое пике в попытке пробиться к своим и найти прикрытие, пока его не размазали по ближайшему астероиду. Однако преследователь не так прост. Ючон чертыхается, сердце сжимается от злости и паники. У него закончились боеприпасы, щиты почти на пределе. Единственное, что хоть немного успокаивает, если его убьют, он заберет эту сволочь с собой в могилу.
Если тот не собьет его раньше.
Вражеский огонь прошивает щиты, едва задевая обшивку. Или Страж слеп, или стрелял не он. Сложно промахнуться по мишени, если висишь у нее на хвосте, так что, скорее всего, стрелял кто-то другой. Что заставляет Ючона задуматься.
Кем бы ни был преследователь, этот упрямый сукин сын старается убить его без единого выстрела. Заносчивость и самоуверенность имперца задевают Ючона сильнее страха потенциальной опасности. Его преимущество в том, что враг его явно недооценивает. А где лучше всего преподать ублюдку урок, как не в поясе астероидов на краю квадранта? По крайней мере, там его хотя бы не собьют дружеским огнем.
– Что ж, посмотрим… насколько ты глуп…
Вражеский истребитель устремляется в погоню. Ючон ухмыляется. Чего и стоило ожидать.
Юнхо висит на хвосте у допотопного истребителя. В кабине мерно гудят приборы, система наведения выключена и убрана. Сейчас она бесполезна. Ему остается лишь сыграть на неопытности и неуклюжести повстанца. Эти паршивцы летают повсюду в своих корабликах-развалюхах, только и ожидая, чтобы стать мишенью. Юнхо будет рад подтолкнуть одного из них к неминуемой гибели.
Все попытки повстанца стряхнуть его нелепы и неуклюжи. В итоге Юнхо настолько увлекается, что слишком поздно замечает, что гаденыш заманил его в треклятое астероидное поле. Минное поле для любого корабля и убийцу для двигателей. Юнхо отключает компьютер и берет управление на себя. В его планы не входит столкнуться с одной из этих глыб.
Учитывая, что те движутся со скоростью чуть ли не вдвое ниже той, с которой он покидает доки.
– Ну же, мелкий ублюдок, – бормочет Юнхо, крепко сжимая штурвал. – Готов проиграть в собственной игре?
Сигнал связи становится все слабее. Чем дальше он углубляется в поле астероидов, тем сильнее магнитные поля влияют на электронику. В очередной раз потеряв повстанца за облаком звездного мусора, Юнхо приходит к выводу, что несмотря на устаревший стиль, тот пилотирует на удивление хорошо.
Радар бесполезен. Из-за магнитных полей он показывает пару дюжин врагов, которые на деле не что иное, как глыбы камней. Понимая, что совершает ошибку, Юнхо сбрасывает скорость, чтобы предотвратить столкновение. Истребитель потряхивает, он чуть теряет высоту, выравнивается и пристраивается за крутящимися обломками. Штопор – старая и сложная фигура, но ему ничего не остается, как прибегнуть к ней. Он не отступится, пока истребитель повстанца не вспыхнет в облаке пламени.
Или не врежется в скалу.
К сожалению, упорство – все, на что он может рассчитывать. Неожиданно истребитель противника со скрежетом ударяется в него. Юнхо теряет контроль, и его машина летит вниз. Толчок, полученный от врага, придает ему нешуточное ускорение. Они едва проскакивают мимо астероида, который сносит Юнхо кусок крыла.
– Проклятье, – ругается Юнхо, безуспешно стараясь применить тактику повстанца против него самого. Однако энергию двигателей уже не перенаправить. Они разобьются.
Треклятый самоубийца.
Юнхо поднимает голову, замечает стремительно надвигающуюся планету и включает щиты на максимум, готовясь к смерти.
Ючон приходит в себя, распластавшись на приборной панели. Штурвал упирается ему в солнечное сплетение, в ушах звенит, перед глазами плывет. Ему требуется пара секунд, чтобы собраться с силами. Он должен был умереть. Если бы его план сработал, он был бы мертв. Жизнь после смерти, насколько Ючон успел сообразить за пару мгновений, полна боли. А еще здесь ужасно жарко.
Он весь в крови и поту. Через дыру в кабину проникает горячий воздух и солнечный свет. Удивительно, но он все еще жив.
– Будь я проклят, – стонет Ючон, садясь поудобнее и пытаясь отстегнуть удерживающие его ремни. Старушка, пусть и ржавая, спасла ему жизнь. Он искренне надеется, что такая же судьба миновала имперского Стража, которого он прихватил с собой.
Ючон сглатывает сухой воздух и безрезультатно пытается установить связь со своими. Эфир пуст, не слышно даже помех. Похоже, спасение жизни – последняя услуга, которую оказал ему истребитель. Откинувшись в кресле, Ючон делает несколько судорожных вдохов, с облегчением отмечая, что местный воздух нетоксичен. Пока удача на его стороне.
Люк закрыт, корабль обесточен. Ючон озирается по сторонам в поисках того, чем бы выбить остатки стекла. Он не допустит, чтобы корабль, спасший его жизнь, стал ему могилой. Кто знает, какие токсины из него вытекают.
Бластер – его единственное оружие. Истребитель не оснащен на случай аварийных посадок. Черт, ему повезет, если он вообще сможет приземлиться. В отличие от Стражей с их бесконечной сетью информаторов, секретными планами и годами тренировок Ючоном движет вера. Он верит, что ему есть за что бороться. Так или иначе, подбить Стража и выжить – подвиг, сопоставимый со спасением жизни ее высочества.
Ючон слишком взвинчен и не сразу понимает, что полный боли стон, эхом разносящийся по кабине, принадлежит ему самому. У него ноет плечо, вероятно, вывих. Однако он жив и может двигать рукой. Всему свое время. Не стоит поддаваться эмоциям. Как только закончится бой, повстанцы начнут прочесывать планеты в поисках уцелевших. Его найдут. Ему просто надо облегчить им поиски.
Он должен выбраться. Он должен выбраться. Ему нужен… воздух. Накатывающая паника душит его, до боли стискивая легкие и желудок. Ючон едва не скручивается на сидении, пытаясь подавить всхлип. Какого черта он вытворяет? Какого черта он учудил?
С тем же успехом можно было пустить разряд себе в лоб. За ним никто не придет. Черт подери, он обречен…
Ему чудится движение во вражеском корабле. Он различает знакомый звук. Так скреблись крысы под полом его комнаты на Элизии, когда он пытался уснуть. Вечно они исчезали, стоило ему позвать отца. Ючон успокаивается и восстанавливает дыхание. Ухватив бластер обеими руками, он орудует им как дубинкой и разбивает стекло над головой.
Он взрослый мужчина на службе ее высочества. И ему не нужна помощь, чтобы выжить, и уж тем более, чтобы убить.
«Истребитель разбит», – первое, что осознает Юнхо, придя в себя. И первое, что он должен исправить, не обращая внимания на боль и кровь на лице, если надеется выжить. Он может двигаться, значит, дееспособен. Чего нельзя сказать о корабле.
– Ну же, – бормочет Юнхо. Каналы связи шипят помехами, пока он пытается запустить двигатели, нажимая на переключатели и всматриваясь в бегущие по экрану строки.
Какая бы сила ни спасла его от смерти, ее больше нет. Ничего, никаких ресурсов. Он обездвижен.
Последние остатки мощности Юнхо направляет на систему связи, посылая сигнал бедствия. Он отразится от атмосферы планеты и уйдет в космос, где, если повезет, магнитное поле астероидов отфутболит его достаточно далеко, чтобы быть услышанным. Даже если есть риск привлечь внимание врагов.
Вопреки всему Юнхо ждет незамедлительного ответа, попутно осматривая планету, на которую приземлился, точнее, рухнул, в поисках признаков жизни. Все впустую. Высвечивающаяся на экране информация о терраформических процессах начальной стадии не внушает надежду. Юнхо закусывает щеку. Он солдат. Надежда ему не нужна. У него есть бластер, паек и аварийный комплект жизнеобеспечения. Он сможет протянуть месяцы.
Вот только, и Юнхо щурится, он не один.
Его подозрения подтверждает звук бьющегося стекла.
Юнхо отстегивает бластер от лодыжки, вытаскивает из-под сидения энергетические батареи и рассовывает их по карманам. Он не позволил этому ублюдку убить его в первый раз, не позволит и во второй. Юнхо нажимает на кнопку открытия люка и морщится, когда тот со скрежетом отъезжает в сторону. Сняв шлем, он прицеливается, ожидая, когда повстанец заглянет в кабину.
Уж в чем Юнхо уверен, так это в том, что повстанческий выродок не отличается терпением.
Секунду спустя в проеме показывается вражеский шлем. Легкая мишень. Юнхо делает два выстрела, простреливая шлем насквозь, вот только тот, к сожалению, пуст.
– Проклятье, – ругается Юнхо, понимая, что потратил заряды впустую, не говоря уже о том, что поддался на уловку, которая может стоить ему жизни. Похоже, повстанцы могут быть на удивление изобретательными.
Град огня приходит из ниоткуда, лазерные лучи рассыпаются по корпусу корабля, останавливаясь в сантиметрах от открытого люка, в сантиметрах от его живота. Еще немного, и он превратился бы в кровавое месиво и умер на этой богом забытой планете.
Если продолжит сидеть на месте, то послужит легкой добычей.
Отстреливаясь, Юнхо пользуется моментом и выпрыгивает из кабины. Однако переоценив собственные возможности, звонко шлепается на горячую землю, по ноге струится кровь. Он пятится к истребителю, прячется за правое крыло и проверяет уровень заряда в бластере.
– Черт, – шипит Юнхо, сжимая потными ладонями бластер, и щурится против палящего солнца в попытке разглядеть кокпит вражеского корабля.
Ючон старается экономить заряды. Однако понятия не имеет что делать. Пилотируя истребитель, он держит ситуацию под контролем, а здесь не видит, что происходит, не знает, как реагировать. Земля буквально уходит у него из-под ног, когда он спрыгивает вниз и прячется за истребителем.
Знать бы еще, что там по другую сторону. Какой бы спокойной и безлюдной ни была планета, кровь так громко стучит в ушах, что Ючон никак не может различить чужое присутствие.
Однако невозможно пропустить крик, раздавшийся из-за искореженного истребителя. Ючон наставляет бластер в ту сторону, словно тот защитит его. Угрозы нет. Пока. Но прячась, как крыса, он вряд ли повысит свои шансы на выживание. Крадясь вперед на корточках, он огибает нос истребителя. Скафандр липнет к мокрой от пота спине. Хорошо бы покончить с врагом одним выстрелом. Пристрелить по-быстрому, чтобы тот не успел ответить.
Он замечает имперского пилота прежде, чем тот обнаруживает его. Мужчина сидит на земле, прислонившись к крылу, и истекает алой кровью на золотой песок. Ючон прицеливается.
В ту же секунду в него упирается дуло вражеского бластера.
– Думал, я тебя не слышу? – ухмыляется Страж, прищурившись. – Если собираешься стрелять, то лучше тебе уложить меня сразу, иначе заберу тебя с собой.
Судя по его тону и обуглившемуся от выстрелов шлему Ючона, это отнюдь не пустая угроза. Каким бы ублюдком ни был Страж, он не врет. Ючон не допускает даже мысли о том, чтобы опустить оружие.
– Я сумел достать тебя в нашу первую встречу, – усмехается Ючон, стискивая зубы от боли, простреливающей плечо. В лучшем случае рана поверхностная. В отличие от имперца. Он хотя бы не истечет кровью до смерти. Надо радоваться мелочам.
Страж награждает его холодным злобным взглядом. Ючон отмечает, что, несмотря на ранение, сжимающая бластер рука не дрожит.
– Думаешь, тебе вновь повезет? Увидим, у кого лучше реакция на этот раз. Возможно, к вечеру падальщики будут клевать твой труп.
– Удачи, – скалится Ючон, продолжая удерживать противника на мушке. Учитывая малое расстояние, попасть в противника – детская забава. И он это сделает. Ради Императрицы и всего того, чего Стражи лишили его: от Императрицы до его планеты и лучшего друга. – Я готов умереть за свое дело. А ты, чертов предатель?
Страж скалится в ответ и прислоняется головой к обшивке корабля, едва заметно сбивая Ючону прицел.
– Твое дело – зараза на теле Империи, от которой я с радостью помогу избавиться.
– Это вы уничтожили Империю, – шипит Ючон. – Мы преданы своему делу, и вам не удастся уничтожить нас.
Он понятия не имеет, к чему этот разговор. Однако ему интересно наблюдать за противником, подмечать, как еле заметно дрожат его веки, словно он ужасно устал. Солнце нещадно палит, но имперец выглядит болезненно бледным.
Ючон внезапно понимает, что был прав. Противник истечет кровью, и ему остается лишь ждать, когда природа возьмет свое. С одной стороны жаль, тот не заслуживает легкой смерти. Он заслуживает, чтобы его пристрелили, заслуживает почувствовать страх, который сам с таким наслаждением внушает другим. Заслуживает смотреть в дуло бластера и осознавать, что тот разнесет его внутренности на куски и убьет точно так, как убивал других.
Когда рука имперца начинает дрожать сильнее, тот стреляет в отчаянной попытке прихватить Ючона с собой. Заряд проходит мимо и оставляет дымящееся отверстие в обшивке корабля. Страж падает на песок, бластер падает из его рук. Он или без сознания, или мертв.
Ючон подумывает пристрелить его и покончить со всем, но внутренний голос шепчет, что это трусость. Слишком просто, слишком безболезненно. Он забирает чужое оружие. У него еще будет время для казни, позже. И он должен подготовиться к этому моменту.
Юнхо медленно приходит в себя. Веки кажутся налитыми свинцом, и он никак не может разлепить их. Он всегда быстро просыпался и был готов действовать немедленно. Собственная медлительность и неповоротливость раздражают, заставляют чувствовать себя уязвимым. Рука автоматически сжимает оружие. Оружие, которого нет. Наконец, он открывает глаза и пытается пошевелиться, с удивлением осознавая, что все еще жив.
– Даже не думай, – раздается приказ, и это отнюдь не голос его командира. В нем нет четкости и уверенности. – Не двигайся.
Треклятый повстанец, тот самый, что сбил его, толкает его обратно на холодную землю. Сопротивление бессмысленно, у него не хватит сил. Однако Юнхо начинает сопротивляться, когда чувствует, как тот расстегивает его комбинезон и шарит по внутренним карманам.
– Какого черта ты творишь?
– Заткнись, – обрубает повстанец. – Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, так что лежи и помалкивай, пока я не решил пристрелить тебя, как собаку. – Он забирает нож, энергетические батареи для бластера и передатчик. Черт подери, его обчистили, пока он еще жив.
Навязчивая боль в ноге сменяется пульсацией. Взгляд цепляется за перевязку повыше колена. Повстанец наложил ему жгут, чтобы остановить кровотечение. Наверное, только благодаря этому он еще жив. Юнхо надеется, тот не ждет благодарностей.
– Все с тобой ясно… – Юнхо стонет и безрезультатно пытается пошевелить пальцами ног. Плохо дело. – Ясно, что ты не гнушаешься раздеть умирающего и обокрасть его. Этим ты занимаешься в своей пресловутой банде? Грабишь могилы?
Повстанец отстраняется, и Юнхо различает гримасу на его лице.
– Сначала угоди в могилу, мерзавец. Прошу прощения, что здоровье засранца, пытавшегося убить меня, не входит в число моих приоритетов.
– Мы оказались здесь по твоей вине, сволочь, – ухмыляется Юнхо. Видимо, всему виной потеря крови. – Смирись. – Перед глазами плывет. Наверное, уже слишком поздно, и он останется без ноги. Интересно, ампутируют ли ее и поставят ли взамен кибер-протез.
Придется распрощаться с полетами. Юнхо пытается дотянуться рукой до корабля, который спас его жизнь. Или чуть не угробил.
Или он слишком медлителен, или у повстанца отличные рефлексы. Тот перехватывает его руку и пригвождает к земле.
– Если думаешь, что не убью тебя, то ошибаешься.
– Пока не убил… – Не самый лучший ответ, но какая теперь разница. Забытье накатывает на Юнхо, соблазняя своей безболезненностью.
Щеку пронизывает острая боль, Юнхо распахивает глаза, сжимая пальцами песок.
– Соскучился по нашим задушевным беседам? – подначивает он и вновь закрывает глаза.
Ючону кажется, будто он присматривает за стариком. Тяжело вздохнув, он с силой трясет Стража за плечо.
– Отоспишься на том свете, а продолжишь спать, непременно туда попадешь. – Это сущая правда, он понятия не имеет, как лечить людей. Он не медсестра и уж тем более не собирается заботиться об имперце. Однако тот нужен ему или в сознании, или мертвым. Без вариантов.
– Какой же ты солдат. – Ючон слышит в ответ бормотание и стискивает зубы. – Точно. Не такие уж мы дикие, как вы себе представляете. Может, стоит снять жгут и бросить тебя. Скоро ночь, тут, небось, хищники водятся. – За свои слова он удостаивается гневного взгляда. Лучше, чем ничего. Этого он и добивается. – Привлек твое внимание? Отлично. Ты сказал своим приятелям, где тебя искать?
– Ты… решил допросить меня? – меняет тему имперец, глядя на него невидящим взглядом.
Ючон стискивает пальцами футболку Стража.
– Послушай, урод, мы черт знает где. Нужно послать сигнал о помощи.
– А сам чего? – раздается смешок. – Настолько беден, что нет денег на связь? Камикадзе больше по твоей части. – Ючон шипит, пытаясь подавить злость. Чужое молчание говорит само за себя. И не сулит Ючону ничего хорошего. Если заявятся Стражи, его песенка спета. Он прекрасно понимает, ему не поможет даже спасение жизни одного из них.
Ючон тянется за заряженным бластером на песке, желая пристрелить козла. Страж выжидающе приподнимает бровь.
– Я бы на твоем месте убил нас обоих, – отчетливо произносит он. – Оглянись. Кругом пустыня. Мы все равно сдохнем.
Удивительная обреченность, но Ючона не проведешь.
– Увы, ты не я, – яростно шепчет Ючон прямо в ухо имперцу. – Думаю, лучше прострелить тебе голову и отдать на корм птицам.
Страж резко вскидывает руку и хватает Ючона за волосы.
– Так прекрати молоть языком. Убей меня, трус.
– Я тебе не собачка, урод, – выплевывает Ючон, прижимая дуло к виску Стража. – Я не прыгаю по твоей команде и не стреляю. Гори в аду.
– Оглянись, – смеется имперец. В темных глазах читается вызов. – Мы уже там.
Под безжалостным солнцем кожа Ючона обгорела до красноты и покрылась волдырями. Прожив почти всю жизнь во влажном климате Элизии, он никак не ожидал, что ему будет так плохо от жары. Но находиться на этой планете невозможно. От жажды у него распух язык, а в желудке урчит от нескончаемого голода. Украденных пайков мало, и они скоро закончатся. Поминутно обжигаясь о раскалившийся на жаре металл, Ючон прочесывает кокпиты обоих истребителей в поисках сенсоров или хоть чего-нибудь, способного засечь жизнь на планете, а главное, воду неподалеку. Его терпение на пределе, странно, как он еще не пустил имперскому Стражу пулю в лоб.
¬– Дай мне аптечку, трусливый ты сукин сын, – с нескрываемой болью в голосе просит имперец.
Мысль о том, что аптечку стоило бы проверить на предмет хранящихся там ножей, приходит в голову Ючона слишком поздно. Только потенциально вооруженного инвалида ему и не хватало. Как же наивно верить в собственную безопасность лишь потому, что у тебя бластер. Однако сложно соблюдать дистанцию и поддерживать преимущество, когда безумно хочется найти козла отпущения за свои страдания.
В конце концов, их бы здесь не было, если бы эта сволочь позволила себя сбить.
Ючон старательно игнорирует доносящееся из-за спины пыхтение. Стражу больно? Прекрасно. Он это заслужил. Затаив дыхание, Ючон вытаскивает какой-то прибор из кокпита имперского истребителя. При мысли о том, что, возможно, это то, что он ищет, к нему возвращается надежда. Прибор оживает, по экрану бегут незнакомые числа и буквы. Черт подери. Спустившись вниз, он одной рукой помахивает находкой перед лицом раненого имперца, второй на всякий случай сжимает оружие.
– Что это?
Страж молча продолжает копаться в аптечке, из которой, наконец, достает шприц. Ючон понятия не имеет, что в нем, скорее всего, обезболивающее. Неудивительно, что, несмотря на всю их муштру и форму с иголочки, имперские солдаты не переносят боли. Они лишь способны причинять ее другим.
Яростным ударом ноги Ючон опрокидывает аптечку на землю, и все ее содержимое рассыпается по песку.
– Эй, я с тобой разговариваю!
– Слышу, урод. – Дрожащими руками Страж распаковывает шприц. Ючону даже кажется, будто перед ним наркоман в ожидании очередной дозы. Это отвратительно, но имперец не был бы первым подсевшим на морфин ради очистки собственной совести.
Ючон выхватывает шприц из рук Стража и, не замечая ненависти на его лице, вновь показывает ему прибор.
– Обрати на меня внимание и получишь дозу, понял? Что это?
Страж сжимает руки в кулаки.
– Гео-сканер. Отдай мне чертов шприц. – Ючон подмечает его бледность и крепко стиснутые зубы.
– Как им пользоваться?
– Читаешь слева направо сверху вниз, тупица, – огрызается Страж и протягивает руку. – Он мне нужен. Дай. – Будь он настоящим наркоманом, его глаза были бы налиты кровью, а так кажется, будто он едва сдерживает слезы. На короткий миг Ючон вспоминает о хулиганах на школьном дворе. Только в этот раз сила на его стороне.
– Мы нуждаемся в воде сильнее, чем ты в лекарстве, – решает он, уверенно протягивая прибор врагу. – Читай.
Не дожидаясь новых препирательств, Ючон садится на корточки у ног имперца. Скорее всего, лекарство подействует быстрее, если ввести его ближе к ране. А учитывая полуобморочное состояние Стража, тот вряд ли сможет двигаться. Без лишних преамбул Ючон разрывает то, что осталось от штанины, скрывающей уродливую рану. И замирает, держа шприц наготове.
Страж резко втягивает носом воздух и дрожащими руками нажимает на сканере какие-то кнопки.
– В километре к западу отсюда есть вода. Предположительно, пресная, – уточняет он и кидает Ючону сканер. – Доволен, урод? Отдай.
– На седьмом небе от счастья. – Ючон прожигает имперца взглядом, борясь с желанием отшвырнуть шприц подальше. Однако он не такой мелочный. Ючон всаживает иглу глубоко в кожу и с удивлением отмечает, что Страж даже не дергается. – Молись, чтобы подействовало поскорее, – вздыхает он. – С заходом солнца мы отправляемся в путь.
Позже Юнхо понимает, что это была не пустая угроза.
Он тяжело дышит, чувствуя, как дуло собственного бластера упирается ему в поясницу. Морфин максимально снял боль, но не вылечил. Каждый шаг и каждый дающийся с трудом вдох напоминают Юнхо о ране в ноге. Невыносимая дневная жара сменилась ужасающим ночным холодом. Дыхание вырывается изо рта облачком пара. После долгих лет жизни в управляемом климате Ахерона Юнхо отвык от таких температурных перепадов.
Повстанческому ублюдку тоже тяжело, но чувствует он себя явно лучше. И за это Юнхо с радостью придушил бы его. Так было бы проще и менее рискованно. Однако ситуация не в его пользу, и ему остается лишь проклинать судьбу.
Один километр – пустяки, если ты на Аттике с ее немногочисленными деревьями и ласковым солнцем. Здесь же, когда песок летит в лицо, а ноги утопают в дюнах, прогулка требует титанических усилий.
Юнхо размышляет о терраформации планеты. Может, у правительства закончились деньги или война прервала процесс? Или было принято решение, что еще одно поселение, да еще так далеко от центральных планет, никому не нужно? Юнхо склонен винить во всем повстанцев. И все же, несмотря на их назойливость, едва ли они могли бы стать угрозой терраформации. Скорее всего, планету забросили за ненадобностью. По крайней мере, выглядит все именно так.
– Ну надо же, – смеется повстанец. – Ты только посмотри. Похоже, твой дурацкий прибор был прав.
Если оазис на горизонте мираж, то галлюцинация у них одна на двоих.
А значит, он существует на самом деле.
Уставшие и обессиленные, они падают на землю на берегу небольшого пруда. Пока они шли, температура опустилась еще ниже. Проклиная все на свете, Ючон набирает в рот воду, даже не просканировав ее на наличие инородных организмов.
Удивительно, но имперский солдат тоже не проявляет осторожности. Он со стоном опускается на колени и зачерпывает ладонями прозрачную жидкость. Ючон подумывает отпихнуть его, но так ведут себя только хулиганы, к тому же он сам притащил его сюда. Вдобавок он слишком устал. Наблюдая за Стражем краем глаза, он отмечает, что тот больше не оберегает пострадавшую при аварии ногу. Ючон достаточно умен, чтобы понять, что обладал преимуществом, когда имперец был ранен. А теперь это преимущество стремительно тает, и он должен быть вдвойне осторожен.
Сделав еще один глоток ледяной воды, Ючон осматривается, обдумывая сложившуюся ситуацию. Оазис отнюдь не райский уголок, но хоть какое-то разнообразие после бесконечного песка и палящего солнца. Они остановятся здесь. Он чувствует легкий укол совести за то, что бросает свой истребитель, но убеждает себя, что тот никуда не денется, реши он вернуться обратно.
Однако есть вопросы поважнее: что теперь делать с имперцем? Тот определенно попытается вернуть себе оружие и при этом не погнушается применить силу. А Ючону не хотелось бы повторять их недавнее противостояние. Однажды удача ему улыбнулась, зачем испытывать судьбу дважды.
Имперец прекращает пить и отодвигается от пруда, вода стекает по его губам. Ючон пристально следит за каждым его движением.
– Заночуем здесь, – припечатывает имперец, обхватывая себя руками в попытке согреться от холода. Над песками завывает ледяной ветер.
– Когда это ты стал главным? – прищуривается Ючон.
– Из нас двоих я единственный, кто обладает навыками выживания. – Страж прожигает Ючона взглядом. – Не говоря уже о том, что без меня ты бы не нашел это место.
– Находка принадлежит нашедшему? Шикарная логика, – фыркает Ючон, стуча зубами.
Не обращая внимания на слова Ючона, имперец тянется к рюкзаку у него на спине. Ючон отскакивает в сторону и наставляет на него бластер. Однако Стража это нисколько не пугает.
– Острый язык не согреет тебя. Если погода не изменится, мы оба умрем от переохлаждения. Нужно развести огонь.
Ючон не опускает оружие. Оно отлично повышает настроение и дарит ощущение безопасности. Он не выстрелит в инвалида, но пусть только имперец попытается что-нибудь выкинуть, и он продырявит его без зазрения совести.
– Ну так давай, разводи.
– Голыми руками? – резко спрашивает Страж, вытягивая вперед руку. – Кинь мне рюкзак, придурок. И хватит размахивать этой штуковиной. С чем мне нападать на тебя? С моей безупречной логикой?
Ючон с силой кидает ему рюкзак.
– Будешь наезжать, проблем не оберешься.
– Ну и кто ведет себя, как ребенок? – интересуется имперец, со стоном ловя рюкзак. – Поищи чего-нибудь сухого для костра, – велит он, открывая рюкзак.
– Я не подчиняюсь приказам Стражей, – огрызается Ючон, но, тем не менее, встает, чтобы выполнить поручение. Все дело в холоде, убеждает он себя. Нужно согреться.
Вокруг растут деревья и кусты, но, прожив на Элизии, Ючон знает, чтобы отломить зеленую ветку, нужно время, которого у них нет. К тому же разгораться она будет долго. Ему удается найти тонкие шипастые веточки. Придется обойтись ими. Он быстро собирает их трясущимися от холода руками и кидает перед имперцем.
– Поторапливайся, – велит Ючон, присаживаясь рядом на корточки.
– Пытаюсь, – бормочет Страж сквозь стиснутые зубы. Руки имперца дрожат, когда тот пытается разжечь огонь. Наконец, розоватый свет озаряет оазис. Он напоминает Ючону о танцах в амбаре, где все безуспешно пытались выглядеть важными и крутыми. Воспоминания о прошлом сгорают в пламени костра, уносясь облачком дыма в хмурое небо.
Ючон не уверен, но ему кажется, будто имперец ухмыляется.
Огонь еле теплится, но Юнхо старательно поддерживает в нем жизнь. Повстанческий ублюдок просто сидит и греет руки. Юнхо озадачен, большинство повстанцев мало чем отличаются от преступников и бродяг. Неужели все они настолько бесполезны? Как бы то ни было, бездеятельность, некомпетентность и недисциплинированность его ужасно раздражают.
– Посмотри, есть ли там термоодеяло, – бормочет Юнхо, кивая в сторону рюкзака. Повстанец недоверчиво смотрит ему в глаза. – Огня надолго не хватит, а нам нужно греться. – Он уже давно не чувствует пальцев ног. И хотя это тревожный звонок, но сдаваться Юнхо не собирается. Он не слабак.
Его собрат по несчастью роется в рюкзаке. Он сидит так близко к огню, что Юнхо кажется, еще немного и одежда на нем загорится. Летные комбинезоны должны спасать от высоких температур, но кто знает, какие дешевки используют их враги. Надежда умирает последней.
– Только одно, – вздыхает повстанец, осторожно вынимая одеяло из рюкзака. Его ухмылка действует Юнхо на нервы. – Похоже, тебе суждено замерзнуть до смерти.
– Горбатого могила исправит, – ярится Юнхо, стискивая кулаки.
Он переводит взгляд на оружие на бедре повстанца. Нужно вернуть бластер. Один выстрел навсегда освободит его от этого типа. Ни к чему делиться с врагом, особенно когда это лишь ненадолго отодвигает неминуемую смерть.
– Ладно, спи, – ухмыляется Юнхо в ответ. – Покараулю первым.
А заодно приберу оружие, когда ты заснешь. Минимум усилий, зато какой результат, думает он.
Однако повстанец с легкостью отгадывает его замысел. Посомневавшись немного, он достает из рюкзака моток колючей проволоки.
– Давай руки.
– Я не твой пленник, – огрызается Юнхо.
Секунду спустя дуло бластера упирается ему в висок.
– Пока у меня это, ты мой пленник. Так что давай руки.
Быть пристреленным как какое-нибудь животное, ну уж нет. Несмотря на уязвленную гордость, Юнхо делает, как велят, дергая головой подальше от дула бластера. Сукин сын еще пожалеет об этом. Уж за этим Юнхо проследит лично.
Повстанец оплетает ему запястья мягким металлом, который с силой впивается в кожу, стоит ему чуть пошевелить руками. Причина, по которой колючую проволоку больше не используют в судах – невыносимая боль, пронзающая тело с каждым впивающимся в кожу шипом.
Черт побери, он заставит этого ублюдка пожалеть обо всем.
Ючон просыпается от легкого покалывания кожи, которое с каждой минутой становится все сильнее. Перед закрытыми глазами все красное. Проведя рукой по щеке, он чуть приоткрывает глаза, ощущая незнакомую тяжесть на груди. Резко сев, он чувствует, как с него скатывается покрывающий его песок. Ючон озадаченно оглядывается вокруг, подмечая толстый слой песка, укрывший их вещи, и кружащие в воздухе песчаные вихри, больно жгущие глаза.
Ючон закашливается, чувствуя песчинки на языке и в носу. Они, словно микробы, пытаются любыми путями проникнуть в его организм. Стоит ему подняться, как сильный ветер едва не сносит его с ног. На мгновение Ючон оказывается один. Страж, наверное, свалил, сбежал вместе с впивающейся в запястья колючей проволокой. Имперцы не люди, а коварные ублюдки, может, они не чувствуют боли. Но тогда почему он бросил свой летный комбинезон? И только подойдя ближе, Ючон различает силуэт и слышит сдавленный хрип.
– Черт, – шипит Ючон и, опустившись на колени, хватает Стража за предплечье, тянет его наверх и похлопывает по спине, пока тот сплевывает песок. Глядя на истертые в кровь запястья имперца, Ючон испытывает стыд. Никто не заслуживает такой смерти. Он не варвар, чтобы так мучить людей.
– Сними… – Не дожидаясь пока имперец договорит, Ючон закашливается и лихорадочно разматывает путы. Удивительно, но когда дело касается Стража, у него совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. И все же Ючон старается заслонить его от сильных порывов ветра, избегая заслуженного осуждающего взгляда.
– Бери… бери термоодеяло, нужно… укрыться.
На этот раз Ючон исполняет приказ незамедлительно. Продираясь сквозь порывы ветра, он хватает тонкий клочок ткани. Ветер яростно хлещет по голой коже, оставляя на лице обжигающие красные ссадины. На каждом шагу он едва не сбивает его с ног. С огромным усилием Ючон возвращается к имперцу и валится на него сверху. Каждое движение дается с трудом. Кряхтя от боли, он пытается укрыть их обоих термоодеялом.
Страж протягивает усеянные порезами руки и помогает ему.
Спасибо так и вертится на языке у Ючона, однако он сосредоточивается на том, чтобы пережить бурю. Имперец просто спасает свою шкуру. Ему нет дела до Ючона.
– Что будем делать, если нас засыплет? – орет Ючон, испугавшись пришедшей внезапно в голову мысли.
– Откопаемся, – кричит в ответ имперец. В небольшом укрытии его голос звучит хрипло. – Мы не можем с этим бороться. Нужно переждать.
От мысли о собственной беспомощности Ючон едва не столбенеет. Как защититься от врага, с которым невозможно бороться? Паника накрывает его с головой, и он отчаянно стискивает края одеяла. Он не хочет умереть вот так, вместе с этим типом.
Резкие слова эхом раздаются в их крохотном убежище.
– Возьми себя в руки, урод! – голос имперца почти не дрожит. – Не трать воздух на свой приступ паники.
Злость перехлестывает страх, но через секунду тот вновь стискивает Ючона в своих объятьях, и он начинает задыхаться. Слова Стража его нисколько не успокаивают.
– Мы умрем, – хрипит Ючон, борясь с желанием выбраться из-под одеяла. – Нас похоронит заживо.
Имперец хватает его за волосы и разворачивает к себе лицом.
– Да, мы умрем, но не так. Разве ты не жаждешь пристрелить меня сам? – Затуманенным взглядом Ючон видит кровь на губах Стража, когда тот произносит эти ядовитые слова. – Только подумай, как нажмешь на курок, ну же! – Ючон хочет ответить, что шоковая терапия с ним не срабатывает, но все, что он может – только тяжело дышать в ответ. – Ну же! Не сходи с ума! Не смей бросать меня здесь в компании своего окоченевшего трупа!
И Ючон понимает: наверняка имперец тоже испуган.
Страх остро пронизывает Юнхо, но будь он проклят, если поддастся ему, как этот повстанческий трус. Каждый судорожный вдох повстанца лишь уменьшает их шансы выжить, а он не может этого допустить. Нужно заставить его прекратить. Юнхо убеждает себя, что будь у него бластер, он бы его пристрелил. Однако лишь обманывает сам себя. Перспектива умереть от удушья в компании с трупом в сотни раз хуже.
Но если придурок не придет в себя, он будет вынужден принять меры.
– Послушай, – шипит Юнхо, ослабляя хватку на чужих волосах. Похоже, повстанец слишком испуган, чтобы реагировать на боль. – Ты должен успокоиться. Дыши ровно.
Вот так удача: попасть в песчаную бурю с человеком страдающим клаустрофобией. Но Юнхо недолго предается унынию. Они живы, и он сделает все, чтобы это не изменилось. А потом надерет задницу глупому повстанцу, затащившему их в эту передрягу.
Судорожно хватающий ртом воздух, повстанец представляет собой жалкое зрелище. Юнхо касается его щек огрубевшими и не привыкшими к нежности пальцами.
– Успокойся, черт подери.
Повстанец смотрит на него мокрыми от слез глазами. Наконец-то Юнхо пробился сквозь затуманенный паникой мозг и завладел его вниманием. Теперь нужно его удержать. Если повезет, повстанец упадет в обморок. В бессознательном состоянии тело потребляет меньше кислорода, а это на руку им обоим.
– Я не хочу умирать, – слышится сдавленный шепот. Юнхо разрывается между отвращением и страхом.
– Ты не умрешь. Мы не умрем, понял? Ты пережил чертово крушение, погодные выкрутасы ерунда, понял?
Повстанец молчит и не сопротивляется, когда Юнхо стирает ползущие по его щекам слезы. Видимо, слишком забылся, чтобы задуматься о правилах приличия. Юнхо понятия не имеет, что делать, поэтому поступает так, как не следовало бы. Окровавленными руками он обнимает повстанца за плечи, увлекая как можно дальше от подрагивающей импровизированной крыши укрытия. Он прижимает его к груди, заставляя дышать глубже.
– Ты не умрешь. Успокойся.
Повстанец упирается руками, словно в попытке оттолкнуть, а затем с силой стискивает пальцами футболку Юнхо и рвано втягивает воздух. Юнхо крепко удерживает его в объятьях, помня слова матери о том, что дети любят, когда их пеленают. Так они чувствуют себя безопаснее и комфортнее. Хнычущий в его объятьях мужчина напоминает ребенка, и, сжав зубы, Юнхо обнимает его крепче.
Воспользовавшись сложившейся ситуацией, он гладит повстанца по спине, успокаивая и одновременно обыскивая. Найдя оставшиеся энергетические батареи и два бластера, он аккуратно разряжает оба. Это мера предосторожности такая же, как и объятия. Юнхо не испытывает иллюзий: вряд ли их зыбкое перемирие продлится дольше песчаной бури.
Кажется, будто проходит вечность, прежде чем ветер, наконец, стихает. Ючону на удивление тепло. Он лежит на груди имперца, зажатый между ним и заваленным песком одеялом. Отчасти ему стыдно, что ему так удобно.
– Проснись. Все закончилось.
Ючон пытается отстраниться насколько позволяет место, когда страж начинает просыпаться. Он осторожно нажимает руками на крышу их укрытия, оценивая тяжесть и отмечая, что завал поддается. Значит, они смогут откопаться, с облегчением думает он. И в тоже время ему мучительно стыдно за проявленную перед врагом слабость. Об этом он не скоро забудет.
Не обращая на него внимания, имперец осторожно приподнимается и осматривает больную ногу.
– Насколько мы глубоко? – его единственный вопрос.
Хотя Ючона так и подмывает огрызнуться и ответить «без понятия», он подозревает, что тот всего лишь интересуется его предположениями.
– Где-то полметра, не больше, – пожимает плечами Ючон. – Могло быть и хуже.
– Намного хуже, – бормочет имперец, в свою очередь нажимая руками на защищающее их одеяло. – Сканер даже не пикнул. Видимо, буря была внезапной. А значит, ее стоит ожидать снова.
– И никак не предугадать?.. – бледнеет Ючон.
Имперец качает головой.
– Нужно вернуться к истребителям, там безопаснее. – Он садится на корточки и делает Ючону знак подняться. – Ну же, жмем спинами.
Ючон кивает в ответ и следует примеру Стража, старательно не думая, как легко это может войти в привычку.
– На счет три, – бормочет он, отгоняя мысли о том, что может заблуждаться, и с минуты на минуты их погребут тонны песка.
Однако сейчас не время сомневаться и бояться. Имперец заканчивает отсчет и подается вверх, заставляя Ючона следовать за собой. Ючону кажется, вот так люди и рождаются, тьма рассеивается, уступая место свету, озаряющему их лица палящим зноем. Пока они пытаются выбраться, кругом сыпется песок, поспешно заполняя воздушный карман. Ючон непроизвольно сжимает руку Стража. Он не собирается отказываться от посторонней помощи, вырываясь из остывшей земли.
Где-то на дне ямы остаются колючая проволока и энергетические батареи для оружия. И если об утрате батарей он точно еще пожалеет, то об утери проволоки – вряд ли. А вот сканер – вещь нужная.
– Что будем делать с водой? – едва переводя дух, спрашивает Ючон. Его грудь тяжело вздымается от пережитого потрясения и усталости.
– Будем надеяться, пойдет дождь. – Имперец потирает израненные запястья. – А теперь идем. Не помешало бы добраться до кораблей, пока солнце еще не высоко.
Ючон не сопротивляется. Поднявшись на трясущихся ногах, он принимается собирать виднеющиеся из-под песка вещи. К счастью, среди них есть и сканер. Обернувшись, он видит, как имперец методично складывает термоодеяло.
– Как твоя нога? – К собственному удивлению с беспокойством спрашивает он.
Имперец вскидывает бровь в ответ.
– Терпимо, – бросает он.
Ючон хмурится и запихивает сканер в карман. Он им еще понадобится, лучше держать его в надежном месте.
– Прекрасно. Тогда пошли.
Стоит песку попасть в одежду, и его уже не вытряхнуть. Юнхо старательно игнорирует трущиеся о кожу песчинки. Они напоминают ему о том, что он жив, хотя ситуации, в которую он угодил, не позавидуешь. В любом случае уже ничего не поделать, остается только выживать.
Он присаживается отдохнуть, облокачивается спиной о борт вражеского истребителя и вытягивает ноги. Глупо конечно, но он устал. Руки до сих пор ноют от колючей проволоки. Чтобы чем-то занять себя, Юнхо распаковывает и перебирает содержимое их аварийного комплекта жизнеобеспечения. Методичные движения успокаивают, но кое-что его все же раздражает.
С каких пор это «их» комплект? Когда он перестал считать себя самодостаточным человеком?
Повстанец проводит ревизию их имущества – копается в кокпитах истребителей в поисках вещей, которые могут им пригодиться. Оба бластера все еще при нем. Он скидывает в кучу отобранные вещи, периодически утирая пот со лба. Они не разговаривают уже несколько часов. И лишь когда солнце начинает клониться к горизонту, Юнхо слышит его низкий мрачный голос.
– Я все время думаю о том, что хочу увидеть океан, – тихо шепчет повстанец, не отрываясь от работы, словно не осознавая, что невзначай произнес эти слова вслух. – Некоторые вещи воспринимаются как должное, а потом внезапно осознаешь, что можешь никогда их не увидеть. Странное дело.
Юнхо молчит, понятия не имея, ждет ли тот ответа. Он не поощряет беседу, но и не препятствует ей. Повстанец достаточно хорошо говорит на общегалактическом, интересно, откуда же он родом. Может, с одной из центральных планет, хороший парень, ставший плохишом. А может, примкнул к повстанцам назло родителям или родился на задворках галактики, где постоянные перебои с едой и водой, а вера в лживые речи этой потаскухи Императрицы единственное, что согревает людей в ночи.
– Раньше я часто плавал. Во многом потому, что наша рыбацкая лодка частенько тонула. – Он улыбается, глядя куда-то вдаль. – Мы с Джеджуном… моим другом, каждый раз заключали пари перед тем, как выйти в море. Он постоянно выигрывал. Всегда предвидел будущее.
Ясновидец? Юнхо хмурится и молча сортирует вещи, чтобы хоть чем-то занять руки. Имперские Стражи давно не верят в такие вещи. Неудивительно, что невежественные дикари-повстанцы верят в подобные бредни и проповедают дурацкие ритуалы.
– Мы были не разлей вода. Всегда держались вместе. Его мать была тяжело больна, и он почти всю жизнь заботился о ней. Их семья была слишком бедной и не могла позволить себе целителя. – Судя по выражению лица повстанца, мыслями он сейчас где-то далеко. – Я даже боялся, что он унаследует заболевание матери.
Целители и ясновидцы напоминают Юнхо о собственных детских страхах и легендах, которые читала ему мама, пока старые книги не запретили и не заменили радостными яркими сказками. Тогда он не спрашивал о причинах перемен, не задается он этим вопросом и сейчас. Так же, как не подвергал сомнениям приказ открыть стрельбу по протестующим вокруг имперского дворца, когда еще учился в Академии. Есть вещи, которые всю жизнь лежат камнем на сердце, но если повстанцу хочется потравить слезливые байки, то милости просим. В конце концов, война это ад.
– Но нет. То есть… он был с причудами, семь пятниц на неделе. Но с головой дружил. Просто ему были доступны вещи, недоступные другим людям. Благодаря этому он пару раз спас мне жизнь.
Повстанец замолкает, не мигая смотрит вдаль и, наконец, переводит взгляд на Юнхо. На его лице читаются печаль и сожаление.
– Пока вы его не убили.
Ответ застревает у Юнхо в горле. Глупый. Ненужный. Пустой. Он с трудом, но все же без посторонней помощи, поднимается на ноги. Отчасти ему кажется, что Ючон подразумевает его лично. Многие погибли от его руки, под огнем его оружия. Так что все возможно.
Он убеждает себя, что ему все равно.
– Мне надо отлить. – Глупый предлог.
Холодная ночь наступает внезапно и выбивает воздух из легких. Ючон трясется от холода даже подле крохотного костра, который не проживет без подпитки и часа. Мысль о том, что будет, когда он погаснет, ужасает. Поддернув одеяло выше, он убеждает себя, что не испытывает ни капли вины за то, что забрал его целиком себе. В отличие от тонкого повстанческого комбинезона имперца защищают украденные миллионы предателей, и плевать, что толстая материя не особо спасает от лютого холода пустыни.
Ючон убеждает себя, что и так проявил милосердие, не связав Стража вновь. Однако воспоминания об истерзанных колючей проволокой запястьях отнюдь не повод для гордости. И вкупе с ледяным ветром и чувством вины лишь мешают ему заснуть.
– Твою мать! – ругается Ючон и, перевернувшись на спину, смотрит в звездное небо. Имперец не произносит ни звука, но Ючон убеждает себя, что слышит, как тот стучит зубами. Холодный воздух обжигает грудь. Стараясь отвлечься, Ючон пытается найти в небе Элизию, но мысли, как привязанные, раз за разом возвращаются к ледяной пустыне.
Заслышав, как имперец встает и на нетвердых ногах преодолевает разделяющее их расстояние, он тут же прекращает витать в облаках. Стоит тому потянуть за край одеяла, Ючон в изумлении распахивает глаза.
– Охренел…
– Я не собираюсь к утру окочуриться от холода, – шипит Страж, устраиваясь рядом в импровизированном спальном мешке. – Терпи.
– Ублюдок, – выплевывает Ючон и как ребенок тянет на себя одеяло, стараясь укрыться получше. Лежать на спине неудобно, но будь он проклят, если повернется ей к имперцу.
Страж закрывает глаза и еле слышно кряхтит, видимо, боль в ноге все еще беспокоит его. Тот факт, что Ючон подмечает такие мелочи, вовсе не значит, что он переживает. Он решает держаться подальше. Как бы сложно это ни было при наличии одного одеяла и страшных заморозков.
– Держи свои грабли при себе, – раздраженно ворчит Ючон.
Имперец лишь фыркает в ответ.
– Кто бы говорил, сам цеплялся за меня, словно ребенок.
Он произносит это с таким апломбом, что у Ючона чешутся руки взяться за бластер.
– Я тебе ничем не обязан. – Даже если они не умрут от переохлаждения, он практически уверен, один из них не доживет до утра, если имперец не заткнется.
– Ага, ты просто всеми силами стараешься угрохать нас обоих, – качает головой Страж. – Заткнись и спи.
Ючон молча подчиняется, убеждая себя, что всему виной усталость, а не приказ.
Проснувшись, Юнхо понимает, что не один. Нежась под теплыми солнечными лучами, он просто лежит с закрытыми глазами. Если напрячь воображение, можно почувствовать вкус помады шлюх с Диониса. Правда, они все сплошь блондинки.
И губы у них не такие полные, как у покоящегося на его груди повстанца.
Юнхо со стоном зевает и ждет, когда повстанец воспримет намек. Ситуация более чем компрометирующая, не говоря уже о том, что попахивает изменой.
Остается надеяться, что повстанец не из тех, кто спит как сурок. Он лежит, уткнувшись носом в плечо Юнхо и крепко обхватив его руками. Юнхо старается не думать, что за последние двадцать четыре часа они обнимаются уже второй раз. Его немного успокаивает, что в обеих ситуациях выбора у него особо не было. Он даже раздумывает, не рискнуть ли схлопотать по физиономии и не оттолкнуть ли его.
Однако удерживает его отнюдь не страх.
Юнхо позвал бы повстанца по имени, но внезапно он понимает, что понятия не имеет, как того зовут. Они уже семьдесят два часа на этой планете, одни, и никто их не спасет, а он даже не знает такой мелочи.
– Эй… проснись… – Юнхо безрезультатно пытается потрясти повстанца за плечо. В конце концов, он просто опрокидывает его на песок и нависает сверху.
– Что? Что происходит?
Юнхо вскидывает бровь и отодвигается подальше, когда повстанец, наконец, размыкает объятия.
– Тебе бы не мешало перестать цепляться за всех подряд, учитывая, что в последнее время я твой единственный объект внимания.
Удивление в глазах повстанца сменяется неодобрением.
– И это говорит тот, кто сейчас лежит на мне.
Туше.
Юнхо перекатывается на бок и облизывает обветренные губы языком. Похоже, скоро у них будут проблемы.
– Я бы вылил на тебя ведро воды, но, если не заметил, вода тут дефицит.
– Поверь, заметил, – качает головой повстанец. – Но это была твоя блестящая идея вернуться к месту аварии. Что скажешь, каков наш план теперь?
– Искать еду. Воду. Вещи первой необходимости, – ухмыляется Юнхо и удивляется собственному веселью. Он на планете, которая пытается убить его, с человеком, который хочет убить его, и все же он улыбается. Может быть, у него тепловой удар. – Сейчас слишком жарко. Если поблизости есть источник воды, можем прогуляться к нему ночью. – План кажется ему удачным, конечно, если не начнется очередная песчаная буря.
Повстанец кивает и переводит взгляд с Юнхо на окружающую их пустыню.
– Будем спать днем и бодрствовать ночью. Лучше двигаться, когда холодно, меньше шансов замерзнуть и заработать гипотермию. Может, удача улыбнется нам, и мы даже поохотимся. Еда почти на исходе.
Юнхо впервые слышит от него хоть что-то логичное. И это отнюдь не сарказм. Наверное, он еще спит.
Юнхо кивает. Соглашаться с врагом непривычно, словно берешь грех на душу.
Ючон всегда все схватывал на лету. Он изучает изменения климата и, несмотря на все свои протесты, прекрасно понимает, что наилучший вариант был вернуться к кораблям. Учитывая переменчивость пустыни, им нужна фиксированная точка, которую они могли бы называть домом.
Первый оазис они находят в полукилометре ходьбы. Им приходится продираться к воде через заросли кустарника. Интересно, всегда ли здесь был такой странный климат, или при терраформации что-то пошло не так. Скорее всего, второе. Ючон жадно пьет воду и наполняет жалкую канистру, которую ему удалось найти. Им придется придумать способ получше, чтобы доставить воду в лагерь. Парочка канистр едва ли позволит протянуть день. Придется ходить за водой ежедневно. Огонь слишком ценен, чтобы тратить его на кипячение воды. Остается лишь уповать на то, что он не отравится.
Имперец касается его плеча, давая знак притормозить.
– Дай телу время привыкнуть, – советует тот, и на этот раз это не приказ. Его лицо ничего не выражает, и лишь когда он касается губами воды, на нем мелькает удовлетворение.
Тяжело дыша, Ючон вытирает рот рукой и кивает. Вновь набрав воду в ладони, он подносит ее к лицу, позволяя прохладной влаге смыть грязь и пот с кожи, намочить волосы. Ему хотелось бы окунуться целиком, но сначала надо утолить жажду. Развлечения могут подождать.
– Умеешь плавать? – спрашивает Ючон, когда любопытство пересиливает. Он понятия не имеет, откуда этот интерес, но слово не воробей.
– Ага, – помолчав, бормочет имперец. – Завоевывал золото на соревнованиях на Аттике.
Ючон недоверчиво вскидывает бровь. Раньше Страж не отличался болтливостью.
– Правда?
– Нет.
Ючон фыркает, не в силах скрыть улыбки.
– Жаль. Вполне мог бы. Весь такой величественный и гордый, увешанный медалями и с палкой в заднице размером с хорошее дерево.
Имперец долго молчит, а затем с удивительной силой толкает Ючона в пруд.
– Эй! – наигранно возмущается Ючон. Намокающая одежда приносит облегчение. Он ныряет с головой, наслаждаясь прохладой. Оказавшись вновь на поверхности, он откидывает со лба мокрые волосы и старательно давит улыбку. Ему полагается злиться, а не испытывать благодарность. – Смелый поступок со стороны того, кто сам пошел бы камнем ко дну.
– Здесь неглубоко, – тихо отвечает имперец, стоя под палящими лучами солнца. Ючон почти уверен, что тот улыбается.
Оставаясь ребенком в душе, он не может устоять и бросает вызов.
– Тогда удиви меня и прыгай в воду.
– Я не должен тебе ничего доказывать, – фыркает имперец.
– Боишься? – улыбается Ючон. Он лежит на спине и медленно плывет назад, перебирая руками.
– Зря теряешь время, – отрезает Страж, но Ючон слышит нотки сомнения в его голосе.
Ючон знает, имперец прав, но не в силах расстаться с водой и воспоминаниями о счастливом детстве на Элизии. Стоит ему ступить на берег, и он вновь окажется в ловушке на незнакомой планете с человеком, которого ему хочется убить. За эти четыре дня он ужасно устал.
Стоящий на берегу Страж вздыхает, возвращая Ючона в реальность. Они встречаются взглядом.
– Как тебя зовут? – поджимает губы имперец.
– Ючон… Пак.
– Я Юнхо. – невозмутимо кивает имперец. Однако соблазн слишком велик. – Надеюсь, здесь и правда неглубоко, – со смехом добавляет он. Ючон не думал, что когда-нибудь услышит, как тот смеется.
Погрузившись в мутную воду, он на мгновение забывает обо всем.
Когда опускается ночь, они лежат на крыле истребителя Юнхо, обсыхая после дневного купания. Атмосферу не назовешь дружественной, скорее тихой и компанейской. Юнхо гадает, не решил ли Ючон притвориться, заметив пропажу энергетических батарей. В любом случае, у повстанца остался нож, и это повод держаться от него подальше.
Дыхание вырывается изо рта облачком пара. Юнхо провожает его взглядом, пока оно не исчезает в ночной прохладе.
– Я спать, – бросает он, стараясь говорить ровно, и с легкостью слезает с крыла на землю, мимоходом вспоминая дни, когда учился в Академии. Он ждет, что Ючон последует за ним. – Идешь?
Ючон помалкивает, а потом поворачивает голову, встречается с Юнхо взглядом и кивает. Однако так и не двигается, а Юнхо естественно не собирается его ждать. Он укладывается на землю неподалеку, укрывается одеялом и закрывает глаза. Он не из тех, кому мысли мешают заснуть, всегда отрубается мгновенно. Но он слишком умен, чтобы засыпать первым в сложившейся ситуации.
Долго ждать не приходится, через пару минут Ючон почти без колебания приподнимает край одеяла и устраивается рядом, задевая Юнхо острыми коленками и локтями. Он словно снова оказался в Академии, где приходилось делить койку с другими пилотами. Но в тоже время сейчас все совершенно иначе.
Горячее дыхание обжигает шею, и Юнхо напрягается в ожидании. Он чувствует, как Ючон начинает дышать ровнее, постепенно засыпая за его спиной. Или все же притворяется.
Доверяй, но проверяй. Медленно перевернувшись, Юнхо замирает, встретившись взглядом с темными глазами Ючона.
– Чего? – неловко интересуется он, стиснув зубы. С одной стороны ему хочется отвернуться, с другой – он знает, что не заснет под этим пронизывающим взглядом. – Почему не спишь?
Ючон равнодушно пожимает плечами, но глаз не отводит.
– Ждешь, что я засну первым?
– Боишься? – парирует Юнхо, отвечая вопросом на вопрос. – Не беспокойся, нападать на спящего ниже моего достоинства. – Чего не скажешь о повстанце. – Можешь похвастаться тем же?
– То есть раз что-то ниже твоего достоинства, то я на это способен? – сурово интересуется Ючон. – У меня было полно возможностей убить тебя, с чего ты решил, что я сделаю это именно сейчас?
Нож вне досягаемости – в ножнах у лодыжки, бластер разряжен. Повстанец безоружен. Как и сам Юнхо.
– Просто, – пожимает плечами Юнхо, забирая свои слова обратно. – Закрывай глаза и спи.
Юнхо поворачивается к Ючону спиной и долго разглядывает песок прежде, чем последовать собственному совету и закрыть глаза.
Продолжение в комментариях
-
-
19.06.2014 в 00:52-
-
19.06.2014 в 00:54-
-
19.06.2014 в 00:56-
-
19.06.2014 в 00:57-
-
19.06.2014 в 00:59-
-
19.06.2014 в 01:01-
-
19.06.2014 в 01:03-
-
19.06.2014 в 01:04-
-
19.06.2014 в 01:05-
-
19.06.2014 в 01:06-
-
19.06.2014 в 01:07-
-
19.06.2014 в 01:08-
-
19.06.2014 в 01:09КОНЕЦ
-
-
19.06.2014 в 10:00Совершенно чудесные коллажи!
Обязательно потом вернусь с отзывом на текст!
-
-
19.06.2014 в 13:33Название фика идеально подходит.
Мне наверное, Ючон наиболее понравился, потому что именно он на протяжении фика изменился наиболее сильно. Изменился и излечился, наверное. Юнхо стал его якорем и спасением, в какой-то степени.
Нет, они безусловно помогли друг другу выжить в равной степени, но душевные его раны залечил именно юнхо.
Тут и сам мир очень интересный, отсылки, которые встречаются в тексте, намекают на события глобальные и гигантские, и тем интереснее на их фоне драма этих двоих.))
Хотя небольшой ликбез по миру я бы прочитала, это даже не совсем Дюна герберта, а какой-то симбиоз со звездными войнами вдобавок.))
И не могу не отметить, что даже смотря как давно фик написан(столько событий произошло), отношения между героями, как и сами они, совершенно не смотрятся устаревшими или, наоборот, незрелыми, дескать, вот им уже сейчас сколько лет, их в такой ситуации не представить, такую логику отношений не наложить, все это ерунда, хорошие истории вне возраста и всегда актуальны.))
Так что спасибо большущее еще раз.)
И звуке за ее труд -тоже.)
-
-
19.06.2014 в 15:34помню свои первые впечатления от прочтения истории - затягивающая атмосфера, такая, неспешная, раскрывающаяся навстречу читателю. никогда не была фанатом научной фантастики - да и Звездных Войн - но тут, в этой истории, фантастический элемент, не сеттинг даже, а, если можно так выразиться, разбавлен до максимально возможной его органичности. так, чтобы не мешать основному действу, суть которого не борьба за выживание, а столкновение личностей, притирание характерами. это не попытка создать вселенную - а вырастить ее из разбросанных тут-там деталей. сделать ее проявление естественным, как объекты проявляются под водой спустя первые пару секунд после погружения. мне очень импонирует именно такая манера вовлечения читателя - авторы бросают нас в мир, не особенно тратя время на разъяснения, и мы сами вырисовываем для себя именно те пески, которые могут прийти в голову конкретному человеку при слове "дюна", именно те планеты, вселенные, истребители и сражения между ними. мы просто следуем течению истории - как в лесу по следу из крошек - или, в данном случае - из масляных пятнышек на песке. просто слушаем, что говорят герои, о чем они думают - и картина вырисовывается, у каждого своя, но единая, наверное, в самом главном: о двух крохотных болтиках/песчинках в жерновах огромных событий, которые они не могут контролировать. и о том, что невозможно полностью избавиться от человеческого внутри. и что невозможно жить только болью, ненавистью или жаждой отмщения. пусть даже тебя затянуло в водоворот, из которого, некоторым - как Юнхо и Ючону - может повезти, они могу оказаться, пусть даже на мгновение в перспективе их дальнейших жизней - в том месте, где, обнаженные в жаре, страхе и отчаянии - они видят друг друга, себя, собственную потребность в жизни и любви. то, что останется с ними, с каждым из них, когда время сдует шелюху лозунгов и убеждений.
замечательная вещь, я очень рада и очень признательна, что вы ее перевели. спасибо огромное
-
-
21.06.2014 в 21:31Я не фанат butterflyweb & nemesis_cry, хотя читала почти все их фики
Одним словом, было здорово вновь прочитать данный фик в замечательном переводе!
-
-
23.06.2014 в 14:52Такое ощущение войны, бесконечной войны, потому что даже если война закончилась, она все еще в головах у поломанных людей, которых она же сама и поломала. Как хорошо, что они нашли друг друга в этой войне и смогли друг друга вытащить из рамок ненависти и жажды мести.
-
-
03.07.2014 в 20:57оформление... сказать офигенно- ничего не сказать! планета на черном фоне прекрасна! а главы с песком и блеклым изображением героя такие красивые~ коллажи *.* ооооооочень мне нравится обложка. такая атмосферная и красивая. но это не значит, что второй не нравится) у ючона там такоооооой взгляд тт спасибо огромное!
и переводчики, и оформитель просто молодцы!!! *посылает лучи любви*
-
-
07.08.2014 в 17:27hello world, ты ведь знаешь, что без тебя ничего этого бы не было
Ште, Мечты_о_небе, miksar, спасибо, что прочитали. Нам с Флорой безумно приятно, что работа пришлась по душе
Kara, Женя постаралась на славу!