One dream is more powerful than a thousand realities
Название: If you
Автор: *JT*
Иллюстратор: *JT*
Количество слов: ~12500
Фэндом: Big Bang
Пейринг: GD/TOP
Рейтинг: PG-13
Жанры: AU, romance
Предупреждение: здесь герои не имеют никакого отношения к миру музыки
Саммари: Они оба молоды, оба успешно ведут свои дела, обоим не очень везет в личном плане. Все могло бы быть гладко после их знакомства, но один из них босс мафии, а другой не верит в чувства.
Скачать манип: 896х1302 рх, 948 kb
"When I fall in love, I'll be so into it… to the point of losing my reason..." - Choi Seung Hyun
В зале густо, осязаемо пахло хорошим кофе. В аромат тонко и деликатно вливалась струя ванили и кардамона. Не самый центр города, однако, это заведение босс Чхве предпочитал всем остальным. Спору нет, он мог прийти в любой ресторан, в любое из сотен кафе столицы, и был бы принят, как коронованная особа. Но по какой-то неведомой причине он ходил сюда, где его считали просто солидным бизнесменом, держащим контору неподалеку.
Девушки за прилавком, сменявшие друг друга по очереди, всего их было трое, и он уже успел запомнить их имена, были всегда милы и приветливы, встречая постоянного клиента искренними улыбками. Они помнили его вкусы, без слов начиная готовить латте с карамелью и шоколадной крошкой. К нему подавали либо крошечное печенье с орехами, либо фирменный пирог от шефа с яблоками и корицей.
Пара скромно и аккуратно одетых молодых людей, которые всегда появлялись вместе с Чхве, были, по мнению персонала, его менеджерами или референтами, сопровождавшими босса даже в моменты отдыха. Парочка всегда занимала стол чуть сзади и сбоку от начальника, заказывала себе кофе по-турецки и, молча, его пила.
Этот день ничем не отличался от остальных, разве что босс Чхве был чуть нахмурен. Он просматривал какие-то бумаги в плотной пластиковой папке и неспешно прихлебывал свой напиток.
Наконец, закрыв папку, он посмотрел в окно, машинально поигрывая ложечкой и выводя ею узоры на накрахмаленной скатерти. Проведя несколько минут в молчаливом оцепенении и вдруг услышав непонятный тихий звук, босс Чхве слегка вздохнул и повернул голову в сторону зала. Его взгляд безошибочно остановился на человеке, сидящем в самом углу.
Молодой. Одет в баклажанового цвета кардиган поверх бледно-голубой рубашки и в серые брюки со стрелками. Обувь – замшевые мокасины. Между брюками и мокасинами виднелись изящные лодыжки в вишневых носках.
Сочетание цветов было несколько смелым, так что Чхве поневоле удивленно моргнул. Однако некоторая пестрота костюма незнакомца отнюдь не портила. Более того, она ему определенно шла.
Засмотревшись на молодого человека чуть дольше, чем разрешали приличия, босс Чхве поймал его ответный взгляд: задумчивый, спокойный, разве что с капелькой ироничности. Незнакомец рассматривал его без скрытого вопроса, без недоуменного вздергивания бровей, просто наблюдал.
Они не были знакомы, и босс Чхве никогда не встречал этого человека, он мог бы в этом поклясться. Однако что-то не давало ему отвернуться и забыть о существовании незнакомца.
А тот неожиданно отвлекся на свой планшет, слегка хмыкнул, и Чхве сразу понял, что же выдернуло его из задумчивости. Вот именно этот легчайший смешок на выдохе. Для босса Чхве не существовало мелочей, так что определенно стоило обдумать, почему этот тихий звук его зацепил. Но не сейчас, естественно, когда на кону большая сделка с китайцами. У него еще будет время, потом, позже.
Чхве неторопливо положил на стол купюру и встал. Следом поднялись и его сопровождающие. Пока все трое шли к выходу, парочка позади босса независимо друг от друга думала, что для того, чтобы пить тот кофе, который заказал незнакомец у стены, а это был двойной эфиопский с солью, кардамоном и специями, сваренный в песке, надо иметь стальные яйца. Потому что крошечная чашечка этой смолы заставляла биться сердце чуть ли не вдвое быстрее, а от насыщенности вкуса, казалось, отмирают все вкусовые рецепторы разом. Это вам не та переслащенная жижа, которую так любит босс. И хотя молодой человек вовсе не выглядел суперменом, спутники Чхве почувствовали к нему невольное уважение. Впрочем, их мнения никто не спрашивал. Храня на лицах внимательное, чуть отстраненное выражение, они покинули кафе.
Сделка, над которой он работал больше года, проводя сбор нужной информации, иногда по крупицам, с которыми расставались не всегда добровольно, была благополучно заключена. Оговоренные условия удовлетворили обе стороны. Теперь можно было приступать к работе, тесному сотрудничеству с влиятельными людьми из Поднебесной.
Желая наградить себя за умно проведенные переговоры, которые вскоре начнут приносить весомые плоды, босс Чхве вновь распахнул дверь в кафе, окунаясь в любимые ароматы.
Глава охраны пару раз пытался намекнуть ему, что не слишком разумно посещать одно и то же заведение так долго. Конкуренты, а их хватало, могли воспользоваться этим, причем, самым энергичным образом, чтобы доказать, что с ними стоит считаться. Однако босс ответил, что не превратил эти посещения в ритуал, с четко обозначенными днями и временем, а раз так, то опасность не столь велика, как говорит начальник охраны. Тот насупился и отступил, не поменяв, впрочем, своих убеждений. Разве что пара, всегда сопровождавшая босса, удвоила внимание.
Чхве приветливо кивнул девушке за стойкой и проследовал к своему столу. Почти сразу послышалось шипение кофе-машины.
Давешний незнакомец сидел на прежнем месте, углубившись в чтение чего-то на своем планшете. Плавно отведя руку, он брал, слегка манерно оттопырив мизинец, с блюдца маленькую чашку с золотой каймой и делал глоток. Второе блюдце с комком прозрачных сахарных нитей стояло нетронутым. На то, чтобы заметить это, Чхве хватило одного взгляда.
Усевшись и втянув ноздрями любимые ароматы, он покосился на соседа. Тот экономными движениями пальца листал страницы, то склоняясь чуть ниже, то откидываясь обратно на спинку стула. В этот раз сочетание цветов в его костюме было не менее смелым, нежели в первый раз: винный пуловер, синие брюки, горчичные носки и темно-коричневой кожи с тиснением ботинки.
Босс Чхве, сторонник классического стиля, должен был бы возмутиться таким святотатством, но странное дело, лишь одобрительно улыбнулся. А он молодец, этот парень. Мол, вот такой я, выкусите!
Наконец принесли большой, высокий бокал, увенчанный шапкой белоснежной пены, и Чхве с наслаждением сделал первый глоток. Нигде в городе не умели так сделать латте, как здесь. Но вот что удивительно – Чхве неумолимо тянуло посмотреть в угол, туда, где сидел незнакомец. Он не привык отказывать себе в приятных мелочах, а разглядывать этого парня было действительно приятно, так что, поставив бокал на стол, он направил взгляд в сторону.
Незнакомец фактически допил свою чашку, поэтому босс Чхве после короткого размышления взмахнул рукой, дождался девушку и попросил ее повторить во-о-н тот заказ. Если она и изумилась, то сделала это профессионально: улыбнулась и понимающе кивнула.
Наверное, со стороны это выглядело так, как если бы Чхве в ресторане послал понравившейся женщине бутылку вина. Впрочем, мнением баристы он не интересовался. А вот как отреагирует незнакомец – было непонятно, но не отменять же заказ.
Когда возле руки парня опустилось новое блюдце с полной чашкой, он чуть склонил голову и негромко что-то спросил. Девушка так же тихо ответила и повела глазами в сторону Чхве. Незнакомец нашел его взглядом, благодарно кивнул и… снова уткнулся в свой планшет.
Чхве и сам не понимал, чего же ждал в ответ на угощение, но как-то вот не такого показного спокойствия. Иронично усмехнувшись, он вернулся к своему латте. Неожиданно завибрировал смартфон, и Чхве ответил на звонок. Ничего срочного, всего лишь подчиненный докладывал, что все задания выполнены точно. Все же, вслушиваясь в детали, босс Чхве отвлекся, а когда завершил разговор и отвернулся от окна, увидел, что перед ним за столом сидит незнакомец. Он даже не уловил момента, когда тот очутился столь близко. Всполошившаяся охрана уже стояла за его стулом, но Чхве успокаивающе поднял руку, так что они отступили обратно.
Незнакомец внимательно рассмотрел все детали его облика, потом сделал легкий указующий жест, чуть коснувшись пальцами своего пуловера, и произнес:
– Джиён.
– Что?
– Это мое имя, – с улыбкой повторил парень. – Итак?
Чхве нахмурился:
– Что вы имеете в виду под этим словом?
Джиён улыбнулся шире:
– Только то, что вы уже во второй раз рассматриваете меня, и что вы только что заказали для меня кофе. Все вместе выглядит так, словно вы желаете познакомиться. Я сделал шаг на встречу, представился, теперь ваша очередь.
– Вот как, – невольно усмехнулся Чхве. – Что ж, пожалуй, мне действительно стоит объяснить свое поведение. Видите ли, вы невольно привлекли мое внимание.
– Чем, если не секрет? – поинтересовался Джиён. – Только, пожалуйста, не говорите банальностей, что я привлекательный, а вы рекрутор из модельного агентства.
– А вы любите высказываться без обиняков, – одобрительно хмыкнул Чхве. – Не часто встретишь такого человека. И так же мало людей, способных правильно отреагировать на это. Это я уже о себе. Другой бы заявил вам, что вы довольно откровенны.
Джиён весело рассмеялся, показывая белоснежные зубы.
– Это я слышу нередко. Что ж, будем считать, что мне повезло с собеседником.
Чхве позабавила мысль, что его визави даже не подозревает, с кем разговаривает, а потому ведет себя искренне и непринужденно.
– Меня зовут Чхве Сынхён, – солидно качнул он головой. – Я бизнесмен. А вы?
– Тогда понятны ваши сопровождающие, – прищурился Джиён. – Я дизайнер. Все понемногу: интерьеры, цветы, мебель, даже одежда.
– Да? – удивился Сынхён. – Насколько я знаю, люди вашей профессии все же специализируются на чем-то одном.
– Мне скучно заниматься одним, поэтому я пробую себя в разных областях. Говорят, у меня неплохо получается.
– И не врут, честно. Я, правда, не видел ваши работы, но ваш гардероб сразу рассказал мне, что вы, как минимум, человек неординарный, – улыбнулся Сынхён.
– То есть, кофе вы мне прислали за мою неординарность? – спросил Джиён.
– Мне сложно объяснить вам, да и самому себе, пожалуй, почему я так поступил. Это было спонтанное решение.
– Хм, – слегка кивнул Джиён. – Тогда, я думаю, мне следует вас поблагодарить и отправиться за свой стол. Спасибо! Я так редко получаю подарки, что ваш поступок меня зацепил. Не буду злоупотреблять вашим временем, тем более, что у вас, как у бизнесмена, оно рассчитано по минутам. Всего хорошего и еще раз спасибо! – с этими словами Джиён встал, вежливо поклонился и вернулся к угловому столу.
Сынхёна искренне позабавила вся эта сценка, поэтому он, покидая кафе, передал с баристой свою визитку для Джиёна, с тем, чтобы она вручила ее, когда тот будет рассчитываться за заказ. Не то, чтобы он надеялся на звонок, это был еще один странный, спонтанный поступок этого дня.
Звонка, впрочем, не было ни на следующий день, ни через неделю. Сынхён обычно вычеркивал подобные случаи из памяти, но странное дело, в этот раз его почему-то цепляло это молчание. В самом деле, что за важность? Они никто друг другу, так что пустой обмен любезностями можно было считать завершенным. Хотя, почему не звонит? Нет, это все глупости. Подумаешь, перекинулись парой фраз.
Собственно, довольно просто оказалось найти в окрестностях кафе дизайнерскую фирму, ведь не мог же Джиён ходить попить кофейку с другого конца города. Действительно, на соседней с кафе улице имелась галерея под названием «One of a kind». В том, что она принадлежит новому знакомому, не приходилось сомневаться. Самомнения тому было не занимать.
Сынхён походил по сайту, не без удовольствия посмотрел на работы владельца и его подчиненных. Будучи знатоком дизайнерской мебели, он мог сказать, что идеи отличались новизной и креативным подходом.
С другой стороны, к чему уделять внимание незначительному знакомству? Короткий разговор, привет-пока. Сынхёна, склонного ко вдумчивому анализу, несколько задевало то, что не удавалось разложить по полочкам быстро. Стоило разобраться в причинах, по которым образ Джиёна задержался в голове.
Обычно все же Сынхён выбирал своих спутников из числа приближенных, от которых было понятно, чего ожидать. Своеобразная зона комфорта. Знакомиться вот так, чуть ли не на улице, Сынхён перестал еще в подростковом возрасте. А уж теперь, когда он возглавлял крупную организацию, пожалуй, одну из самых крупных и активных в стране – это было бы вовсе несолидно. Но, поди ж ты, по вечерам, грея в руках бокал коньяка, он невольно припоминал овальные, капризные губы, чуть лукавый прищур карих глаз и смешной оттопыренный мизинец.
Может, сделать попытку узнать Джиёна получше? Никто не знает, к чему это приведет, но… Сынхён уже год был свободен, и одиночество несколько тяготило.
Колокольчик на двери весело звякнул, и Джиён повернулся ко входу. Он сразу узнал мужчину из кофейни. Но как тот здесь оказался? Джиён ведь не говорил, где работает. Секретарша поприветствовала посетителя, однако Сынхён уже нашел взглядом хозяина и направился прямо к нему.
– Не ожидал вас здесь увидеть, если честно, – улыбнулся Джиён, протягивая руку для пожатия.
– Ну, вы так и не позвонили, и я решил сам наведаться к вам, – приветливо кивнул Сынхён, обводя взглядом выставку. – Не возражаете?
– Нет, конечно, – сделал приглашающий жест Джиён. – Но как вы меня нашли?
Сынхён остановился у комплекта мебели из листовой стали:
– Не сложно было сложить ваше упоминание о работе дизайнером с поиском ближайшей к кафе фирмы.
– Ах, вот оно что, – тихо рассмеялся Джиён. – А то я решил, что вы следили за мной.
– Я такими делами не занимаюсь, – усмехнулся Сынхён.
– Отрадно слышать, – признался Джиён. – Просто у меня был печальный опыт, потому я и предположил. Однако оставим в стороне мою жизнь, как несущественный сейчас факт. Вы хотели бы присмотреть для себя что-то определенное? В каком стиле?
Все время, пока они оба обсуждали вкусы Сынхёна в обстановке дома, Чхве внимательно рассматривал дизайнера. То, что он видел, нравилось ему все больше и больше. Не юный мальчик, пожалуй, но точный возраст определить не удавалось. Чистая, гладкая кожа без морщин или шрамов. Выговор правильный, никаких жаргонизмов. Держит себя без снобизма и заносчивости, но и без угодливости. Знает себе цену. Умница, чистюля и эстет. Не злоупотребляет парфюмом. Интересно, вдруг поймал себя на крамольной мысли Сынхён, как он целуется? И тут же смутился.
Джиён заметил перемену в настроении посетителя, но естественно истолковал ее по-своему:
– Если вы не решаетесь на заказ прямо сейчас, ничего страшного. Я дам вам наши проспекты, или же вы можете посетить наш сайт, вот моя визитка, и сделаете это по размышлении.
Сынхён с готовностью поддержал его предложение, принимая визитку и брошюры.
– Да, мне надо подумать. Простите, что отнял у вас так много времени.
– Ну что вы, наоборот, мне было приятно пообщаться с таким понимающим клиентом, – улыбнулся Джиён. – Часто мы слышим: «Сделайте мне красиво», а вот что это в представлении гостя – попробуй, пойми.
– Действительно, – невольно тоже развеселился Сынхён, потом попрощался и ушел.
В следующий раз он появился на фирме спустя несколько дней, под вечер, когда на улицах уже зажглись фонари. Витрины были ярко освещены, но внутри, казалось, никого не было. Сынхён оставил охранников в машине, как и в прошлое посещение. Зал был пуст, но в конце его была открыта дверь, откуда слышался негромкий стук.
– Простите, есть кто? – позвал Чхве.
– Да-да, иду, – ответил голос из-за двери, и через минуту в зал вошел Джиён.
– Вы? Добрый вечер! – он приблизился и протянул руку. – Все-таки выбрали что-то определенное?
– Да, вон тот комплект, – указал пальцем Сынхён на блестящие кресла. – А еще вот это полотно.
– Стилизация под Мондриана? Великолепно! – Джиён направился к своему столу, чтобы оформить покупку. – Когда и куда доставить?
– Скажем, завтра во второй половине дня.
– Отлично, – довольно отозвался Джиён, стуча пальцами по клавиатуре. – А куда?
Сынхён назвал адрес.
– Тогда мне остается поздравить вас с удачной покупкой.
– А вас – с удачной продажей, – от улыбки на щеках Сынхёна обозначились ямочки.
– Точно, – рассмеялся Джиён.
Не смотря на то, что все формальности вроде бы были выполнены, Сынхён продолжал стоять на месте.
– Что-то еще? – мягко поинтересовался Джиён.
Сынхён поднял на него внимательный взгляд.
– Да. Могу я вас пригласить на ужин?
Ресницы Джиёна вздрогнули, он на секунду отвел глаза, но потом нейтральным тоном ответил:
– Можете, конечно. Но у меня встречный вопрос: зачем?
Сынхён пожал плечами.
– Просто так. Хотелось бы побеседовать с вами побольше. Вы мне интересны.
Джиён несколько секунд молчал, а потом тихо заметил:
– Ясно. Что ж, мы не дети, чтобы говорить обиняками. Мне понятен ваш интерес ко мне. Не скажу также, что вы оставили меня равнодушным, но я… Видите ли, я недаром упомянул в прошлый раз свой жизненный опыт. Он был крайне неприятным, поверьте. После долгого размышления я пришел к выводу, что никакие отношения не стоят потраченных на них сил, времени и нервов. Слишком плохо для меня все закончилось. Так что я благодарю вас за приглашение, Чхве-шши, но вынужден отказаться.
– А если я скажу, что не такой, как тот человек, который так вас ранил, вы мне не поверите? – огорченно спросил Сынхён.
Джиён улыбнулся:
– Поверю, но все равно откажу.
– Это несправедливо, прежде всего, по отношению к самому себе. Вы молоды и красивы. Неужели те печальные события заставили вас навсегда поставить на себе крест?
– Увы, да. Так проще и легче. Не нужно снова надеяться и ждать. Так – не больно.
– Понимаю, – глухо ответил Сынхён. – Что ж… – и направился к выходу, но, уже почти дойдя до него, вернулся. – Я не буду делать вам никаких предложений, не буду ничего говорить о чувствах, но можете вы просто со мной поужинать? Безо всяких обязательств. У меня сегодня свободный вечер, вы, я вижу, тоже не торопитесь домой, и теперь понятно, почему. Так подарите мне пару часов своего времени.
Джиён пристально посмотрел в его глаза:
– Хорошо, но помните о своем обещании. И еще… Эти двое, на улице, они тоже будут с нами?
Сынхён невольно оглянулся.
– Они постоянно вас сопровождают, – заметил Джиён. – Никакие секретари себя так не ведут. Значит, что? Значит, они ваша охрана. Следовательно, бизнес у вас, скажем так, небезопасный. Я даже догадался, какой. Всегда старался держаться в стороне от людей вашей, э, профессии. Это чревато, как минимум, для спокойной жизни, уже не говоря о большем. Но вы действительно не оставили меня равнодушным, я не врал. Поэтому на этот вечер готов рискнуть. Однако они тоже будут поблизости?
– Нет, я оставлю их в машине. Не настолько я беспомощный, чтобы быть под постоянным присмотром. Итак, едем?
– Да, только дайте мне выключить свет и все закрыть.
Ресторан, куда Сынхён привез Джиёна, был совсем небольшим. Кроме того, в нем имелся отдельный кабинет, который открывали только для особых гостей. Именно там, в этом зальчике, окна которого выходили на реку Хан, они и разместились. Видимо, хозяин ресторана знал вкусы Чхве, так что закуски появились сразу. Джиён отказался делать выбор, положившись во всем на пригласившего. Мясо, конечно же, пришлось подождать, а вот морепродукты подали немедленно.
– Сто лет не ел устриц, – признался Джиён, деликатно выпивая содержимое раковины, сбрызнутое лимонным соком, и откусывая от булочки с зеленью. – Очень вкусно.
– Я тоже не часто себя балую, – кивнул Сынхён. – Настоятельно рекомендую еще вот эти моллюски.
Джиён подхватил палочками упругий кусочек розоватого мяса, окунул его в сладкий соевый соус и отправил в рот.
– М-м, свежайшие, – помотал он от удовольствия головой. – Спасибо вам, что вытащили меня сюда, честно. В моем обычном рационе вареный рис с каким-нибудь соусом, на большее меня не хватает. Еще люблю магазинную лапшу из пакетов. Только никому не рассказывайте, какие у меня плебейские вкусы.
Чхве расхохотался вслед за смеющимся Джиёном.
– Буду молчать, как рыба.
После короткого стука в зал вошел официант с большим подносом, на котором стояли тарелки с бифштексами, множество плошек с пикулями, овощной нарезкой и корзинка с горячим хлебом. Расставив все на столе, он исчез.
– Настоящий пир, – весело констатировал Квон, втягивая ноздрями аппетитные запахи.
Сынхён налил обоим немного вина.
Взявшись за тонкую ножку бокала, Джиён спросил:
– Ну, за что будем пить? Может, за знакомство?
Чхве с готовностью кивнул. Стекло тихо прозвенело, и они отпили из бокалов по глотку.
– Приятное вино, – заметил Сынхён. – Хороший год.
Джиён чуть склонил голову набок:
– Знаете, я впечатлен. Вы разбираетесь в искусстве, в еде, в вине. Нечасто встретишь подобные умения в одном человеке, разве что у высшего общества. Вы, случайно, не сын какого-нибудь магната?
Сынхён отрезал ломтик мяса, но прежде чем съесть его, ответил:
– Увы! Вы, в принципе, правильно догадались о характере моей деятельности. Но я пришел к тому посту, который сейчас занимаю, не сверху, а трудно и долго поднимаясь вверх.
– Понятно. В этом мы похожи. Я ведь не местный, приехал в столицу, когда мне было восемнадцать лет, чтобы поступить в университет. Однако мне не хватило баллов, – заметил Джиён, тоже берясь за вилку и нож. – Тогда я нашел выход – поступил в хороший колледж на отделение дизайна. Потому что возвращаться в свой маленький городок под Сеулом мне никак не хотелось. Конечно, провинциалу в столице всегда приходится тяжело, но я дал себе слово, что все вытерплю. И, как видите, сдержал. У меня пусть и небольшая, но своя фирма, мы на хорошем счету, у нас довольно обширная клиентура. Однако пробиваться наверх было непросто.
– А почему именно дизайн? – поинтересовался Чхве, отпивая вина.
– Ну, меня никогда не привлекал ремонт машин, а именно этим занимается мой отец. Носить комбинезон в пятнах машинного масла и сверкать траурными полосками под ногтями – нет уж, слуга покорный, – хмыкнул Джиён. – Я еще в средней школе ходил с девочками на уроки кройки и шитья, а не со сверстниками в гараж. Конечно, это служило причиной бесконечных шуточек, меня даже несколько раз лупили, но я стоял на своем.
Сынхён невольно представил себе худенького подростка, затравленно оглядывающегося на жестоких одноклассников, фиолетовые синяки на его теле от побоев – и его сердце дрогнуло от жалости к тому мальчишке, которым когда-то был Квон.
– Да уж, радужным ваше детство назвать сложно.
– А, мелочи, – отмахнулся Джиён. – Что было, то прошло.
– И то верно, – кивнул Чхве. – Хорошо иметь такой характер, который не цепляется за старые обиды, но наоборот, находит в них стимул идти дальше.
– Не сказал бы, что совсем ничего не помню, и ничто на меня не влияет, – отрицательно мотнул головой Джиён. – Уже здесь, в столице, я получил урок, который заставил меня пересмотреть отношение к людям. Если у меня и были какие-то иллюзии – я их утратил, но не скажу, что стал хуже жить, наоборот, мне это помогло.
Он завернул в лист салата полоску горячего мяса, ломтик кимчи, дольку маринованного огурца, чуть-чуть пряной моркови, и съел, жмурясь от удовольствия.
– Сказка!
Сынхён довольно усмехнулся:
– Как мало нужно человеку для счастья.
Джиён согласно кивнул:
– Абсолютно верно. Вкусная еда, тихий вечер, приятный собеседник.
– А как выглядит ваш обычный вечер? – спросил Чхве.
Джиён на секунду задумался, а потом ответил:
– Ну, я возвращаюсь домой, у меня, знаете ли, очень недурная квартира-студия на верхнем этаже двухэтажного здания, и чаще всего сразу направляюсь набирать ванну или принимать душ. Почему-то этого мне хочется больше всего после рабочего дня. Потом перекусываю, а затем либо читаю, либо слушаю музыку. Ничего романтичного, как видите.
– А как же встречи с друзьями? – недоуменно поднял брови Сынхён.
– О, – усмехнулся Джиён, – у меня их всего два, но они тоже много работают, так что такие рандеву происходят редко. Мы чаще созваниваемся.
– То есть, если я правильно понимаю, в вашей жизни есть место только работе? Это печально.
– Позволю себе не согласиться, – слегка улыбнулся Квон. – Я сознательно избрал такой образ жизни, он мне подходит. Для того, чтобы не повторилось прошлое, я решил, что мудрее будет отказаться от каких-либо порывов и слабостей.
– Но вам ведь не сто лет. Нельзя же добровольно становиться отшельником.
– Почему? – нахмурился Квон. – Кому это мешает?
– Вам! – буркнул Сынхён, неожиданно понимая, что ступает на зыбкую почву. Какое, собственно, он имеет право указывать постороннему человеку, как тому жить?
Джиён усмехнулся, промокнул салфеткой губы, отложил ее в сторону и откинулся на спинку стула.
– Вы давали обещание не касаться этой темы, верно?
Сынхён вздохнул:
– Послушайте, у меня есть просьба: давайте перейдем на «ты»? А то у меня ощущение, что я тут не один, а меня, как минимум, двое. Не возражаете? Вы, если и младше меня, то ненамного.
Джиён кивнул:
– Хорошо.
– Спасибо! Да, я обещал. Это вырвалось у меня непроизвольно. Просто ты кра…
– Пожалуйста, не надо! – предупреждающе поднял ладонь Джиён. – Видимо, мне все же придется тебе объяснить. Сейчас, соображу, с чего начать. Дай мне пару минут и налей пока вина.
Сынхён повиновался: наполнил до половины оба бокала, отодвинул пустую тарелку на угол стола и потянулся к пепельнице.
– Не возражаешь, я закурю? – спросил он.
– Давай и я с тобой, – Джиён достал из кармана блейзера портсигар. Щелкнув зажигалкой, он взмахом руки разогнал дым, выдохнул и отпил из бокала. – Что ж, так и быть, сыграем в двух попутчиков в вагоне. Знаешь эту игру? Это когда встречаешься на несколько часов с незнакомым человеком и, понимая, что вы больше никогда не увидитесь, вдруг рассказываешь ему всю свою подноготную.
Чхве кивнул. Джиён задумчиво пожевал нижнюю губу и тихо начал.
– Часть своей истории я тебе уже рассказал. Я приехал в Сеул после школы. Как и многим в этом возрасте мне казалось, что все мои мечты непременно исполнятся. Родители не одобряли моего выбора, но я настоял на своем. Честное слово, если бы вернуться в то время, я бы прислушался к их мнению, но что теперь рассуждать. Итак, я вступил в столицу во всем блеске уверенности, что уже завтра мир падет к моим ногам. Действительность же быстро показала мне, что она дама серьезная. Как я упоминал, мне не хватило баллов на экзаменах. Я стоял перед списками абитуриентов обмерший, с полыхающим от стыда лицом, и мне казалось, что все кругом догадываются о моем провале.
Отпив глоток вина, Квон продолжил.
– Пару дней я ходил убитый, а потом вспомнил, что среди множества проспектов, которые я привез с собой, был один из колледжа. Найдя его, я увидел, что там экзамены начинаются чуть позже университетских. На них я вполне успевал. Так что я спешно помчался туда, чтобы отдать свои документы.
– В колледжах требования легче, чем в вузах, – согласился Сынхён.
– Именно. К тому же, я только прошел через череду экзаменов в университете, знания были еще свежи, так что в колледж я поступил легко. Наконец-то я мог на законных основаниях заняться тем, что меня привлекало. Теперь уже никто не фыркал мне вслед и не пытался побить за неподобающее для мальчишки занятие.
– Представляю, как разозлились бы твои одноклассники, – негромко заметил Чхве.
Джиён коротко рассмеялся:
– О да! Но они теперь были далеко. Я чувствовал, что одержал маленькую, но победу. Учился я легко, все давалось мне как бы само собой. Наверное, мне стоило прислушаться. Знаешь, в моей жизни так бывает: вот все хорошо, абсолютно все – и вдруг, ни с того, ни с сего, судьба дает мне оплеуху. Это уже какая-то закономерность, как я заметил. Да, именно тогда, в конце второго курса я и познакомился с Донвуком. Он был старше меня на три года, и учился на последнем курсе. А столкнулись мы с ним в библиотеке. Причем, говоря, столкнулись, я именно это и имею в виду. Я нес огромную стопу учебников и элементарно его не увидел. Так и вывалил на него эту гору. Видел бы ты меня в ту пору: тощее недоразумение в очках на круглом, как дыня лице, и с кривым передним зубом. А он был роскошен: высокий, стройный, стильная прическа, пухлые губищи на пол-лица.
Сынхён невольно улыбнулся подобному описанию.
– Правда-правда, – усмехнулся Джиён. – Не вру. И вот этот кумир всех девиц колледжа смерил меня взглядом с головы до ног и вдруг расплылся в ослепительной улыбке. Я судорожно кинулся собирать книги, а он присел и помог мне. Думал ли я, что передо мной сидит тот, от одного звука шагов которого я вскоре буду вздрагивать.
– Даже так?
– Ага, – хмыкнул Джиён. – Но не перебивай.
Он покрутил бокал за ножку, потом сделал глоток вина, затянулся и выпустил струю дыма. Вид у него был задумчивый.
– Знаешь, если не хочешь говорить – то не надо, – Сынхён поднял серьёзный взгляд на него.
– Отчего же? – Джиён хмельно улыбнулся. – Мы ведь играем, так что завтра уже и не вспомним обо всем, что было тут. Как говорится, что происходит в Лас-Вегасе, остаётся в Лас-Вегасе. Верно?
Сынхён кивнул.
– Так вот, – медленно продолжил Квон, – если не ходить вокруг да около – очень скоро мы были неразлучны. Поначалу все было прилично, мы просто стали друзьями. Мне так льстило, что хён, такой крутой, уделяет мне много времени. Мы говорили буквально обо всем, и у него всегда находились для меня шутки, смешные истории и разговоры по душам. Он помогал мне в учебе нетривиальными идеями. Я буквально смотрел ему в рот, если можно так сказать. Странно, что я ни разу не задал себе элементарный вопрос: а что ему во мне? Для чего он связался с мальчишкой? До поры я не осознавал, что влюблен, мне казалось, что я просто искренне восхищаюсь этим человеком.
– И как же ты понял?
– На каникулах он предложил мне поехать на море, и я с готовностью согласился. Правда, я беспокоился, что денег у меня не слишком много. Однако он лишь рассмеялся и сказал, что с радостью заплатит за нас обоих, ибо траты копеечные. Итак, мы сели в его машину и отправились на побережье. В небольшой деревушке он снял на неделю дом, в котором мы и поселились. Мы катались на лодке, помогали местным в рыбной ловле, ели божественно вкусный рыбный суп и моллюски, жареные на решетке. Вечерами же мы делали наброски в рабочих альбомах. И вот, на третью ночь… Донвук притащил несколько бутылок местного соджу. Помню, как я опьянел. Не сильно, так, чтобы падать, но значительно, чтобы потерять над собой контроль.
Чхве мысленно представил себе эту картину и сжал кулаки.
– Помню, как он оказался совсем рядом со мной, – тихо рассказывал Джиён, туша сигарету в пепельнице. – Трещали цикады, шумело море, а Донвук шептал мне, что не может больше скрывать то, что чувствует; что он поймет, если я не соглашусь, но что мое «да» сделало бы его безмерно счастливым. Сейчас я отчетливо вижу, как искусно он оплетал меня своей паутиной, но тогда мое сердце быстро билось в груди. Хён, такой красивый, такой нежный – и он любит меня. Я поверил в это. Какими-то вполне натуральными мне показались все те манипуляции, что он проделал с моим телом, даже боль была естественной и не отпугнула меня, более того, принесла своеобразное удовольствие. Я думал, что она – это небольшая цена за всю полноту чувств, которые бурлили во мне.
– Но там, на море все только началось? – тихо спросил Сынхён.
– Да, – согласно усмехнулся Квон. – Когда мы вернулись в город, в трагедии было сыграно лишь интро. Всей же пьесе было отпущено полгода.
– Забавные у тебя сравнения, – без улыбки заметил Чхве.
– Так ведь я теперь именно так это и представляю: словно бы не я, а кто-то другой, схожий со мной лицом, сыграл эту роль. Я словно бы отделил себя от того, кем был тогда, потому что признать, что все дерьмо, что случилось, было именно со мной – очень больно. Психолог бы объяснил яснее, но уж как есть.
– Продолжай!
– В городе Донвук жил на съемной квартире и уговорил меня переселиться к нему, якобы, чтобы сэкономить на плате за общежитие. Я сам, своими руками отдал себя ему в полное владение. Очень быстро мне стало понятно, что нарушать установленные им правила, а их было много, чревато. Нельзя было задерживаться после занятий, нельзя было никого приводить к нам. Мой телефон самым тщательным образом проверялся. В доме необходимо было поддерживать идеальную чистоту. До сих пор помню, как каждый день драил туалет. В какой-то момент я осознал, что стал бесплатным слугой, который, однако, мало того, что не получает никаких денег за свой труд, так еще и обязан выносить любой каприз своего повелителя.
– Как-то плохо у меня в голове увязывается то, что он говорил о чувствах, и то, что ты фактически попал в рабство, – удивился Сынхён. – Где же тут любовь?
– О, тогда я слабо задумывался об этом, – грустно улыбнулся Джиён. – Мне просто хотелось сделать все возможное, чтобы заслужить его улыбку и ласку. И я делал. Это был чистейший мазохизм, но я даже не могу тебе передать тот трепет, который охватывал меня, когда он, как я сейчас понимаю, снисходил. Он подтягивал меня к себе, обнимал и целовал долго-долго, так, что у меня начинала кружиться голова. Причем, мне нельзя было проявлять хоть какую-то инициативу, он за это наказывал. Иногда просто отталкивал, отворачивался и засыпал, а иногда действительно карал за эту вольность. В ход шли плотная бечевка, мои рубашки, даже наручники. Несколько раз он меня бил. А когда я, скорчившись на полу, размазывал по щекам слезы, обнимал меня, ласкал и брал там же, на ковре.
– Почему ты не ушел от него сразу, после первого же избиения?
Джиён пожал плечами:
– Наверное, все же он действительно сумел внушить мне, что я плохой, а значит, заслуживаю этого. Кроме того, это я уже сейчас понимаю, я надеялся, что он оценит все хорошее, что во мне есть, и изменится. Какой-то чисто женский подход, скажи? Но слов из песни не выкинешь, я так чувствовал.
– Даже не верится! – возмутился Сынхён.
– Мне тоже, – иронично хмыкнул Квон. – Однако это было. Были три дня в наручниках, был трах перед зеркалом, причем мне было запрещено закрывать глаза, чтобы я видел, как меня имеют. Была скука на его лице, когда он целовал меня. Головой в унитаз за, не помню уж какую оплошность – и это было. Он выкручивал мне руки, щипал до багровых синяков, кусал до крови. Он упивался своей властью надо мной. Что касается меня: иллюзия его контроля делала мою беспомощность более приемлемой, что ли. В конце концов, в мире так много хрупких вещей. Люди ломаются на удивление легко, так же просто, как разбиваются надежды.
Чхве потрясенно вздохнул:
– И что, никто ничего не замечал?
– Нет, – качнул головой Джиён. – Донвук был очень предусмотрителен. Он никогда не бил меня по лицу так, чтобы оставались следы. Пощечины не в счет. Полосы на запястьях он приказывал мне закрывать длинными рукавами, а на теле – все было под одеждой. На людях Донвук был внимательным ко мне, милым и дружелюбным. Так что никто не знал того зверя, который скрывался под обаятельной оболочкой.
– Да уж, люди поразительно слепы, когда дело не касается их самих, – сердито буркнул Сынхён.
– Именно.
– А как у вас все закончилось? Вернее, я понимаю, как, но что послужило толчком?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – протянул Джиён, подливая себе вина. – Просто как-то утром я проснулся. Подушка и мои щеки были мокры, я понял, что плакал во сне. Во рту был тошнотворный привкус спермы, от меня противно и остро пахло потом. Все тело ломило, но особенно болело внизу сзади. Я потрогал себя там и увидел на пальцах кровь. И вдруг… Знаешь, просто толчком я понял, что дальше так продолжаться не может. Я почувствовал, что этот человек, который лежит рядом, больше ничего для меня не значит. Он одурачил меня словами о любви, и я позволял ему все, лишь бы он смотрел на меня. Именно в тот момент пришло осознание, что это был бег осла за недостижимой морковкой. Кое-как, шатаясь, я встал и пошел в ванную комнату. То, что я увидел в зеркале, ужаснуло. Этот заморыш с фиолетовыми кругами под глазами, трясущийся от боли и недосыпа – это был не я. Мое отражение шокировало меня. Я встал под душ, сдерживаясь, чтобы не застонать, вымылся и впервые бросил мокрое полотенце на пол. На белой ткани остались красные пятна, и вид этих полос дал мне силы сделать то, что было должно.
Я вернулся в комнату. Донвук безмятежно спал, не подозревая о моем бунте. Я привык все делать тихо, так что мои сборы прошли незамеченными. Лишь когда я засовывал в сумку последние учебники, он проснулся. Что ты делаешь? – недовольно спросил он. – А на что это похоже? – ответил я. – Собираюсь. – Вернись в постель! – приказал мне Донвук. – Да пошел ты! – бросил я ему в лицо. Надо было видеть его гримасу в тот момент. Это все равно, как если бы пес заговорил. Видимо, он пытался уразуметь, что на меня нашло, и конечно, первое, что он по привычке рявкнул, было: – Живо сюда! Не зли меня. – Но мне-то уже было плевать на его гнев. – Бегу и падаю! – мрачно буркнул я, надевая сумку на плечо. – И напоследок, говнюк, желаю, чтобы жизнь поступила с тобой так же, как ты поступал со мной. – С этими словами я вышел из комнаты, а потом и из дома.
– И что же, он не попытался тебя вернуть? – подался вперед Чхве.
– Еще как! – усмехнулся Квон. – Подкатил ко мне в библиотеке и снова попытался надавить на меня, но не тут-то было, я остался глух к его словам. Тогда он стал угрожать, что всем расскажет, мол, я – гей. Я рассмеялся ему в лицо и посоветовал непременно это сделать. Видимо, он ждал, что я струшу, но я для себя решил, что если он выполнит свою угрозу, пройти даже через это унижение, лишь бы не дать ему и дальше ломать себя. И вот тут Донвук растерялся: у него не осталось никакой возможности повлиять на меня. Тогда, скорее всего именно от растерянности, он вдруг вспомнил о мягкости, попытался меня обнять, но я холодно заявил ему, чтобы он убрал свои руки, а потом повернулся и ушел.
– И что было дальше?
– Дальше? Ну, это я сейчас так спокойно все рассказываю, а тогда мне было хреново до чертиков. Помимо воли я вспоминал, как мы занимались сексом, ибо у меня язык не поворачивается назвать это занятием любовью, и зарывался лицом в подушку, чтобы сосед по комнате в общежитии не услышал, что я плачу. До глупости сентиментально я перебирал каждую его ласку. Что скрывать, я ужасно хотел трахаться, прости за пошлое слово.
Сынхён сделал нетерпеливый жест, говоривший, что не обратил внимания на такую мелочь.
– Я прекрасно помнил то, с какой жестокостью он обращался со мной, но сволочной мозг все время подбрасывал какие-то интимные подробности. Теперь уже мне самому пришлось ломать себя, чтобы очиститься от рабской преданности человеку, не заслуживающему доброго слова. Он сволочь, садист и выродок – это я повторял, как мантру, изо дня в день. Возмущение мое росло, подпитываемое стыдом за собственную слабость. В один прекрасный день я обнаружил, что думаю о Донвуке безо всякого трепета. На смену пришло равнодушие. На всю эту борьбу ушел год. И вот тут я почувствовал себя наконец-то свободным. Однако…
– Что?
– С тех пор я стал бояться верить хоть кому-нибудь. Даже в малости. Так что, эту битву Донвук все же выиграл.
– Битву, но не войну, – тихо сказал Сынхён.
– Почему ты так думаешь? Я же лучше знаю все последствия.
– Тем не менее, – не согласился Чхве. – Да, этот урод сделал все, чтобы ты перестал доверять людям, а ты хоть и нашел в себе силы бросить его, продолжаешь почему-то подчиняться ему. Согласен, ты свободен, фактически, однако поставил перед собой стену, сознательно поставил, чтобы больше никогда не попадаться в силки. Но ведь не могут быть все люди такими же, как он.
– Не могут, верно, но я подумал и решил, что во избежание даже намека на подобное, отказаться вообще от любых чувств.
– Ты обкрадываешь сам себя, – мрачно сказал Сынхён, отворачиваясь к окну.
– Знаешь, – смущенно хохотнул Джиён, – попалась мне как-то в руки книга из жанра фантастики. Так вот, там речь шла о создании неким промышленным конгломератом киберов по точному подобию людей. Название вроде то ли «Жуткое плато», то ли «Страшное побережье», не суть. Этих киберов на полном серьезе собирались делать на продажу, чтобы каждый желающий мог получить свой идеал. Я подумал, что это очень многое бы упростило в разы. Вот приходишь ты домой, а тебя встречает некто, понимающий тебя с полуслова. Ты знаешь, как он отреагирует, что сделает, притом всегда есть возможность дополнить его ПО по своему желанию. Идеальный спутник. Конечно, там, в книге, все сложно было у самих людей, и хотя один бился над загадкой формулы любви, но так и не смог ее разгадать. И потерял бы и настоящее чувство, если бы не его близкий друг, который показал ему, что вся химия и киберы – это глупость. Настоящее чувство не получится от смешения каких-то ингридиентов. Настоящую любовь не получишь, купив себе даже стопроцентно идеального робота. В общем, там все хорошо закончилось, но я долго был под впечатлением и жалел, что нельзя в жизни реально пойти и приобрести такого кибера. Я б купил.
Сынхён рассмеялся.
– Правда?
– Честно, – улыбнулся Квон. – А ты бы нет?
– Да мне и с людьми неплохо.
– А я малодушно прикидываю, что это решило бы все мои проблемы. Ошибаюсь, конечно, но такова человеческая порода: мы хотим как можно меньше трудностей. И, раз уж в жизни так не бывает, приходится выкручиваться. В моем случае – полным отказом от чувств.
– Погоди, – встрепенулся Сынхён, – то есть ты хочешь сказать, что с тех самых пор вообще без… ну, ты понял?
– Без секса? – ухмыльнулся Квон. – Нет, врать не буду, иногда я заказываю себе спутника из эскорт службы. Этот бизнес в столице известен только узкому кругу лиц, не так, как в той же Японии, к примеру, но тем не менее. Все очень прямолинейно и честно. Товар – деньги. Каждый получает то, что хочет.
– Практически, кибер с доставкой, – саркастически скривил губы Сынхён.
– Почти, – усмехнулся Джиён. – Только что не навсегда, а на несколько часов.
Сынхён встал со стула, подошел к окну и открыл его. В зал хлынула ночная прохлада, гудки паромов и шум машин с трассы.
– Чувствую, что разочаровал тебя, – послышался насмешливый голос Квона. Сынхён обернулся.
– Абсолютно нет, – ответил он. – Мне просто горько.
– Мы же едва знакомы, – возразил Джиён. – Так что не стоит. Этот странный вечер скоро закончится – и мы оба его забудем. Это было просто путешествие в ночном поезде двух случайных попутчиков. Хотя должен признаться, что благодарен за твою настойчивость. Я никогда и никому не рассказывал того, что поведал тебе. Это было словно исповедь священнику в пустом храме. – Помолчав с минуту, он заявил: – Думаю, мне пора.
Сынхён бросил на своего визави долгий взгляд и кивнул. Оставив деньги на столе, они покинули ресторан, сели в машину и поехали в сторону дома Квона.
Больше месяца Сынхён возвращался мыслями к этому разговору. Как говорил один из классиков, нет ничего печальнее смерти иллюзий. Квон, такой оживленный, такой деловитый. Никто, не зная его жизни, не мог бы даже помыслить, что его душа похожа на руины. Нет, он ничего не забыл, но каким-то образом сумел выстроить между печальными и унизительными воспоминаниями и собой стену. Правда, при этом запер глубоко в себе все лучшее, все нежное, а ключ предусмотрительно выкинул.
Чхве ужасно возмущало то, что какой-то моральный выродок нанес ему незаживающую рану и продолжает жить как ни в чем ни бывало. Много бы он отдал, чтобы поквитаться с этим Донвуком. Но что толку? Предположим, он его накажет, разве это как-то поможет Джиёну? Сомнительно. Ведь он и сам не пожелал мстить, а наоборот, постарался забыть все, что было связано с его мучителем.
В мире Сынхёна подобные вопросы решались однозначно, но Квон живет не по таким правилам. Трудно быть сильным, но нужно особое мужество, чтобы попросить о помощи. Однако именно о ней Квон и не просил. Он просто жил дальше.
Съездив в Китай и Японию по делам, Чхве вернулся и окунулся в повседневность организации, которая требовала неусыпного внимания. Весь день, а часто и круглые сутки у него были заняты. Но все же, в свободные вечера он располагался на балконе своей виллы, держа в ладонях бокал с вином. В приоткрытую дверь лились звуки Lascia Ch'io Pianga Генделя или Tempo di menuetto Сальери, далеко внизу шумели машины на трассе вдоль реки Хан. В эти минуты Сынхён вспоминал лицо Джиёна, его голос, изящные руки, и сердце у него холодело. Этот человек, так случайно встреченный, так смело рассказавший, постороннему по сути, свою историю, сильно зацепил воображение Чхве.
Последний партнер, с которым Сынхён встречался, был из его окружения. Не сказать, что члены организации сразу же приняли тот факт, что в постели их начальник предпочитает мужчин. Были и шепотки за спиной, и порицающие взгляды. Правда, когда все убедились, что все пристойно, никто ни на кого не кидается прилюдно с объятьями и прочим, все поутихло. После раздумий подчиненные Сынхёна пришли к выводу, что их шеф, блистательно руководивший ими многие годы, имеет право на маленькую тайну. Ну а те несколько упрямцев, как-то незаметно и быстро исчезнувшие, были не в счет.
Более того, у нескольких участников организации достало смелости вслед за своим шефом признаться в настоящем положении дел, и остальным хватило ума их принять такими, какие они есть.
Итак, последний, с кем был в отношениях Сынхён, сплоховал на одной из встреч с конкурентами, поймав две пули в живот. С той поры прошло уже более года, но Чхве пока не спешил обращать внимание на кого-либо. И тут… Надо сказать, что от более решительных действий его останавливало то, что Джиён был не из их мира, а кроме того категорически высказал свои взгляды.
Первым порывом Сынхёна было оставить Квона в покое, раз тот не хочет никаких чувств и чего-то подобного. Однако дни шли, а его образ не спешил покидать мысли Чхве. Он серьезно обдумывал, как убедить нового знакомого в своих наилучших намерениях, в том, что он никогда не позволит себе подобных поступков, какие совершил Донвук.
Будучи реалистом в жизни, более того, руководя подобной организацией, в которой сантименты были не в ходу, Сынхён сохранял в душе уголок, в котором хранил и тепло, и нежность. Его немногочисленные партнеры не могли пожаловаться на жестокость или принуждение с его стороны, а если все же расставались с ним, то либо по причинам радикальным, как последний, либо совершали ошибки, которые Чхве, как шеф организации, не мог простить даже своим любовникам.
Мучаясь сомнениями и вполне закономерным страхом, Сынхён все же одним вечером набрал номер с визитки Джиёна. Он пытался заранее выстроить план разговора, но когда после нескольких звонков Квон ответил, все заготовки вылетели у Чхве из головы.
– Алло? – деловито спросил Джиён.
– Это я, – только и смог выдавить Сынхён.
Видимо, Джиён узнал его голос, чью глубину действительно было трудно забыть, поэтому после нескольких томительных секунд молчания все же ответил:
– Какие-то проблемы? Или ты позвонил просто так?
– Если честно, то верно второе, – ответил Чхве, покусывая губу.
– И что же ты хотел? – мягко поинтересовался Квон.
– Ты не очень рассердишься, если я предложу встретиться?
Джиён тихо рассмеялся.
– Да нет, не рассержусь, но мы ведь, кажется, договорились тогда, что это будет один раз.
– И, тем не менее, – решил настаивать Сынхён. – Пойми меня правильно: ты мне очень понравился, честно. Я постоянно думаю о тебе.
Было слышно, как Джиён вздохнул.
– Не буду врать, Сынхён, ты очень красивый, пожалуй, я и не встречал настолько привлекательных людей в своей жизни. Кроме того, я не сомневаюсь, что ты человек хороший, ну, насколько это возможно при твоей профессии. Но я… как бы тебе…
– Боишься, ты говорил, – сказал Чхве.
– Верно, – согласился Квон. – Боюсь. Нет, я не живу монахом, собственно, об этом я тебе рассказывал, но там четко все определено. Мне просто нечего тебе предложить.
– А если мы все же попытаемся? Нет, не отправимся сразу в постель, это исключено, но попробуем пообщаться ближе. Хотя бы несколько раз.
– Сынхён, меня смущает то, что я вывернул перед тобой свое грязное белье, я никогда и ни с кем этого не делал. Мне тяжело будет смотреть тебе в глаза, ведь ты знаешь такое, чего не знают даже мои друзья.
– Для меня это не имеет никакого значения, – Сынхён переложил телефон в другую руку, – ты же не знаешь, что я думаю по этому поводу.
– И что?
– Думаю, что ты очень сильный. Ты выстоял в ситуации, которая другого могла бы сломать навсегда. Ты не просто живешь дальше, ты выстроил свое дело, свою жизнь. И все это не прибегая к услугам психологов, не спиваясь, не скуля и не жалуясь. Ты – боец.
Джиён весело хмыкнул:
– Ну, прямо богатырь. Слушай, я серьезно. То, что я распустил язык, меня дико смущает. Чего я совершенно не переношу, так это жалости. И мне бы не хотелось ловить ее в твоих глазах.
– Вот уж мне бы и в голову не пришло тебя жалеть, – хохотнул Чхве. – Судя по тому, что я увидел, тебе палец в рот не клади, откусишь по локоть.
– Откушу, не сомневайся, – прыснул со смеху Джиён.
– Ну вот. Так что я очень тебя прошу: подумай над моим предложением. Если согласишься, все будет на твоих условиях.
– Хорошо, я поразмыслю, – сказал Квон. – В любом случае я тебе позвоню, чтобы сообщить о своем решении.
– Буду ждать, – обрадовался Сынхён.
После того как Квон сбросил звонок, он еще постоял на балконе, допил вино и почему-то почувствовал себя практически счастливым.
Автор: *JT*
Иллюстратор: *JT*
Количество слов: ~12500
Фэндом: Big Bang
Пейринг: GD/TOP
Рейтинг: PG-13
Жанры: AU, romance
Предупреждение: здесь герои не имеют никакого отношения к миру музыки
Саммари: Они оба молоды, оба успешно ведут свои дела, обоим не очень везет в личном плане. Все могло бы быть гладко после их знакомства, но один из них босс мафии, а другой не верит в чувства.
Скачать манип: 896х1302 рх, 948 kb
"When I fall in love, I'll be so into it… to the point of losing my reason..." - Choi Seung Hyun
В зале густо, осязаемо пахло хорошим кофе. В аромат тонко и деликатно вливалась струя ванили и кардамона. Не самый центр города, однако, это заведение босс Чхве предпочитал всем остальным. Спору нет, он мог прийти в любой ресторан, в любое из сотен кафе столицы, и был бы принят, как коронованная особа. Но по какой-то неведомой причине он ходил сюда, где его считали просто солидным бизнесменом, держащим контору неподалеку.
Девушки за прилавком, сменявшие друг друга по очереди, всего их было трое, и он уже успел запомнить их имена, были всегда милы и приветливы, встречая постоянного клиента искренними улыбками. Они помнили его вкусы, без слов начиная готовить латте с карамелью и шоколадной крошкой. К нему подавали либо крошечное печенье с орехами, либо фирменный пирог от шефа с яблоками и корицей.
Пара скромно и аккуратно одетых молодых людей, которые всегда появлялись вместе с Чхве, были, по мнению персонала, его менеджерами или референтами, сопровождавшими босса даже в моменты отдыха. Парочка всегда занимала стол чуть сзади и сбоку от начальника, заказывала себе кофе по-турецки и, молча, его пила.
Этот день ничем не отличался от остальных, разве что босс Чхве был чуть нахмурен. Он просматривал какие-то бумаги в плотной пластиковой папке и неспешно прихлебывал свой напиток.
Наконец, закрыв папку, он посмотрел в окно, машинально поигрывая ложечкой и выводя ею узоры на накрахмаленной скатерти. Проведя несколько минут в молчаливом оцепенении и вдруг услышав непонятный тихий звук, босс Чхве слегка вздохнул и повернул голову в сторону зала. Его взгляд безошибочно остановился на человеке, сидящем в самом углу.
Молодой. Одет в баклажанового цвета кардиган поверх бледно-голубой рубашки и в серые брюки со стрелками. Обувь – замшевые мокасины. Между брюками и мокасинами виднелись изящные лодыжки в вишневых носках.
Сочетание цветов было несколько смелым, так что Чхве поневоле удивленно моргнул. Однако некоторая пестрота костюма незнакомца отнюдь не портила. Более того, она ему определенно шла.
Засмотревшись на молодого человека чуть дольше, чем разрешали приличия, босс Чхве поймал его ответный взгляд: задумчивый, спокойный, разве что с капелькой ироничности. Незнакомец рассматривал его без скрытого вопроса, без недоуменного вздергивания бровей, просто наблюдал.
Они не были знакомы, и босс Чхве никогда не встречал этого человека, он мог бы в этом поклясться. Однако что-то не давало ему отвернуться и забыть о существовании незнакомца.
А тот неожиданно отвлекся на свой планшет, слегка хмыкнул, и Чхве сразу понял, что же выдернуло его из задумчивости. Вот именно этот легчайший смешок на выдохе. Для босса Чхве не существовало мелочей, так что определенно стоило обдумать, почему этот тихий звук его зацепил. Но не сейчас, естественно, когда на кону большая сделка с китайцами. У него еще будет время, потом, позже.
Чхве неторопливо положил на стол купюру и встал. Следом поднялись и его сопровождающие. Пока все трое шли к выходу, парочка позади босса независимо друг от друга думала, что для того, чтобы пить тот кофе, который заказал незнакомец у стены, а это был двойной эфиопский с солью, кардамоном и специями, сваренный в песке, надо иметь стальные яйца. Потому что крошечная чашечка этой смолы заставляла биться сердце чуть ли не вдвое быстрее, а от насыщенности вкуса, казалось, отмирают все вкусовые рецепторы разом. Это вам не та переслащенная жижа, которую так любит босс. И хотя молодой человек вовсе не выглядел суперменом, спутники Чхве почувствовали к нему невольное уважение. Впрочем, их мнения никто не спрашивал. Храня на лицах внимательное, чуть отстраненное выражение, они покинули кафе.
***
Сделка, над которой он работал больше года, проводя сбор нужной информации, иногда по крупицам, с которыми расставались не всегда добровольно, была благополучно заключена. Оговоренные условия удовлетворили обе стороны. Теперь можно было приступать к работе, тесному сотрудничеству с влиятельными людьми из Поднебесной.
Желая наградить себя за умно проведенные переговоры, которые вскоре начнут приносить весомые плоды, босс Чхве вновь распахнул дверь в кафе, окунаясь в любимые ароматы.
Глава охраны пару раз пытался намекнуть ему, что не слишком разумно посещать одно и то же заведение так долго. Конкуренты, а их хватало, могли воспользоваться этим, причем, самым энергичным образом, чтобы доказать, что с ними стоит считаться. Однако босс ответил, что не превратил эти посещения в ритуал, с четко обозначенными днями и временем, а раз так, то опасность не столь велика, как говорит начальник охраны. Тот насупился и отступил, не поменяв, впрочем, своих убеждений. Разве что пара, всегда сопровождавшая босса, удвоила внимание.
Чхве приветливо кивнул девушке за стойкой и проследовал к своему столу. Почти сразу послышалось шипение кофе-машины.
Давешний незнакомец сидел на прежнем месте, углубившись в чтение чего-то на своем планшете. Плавно отведя руку, он брал, слегка манерно оттопырив мизинец, с блюдца маленькую чашку с золотой каймой и делал глоток. Второе блюдце с комком прозрачных сахарных нитей стояло нетронутым. На то, чтобы заметить это, Чхве хватило одного взгляда.
Усевшись и втянув ноздрями любимые ароматы, он покосился на соседа. Тот экономными движениями пальца листал страницы, то склоняясь чуть ниже, то откидываясь обратно на спинку стула. В этот раз сочетание цветов в его костюме было не менее смелым, нежели в первый раз: винный пуловер, синие брюки, горчичные носки и темно-коричневой кожи с тиснением ботинки.
Босс Чхве, сторонник классического стиля, должен был бы возмутиться таким святотатством, но странное дело, лишь одобрительно улыбнулся. А он молодец, этот парень. Мол, вот такой я, выкусите!
Наконец принесли большой, высокий бокал, увенчанный шапкой белоснежной пены, и Чхве с наслаждением сделал первый глоток. Нигде в городе не умели так сделать латте, как здесь. Но вот что удивительно – Чхве неумолимо тянуло посмотреть в угол, туда, где сидел незнакомец. Он не привык отказывать себе в приятных мелочах, а разглядывать этого парня было действительно приятно, так что, поставив бокал на стол, он направил взгляд в сторону.
Незнакомец фактически допил свою чашку, поэтому босс Чхве после короткого размышления взмахнул рукой, дождался девушку и попросил ее повторить во-о-н тот заказ. Если она и изумилась, то сделала это профессионально: улыбнулась и понимающе кивнула.
Наверное, со стороны это выглядело так, как если бы Чхве в ресторане послал понравившейся женщине бутылку вина. Впрочем, мнением баристы он не интересовался. А вот как отреагирует незнакомец – было непонятно, но не отменять же заказ.
Когда возле руки парня опустилось новое блюдце с полной чашкой, он чуть склонил голову и негромко что-то спросил. Девушка так же тихо ответила и повела глазами в сторону Чхве. Незнакомец нашел его взглядом, благодарно кивнул и… снова уткнулся в свой планшет.
Чхве и сам не понимал, чего же ждал в ответ на угощение, но как-то вот не такого показного спокойствия. Иронично усмехнувшись, он вернулся к своему латте. Неожиданно завибрировал смартфон, и Чхве ответил на звонок. Ничего срочного, всего лишь подчиненный докладывал, что все задания выполнены точно. Все же, вслушиваясь в детали, босс Чхве отвлекся, а когда завершил разговор и отвернулся от окна, увидел, что перед ним за столом сидит незнакомец. Он даже не уловил момента, когда тот очутился столь близко. Всполошившаяся охрана уже стояла за его стулом, но Чхве успокаивающе поднял руку, так что они отступили обратно.
Незнакомец внимательно рассмотрел все детали его облика, потом сделал легкий указующий жест, чуть коснувшись пальцами своего пуловера, и произнес:
– Джиён.
– Что?
– Это мое имя, – с улыбкой повторил парень. – Итак?
Чхве нахмурился:
– Что вы имеете в виду под этим словом?
Джиён улыбнулся шире:
– Только то, что вы уже во второй раз рассматриваете меня, и что вы только что заказали для меня кофе. Все вместе выглядит так, словно вы желаете познакомиться. Я сделал шаг на встречу, представился, теперь ваша очередь.
– Вот как, – невольно усмехнулся Чхве. – Что ж, пожалуй, мне действительно стоит объяснить свое поведение. Видите ли, вы невольно привлекли мое внимание.
– Чем, если не секрет? – поинтересовался Джиён. – Только, пожалуйста, не говорите банальностей, что я привлекательный, а вы рекрутор из модельного агентства.
– А вы любите высказываться без обиняков, – одобрительно хмыкнул Чхве. – Не часто встретишь такого человека. И так же мало людей, способных правильно отреагировать на это. Это я уже о себе. Другой бы заявил вам, что вы довольно откровенны.
Джиён весело рассмеялся, показывая белоснежные зубы.
– Это я слышу нередко. Что ж, будем считать, что мне повезло с собеседником.
Чхве позабавила мысль, что его визави даже не подозревает, с кем разговаривает, а потому ведет себя искренне и непринужденно.
– Меня зовут Чхве Сынхён, – солидно качнул он головой. – Я бизнесмен. А вы?
– Тогда понятны ваши сопровождающие, – прищурился Джиён. – Я дизайнер. Все понемногу: интерьеры, цветы, мебель, даже одежда.
– Да? – удивился Сынхён. – Насколько я знаю, люди вашей профессии все же специализируются на чем-то одном.
– Мне скучно заниматься одним, поэтому я пробую себя в разных областях. Говорят, у меня неплохо получается.
– И не врут, честно. Я, правда, не видел ваши работы, но ваш гардероб сразу рассказал мне, что вы, как минимум, человек неординарный, – улыбнулся Сынхён.
– То есть, кофе вы мне прислали за мою неординарность? – спросил Джиён.
– Мне сложно объяснить вам, да и самому себе, пожалуй, почему я так поступил. Это было спонтанное решение.
– Хм, – слегка кивнул Джиён. – Тогда, я думаю, мне следует вас поблагодарить и отправиться за свой стол. Спасибо! Я так редко получаю подарки, что ваш поступок меня зацепил. Не буду злоупотреблять вашим временем, тем более, что у вас, как у бизнесмена, оно рассчитано по минутам. Всего хорошего и еще раз спасибо! – с этими словами Джиён встал, вежливо поклонился и вернулся к угловому столу.
Сынхёна искренне позабавила вся эта сценка, поэтому он, покидая кафе, передал с баристой свою визитку для Джиёна, с тем, чтобы она вручила ее, когда тот будет рассчитываться за заказ. Не то, чтобы он надеялся на звонок, это был еще один странный, спонтанный поступок этого дня.
***
Звонка, впрочем, не было ни на следующий день, ни через неделю. Сынхён обычно вычеркивал подобные случаи из памяти, но странное дело, в этот раз его почему-то цепляло это молчание. В самом деле, что за важность? Они никто друг другу, так что пустой обмен любезностями можно было считать завершенным. Хотя, почему не звонит? Нет, это все глупости. Подумаешь, перекинулись парой фраз.
Собственно, довольно просто оказалось найти в окрестностях кафе дизайнерскую фирму, ведь не мог же Джиён ходить попить кофейку с другого конца города. Действительно, на соседней с кафе улице имелась галерея под названием «One of a kind». В том, что она принадлежит новому знакомому, не приходилось сомневаться. Самомнения тому было не занимать.
Сынхён походил по сайту, не без удовольствия посмотрел на работы владельца и его подчиненных. Будучи знатоком дизайнерской мебели, он мог сказать, что идеи отличались новизной и креативным подходом.
С другой стороны, к чему уделять внимание незначительному знакомству? Короткий разговор, привет-пока. Сынхёна, склонного ко вдумчивому анализу, несколько задевало то, что не удавалось разложить по полочкам быстро. Стоило разобраться в причинах, по которым образ Джиёна задержался в голове.
Обычно все же Сынхён выбирал своих спутников из числа приближенных, от которых было понятно, чего ожидать. Своеобразная зона комфорта. Знакомиться вот так, чуть ли не на улице, Сынхён перестал еще в подростковом возрасте. А уж теперь, когда он возглавлял крупную организацию, пожалуй, одну из самых крупных и активных в стране – это было бы вовсе несолидно. Но, поди ж ты, по вечерам, грея в руках бокал коньяка, он невольно припоминал овальные, капризные губы, чуть лукавый прищур карих глаз и смешной оттопыренный мизинец.
Может, сделать попытку узнать Джиёна получше? Никто не знает, к чему это приведет, но… Сынхён уже год был свободен, и одиночество несколько тяготило.
Колокольчик на двери весело звякнул, и Джиён повернулся ко входу. Он сразу узнал мужчину из кофейни. Но как тот здесь оказался? Джиён ведь не говорил, где работает. Секретарша поприветствовала посетителя, однако Сынхён уже нашел взглядом хозяина и направился прямо к нему.
– Не ожидал вас здесь увидеть, если честно, – улыбнулся Джиён, протягивая руку для пожатия.
– Ну, вы так и не позвонили, и я решил сам наведаться к вам, – приветливо кивнул Сынхён, обводя взглядом выставку. – Не возражаете?
– Нет, конечно, – сделал приглашающий жест Джиён. – Но как вы меня нашли?
Сынхён остановился у комплекта мебели из листовой стали:
– Не сложно было сложить ваше упоминание о работе дизайнером с поиском ближайшей к кафе фирмы.
– Ах, вот оно что, – тихо рассмеялся Джиён. – А то я решил, что вы следили за мной.
– Я такими делами не занимаюсь, – усмехнулся Сынхён.
– Отрадно слышать, – признался Джиён. – Просто у меня был печальный опыт, потому я и предположил. Однако оставим в стороне мою жизнь, как несущественный сейчас факт. Вы хотели бы присмотреть для себя что-то определенное? В каком стиле?
Все время, пока они оба обсуждали вкусы Сынхёна в обстановке дома, Чхве внимательно рассматривал дизайнера. То, что он видел, нравилось ему все больше и больше. Не юный мальчик, пожалуй, но точный возраст определить не удавалось. Чистая, гладкая кожа без морщин или шрамов. Выговор правильный, никаких жаргонизмов. Держит себя без снобизма и заносчивости, но и без угодливости. Знает себе цену. Умница, чистюля и эстет. Не злоупотребляет парфюмом. Интересно, вдруг поймал себя на крамольной мысли Сынхён, как он целуется? И тут же смутился.
Джиён заметил перемену в настроении посетителя, но естественно истолковал ее по-своему:
– Если вы не решаетесь на заказ прямо сейчас, ничего страшного. Я дам вам наши проспекты, или же вы можете посетить наш сайт, вот моя визитка, и сделаете это по размышлении.
Сынхён с готовностью поддержал его предложение, принимая визитку и брошюры.
– Да, мне надо подумать. Простите, что отнял у вас так много времени.
– Ну что вы, наоборот, мне было приятно пообщаться с таким понимающим клиентом, – улыбнулся Джиён. – Часто мы слышим: «Сделайте мне красиво», а вот что это в представлении гостя – попробуй, пойми.
– Действительно, – невольно тоже развеселился Сынхён, потом попрощался и ушел.
***
В следующий раз он появился на фирме спустя несколько дней, под вечер, когда на улицах уже зажглись фонари. Витрины были ярко освещены, но внутри, казалось, никого не было. Сынхён оставил охранников в машине, как и в прошлое посещение. Зал был пуст, но в конце его была открыта дверь, откуда слышался негромкий стук.
– Простите, есть кто? – позвал Чхве.
– Да-да, иду, – ответил голос из-за двери, и через минуту в зал вошел Джиён.
– Вы? Добрый вечер! – он приблизился и протянул руку. – Все-таки выбрали что-то определенное?
– Да, вон тот комплект, – указал пальцем Сынхён на блестящие кресла. – А еще вот это полотно.
– Стилизация под Мондриана? Великолепно! – Джиён направился к своему столу, чтобы оформить покупку. – Когда и куда доставить?
– Скажем, завтра во второй половине дня.
– Отлично, – довольно отозвался Джиён, стуча пальцами по клавиатуре. – А куда?
Сынхён назвал адрес.
– Тогда мне остается поздравить вас с удачной покупкой.
– А вас – с удачной продажей, – от улыбки на щеках Сынхёна обозначились ямочки.
– Точно, – рассмеялся Джиён.
Не смотря на то, что все формальности вроде бы были выполнены, Сынхён продолжал стоять на месте.
– Что-то еще? – мягко поинтересовался Джиён.
Сынхён поднял на него внимательный взгляд.
– Да. Могу я вас пригласить на ужин?
Ресницы Джиёна вздрогнули, он на секунду отвел глаза, но потом нейтральным тоном ответил:
– Можете, конечно. Но у меня встречный вопрос: зачем?
Сынхён пожал плечами.
– Просто так. Хотелось бы побеседовать с вами побольше. Вы мне интересны.
Джиён несколько секунд молчал, а потом тихо заметил:
– Ясно. Что ж, мы не дети, чтобы говорить обиняками. Мне понятен ваш интерес ко мне. Не скажу также, что вы оставили меня равнодушным, но я… Видите ли, я недаром упомянул в прошлый раз свой жизненный опыт. Он был крайне неприятным, поверьте. После долгого размышления я пришел к выводу, что никакие отношения не стоят потраченных на них сил, времени и нервов. Слишком плохо для меня все закончилось. Так что я благодарю вас за приглашение, Чхве-шши, но вынужден отказаться.
– А если я скажу, что не такой, как тот человек, который так вас ранил, вы мне не поверите? – огорченно спросил Сынхён.
Джиён улыбнулся:
– Поверю, но все равно откажу.
– Это несправедливо, прежде всего, по отношению к самому себе. Вы молоды и красивы. Неужели те печальные события заставили вас навсегда поставить на себе крест?
– Увы, да. Так проще и легче. Не нужно снова надеяться и ждать. Так – не больно.
– Понимаю, – глухо ответил Сынхён. – Что ж… – и направился к выходу, но, уже почти дойдя до него, вернулся. – Я не буду делать вам никаких предложений, не буду ничего говорить о чувствах, но можете вы просто со мной поужинать? Безо всяких обязательств. У меня сегодня свободный вечер, вы, я вижу, тоже не торопитесь домой, и теперь понятно, почему. Так подарите мне пару часов своего времени.
Джиён пристально посмотрел в его глаза:
– Хорошо, но помните о своем обещании. И еще… Эти двое, на улице, они тоже будут с нами?
Сынхён невольно оглянулся.
– Они постоянно вас сопровождают, – заметил Джиён. – Никакие секретари себя так не ведут. Значит, что? Значит, они ваша охрана. Следовательно, бизнес у вас, скажем так, небезопасный. Я даже догадался, какой. Всегда старался держаться в стороне от людей вашей, э, профессии. Это чревато, как минимум, для спокойной жизни, уже не говоря о большем. Но вы действительно не оставили меня равнодушным, я не врал. Поэтому на этот вечер готов рискнуть. Однако они тоже будут поблизости?
– Нет, я оставлю их в машине. Не настолько я беспомощный, чтобы быть под постоянным присмотром. Итак, едем?
– Да, только дайте мне выключить свет и все закрыть.
Ресторан, куда Сынхён привез Джиёна, был совсем небольшим. Кроме того, в нем имелся отдельный кабинет, который открывали только для особых гостей. Именно там, в этом зальчике, окна которого выходили на реку Хан, они и разместились. Видимо, хозяин ресторана знал вкусы Чхве, так что закуски появились сразу. Джиён отказался делать выбор, положившись во всем на пригласившего. Мясо, конечно же, пришлось подождать, а вот морепродукты подали немедленно.
– Сто лет не ел устриц, – признался Джиён, деликатно выпивая содержимое раковины, сбрызнутое лимонным соком, и откусывая от булочки с зеленью. – Очень вкусно.
– Я тоже не часто себя балую, – кивнул Сынхён. – Настоятельно рекомендую еще вот эти моллюски.
Джиён подхватил палочками упругий кусочек розоватого мяса, окунул его в сладкий соевый соус и отправил в рот.
– М-м, свежайшие, – помотал он от удовольствия головой. – Спасибо вам, что вытащили меня сюда, честно. В моем обычном рационе вареный рис с каким-нибудь соусом, на большее меня не хватает. Еще люблю магазинную лапшу из пакетов. Только никому не рассказывайте, какие у меня плебейские вкусы.
Чхве расхохотался вслед за смеющимся Джиёном.
– Буду молчать, как рыба.
После короткого стука в зал вошел официант с большим подносом, на котором стояли тарелки с бифштексами, множество плошек с пикулями, овощной нарезкой и корзинка с горячим хлебом. Расставив все на столе, он исчез.
– Настоящий пир, – весело констатировал Квон, втягивая ноздрями аппетитные запахи.
Сынхён налил обоим немного вина.
Взявшись за тонкую ножку бокала, Джиён спросил:
– Ну, за что будем пить? Может, за знакомство?
Чхве с готовностью кивнул. Стекло тихо прозвенело, и они отпили из бокалов по глотку.
– Приятное вино, – заметил Сынхён. – Хороший год.
Джиён чуть склонил голову набок:
– Знаете, я впечатлен. Вы разбираетесь в искусстве, в еде, в вине. Нечасто встретишь подобные умения в одном человеке, разве что у высшего общества. Вы, случайно, не сын какого-нибудь магната?
Сынхён отрезал ломтик мяса, но прежде чем съесть его, ответил:
– Увы! Вы, в принципе, правильно догадались о характере моей деятельности. Но я пришел к тому посту, который сейчас занимаю, не сверху, а трудно и долго поднимаясь вверх.
– Понятно. В этом мы похожи. Я ведь не местный, приехал в столицу, когда мне было восемнадцать лет, чтобы поступить в университет. Однако мне не хватило баллов, – заметил Джиён, тоже берясь за вилку и нож. – Тогда я нашел выход – поступил в хороший колледж на отделение дизайна. Потому что возвращаться в свой маленький городок под Сеулом мне никак не хотелось. Конечно, провинциалу в столице всегда приходится тяжело, но я дал себе слово, что все вытерплю. И, как видите, сдержал. У меня пусть и небольшая, но своя фирма, мы на хорошем счету, у нас довольно обширная клиентура. Однако пробиваться наверх было непросто.
– А почему именно дизайн? – поинтересовался Чхве, отпивая вина.
– Ну, меня никогда не привлекал ремонт машин, а именно этим занимается мой отец. Носить комбинезон в пятнах машинного масла и сверкать траурными полосками под ногтями – нет уж, слуга покорный, – хмыкнул Джиён. – Я еще в средней школе ходил с девочками на уроки кройки и шитья, а не со сверстниками в гараж. Конечно, это служило причиной бесконечных шуточек, меня даже несколько раз лупили, но я стоял на своем.
Сынхён невольно представил себе худенького подростка, затравленно оглядывающегося на жестоких одноклассников, фиолетовые синяки на его теле от побоев – и его сердце дрогнуло от жалости к тому мальчишке, которым когда-то был Квон.
– Да уж, радужным ваше детство назвать сложно.
– А, мелочи, – отмахнулся Джиён. – Что было, то прошло.
– И то верно, – кивнул Чхве. – Хорошо иметь такой характер, который не цепляется за старые обиды, но наоборот, находит в них стимул идти дальше.
– Не сказал бы, что совсем ничего не помню, и ничто на меня не влияет, – отрицательно мотнул головой Джиён. – Уже здесь, в столице, я получил урок, который заставил меня пересмотреть отношение к людям. Если у меня и были какие-то иллюзии – я их утратил, но не скажу, что стал хуже жить, наоборот, мне это помогло.
Он завернул в лист салата полоску горячего мяса, ломтик кимчи, дольку маринованного огурца, чуть-чуть пряной моркови, и съел, жмурясь от удовольствия.
– Сказка!
Сынхён довольно усмехнулся:
– Как мало нужно человеку для счастья.
Джиён согласно кивнул:
– Абсолютно верно. Вкусная еда, тихий вечер, приятный собеседник.
– А как выглядит ваш обычный вечер? – спросил Чхве.
Джиён на секунду задумался, а потом ответил:
– Ну, я возвращаюсь домой, у меня, знаете ли, очень недурная квартира-студия на верхнем этаже двухэтажного здания, и чаще всего сразу направляюсь набирать ванну или принимать душ. Почему-то этого мне хочется больше всего после рабочего дня. Потом перекусываю, а затем либо читаю, либо слушаю музыку. Ничего романтичного, как видите.
– А как же встречи с друзьями? – недоуменно поднял брови Сынхён.
– О, – усмехнулся Джиён, – у меня их всего два, но они тоже много работают, так что такие рандеву происходят редко. Мы чаще созваниваемся.
– То есть, если я правильно понимаю, в вашей жизни есть место только работе? Это печально.
– Позволю себе не согласиться, – слегка улыбнулся Квон. – Я сознательно избрал такой образ жизни, он мне подходит. Для того, чтобы не повторилось прошлое, я решил, что мудрее будет отказаться от каких-либо порывов и слабостей.
– Но вам ведь не сто лет. Нельзя же добровольно становиться отшельником.
– Почему? – нахмурился Квон. – Кому это мешает?
– Вам! – буркнул Сынхён, неожиданно понимая, что ступает на зыбкую почву. Какое, собственно, он имеет право указывать постороннему человеку, как тому жить?
Джиён усмехнулся, промокнул салфеткой губы, отложил ее в сторону и откинулся на спинку стула.
– Вы давали обещание не касаться этой темы, верно?
Сынхён вздохнул:
– Послушайте, у меня есть просьба: давайте перейдем на «ты»? А то у меня ощущение, что я тут не один, а меня, как минимум, двое. Не возражаете? Вы, если и младше меня, то ненамного.
Джиён кивнул:
– Хорошо.
– Спасибо! Да, я обещал. Это вырвалось у меня непроизвольно. Просто ты кра…
– Пожалуйста, не надо! – предупреждающе поднял ладонь Джиён. – Видимо, мне все же придется тебе объяснить. Сейчас, соображу, с чего начать. Дай мне пару минут и налей пока вина.
Сынхён повиновался: наполнил до половины оба бокала, отодвинул пустую тарелку на угол стола и потянулся к пепельнице.
– Не возражаешь, я закурю? – спросил он.
– Давай и я с тобой, – Джиён достал из кармана блейзера портсигар. Щелкнув зажигалкой, он взмахом руки разогнал дым, выдохнул и отпил из бокала. – Что ж, так и быть, сыграем в двух попутчиков в вагоне. Знаешь эту игру? Это когда встречаешься на несколько часов с незнакомым человеком и, понимая, что вы больше никогда не увидитесь, вдруг рассказываешь ему всю свою подноготную.
Чхве кивнул. Джиён задумчиво пожевал нижнюю губу и тихо начал.
– Часть своей истории я тебе уже рассказал. Я приехал в Сеул после школы. Как и многим в этом возрасте мне казалось, что все мои мечты непременно исполнятся. Родители не одобряли моего выбора, но я настоял на своем. Честное слово, если бы вернуться в то время, я бы прислушался к их мнению, но что теперь рассуждать. Итак, я вступил в столицу во всем блеске уверенности, что уже завтра мир падет к моим ногам. Действительность же быстро показала мне, что она дама серьезная. Как я упоминал, мне не хватило баллов на экзаменах. Я стоял перед списками абитуриентов обмерший, с полыхающим от стыда лицом, и мне казалось, что все кругом догадываются о моем провале.
Отпив глоток вина, Квон продолжил.
– Пару дней я ходил убитый, а потом вспомнил, что среди множества проспектов, которые я привез с собой, был один из колледжа. Найдя его, я увидел, что там экзамены начинаются чуть позже университетских. На них я вполне успевал. Так что я спешно помчался туда, чтобы отдать свои документы.
– В колледжах требования легче, чем в вузах, – согласился Сынхён.
– Именно. К тому же, я только прошел через череду экзаменов в университете, знания были еще свежи, так что в колледж я поступил легко. Наконец-то я мог на законных основаниях заняться тем, что меня привлекало. Теперь уже никто не фыркал мне вслед и не пытался побить за неподобающее для мальчишки занятие.
– Представляю, как разозлились бы твои одноклассники, – негромко заметил Чхве.
Джиён коротко рассмеялся:
– О да! Но они теперь были далеко. Я чувствовал, что одержал маленькую, но победу. Учился я легко, все давалось мне как бы само собой. Наверное, мне стоило прислушаться. Знаешь, в моей жизни так бывает: вот все хорошо, абсолютно все – и вдруг, ни с того, ни с сего, судьба дает мне оплеуху. Это уже какая-то закономерность, как я заметил. Да, именно тогда, в конце второго курса я и познакомился с Донвуком. Он был старше меня на три года, и учился на последнем курсе. А столкнулись мы с ним в библиотеке. Причем, говоря, столкнулись, я именно это и имею в виду. Я нес огромную стопу учебников и элементарно его не увидел. Так и вывалил на него эту гору. Видел бы ты меня в ту пору: тощее недоразумение в очках на круглом, как дыня лице, и с кривым передним зубом. А он был роскошен: высокий, стройный, стильная прическа, пухлые губищи на пол-лица.
Сынхён невольно улыбнулся подобному описанию.
– Правда-правда, – усмехнулся Джиён. – Не вру. И вот этот кумир всех девиц колледжа смерил меня взглядом с головы до ног и вдруг расплылся в ослепительной улыбке. Я судорожно кинулся собирать книги, а он присел и помог мне. Думал ли я, что передо мной сидит тот, от одного звука шагов которого я вскоре буду вздрагивать.
– Даже так?
– Ага, – хмыкнул Джиён. – Но не перебивай.
Он покрутил бокал за ножку, потом сделал глоток вина, затянулся и выпустил струю дыма. Вид у него был задумчивый.
– Знаешь, если не хочешь говорить – то не надо, – Сынхён поднял серьёзный взгляд на него.
– Отчего же? – Джиён хмельно улыбнулся. – Мы ведь играем, так что завтра уже и не вспомним обо всем, что было тут. Как говорится, что происходит в Лас-Вегасе, остаётся в Лас-Вегасе. Верно?
Сынхён кивнул.
– Так вот, – медленно продолжил Квон, – если не ходить вокруг да около – очень скоро мы были неразлучны. Поначалу все было прилично, мы просто стали друзьями. Мне так льстило, что хён, такой крутой, уделяет мне много времени. Мы говорили буквально обо всем, и у него всегда находились для меня шутки, смешные истории и разговоры по душам. Он помогал мне в учебе нетривиальными идеями. Я буквально смотрел ему в рот, если можно так сказать. Странно, что я ни разу не задал себе элементарный вопрос: а что ему во мне? Для чего он связался с мальчишкой? До поры я не осознавал, что влюблен, мне казалось, что я просто искренне восхищаюсь этим человеком.
– И как же ты понял?
– На каникулах он предложил мне поехать на море, и я с готовностью согласился. Правда, я беспокоился, что денег у меня не слишком много. Однако он лишь рассмеялся и сказал, что с радостью заплатит за нас обоих, ибо траты копеечные. Итак, мы сели в его машину и отправились на побережье. В небольшой деревушке он снял на неделю дом, в котором мы и поселились. Мы катались на лодке, помогали местным в рыбной ловле, ели божественно вкусный рыбный суп и моллюски, жареные на решетке. Вечерами же мы делали наброски в рабочих альбомах. И вот, на третью ночь… Донвук притащил несколько бутылок местного соджу. Помню, как я опьянел. Не сильно, так, чтобы падать, но значительно, чтобы потерять над собой контроль.
Чхве мысленно представил себе эту картину и сжал кулаки.
– Помню, как он оказался совсем рядом со мной, – тихо рассказывал Джиён, туша сигарету в пепельнице. – Трещали цикады, шумело море, а Донвук шептал мне, что не может больше скрывать то, что чувствует; что он поймет, если я не соглашусь, но что мое «да» сделало бы его безмерно счастливым. Сейчас я отчетливо вижу, как искусно он оплетал меня своей паутиной, но тогда мое сердце быстро билось в груди. Хён, такой красивый, такой нежный – и он любит меня. Я поверил в это. Какими-то вполне натуральными мне показались все те манипуляции, что он проделал с моим телом, даже боль была естественной и не отпугнула меня, более того, принесла своеобразное удовольствие. Я думал, что она – это небольшая цена за всю полноту чувств, которые бурлили во мне.
– Но там, на море все только началось? – тихо спросил Сынхён.
– Да, – согласно усмехнулся Квон. – Когда мы вернулись в город, в трагедии было сыграно лишь интро. Всей же пьесе было отпущено полгода.
– Забавные у тебя сравнения, – без улыбки заметил Чхве.
– Так ведь я теперь именно так это и представляю: словно бы не я, а кто-то другой, схожий со мной лицом, сыграл эту роль. Я словно бы отделил себя от того, кем был тогда, потому что признать, что все дерьмо, что случилось, было именно со мной – очень больно. Психолог бы объяснил яснее, но уж как есть.
– Продолжай!
– В городе Донвук жил на съемной квартире и уговорил меня переселиться к нему, якобы, чтобы сэкономить на плате за общежитие. Я сам, своими руками отдал себя ему в полное владение. Очень быстро мне стало понятно, что нарушать установленные им правила, а их было много, чревато. Нельзя было задерживаться после занятий, нельзя было никого приводить к нам. Мой телефон самым тщательным образом проверялся. В доме необходимо было поддерживать идеальную чистоту. До сих пор помню, как каждый день драил туалет. В какой-то момент я осознал, что стал бесплатным слугой, который, однако, мало того, что не получает никаких денег за свой труд, так еще и обязан выносить любой каприз своего повелителя.
– Как-то плохо у меня в голове увязывается то, что он говорил о чувствах, и то, что ты фактически попал в рабство, – удивился Сынхён. – Где же тут любовь?
– О, тогда я слабо задумывался об этом, – грустно улыбнулся Джиён. – Мне просто хотелось сделать все возможное, чтобы заслужить его улыбку и ласку. И я делал. Это был чистейший мазохизм, но я даже не могу тебе передать тот трепет, который охватывал меня, когда он, как я сейчас понимаю, снисходил. Он подтягивал меня к себе, обнимал и целовал долго-долго, так, что у меня начинала кружиться голова. Причем, мне нельзя было проявлять хоть какую-то инициативу, он за это наказывал. Иногда просто отталкивал, отворачивался и засыпал, а иногда действительно карал за эту вольность. В ход шли плотная бечевка, мои рубашки, даже наручники. Несколько раз он меня бил. А когда я, скорчившись на полу, размазывал по щекам слезы, обнимал меня, ласкал и брал там же, на ковре.
– Почему ты не ушел от него сразу, после первого же избиения?
Джиён пожал плечами:
– Наверное, все же он действительно сумел внушить мне, что я плохой, а значит, заслуживаю этого. Кроме того, это я уже сейчас понимаю, я надеялся, что он оценит все хорошее, что во мне есть, и изменится. Какой-то чисто женский подход, скажи? Но слов из песни не выкинешь, я так чувствовал.
– Даже не верится! – возмутился Сынхён.
– Мне тоже, – иронично хмыкнул Квон. – Однако это было. Были три дня в наручниках, был трах перед зеркалом, причем мне было запрещено закрывать глаза, чтобы я видел, как меня имеют. Была скука на его лице, когда он целовал меня. Головой в унитаз за, не помню уж какую оплошность – и это было. Он выкручивал мне руки, щипал до багровых синяков, кусал до крови. Он упивался своей властью надо мной. Что касается меня: иллюзия его контроля делала мою беспомощность более приемлемой, что ли. В конце концов, в мире так много хрупких вещей. Люди ломаются на удивление легко, так же просто, как разбиваются надежды.
Чхве потрясенно вздохнул:
– И что, никто ничего не замечал?
– Нет, – качнул головой Джиён. – Донвук был очень предусмотрителен. Он никогда не бил меня по лицу так, чтобы оставались следы. Пощечины не в счет. Полосы на запястьях он приказывал мне закрывать длинными рукавами, а на теле – все было под одеждой. На людях Донвук был внимательным ко мне, милым и дружелюбным. Так что никто не знал того зверя, который скрывался под обаятельной оболочкой.
– Да уж, люди поразительно слепы, когда дело не касается их самих, – сердито буркнул Сынхён.
– Именно.
– А как у вас все закончилось? Вернее, я понимаю, как, но что послужило толчком?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – протянул Джиён, подливая себе вина. – Просто как-то утром я проснулся. Подушка и мои щеки были мокры, я понял, что плакал во сне. Во рту был тошнотворный привкус спермы, от меня противно и остро пахло потом. Все тело ломило, но особенно болело внизу сзади. Я потрогал себя там и увидел на пальцах кровь. И вдруг… Знаешь, просто толчком я понял, что дальше так продолжаться не может. Я почувствовал, что этот человек, который лежит рядом, больше ничего для меня не значит. Он одурачил меня словами о любви, и я позволял ему все, лишь бы он смотрел на меня. Именно в тот момент пришло осознание, что это был бег осла за недостижимой морковкой. Кое-как, шатаясь, я встал и пошел в ванную комнату. То, что я увидел в зеркале, ужаснуло. Этот заморыш с фиолетовыми кругами под глазами, трясущийся от боли и недосыпа – это был не я. Мое отражение шокировало меня. Я встал под душ, сдерживаясь, чтобы не застонать, вымылся и впервые бросил мокрое полотенце на пол. На белой ткани остались красные пятна, и вид этих полос дал мне силы сделать то, что было должно.
Я вернулся в комнату. Донвук безмятежно спал, не подозревая о моем бунте. Я привык все делать тихо, так что мои сборы прошли незамеченными. Лишь когда я засовывал в сумку последние учебники, он проснулся. Что ты делаешь? – недовольно спросил он. – А на что это похоже? – ответил я. – Собираюсь. – Вернись в постель! – приказал мне Донвук. – Да пошел ты! – бросил я ему в лицо. Надо было видеть его гримасу в тот момент. Это все равно, как если бы пес заговорил. Видимо, он пытался уразуметь, что на меня нашло, и конечно, первое, что он по привычке рявкнул, было: – Живо сюда! Не зли меня. – Но мне-то уже было плевать на его гнев. – Бегу и падаю! – мрачно буркнул я, надевая сумку на плечо. – И напоследок, говнюк, желаю, чтобы жизнь поступила с тобой так же, как ты поступал со мной. – С этими словами я вышел из комнаты, а потом и из дома.
– И что же, он не попытался тебя вернуть? – подался вперед Чхве.
– Еще как! – усмехнулся Квон. – Подкатил ко мне в библиотеке и снова попытался надавить на меня, но не тут-то было, я остался глух к его словам. Тогда он стал угрожать, что всем расскажет, мол, я – гей. Я рассмеялся ему в лицо и посоветовал непременно это сделать. Видимо, он ждал, что я струшу, но я для себя решил, что если он выполнит свою угрозу, пройти даже через это унижение, лишь бы не дать ему и дальше ломать себя. И вот тут Донвук растерялся: у него не осталось никакой возможности повлиять на меня. Тогда, скорее всего именно от растерянности, он вдруг вспомнил о мягкости, попытался меня обнять, но я холодно заявил ему, чтобы он убрал свои руки, а потом повернулся и ушел.
– И что было дальше?
– Дальше? Ну, это я сейчас так спокойно все рассказываю, а тогда мне было хреново до чертиков. Помимо воли я вспоминал, как мы занимались сексом, ибо у меня язык не поворачивается назвать это занятием любовью, и зарывался лицом в подушку, чтобы сосед по комнате в общежитии не услышал, что я плачу. До глупости сентиментально я перебирал каждую его ласку. Что скрывать, я ужасно хотел трахаться, прости за пошлое слово.
Сынхён сделал нетерпеливый жест, говоривший, что не обратил внимания на такую мелочь.
– Я прекрасно помнил то, с какой жестокостью он обращался со мной, но сволочной мозг все время подбрасывал какие-то интимные подробности. Теперь уже мне самому пришлось ломать себя, чтобы очиститься от рабской преданности человеку, не заслуживающему доброго слова. Он сволочь, садист и выродок – это я повторял, как мантру, изо дня в день. Возмущение мое росло, подпитываемое стыдом за собственную слабость. В один прекрасный день я обнаружил, что думаю о Донвуке безо всякого трепета. На смену пришло равнодушие. На всю эту борьбу ушел год. И вот тут я почувствовал себя наконец-то свободным. Однако…
– Что?
– С тех пор я стал бояться верить хоть кому-нибудь. Даже в малости. Так что, эту битву Донвук все же выиграл.
– Битву, но не войну, – тихо сказал Сынхён.
– Почему ты так думаешь? Я же лучше знаю все последствия.
– Тем не менее, – не согласился Чхве. – Да, этот урод сделал все, чтобы ты перестал доверять людям, а ты хоть и нашел в себе силы бросить его, продолжаешь почему-то подчиняться ему. Согласен, ты свободен, фактически, однако поставил перед собой стену, сознательно поставил, чтобы больше никогда не попадаться в силки. Но ведь не могут быть все люди такими же, как он.
– Не могут, верно, но я подумал и решил, что во избежание даже намека на подобное, отказаться вообще от любых чувств.
– Ты обкрадываешь сам себя, – мрачно сказал Сынхён, отворачиваясь к окну.
– Знаешь, – смущенно хохотнул Джиён, – попалась мне как-то в руки книга из жанра фантастики. Так вот, там речь шла о создании неким промышленным конгломератом киберов по точному подобию людей. Название вроде то ли «Жуткое плато», то ли «Страшное побережье», не суть. Этих киберов на полном серьезе собирались делать на продажу, чтобы каждый желающий мог получить свой идеал. Я подумал, что это очень многое бы упростило в разы. Вот приходишь ты домой, а тебя встречает некто, понимающий тебя с полуслова. Ты знаешь, как он отреагирует, что сделает, притом всегда есть возможность дополнить его ПО по своему желанию. Идеальный спутник. Конечно, там, в книге, все сложно было у самих людей, и хотя один бился над загадкой формулы любви, но так и не смог ее разгадать. И потерял бы и настоящее чувство, если бы не его близкий друг, который показал ему, что вся химия и киберы – это глупость. Настоящее чувство не получится от смешения каких-то ингридиентов. Настоящую любовь не получишь, купив себе даже стопроцентно идеального робота. В общем, там все хорошо закончилось, но я долго был под впечатлением и жалел, что нельзя в жизни реально пойти и приобрести такого кибера. Я б купил.
Сынхён рассмеялся.
– Правда?
– Честно, – улыбнулся Квон. – А ты бы нет?
– Да мне и с людьми неплохо.
– А я малодушно прикидываю, что это решило бы все мои проблемы. Ошибаюсь, конечно, но такова человеческая порода: мы хотим как можно меньше трудностей. И, раз уж в жизни так не бывает, приходится выкручиваться. В моем случае – полным отказом от чувств.
– Погоди, – встрепенулся Сынхён, – то есть ты хочешь сказать, что с тех самых пор вообще без… ну, ты понял?
– Без секса? – ухмыльнулся Квон. – Нет, врать не буду, иногда я заказываю себе спутника из эскорт службы. Этот бизнес в столице известен только узкому кругу лиц, не так, как в той же Японии, к примеру, но тем не менее. Все очень прямолинейно и честно. Товар – деньги. Каждый получает то, что хочет.
– Практически, кибер с доставкой, – саркастически скривил губы Сынхён.
– Почти, – усмехнулся Джиён. – Только что не навсегда, а на несколько часов.
Сынхён встал со стула, подошел к окну и открыл его. В зал хлынула ночная прохлада, гудки паромов и шум машин с трассы.
– Чувствую, что разочаровал тебя, – послышался насмешливый голос Квона. Сынхён обернулся.
– Абсолютно нет, – ответил он. – Мне просто горько.
– Мы же едва знакомы, – возразил Джиён. – Так что не стоит. Этот странный вечер скоро закончится – и мы оба его забудем. Это было просто путешествие в ночном поезде двух случайных попутчиков. Хотя должен признаться, что благодарен за твою настойчивость. Я никогда и никому не рассказывал того, что поведал тебе. Это было словно исповедь священнику в пустом храме. – Помолчав с минуту, он заявил: – Думаю, мне пора.
Сынхён бросил на своего визави долгий взгляд и кивнул. Оставив деньги на столе, они покинули ресторан, сели в машину и поехали в сторону дома Квона.
***
Больше месяца Сынхён возвращался мыслями к этому разговору. Как говорил один из классиков, нет ничего печальнее смерти иллюзий. Квон, такой оживленный, такой деловитый. Никто, не зная его жизни, не мог бы даже помыслить, что его душа похожа на руины. Нет, он ничего не забыл, но каким-то образом сумел выстроить между печальными и унизительными воспоминаниями и собой стену. Правда, при этом запер глубоко в себе все лучшее, все нежное, а ключ предусмотрительно выкинул.
Чхве ужасно возмущало то, что какой-то моральный выродок нанес ему незаживающую рану и продолжает жить как ни в чем ни бывало. Много бы он отдал, чтобы поквитаться с этим Донвуком. Но что толку? Предположим, он его накажет, разве это как-то поможет Джиёну? Сомнительно. Ведь он и сам не пожелал мстить, а наоборот, постарался забыть все, что было связано с его мучителем.
В мире Сынхёна подобные вопросы решались однозначно, но Квон живет не по таким правилам. Трудно быть сильным, но нужно особое мужество, чтобы попросить о помощи. Однако именно о ней Квон и не просил. Он просто жил дальше.
Съездив в Китай и Японию по делам, Чхве вернулся и окунулся в повседневность организации, которая требовала неусыпного внимания. Весь день, а часто и круглые сутки у него были заняты. Но все же, в свободные вечера он располагался на балконе своей виллы, держа в ладонях бокал с вином. В приоткрытую дверь лились звуки Lascia Ch'io Pianga Генделя или Tempo di menuetto Сальери, далеко внизу шумели машины на трассе вдоль реки Хан. В эти минуты Сынхён вспоминал лицо Джиёна, его голос, изящные руки, и сердце у него холодело. Этот человек, так случайно встреченный, так смело рассказавший, постороннему по сути, свою историю, сильно зацепил воображение Чхве.
Последний партнер, с которым Сынхён встречался, был из его окружения. Не сказать, что члены организации сразу же приняли тот факт, что в постели их начальник предпочитает мужчин. Были и шепотки за спиной, и порицающие взгляды. Правда, когда все убедились, что все пристойно, никто ни на кого не кидается прилюдно с объятьями и прочим, все поутихло. После раздумий подчиненные Сынхёна пришли к выводу, что их шеф, блистательно руководивший ими многие годы, имеет право на маленькую тайну. Ну а те несколько упрямцев, как-то незаметно и быстро исчезнувшие, были не в счет.
Более того, у нескольких участников организации достало смелости вслед за своим шефом признаться в настоящем положении дел, и остальным хватило ума их принять такими, какие они есть.
Итак, последний, с кем был в отношениях Сынхён, сплоховал на одной из встреч с конкурентами, поймав две пули в живот. С той поры прошло уже более года, но Чхве пока не спешил обращать внимание на кого-либо. И тут… Надо сказать, что от более решительных действий его останавливало то, что Джиён был не из их мира, а кроме того категорически высказал свои взгляды.
Первым порывом Сынхёна было оставить Квона в покое, раз тот не хочет никаких чувств и чего-то подобного. Однако дни шли, а его образ не спешил покидать мысли Чхве. Он серьезно обдумывал, как убедить нового знакомого в своих наилучших намерениях, в том, что он никогда не позволит себе подобных поступков, какие совершил Донвук.
Будучи реалистом в жизни, более того, руководя подобной организацией, в которой сантименты были не в ходу, Сынхён сохранял в душе уголок, в котором хранил и тепло, и нежность. Его немногочисленные партнеры не могли пожаловаться на жестокость или принуждение с его стороны, а если все же расставались с ним, то либо по причинам радикальным, как последний, либо совершали ошибки, которые Чхве, как шеф организации, не мог простить даже своим любовникам.
Мучаясь сомнениями и вполне закономерным страхом, Сынхён все же одним вечером набрал номер с визитки Джиёна. Он пытался заранее выстроить план разговора, но когда после нескольких звонков Квон ответил, все заготовки вылетели у Чхве из головы.
– Алло? – деловито спросил Джиён.
– Это я, – только и смог выдавить Сынхён.
Видимо, Джиён узнал его голос, чью глубину действительно было трудно забыть, поэтому после нескольких томительных секунд молчания все же ответил:
– Какие-то проблемы? Или ты позвонил просто так?
– Если честно, то верно второе, – ответил Чхве, покусывая губу.
– И что же ты хотел? – мягко поинтересовался Квон.
– Ты не очень рассердишься, если я предложу встретиться?
Джиён тихо рассмеялся.
– Да нет, не рассержусь, но мы ведь, кажется, договорились тогда, что это будет один раз.
– И, тем не менее, – решил настаивать Сынхён. – Пойми меня правильно: ты мне очень понравился, честно. Я постоянно думаю о тебе.
Было слышно, как Джиён вздохнул.
– Не буду врать, Сынхён, ты очень красивый, пожалуй, я и не встречал настолько привлекательных людей в своей жизни. Кроме того, я не сомневаюсь, что ты человек хороший, ну, насколько это возможно при твоей профессии. Но я… как бы тебе…
– Боишься, ты говорил, – сказал Чхве.
– Верно, – согласился Квон. – Боюсь. Нет, я не живу монахом, собственно, об этом я тебе рассказывал, но там четко все определено. Мне просто нечего тебе предложить.
– А если мы все же попытаемся? Нет, не отправимся сразу в постель, это исключено, но попробуем пообщаться ближе. Хотя бы несколько раз.
– Сынхён, меня смущает то, что я вывернул перед тобой свое грязное белье, я никогда и ни с кем этого не делал. Мне тяжело будет смотреть тебе в глаза, ведь ты знаешь такое, чего не знают даже мои друзья.
– Для меня это не имеет никакого значения, – Сынхён переложил телефон в другую руку, – ты же не знаешь, что я думаю по этому поводу.
– И что?
– Думаю, что ты очень сильный. Ты выстоял в ситуации, которая другого могла бы сломать навсегда. Ты не просто живешь дальше, ты выстроил свое дело, свою жизнь. И все это не прибегая к услугам психологов, не спиваясь, не скуля и не жалуясь. Ты – боец.
Джиён весело хмыкнул:
– Ну, прямо богатырь. Слушай, я серьезно. То, что я распустил язык, меня дико смущает. Чего я совершенно не переношу, так это жалости. И мне бы не хотелось ловить ее в твоих глазах.
– Вот уж мне бы и в голову не пришло тебя жалеть, – хохотнул Чхве. – Судя по тому, что я увидел, тебе палец в рот не клади, откусишь по локоть.
– Откушу, не сомневайся, – прыснул со смеху Джиён.
– Ну вот. Так что я очень тебя прошу: подумай над моим предложением. Если согласишься, все будет на твоих условиях.
– Хорошо, я поразмыслю, – сказал Квон. – В любом случае я тебе позвоню, чтобы сообщить о своем решении.
– Буду ждать, – обрадовался Сынхён.
После того как Квон сбросил звонок, он еще постоял на балконе, допил вино и почему-то почувствовал себя практически счастливым.
@темы: band: big bang
-
-
21.07.2017 в 00:37-
-
21.07.2017 в 00:39-
-
21.07.2017 в 00:40-
-
21.07.2017 в 00:41-
-
21.07.2017 в 09:50Но эта история всколыхнула во мне все те старые воспоминания о любимых канонах, где Таби мафиози, а Джи какая-нибудь наглая феечка. Тут он не наглая феечка, а вполне себе дизайнер с характером, но ностальгического вздоха это не отменило.
Получилась довольно теплая хорошая история, в которой не было кровькишки *ну, только где-то фоном, и нам не показали*, хотя заявленные роли наталкивали на мысль, что что-то такое будет. С грустинкой,с подлюкой Севеном *ох, и по этому кадру я скучала... хотя я их с Таби в основном обычно шипперю* и с вполне себе хэппи эндом. Хотя я чувствую, что Сынхёну еще ой как не просто придется с этим мистером свободным художником. Как и Джиёну с ним.
В тексте очень понравились некоторые описательные детальки:
латте с карамелью и шоколадной крошкой.
двойной эфиопский с солью, кардамоном и специями, сваренный в песке
Сыгранное на контрастах внешности и пристрастий - что может быть лучше? Страшный грозный Таби и латте с карамелью и детка Джи с мозговыносным крепчайшим кофе.
Сочетание цветов было несколько смелым, так что Чхве поневоле удивленно моргнул. Однако некоторая пестрота костюма незнакомца отнюдь не портила. Более того, она ему определенно шла.
Подлецу все к лицу, да *кивает*
Джиён весело рассмеялся, показывая белоснежные зубы.
Любимая черта Квончиён-ши.
Будучи знатоком дизайнерской мебели
а вот тут засмеялась. отличная деталька из жизни, пришедшаяся как нельзя кстати.
Очень нравится ваша обложка. Отлично подходит тексту.
Спасибо, автор!
-
-
21.07.2017 в 14:10Сама нежнейше люблю Топа-Вика, и, как мне кажется, ему очень идет такой образ, по крайней мере, покерфейс мало кому так удается, как ему)))
А впрочем, обожая эту парочку, я им придавала разные оттенки характеров, им, на удивление, идет практически все)
И кстати да, Севен бывает очень разный в историях, но у меня почему-то упорно его перс является злодеем, интересно, почему?
Благодарю вас за теплый и подробный отзыв! Рада, что пришлись по душе и сама история, и мой скромный манип)
-
-
11.09.2017 в 06:36-
-
11.09.2017 в 14:58-
-
11.09.2017 в 15:00