[GNUS`Inc.] [OT5 и ниипёт! ©] [ARMY]
Название: Рождённые побеждать
Автор и иллюстратор: Rikarda J
Фэндом: BTS
Пэйринг: Юнги/Чимин, Хосок/Тэхён, Намджун/Сокджин, Чонгук/ОЖП (мельком)
Рейтинг: NC-17
Жанр: стритрейс!AU, романс с элементами лав-хейт
Предупреждения: всегеи!ау, ООС
Примечания: Внешность ОЖП в наглую взята с прекраснейшей Наны из After School.
Если вам показалось, что всё это местами напоминает Форсаж, то вам не показалось.
Количество слов: 15 000 слов
A/N: Одна тусовка — разные судьбы. Истинная жажда скорости и простое любопытство. Восхищение, романтика, старые недопонимания, чрезмерные амбиции. Крутые тачки, захватывающие дух гонки и острые желания, у каждого свои.
Благодарности: Огромнейшее спасибище Tori El за помощь и поддержку
А также Tone (R), тоже за поддержку
Чимин знает Тэхёна много лет и именно по этой причине должен вроде как без особых затруднений распознавать, какие из его безумных идей — идиотские, а какие — запредельно идиотские, чтобы не соваться хотя бы во вторые. Он, в общем-то, и распознаёт, только вот Тэхёна никогда не переубеждают Чиминовы вполне красочные просчёты возможных неприятностей. Так что в итоге Чимин неизменно даёт затянуть себя в очередную авантюру, не имея никакого морального права отпустить Тэхёна одного. И ведь на придурка этого даже злиться бесполезно, потому что в голове Тэхёна гуляет один лишь ветер, а никак не отголоски разума. Если не считать внеземного, конечно.
И вот мощный бит рвётся из колонок; в свете вечерних фонарей блестят боками ряды крутых тачек; гудящая толпа, разрываемая вспышками смеха, увлечена и азартна... И всё это настолько похоже на штампованные фильмы про уличные гонки, что Чимину становится как-то не по себе — будто вот-вот из-за угла покажется режиссёр и попросит их выйти из кадра. Но время идёт, автомобильные моторы ревут, девчонки в откровенно коротких шортах и юбках снуют туда-сюда, как рыбки в аквариуме, а никто не командует в рупор "стоп, снято".
Почему их вообще пропустили на территорию, для Чимина остаётся загадкой до сих пор. На гонщиков они не походят ни капли (по крайней мере, если снова ориентироваться на экранные штампы), на группу поддержки в мини-юбках — тем более, но охрану на импровизированном входе всё это, видимо, не смутило. И если Чимина удивила такая доступность закрытой вечеринки, то Тэхёна только обрадовала, и он тут же потянул Чимина в самую гущу событий, с любопытством осматриваясь по сторонам.
Хотя Чимин ничего не смыслит в машинах, даже его взгляду есть, за что зацепиться. Многие автомобили украшены самыми разными рисунками, обтекающими металл причудливыми линиями и образами, на ходу рассмотреть которые совсем не выходит — хочется подойти поближе и уделить внимание каждой детали.
— Ух ты! — ахает вдруг Тэхён и снова тянет Чимина за собой, отрывая его от созерцания пустыни, раскинувшейся на боку железного коня. — Ты только посмотри!
Чимин смотрит и открывает рот от восхищения — ярко-красная заниженная тачка переливается оранжево-золотыми всполохами, будто бы по-настоящему горит огнём. Изящная линия капота, округлые зеркала с тонкой полоской поворотников, массивный хвост над багажником, напоминающий широкий акулий плавник, — не нужно разбираться в автомобилях, чтобы оценить красоту этой машины по достоинству.
— Понравилась?
Чимин вздрагивает и оборачивается, встречаясь взглядом с худощавым парнишкой, по-собственнически прислонившимся к блестящему боку. В его тоне можно отчётливо распознать самодовольные нотки — неужели хозяин? Чимин удивлённо оглядывает юное лицо, пока Тэхён с неприкрытым восторгом отвечает:
— Очень!
Парень хмыкает, словно говоря этим: "Ещё бы", и с напускной флегматичностью сообщает:
— Легкосплавные девятнадцатые диски, низкопрофильная резина Мишлен, двигатель мощностью 350 лошадиных сил, система подачи закиси азота с турбокомпрессором и независимая топливная система... Эта тачка может уделать кого угодно.
Из его презентации Чимин понимает разве что предлоги и даже не пытается сделать более осознанный вид — парень отталкивает своим явным чувством превосходства, и Чимин считает, что ему не за чем налаживать с ним контакт. Зато Тэхён раскрывает рот ещё шире и внемлет каждому слову, будто гласу божьему, пока взгляд его блестящих интересом глаз прослеживает изгибы металла. Вслед за взглядом он даже хочет провести ладонью, но парень преграждает ему путь и недовольно говорит:
— Отпечатки останутся.
Чимин уже хочет прекратить это представление и увести Тэхёна подальше, когда из толпы буквально выпрыгивает другой парень.
— Чонгуки! — с улыбкой, оголившей зубы, он повисает на своём заносчивом друге и смотрит на Чимина с Тэхёном с искренним радушием. — Привет! Мой братишка хвастался машиной? Простите, он бывает жутко несносным!
— Хён! — возмущается "Чонгуки", уворачиваясь от шутливого тычка под бок.
— Я — Чон Хосок, — улыбчивый парень слегка склоняет голову, с любопытством разглядывая Тэхёна. Немудрено, ведь его шаровары и гавайская рубашка смотрятся весьма странно — Чимин уже устал убеждать его в этом. — Первый раз здесь?
— Да! И тут так интересно! Ой, простите. Ким Тэхён, рад знакомству! А это Пак Чимин.
После взаимного обмена любезностями, в течение которых Чонгук продолжает демонстративно хмуриться и молчать, Тэхён снова впивается взглядом в машину.
— Она у меня красавица, спорить не буду, — понимающе кивает Хосок.
— А я думал... — Тэхён растерянно смотрит на мрачного Чонгука.
Широко ухмыльнувшись, Хосок притягивает брата к себе и ерошит его волосы.
— Чонгуки ещё маленький для гонок. Глаз да глаз за ним нужен.
Тэхён весело улыбается, Чимин еле сдерживает смех. Чонгук с крайне недовольной миной выворачивается из ненадёжной хватки и напоминает:
— Хён, тебе пора на старт.
— Точно! — щёлкнув пальцами, Хосок оживляется — если так можно сказать про и без того активного человека, конечно. — Простите, ребята, сейчас моя малышка должна зажечь эту трассу!
Чимин с облегчением выдыхает, уже предвкушая прощание с Чонгуком, и даже почти перехватывает руку Тэхёна, чтобы тот не мешался под колёсами, когда Хосок притормаживает. Вглядевшись в лицо Тэхёна, он хитро щурится и спрашивает:
— Хочешь прокатиться?
— Хён! — возмущённо восклицает Чонгук. — Я твой штурман!
— Да ладно тебе, Чонгуки, — беззаботно отмахивается Хосок, — на этой трассе ездят без штурманов, ты и сам знаешь. Так что?
Тэхён смотрит на Хосока с открытым от немого восторга ртом, и Чимин уже знает, что его бесполезно отговаривать.
Даже на низких оборотах мотор урчит довольным зверем, будто предвкушая славную охоту. Вместо музыки — тихий шелест шин по асфальту, вместо зажигательных песен — поддержка расступившейся толпы, выкрикивающей его имя.
— Удачи, оппа! — смутно знакомая девушка машет ему, аккуратными пальцами второй руки сжимая плакат. Сокджин не помнит, как её зовут, и всё равно посылает воздушный поцелуй. Действует безотказно — она и ещё несколько рядом стоящих девушек начинают кричать пуще прежнего.
Вдоволь наулыбавшись своим болельщицам, Сокджин ровняется с огненной бестией Хосока и опускает правое стекло.
— Привет, хён! — бодро здоровается тот, буквально свисая из окна вместе с локтями. — Ого! У тебя новый спойлер? Только не думай, что с ним победа достанется тебе легко!
— Ни в коем случае, — в той же шутливой манере отвечает Сокджин, когда из-за плеча Хосока показывается незнакомая любопытная мордашка. — Ого, а у тебя новый талисман? Не думай, что с ним будет так легко сделать меня!
Хосок громко смеётся, оценив передразнивание, и забирается обратно в салон.
Сокджин любовно поглаживает кожаную оплётку руля. Внутри — бездна спокойствия и уверенности. Да, Хосок — очень сложный соперник, Сокджин видел большинство его гонок и остался под впечатлением. И пусть в уличном дрифте Хосоку действительно нет равных, но сегодня он сделал ошибку, взяв на борт лишний вес. Год назад Сокджин уже выиграл у Хосока на этой трассе и теперь не сомневается, что выиграет снова. Ему известны его слабые и сильные стороны, остаётся лишь правильно выбрать тактику.
На дорогу в яркий свет фар выходит Сумин, и Сокджин на секунду хмурится, неодобрительно отмечая короткую юбку и топ, оголяющий тонкую полоску живота. Одежда сестры — извечный предмет длительных споров, ведь Сокджин считает своим долгом оберегать её честь и невинность от всяческих поползновений. Проблема одна: упрямство — их семейная черта характера, так что переубедить Сумин в чём-то — миссия из разряда невыполнимых. Сокджину остаётся только сделать вид, что он не заметил, и сосредоточиться на том, как Сумин по очереди вскидывает руки и даёт сигнал — старт!
Сокджин готов поклясться, что жмёт на педаль в ту же долю секунды, и всё-таки Хосок сразу забирает преимущество. Они идут с ничтожным разрывом, и Сокджин знает, что всё будет зависеть от чистоты выполненных поворотов. Машина послушно откликается на каждое движение, скользит по асфальту вертлявым ужом — и всё равно остаётся позади! Поворот за поворотом Сокджин делает всё возможное, но Хосок каждый раз оказывается быстрее, подвижнее, точнее. И даже вброс закиси азота на самом удачном участке не приносит желаемого эффекта — Хосок всё равно вырывается вперёд на ближайшем повороте и финиширует с ещё большим разрывом, использовав закись в самом конце.
Остановившись, Сокджин не торопится выходить из машины, пытаясь успокоить уязвлённое самолюбие. Вдох, выдох. В конце концов, Хосок — действительно сильный соперник, проиграть ему не так уж и постыдно. Должно быть. Осталось убедить себя в этом.
От мыслей его отвлекает стук в стекло. Вздрогнув, Сокджин мельком смотрит на блестящую бляху брендового ремня поверх лёгких белых брюк, в которые заправлена чёрная рубашка, и особо не задумываясь щёлкает подъёмником.
— Ну привет, — заглянув в салон, ухмыляется Намджун.
Сокджин стискивает челюсти, упрекая себя за недогадливость. Естественно, кто же ещё может щеголять по уличным гонкам в штанах за полмиллиона, если не Ким-я-могу-купить-всё-что-угодно-даже-тебя-Намджун! И где была Сокджинова сообразительность раньше?
— Ой, а чем это у тебя тут пахнет? — озадаченно интересуется Намджун и сразу же ухмыляется снова. — А, так это тебе поджарили задницу! Ну ты не расстраивайся, здесь целая толпа желающих тебя утешить.
Сокджин стискивает пальцы на руле, чтобы не взорваться, считает мысленно до трёх и переводит на Намджуна полный равнодушия взгляд.
— Ты не мог бы отойти от машины? — с притворно-сладкой улыбкой просит он, щёлкая дверной ручкой. — А то боюсь отбить тебе твои драгоценные яйца.
Вместо того чтобы посторониться, Намджун нарочито галантно открывает ему дверь и склоняется в лёгком поклоне. Издевается, сука. Сокджин близок к тому, чтобы наконец высказать ему пару десятков ласковых, но едва он вылезает наружу, как его моментально обступает десяток фанаток, наперебой прославляющих своего кумира. Оттеснённый в сторону Намджун ухмыляется ещё шире и шутливо отдаёт честь двумя пальцами, а секунду спустя скрывается в толпе.
Громче нужного хлопнув дверью, Сокджин с трудом держит лицо, безвкусно улыбаясь девушкам. Встречи с Намджуном всегда выводят его из себя — так уж повелось с самого их знакомства. Неприлично богатый для своего возраста пижон, меняющий дорогущие спорткары каждый месяц, сразу же не понравился Сокджину. И дело совсем не в зависти к деньгам, а в раздражении от той беспечности, с которой Намджун этими деньгами разбрасывается, окружая себя толпой жадных до халявы рож. Выдержанная милая улыбка Сокджина на секунду вздрагивает злорадной усмешкой, когда он думает о том, что при всех своих богатствах у Намджуна нет настоящих друзей, не считая пугающего Юнги, вот он и пытается самоутвердиться, покупая чужое внимание. Как можно такому завидовать?
— Оппа! — окликает его Сумин, пробившись сквозь кольцо окружения, и тут же берёт Сокджина под локоть. Её ценное умение одним только взглядом разгонять фанаток брата срабатывает и сегодня — уже через полминуты лишних ушей рядом не остаётся. — Оппа, всё в порядке?
— В полном, — фальшиво улыбается Сокджин. Жаль, сестрёнку так просто не проведёшь.
— Ты опять поцапался с Намджуном? — с укором спрашивает она, и её тон вызывает в Сокджине волну праведного негодования.
— Я?! — в сердцах восклицает он, но быстро понижает голос, когда на них оборачивается несколько человек. — Да он сам лезет ко мне со своими язвительными комментариями!
— Ну конечно, — с явным сарказмом соглашается Сумин. — Это ведь не ты неделю назад совершенно "случайно", — длинные пальцы с блестящим маникюром рисуют в воздухе кавычки, — опрокинул на него колу. А в другой раз назвал "заносчивым мудаком" — тоже, разумеется, абсолютно без задней мысли.
— Тебя послушать, так я единственный козёл.
— Я лишь хочу сказать, что вы оба — взрослые мужики, а ведёте себя как школьники. Почему просто не поговорить? Намджуни — хороший парень, и...
— Так, я не понял, — холодно перебивает её Сокджин. — С каких пор ты с ним общаешься?
Сумин закатывает глаза.
— Вот только не надо думать, что ты можешь запрещать мне с кем-то общаться. Я даже в школе тебе этого не позволяла.
— Я серьёзно, Сумин. Не связывайся с ним, — Сокджин перехватывает её за запястье, но Сумин раздражённо вырывается.
— Вы могли бы стать хорошими друзьями, если бы ты перестал упрямиться, — сердито говорит она уже не в первый раз. Какая ужасающая наивность.
— Если бы я перестал упрямиться, я бы давно разукрасил ему лицо, — возражает Сокджин и отворачивается, давая понять, что разговор окончен.
Тэхён в восторге. Ремень безопасности туго обхватывает его тело, уши закладывает от громкой музыки и предвкушения, а взгляд взволнованно бегает по сторонам — Тэхён не может определиться, куда смотреть: на крутой салон, затюненный под стать картинке снаружи, на обступившую их толпу и полотно пустой дороги впереди или на Хосока, расположившегося в водительском кресле с уверенностью короля, десятки лет отсидевшего на троне. Его поза может показаться расслабленной и даже небрежной, но Тэхён видит, как цепко держатся его пальцы за руль и какая сосредоточенность проскальзывает в весёлом взгляде. И все эти нюансы тоже приводят Тэхёна в восторг. Именно такими он и представлял себе уличных гонщиков: безбашенными, увлечёнными, нацеленными на победу, с ветром в голове и скоростью в каждой клеточке тела.
— Держись крепче, — улыбается Хосок, поднимая стёкла.
В пересечении яркого света фар стоящая на разметке девушка вскидывает одну руку, вторую и — Хосок так резко вдавливает педаль в пол, что Тэхён чуть не давится воздухом.
Машина мчится вперёд словно космический корабль, с чудовищной силой отрывающийся от земли. Тэхёна вжимает в кресло и бросает из стороны в сторону, натягивая ремень безопасности, пока Хосок входит в повороты, выдавливая из резины жалобный скрип. Уличные огни на скорости сливаются в искрящийся световой коридор — того и гляди дорога вильнёт за неприметное здание, а вынырнет по ту сторону галактики, в толпу странных пятиногих существ. Развить мысль, какой могла бы быть эта странная колония, у Тэхёна просто не хватает времени — в следующую секунду их космический корабль чуть не задевает закинутый на орбиту спутник (то есть оставленный кем-то не в самом удобном месте велосипед) и позволяет преследователю сократить отрыв. Тэхён во все глаза смотрит на то, как автомобиль второго гонщика ловко вписывается в поворот, и с азартом выкрикивает:
— Нельзя сдаваться, капитан! Полный вперёд!
Хосок смеётся и действительно давит на педаль газа с новой силой. Вены на его предплечье вздуваются от напряжения, когда он молниеносно переключает скорости или тянет на себя ручной тормоз, вписываясь в изгиб дороги. Каждый манёвр даётся ему легко и красиво, но сердце Тэхёна всё равно бьётся от страха и ликования где-то в горле. Как на американских горках, только там нужно довериться механизму, а здесь — опыту водителя.
Тэхён бросает взгляд в боковое зеркало, чтобы проверить, где там их соперник, и в этот момент его с чудовищной силой придавливает к спинке кресла. Все те несколько секунд, что длится рывок, Тэхён даже вдохнуть толком не может — настолько страшно и одновременно круто смотреть, как разметка смазанной линией исчезает под колёсами. А когда тело перестаёт вжимать в сидение, Тэхён снова косится на Хосока. Их взгляды пересекаются — взбудораженные, разгорячённые, опьянённые адреналином, — и Тэхён широко улыбается в ответ, едва ли не заваливаясь на Хосока на очередном повороте.
— Я же говорил держаться крепче! — весело напоминает Хосок, ловко поймав Тэхёна за руку. Хватка у него крепкая и твёрдая, надёжная, Тэхён от этого прикосновения улыбается шире прежнего да так увлекается, что чуть не сворачивает себе шею, когда Хосок оттормаживается за линией финиша.
— Мы выиграли? — взволнованно спрашивает Тэхён, озираясь по сторонам. — Выиграли! — и чуть было не бросается на радостях Хосоку на шею — останавливает только натянувшийся ремень.
— Выиграли! — смеётся Хосок, хлопнув его по колену.
Снаружи их ждут одобрительный гомон толпы и Чимин, который взволнованно цепляется за Тэхёна сразу же, как только тот выбирается из машины.
— Афигеть! — выпаливает Тэхён, не давая Чимину начать свои обеспокоенные расспросы. — Ты обязательно должен попробовать!
— Приходите в следующий раз, прокачу с ветерком, — предлагает Хосок и отвлекается на кого-то из знакомых, кто подходит поздравить его с победой.
— Ты точно в норме? — всё-таки спрашивает Чимин, но выглядит уже куда более расслабленным. Вместо ответа Тэхён сгребает его в объятия и хихикает на ухо.
— Отличная гонка! — комментируют сзади.
Не разжимая объятия, Тэхён оборачивается на голос и восхищённо приоткрывает рот. Белые брюки, чёрная рубашка, причудливо уложенные светлые волосы — неужели ещё один крутой гонщик?
— Спасибо, бро! — Хосок даёт новоприбывшему парню "пять" и тут же представляет его: — Знакомьтесь, это Намджун, коллекционер ужасно дорогих тачек. А это Тэхён и... бедняга Чимин, которому уже нечем дышать, — шутит Хосок, а его друг обворожительно улыбается, показывая ямочки на щеках.
— Намджун-хён тоже гонщик? — с надеждой уточняет Тэхён, всё-таки выпуская брыкающегося Чимина из объятий.
Пока Намджун прячет улыбку за покашливанием, Хосока сгибает пополам от смеха, и он еле выдавливает:
— Не дай Бог!..
— Ну всё, хватит портить мой имидж, — вклинивается Намджун и переводит тему: — Вы ведь первый раз тут?
Тэхён активно кивает в ответ. Обычно он гораздо многословнее, просто сегодня даже для него впечатления были слишком яркими. Он снова пересекается взглядом с Хосоком, и от его улыбки Тэхёну становится теплее.
— Тогда вы просто обязаны остаться на афтерпати, — тем временем продолжает Намджун, и Хосок моментально подхватывает:
— Точно! Ни в коем случае не уходите, скоро начнётся самая тусовка. Пойдёмте, я вам всё тут покажу!
— Тэхёни... — неуверенно тянет Чимин.
— Мы ненадолго, — обещает Тэхён и с готовностью ныряет в толпу вслед за Хосоком, крепко сжав ладонь Чимина своей.
Лавируя между десятками автомобилей, Хосок останавливается у самых необычных, чтобы рассказать об их особенностях и познакомить с владельцами. Где-то на пятом имени Тэхён сдаётся и перестаёт запоминать их вовсе, вместо этого разглядывая начищенные двигатели под блестящими капотами; необычные рисунки, поражающие своей детальностью; а в промежутках — Хосока. Приветливого, увлечённого, взбалмошного, до жути притягательного своей энергией, бьющей через край. Смотреть на Хосока приятно и совсем не стыдно, пока Чимин не сообщает Тэхёну на ухо, что это называется "пялиться" и такой повышенный интерес слишком заметен. Тэхён смущается, но совсем не смотреть на Хосока не может — с каждой проведённой вместе минутой его манит всё сильнее, всё неизбежнее. У Тэхёна с детства отличная чуйка на хороших людей, и рядом с Хосоком она буквально зашкаливает позитивными эмоциями, по словам Чимина делая из Тэхёна "влюблённого идиота". Звучит совсем не обидно, но немного неожиданно, поэтому Тэхён начинает смущаться чуть больше, чем раньше. А смотреть на Хосока всё равно не перестаёт.
— Сумин!
Высокая девушка с длинными тёмными волосами оборачивается на окрик Хосока и искренне улыбается в ответ, махнув рукой.
— Поздравляю с победой, Хосоки, ты как всегда неповторим.
— Спасибо, — Хосок легонько приобнимает её за плечи. Вроде бы обычный дружеский жест, но Тэхён сам не замечает, как начинает хмуриться. — Куда подевался хён? Мы так и не пообщались после гонки.
— Да как обычно. Опять сцепился с Намджуном на ровном месте, — с долей раздражения отмахивается Сумин и тут же возвращает на место милую улыбку: — У тебя новые знакомые?
Спохватившись, Хосок представляет их друг другу, так что Тэхёну приходится изобразить на лице приветливое выражение. Чимину знакомство наверняка даётся ещё тяжелее — короткие юбки всегда вызывают в нём приступ неконтролируемого смущения.
— Что-то я не видела сегодня твоего брата, — тем временем замечает Сумин с долей равнодушия в тоне. — Неужто взялся за голову и усердно учится?
— Да какое там, — ухмыляется Хосок, впервые за этот вечер переставая выглядеть добряком. — Где-то тут ходит.
— Мм, — не слишком заинтересованно отзывается Сумин и машет на прощание. — Ладно, ещё увидимся.
Постепенно музыка становится громче, басы ниже, а Хосок приводит их сквозь толпу к импровизированному танцполу, озарённому светом фар. Кто-то топчется на краю площадки, кто-то уже вовсю отрывается, и именно ко вторым присоединяется Хосок. С поразительной точностью улавливая малейшие переливы музыки, он вытворяет такое, от чего даже Чимин восторженно улыбается, а у Тэхёна вообще дух захватывает второй раз за вечер. Вместо света фар воображение легко рисует софиты; вместо асфальта — настил сцены, пружинящий под ногами, а вместо тусовки уличных гонщиков — зрителей в дорогих костюмах, ловящих взглядом каждое движение.
Тэхён предвкушает незабываемое шоу.
Подальше отодвинув пассажирское сидение и откинув спинку, Юнги почти лежит, устроив ноги на приборной панели и лениво дёргая носком ноги в такт громко ревущих басов. За широко распахнутыми дверями одобрительно гудит толпа, а рядом с его Субару то и дело останавливаются хищные взгляды девушек и восхищённые с примесью зависти — парней.
Юнги наблюдает за всей этой утомительной движухой из-под прикрытых век, готовый провалиться в сон здесь и сейчас, несмотря на оглушающую музыку, — сказываются двое суток работы без отдыха. Впрочем, даже если бы накануне гонок ему не поступил заказ с бешеной доплатой за срочность, Юнги всё равно не стал бы обтираться среди пьяных танцующих людей. Он ходит на тусовки не то чтобы редко (его аудиосистемы в Сеуле считаются лучшими, попробуй не приди — Намджун плешь проест), но из машины почти никогда не выбирается, предпочитая комфорт салона бурлящей толпе. Единственное, что способно вытащить его наружу, — это предложение заглянуть под капот своему потенциальному заказу. Да, Юнги меркантилен. И да, он мизантроп.
Не упустив удобного случая, водительское сидение оккупирует Чонгук, нежно обняв руль и с интересом наблюдая за происходящим на улице, хотя всего минут пятнадцать назад прятался от кого-то на заднем ряду. Юнги тогда даже пересилил свою лень и спросил, что стряслось, но Чонгук только зашипел и пригнулся ещё ниже. С мелкого станется вляпаться в плохую историю, и ему просто повезло, что Юнги не очень-то примерный хён (а может, именно поэтому он не даёт Юнги спокойно жить, постоянно обтираясь рядом), в отличие, например, от Намджуна. Вот уж кто может Чонгука за уши оттаскать, если есть хоть малейшая причина, и прочитать длинную поучительную тираду. Максимум, на который способен Юнги, — это дать леща. Можно даже без повода — мелкому полезно.
— Эй, сделайте погромче! — чуть не ввалившись в салон, с безумной улыбкой кричит Хосок, чтобы переорать басы.
— Слышал? — Юнги тычет Чонгука под бок — самому до магнитолы слишком далеко тянуться.
Чонгук послушно подкручивает громкость, скорее догадавшись, что именно сказал Юнги, ведь расслышать хоть что-то в общем гвалте практически невозможно. Музыка рвётся из колонок мощными децибелами, и Юнги пониже опускает козырёк кепки, чтобы свет с улицы не елозил по глазам.
Он почти погружается в дрёму, когда, несмотря на запредельную громкость музыки, слышит, как толпа вокруг начинает одобрительно улюлюкать. Приоткрыв один глаз и сдвинув кепку, Юнги наблюдает за тем, как народ активно стекается мимо его авто к центру танцпола, а лицо Чонгука меняется с заинтересованного выражения на вытянутое. Из положения полулёжа Юнги не видно, что происходит впереди, и ему требуется несколько мгновений, чтобы решить, достаточно ли ему любопытно, чтобы делать лишние телодвижения. Проследив за тем, как лицо Чонгука вытягивается с каждой секундой всё больше, он решает, что да, достаточно любопытно, и всё-таки снимает ноги с приборной панели.
На танцполе в самом разгаре дэнс-баттл. Заведённый Хосок с широченной улыбкой кивает в такт битам, пока его соперник легко изгибается дугой, подставляя свету фонарей лицо с мягкими очертаниями пухлых губ и томно прикрытой линией век. Юнги ни разу не видел его прежде, и не то чтобы ему вдруг стало ещё интереснее, но... не зря же он поднялся, в конце концов? Так что Юнги вместе со всеми всматривается в то, как парень плавно и в то же время чётко вскидывает бёдра, подстраиваясь под заданный ритм. Его танец похож на игру кошки с клубком ниток, грациозную и озорную, увлечённую процессом и знающую, как показать себя с лучшей стороны. Во рту пересыхает, и Юнги думает, что мог бы почувствовать себя этим клубком, если бы по неосторожности оказался ближе. Будто влекомая звуками дудочки змея, он выходит из машины и садится на капот, всё же не пересекая последнюю черту.
Мелодия постепенно меняется; парень делает широкий разворот и выкидывает руку с раскрытой ладонью в сторону Хосока, приглашая продолжить. Уступив ему середину танцпола, он в один немыслимый миг меняется, из воплощения похоти и разврата превращаясь в солнечно улыбающегося милашку, чьи глаза блестят весельем и совершенно точно — смущением. Юнги смотрит в эти глаза с жадностью умирающего от жажды, словно всего один ответный взгляд сможет спасти его от смерти, но парень продолжает следить за танцем Хосока, обращая свою необыкновенно нежную улыбку ему, и это кажется Юнги самым неправильным моментом в его жизни.
Проскользнув мимо Юнги, к краю площадки выходит Чонгук — вторая местная звезда танцпола, очевидно, не желающая уступать свой успех кому-либо ещё, кроме брата. Азартно улыбаясь, Хосок делает в его сторону волну, и Чонгук сразу же принимает вызов. Резкая музыка, разрывающая колонки, подходит его движениям идеально, а вот тому парню, как думает Юнги, нужна более плавная, соблазнительно-тягучая мелодия, даже если он будет просто смотреть на что-нибудь всё с той же милой улыбкой, не делая ничего, в чём можно было бы увидеть сексуальный подтекст. Лучше всего, если смотреть он будет на Юнги, конечно.
Будто прочитав его мысли, парень неожиданно переводит взгляд с Чонгука прямо на Юнги и тут же отводит, явно смутившись. Стоящий позади него странный взъерошенный субъект в яркой гавайской рубашке подталкивает его обратно на танцпол, где уже царит настоящее безумие — сходясь в одной точке, Хосок и Чонгук просто не умеют долго сохранять серьёзный настрой.
— Идиоты, — беззлобно хмыкает Юнги, глядя на то, как Хосок снова пародирует женские танцы, а Чонгук с готовностью подхватывает. Зрители покатываются со смеху и постепенно присоединяются, закрывая собой то, что творится в центре. Потеряв парня из виду, Юнги вытягивает голову, но не может разглядеть никого конкретного в этой движущейся массе, пока та не выплёвывает на него встрёпанного Чонгука с лыбой до ушей.
— Хён, вода есть? — кричит он. Юнги отпихивает от себя мокрое тело и указывает за спину.
— На заднем сидении глянь.
Вернувшись с бутылкой, Чонгук садится рядом с Юнги и делает несколько жадных глотков. Поразмыслив с секунду, Юнги всё же спрашивает:
— А с кем соревновался Хосок?
Чонгук косится на него с подозрением.
— Неместные какие-то. А что?
Ответить Юнги не успевает — из толпы выныривает Хосок собственной персоной, вытаскивая следом того самого парня и его гавайского соседа.
— А вот и Юнги-хён! — объявляет Хосок, перекрикивая музыку, и с улыбкой вешается Юнги на шею, чтобы продолжить ему прямо в ухо: — Это Тэхён и Чимин!
Слегка улыбнувшись, Юнги кивает парню в гавайке, Тэхёну, на которого в первую очередь указывает ладонью Хосок, а после — Чимину, смотрящему в ответ так мило и застенчиво, словно не он буквально пять минут назад самозабвенно трахал воздух. Его влажные розовые губы размыкаются, но Юнги вряд ли бы расслышал, что он говорит, даже если бы вокруг царила тишина, — слишком уж внимательно он изучает красивое лицо Чимина с блестящими капельками пота вдоль висков и улыбчивыми глазами. Пока Юнги откровенно засматривается, ничуть не опасаясь быть пойманным, Чимин смущённо отводит глаза и вдруг оживляется. Обогнув машину Юнги, он с интересом принимается разглядывать рисунок, белыми тонкими линиями обтекающий весь автомобиль, и не замечает, как Хосок куда-то утаскивает Тэхёна. Юнги в наглую этим пользуется.
— На самом деле это текст, — говорит он Чимину на ухо, вынуждая его дёрнуться от неожиданности.
— Правда? — озадаченно спрашивает он, обернувшись. Юнги кивает.
Присев на корточки, Чимин вглядывается в тонкие линии, пытаясь разобрать мелкие буквы, а потом начинает шевелить губами, проговаривая про себя слова. Пристроившись рядом, Юнги наблюдает за коротким указательным пальцем, которым Чимин скользит по воздуху вслед за извивающейся строкой, и украдкой втягивает носом едва уловимый аромат — пахнет Чимин так же обворожительно, как и выглядит.
— Это стихи? — Чимин поворачивается к Юнги и чуть не сталкивается с ним носом. От неожиданности он удивлённо моргает, но не отстраняется, только смотрит по-прежнему смущённо. Внутренний мимиметр Юнги, обычно выключенный за ненадобностью, в этот момент зашкаливает.
— Стихи, — соглашается Юнги и добавляет: — Мои.
И вот зря он это сказал, потому что полный неподдельного восхищения взгляд Чимина сложно вынести, не сделав в ответ какую-нибудь необдуманную глупость. Так что приходится отстраниться самому, после чего Чимин тоже поднимается на ноги и начинает растерянно озираться, видимо, только теперь заметив, что они остались вдвоём. Если не считать Чонгука, вновь занявшего место водителя, конечно.
— Не беспокойся, с Хосоком твой друг в безопасности.
Вообще-то, Юнги нагло врёт, ведь сумасшедшему Хосоку неведомо, что для нормальных людей означает "безопасность". А ещё Юнги опускает, что опасность сейчас грозит самому Чимину, если он не перестанет, ну... быть собой. Но всё эти недомолвки, разумеется, во благо. И главное, что Чимин ему верит, доверчиво улыбаясь в ответ.
В холодильнике пусто. Ну, не считая пары упаковок прокисшего йогурта и картонной коробки с остатками пиццы, открывать которую Намджун не осмелился бы даже под страхом смерти — того и гляди вылезет самый настоящий кайдзю. А Намджун вроде как парень благородный — лучше сам погибнет, чем обречёт человечество на вымирание. Может, поэтому он всё ещё буравит пустым взглядом такие же пустые полки и пытается вспомнить, какого чёрта так и не нанял повара. Пытается до тех пор, пока холодильник не начинает предупреждающе пищать.
Закрыв дверцу, Намджун рассеянно зачёсывает волосы назад и идёт в спальню за телефоном. Что бы заказать сегодня? Сытный английский завтрак или лёгкие французские круассаны? А может, не выпендриваться и взять рамен? Так сказать, тряхнуть студенческими буднями, когда Намджун был слишком занят, чтобы нормально питаться. Это сейчас он сам себе начальник и благодаря исключительным мозгам может не проводить в офисе две трети своей жизни, а вот раньше всё свободное время и силы он отдавал ради будущего. Если бы не эта самая студенческая жизнь, познакомившая Намджуна с Юнги, вряд ли бы его вообще занесло в компанию стритрейсеров.
Он никогда не был большим фанатом гонок, зато всегда любил красивые, комфортабельные, безбожно дорогие автомобили, в которых Юнги с маньячным блеском в глазах мечтал копаться едва ли не с пелёнок. После выпуска Намджун помог ему открыть мастерскую (только не финансово — Юнги был категорически против), а теперь регулярно промывает ему мозг советами о правильном ведении бизнеса. Больше всего проблем возникает с налаживанием связей, поскольку свой дурной характер Юнги ни в какую не желает прятать под вежливой улыбкой.
Воспоминания о студенческой жизни захватывают Намджуна настолько, что он не сразу слышит звонок в домофон. Университетские стены вмиг расплываются, уступая место шикарному виду на Каннам по ту сторону панорамного окна, в честь утреннего солнца освобождённого от штор. Намджун рассеянно окидывает взглядом привычный пейзаж и идёт открывать, запнувшись по дороге о ковёр.
Только за дверью — никакой не курьер службы доставки. На пороге Намджуновой квартиры впервые стоит Сокджин — лицо напряжённое, желваки от сжатых челюстей ходят под кожей, взгляд злой и резкий, как удар кулака, таранящий лицо Намджуна так неожиданно, что он не успевает уклониться. Скула немедля наливается болью и наверняка синяком, но драка затухает, толком не начавшись, — Сокджин замирает на месте, а опешивший Намджун только и может что гаркнуть:
— Совсем спятил?!
Полный возмущения окрик словно выводит Сокджина из транса, и он делает шаг вперёд, продолжая наступление.
— Какого хрена ты ошивался вчера у нашего дома? Я видел твою тачку!
Его голос звучит совсем непривычно, в нём больше нет ни самолюбования, ни притворной любезности — только злость с едва ощутимой примесью чего-то ещё, тёмного и непонятного.
— А что, у нас разве запрещено свободное перемещение по улицам города? — уточняет Намджун, в действительности не понимая сути претензии.
— Не смей лезть к Сумин, ты понял? — рычит Сокджин, и вот чёрт знает, что он там себе напридумывал. Намджун видит, насколько он не в себе, но когда ещё появится возможность добиться от Сокджина настоящей, живой реакции? Намджун не может упустить такой шанс.
— Она уже большая девочка, не нужно так её оберегать, — он вроде бы хочет, чтобы его тон был более нейтральным, но на лицо против воли лезет усмешка, заставляя Сокджина сузить свои большие, до неприличия красивые глаза и снова двинуться вперёд, толкая Намджуна в грудь.
Намджун никогда не был мазохистом, но вся эта ситуация странным образом заставляет кровь в жилах кипеть от восторга, от идиотского чувства эйфории и желания копнуть глубже, узнать, насколько далеко может зайти Сокджин в своём бешенстве. Наконец-то Намджуну удалось согнать с него маску равнодушия, превосходства и самолюбования, наконец-то на его лице проступили живые, человеческие эмоции, исказив мягкие черты не до неузнаваемости, но так, что Намджун на секунду чувствует небольшой укол смутного волнения. Возможно, именно это короткое замешательство снова не даёт ему вовремя отреагировать, и от очередного удара он падает, задев рукой вазу, стоявшую на тумбе неподалёку, — та с громким треском приземляется на пол рядом с Намджуном, рассыпав по паркету осколки.
Встряхнув ушибленное запястье, Намджун стирает проступившую на губе кровь и сообщает нависающему над ним Сокджину:
— Эта ваза стоила девять тысяч долларов.
Ноздри Сокджина раздуваются от того, как тяжело и нервно он дышит, а крепко сжатые кулаки заметно подрагивают, но его тон остаётся таким же холодным и полным решимости:
— Встань и докажи, что ты чего-то стоишь без своих миллионов.
— Я не буду драться, — Намджун опускает слишком откровенное "с тобой" и с лёгкой обидой в голосе спрашивает: — Что за варварские манеры, хён?
Непривычное обращение заставляет Сокджина вздрогнуть. На короткое мгновение он теряет былую уверенность, растерянно глядя на поверженного противника, но быстро приходит в себя.
— Тогда гонка, — скорее приказывает, нежели предлагает Сокджин. — Через неделю. Продуешь — больше ни на шаг к моей сестре не подходи. Можешь выбрать любую из своих распрекрасных тарантаек, — он склоняется ниже, выдыхая Намджуну прямо в лицо: — я всё равно тебя сделаю.
Ухмыльнувшись, Намджун перехватывает его ладонь и крепко сжимает, глядя глаза в глаза:
— Договорились.
Вблизи Сокджин оказывается ещё привлекательнее, чем издали. Намджун без стеснения любуется его тёмными глазами, мечущими невидимые молнии, и сжимает ладонь сильнее, пока Сокджин не отступает назад. На лице его читается неприкрытое смятение.
— Тогда до встречи на трассе, — неожиданно осипшим голосом говорит он и выходит, по дороге едва не задев плечом дверной косяк.
Провожая его широкую спину взглядом, Намджун чувствует себя охотником, в чьи руки наконец-то угодила долгожданная добыча.
Нагретый солнцем асфальт громко пощёлкивает, продавливая мягкую резину колёс. Впереди уличная гладь берёт немного вправо, а потом рвётся вниз, притормаживая лишь у далёкой автобусной остановки. Чонгук уверенно клонится вперёд и съезжает в объятия встречного ветра, раскинув в стороны руки.
Пронзительный гудок, едва не стукнувшее по пальцам зеркало, возмущённая ругань водителя в приоткрытое окно.
С трудом удержав равновесие, Чонгук провожает сердитым взглядом серебристый седан и сбавляет ход на ровном участке. Скейт слегка поскрипывает под его весом, яркие краски давно истёрлись, резина на колёсах — износилась. Чонгук с радостью пересел бы за нормальный руль, ещё когда получил права — помешало только упрямство старшего брата. Видите ли, Хосок считает, что Чонгук всё ещё недостаточно взрослый, чтобы водить автомобиль, а родители и рады согласиться, лишь бы хоть одного сына уберечь от "опасного увлечения". Только вот тяга к скорости у Чонгука ничуть не меньше, чем у Хосока, так что его триумфальное финиширование в гонке — всего лишь дело времени.
И терпения, с которым у Чонгука всегда были проблемы.
Оттолкнувшись от дороги, он катит дальше, не глядя по сторонам — мастерскую Юнги он может найти чуть ли не с закрытыми глазами. Юнги и Хосок дружат с самого детства; неудивительно, что, как только Юнги обзавёлся своей личной территорией, Чонгук стал пропадать там вместе с братом. В те времена будучи наивным пацаном, он с нескрываемым восторгом разглядывал не самые крутые тачки (разумеется, Юнги не мог начинать с дорогих спорткаров), елозил по не самым удобным сидениям и хватал небольшими ладонями руль, представляя, как когда-нибудь помчится по дорогам, оставляя позади всех и вся. Хосок был так рад разделить своё увлечение с прежде "вредным, невыносимым" мелким, что мог часами рассказывать ему всё, что узнавал сам. Чонгук до сих пор помнит, как однажды Юнги сказал Хосоку: "Этот маленький дьявол ещё наживёт на твою доброжелательную задницу проблем" — фраза, после которой Чонгук стал уважать хёна ещё больше. За проницательность, конечно.
Но вот прошло шесть лет, бизнес Юнги процветает, Хосок уверенно движется к мечте стать профессиональным гонщиком, а Чонгук по-прежнему ездит на проклятом скейте. Нет в мире справедливости. Раздражённо хмыкнув, Чонгук тормозит под широкой вывеской и перехватывает доску ладонью.
В мастерской как обычно расплывается букет автомобильных ароматов, от которых Чонгук давно уже перестал чувствовать подступающую тошноту. Несколько рабочих крутится возле Мерседеса с расцарапанной бочиной, другие — разбирают моторный отсек Митсубиси, но всё это меркнет на фоне блестящей жёлтой Ламборгини, своим запредельным шиком затмевающей абсолютно всё. Чонгук откровенно пялится на неё с открытым ртом, пока обзор не перегораживает сутулая спина Юнги.
— Ты долбанный идиот, Намджун, просто долбанный идиот.
В его тоне — минимум раздражения, на лице Намджуна — максимум покорности. Сообразительный Чонгук делает вывод, что дискуссия длится довольно давно.
— Привет, Юнги-хён, Намджун-хён!
Юнги оборачивается и вместо приветствия тычет пальцем в сторону Намджуна:
— Знаешь, что сделал этот придурок?
Намджун криво усмехается. Ждать от него можно чего угодно — фантазии Чонгука явно недостаточно, чтобы придумать какой-нибудь свежак, поэтому он просто мотает головой.
— Он собрался гоняться с Сокджином! — сообщает Юнги, всплеснув руками. Несдержанность жестикуляции говорит о том, что он снова начинает заводиться. Чонгук в шоке смотрит на Намджуна, но тот лишь пожимает плечами.
— Ну не драться же мне с ним, в конце концов.
— А поговорить ты не пробовал? — щурится Юнги. — Для чего у тебя такой язык подвешенный, интересно? Чтобы побольше геморроя себе найти? В бизнесе своём ты тоже так проблемы решаешь? Тогда у меня для тебя плохие новости, друг: банкротство не за горами.
— Хён, ты же знаешь, что он меня слушать не станет, — Намджун говорит это так устало, будто повторяет не первый раз. Чонгук в их перебранке чувствует себя лишним.
— Охуенный способ заставить себя услышать, — хмыкает Юнги и поднимает к глазам планшет с исписанным листом бумаги. — Короче, даже не думай, что я тебе, рукожопу, поставлю азот или, не дай бог, нитрометан. Обойдешься бензином. Дальше. Надо снять нахрен заднее сидение, чтобы хоть как-то облегчить конструкцию, поменять амортизаторы, поршни, коленвал...
— Хён, а можно посмотреть? — шёпотом спрашивает Чонгук, дёрнув Намджуна за рукав. Хён понимающе улыбается и кивает.
Пока Юнги обсуждает с Намджуном детали, Чонгук забирается в гладкий блестящий салон и с трудом сглатывает слюну. Сидение обтекает его как вторая кожа, оплётка руля ласкает ладони, а хромированная ручка коробки передач так и манит прикоснуться. Чонгук осторожно оглаживает кончиками пальцев изгибы приборной панели и мечтательно вздыхает. Вот бы ему такую. Изящную, страстную, дерзкую. Уж у него она бы не простаивала в гараже среди других красавиц, у него она была бы единственной и неповторимой, любимой навек.
— Ты так на неё смотришь, что я начинаю переживать за её невинность, — Намджун ухмыляется, явно довольный вспыхнувшими ушами Чонгука. — Ты бы лучше на девушку свою с таким вожделением смотрел, всяко продуктивнее.
— Очень смешно, хён, — Чонгук закатывает глаза и отворачивается, чтобы снова облизать взглядом шикарный салон.
— А я и не шучу, — возражает Намджун. — В твоём возрасте уже вовсю пора очаровывать дамские сердца, а ты всё на тачки слюни роняешь, как задрот какой-то.
— В моём возрасте, — Чонгук передразнивает интонацию Намджуна и уворачивается от тычка, — я бы уже мог стать крутым гонщиком, если бы хён пустил меня за руль. Тогда девчонки сами начали бы за мной бегать, как за Сокджин-хёном.
— Учитывая твой темперамент и упрямство, я вообще боюсь мгновения, когда ты наконец-то дорвёшься до руля, — качает головой Намджун. — К тому же, девушки-фанатки — не самый удачный вариант для отношений.
— Если ты такой эксперт, хён, почему ни с кем не встречаешься? — ехидно спрашивает Чонгук. Нотации, которыми его пичкают абсолютно все люди, старше Чонгука хотя бы на год, ему уже порядком надоели.
— Думаю, скоро я это исправлю, — загадочно улыбается Намджун и до того нелепо поигрывает бровями, что Чонгук прыскает от смеха.
Перчатки туго обхватывают ладони, еле слышно похрустывая при каждом движении. Хосок медленно сжимает и разжимает пальцы, по счёту выдыхает.
Ему не стыдно признаться себе, насколько сильно он нервничает в этот момент, — слишком многое стоит на кону. Впереди — не обычная улица на окраине города, в поисках приключений незаконно захваченная взбудораженной молодёжью. Впереди — настоящая профессиональная трасса, которая может стать либо дорогой в долгожданное будущее, либо витком неудачи, за которым последуют новые попытки пробиться дальше, выше — к реальному успеху. Хосок уважает всех любителей, и в то же время гонка для него — больше, чем просто хобби. Это дело жизни, ради которого стоит приложить все усилия. Юнги частенько называет Хосока сумасшедшим, и он абсолютно прав. Нет ничего лучше, чем слиться с машиной в единое целое, вдыхать запах жжённой резины, ловить драйв от каждого поворота, всем телом чувствовать сцепление с трассой — быть собой.
До старта остаются считанные минуты. В последний раз проверив, насколько легко ручка коробки передач входит в пазы, Хосок поворачивается в сторону ограждений, где среди рабочего стаффа стоит Тэхён. Сегодня он одет в потёртый джинсовый комбинезон с широкими лямками поверх простой белой футболки и ужасно заразительно зевает, потирая глаза, — слишком рано встал, чтобы успеть к началу. Невозможно уютный. Хосок тепло улыбается ему и тут же чувствует, как сердце делает внутри новый кульбит, — несмотря на то, что лицо Хосока скрыто шлемом, Тэхён улыбается ему тоже, и Хосоку хочется верить, что это нечто большее, чем просто совпадение. Тэхён напоминает ему гонки — такой же непредсказуемый, шебутной; омут с целой армией чертей, готовых выпрыгнуть наружу в самый неожиданный момент. Именно поэтому Тэхён нравится Хосоку так сильно, что хочется прийти к финишу первым хотя бы ради его радостной улыбки.
И он делает для этого всё возможное. Едва загорается заключительный стартовый сигнал, как он срывается с места в первые доли секунды. Мчит вперёд бок о бок с двумя автомобилями до первого поворота, который ловит, как сёрфингист волну — точно, плавно, красиво. В венах стучит адреналин, заставляя азартно бросать взгляд по зеркалам и в идеально выбранный момент резко дёргать ручник. Хосок дрифтует, оставляя позади размашистый росчерк шин на асфальте, но соперники по-прежнему упорно висят на хвосте. Один неудачный вираж, и вот уже кому-то удаётся подобраться слишком близко. Хосок выжидает стратегическую паузу перед крутым поворотом и входит в него, легко забирая первенство обратно.
Каждый круг проходит по-своему. Некоторые повороты даются идеально раз за разом, некоторые — капризно ускользают из-под колёс, вынуждая снова нагонять упущенные доли секунд. Руки начинают подрагивать от напряжения, по вискам под плотным шлемом расползаются мокрые пятна пота. Адреналин сменяется обычным человеческим волнением. А вдруг не получится? Вдруг этого недостаточно? Отогнать лишние мысли оказывается не так-то просто, и единственное, что заставляет Хосока очистить голову — это последний крутой вираж перед финишем. Он жмёт на педаль чуть раньше, чем это нужно; на секунду думает, что всё пропало, но отрыва от соперников хватает, чтобы первым пересечь судьбоносную линию.
Остановившись в нескольких сотнях метров после неё, Хосок устало откидывается на спинку кресла и тяжело дышит, каждой клеточкой тела чувствуя, как медленно разжимает свои когти напряжение. Он скользит взглядом по пустым трибунам и отстранённо думает о том, что когда-нибудь они будут встречать его аплодисментами.
Выйдя из машины, он первым делом ищет взглядом Тэхёна и обнаруживает его встрёпанную макушку метрах в пятидесяти ближе к линии финиша буквально висящим на ограждении и махающим рукой. Улыбнувшись, Хосок достаёт телефон и печатает: "Подождёшь меня у входа?". В ответ приходит: "Конечно!" и несколько радостных смайликов.
Перебросившись парой фраз со стаффом о том, когда стоит ждать результатов, Хосок уходит в раздевалку, а после забирает со стоянки свой мотоцикл и с гортанным рычанием двигателя направляет его к воротам.
— Ого! — Тэхён от неожиданности отступает назад, когда Хосок останавливается рядом. На лице его читается смесь удивления и восхищения.
— Спасибо, что пришёл, — улыбается Хосок и протягивает второй шлем. — Как насчёт перекусить? Я с утра так ничего и не поел.
Глаза Тэхёна загораются знакомым азартом, в котором Хосок всякий раз видит отражение самого себя. Того себя, кто с интересом впитывает окружающий мир, словно вечно сухая губка; кто с готовностью открывается новому, оставляя позади страхи и сомнения. Того себя, кого Хосоку пришлось в себе взращивать, тщательно убирая лишнее и прививая нужное, и кто в Тэхёне выглядит полностью естественным, без какого-либо притворства. Так же, как и его руки на Хосоковой талии ощущаются так, будто всегда там были, крепко обнимая.
В KFC на них все пялятся. Посмотреть, конечно, есть на что: один — типично байкерского вида, в кожаной куртке и чёрных джинсах; другой — встрёпанный, в комбинезоне будто на пару размеров больше и жутко эмоциональный даже в выборе еды. Хосок хотел устроить что-то вроде завуалированного свидания, но с таким вниманием к ним ничего путного из этого не выйдет.
— Нам с собой, — добавляет Хосок в конце заказа и хитро подмигивает удивлённому Тэхёну.
— А куда мы поедем? — тут же с любопытством спрашивает он.
— Секрет.
— Ну хёоооон, ну скажи, скажи, скажи, ну?
Широко ухмыляясь, Хосок выдерживает все Тэхёновы попытки выведать план (которого, в общем-то, пока нет) и все взгляды, всё чаще обращаемые в их сторону.
— Удержишь? — спрашивает Хосок, когда они пытаются устроиться на мотоцикле вместе с пакетом, положить который просто некуда. Подумав с мгновение, Тэхён завязывает лямки, продевает сквозь них запястье и зажимает пакет между их телами.
— Угу.
— Смотри, не помни курочку, — шутливо грозит пальцем Хосок.
— Ой, да что ей будет.
Рассмеявшись, Хосок натягивает на голову шлем и плавно трогается с места, давая Тэхёну время приноровиться.
Выруливая на дорогу, Хосок всё ещё не знает, куда ехать. Он рассеянно смотрит по сторонам в поисках идей, и первым билбордом, что попадается ему на глаза, оказывается реклама отеля на берегу моря.
Спонтанное решение принимается за секунду, и вот они уже мчат в сторону трассы, оставляя позади перенасыщенный людьми город. Тэхён доверчиво льнёт к его спине (наверняка всё-таки смял пакет, ну да чёрт с ним), и Хосоку хочется, чтобы так было всегда: свобода, скорость, километры дороги и Тэхён, головой в шлеме упирающийся ему в плечо.
Они едут уже около полутора часов, когда Тэхён всё-таки начинает елозить по сидению.
— У меня руки устали, — жалуется он, едва перекрикивая встречный ветер сквозь шлем.
Хосок сворачивает к первой же заправке. Пока он заливает бензин, Тэхён ходит вокруг, разминая руки и ноги. Вид у него усталый, но по-прежнему вдохновлённый.
— Немного осталось, — сообщает Хосок. Тэхён с улыбкой кивает.
К морю они подъезжают, когда солнце уже спускается с зенита вниз, но всё ещё нагревает песок. Тэхён зарывается в него голыми ступнями и тут же с криками пятится назад, к выложенной плиткой дорожке. Сняв куртку, Хосок потягивается после долгой дороги и идёт напрямик к кромке накатывающих волн, увязая в песке тяжёлым ботинками. Снова обув свои потрёпанные кеды, Тэхён проносится мимо и первым добирается до самого края, раскинув в стороны руки. Очередная волна оказывается сильнее предыдущей, её белая пенка оседает на носках Тэхёновых кед и заставляет его с по-детски безобидными ругательствами отскочить назад.
— Ты решил искупаться? — смеётся Хосок, останавливаясь рядом.
— Ага, — ухмыляется Тэхён и с какой-то подозрительной неспешностью наклоняется к воде. В следующую секунду в Хосока летит сноп брызг, а сам Тэхён улепётывает со всех ног, потому что простить такое Хосок не в силах.
В итоге они с дикими криками носятся вдоль пляжа, наплевав на промокшую обувь и флегматичных чаек, следящих за этим безобразием с нескрываемым осуждением. Под припекающим солнцем они взбивают волны до густой пены и плещутся друг в друга солёной водой, не забывая подтрунивать. В это мгновение Хосок чувствует себя бесконечно счастливым, готовым свернуть любую гору и сделать любую глупость, словно кто-то устроил внутри него безумный шабаш.
Хотя почему "кто-то"? Не будь рядом с ним Тэхёна, всё было бы совсем по-другому. А Хосок не хочет по-другому, поэтому догоняет Тэхёна и принимается щекотать его бока, раззадориваясь ещё больше от его заливистого смеха. Тэхён хохочет, крутиться волчком, пытается вырваться, но в итоге чуть не падает в воду. Хосок ловит его за локоть, не давая искупаться полностью, и Тэхён широко улыбается, глядя прямо на него и больше не стараясь увернуться. И пусть горизонт не алеет красивым закатом, а вода хлюпает в ботинках вместо того, чтобы всего лишь шелестеть на фоне, Хосок понимает, что это тот самый момент, когда нужно податься вперёд и коснуться этой улыбки губами. Тэхён в ответ жмётся ближе и тихо хихикает, едва Хосок кладёт ладонь ему на бок.
— Щекотно, — шепчет он, и Хосок сцеловывает этот шёпот, оставляя на губах капли морской воды.
Чуть позже они садятся на песок и вытягивают вперёд босые ноги, подложив под них Хосокову куртку. Тэхён роется в пакете, который они едва не забыли у мотоцикла, и не слишком расстроенно сообщает:
— Всё остыло.
— Ну и ладно, — пожимает плечами Хосок. — Курочка и холодная вкусная.
— Курочка! — радостно соглашается Тэхён, при помощи салфетки вытаскивая из пакета ножку, и чуть не роняет её Хосоку на колени. — Прошу.
Холодную картошку-фри отказываются есть даже чайки, и Тэхёну приходится с ворчанием собирать её по пляжу обратно в пакет после того, как Хосок убеждает его, что из них не прорастёт картофельное дерево, как ни крути. А потом они просто сидят на песке, рассказывая друг другу самые интересные истории, какие только удаётся вспомнить, и не сразу замечают, как солнце постепенно начинает окрашивать облака розовато-золотистым сиянием, всё ближе склоняясь к горизонту. В свете закатного солнца Тэхён выглядит ещё красивее, и Хосок просто не может удержаться от нового поцелуя, мягкого, почти невинного. Тэхён переплетает их пальцы и отвечает с тем же трепетом и нежностью, от которых у Хосока голова идёт кругом.
Когда солнце скрывается за кромкой моря, погружая пляж в сереющие сумерки, Хосок протягивает Тэхёну шлем и спрашивает:
— Придёшь на гонки на следующей неделе?
Тэхён в ответ обиженно дуется:
— Дурацкий вопрос, хён.
За что получает ещё один поцелуй. Потому что нельзя быть таким милым.
Сумин так на него зла, что даже не приходит на гонку. Сокджин и не рассчитывал на её поддержку, но слова "самовлюблённый идиот" не слабо задели за живое, чего скрывать. Сокджин и так этим "живым" слишком вывернут наружу, слишком уязвим, чтобы выдержать ещё и оскорбления от собственной любимой сестры. Как она не понимает, что Сокджин о ней заботится? Да, может, иногда перегибает палку, но всё — ей же во благо. И лишь совсем чуть-чуть для того, чтобы хоть на мгновение стереть ядовитую ухмылку с лица Намджуна. Перед глазами вновь вспышкой то утро, когда Сокджин в прямом смысле пробил в нём брешь, выдернул из привычного кокона безнаказанности. От воспоминаний об этом Сокджин лишь сильнее смыкает пальцы на руле — до скрипа кожи, до полной уверенности: он не проиграет, просто не имеет права проиграть. И дело не только в чести Сумин, попавшей под ложное очарование богатенького мудака, но и в собственной гордости, по которой без перерыва пытаются топтаться чужие дорогущие ботинки.
Они невзлюбили друг друга с самой первой встречи. В тот вечер Намджун хвастался своей новенькой Бугатти, окружённый людьми, видевшими его первый раз в жизни, но готовыми притвориться самыми лучшими друзьями, лишь бы оказаться ближе, прикоснуться к недосягаемому. Сокджин сразу понял, что Намджун умеет управлять людьми, и потому после знакомства отошёл как можно дальше. Тактика не сработала — Намджун нашёл его сам и не переставал этого делать, как бы далеко Сокджин ни забирался в глубину своего раздражения.
Поначалу Сокджин старался не подавать виду. В конце концов, Намджун — давний друг Юнги, а терять такого мастера из-за неладов с его приятелями — сущая глупость. Но чем более отстранённо вёл себя Сокджин, тем более настырным становился Намджун. И вот однажды Сокджин не выдержал и ответил колкостью на колкость... С тех пор Намджун стал доканывать его ещё активнее. Сокджин не понимает, какого хрена нужно этому кретину, но больше всего его злит мысль, что Сумин для Намджуна — лишь средство давления, очередной отличный способ позлить.
Что ж, Намджун добился своего. Сокджин не просто злится — он в ярости, застилающей глаза плывущей дымкой. Там, справа, — блестящий борт Намджуновой Ламборгини, но Сокджин не удостаивает его даже взглядом. Ладонь ложится на ручку коробки передач, подушечка пальца продавливается в глубокие насечки скоростей, педаль короткими рывками жмётся к полу, заставляя двигатель угрожающе рычать. Зря ты согласился, Намджун. Тебя ждёт полный провал.
На линию разметки встаёт Эмбер. Свет фар бьёт ей в ноги, открытые благодаря короткому комбинезону; на лице — лёгкая тень беспокойства, которую Сокджин едва замечает. Всё его внимание приковано к её рукам, готовым вот-вот отдать команду: один взмах, второй, пауза... Старт!
Сокджин вдавливает педаль газа в пол с такой силой, что рёв двигателя заглушает крики обступившей трассу толпы. Стрелка оборотов лихорадочно бьётся в красную отметку при каждом переключении передачи. Намджунова тачка отстаёт всего на полкорпуса, но это ненадолго — Сокджин сделает его на ближайшем повороте. Взявшись за ручник, он почти не сбавляет скорость, прежде чем выкрутить руль влево. В ушах звенит натужным скрипом резины, в салон несёт жжённым сцеплением, но Сокджин и не думает притормаживать. Щёгольский жёлтый спорткар позади едва не таранит крылом столб, безнадёжно отставая. Губы Сокджина впервые за этот вечер кривит улыбка. Ему так хочется заставить Намджуна почувствовать себя проигравшим, унизить его перед всеми этими подхалимами, вечно ошивающимися рядом, вынудить его прекратить лезть к Сокджину со своими тупыми комментариями.
Сокджин легко входит в ещё один поворот, безжалостно проезжая по разметке, когда блютуз вздрагивает входящим вызовом. Рассеянно взглянув на неопределившийся номер, Сокджин сбрасывает звонок и проверяет зеркало заднего вида — Намджун всё ещё на хвосте, но с отрывом метров в пятьдесят. Почти победа.
Звонок раздаётся снова. И ещё раз. И ещё. На пятый раз Сокджин не выдерживает и нажимает "принять".
— Я занят, — бросает он, повторяя плавный изгиб дороги.
— Я тоже, — отзывается динамик привычно насмешливым голосом Намджуна.
Автор и иллюстратор: Rikarda J
Фэндом: BTS
Пэйринг: Юнги/Чимин, Хосок/Тэхён, Намджун/Сокджин, Чонгук/ОЖП (мельком)
Рейтинг: NC-17
Жанр: стритрейс!AU, романс с элементами лав-хейт
Предупреждения: всегеи!ау, ООС
Примечания: Внешность ОЖП в наглую взята с прекраснейшей Наны из After School.
Если вам показалось, что всё это местами напоминает Форсаж, то вам не показалось.
Количество слов: 15 000 слов
A/N: Одна тусовка — разные судьбы. Истинная жажда скорости и простое любопытство. Восхищение, романтика, старые недопонимания, чрезмерные амбиции. Крутые тачки, захватывающие дух гонки и острые желания, у каждого свои.
Благодарности: Огромнейшее спасибище Tori El за помощь и поддержку
А также Tone (R), тоже за поддержку Чимин знает Тэхёна много лет и именно по этой причине должен вроде как без особых затруднений распознавать, какие из его безумных идей — идиотские, а какие — запредельно идиотские, чтобы не соваться хотя бы во вторые. Он, в общем-то, и распознаёт, только вот Тэхёна никогда не переубеждают Чиминовы вполне красочные просчёты возможных неприятностей. Так что в итоге Чимин неизменно даёт затянуть себя в очередную авантюру, не имея никакого морального права отпустить Тэхёна одного. И ведь на придурка этого даже злиться бесполезно, потому что в голове Тэхёна гуляет один лишь ветер, а никак не отголоски разума. Если не считать внеземного, конечно.
И вот мощный бит рвётся из колонок; в свете вечерних фонарей блестят боками ряды крутых тачек; гудящая толпа, разрываемая вспышками смеха, увлечена и азартна... И всё это настолько похоже на штампованные фильмы про уличные гонки, что Чимину становится как-то не по себе — будто вот-вот из-за угла покажется режиссёр и попросит их выйти из кадра. Но время идёт, автомобильные моторы ревут, девчонки в откровенно коротких шортах и юбках снуют туда-сюда, как рыбки в аквариуме, а никто не командует в рупор "стоп, снято".
Почему их вообще пропустили на территорию, для Чимина остаётся загадкой до сих пор. На гонщиков они не походят ни капли (по крайней мере, если снова ориентироваться на экранные штампы), на группу поддержки в мини-юбках — тем более, но охрану на импровизированном входе всё это, видимо, не смутило. И если Чимина удивила такая доступность закрытой вечеринки, то Тэхёна только обрадовала, и он тут же потянул Чимина в самую гущу событий, с любопытством осматриваясь по сторонам.
Хотя Чимин ничего не смыслит в машинах, даже его взгляду есть, за что зацепиться. Многие автомобили украшены самыми разными рисунками, обтекающими металл причудливыми линиями и образами, на ходу рассмотреть которые совсем не выходит — хочется подойти поближе и уделить внимание каждой детали.
— Ух ты! — ахает вдруг Тэхён и снова тянет Чимина за собой, отрывая его от созерцания пустыни, раскинувшейся на боку железного коня. — Ты только посмотри!
Чимин смотрит и открывает рот от восхищения — ярко-красная заниженная тачка переливается оранжево-золотыми всполохами, будто бы по-настоящему горит огнём. Изящная линия капота, округлые зеркала с тонкой полоской поворотников, массивный хвост над багажником, напоминающий широкий акулий плавник, — не нужно разбираться в автомобилях, чтобы оценить красоту этой машины по достоинству.
— Понравилась?
Чимин вздрагивает и оборачивается, встречаясь взглядом с худощавым парнишкой, по-собственнически прислонившимся к блестящему боку. В его тоне можно отчётливо распознать самодовольные нотки — неужели хозяин? Чимин удивлённо оглядывает юное лицо, пока Тэхён с неприкрытым восторгом отвечает:
— Очень!
Парень хмыкает, словно говоря этим: "Ещё бы", и с напускной флегматичностью сообщает:
— Легкосплавные девятнадцатые диски, низкопрофильная резина Мишлен, двигатель мощностью 350 лошадиных сил, система подачи закиси азота с турбокомпрессором и независимая топливная система... Эта тачка может уделать кого угодно.
Из его презентации Чимин понимает разве что предлоги и даже не пытается сделать более осознанный вид — парень отталкивает своим явным чувством превосходства, и Чимин считает, что ему не за чем налаживать с ним контакт. Зато Тэхён раскрывает рот ещё шире и внемлет каждому слову, будто гласу божьему, пока взгляд его блестящих интересом глаз прослеживает изгибы металла. Вслед за взглядом он даже хочет провести ладонью, но парень преграждает ему путь и недовольно говорит:
— Отпечатки останутся.
Чимин уже хочет прекратить это представление и увести Тэхёна подальше, когда из толпы буквально выпрыгивает другой парень.
— Чонгуки! — с улыбкой, оголившей зубы, он повисает на своём заносчивом друге и смотрит на Чимина с Тэхёном с искренним радушием. — Привет! Мой братишка хвастался машиной? Простите, он бывает жутко несносным!
— Хён! — возмущается "Чонгуки", уворачиваясь от шутливого тычка под бок.
— Я — Чон Хосок, — улыбчивый парень слегка склоняет голову, с любопытством разглядывая Тэхёна. Немудрено, ведь его шаровары и гавайская рубашка смотрятся весьма странно — Чимин уже устал убеждать его в этом. — Первый раз здесь?
— Да! И тут так интересно! Ой, простите. Ким Тэхён, рад знакомству! А это Пак Чимин.
После взаимного обмена любезностями, в течение которых Чонгук продолжает демонстративно хмуриться и молчать, Тэхён снова впивается взглядом в машину.
— Она у меня красавица, спорить не буду, — понимающе кивает Хосок.
— А я думал... — Тэхён растерянно смотрит на мрачного Чонгука.
Широко ухмыльнувшись, Хосок притягивает брата к себе и ерошит его волосы.
— Чонгуки ещё маленький для гонок. Глаз да глаз за ним нужен.
Тэхён весело улыбается, Чимин еле сдерживает смех. Чонгук с крайне недовольной миной выворачивается из ненадёжной хватки и напоминает:
— Хён, тебе пора на старт.
— Точно! — щёлкнув пальцами, Хосок оживляется — если так можно сказать про и без того активного человека, конечно. — Простите, ребята, сейчас моя малышка должна зажечь эту трассу!
Чимин с облегчением выдыхает, уже предвкушая прощание с Чонгуком, и даже почти перехватывает руку Тэхёна, чтобы тот не мешался под колёсами, когда Хосок притормаживает. Вглядевшись в лицо Тэхёна, он хитро щурится и спрашивает:
— Хочешь прокатиться?
— Хён! — возмущённо восклицает Чонгук. — Я твой штурман!
— Да ладно тебе, Чонгуки, — беззаботно отмахивается Хосок, — на этой трассе ездят без штурманов, ты и сам знаешь. Так что?
Тэхён смотрит на Хосока с открытым от немого восторга ртом, и Чимин уже знает, что его бесполезно отговаривать.
Даже на низких оборотах мотор урчит довольным зверем, будто предвкушая славную охоту. Вместо музыки — тихий шелест шин по асфальту, вместо зажигательных песен — поддержка расступившейся толпы, выкрикивающей его имя.
— Удачи, оппа! — смутно знакомая девушка машет ему, аккуратными пальцами второй руки сжимая плакат. Сокджин не помнит, как её зовут, и всё равно посылает воздушный поцелуй. Действует безотказно — она и ещё несколько рядом стоящих девушек начинают кричать пуще прежнего.
Вдоволь наулыбавшись своим болельщицам, Сокджин ровняется с огненной бестией Хосока и опускает правое стекло.
— Привет, хён! — бодро здоровается тот, буквально свисая из окна вместе с локтями. — Ого! У тебя новый спойлер? Только не думай, что с ним победа достанется тебе легко!
— Ни в коем случае, — в той же шутливой манере отвечает Сокджин, когда из-за плеча Хосока показывается незнакомая любопытная мордашка. — Ого, а у тебя новый талисман? Не думай, что с ним будет так легко сделать меня!
Хосок громко смеётся, оценив передразнивание, и забирается обратно в салон.
Сокджин любовно поглаживает кожаную оплётку руля. Внутри — бездна спокойствия и уверенности. Да, Хосок — очень сложный соперник, Сокджин видел большинство его гонок и остался под впечатлением. И пусть в уличном дрифте Хосоку действительно нет равных, но сегодня он сделал ошибку, взяв на борт лишний вес. Год назад Сокджин уже выиграл у Хосока на этой трассе и теперь не сомневается, что выиграет снова. Ему известны его слабые и сильные стороны, остаётся лишь правильно выбрать тактику.
На дорогу в яркий свет фар выходит Сумин, и Сокджин на секунду хмурится, неодобрительно отмечая короткую юбку и топ, оголяющий тонкую полоску живота. Одежда сестры — извечный предмет длительных споров, ведь Сокджин считает своим долгом оберегать её честь и невинность от всяческих поползновений. Проблема одна: упрямство — их семейная черта характера, так что переубедить Сумин в чём-то — миссия из разряда невыполнимых. Сокджину остаётся только сделать вид, что он не заметил, и сосредоточиться на том, как Сумин по очереди вскидывает руки и даёт сигнал — старт!
Сокджин готов поклясться, что жмёт на педаль в ту же долю секунды, и всё-таки Хосок сразу забирает преимущество. Они идут с ничтожным разрывом, и Сокджин знает, что всё будет зависеть от чистоты выполненных поворотов. Машина послушно откликается на каждое движение, скользит по асфальту вертлявым ужом — и всё равно остаётся позади! Поворот за поворотом Сокджин делает всё возможное, но Хосок каждый раз оказывается быстрее, подвижнее, точнее. И даже вброс закиси азота на самом удачном участке не приносит желаемого эффекта — Хосок всё равно вырывается вперёд на ближайшем повороте и финиширует с ещё большим разрывом, использовав закись в самом конце.
Остановившись, Сокджин не торопится выходить из машины, пытаясь успокоить уязвлённое самолюбие. Вдох, выдох. В конце концов, Хосок — действительно сильный соперник, проиграть ему не так уж и постыдно. Должно быть. Осталось убедить себя в этом.
От мыслей его отвлекает стук в стекло. Вздрогнув, Сокджин мельком смотрит на блестящую бляху брендового ремня поверх лёгких белых брюк, в которые заправлена чёрная рубашка, и особо не задумываясь щёлкает подъёмником.
— Ну привет, — заглянув в салон, ухмыляется Намджун.
Сокджин стискивает челюсти, упрекая себя за недогадливость. Естественно, кто же ещё может щеголять по уличным гонкам в штанах за полмиллиона, если не Ким-я-могу-купить-всё-что-угодно-даже-тебя-Намджун! И где была Сокджинова сообразительность раньше?
— Ой, а чем это у тебя тут пахнет? — озадаченно интересуется Намджун и сразу же ухмыляется снова. — А, так это тебе поджарили задницу! Ну ты не расстраивайся, здесь целая толпа желающих тебя утешить.
Сокджин стискивает пальцы на руле, чтобы не взорваться, считает мысленно до трёх и переводит на Намджуна полный равнодушия взгляд.
— Ты не мог бы отойти от машины? — с притворно-сладкой улыбкой просит он, щёлкая дверной ручкой. — А то боюсь отбить тебе твои драгоценные яйца.
Вместо того чтобы посторониться, Намджун нарочито галантно открывает ему дверь и склоняется в лёгком поклоне. Издевается, сука. Сокджин близок к тому, чтобы наконец высказать ему пару десятков ласковых, но едва он вылезает наружу, как его моментально обступает десяток фанаток, наперебой прославляющих своего кумира. Оттеснённый в сторону Намджун ухмыляется ещё шире и шутливо отдаёт честь двумя пальцами, а секунду спустя скрывается в толпе.
Громче нужного хлопнув дверью, Сокджин с трудом держит лицо, безвкусно улыбаясь девушкам. Встречи с Намджуном всегда выводят его из себя — так уж повелось с самого их знакомства. Неприлично богатый для своего возраста пижон, меняющий дорогущие спорткары каждый месяц, сразу же не понравился Сокджину. И дело совсем не в зависти к деньгам, а в раздражении от той беспечности, с которой Намджун этими деньгами разбрасывается, окружая себя толпой жадных до халявы рож. Выдержанная милая улыбка Сокджина на секунду вздрагивает злорадной усмешкой, когда он думает о том, что при всех своих богатствах у Намджуна нет настоящих друзей, не считая пугающего Юнги, вот он и пытается самоутвердиться, покупая чужое внимание. Как можно такому завидовать?
— Оппа! — окликает его Сумин, пробившись сквозь кольцо окружения, и тут же берёт Сокджина под локоть. Её ценное умение одним только взглядом разгонять фанаток брата срабатывает и сегодня — уже через полминуты лишних ушей рядом не остаётся. — Оппа, всё в порядке?
— В полном, — фальшиво улыбается Сокджин. Жаль, сестрёнку так просто не проведёшь.
— Ты опять поцапался с Намджуном? — с укором спрашивает она, и её тон вызывает в Сокджине волну праведного негодования.
— Я?! — в сердцах восклицает он, но быстро понижает голос, когда на них оборачивается несколько человек. — Да он сам лезет ко мне со своими язвительными комментариями!
— Ну конечно, — с явным сарказмом соглашается Сумин. — Это ведь не ты неделю назад совершенно "случайно", — длинные пальцы с блестящим маникюром рисуют в воздухе кавычки, — опрокинул на него колу. А в другой раз назвал "заносчивым мудаком" — тоже, разумеется, абсолютно без задней мысли.
— Тебя послушать, так я единственный козёл.
— Я лишь хочу сказать, что вы оба — взрослые мужики, а ведёте себя как школьники. Почему просто не поговорить? Намджуни — хороший парень, и...
— Так, я не понял, — холодно перебивает её Сокджин. — С каких пор ты с ним общаешься?
Сумин закатывает глаза.
— Вот только не надо думать, что ты можешь запрещать мне с кем-то общаться. Я даже в школе тебе этого не позволяла.
— Я серьёзно, Сумин. Не связывайся с ним, — Сокджин перехватывает её за запястье, но Сумин раздражённо вырывается.
— Вы могли бы стать хорошими друзьями, если бы ты перестал упрямиться, — сердито говорит она уже не в первый раз. Какая ужасающая наивность.
— Если бы я перестал упрямиться, я бы давно разукрасил ему лицо, — возражает Сокджин и отворачивается, давая понять, что разговор окончен.
Тэхён в восторге. Ремень безопасности туго обхватывает его тело, уши закладывает от громкой музыки и предвкушения, а взгляд взволнованно бегает по сторонам — Тэхён не может определиться, куда смотреть: на крутой салон, затюненный под стать картинке снаружи, на обступившую их толпу и полотно пустой дороги впереди или на Хосока, расположившегося в водительском кресле с уверенностью короля, десятки лет отсидевшего на троне. Его поза может показаться расслабленной и даже небрежной, но Тэхён видит, как цепко держатся его пальцы за руль и какая сосредоточенность проскальзывает в весёлом взгляде. И все эти нюансы тоже приводят Тэхёна в восторг. Именно такими он и представлял себе уличных гонщиков: безбашенными, увлечёнными, нацеленными на победу, с ветром в голове и скоростью в каждой клеточке тела.
— Держись крепче, — улыбается Хосок, поднимая стёкла.
В пересечении яркого света фар стоящая на разметке девушка вскидывает одну руку, вторую и — Хосок так резко вдавливает педаль в пол, что Тэхён чуть не давится воздухом.
Машина мчится вперёд словно космический корабль, с чудовищной силой отрывающийся от земли. Тэхёна вжимает в кресло и бросает из стороны в сторону, натягивая ремень безопасности, пока Хосок входит в повороты, выдавливая из резины жалобный скрип. Уличные огни на скорости сливаются в искрящийся световой коридор — того и гляди дорога вильнёт за неприметное здание, а вынырнет по ту сторону галактики, в толпу странных пятиногих существ. Развить мысль, какой могла бы быть эта странная колония, у Тэхёна просто не хватает времени — в следующую секунду их космический корабль чуть не задевает закинутый на орбиту спутник (то есть оставленный кем-то не в самом удобном месте велосипед) и позволяет преследователю сократить отрыв. Тэхён во все глаза смотрит на то, как автомобиль второго гонщика ловко вписывается в поворот, и с азартом выкрикивает:
— Нельзя сдаваться, капитан! Полный вперёд!
Хосок смеётся и действительно давит на педаль газа с новой силой. Вены на его предплечье вздуваются от напряжения, когда он молниеносно переключает скорости или тянет на себя ручной тормоз, вписываясь в изгиб дороги. Каждый манёвр даётся ему легко и красиво, но сердце Тэхёна всё равно бьётся от страха и ликования где-то в горле. Как на американских горках, только там нужно довериться механизму, а здесь — опыту водителя.
Тэхён бросает взгляд в боковое зеркало, чтобы проверить, где там их соперник, и в этот момент его с чудовищной силой придавливает к спинке кресла. Все те несколько секунд, что длится рывок, Тэхён даже вдохнуть толком не может — настолько страшно и одновременно круто смотреть, как разметка смазанной линией исчезает под колёсами. А когда тело перестаёт вжимать в сидение, Тэхён снова косится на Хосока. Их взгляды пересекаются — взбудораженные, разгорячённые, опьянённые адреналином, — и Тэхён широко улыбается в ответ, едва ли не заваливаясь на Хосока на очередном повороте.
— Я же говорил держаться крепче! — весело напоминает Хосок, ловко поймав Тэхёна за руку. Хватка у него крепкая и твёрдая, надёжная, Тэхён от этого прикосновения улыбается шире прежнего да так увлекается, что чуть не сворачивает себе шею, когда Хосок оттормаживается за линией финиша.
— Мы выиграли? — взволнованно спрашивает Тэхён, озираясь по сторонам. — Выиграли! — и чуть было не бросается на радостях Хосоку на шею — останавливает только натянувшийся ремень.
— Выиграли! — смеётся Хосок, хлопнув его по колену.
Снаружи их ждут одобрительный гомон толпы и Чимин, который взволнованно цепляется за Тэхёна сразу же, как только тот выбирается из машины.
— Афигеть! — выпаливает Тэхён, не давая Чимину начать свои обеспокоенные расспросы. — Ты обязательно должен попробовать!
— Приходите в следующий раз, прокачу с ветерком, — предлагает Хосок и отвлекается на кого-то из знакомых, кто подходит поздравить его с победой.
— Ты точно в норме? — всё-таки спрашивает Чимин, но выглядит уже куда более расслабленным. Вместо ответа Тэхён сгребает его в объятия и хихикает на ухо.
— Отличная гонка! — комментируют сзади.
Не разжимая объятия, Тэхён оборачивается на голос и восхищённо приоткрывает рот. Белые брюки, чёрная рубашка, причудливо уложенные светлые волосы — неужели ещё один крутой гонщик?
— Спасибо, бро! — Хосок даёт новоприбывшему парню "пять" и тут же представляет его: — Знакомьтесь, это Намджун, коллекционер ужасно дорогих тачек. А это Тэхён и... бедняга Чимин, которому уже нечем дышать, — шутит Хосок, а его друг обворожительно улыбается, показывая ямочки на щеках.
— Намджун-хён тоже гонщик? — с надеждой уточняет Тэхён, всё-таки выпуская брыкающегося Чимина из объятий.
Пока Намджун прячет улыбку за покашливанием, Хосока сгибает пополам от смеха, и он еле выдавливает:
— Не дай Бог!..
— Ну всё, хватит портить мой имидж, — вклинивается Намджун и переводит тему: — Вы ведь первый раз тут?
Тэхён активно кивает в ответ. Обычно он гораздо многословнее, просто сегодня даже для него впечатления были слишком яркими. Он снова пересекается взглядом с Хосоком, и от его улыбки Тэхёну становится теплее.
— Тогда вы просто обязаны остаться на афтерпати, — тем временем продолжает Намджун, и Хосок моментально подхватывает:
— Точно! Ни в коем случае не уходите, скоро начнётся самая тусовка. Пойдёмте, я вам всё тут покажу!
— Тэхёни... — неуверенно тянет Чимин.
— Мы ненадолго, — обещает Тэхён и с готовностью ныряет в толпу вслед за Хосоком, крепко сжав ладонь Чимина своей.
Лавируя между десятками автомобилей, Хосок останавливается у самых необычных, чтобы рассказать об их особенностях и познакомить с владельцами. Где-то на пятом имени Тэхён сдаётся и перестаёт запоминать их вовсе, вместо этого разглядывая начищенные двигатели под блестящими капотами; необычные рисунки, поражающие своей детальностью; а в промежутках — Хосока. Приветливого, увлечённого, взбалмошного, до жути притягательного своей энергией, бьющей через край. Смотреть на Хосока приятно и совсем не стыдно, пока Чимин не сообщает Тэхёну на ухо, что это называется "пялиться" и такой повышенный интерес слишком заметен. Тэхён смущается, но совсем не смотреть на Хосока не может — с каждой проведённой вместе минутой его манит всё сильнее, всё неизбежнее. У Тэхёна с детства отличная чуйка на хороших людей, и рядом с Хосоком она буквально зашкаливает позитивными эмоциями, по словам Чимина делая из Тэхёна "влюблённого идиота". Звучит совсем не обидно, но немного неожиданно, поэтому Тэхён начинает смущаться чуть больше, чем раньше. А смотреть на Хосока всё равно не перестаёт.
— Сумин!
Высокая девушка с длинными тёмными волосами оборачивается на окрик Хосока и искренне улыбается в ответ, махнув рукой.
— Поздравляю с победой, Хосоки, ты как всегда неповторим.
— Спасибо, — Хосок легонько приобнимает её за плечи. Вроде бы обычный дружеский жест, но Тэхён сам не замечает, как начинает хмуриться. — Куда подевался хён? Мы так и не пообщались после гонки.
— Да как обычно. Опять сцепился с Намджуном на ровном месте, — с долей раздражения отмахивается Сумин и тут же возвращает на место милую улыбку: — У тебя новые знакомые?
Спохватившись, Хосок представляет их друг другу, так что Тэхёну приходится изобразить на лице приветливое выражение. Чимину знакомство наверняка даётся ещё тяжелее — короткие юбки всегда вызывают в нём приступ неконтролируемого смущения.
— Что-то я не видела сегодня твоего брата, — тем временем замечает Сумин с долей равнодушия в тоне. — Неужто взялся за голову и усердно учится?
— Да какое там, — ухмыляется Хосок, впервые за этот вечер переставая выглядеть добряком. — Где-то тут ходит.
— Мм, — не слишком заинтересованно отзывается Сумин и машет на прощание. — Ладно, ещё увидимся.
Постепенно музыка становится громче, басы ниже, а Хосок приводит их сквозь толпу к импровизированному танцполу, озарённому светом фар. Кто-то топчется на краю площадки, кто-то уже вовсю отрывается, и именно ко вторым присоединяется Хосок. С поразительной точностью улавливая малейшие переливы музыки, он вытворяет такое, от чего даже Чимин восторженно улыбается, а у Тэхёна вообще дух захватывает второй раз за вечер. Вместо света фар воображение легко рисует софиты; вместо асфальта — настил сцены, пружинящий под ногами, а вместо тусовки уличных гонщиков — зрителей в дорогих костюмах, ловящих взглядом каждое движение.
Тэхён предвкушает незабываемое шоу.
Подальше отодвинув пассажирское сидение и откинув спинку, Юнги почти лежит, устроив ноги на приборной панели и лениво дёргая носком ноги в такт громко ревущих басов. За широко распахнутыми дверями одобрительно гудит толпа, а рядом с его Субару то и дело останавливаются хищные взгляды девушек и восхищённые с примесью зависти — парней.
Юнги наблюдает за всей этой утомительной движухой из-под прикрытых век, готовый провалиться в сон здесь и сейчас, несмотря на оглушающую музыку, — сказываются двое суток работы без отдыха. Впрочем, даже если бы накануне гонок ему не поступил заказ с бешеной доплатой за срочность, Юнги всё равно не стал бы обтираться среди пьяных танцующих людей. Он ходит на тусовки не то чтобы редко (его аудиосистемы в Сеуле считаются лучшими, попробуй не приди — Намджун плешь проест), но из машины почти никогда не выбирается, предпочитая комфорт салона бурлящей толпе. Единственное, что способно вытащить его наружу, — это предложение заглянуть под капот своему потенциальному заказу. Да, Юнги меркантилен. И да, он мизантроп.
Не упустив удобного случая, водительское сидение оккупирует Чонгук, нежно обняв руль и с интересом наблюдая за происходящим на улице, хотя всего минут пятнадцать назад прятался от кого-то на заднем ряду. Юнги тогда даже пересилил свою лень и спросил, что стряслось, но Чонгук только зашипел и пригнулся ещё ниже. С мелкого станется вляпаться в плохую историю, и ему просто повезло, что Юнги не очень-то примерный хён (а может, именно поэтому он не даёт Юнги спокойно жить, постоянно обтираясь рядом), в отличие, например, от Намджуна. Вот уж кто может Чонгука за уши оттаскать, если есть хоть малейшая причина, и прочитать длинную поучительную тираду. Максимум, на который способен Юнги, — это дать леща. Можно даже без повода — мелкому полезно.
— Эй, сделайте погромче! — чуть не ввалившись в салон, с безумной улыбкой кричит Хосок, чтобы переорать басы.
— Слышал? — Юнги тычет Чонгука под бок — самому до магнитолы слишком далеко тянуться.
Чонгук послушно подкручивает громкость, скорее догадавшись, что именно сказал Юнги, ведь расслышать хоть что-то в общем гвалте практически невозможно. Музыка рвётся из колонок мощными децибелами, и Юнги пониже опускает козырёк кепки, чтобы свет с улицы не елозил по глазам.
Он почти погружается в дрёму, когда, несмотря на запредельную громкость музыки, слышит, как толпа вокруг начинает одобрительно улюлюкать. Приоткрыв один глаз и сдвинув кепку, Юнги наблюдает за тем, как народ активно стекается мимо его авто к центру танцпола, а лицо Чонгука меняется с заинтересованного выражения на вытянутое. Из положения полулёжа Юнги не видно, что происходит впереди, и ему требуется несколько мгновений, чтобы решить, достаточно ли ему любопытно, чтобы делать лишние телодвижения. Проследив за тем, как лицо Чонгука вытягивается с каждой секундой всё больше, он решает, что да, достаточно любопытно, и всё-таки снимает ноги с приборной панели.
На танцполе в самом разгаре дэнс-баттл. Заведённый Хосок с широченной улыбкой кивает в такт битам, пока его соперник легко изгибается дугой, подставляя свету фонарей лицо с мягкими очертаниями пухлых губ и томно прикрытой линией век. Юнги ни разу не видел его прежде, и не то чтобы ему вдруг стало ещё интереснее, но... не зря же он поднялся, в конце концов? Так что Юнги вместе со всеми всматривается в то, как парень плавно и в то же время чётко вскидывает бёдра, подстраиваясь под заданный ритм. Его танец похож на игру кошки с клубком ниток, грациозную и озорную, увлечённую процессом и знающую, как показать себя с лучшей стороны. Во рту пересыхает, и Юнги думает, что мог бы почувствовать себя этим клубком, если бы по неосторожности оказался ближе. Будто влекомая звуками дудочки змея, он выходит из машины и садится на капот, всё же не пересекая последнюю черту.
Мелодия постепенно меняется; парень делает широкий разворот и выкидывает руку с раскрытой ладонью в сторону Хосока, приглашая продолжить. Уступив ему середину танцпола, он в один немыслимый миг меняется, из воплощения похоти и разврата превращаясь в солнечно улыбающегося милашку, чьи глаза блестят весельем и совершенно точно — смущением. Юнги смотрит в эти глаза с жадностью умирающего от жажды, словно всего один ответный взгляд сможет спасти его от смерти, но парень продолжает следить за танцем Хосока, обращая свою необыкновенно нежную улыбку ему, и это кажется Юнги самым неправильным моментом в его жизни.
Проскользнув мимо Юнги, к краю площадки выходит Чонгук — вторая местная звезда танцпола, очевидно, не желающая уступать свой успех кому-либо ещё, кроме брата. Азартно улыбаясь, Хосок делает в его сторону волну, и Чонгук сразу же принимает вызов. Резкая музыка, разрывающая колонки, подходит его движениям идеально, а вот тому парню, как думает Юнги, нужна более плавная, соблазнительно-тягучая мелодия, даже если он будет просто смотреть на что-нибудь всё с той же милой улыбкой, не делая ничего, в чём можно было бы увидеть сексуальный подтекст. Лучше всего, если смотреть он будет на Юнги, конечно.
Будто прочитав его мысли, парень неожиданно переводит взгляд с Чонгука прямо на Юнги и тут же отводит, явно смутившись. Стоящий позади него странный взъерошенный субъект в яркой гавайской рубашке подталкивает его обратно на танцпол, где уже царит настоящее безумие — сходясь в одной точке, Хосок и Чонгук просто не умеют долго сохранять серьёзный настрой.
— Идиоты, — беззлобно хмыкает Юнги, глядя на то, как Хосок снова пародирует женские танцы, а Чонгук с готовностью подхватывает. Зрители покатываются со смеху и постепенно присоединяются, закрывая собой то, что творится в центре. Потеряв парня из виду, Юнги вытягивает голову, но не может разглядеть никого конкретного в этой движущейся массе, пока та не выплёвывает на него встрёпанного Чонгука с лыбой до ушей.
— Хён, вода есть? — кричит он. Юнги отпихивает от себя мокрое тело и указывает за спину.
— На заднем сидении глянь.
Вернувшись с бутылкой, Чонгук садится рядом с Юнги и делает несколько жадных глотков. Поразмыслив с секунду, Юнги всё же спрашивает:
— А с кем соревновался Хосок?
Чонгук косится на него с подозрением.
— Неместные какие-то. А что?
Ответить Юнги не успевает — из толпы выныривает Хосок собственной персоной, вытаскивая следом того самого парня и его гавайского соседа.
— А вот и Юнги-хён! — объявляет Хосок, перекрикивая музыку, и с улыбкой вешается Юнги на шею, чтобы продолжить ему прямо в ухо: — Это Тэхён и Чимин!
Слегка улыбнувшись, Юнги кивает парню в гавайке, Тэхёну, на которого в первую очередь указывает ладонью Хосок, а после — Чимину, смотрящему в ответ так мило и застенчиво, словно не он буквально пять минут назад самозабвенно трахал воздух. Его влажные розовые губы размыкаются, но Юнги вряд ли бы расслышал, что он говорит, даже если бы вокруг царила тишина, — слишком уж внимательно он изучает красивое лицо Чимина с блестящими капельками пота вдоль висков и улыбчивыми глазами. Пока Юнги откровенно засматривается, ничуть не опасаясь быть пойманным, Чимин смущённо отводит глаза и вдруг оживляется. Обогнув машину Юнги, он с интересом принимается разглядывать рисунок, белыми тонкими линиями обтекающий весь автомобиль, и не замечает, как Хосок куда-то утаскивает Тэхёна. Юнги в наглую этим пользуется.
— На самом деле это текст, — говорит он Чимину на ухо, вынуждая его дёрнуться от неожиданности.
— Правда? — озадаченно спрашивает он, обернувшись. Юнги кивает.
Присев на корточки, Чимин вглядывается в тонкие линии, пытаясь разобрать мелкие буквы, а потом начинает шевелить губами, проговаривая про себя слова. Пристроившись рядом, Юнги наблюдает за коротким указательным пальцем, которым Чимин скользит по воздуху вслед за извивающейся строкой, и украдкой втягивает носом едва уловимый аромат — пахнет Чимин так же обворожительно, как и выглядит.
— Это стихи? — Чимин поворачивается к Юнги и чуть не сталкивается с ним носом. От неожиданности он удивлённо моргает, но не отстраняется, только смотрит по-прежнему смущённо. Внутренний мимиметр Юнги, обычно выключенный за ненадобностью, в этот момент зашкаливает.
— Стихи, — соглашается Юнги и добавляет: — Мои.
И вот зря он это сказал, потому что полный неподдельного восхищения взгляд Чимина сложно вынести, не сделав в ответ какую-нибудь необдуманную глупость. Так что приходится отстраниться самому, после чего Чимин тоже поднимается на ноги и начинает растерянно озираться, видимо, только теперь заметив, что они остались вдвоём. Если не считать Чонгука, вновь занявшего место водителя, конечно.
— Не беспокойся, с Хосоком твой друг в безопасности.
Вообще-то, Юнги нагло врёт, ведь сумасшедшему Хосоку неведомо, что для нормальных людей означает "безопасность". А ещё Юнги опускает, что опасность сейчас грозит самому Чимину, если он не перестанет, ну... быть собой. Но всё эти недомолвки, разумеется, во благо. И главное, что Чимин ему верит, доверчиво улыбаясь в ответ.
В холодильнике пусто. Ну, не считая пары упаковок прокисшего йогурта и картонной коробки с остатками пиццы, открывать которую Намджун не осмелился бы даже под страхом смерти — того и гляди вылезет самый настоящий кайдзю. А Намджун вроде как парень благородный — лучше сам погибнет, чем обречёт человечество на вымирание. Может, поэтому он всё ещё буравит пустым взглядом такие же пустые полки и пытается вспомнить, какого чёрта так и не нанял повара. Пытается до тех пор, пока холодильник не начинает предупреждающе пищать.
Закрыв дверцу, Намджун рассеянно зачёсывает волосы назад и идёт в спальню за телефоном. Что бы заказать сегодня? Сытный английский завтрак или лёгкие французские круассаны? А может, не выпендриваться и взять рамен? Так сказать, тряхнуть студенческими буднями, когда Намджун был слишком занят, чтобы нормально питаться. Это сейчас он сам себе начальник и благодаря исключительным мозгам может не проводить в офисе две трети своей жизни, а вот раньше всё свободное время и силы он отдавал ради будущего. Если бы не эта самая студенческая жизнь, познакомившая Намджуна с Юнги, вряд ли бы его вообще занесло в компанию стритрейсеров.
Он никогда не был большим фанатом гонок, зато всегда любил красивые, комфортабельные, безбожно дорогие автомобили, в которых Юнги с маньячным блеском в глазах мечтал копаться едва ли не с пелёнок. После выпуска Намджун помог ему открыть мастерскую (только не финансово — Юнги был категорически против), а теперь регулярно промывает ему мозг советами о правильном ведении бизнеса. Больше всего проблем возникает с налаживанием связей, поскольку свой дурной характер Юнги ни в какую не желает прятать под вежливой улыбкой.
Воспоминания о студенческой жизни захватывают Намджуна настолько, что он не сразу слышит звонок в домофон. Университетские стены вмиг расплываются, уступая место шикарному виду на Каннам по ту сторону панорамного окна, в честь утреннего солнца освобождённого от штор. Намджун рассеянно окидывает взглядом привычный пейзаж и идёт открывать, запнувшись по дороге о ковёр.
Только за дверью — никакой не курьер службы доставки. На пороге Намджуновой квартиры впервые стоит Сокджин — лицо напряжённое, желваки от сжатых челюстей ходят под кожей, взгляд злой и резкий, как удар кулака, таранящий лицо Намджуна так неожиданно, что он не успевает уклониться. Скула немедля наливается болью и наверняка синяком, но драка затухает, толком не начавшись, — Сокджин замирает на месте, а опешивший Намджун только и может что гаркнуть:
— Совсем спятил?!
Полный возмущения окрик словно выводит Сокджина из транса, и он делает шаг вперёд, продолжая наступление.
— Какого хрена ты ошивался вчера у нашего дома? Я видел твою тачку!
Его голос звучит совсем непривычно, в нём больше нет ни самолюбования, ни притворной любезности — только злость с едва ощутимой примесью чего-то ещё, тёмного и непонятного.
— А что, у нас разве запрещено свободное перемещение по улицам города? — уточняет Намджун, в действительности не понимая сути претензии.
— Не смей лезть к Сумин, ты понял? — рычит Сокджин, и вот чёрт знает, что он там себе напридумывал. Намджун видит, насколько он не в себе, но когда ещё появится возможность добиться от Сокджина настоящей, живой реакции? Намджун не может упустить такой шанс.
— Она уже большая девочка, не нужно так её оберегать, — он вроде бы хочет, чтобы его тон был более нейтральным, но на лицо против воли лезет усмешка, заставляя Сокджина сузить свои большие, до неприличия красивые глаза и снова двинуться вперёд, толкая Намджуна в грудь.
Намджун никогда не был мазохистом, но вся эта ситуация странным образом заставляет кровь в жилах кипеть от восторга, от идиотского чувства эйфории и желания копнуть глубже, узнать, насколько далеко может зайти Сокджин в своём бешенстве. Наконец-то Намджуну удалось согнать с него маску равнодушия, превосходства и самолюбования, наконец-то на его лице проступили живые, человеческие эмоции, исказив мягкие черты не до неузнаваемости, но так, что Намджун на секунду чувствует небольшой укол смутного волнения. Возможно, именно это короткое замешательство снова не даёт ему вовремя отреагировать, и от очередного удара он падает, задев рукой вазу, стоявшую на тумбе неподалёку, — та с громким треском приземляется на пол рядом с Намджуном, рассыпав по паркету осколки.
Встряхнув ушибленное запястье, Намджун стирает проступившую на губе кровь и сообщает нависающему над ним Сокджину:
— Эта ваза стоила девять тысяч долларов.
Ноздри Сокджина раздуваются от того, как тяжело и нервно он дышит, а крепко сжатые кулаки заметно подрагивают, но его тон остаётся таким же холодным и полным решимости:
— Встань и докажи, что ты чего-то стоишь без своих миллионов.
— Я не буду драться, — Намджун опускает слишком откровенное "с тобой" и с лёгкой обидой в голосе спрашивает: — Что за варварские манеры, хён?
Непривычное обращение заставляет Сокджина вздрогнуть. На короткое мгновение он теряет былую уверенность, растерянно глядя на поверженного противника, но быстро приходит в себя.
— Тогда гонка, — скорее приказывает, нежели предлагает Сокджин. — Через неделю. Продуешь — больше ни на шаг к моей сестре не подходи. Можешь выбрать любую из своих распрекрасных тарантаек, — он склоняется ниже, выдыхая Намджуну прямо в лицо: — я всё равно тебя сделаю.
Ухмыльнувшись, Намджун перехватывает его ладонь и крепко сжимает, глядя глаза в глаза:
— Договорились.
Вблизи Сокджин оказывается ещё привлекательнее, чем издали. Намджун без стеснения любуется его тёмными глазами, мечущими невидимые молнии, и сжимает ладонь сильнее, пока Сокджин не отступает назад. На лице его читается неприкрытое смятение.
— Тогда до встречи на трассе, — неожиданно осипшим голосом говорит он и выходит, по дороге едва не задев плечом дверной косяк.
Провожая его широкую спину взглядом, Намджун чувствует себя охотником, в чьи руки наконец-то угодила долгожданная добыча.
Нагретый солнцем асфальт громко пощёлкивает, продавливая мягкую резину колёс. Впереди уличная гладь берёт немного вправо, а потом рвётся вниз, притормаживая лишь у далёкой автобусной остановки. Чонгук уверенно клонится вперёд и съезжает в объятия встречного ветра, раскинув в стороны руки.
Пронзительный гудок, едва не стукнувшее по пальцам зеркало, возмущённая ругань водителя в приоткрытое окно.
С трудом удержав равновесие, Чонгук провожает сердитым взглядом серебристый седан и сбавляет ход на ровном участке. Скейт слегка поскрипывает под его весом, яркие краски давно истёрлись, резина на колёсах — износилась. Чонгук с радостью пересел бы за нормальный руль, ещё когда получил права — помешало только упрямство старшего брата. Видите ли, Хосок считает, что Чонгук всё ещё недостаточно взрослый, чтобы водить автомобиль, а родители и рады согласиться, лишь бы хоть одного сына уберечь от "опасного увлечения". Только вот тяга к скорости у Чонгука ничуть не меньше, чем у Хосока, так что его триумфальное финиширование в гонке — всего лишь дело времени.
И терпения, с которым у Чонгука всегда были проблемы.
Оттолкнувшись от дороги, он катит дальше, не глядя по сторонам — мастерскую Юнги он может найти чуть ли не с закрытыми глазами. Юнги и Хосок дружат с самого детства; неудивительно, что, как только Юнги обзавёлся своей личной территорией, Чонгук стал пропадать там вместе с братом. В те времена будучи наивным пацаном, он с нескрываемым восторгом разглядывал не самые крутые тачки (разумеется, Юнги не мог начинать с дорогих спорткаров), елозил по не самым удобным сидениям и хватал небольшими ладонями руль, представляя, как когда-нибудь помчится по дорогам, оставляя позади всех и вся. Хосок был так рад разделить своё увлечение с прежде "вредным, невыносимым" мелким, что мог часами рассказывать ему всё, что узнавал сам. Чонгук до сих пор помнит, как однажды Юнги сказал Хосоку: "Этот маленький дьявол ещё наживёт на твою доброжелательную задницу проблем" — фраза, после которой Чонгук стал уважать хёна ещё больше. За проницательность, конечно.
Но вот прошло шесть лет, бизнес Юнги процветает, Хосок уверенно движется к мечте стать профессиональным гонщиком, а Чонгук по-прежнему ездит на проклятом скейте. Нет в мире справедливости. Раздражённо хмыкнув, Чонгук тормозит под широкой вывеской и перехватывает доску ладонью.
В мастерской как обычно расплывается букет автомобильных ароматов, от которых Чонгук давно уже перестал чувствовать подступающую тошноту. Несколько рабочих крутится возле Мерседеса с расцарапанной бочиной, другие — разбирают моторный отсек Митсубиси, но всё это меркнет на фоне блестящей жёлтой Ламборгини, своим запредельным шиком затмевающей абсолютно всё. Чонгук откровенно пялится на неё с открытым ртом, пока обзор не перегораживает сутулая спина Юнги.
— Ты долбанный идиот, Намджун, просто долбанный идиот.
В его тоне — минимум раздражения, на лице Намджуна — максимум покорности. Сообразительный Чонгук делает вывод, что дискуссия длится довольно давно.
— Привет, Юнги-хён, Намджун-хён!
Юнги оборачивается и вместо приветствия тычет пальцем в сторону Намджуна:
— Знаешь, что сделал этот придурок?
Намджун криво усмехается. Ждать от него можно чего угодно — фантазии Чонгука явно недостаточно, чтобы придумать какой-нибудь свежак, поэтому он просто мотает головой.
— Он собрался гоняться с Сокджином! — сообщает Юнги, всплеснув руками. Несдержанность жестикуляции говорит о том, что он снова начинает заводиться. Чонгук в шоке смотрит на Намджуна, но тот лишь пожимает плечами.
— Ну не драться же мне с ним, в конце концов.
— А поговорить ты не пробовал? — щурится Юнги. — Для чего у тебя такой язык подвешенный, интересно? Чтобы побольше геморроя себе найти? В бизнесе своём ты тоже так проблемы решаешь? Тогда у меня для тебя плохие новости, друг: банкротство не за горами.
— Хён, ты же знаешь, что он меня слушать не станет, — Намджун говорит это так устало, будто повторяет не первый раз. Чонгук в их перебранке чувствует себя лишним.
— Охуенный способ заставить себя услышать, — хмыкает Юнги и поднимает к глазам планшет с исписанным листом бумаги. — Короче, даже не думай, что я тебе, рукожопу, поставлю азот или, не дай бог, нитрометан. Обойдешься бензином. Дальше. Надо снять нахрен заднее сидение, чтобы хоть как-то облегчить конструкцию, поменять амортизаторы, поршни, коленвал...
— Хён, а можно посмотреть? — шёпотом спрашивает Чонгук, дёрнув Намджуна за рукав. Хён понимающе улыбается и кивает.
Пока Юнги обсуждает с Намджуном детали, Чонгук забирается в гладкий блестящий салон и с трудом сглатывает слюну. Сидение обтекает его как вторая кожа, оплётка руля ласкает ладони, а хромированная ручка коробки передач так и манит прикоснуться. Чонгук осторожно оглаживает кончиками пальцев изгибы приборной панели и мечтательно вздыхает. Вот бы ему такую. Изящную, страстную, дерзкую. Уж у него она бы не простаивала в гараже среди других красавиц, у него она была бы единственной и неповторимой, любимой навек.
— Ты так на неё смотришь, что я начинаю переживать за её невинность, — Намджун ухмыляется, явно довольный вспыхнувшими ушами Чонгука. — Ты бы лучше на девушку свою с таким вожделением смотрел, всяко продуктивнее.
— Очень смешно, хён, — Чонгук закатывает глаза и отворачивается, чтобы снова облизать взглядом шикарный салон.
— А я и не шучу, — возражает Намджун. — В твоём возрасте уже вовсю пора очаровывать дамские сердца, а ты всё на тачки слюни роняешь, как задрот какой-то.
— В моём возрасте, — Чонгук передразнивает интонацию Намджуна и уворачивается от тычка, — я бы уже мог стать крутым гонщиком, если бы хён пустил меня за руль. Тогда девчонки сами начали бы за мной бегать, как за Сокджин-хёном.
— Учитывая твой темперамент и упрямство, я вообще боюсь мгновения, когда ты наконец-то дорвёшься до руля, — качает головой Намджун. — К тому же, девушки-фанатки — не самый удачный вариант для отношений.
— Если ты такой эксперт, хён, почему ни с кем не встречаешься? — ехидно спрашивает Чонгук. Нотации, которыми его пичкают абсолютно все люди, старше Чонгука хотя бы на год, ему уже порядком надоели.
— Думаю, скоро я это исправлю, — загадочно улыбается Намджун и до того нелепо поигрывает бровями, что Чонгук прыскает от смеха.
Перчатки туго обхватывают ладони, еле слышно похрустывая при каждом движении. Хосок медленно сжимает и разжимает пальцы, по счёту выдыхает.
Ему не стыдно признаться себе, насколько сильно он нервничает в этот момент, — слишком многое стоит на кону. Впереди — не обычная улица на окраине города, в поисках приключений незаконно захваченная взбудораженной молодёжью. Впереди — настоящая профессиональная трасса, которая может стать либо дорогой в долгожданное будущее, либо витком неудачи, за которым последуют новые попытки пробиться дальше, выше — к реальному успеху. Хосок уважает всех любителей, и в то же время гонка для него — больше, чем просто хобби. Это дело жизни, ради которого стоит приложить все усилия. Юнги частенько называет Хосока сумасшедшим, и он абсолютно прав. Нет ничего лучше, чем слиться с машиной в единое целое, вдыхать запах жжённой резины, ловить драйв от каждого поворота, всем телом чувствовать сцепление с трассой — быть собой.
До старта остаются считанные минуты. В последний раз проверив, насколько легко ручка коробки передач входит в пазы, Хосок поворачивается в сторону ограждений, где среди рабочего стаффа стоит Тэхён. Сегодня он одет в потёртый джинсовый комбинезон с широкими лямками поверх простой белой футболки и ужасно заразительно зевает, потирая глаза, — слишком рано встал, чтобы успеть к началу. Невозможно уютный. Хосок тепло улыбается ему и тут же чувствует, как сердце делает внутри новый кульбит, — несмотря на то, что лицо Хосока скрыто шлемом, Тэхён улыбается ему тоже, и Хосоку хочется верить, что это нечто большее, чем просто совпадение. Тэхён напоминает ему гонки — такой же непредсказуемый, шебутной; омут с целой армией чертей, готовых выпрыгнуть наружу в самый неожиданный момент. Именно поэтому Тэхён нравится Хосоку так сильно, что хочется прийти к финишу первым хотя бы ради его радостной улыбки.
И он делает для этого всё возможное. Едва загорается заключительный стартовый сигнал, как он срывается с места в первые доли секунды. Мчит вперёд бок о бок с двумя автомобилями до первого поворота, который ловит, как сёрфингист волну — точно, плавно, красиво. В венах стучит адреналин, заставляя азартно бросать взгляд по зеркалам и в идеально выбранный момент резко дёргать ручник. Хосок дрифтует, оставляя позади размашистый росчерк шин на асфальте, но соперники по-прежнему упорно висят на хвосте. Один неудачный вираж, и вот уже кому-то удаётся подобраться слишком близко. Хосок выжидает стратегическую паузу перед крутым поворотом и входит в него, легко забирая первенство обратно.
Каждый круг проходит по-своему. Некоторые повороты даются идеально раз за разом, некоторые — капризно ускользают из-под колёс, вынуждая снова нагонять упущенные доли секунд. Руки начинают подрагивать от напряжения, по вискам под плотным шлемом расползаются мокрые пятна пота. Адреналин сменяется обычным человеческим волнением. А вдруг не получится? Вдруг этого недостаточно? Отогнать лишние мысли оказывается не так-то просто, и единственное, что заставляет Хосока очистить голову — это последний крутой вираж перед финишем. Он жмёт на педаль чуть раньше, чем это нужно; на секунду думает, что всё пропало, но отрыва от соперников хватает, чтобы первым пересечь судьбоносную линию.
Остановившись в нескольких сотнях метров после неё, Хосок устало откидывается на спинку кресла и тяжело дышит, каждой клеточкой тела чувствуя, как медленно разжимает свои когти напряжение. Он скользит взглядом по пустым трибунам и отстранённо думает о том, что когда-нибудь они будут встречать его аплодисментами.
Выйдя из машины, он первым делом ищет взглядом Тэхёна и обнаруживает его встрёпанную макушку метрах в пятидесяти ближе к линии финиша буквально висящим на ограждении и махающим рукой. Улыбнувшись, Хосок достаёт телефон и печатает: "Подождёшь меня у входа?". В ответ приходит: "Конечно!" и несколько радостных смайликов.
Перебросившись парой фраз со стаффом о том, когда стоит ждать результатов, Хосок уходит в раздевалку, а после забирает со стоянки свой мотоцикл и с гортанным рычанием двигателя направляет его к воротам.
— Ого! — Тэхён от неожиданности отступает назад, когда Хосок останавливается рядом. На лице его читается смесь удивления и восхищения.
— Спасибо, что пришёл, — улыбается Хосок и протягивает второй шлем. — Как насчёт перекусить? Я с утра так ничего и не поел.
Глаза Тэхёна загораются знакомым азартом, в котором Хосок всякий раз видит отражение самого себя. Того себя, кто с интересом впитывает окружающий мир, словно вечно сухая губка; кто с готовностью открывается новому, оставляя позади страхи и сомнения. Того себя, кого Хосоку пришлось в себе взращивать, тщательно убирая лишнее и прививая нужное, и кто в Тэхёне выглядит полностью естественным, без какого-либо притворства. Так же, как и его руки на Хосоковой талии ощущаются так, будто всегда там были, крепко обнимая.
В KFC на них все пялятся. Посмотреть, конечно, есть на что: один — типично байкерского вида, в кожаной куртке и чёрных джинсах; другой — встрёпанный, в комбинезоне будто на пару размеров больше и жутко эмоциональный даже в выборе еды. Хосок хотел устроить что-то вроде завуалированного свидания, но с таким вниманием к ним ничего путного из этого не выйдет.
— Нам с собой, — добавляет Хосок в конце заказа и хитро подмигивает удивлённому Тэхёну.
— А куда мы поедем? — тут же с любопытством спрашивает он.
— Секрет.
— Ну хёоооон, ну скажи, скажи, скажи, ну?
Широко ухмыляясь, Хосок выдерживает все Тэхёновы попытки выведать план (которого, в общем-то, пока нет) и все взгляды, всё чаще обращаемые в их сторону.
— Удержишь? — спрашивает Хосок, когда они пытаются устроиться на мотоцикле вместе с пакетом, положить который просто некуда. Подумав с мгновение, Тэхён завязывает лямки, продевает сквозь них запястье и зажимает пакет между их телами.
— Угу.
— Смотри, не помни курочку, — шутливо грозит пальцем Хосок.
— Ой, да что ей будет.
Рассмеявшись, Хосок натягивает на голову шлем и плавно трогается с места, давая Тэхёну время приноровиться.
Выруливая на дорогу, Хосок всё ещё не знает, куда ехать. Он рассеянно смотрит по сторонам в поисках идей, и первым билбордом, что попадается ему на глаза, оказывается реклама отеля на берегу моря.
Спонтанное решение принимается за секунду, и вот они уже мчат в сторону трассы, оставляя позади перенасыщенный людьми город. Тэхён доверчиво льнёт к его спине (наверняка всё-таки смял пакет, ну да чёрт с ним), и Хосоку хочется, чтобы так было всегда: свобода, скорость, километры дороги и Тэхён, головой в шлеме упирающийся ему в плечо.
Они едут уже около полутора часов, когда Тэхён всё-таки начинает елозить по сидению.
— У меня руки устали, — жалуется он, едва перекрикивая встречный ветер сквозь шлем.
Хосок сворачивает к первой же заправке. Пока он заливает бензин, Тэхён ходит вокруг, разминая руки и ноги. Вид у него усталый, но по-прежнему вдохновлённый.
— Немного осталось, — сообщает Хосок. Тэхён с улыбкой кивает.
К морю они подъезжают, когда солнце уже спускается с зенита вниз, но всё ещё нагревает песок. Тэхён зарывается в него голыми ступнями и тут же с криками пятится назад, к выложенной плиткой дорожке. Сняв куртку, Хосок потягивается после долгой дороги и идёт напрямик к кромке накатывающих волн, увязая в песке тяжёлым ботинками. Снова обув свои потрёпанные кеды, Тэхён проносится мимо и первым добирается до самого края, раскинув в стороны руки. Очередная волна оказывается сильнее предыдущей, её белая пенка оседает на носках Тэхёновых кед и заставляет его с по-детски безобидными ругательствами отскочить назад.
— Ты решил искупаться? — смеётся Хосок, останавливаясь рядом.
— Ага, — ухмыляется Тэхён и с какой-то подозрительной неспешностью наклоняется к воде. В следующую секунду в Хосока летит сноп брызг, а сам Тэхён улепётывает со всех ног, потому что простить такое Хосок не в силах.
В итоге они с дикими криками носятся вдоль пляжа, наплевав на промокшую обувь и флегматичных чаек, следящих за этим безобразием с нескрываемым осуждением. Под припекающим солнцем они взбивают волны до густой пены и плещутся друг в друга солёной водой, не забывая подтрунивать. В это мгновение Хосок чувствует себя бесконечно счастливым, готовым свернуть любую гору и сделать любую глупость, словно кто-то устроил внутри него безумный шабаш.
Хотя почему "кто-то"? Не будь рядом с ним Тэхёна, всё было бы совсем по-другому. А Хосок не хочет по-другому, поэтому догоняет Тэхёна и принимается щекотать его бока, раззадориваясь ещё больше от его заливистого смеха. Тэхён хохочет, крутиться волчком, пытается вырваться, но в итоге чуть не падает в воду. Хосок ловит его за локоть, не давая искупаться полностью, и Тэхён широко улыбается, глядя прямо на него и больше не стараясь увернуться. И пусть горизонт не алеет красивым закатом, а вода хлюпает в ботинках вместо того, чтобы всего лишь шелестеть на фоне, Хосок понимает, что это тот самый момент, когда нужно податься вперёд и коснуться этой улыбки губами. Тэхён в ответ жмётся ближе и тихо хихикает, едва Хосок кладёт ладонь ему на бок.
— Щекотно, — шепчет он, и Хосок сцеловывает этот шёпот, оставляя на губах капли морской воды.
Чуть позже они садятся на песок и вытягивают вперёд босые ноги, подложив под них Хосокову куртку. Тэхён роется в пакете, который они едва не забыли у мотоцикла, и не слишком расстроенно сообщает:
— Всё остыло.
— Ну и ладно, — пожимает плечами Хосок. — Курочка и холодная вкусная.
— Курочка! — радостно соглашается Тэхён, при помощи салфетки вытаскивая из пакета ножку, и чуть не роняет её Хосоку на колени. — Прошу.
Холодную картошку-фри отказываются есть даже чайки, и Тэхёну приходится с ворчанием собирать её по пляжу обратно в пакет после того, как Хосок убеждает его, что из них не прорастёт картофельное дерево, как ни крути. А потом они просто сидят на песке, рассказывая друг другу самые интересные истории, какие только удаётся вспомнить, и не сразу замечают, как солнце постепенно начинает окрашивать облака розовато-золотистым сиянием, всё ближе склоняясь к горизонту. В свете закатного солнца Тэхён выглядит ещё красивее, и Хосок просто не может удержаться от нового поцелуя, мягкого, почти невинного. Тэхён переплетает их пальцы и отвечает с тем же трепетом и нежностью, от которых у Хосока голова идёт кругом.
Когда солнце скрывается за кромкой моря, погружая пляж в сереющие сумерки, Хосок протягивает Тэхёну шлем и спрашивает:
— Придёшь на гонки на следующей неделе?
Тэхён в ответ обиженно дуется:
— Дурацкий вопрос, хён.
За что получает ещё один поцелуй. Потому что нельзя быть таким милым.
Сумин так на него зла, что даже не приходит на гонку. Сокджин и не рассчитывал на её поддержку, но слова "самовлюблённый идиот" не слабо задели за живое, чего скрывать. Сокджин и так этим "живым" слишком вывернут наружу, слишком уязвим, чтобы выдержать ещё и оскорбления от собственной любимой сестры. Как она не понимает, что Сокджин о ней заботится? Да, может, иногда перегибает палку, но всё — ей же во благо. И лишь совсем чуть-чуть для того, чтобы хоть на мгновение стереть ядовитую ухмылку с лица Намджуна. Перед глазами вновь вспышкой то утро, когда Сокджин в прямом смысле пробил в нём брешь, выдернул из привычного кокона безнаказанности. От воспоминаний об этом Сокджин лишь сильнее смыкает пальцы на руле — до скрипа кожи, до полной уверенности: он не проиграет, просто не имеет права проиграть. И дело не только в чести Сумин, попавшей под ложное очарование богатенького мудака, но и в собственной гордости, по которой без перерыва пытаются топтаться чужие дорогущие ботинки.
Они невзлюбили друг друга с самой первой встречи. В тот вечер Намджун хвастался своей новенькой Бугатти, окружённый людьми, видевшими его первый раз в жизни, но готовыми притвориться самыми лучшими друзьями, лишь бы оказаться ближе, прикоснуться к недосягаемому. Сокджин сразу понял, что Намджун умеет управлять людьми, и потому после знакомства отошёл как можно дальше. Тактика не сработала — Намджун нашёл его сам и не переставал этого делать, как бы далеко Сокджин ни забирался в глубину своего раздражения.
Поначалу Сокджин старался не подавать виду. В конце концов, Намджун — давний друг Юнги, а терять такого мастера из-за неладов с его приятелями — сущая глупость. Но чем более отстранённо вёл себя Сокджин, тем более настырным становился Намджун. И вот однажды Сокджин не выдержал и ответил колкостью на колкость... С тех пор Намджун стал доканывать его ещё активнее. Сокджин не понимает, какого хрена нужно этому кретину, но больше всего его злит мысль, что Сумин для Намджуна — лишь средство давления, очередной отличный способ позлить.
Что ж, Намджун добился своего. Сокджин не просто злится — он в ярости, застилающей глаза плывущей дымкой. Там, справа, — блестящий борт Намджуновой Ламборгини, но Сокджин не удостаивает его даже взглядом. Ладонь ложится на ручку коробки передач, подушечка пальца продавливается в глубокие насечки скоростей, педаль короткими рывками жмётся к полу, заставляя двигатель угрожающе рычать. Зря ты согласился, Намджун. Тебя ждёт полный провал.
На линию разметки встаёт Эмбер. Свет фар бьёт ей в ноги, открытые благодаря короткому комбинезону; на лице — лёгкая тень беспокойства, которую Сокджин едва замечает. Всё его внимание приковано к её рукам, готовым вот-вот отдать команду: один взмах, второй, пауза... Старт!
Сокджин вдавливает педаль газа в пол с такой силой, что рёв двигателя заглушает крики обступившей трассу толпы. Стрелка оборотов лихорадочно бьётся в красную отметку при каждом переключении передачи. Намджунова тачка отстаёт всего на полкорпуса, но это ненадолго — Сокджин сделает его на ближайшем повороте. Взявшись за ручник, он почти не сбавляет скорость, прежде чем выкрутить руль влево. В ушах звенит натужным скрипом резины, в салон несёт жжённым сцеплением, но Сокджин и не думает притормаживать. Щёгольский жёлтый спорткар позади едва не таранит крылом столб, безнадёжно отставая. Губы Сокджина впервые за этот вечер кривит улыбка. Ему так хочется заставить Намджуна почувствовать себя проигравшим, унизить его перед всеми этими подхалимами, вечно ошивающимися рядом, вынудить его прекратить лезть к Сокджину со своими тупыми комментариями.
Сокджин легко входит в ещё один поворот, безжалостно проезжая по разметке, когда блютуз вздрагивает входящим вызовом. Рассеянно взглянув на неопределившийся номер, Сокджин сбрасывает звонок и проверяет зеркало заднего вида — Намджун всё ещё на хвосте, но с отрывом метров в пятьдесят. Почти победа.
Звонок раздаётся снова. И ещё раз. И ещё. На пятый раз Сокджин не выдерживает и нажимает "принять".
— Я занят, — бросает он, повторяя плавный изгиб дороги.
— Я тоже, — отзывается динамик привычно насмешливым голосом Намджуна.
@темы: band: bangtan boys
-
-
23.08.2017 в 00:09-
-
23.08.2017 в 00:09-
-
23.08.2017 в 00:09-
-
23.08.2017 в 00:09-
-
23.08.2017 в 00:11-
-
23.08.2017 в 01:17Я так ждала эту работу - ты помнишь, правда, дорогая? *-* И в который раз тихонечко сползаю к твоим ногам счастливой лужей, потому что... предвкушения были самые разные и все они оказались ничем по сравнению.
Твои ВиХоупы - самое теплое, нежное и сладкое за последнее время. Они меня так грели этим своим сразу и навсегда, что я улыбалась, как идиот. Курочка у моря и поцелуи...у меня улыбальник трескается, понимаешь?
Твои ЮнМины - самое горячее и одновременно такое правильно-родное, что за них один я тебя уже готова заобнимать. Потому что боже. Все эти моменты... и тот после обеденные недо секс. Ну боже мой. А этот момент с отдыхом на заднем сидении авто. Меня мурашками пробирает, правда.
НамДжины - дурные, которым сложно было с первого недоразумения нормально поговорить. Страшно испугалась за Джуна... и переживала за Сокджина. Каким бы дурындой он ни был, он такой переживающий и добрый, что точно бы Намджуна не бросил(( Я рада, что между ними всё решилось. Они колкие, прохладные, но такие приятные, особенно под конец.
ЧЧГ! Это просто... не нужно слов х) Колоритный крольча. Люблю его, как же люблю, особенно у тебя)
Спасибо тебе, Рики, солнышко! Это было хорошо, правда. Просятся под гонки любимые саундтреки, аж дух захватывает.
Ты чудесная! <3 Люблю тебя сильно))
Твои коллажи - космос. Я на них залипла и облизала экран! *-*
-
-
23.08.2017 в 08:00С пары ВиХоупов можно умирать сразу и без остановки. У них все быстро закрутилось, без прелюдий и стеснений, без виражей и дополнительных примочек. На полной скорости по прямой. И от этого хочется прям пищать. Ну правда! Тэхен такой восторженный, открытый. Так и представлю его лыбу и большие инопланетные глаза с огоньком
ЮнМины
НамДжины
От Чонгука мне хотелось плакать. Какое же дите! Вот прям собрание всех видосиков, где он от девчонок шарахается, тушуется и взгляд потупляет. Очень легко представить такого Чонгука. А сестра Джина клевая.
В общем и целом! Здорово, что ты охватила каждого героя, показала происходящее от лица каждого. Смогли уловить эмоциональную краску каждого. Мне, конечно, же не хватило) Я бы с удовольствие почитала и про то, как Джин сдался, и как ЮнМины сходили в аптеку, про тугодума Чонгука, и просто про ВиХоупов, которые дураки и доводят всех до сердечного приступа. Как Юнги покажет свою мастерскую Чимину, и они обязательно сделают в ней что-нибудь грязное... Даст порулить свою тачку, а НамДжины вытворят что-нибудь безумно романтичное и старческое немного. Список можно продолжать очень долго, как и саму историю. Но она закончилась и от этого очень печально.
Моя дорогая, Рики! Спасибо тебе за ЭТО все!
-
-
23.08.2017 в 19:37Да, и я за это ужасно благодарна, правда! Т^Т
Курочка у моря и поцелуи...у меня улыбальник трескается, понимаешь?
Понимаю, у меня он тоже чуть не треснул! Хотя в начале пути от вихоупов я ожидала наименьшего эффекта хд
которым сложно было с первого недоразумения нормально поговорить
Как сказал Юнги — идиоты, мне нечего к этому добавить хд Разве что: если честно, намджиновые куски мои самые любимые...
Спасибо тебе огромное за отзыв, ещё и такой шустрый (я не ожидала о.о)! Лав ю
Ringo-Freek, Да потому что Юнги до неприличия Юнги. Особенно момент, когда Чонгук вылетел из машины, как ошпаренный кипятком. Можно взгляд в студию? И Юнги тоже?)
Ох, кто бы мне такого Юнги дал
Рики, да ты проказница еще какая.
Ха-ха. Видила бы ты моё лицо, когда я это перечитывала. Писала в состоянии изменённого сознания, не иначе хдд
И я недовольна! Знаешь почему? Потому что мы так и не увидели всего! Так сказать позвали на десерт, а десерта не подали)
Изначально я вообще не планировала порно, так что не жалуйся
Джин глупенький немного, да.
Ему простительно, Намджун старательно подпитывал его неприязнь хд
От Чонгука мне хотелось плакать. Какое же дите! Вот прям собрание всех видосиков, где он от девчонок шарахается, тушуется и взгляд потупляет. Очень легко представить такого Чонгука.
Я умею в две крайности: альфач и дитя, да
Как Юнги покажет свою мастерскую Чимину, и они обязательно сделают в ней что-нибудь грязное
Я и так дофига повторяюсь в своих фиках, так что тут я точно пас, увы
Мне, конечно, же не хватило)
Понимаю. Когда я писала план, всё выглядело вполне завершённым, а на деле и правда слишком быстро пролетело. Но на третий круг меня бы точно не хватило
Я уже пообещала написать проду по намджинам, но хз, когда руки дойдут -_-``
Ты невероятная умничка! И ты справилась Мы очень-очень тебя ждали и будем ждать всегда))))
-
-
24.11.2017 в 22:32Пысы. Оформление такое же богичное, как и текст 💜💜💜💜 спасибо за такое прекрасие 😘