Добро пожаловать в "Рай"

[Сиань]

Название: Добро пожаловать в "Рай"
Коллажист: прекрасная  noonaknowsbest
Автор: Сиань
Количество слов: ~13300
Фандом: EXO
Пейринг/Персонажи: Лу Хань/Исин
Категория: слэш
Жанр: романтика с элементами юмора и детектива
Рейтинг: NC-17
Саммари: Лу Ханю не везло в отношениях, но зато повезло с психоаналитиком. Вольный ретеллинг фильма "Exit to Eden" 1994 режиссера Гэрри Маршалла по книге Энн Райс.
Предупреждения: немного кроссдрессинга у второстепенных персонажей, и ни одной женщины.

Лу Хань не любил летать, но если приходилось, он выбирал ночные рейсы. Никакой суеты в терминале, сонные служащие, всего одна или две ленты с вещами – точно не запутаешься.
Еще бы спать хотелось поменьше. В самолете Лу Ханю пришлось сидеть рядом с толстой японкой, которой очень нравилось беседовать с окружающими, неважно, хотели этого окружающие или нет. К концу рейса он был готов пойти на любое преступление, лишь бы немного поспать. “Китайская резня бензопилой в самолете” – это звучало очень привлекательно, жаль, что в ручном багаже бензопилы не оказалось.

Пошатываясь от недосыпа, Лу Хань встал в очередь, чтобы поставить в свой паспорт очередной штампик. Девушке перед ним, видимо, тоже достался неудачный сосед, потому что она то и дело поправляла волосы, блузку, дергала ожерелье на шее, а еще тихо ругалась по английски сквозь сжатые зубы.

С ее корейским акцентом звучало это смешно. Лу Хань даже подумал, что нужно включить диктофон и записать ее голос, а потом поставить вместо рингтона.

“Ф-ф-а-а-к зис щи--и-т энт щи-и-т зи-и-ис фа-а-ак”

Психоаналитик пришел бы в восторг.

В конце концов, заветный штамп Лу Ханю поставили, и он направился вслед за девушкой по узкому коридору, чтобы получить багаж. Каблучки звонко цокали впереди, иногда доносились сдавленные проклятия и фразы типа “О, пресвятая Аска, какого хуя я все еще это делаю?”. Забавная, в общем, была девушка.

Лу Хань не удержался и сделал несколько снимков ее спины, а когда она повернулась, почему-то невольно спрятался за угол, и и сфотографировал уже ее лицо, покрытое тонной макияжа.
Дурацкая привычка, от которой никак не получалось избавиться – Лу Хань фотографировал абсолютно все что более или менее цеплял его взгляд. Далеко не все люди приходили в восторг от этого его хобби, позднее ставшим профессией, поэтому прыгать за угол Лу Хань научился быстро и очень технично. Девушка подозрительно осмотрела коридор, потом повернулась и пошла дальше, но Лу Хань не спешил следовать за ней. Знал он таких девушек с паранойей из-за поклонников. Они всегда почему-то считали, что любой мужчина в пределах досягаемости обязан был пасть жертвой их шарма и начать преследовать денно и нощно. Минуты через две та вновь резко развернулась, никого не заметила и наконец вновь расслабилась. Даже туфлю сняла, опираясь на стену, чтобы потереть уставшую ступню.

Так у Лу Ханя появилось еще несколько неплохих снимков. При таком освещении, да еще с выключенной вспышкой и на расстоянии, трудно было добиться качества. Девушка, несомненно выглядела красоткой, но что-то в ней было не так. Лу Хань не мог понять, что именно, поэтому продолжал краем глаза наблюдать за ней, держа наготове фотоаппарат.

Через какое-то время включилась одна из лент, и немногочисленные пассажиры ночного рейса скопились около неё выглядывая свой багаж. Странная девушка переминалась с ноги на ногу и очень нервничала, периодически чихая, и от каждого чиха ее сложная прическа смешно колыхалась.
Чемодан Лу Ханя был вырвиглазного кислотно-розового цвета, поэтому он не боялся, что пропустит свой багаж на ленте. Красочное безумие было подарком друзей, которые подшучивали над некоторой зацикленностью Лу Ханя мужественностью, мужскими вещами, делами, поступками и прочим. В глубине души Лу Хань, может, немного соглашался с ними, но мысленно до сих пор не признавался даже самому себе, что перебарщивает, и каждый раз очень оскорблялся или делал вид, когда кто-то над ним подшучивал по этому поводу. Чемодан был одной из таких шуток, но чтобы доказать, что ему абсолютно наплевать на мерзкий девчачий цвет, он упрямо продолжал им пользоваться в своих частых поездках. Гораздо интереснее выглядывания чемодана, было продолжать наблюдение за странной девушкой, которая неловко дернулась, словно узнавая свою сумку, а потом, поняв, что не успеет ее словить, нервно начала переминаться с ноги на ногу. Зеленая сумка незнакомки уже почти скрылась в закрытой части багажной ленты, чтобы выползти по второму кругу снова. Так как Лу Хань стоял совсем рядом с этим коробом с резанными резиновыми лентами, куда скрылась сумка то машинально потянулся за чужим багажом, чтобы помочь, и за раздвинутыми шторками увидел, как какой-то подозрительный мужчина самым наглым образом копается в ней и через какое-то время вынимает небольшой сверток. Лу Хань не то, чтобы воспылал жаждой справедливости и собрался ввязаться в расследование преступлений нечистых на руку работников аэропорта, он, скорее, машинально успел сделать несколько кадров и запечатлел инцидент. Когда на его возмущенные крики прибежал сотрудник охраны, а сумка девушки выплыла из багажного отсека во второй раз, Лу Хань удивился, что девушка вместо благодарности за попытку защитить ее имущество, накричала на него, и под строгим взглядом человека из службы охраны открыла свой багаж и заявила, что Лу Ханю показалось и все вещи на месте. Он открыл было рот, чтобы рассказать о снимках, но его оскорбила неблагодарность этой особы, поэтому ради нее не стал отдавать всю пленку, на которой кроме фотографий этого случая, были и кадры,снятые по работе. Он пробормотал что-то вроде: “Ну раз все цело, значит, показалось”, и тут , совсем кстати, на ленте появился розовый чемодан. Лу Хань легко поклонился и шагнул к ленте. Спиной он чувствовал раздраженный взгляд незнакомки и мысленно проклинал свою привычку лезть куда не надо.

О сделанных снимках Лу Хань позабыл, стоило ему выйти из здания аэропорта. Он вообще предпочитал побыстрее забывать о неприятных вещах.
К сожалению, не со всеми проблемами получалось справиться просто вычеркнув из памяти. Родители давно намекали Лу Ханю на то, что они бы хотели познакомиться, если не с внуками, то хотя бы с будущей невесткой, вот только отношения с девушками у него совсем не ладились.
Хотя “не ладились” – это были немного не те слова. Лучше всего последний, а заодно и предпоследний, и предпредпоследний роман Лу Ханя характеризовало слово “пиздец”.

Его психоаналитик, к которому он поперся из Китая в Корею, потому что Ифань, видите ли, решил принять предложение одного из сеульских университетов и прочитать курс лекций, глубоко вздохнул, выслушав пламенную речь. Вздохнул, снял очки, потер переносицу.

– Так почему вы расстались?

– Она сказала, что ей не хватает секса. Понимаешь, она сказала, что ей не хватает секса. Разве так можно? Раньше наши мамы и папы женились и никакого секса не было. Все на нем помешались, это влияние западной культ…

– Стоп, – сказал Ифань. – Стоп, стоп. Сколько раз вы с ней занимались сексом в неделю?

– В неделю? – Лу Хань сделал круглые глаза. – Да мы вообще с ней не трах..Ну в смысле, не было секса. До свадьбы нельзя и все такое.

– Отлично, – вздохнул Ифань еще раз. – Прекрасно. Все, как я думал. Слушай, у тебя же сейчас отпуск?

– Ну да, – осторожно ответил Лу Хань. – Почему ты спрашиваешь?

– Есть у меня один знакомый. Если он тебе не поможет, я не знаю, кто тебе поможет.

Минут через пятнадцать Лу Хань вышел на улицу с именным приглашением на загадочный остров и обещанием “незабываемого отдыха”. Правда, его мучило нехорошее предчувствие, уж больно хитро улыбался Ифань, вручая ему приглашение, но настоящие мужчины перед трудностями не пасуют. В конце концов, он действительно мечтал о настоящей любви и прочей такой ерунде.

На пароме было немногочисленно – человек семь довольно разномастных мужчин от восемнадцати до примерно тридцати пяти-сорока лет. Кто-то, на удивление Лу Ханя радостно встречал друг-друга и с восторженными криками: “Ой, ты снова?” Кто-то с интересом, как, впрочем, и он сам, разглядывал окружающих. В помещение через минут пятнадцать после отплытия вошел худой парень с подносом полным приветственных напитков, а за ним серьезный мужчина в белом халате доктора.

– Господа, – пробасил доктор, – у кого не до конца сдана медкарта, пожалуйте за мной в медотсек.
У Лу Ханя не было никакой медкарты, но он, увлекшись фотографированием довольно интересного лица доктора с крайне богатой мимикой, пропустил объявление мимо ушей.

– Кто из вас господин Лу? – раздался сочный бас снова, в этот раз с легкими нотками раздражения.
Лу Хань вздрогнул и убрал фотоаппарат в сумку.

– Я, но я не господин, можно просто Лу Хань.

Когда Лу Хань нервничал (а врачи его определенно нервировали) он начинал глупо краснеть.
Доктор закатил глаза, и приглашающим жестом попросил последовать за собой.
Лу Хань не то чтобы был очень стеснительный, хотя все же скорее да, чем нет, но когда незнакомый человек просит снять штаны и трусы, это как-то напрягает. Понятно, что этот незнакомец – врач, и он не ради праздного любопытства захотел осмотреть чужие гениталии, только все равно это было очень неожиданно.

Краска залила, кажется, даже плечи, когда доктор, надев медицинские перчатки, взял в руки яички и невозмутимо приказал:

– Поверните голову и покашляйте.

Кашель получился какой-то выстраданный, похожий на стон. Хотелось как можно быстрее нацепить боксеры и джинсы обратно, побежать в каюту и там для верности надеть еще одни. Лу Хань проходил полную медицинскую комиссию, когда в школьные годы играл в футбол. Там, где он учился, была серьезная подготовка, поэтому школа славилась почти профессиональным подходом, что к спорту, что к проверке здоровья, но так получилось, что врачей в школе не очень интересовали его репродуктивные органы.

– А теперь, господин Лу – простата.

– Ч-ч-что? – до этого момента Лу Хань никогда не заикался, но у каждого в жизни бывает первый раз.

– Мне нужно проверить вашу простату. Уверяю вас, это не больно, – доктор закатил глаза. – Поворачивайтесь.

– Но я...Нет, – твердо сказал Лу Хань.

Ему нравился его девственный зад, и он предпочитал, чтобы он таковым и остался.

– Боюсь, тогда я не смогу выдать вам разрешение на посещение острова. Не беспокойтесь, я буду очень деликатным, – в этот раз доктор ласково улыбнулся, словно перед ним стоял маленький мальчик, испугавшийся укола.

Почему-то именно эта улыбка окончательно добила Лу Ханя, и он покорно повернулся, мысленно придумывая Ифаню самые мучительные способы смерти.
На обмазывании медом и муравейнике он почувствовал, как между ягодиц скользнул холодный влажный палец в перчатке. Больно действительно не было – только очень унизительно и совсем немного приятно.

– Ну вот, а вы боялись, – сообщил доктор, убирая палец. – У вас отличная простата, господин Лу.
Никогда в своей жизни Лу Хань с такой скоростью не надевал нижнее белье и джинсы. Если бы от его щек могли загораться искры, весь этот проклятый паром давно бы пылал.

– Спасибо, – буркнул Лу Хань, выбегая из медотсека.

В его голове огромные хищные муравьи только что с наслаждением обглодали ляжки Ифаня.

До острова они добрались через три часа. Их всех собрали на палубе и выстроили в шеренгу, а затем капитан торжественно ударил в гонг, и вертлявый мальчишка с черными кудрявыми волосами раздал каждому по хрустящей упаковке с золотыми стрингами. Лу Хань ущипнул себя за руку – сначала слегка, во второй раз уже сильно. Ничего не помогло, он так и не проснулся.

– Какого, простите…– крутилось у него в голове, когда вокруг него пассажиры с радостными криками и улюлюканьем начали раздеваться.

До этого момента столько членов рядом Лу Хань видел только в мужской футбольной раздевалке и одной порнухе с гэнгбэнгом. Перед богом, партией и людьми он мог поклясться, что порнуху его заставил посмотреть друг детства – Тао.

– Чего застыл как статуя? – сосед по шеренге, симпатичный кореец с короткими светлыми волосами, толкнул его в бок. – Переодевайся быстрее, ты всех задерживаешь.

С коротким мучительным вздохом Лу Хань второй раз за день снял с себя джинсы.

На узкой лодке, украшенной золотом и прочей мишурой, которая должна была, наверное, олицетворять богатство, они (все, те кто плыл на пароме), переодетые в одинаковые унизительно пошлое нижнее белье, приблизились к деревяному причалу острова. Лу Ханя разрывал миллиард желаний: от простого крика ужаса с проклятиями, конечно же, в адрес виновника всех его заключений – Ифаня, до внезапно проснувшегося любопытства. Лу Хань ненавидел эту свою черту, и не раз она ставила его в довольно сложные ситуации, но до сих пор ему удавалось как-то выкручиваться, поэтому вздохнув и поправив узкие стринги, которые неприятно натирали между ягодицами, Лу Хань с каким-то нездоровым возбуждением шагнул на дощатый, нагретый солнцем пирс.

Не успели они все сойти на берег, как вокруг них закружились странные люди, одетые либо в такие же немыслимые труселя как и у них, либо в полупрозрачные шаровары словно у танцовщиц живота из сериалов про арабских шейхов и под шумные крики, музыку и танцы повели к огромному белому шатру, к которому со всех сторон уже подтягивались люди.

– Ты впервые? Ха-ха-ха, не отвечай, я вижу, что впервые! – обратился к Лу Ханю какой-то парень с ярко накрашенными глазами в белых шароварах, которые подчеркивали отличный крепкий зад. – Я так тебе завидую! Первый наставник никогда не забывается! – парень похлопал Лу Ханя по плечам и, радостно смеясь, вышел куда-то за полог, ведущий в основное помещение.

– А теперь представляем новых гостей нашего острова! – раздался голос, усиленный аппаратурой и полог, за которым стояли Лу Хань и остальные, раздвинулся, пропуская их на высокий помост.

Толкаясь, гуськом, они вышли на сцену. И тут Лу Хань понял то, на что не обращал внимания все это время. Тут не было женщин. Вообще. Ни одной. Даже самой завалящей. Ни девушки, ни бабушки, ни тетки, ни девочки, одни мужики. “Боже, куда я попал?” – пронеслось в голове Лу Ханя, пока он некоторое время шокировано разглядывал публику, а публика с интересом пялилась на него. Внезапно его ослепил свет софита.

– Добро пожаловать на остров, – повторил тот же голос. – Кто-то из вас здесь уже не в первый раз, кто-то приехал впервые, но мы рады видеть всех вас. Сейчас вы познакомитесь со своими наставниками, которые помогут вам лучше узнать себя и раскрыть свои внутренние желания.
Единственным внутренним желанием Лу Ханя осталось сбежать и как можно дальше. Например, в родной Пекин, где вот уж точно никто бы не заставил его ходить в золотых стрингах. В попытках хоть как-то отвлечься от желания орать и бежать сломя голову он начал рассматривать толпу, собравшуюся у помоста. Большинство жадно изучало взглядами тех, кто стоял на помосте, включая самого Лу Ханя. От этих откровенных взглядов было неуютно и неловко, хотя его соседи, казалось, не испытывали никакого смущения. Напротив, они то и дело принимали позы поэротичнее, улыбались, махали руками и подмигивали.

Муравьи теперь выглядели слишком мягкой и безболезненной смертью для Ифаня, вот идея посадить его на кол посередине пустыни со стервятниками с каждой минутой выглядела все привлекательнее.
Лу Хань посмотрел поверх голов тех, кто продолжал крутиться возле помоста и тут же наткнулся взглядом на парня, расслабленно сидевшего в большом красном кресле, больше напоминавшем трон.
По сравнению с остальными он был относительно прилично одет, то есть никаких стрингов и шаровар, обычные черные брюки и майка с таким вырезом, что глаза Лу Ханя невольно там утонули. Накрашен он тоже был меньше остальных, всего лишь тушь, тонкая подводка и, кажется, бб-крем. Лу Хань бы даже под пытками не сознался, что разбирается в мэйк апе, тем более мужском, но для себя он отметил нарочитую небрежность макияжа и добавил этому парню плюс десять очков в карму, как возможно самому нормальному, кого он пока встретил в этом аду.

– Думаю, теперь мы можем перейти к выбору ваших наставников. Помните, что именно они будут отвечать за вашу...

Голос утонул в шуме толпы, начавшей начавшей громко галдеть. Парень на троне поморщился и лениво махнул рукой. Лу Хань мог бы поклясться, что на него никто не смотрел (кроме самого Лу Ханя), но на удивление толпа моментально затихла.

– Хм, что-то мы увлеклись, – продолжил, как ни в чем ни бывало голос.– Подопечные сами выбирают себе наставников, но финальное слово остается за нашим покровителем, Лэем. Кстати, поаплодируйте ему.

И наставники, и будущие подопечные тут же послушно захлопали в ладоши. Все, кроме Лу Ханя, скрестившего руки на груди. Он не собирался хлопать непонятно кому по непонятно какой причине. Парень, которого обозначили как “покровитель” с интересом взглянул на него и тут же вновь принял вид царственного безразличия. Лу Ханю невыносимо захотелось ему врезать, чтобы согнать это выражение с красивого,но холодного лица. Не то, чтобы он обычно испытывал желание бить людей, тем более, незнакомых и ничего ему не сделавших, просто все, что он пережил за этот день сводило его с ума. Нет, конечно, он сам виноват, что сглупил и элементарно не погуглил про этот остров, куда его отправил Ифань, но эти стринги ужасно натирали, у него в заднице побывал чей-то палец, а теперь толпа смотрела на него как на свежее мясо и подопытную мышь в одном флаконе, и не совсем понятно было, что с этим всем делать.

Аплодисменты стихли, заиграла бравурная музыка и все вокруг окончательно превратилось в безумный цирк.

– Выбери меня, – закричал один из наставников, тыкая пальцем в крашеного корейца рядом с Лу Ханем. – Давай, Минсок-хён, тебе же понравилось в прошлый раз.

– Ори погромче, тебя, наверное, в Сеуле не слышат, – пробормотал себе под нос Лу Хань по инерции на корейском. Минсок удивленно на него покосился, но комментировать не стал, а радостно замахал руками своему, видимо, бывшему и будущему наставнику.

Минут через десять всех разобрали. Ну, кроме Лу Ханя. Несколько раз на него показывали пальцами и предлагали свои кандидатуры, но в ответ он только качал головой. Во первых, ни один ему не понравился. С чего вообще ему должны нравится какие-то мужики, тем более незнакомые. Во вторых, пусть он еще до конца разобрался, что именно тут происходит, но уже понял, что лучше не соглашаться на сомнительные предложения, а то это могло оказаться чревато. Вотпрямосейчас Лу Ханю совершенно не хотелось выяснять, что эти наставники должны делать со своими подопечными. Тем более, проверка простаты в его памяти была еще свежа, и этот осмотр совсем не наводил на радужные мысли. Точнее, наводил именно на радужные, но не в том, смысле, в каком Лу Ханю бы хотелось.

– Ну давай, я буду хорошим наставником, – тот самый парень с ярко накрашенными глазами и в белых шароварах, которого Лу Хань уже встречал на бэкстейдже, оперся на помост и захлопал ресницами.

Лу Хань помотал головой и начал оглядываться в поисках выхода.

– Почему нет?

– Да потому что я не пидор, – рявкнул Лу Хань.

По стечению обстоятельств гвалт, стоявший вокруг, стих, и абсолютно все услышали эту реплику. Даже скучающий парень на троне, Лэй или как там его. Он поднял голову и второй раз за вечер уставился на Лу Ханя.

– Не пидор, значит, – сказал он по корейски, но с ощутимым акцентом.

– Именно, – подтвердил тот. – Мне нравятся сиськи, мне очень нравятся сиськи, а у тебя они того – маловаты.

Лэй неожиданно улыбнулся. Улыбка ему шла гораздо больше, чем отрешенное выражение лица, хотя бы потому что на щеке у него обнаружилась ямочка. Все в мире любили ямочки на щеках, даже Лу Хань не был исключением.

– Хочешь меня переубедить? Ну давай, тогда ты будешь моим этим наставником. – Лу Хань надеялся, что сможет разозлить главного, и его быстренько отправят восвояси, а когда он достигнет материка, то первым делом убьет Ифаня.

У парня в белых шароварах аж рот открылся от такой наглости.

– Ты что, это же покровитель, он не берет персональных подопечных.
Лу Хань отмахнулся от его слов, продолжая пристально смотреть на Лэя. Тот явно колебался, так что пришлось усилить напор.

– Струсил, что ли?

Эта фраза с детства помогала Лу Ханю. Особенно влипать в неприятности. Повисла продолжительная пауза, несколько сотен глаз то кидали взгляды на помост, где руки в боки стоял Лу Хань, то на трон, где сидел Лэй.

– Хорошо, – кивнул Лэй. – Я буду твоим наставником.

– Охренеть, – сказал парень в шароварах.

Толпа тут же зашумела еще громче, видимо, каждый спешил обменяться с соседом наиболее ценным мнением.

Лу Хань продолжал смотреть на Лэя, который, казалось, сразу же позабыл про него после своего согласия и переключил все внимание на своего спутника, тощего высокого пацана в сиреневых шортиках. Это страшно бесило.




скачать в doc, pdf, epub

@темы: band: exo, Star King - 2014

Comments

[Сиань]

Хичоль не первый год занимался контрабандой бриллиантов. Так уж получилось, что по молодости он связался не с теми ребятами – первые проблемы с полицией, первый срок, который, впрочем, по малолетству и за хорошее поведение удалось скостить почти до пары месяцев, но как-то так получилось, что вся эта криминальная среда, где он крутился не дала ему шансов стать стоматологом или там архитектором. Образования, он, конечно, тоже не получил, если не считать школы, законченной каким-то чудом, и театральной студии при ней. К театру – да, душа у него лежала так же сильно как и к легким деньгам. Может быть, от того, что Хичоль любил вводить людей в заблуждение, любил изображать того, кем он не является, проживать десятки жизней и менять сотни образов. Наверное, моменты с переодеваниями он любил больше всего в своей деятельности. С таинственным криминальным элементом по прозвищу Канин (его настоящего имени не знал никто) Хичоль познакомился, после того как разводил на деньги одних богатеев, изображая из себя основательницу благотворительного фонда. Вместе с щедрым пожертвованием ему удалось прихватить из богатого дома камешки, которые так неосторожно хранились в старом сейфе с совершенно несерьезной защитой. Но, как оказалось, эти камни не так-то было просто сбыть. Тут его и свели с крупным специалистом по драгоценным камням.

После удачной сделки Канин предложил Хичолю сотрудничество. От Хичоля всего лишь требовалось по поддельным документам летать в определенные места, где ему в багаж (во время погрузки на самолет) в одном пункте докладывали лишние граммы очень ценного груза, а по прилету (во время выгрузки) эти граммы исчезали. Он, по сути, даже не видел, что именно перевозят в его сумке, платили более чем хорошо, и занимался он этим с удовольствием. Канин, как понял Хичоль, не мог этого делать сам. Судя по слухам, на него было заведено очень много дел, и его искали во многих странах, но ему удавалось скрываться от правосудия многие годы и до сих пор никто из органов правопорядка даже не представлял как он выглядит. Но после последнего инцидента с любопытным парнем и фотоаппаратом в аэропорту, личность Канина могла быть раскрыта. “Вот же придурок, полез куда не просят!” – Хичоль сидел в машине с Канином и нервно крутил буклет острова “Рай”, куда уплыл этот парень с фотографиями, которые нужно было уничтожить во что бы то ни стало. Канин курил одну за другой и стучал пальцами по рулю, пока Хичоль вслух и с выражением читал рекламную брошюру:

Остров Рай. Полностью частный, расположенный чуть вдали от основного скопления островов Малайского архипелага. Тропический климат, лучший сервис, но главное, только здесь вы сможете быть сами собой, не скрывая свою сексуальность. Консультации психологов, сексологов, тренинги, анти-стресс программы. Абсолютно все гости и работники Рая – мужчины-гомосексуалы, готовые к новым знакомствам.

Хичоль улыбнулся. Что ж, похоже, это будет любопытно.

[Сиань]

Утро на острове для Лу Ханя не задалось. Для начала он, опустошенный вчерашним стрессом, ухитрился проспать, а значит опоздал на завтрак и остался голодным. С учетом того, что вчера он в последний раз поел перед тем как сесть на паром, его желудок был готов устроить революцию. Наверное, если бы не чувство голода, Лу Хань бы уже бегал по острову и орал, чтобы его отправили обратно на материк. Ну или пытался бы отыскать какую-нибудь лодку, потому что оставаться здесь он не собирался.

– Не хочешь на семинар сходить? – спросил его Минсок, на которого Лу Хань наткнулся возле небольшого белого дома неясного назначения, пока бродил в поисках еды.

– Не хочу. Я хочу есть, – пробормотал он в ответ.

Вообще-то он не собирался так резко отказываться, Минсок ему даже нравился – он был тихим, симпатичным и явно не планировал раскрывать в Лу Хане “внутреннего гея”.
Тот пожал плечами в ответ.

– До обеда еды ты не найдешь, Лэй настаивает на строгом соблюдении режима питания. Хотя он же твой наставник, может, сделает исключение.

Последние слова Минсок, к счастью, сказал на полном серьезе. Возможго, если бы он начал подмигивать или пошло улыбаться, то Лу Хань бы предпочел остаться голодным, но он понятия не имел, может, на этом острове было принято, чтобы наставники подкармливали подопечных.

– А где я могу найти Лэя?

Минсок задумчиво почесал нос.

– Скорее всего, в это время он в своем бунгало. Отсюда спустись к пляжу, прямо и направо.

– Спасибо.

Кажется, впервые за все время пребывания на острове Лу Хань улыбнулся искренне. Вообще-то он любил людей, просто вчера все было слишком плохо, и окружающие вызывали исключительно негативные эмоции. Кроме того, он все равно собирался поговорить с Лэем. Тот явно мог отправить Лу Ханя с острова куда подальше и этот шанс нельзя было упустить. Тем более, ни одной лодки он пока так и не увидел.

По дороге к бунгало он наткнулся на девушку в огромной белой шляпе, прикрывающей лицо, мини-юбке и черных чулках. То есть сначала Лу Хань подумал, что это девушка и успел почти удивиться, что на этом острове все таки существуют особы женского пола, но потом присмотрелся повнимательнее. Лицо разглядеть так и не получилось, зато он заметил слишком крупные для женщины руки, полное отсутствие груди и, кажется, кадык на шее. Как он и думал, вряд ли бы на этот остров пустили женщину.

Лу Хань фыркнул про себя. Он те то чтобы осуждал чулки на парнях, но он крайне, крайне осуждал черные чулки в такую жару. Впрочем, каждый имел право издеваться над собой, как пожелает.

Спустившись по довольно крутому обрыву и пройдя метров триста по пляжу, Лу Хань все таки добрался до упомянутого Минсоком бунгало. Если бы он его прицельно не искал, то точно прошел бы мимо.
Маленькое бунгало оказалось хорошо спрятано в густой листве и цветах. Вокруг радостно щебетали птицы, шумело море, светило солнце, и если бы не голод, Лу Хань бы всерьез подумал, что он в раю.

Дверь в бунгало оказалась раскрыта нараспашку, так что он воспринял это как приглашение и вошел без стука.
Как раз вовремя, потому что Лэй только что вылез из бассейна. Плавать, в котором он явно предпочитал без плавок.

– Ой. Я не ждал гостей, – сказал он на китайском. Собственно, как и подозревал Лу Хань, тот оказался его соотечественником.

Удивительно, но именно Лэй растерялся гораздо больше Лу Ханя, даже слегка покраснел. Но стоило ему закутаться в огромное белое полотенце, как он вновь пришел в себя и на его лице появилось уже знакомое отстраненное выражение
.
– Чем могу помочь? – вежливо поинтересовался Лэй на том же языке.

Не то чтобы Лу Хань как-то привык заглядываться на красивые мужские тела, но он искренне считал, что для фотографа нет особого значения мужчина это или женщина. Если тело красивое – его хочется фотографировать. Роза пахнет розой, хоть как ее назови, или как там говорил старик Шекспир. Лу Хань почувствовал, как у него привычно зачесались руки в отсутствии фотоаппарата. Хотя, кто знает, этот странный крендель мог и не разрешить ему сделать даже одного снимка.

– Я бы хотел узнать, возможно ли тут как-то нормально позавтракать не по расписанию, ну и каким образом отсюда можно уехать в ближайшее время, – голос Лу Ханя почему-то немного срывался и хотелось неудержимо прокашляться.

– Позавтракайте со мной, я все равно не успел поесть, а по поводу отъезда... Могу я поинтересоваться почему? Нам важен каждый отзыв и все такое, вы понимаете?

Лу Ханю казалось, что этот парень над ним издевается.
Лэй развернулся и приглашающим жестом позвал его на открытую террасу, где располагались плетеные кресла, а на маленьком столике стоял поднос с кофе, круассанами и фруктами.

Лу Хань почему-то подумал, что Лэй сейчас начнет переодеваться прямо перед ним и даже представил себе сцену с медленным сползанием полотенца с плеч, но тот лишь накинул сверху пушистый халат и быстрым движением из-под длинного подола вытянул ненужное полотенце и отбросил его куда-то в сторону. Напряжение почему-то не спало, а возросло. И еще почему-то возникло легкое разочарование.

Лэй комфортно расположился в одном из кресел и с аппетитом вгрызся в горячий круассан, предварительно обильно смазав его маслом. Лу Хань хотел было повозмущаться по поводу нормальной мужской еды, но желудок урчал довольно громко, так что он решил не выпендриваться, а обойтись тем что есть, тем более круассанов была внушительная горка.

– Знаете, я, конечно, не гомофоб, – прервал Лу Хань паузу, когда поедать круассаны один за другим с высокой скоростью стало уже совсем неприлично, тем более, что Лэй давно уже перестал есть и лишь потягивал кофе, поглядывая на него со странным выражением поверх чашки., – но, вот это вот все, – Лу Хань размахнулся руками и чуть было не уронил френч-пресс, – не для меня. Это все большая ошибка. Да я даже не знал, куда я еду. После встречи с психоаналитиком и перед отправкой парома на остров оставался какой-то час-два. Я успел лишь собрать вещи и даже не мог подумать, что Ифань меня так подставит.

– У Ифань? – глаза у Лэя загорелись при упоминании его имени.

– Да, ты его знаешь?

– Вы.

– Что? – Лу Хань искренне не понял.

– Вы. Я ваш наставник, называйте меня на вы или наставник Лэй, раз уж я взял над вами покровительство. Я вам не друг из соседнего дома.
Лу Хань смутился. Почему это все не может просто как-то разрешиться, ведь ничего сложного тут не было.

– Ок, хорошо – вы. Вы его знаете?

– Хм-м-м, – гнусаво прогудел Лэй в чашку с остатками кофе, – да, можно сказать и так, знаю. К слову – если он вас сюда направил, то вряд ли ошибся.

Лэй прикусил полную нижнюю губу, стараясь унять улыбку, которая уже предательски выглядывала ямочкой на щеке.
Лу Хань хотел было разозлиться, но почему-то понял, что компания этого человека странным образом на него действует. Совершенно не хотелось кричать и требовать лодку с острова, выяснять отношения и проклинать Ифаня, а так же обвинять их всех в гейском сговоре.

– Кстати! – Лу Хань подскочил на кресле от предположения – А У Ифань, что, тоже – того?

– Того – чего?

Лэй смотрел на него как на какого-то щенка, и возникало ощущение, что еще немного, и тот начнет попискивать от удовольствия.

– Черт, тебе так нравится надо мной издеваться? Да? Я такой смешной?

– Я просто не совсем понимаю, о чем вы говорите, и, да, вы забавный.

То, что пару минут назад Лу Хань решил, что ему нравится этот парень, (нет, не в гейском смысле нравится, а просто он интересный, и вообще было любопытно узнать как он дошел до жизни такой, и пофтотографировать было бы неплохо) это все глюкоза от круассан ударила ему в мозг. Он мужик, в конце концов, и не потерпит к себе такого отношения.

– Знаешь, я не собачка тебе какая-нибудь, чтобы забавляться, я просто хочу уехать.

Лэй закатил глаза на очередное тыканье, поправил подол на халате и спокойным голосом ответил:

– Не собачка, но вы действительно смешной, и уехать можно будет только через три дня, паром ходит два раза в неделю. Можно, конечно, нанять частный самолет, если вы располагаете средствами.

– Нет, никаких самолетов!

Лу Хань старался не летать, когда была такая возможность, с самого детства у него были проблемы с высотой. И если огромные боинги еще переносились терпимо, при нужном соотношении медикаментов и алкоголя, то такие мелкие самолеты на пару-тройку пассажиров, совсем не внушали доверия.

Лу Хань погрустнел, но с другой стороны он понимал, что никто насильно не будет навязывать ему свое гейство, и если отсидеться в номере за чтением книги или серфинге в интернет, то можно провести ожидание парома вполне безопасно и даже с удовольствием.

– Но давайте, мы с вами договоримся. Раз уж вам все равно придется задержаться на острове, почему бы нам не продолжить общение? Во первых, мне нравится разговаривать с вами. Во вторых, я почти не беру подопечных, и мне бы не хотелось ненужных разговоров. Поможете мне?

Лэй действительно выглядел серьезно и довольно безобидно.

– Хорошо, – согласился Лу Хань, – только с условием.

– Условием? – глаза у Лэя загорелись и стали еще красивее. Было видно, что он хотел что-то сказать, но усилием воли остановился и решил сначала выслушать своего подопечного.

– Я вас буду фотографировать!

– Я не фотогеничный, но вы можете рискнуть.

Лу Хань победно улыбнулся. Он знал, что не бывает не фотогеничных людей, бывают криворукие фотографы.

[Сиань]

Хичоль задрал юбку и меланхолично почесал бедро, не обращая внимания на крутившихся вокруг островитян. Краем глаза он заметил, как у одного из мальчиков отвисла челюсть и сделал вид, что не обратил внимания. Черные чулки в жару были форменным издевательством, но Канин настоял на этом маскараде. Напрасно Хичоль пытался его убедить, что этот фотограф видел его в женских тряпках и мог запомнить, Канин был непреклонен. К сожалению, с тем количеством ориентировок, которые гуляли на Хичоля по полицейским участкам мира, выбирать не приходилось.

Пацан мог не вспомнить девушку, которой он пытался помочь в аэропорту, а вот кто-то из толпы, проводившей время на острове, мог видеть программу из серии “Их разыскивает полиция” или просто слишком много времени торчать в интернете, где, как известно, водилось слишком много ненужной и вредной информации.

В общем, Канину было хорошо, ему не приходилось париться в женских тряпках. Его единственное фото хранилось только на карте памяти слишком любопытного фотографа и теперь ее нужно было достать любым способом и уничтожить.

Хичоль закинул ногу на ногу и пристально посмотрел в сторону пляжа, где этот мальчишка, кажется, его звали Лу Хань или что-то типа того, пусть сгорят в аду китайские имена, играл в футбол с покровителем острова и его худым помощником. Точнее, Лу Хань, может, и играл, а эти двое то и дело падали, заплетались в ногах и хохотали так, что их смех доносился даже до сюда.
Судя по всему, они не планировали в ближайшее время заканчивать веселье, что давало Хичолю неплохую возможность порыться в вещах фотографа. Тем более, что он уже выяснил, где тот живет.

Грациозно встав со стула и покачивая бедрами, он направился в сторону домика, где в одной из комнат поселили Лу Ханя. Все равно сейчас все обитатели острова должны были получше узнавать своих подопечных или наставников, кому как повезло. Хорошо, что Хичоль и Канин приехали сюда как ВИП-гости, которые просто считались отдыхающими, поэтому к ним не применялся весь комплекс услуг. Он терпеть не мог попыток покопаться в собственных мозгах. До домика он дошел быстро. Как Хичоль и думал, вокруг царила тишина, и ни одной живой души не оказалось в пределах видимости. То и дело озираясь по сторонам, он извлек шпильку из своего рыжего парика (еще одно наказание в жару) и открыл дверь. Замок был ерундовым, даже в магазинах ячейки лучше защищали.
Свет Хичоль включить не мог и мысленно обругал самого себя, что не догадался захватить фонарик. Кто ж знал, что фотограф застрянет на пляже и оставит свою комнату на разграбление.

– Фаааааак зииис шииит, пресвятая Аска, – бормотал Хичоль, копаясь в вещах.

Он представлял себе, как выглядит карта памяти, но ничего похожего у фотографа не оказалось, только парочка круглых коробок, которые не получилось рассмотреть в темноте. Сам фотоаппарат тоже не лежал на видном месте.
Хичоль уже был готов плюнуть на все и просто захватить с собой чемодан, чтобы изучить его в спокойной обстановке, как дверь в комнату громко скрипнула.

[Сиань]

– Все, я сдаюсь, я больше не могу, – Лэй рухнул на песок, широко раскинув руки.

Его майка задралась, обнажая плоский белый живот, и Лу Хань почувствовал как в горле у него слегка пересохло. Исключительно по причине жаркой игры.

– Слушай, не двигайся, – попросил он, стремительно вскакивая на ноги.

– Я и не собирался, – ответил Лэй. Он так устал, что даже не пытался больше поправлять Лу Ханя, когда тот обращался к нему на “ты”. – А что?

– Помнишь, ты обещал мне, что позволишь себя фотографировать. Я сбегаю за фотоаппаратом и вернусь, ты даже заметить не успеешь.

– В таком виде? – в притворном ужасе поинтересовался Лэй, но Лу Хань только усмехнулся в ответ.

Он терпеть не мог постановочные, выверенные до последнего жеста фото, хотя порой признавал их красоту.

Лу Хань торопливо добежал до домика, где остановился. Дверь в комнату почему-то оказалась незапертой, но он не обратил на это особого внимания. С ним такое случалось, особенно когда он думал только о еде или работе. Лу Хань нажал на выключатель, но свет вместо того чтобы вспыхнуть, наоборот погас, и он погрузился в абсолютную темноту.

Очнулся он от невыносимой головной боли. Подушка на которой он лежал оказался слегка жестковатой, и Лу Хань осторожно попытался улечься поудобнее.

– Слава богу, ты очнулся, – прошептали у него над самым ухом.

Лу Хань с трудом открыл глаза и сообразил, что лежит на коленях у Лэя.

– Эй, что происхо…

– Лежи-лежи, похоже, тебя ударили по голове, тебе нельзя резко двигаться. – Мягко проговорил Лэй и положил прохладную ладонь на лоб.

Действительно, затылок ужасно ломило. Лу Хань, жмурясь от боли, осторожно приподнялся.

– Что тут у вас происходит?

Лэй виновато посмотрел на Лу Ханя, кусая нижнюю губу.

– Твой багаж в таком состоянии, что, скорее всего, это воры. У нас в первый раз такое. Мне очень жаль.

Лэй выглядел таким виноватым, что Лу Ханю стало его жальче чем себя, хотя в голове шумело.

– Раны нет, шишка небольшая, судя по зрачкам, вряд ли у тебя сотрясение. Немного ноотропов и голова придет в норму.

– А ты разбираешься в этом? Вау, – Лу Хань был действительно впечатлен. – Ты не всегда работал главным геем острова?

Лэй тихо рассмеялся.

– Нет, не всегда. Слушай, мы поступим как ты скажешь – хочешь официального расследования, мы вызовем полицию, но, учти, остров частный, пока Филлипины будут решать их ли это директива и бодаться с Китаем, может пройти много времени. У тебя же китайское гражданство, да? Так вот, пока там Филиппины будут думать на тему, кому же присылать детектива, проще и быстрее будет попробовать разобраться в частном порядке. Я тебе говорю это, чтобы ты не подумал, что я хочу замять произошедшее ради репутации острова, репутация важна, но клиенты важнее, и то, что такое произошло, это определенно моя вина.

– Да какая твоя вина, – Лу Ханю стало уже неловко. – Кстати, это того стоило, – внезапно продолжил он.
Лэй непонимающе посмотрел на него.

– Ну стоило кому-то настучать мне по голове, как ты, мало того, что не поправляешь меня с этим выканьем, так и сам вполне неплохо обходишься без этой вежливой ерунды.

Лу Хань улыбнулся. Ему даже показалось, что голову ломить стало немного меньше.

Так как в номере Лу Ханя частный сыщик проводил обыск, чтобы собрать улики, а больше свободных номеров, как сказал Лэй, не было, ему пришлось принять предложение переселиться на два дня к нему в бунгало. Комната, которую ему выделили оказалась ничем не хуже той, в которой он размещался ранее и соседство Лэя не смущало, а, скорее, радовало. Лу Ханя заинтересовал этот парень и хотелось воспользоваться теми двумя днями, что остались до отъезда, чтобы узнать его лучше.

[Сиань]

Поздно вечером Лу Хань вышел на терассу к бассейну и увидел, как Лэй сидит в оборудованной для открытого огня беседке и, медленно потягивая что-то из высокого стакана, смотрит на огонь. Лу Хань сделал несколько кадров. То, как свет отражался на лице Лэя, придавало его чертам особый волшебный оттенок – с одной стороны блики от воды из бассейна, с другой огонь, и в итоге казалось, что кожа Лэя соткана из оттенков серебряного и золотого.

– Можно? – Лу Хань обозначил свое присутствие и присел на соседнее кресло.

– Да, ты совсем не мешаешь.

– Я рад, – Лу Хань улыбнулся и сделал еще снимок.

– Рад, что не мешаешь?

– Ну, я имел в виду, рад, что мы продолжаем общаться неформально, но и то что не мешаю, тоже отлично, – Лу Хань сделал ещё пару снимков. – Ты красивый.

Лэй тихо рассмеялся и, принимая неестественую позу добавил:

– Не по гейски ли это только что прозвучало?

Лу Хань так увлекся, пробуя разные настройки, что даже забыл оскорбиться на шутку и неожиданно для самого себя спросил:

– А как ты понял?

– Что я гей? – догадался Лэй и удивленно посмотрел на Лу Ханя.

– Да, ну не просто же ты проснулся в один прекрасный день и такой, “э-ге-гей, я – гей, мне не нужны сиськи, я люблю потных вонючих мужиков с членом и яйцами”, – Лу Хань нервничал, поэтому его слегка заносило на поворотах.

Лэй с некоторым снисхождением посмотрел на него и спокойно ответил:

– Ну, начнем с того, что я не люблю потных и вонючих.

– Ты же меня понял. Кстати, тебя же не всегда звали Лэем? И ты точно вырос не в Пекине, это я сразу могу сказать.

– А ты, значит, мальчик из Пекина? – хмыкнул Лэй. – Нет, я вырос не в Пекине, и Лэем меня не всегда звали. Но ты же хотел послушать об осознании моей гомосексуальной идентичности, – последние слова Лэй произнес в нос на редкость занудным тоном.
Лу Хань фыркнул в ответ.

– На самом деле, все произошло не внезапно и не в один прекрасный день, просто я как-то не задумывался о своей сексуальной ориентации, слишком много времени отнимала учеба в медицинском. Поверь, у меня была вполне обычная жизнь – семья, учеба, девушки.
Лу Хань увлеченно поёрзал на кресле, но не стал перебивать, а только округлил глаза показывая свою крайнюю степень заинтересованности.

– Но, понимаешь, с девушками как-то не складывалось. В первый раз я всерьез задумался, когда сообразил, что предпочитаю изучать анатомию вместо свидания. Сначала я решил, что просто, видимо, девушка не та. Но девушки менялись, а учеба, работа или сон всегда были важнее любой девушки. Не то чтобы я сразу сделал правильные выводы. Я же вырос в довольно старомодной китайской семье – секс исключительно после свадьбы, и все такое. Я думал, что, наверное, просто получил слишком патриархальное воспитание. А потом я встретил своего первого парня.

Лэй замолчал и уставился на огонь, продолжая мерно покачивать свой стакан с коктейлем.

– И что случилось дальше? – Лу Хань не выдержал и нарушил затянувшееся молчание.

– Ничего такого, но я не люблю об этом вспоминать. Уже поздно, у тебя был тяжелый день, так что нам лучше лечь спать.

Лэй поставил стакан на стол и поднялся, явно показывая, что разговор окончен. Лу Хань чуть не умер от любопытства, но он хорошо понимал, что иногда не стоит давить, это не приведет ни к чему хорошему.Ему страшно хотелось выяснить и настоящее имя, и где Лэй родился, и про первого парня. К сожалению, у них с Лэем было не так много времени, чтобы узнать друг друга получше.

[Сиань]

Второе утро на острове у Лу Ханя выдалось намного удачнее первого. Таблетки подействовали, так что голова у него не болела, а еще он выспался. Кажется, впервые за долгое время, несмотря на то что проснулся довольно рано. По крайней мере, Лэй еще спал. Лу Хань походил по бунгало, внимательно изучая обстановку. Ему действительно хотелось разобраться в Лэе, а вещи часто говорили о своем хозяине больше, чем он сам.
Никаких фотографий на стенах или полочках, кроме одной, где Лэй был, видимо, со своей семьей, три акустические гитары, несколько плюшевых игрушек, ноутбук, планшет и несколько книг по психологии. Цельный образ пока никак не желал складываться, но, возможно, Лэй жил в бунгало не так давно или не так часто здесь появлялся, чтобы место приобрело ярко выраженную индивидуальность.

После третьего бесцельного обхода дома Лу Хань заскучал. Вообще-то он считал, что будить спящих людей не очень красиво. Он сам, например, очень не любил тех, кто его будит. Но, во первых, он проголодался, во вторых, нельзя было тратить такое чудесное утро на глупый сон.
Сначала Лу Хань тихо постучался в дверь хозяйской спальни, потом постучался не очень тихо, затем совсем громко, но когда ему и в третий раз не ответили, он все таки решился и зашел в спальную.

Кровать у Лэя была роскошная – огромная, с белым балдахином, который легко колыхался от ветерка из распахнутого настежь окна второй террасы. В комнате было жарко, поэтому одеяло Лэй сбросил и остался в одних черных боксерах, которые подчеркивали белизну его кожи и практически ничего не скрывали.

В этой картинке тропического утра удивительным образом сочеталось столько скрытого эротизма и невинности, что Лу Хань, не размышляя, развернулся и отправился в свою комнату за фотоаппаратом.

К счастью, когда Лу Хань вернулся, Лэй продолжал еще спать, только перевернулся со спины на живот, уткнувшись лицом в сгиб руки.
Он нажал на затвор. Лу Хань отщелкал почти все пленку, каждый раз стараясь выбрать новый ракурс, когда Лэй наконец проснулся. Он сел на кровати, хлопая глазами, словно никак не мог сообразить, где находится. Но стоило ему завидеть фотоаппарат в руках Лу Ханя, как он тонко взвизгнул и закутался в простыню.

– Прекрати, пожалуйста.

Лу Хань вздохнул, опуская фотоаппарат. Для человека, который жил на острове, где было не принято одеваться, Лэй подозрительно сильно стеснялся своего тела.

[Сиань]

Канин рвал и метал. Несмотря на то, что он неплохо проводил время на острове, с завидной скоростью поглощая коктейли и купаясь в бассейне с каким-то откровенно страшненьким, даже с тонной косметики, манерным мальчишкой в голубом парике, это не помешало ему наорать на Хичоля после неудачной вылазки в номер этого придурка фотографа за картой памяти.

– А ты мог предположить, что, может, не вся карта памяти забита, и она все еще в самом фотоаппарате, дебил? – слюни Канина брызгали из перекошенного от злости рта и орошали собой местность радиусом метра в полтора.

Хичоль отошел на пару шагов назад и закатил глаза.

– Скажи спасибо, что я вообще согласился на всю эту затею. Пока ты тут бухаешь и развлекаешься, я парюсь в этих чулках и дешевом искусственном парике и выслеживаю этого фотографа, хотя это твоя и только твоя проблема. И не ори на меня, я не твоя шестерка, если ты внезапно забыл, я – твой партнер.

Канин, видимо, понял, что лучше не злить Хичоля и, сломав ни в чем не повинный цветок, стоявший в номере в красивой вазе плюхнулся на кровать.

– Что, там даже фотоаппарата не было? – голос Канина звучал глухо из-за того, что тот упал лицом в подушку и сжимал ее толстыми мясистыми пальцами как будто душил кого-то.

– Был, наверное, так как на пляж он его с собой не взял, но я не успел добраться до него, и вообще, там у него в сумке какие-то были кругленькие баночки, я в темноте не очень понял вообще что это. Может, пузырьки с таблетками?

Канин вскочил, отбросив подушку и, сдвинув с пути журнальный столик, подбежал к Хичолю:

– Придурок, это пленка! У него пленочный фотоаппарат!

Хичоль вздохнул и почесал голову. Под париком кожа головы зудела неимоверно, и это его, если честно, волновало гораздо больше, чем проблемы Канина.

– Не зря говорят – хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Я слышал, мальчишка уплывает на завтрашнем пароме, и кто знает куда он поедет – может, ты хочешь следить за ним в одиннадцатимиллионном Пекине? Надо выкрасть его фотоаппарат и все его пленки сегодня. В этот раз ты будешь отвлекать или следить, а я сам все сделаю.

[Сиань]

До острова Лу Хань как-то не особо задумывался о геях. Таких знакомых у него не оказалось или они тщательно скрывали свою ориентацию, в гей-барах он по понятным причинам не бывал и на гей-парады не ходил. Тем более, в Пекине их не проводили.

Все же мало кто в один прекрасный день садится в позе лотоса и начинает думать о мужчинах, которые любят других мужчин. Лу Хань готов был признать, что пару раз он ловил себя на не самых приличных мыслях о знакомых парнях, особенно когда оказывался с ними в одном душе, но довольно быстро забивал себе голову чем-то еще и в итоге отвлекался. То, что тела партнеров по футбольной команде казались ему красивыми и что-то шевелили в душе, он искренне списывал на “взгляд художника” и считал, что любоваться великолепным телом можно невзирая на его пол. Он даже когда дрочил, старался не представлять себе кого-то конкретного. Девушки, несмотря на все разговоры про сиськи, почему-то не сильно вдохновляли на это дело, а что-то другое, представлять было страшно, поэтому он просто сосредотачивался на ощущениях.

Сейчас он в первый раз очутился в окружении людей с гомосексуальной ориентацией и, надо было признать, на второй день они его совершенно не напрягали. Если не считать того идиота в черных чулках и огромной шляпе, которого он встретил на пляже, потому что раньше Лу Хань представлял себе геев именно такими – нелепыми, в женских тряпках и с манерными голосами.

Ничего манерного в Минсоке или его наставнике, Чонине, точно не было. Парни как парни, в футбол хорошо играют. По крайней мере, гораздо лучше, чем Лэй и его помощник, Сехун. С теми гонять мяч было совсем неинтересно, что может быть интересного в том, чтобы сделать двух лузеров как стоячих. А вот Минсок и Чонин оказались на порядок круче. Не такими крутыми как сам Лу Хань, но где-то очень близко. Сначала они бегали по полю втроем, потом Чонин позвал еще одного парня, и они устроили матч двое на двое, затем к ним присоединились еще ребята. В итоге, команда Лу Ханя и Минсока все таки выиграла, но с минимальным перевесом.

Сехун, которого непонятно зачем позвали судить, тот фола от офсайда не отличал, им даже аплодировал.Правда, Лу Хань предпочел бы, чтобы на его месте был Лэй, которого он не видел с самого утра.

Ближе к обеду, когда на острове все перекусывали фруктами и уходили в прохладу номеров для сна или чего-то более интересного, чтобы переждать самую жару, Лу Хань, принявший душ и переодевшийся в чистый комплект одежды, наткнулся на Лэя, который шел к терассе. Тот с огромной папкой, набитой листами, исписанными мелким почерком, направлялся под прохладу кондиционера. На маленьком столике уже стоял набор фруктов, порезанных мелкими кубиками, и два огромных стакана американо со льдом.

– М-м-м, к этому я могу легко привыкнуть, – нарушил тишину Лу Хань, шумно прихлебывая напиток. – Кофе замечательный!

Лэй поморщился, как будто отгоняя какие-то не очень хорошие мысли и, отложив наконец папку, взял второй стакан и отметил:

– Ну ты же тут отдыхаешь, отдыхать легко, хотя, стоит признать, даже если говорить обо мне – наверное, это лучшая работа в мире.

– Слушай, а что у тебя написано в трудовом договоре? “Властелин гей-рая”, “Главный гей” или что? – Лу Хань видел, что что-то гнетет Лэя и старался своими дурацкими шутками как-то отвлечь его.

Лэй в привычной манере закусил губу и перевел тему:

– Я только что разговаривал с детективом Паком, который прилетел расследовать твой случай, и у меня не очень хорошие новости. В твоем номере был найден отпечаток пальцев, принадлежащий одному очень известному в Азии мошеннику, Ким Хичолю. Ты что-то знаешь об этом?

Лу Хань открыл рот и глупо проморгавшись спросил:

– Я знаю, что?

– Ну ты, возможно,ты связан с чем-то таким? Я не знаю.

Было видно что Лэй встревожен не на шутку и не очень хорошо подбирает слова:

– Это не просто ограбление, случайное, ты не самый богатый клиент, даже наоборот, если бы не протекция У Ифаня, вероятно, бы ты никогда не попал на остров. Насколько я понял по докладу детектива Пака, Хичоль – мастер маскировки, и он работает с очень опасными людьми, и ему сейчас что-то нужно от тебя.

Лу Хань отставил стакан с кофе и, немного повысив голос, ответил:

– Я фотограф, я не связан с мафией, мошенничеством или чем-то противозаконным, если ты об этом.

Его почему-то очень задело, что Лэй мог подумать про него плохо. Хотя, какая к черту разница, что этот правитель геев думает про него, если он уже завтра отсюда уедет.

– Успокойся, – Лэй схватил Лу Ханя за руку, когда тот вскочил, чтобы направиться в свою комнату. – Я ни в чем тебя не обвиняю, я просто хочу понять, что от тебя было нужно этим опасным людям.

Лу Хань, который так и не присел обратно, стоял около кресла Лэя, и тот продолжал его держать за руку. Не сильно, но уверенно, его рука была горячей, а на пальцах чувствовались жесткие подушечки от частой игры на гитаре. Лу Хань почувствовал себя идиотом, когда поймал себя на мысли, что думает о том, как обидно, что он, скорее всего, уедет так не услышав, как играет Лэй, вместо того чтобы действительно задуматься о том, что от него нужно этому Хичолю или как там его звали. Через мгновение Лэй потянул Лу Ханя и мягким голосом попросил:

– Присядь, давай просто подумаем, может быть ты видел что-то или слышал?

Лу Хань послушно вернулся в свое кресло. То место на руке, где его только что касался Лэй, горело.

– Хотя нет, если бы ты что-то видел ужасное, то, наверное, тебя бы не ударили так слабо, – продолжал рассуждать Лэй, покусывая трубочку из стакана с кофе.

– Спасибо им за это большое, – попытался разрядить обстановку Лу Хань, но у него это не очень хорошо получилось.

– Давай я тебе прочитаю об этом Ким Хичоле, может быть, ты что-то вспомнишь? – предложил Лэй и снова открыл папку. – Ким Хичоль, возраст около тридцати лет, выглядит моложе, кореец, худощавого телосложения, рост 178 сантиметров, высокое айкью, умеет перевоплощаться до неузнаваемости, даже в противоположный пол.

Тут Лу Ханя осенило. Он вспомнил странную девушку в аэропорту и того манерного гея в чулках и смешном рыжем парике. У Лу Ханя, как у многих фотографов, была отличная память на мелкие детали, и он мог бы поклясться, что руки у этих двоих, выглядели одинаково.

Я знаю, кто это, – медленно сказал Лу Хань.

Я позову детектива Пак, – Лэй вскочил с места.

[Сиань]

Детектив Пак оказался высоким, кудрявым и громогласным. Он выслушал рассказ Лу Ханя о “девушке” в аэропорту и том нелепом парне в смешном парике в черных чулках, встретившемся Лу Ханю на пляже, почти не перебивая. Ну разве что раз десять, пока Лэй и Сехун рылись в бумагах в поисках того, где этот ВИП-гость, который по документам был совсем не Ким Хичолем, а Ким Реуком, остановился и кто дал ему рекомендацию.

Наконец детектив Пак ушел, посоветовав Лу Ханю сегодня не выходить из бунгало, вслед за ним испарился Сехун, пробормотав что-то об обещанной партии в бильярд, и они вновь остались с Лэем наедине. Тот, как и вчера вечером, спустился к бассейну, разжег огонь, затем принес два бокала с какой-то темной жидкостью и тарелку с холодными сэндвичами.

– Ты пропустил обед, – тихо сказал он. – Тебе надо поесть.

– А ты? – поинтересовался Лу Хань. откусывая сразу половину сэндвича.

– Не хочу.

– Слушай, так дело не пойдет. Терпеть не могу есть в одиночестве. Ты тоже пропустил обед, так что давай, поешь хоть немного за компанию.
Лэй отрицательно покачал головой.

– Ты сам напросился, – Лу Хань взял с тарелки самый большой сэндвич и довольно бесцеремонно ткнул им в губы Лэю. – Ну же,открой рот.
– Знал бы ты, как пошло это звучит, – пробормотал Лэй, стараясь не разжимать губ.

Попытка бесславно провалилась, и Лу Хань сумел таки пропихнуть кусочек сэндвича.

– Поверь мне, проще согласиться.

– Хорошо. Но при одном условии. Ты меня сам покормишь.

– Я очень рад, что наши отношения строятся на взаимных компромиссах, – пафосно заявил Лу Хань, нарезая сэндвич маленькими кусочками, чтобы облегчить себе задачу.

Впрочем, лучше бы он этого не делал. Лэй совершенно не собирался есть как все нормальные люди: перед тем как проглотить очередной кусок, он прикрывал глаза и облизывал пальцы Лу Ханя, словно на самом деле те были главным деликатесом, а вовсе не какой-то сэндвич. Лу Хань попытался протестовать, но замолчал после “мы же договорились”. Он привык соблюдать свои обещания.

Пухлые губы Лэя скользили вдоль его пальцев – Лу Хань и не подозревал, сколько там нервных окончаний и как легкие касания языком могут возбуждать. В темных глазах Лэя плясали отсветы костра и, судя по выражению его лица, он отлично понимал, что делает.
Когда сэндвич наконец закончился, Лу Хань невольно выдохнул и поерзал, стараясь усесться поудобнее.
Лэй только улыбнулся.

– Спасибо за прекрасный ужин. Так ты все таки решил завтра уезжать?

– Ну да, что мне тут делать? Я же не гей.

– Ты на сто процентов в этом уверен.

Лу Хань пожал плечами.

– Не вижу смысла спорить из-за моей ориентации.

– Я не собираюсь спорить. Но, может быть, ты согласишься на один маленький эксперимент.

– Какой еще эксперимент? – подозрительно поинтересовался Лу Хань.

– Обещаю, больно не будет.

Лэй встал со своего места и протянул руку Лу Ханю, помогая ему подняться на ноги.

– Просто закрой глаза, – сказал он. – Ты в любой момент можешь попросить меня остановиться, и я сразу прекращу, честное слово.

– Что прекра…– начал Лу Хань и замолчал, потому что Лэй обнял его сзади.

Даже сквозь два слоя ткани чувствовалось, какая у него горячая кожа. Лэй осторожно подул ему на шею, заставив Лу Ханя вздрогнуть. Правая ладонь с живота переместилась на грудь, накрыла сосок, а вторая заскользила по животу, все ниже и ниже. Лу Хань подумал, что нужно вырваться, отойти подальше, что все зашло слишком далеко, но он никак не мог собраться с силами. До этого момента он думал, что все эти сказочки из книжек и фильмов про подгибающиеся ноги и шум в ушах всего лишь выдумки не слишком талантливых авторов, но сейчас понял, как ошибался.

– Скажи, кого ты сейчас представляешь? – прошептал Лэй. От его внезапно ставшим низким голоса по спине у Лу Ханя побежали мурашки.

– Тебя, – честно ответил он. – А кого я должен был представить?

– Ну, например, какую-нибудь девушку. У меня нет сисек, – Лэй, хотя это казалось невозможным, прижался еще теснее. – Только вот это.
На этих словах он накрыл пах Лу Ханя и тут же отдернул руку, вновь переместив ее на живот.

– Но я не хочу представлять девушек.

Где-то в глубине души Лу Хань сообразил, что этими словами выкопал себе глубокую могилу и что теперь будет сложнее утверждать “я не из таких”, но, по правде говоря, его сейчас мало волновали такие мелочи.

Он развернулся и прижался губами к приоткрытому рту Лэя, одновременно сжимая его ягодицы.

– Исин, – неожиданно сказал Лэй, когда поцелуй закончился.

– Что? – не сразу понял Лу Хань.

Кровь у него от головы явно устремилась в часть тела пониже.

– На самом деле, меня зовут Исин.

– Это имя мне нравится гораздо больше “Лэя”, – сообщил Лу Хань, опять целуя его. – Лэй звучит как плохая кличка для собаки.

– Вот спасибо, – тихо рассмеялся Исин, осторожно отодвигаясь от него и поправляя задравшуюся рубашку. – Думаю, тебе стоит поразмыслить над нашим маленьким экспериментом на досуге. Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы.

После этой фразы Исин, как ни в чем не бывало, направился в бунгало. Лу Хань так растерялся, что не сразу сообразил его остановить.

– Эй, – наконец крикнул он. – Эй, ты, что, меня так оставишь?

Исин выглянул с террасы рядом со своей спальной.

– Если что, крем есть в ванной. Спокойной ночи.

[Сиань]

Лу Хань смотрел, как фигура Исина (в самом деле, “Лэй” такое дурацкое имя) исчезла в проеме двери, ведущей в спальню, и чувствовал, что его мозг просто взрывается. И что теперь? Что теперь делать? Куда с этим знанием того, что ему нравится Исин, пойти? Нет, логично было бы пойти к Исину, но паром будет завтра утром. “ Не зря, ох не зря – думал Лу Хань, – не зря я старался просто не копаться в этом достаточно глубоко, пока ко мне начали прижиматься так и трогать за разные стратегически важные места” Лу Ханю не хотелось вспоминать свои неудачные опыты отношений с девушками, то что сделал Исин несколькими касаниями, оказалось в разы горячей всех постельных и околопостельных моментов, которые у него были. От одних воспоминаний Лу Хань начал чувствовать вторую волну возбуждения. Которую этот гад предложил снять как – кремиком в ванной? Лу Хань криво улыбнулся.


Он растерянно стоял, не зная – то ли пойди к себе в номер и принять холодный душ, то ли действительно пойти и подрочить, то ли набраться смелости и ворваться в комнату к Исину с криками:“Мы взрослые люди, давай потрахаемся на дорожку?” или “Ну что ты как девочка, слабо довести до конца?”
А тут еще и мамин голос, неожиданно зазвучавший в его голове: “А как же внуки? И вообще, что это за парень такой? Кто его родители?”, который перебивал баритон Ифаня: “Ну, что я говорил? Гейский гей ты, смотри, чуть слюни не потекли!”

– А-а-а! – закричал Лу Хань и прямо в одежде прыгнул в бассейн.


Когда вода немножко отрезвила его, Лу Хань, выбравшись из бассейна, направился к своей комнате, чтобы во первых переодеться, а во вторых...Он не придумал, что он будет делать во вторых, потому что не знал, с чем прийти к Исину: все слова сейчас казались глупыми, как и ситуация в целом. Он так яростно отрицал свою ориентацию, а ему просто показали, что он ошибается. На что он может надеяться? Да и нужно ли это ему? Или Исину? Лу Хань как-то постоянно забывал, что Исин, то есть Лэй, главный тут, главный человек на этом курорте, на этом острове, он не так много успел узнать о нем, чтобы делать какие-то выводы, да он даже не знал – может у него уже есть кто-то, или….Мысли Лу Ханя и его попытки стащить мокрую одежду прервал вскрик из комнаты Исина. Освободившись от джинсов в мгновение ока, он, даже не думая, что, наверное, выглядит смешно – вот так, в мокрых боксерах и рубашке с наполовину расстегнутыми пуговицами, бросился на шум.

Ворвавшись в спальню Исина, он увидел того самого подозрительного мужчину, которого сфотографировал в аэропорту, когда он что-то выкладывал из сумки мошенника Ким Хичоля, он держал Исина за горло, практически не давая ему дышать, и спрашивал спокойным голосом, от чего это выглядело еще более зловещим:

– Ебучий китаец, ну ты скажешь или нет, куда ты спрятал свой блядский фотоаппарат?

– Это не он, это я, – Лу Хань бросился на преступника, но затормозил, когда тот сжал горло Исина еще крепче.

– Да что ж вы, блядь, на одно лицо, – выругался мужчина. Лицо Исина начало багроветь – Слушай, ты, тащи сюда свой фотоаппарат, пока твоя девочка жива. Или мне придется сделать ей очень больно.

Исин протестующе захрипел на словах про “девочку” и сделал попытку вырваться, за что получил удар в солнечное сплетение.

– Парень, я человек серьезный, у меня нет времени с вами играть, так что гони фотоаппарат или я разозлюсь. Вам обоим это не понравится.

– Я иду, иду, – Лу Хань поднял руки в примирительном жесте. – Только, пожалуйста, не причиняйте ему вред.

– Видишь, детка, – захохотал мужик, вновь хватая согнувшегося после удара Исина за горло, – твой бойфренд заботится о тебе.
Лу Хань решил, что сейчас не стоит уточнять терминологию и рассказывать, что Исин не его бойфренд. Этот мужик мог обозлиться еще больше и тогда бы им обоим не поздоровилось.

Он добежал до своей комнаты, схватил фотоаппарат и рванул обратно. Вообще-то ему было очень жаль свою драгоценную камеру – ее ему подарил отец на десятый день рождения, и она все еще идеально работала, но он подумал, что сможет купить себе другую, а вот сможет ли он где-то найти другого Исина, это был еще вопрос.

Когда он вернулся, к мужику уже успел присоединиться тот транс из аэропорта в черных чулках. Хотя сейчас он был без чулок и даже во вполне мужской одежде.

– Давай сюда, – прошипел транс, практически выдирая фотоаппарат.

Мужик отпустил горло Исина и неожиданно толкнул его на Лу Ханя. Тот пошатнулся и едва не упал, но Исина из рук не выпустил.

– Знаете, ребята, вы мне понравились. Идея с островом вообще отличная. Жаль, что так получилось, но вы меня видели, а я предпочитаю не оставлять живых свидетелей, – мужик достал пистолет и прицелился.

Лу Хань зажмурился. Наверное, он был не настолько храбрым, чтобы встретить собственную смерть с широко открытыми глазами. Исин в его объятиях казался таким маленьким и хрупким, и было бесконечно жаль, что у них не осталось ни единого шанса узнать друг друга получше.

Прогремел выстрел, за ним второй, комната наполнилась запахом пороха, но боли Лу Хань не ощутил. Он все так же продолжал стоять, обнимая Исина. Если так выглядела смерть, то это было не так уж плохо.

[Сиань]

– Лэй! С тобой все в порядке?!

Исина буквально вырвали у него из рук, и Лу Ханю пришлось все таки открыть глаза.
Судя по всему, он все же не умер.

Рядом Сехун бесцеремонно лапал Исина – видимо, хотел убедиться, что тот не ранен, но это ощупывание Лу Ханю не понравилось. Очень-очень не понравилось. Настолько не понравилось, что он не сразу заметил детектива Пака, который продолжал сжимать пистолет. Пистолет у него был больше, чем у того мужика, который непонятно куда исчез.

– Здравствуйте, – сказал детиктив, когда понял, что Лу Хань его заметил. – К счастью, я успел вовремя. Ким Хичоль и его босс, больше известный как Канин только…

Простите, детектив Пак. Дайте мне буквально секунду.
Лу Хань крайне невежливо отпихнул Сехуна, обнял Исина, прижимая к себе, и широко улыбнулся:
Продолжайте. Так что случилось с этими двумя?

На самом деле Лу Ханя мало что сейчас волновало, он, скорее, как болванчик просто кивал в такт словам, которые вырывались изо рта эмоционального детектива. Главное, он был жив, Исин жив, и, единственное, что его интересовало, это чтобы так и оставалось.

– Кстати, – Лу Хань не хотел выпускать Исина, который совсем не сопротивлялся из объятий, но все равно пришлось бы это сделать, – Я только что понял, Канин или как там его, он просил фотоаппарат – ну я и дал ему, что он просил, но им ведь нужны были кадры, которые я сфотографировал в аэропорте? Если что, они у меня на пленке.

– На пленке? Ты фотографируешь на пленку? – оживился Исин.

– Ну да, и буквально сегодня я дощелкал последнюю и замени, – Лу Хань вопросительно посмотрел на детектива Пака, на лице которого читался искренний восторг.

– Так что мы медлим? В службу береговой охраны я уже сообщил про них, но фотография посланная для ориентировки облегчила бы задачу. Несите пленку!

– Я, – потупился Лу Хань и немного покраснел, – я не могу.

– Почему? – хором спросили Исин и детектив Пак.

– Я не могу ее отдать посторонним людям, там есть личные фото… – Лу Хань покраснел еще больше и начал мямлить, – ялучшесампроявлю
Детектив Пак строго посмотрел на Лу Ханя и заявил:

– Вы сейчас понимаете, что своими действиями наносите препятствие расследованию? И потом...

Что там следовало потом, Лу Хань не успел услышать, так как Исин вдруг прервал детектива:

– Не наносит!

Лу Хань и детектив Пак перестали спорить и обратили на него внимание.

– У нас на острове есть все необходимые реактивы для того, чтобы проявить пленку, и прочее фотографическое оборудование. Я не очень разбираюсь в этом, но если Лу Хань посмотрит и сможет проявить прямо сейчас и сделать нужные фотографии, это будет гораздо быстрее, чем везти пленку на материк и ждать, когда это сделают другие.

Лу Хань благодарно посмотрел на Исина и яростно закивал головой.

Детектив Пак подумав несколько секунд, решил:

– Да, давайте так и поступим.

[Сиань]

Детектив Пак не был уполномочен сам заниматься погоней за преступниками, поэтому он на правах свидетеля курировал на счет произошедшего полицию и береговую охрану. Давал подробное описание внешности Канина и Хичоля, давал ориентировки, а так же рассказывал о событиях, случившихся за это время. В место, где хранились реактивы и оборудование, пошли Лу Хань с Исином вдвоем. Комната находилась в отдельно стоящем домике, где было что-то наподобие туристического пункта, если бы остров можно было назвать туристическим. Тут находилось несколько компьютеров, для тех, у кого не было своих, а нужно было бы поработать или послать имейл, небольшая библиотека, с довольно неплохим набором книг, двдтека с классическими фильмами и старыми мюзиклами, ну и прокат. Тут можно было взять на время попользоваться фотоаппараты, ноутбуки и даже МФУ. В отдельной маленькой комнатушке стоял старый, но рабочий автомат для печати фотографий-кодак, а в шкафах лежали реактивы и пачки с фотобумагой.

– Тут даже вот что есть! – гордо сообщил Исин, вынимая из какого-то угла красную лампу.

– Да, отлично вроде, все есть, и реактивы не просрочены, так что, я думаю, может все получиться. Мне не хотелось бы испортить фотографии, – Лу Хань выкладывал нужные приспособления на стол, стараясь не замечать мельтешащего на заднем плане Исина. – Откуда у вас на острове, где все оборудовано по последнему слову техники, такое старье? – поинтересовался он, ласково рассматривая знакомые предметы.

– Был у нас один фрик, любитель разного старья. Он говорил, что когда сам проявляешь фотографии, то в них есть душа, а когда это делает машина, – Исин постучал носком кеда по аппарату-кодак, который занимал полкомнаты, – то души уже нет.

-Совсем он не фрик! – обиделся Лу Хань за такого близкого по духу незнакомца.

Ему нравился процесс проявки фотографий, и он был полностью согласен с тем парнем – в том, как ты сам проявляешь пленку, сушишь её, а потом начинаешь переносить изображение на фотобумагу, в этом было особое волшебство. Автомат делал ровно то, что ты запрограммируешь, а человек – мог недодержать или передержать, и от этого получилось только лучше, линии могли стать воздушнее или приобрести четкий, резкий оттенок. Каждая фотография просила своего времени, своего личного внимания, и вся пленка не могла, по мнению Лу Ханя, быть отпечатана одинаково.

Лу Хань прежде не любил, когда люди наблюдают за его работой, но удивительно, что Исин, хотя и вел себя довольно активно – задавая вопросы и трогая пальцами то, что лучше не трогать, не мешал ему. Точнее, может, и мешал, но абсолютно не раздражал.

Когда последние процедуры были сделаны, пленка промыта и оставалось только развесить ее и просушить, прежде чем отправить в сканер, а потом изображения переслать по имейлу детективу Паку, Исин внезапно спросил:

– А что за личные фотографии там у тебя?

Лу Хань покраснел и, не отвечая, начал аккуратно развешивать пленку. Исин приблизился к нему и, осторожно обнимая за талию, прошептал в самое ухо, посылая множество мурашек по телу:

– Что-то неприличное?

Лу Хань хотел было сказать, чтобы он не мешал – все же пленки довольно хрупкие, но ему хотелось, чтобы он мешал, и хотелось, чтобы эти дурацкие мурашки продолжали бегать, скапливаясь где-то в районе солнечного сплетения, где превращались в проблему, проблему, которую можно было решить только бросив эти чертовы фотографии и завалив Исина на этом куске хлама производства кодак. А Исин то ли не замечал, что творится с Лу Ханем, то ли замечал, но продолжал делать это своими руками, которые с талии скользнули под резинку штанов.

– Знаешь, когда Канин ворвался ко мне в спальню, я разочаровался.

– В чем? – Лу Хань и не ожидал, что голос будет звучать так беспомощно, но когда тебе так отдрачивают сложно что-то контролировать, а тем более голос.

– Я думал, что это ты, – скользя пальцами по его члену, выдохнул Исин. Определенно, у него не зря были такие длинные изящные пальцы.

Все более-менее связные мысли окончательно покинули голову Лу Ханя. Губы Исина мягко коснулись его шеи, затем лопаток, прижались к выступающему под футболкой шейному позвонку.

– Развернись.

Прежде чем до Лу Ханя дошел смысл слова, он послушно повернулся и только собрался спросить в чем дело, как Исин одним быстрым движением стянул с него штаны вместе с нижним бельем и опустился на колени. Вместо вопроса получился стон – низкий, протяжный, неузнаваемый даже для самого Лу Ханя. До этого момента он не подозревал, что способен издавать такие звуки. Теплый рот обхватил его член, язык скользнул вдоль щели, ладонь Исина удобно легла на бедро, обжигая кожу.

Не то чтобы Лу Ханю до этого не делали минет – все же девственником он не был, но он никогда не чувствовал ничего подобного. Он с трудом сдерживался, чтобы не вцепиться в густые волосы Исина, не толкнуться в покорно открытые губы, двигаясь быстрее, еще быстрее. Вместо этого Лу Хань осторожно, нежно, обвел подушечками пальцев скулу Исина. Ему хотелось вложить в этот жест все эмоции, что вызывал в нем этот человек, все те слова, которые вертелись на кончике языка и которые никак не получалось произнести.

Лу Хань с трудом стоял на ногах, жалея, что за спиной нет стены. Он понятия не имел, кто научил Исина так работать ртом, но он определенно хотел сказать этому человеку “спасибо”, хотя сейчас было совсем не время думать о бывших – своих или чужих. Лу Хань все таки запустил ладони в жесткие черные пряди,слегка надавил на затылок Исина, предупреждая его, что он уже скоро, что у него почти не осталось сил сдерживаться, но тот, вместо того чтобы отстраниться, постарался сильнее обхватить его член губами. Этого легкого, почти неощутимого движения оказалось достаточно, чтобы оргазм волной прокатился по телу Лу Ханя.

Он вцепился в плечи Исина, чтобы не упасть. В темноте было сложно разглядеть детали, но Лу Хань представил себе эти пухлые губы, перепачканные его спермой, и чуть было не кончил во второй раз.

– А ты? – додумался спросить он, когда к нему наконец вернулось дыхание.

– В ванной все еще есть крем, – фыркнул Исин, доставая непонятно откуда влажные салфетки и начиная вытирать Лу Ханя.

– Я хочу посмотреть, – сказал он.

В общем, это была довольно безобидная фраза, и Лу Хань действительно хотел посмотреть как Исин дрочит самому себе, но тот после этих слов выронил салфетки и резко вскочил на ноги.

– Не думаю, что это интересное зрелище. Тебе все равно нужно успеть отсканировать пленку и послать все детективу Паку, до того как придет паром.

Сказав это, Исин буквально вылетел из лаборатории, оставив Лу Ханя хлопать глазами. Ему только что сделали самый офигительный минет в его жизни, но чувство было такое, словно его использовали и выбросили за ненадобностью.

[Сиань]

Лу Хань пребывал в растрепанных чувствах, и дело было уже не в том, что он почти признался себе в том, что Исин и Ифань правы – да, он чёртов гей. Гейский гей. Он, конечно, не собирался напяливать чулки или там гулять по острову в одних золотых стрингах, но быть геем с Исином казалось не так уж плохо. Да какое там плохо, Лу Хань уже голову сломал, размышляя, как ему сказать, что он не хочет возвращаться на материк. Он никогда не был влюблен, но то, что он сейчас чувствовал, напоминало по ощущениям, как он себе это представлял. И дело было не в шикарном минете, хотя, он не кривил душой – и в нем тоже, но еще ему хотелось узнать этого человека получше, понять что он любит, а что нет, есть ли у него снс, ждет ли его мама внуков и если да, то как с этим бороться, откуда он все же знает Ифаня, предпочитает ли он боксеры, семейники или надеюсьчтовсеженет эти дурацкие золотые стринги (ведь, кто-то же ввел на острове эту форму?). Так хотелось узнать все это, и много чего еще, но... Но хотел ли этого Исин? Может, делать минет на третий день знакомства, это в порядке вещей между наставниками и подопечными? Своеобразное посвящение в геи? Или подарок тем, кто в себе этого гея открыл и признал? Лу Хань злился. Да, ему было грустно, но гораздо больше он злился и от этой злости хотелось плакать. Вот только мужики не плачут, даже гейские мужики, поэтому Лу Хань закончил со сканированием пленки, тут же, подключив один из компьютеров, вышел в сеть и выслал четкие снимки лица Канина по адресу, который написал на визитке детектив Пак. Времени до парома оставалось еще часов шесть, спать совершенно не тянуло, поэтому Лу Хань вернулся в бунгало Исина, чтобы собрать свои вещи и, возможно, поговорить, потому что уезжать вот просто так не хотелось.

В бунгало Исина не было.

“Вот и поговорил”, – подумал Лу Хань. Сумка собралась очень быстро, хотя Лу Хань старался растягивать этот процесс до последнего. Вдруг на террасе послышались шаги, и Лу Хань выбежал из комнаты:

– Исин?

В темноте стоял помощник Исина Сехун и недобро смотрел на него.

- А-а-а, прости, я думал, это Исин, – разочаровано пробормотал Лу Хань и шагнул к Сехуну, – кстати, не знаешь где он? Я бы хотел поговорить перед отплытием.

Сехун мялся с ноги на ног, будто не зная говорить или нет, но потом все же не сдержался:

- Знаешь, я благодарен тебе, что ты защитил Исина, но если ты причинишь ему боль, я тебя убью, так и знай.

Несмотря на то, что слова были довольно банальными словно из какой-нибудь дорамы, где старший брат или отец впервые знакомятся с бойфрендом сестры или дочери, Лу Хань почему-то ему верил.

- Да, я не хочу ему ничего причинять, я это, попрощаться, может, хочу и просто ну, – Лу Хань мямлил, сомневаясь, что стоит рассказывать про их инцидент в фотолаборатории.

- Ты первый парень, которого он к себе подпустил после своего единственного и неудачного опыта, – внезапно начал Сехун, – Это романом-то даже сложно назвать или отношениями. Его бывший, однокурсник, он обращался с ним как с грязью, только потому что не считал себя геем, правда, трахать Иисина это ему не мешало.

Голос Сехуна был спокойным, но то как он это говорил, показывало, как близко к сердцу он все воспринимает:

- Трахать, заставлять делать минет себе, когда приспичит между парами в грязном туалете, унижать, потому что тот был влюблен и верил в то, что если будет просто продолжать его любить, то этот он изменится. Исин у нас добрая душа и идеалист, он верит в то, что все можно этой любовью поправить, если сломалось – починить, если умерло – оживить. Но дело тут даже не в Исине, а в том мудаке – со временем он начал не просто позволять Исину любить себя (тайно, конечно, когда никто не видит) или снимать свое сексуальное напряжение за его счет, но и унижать, называть неполноценным уродом, внушать, что тот никому не нужен и что трахает он его из жалости. С той поры Исин постоянно в себе сомневается, даже раздеваться при посторонних не любит, будто у него действительно какие-то проблемы с внешностью.

Лу Хань слушал откровения Сехуна и не чувствовал, что кулаки сжал так сильно, что его короткие ногти впились в ладонь до мяса.

- Поэтому, да, я благодарен тебе за то, что ты спас его и действовал решительно в опасный момент, но если ты хочешь и дальше ебать ему мозг
самоопределением, то лучше не ищи его и просто тихо покинь остров, второй негей - это последнее, что ему нужно.

- Спасибо, что рассказал, – тихо ответил Лу Хань. – Я не собираюсь ебать ему мозги, я всего лишь хочу с ним поговорить.Ты знаешь, где я могу его найти?

- В бухте на берегу. Он обычно уходит туда, когда хочет побыть один и успокоиться.

[Сиань]

Исин действительно оказался в бухте. Он сидел, поджав под себя босые ноги, и что-то чертил палочкой на песке. Лу Хань молча опустился рядом. Он понятия не имел, что нужно говорить в таких случаях.

– Прости меня, – наконец сказал Исин, ломая палочку.

– За что?

– За то, что так убежал. Это не твои проблемы, мне не стоило стряхивать их на тебя. Это не профессионально. Делать минет гостю, кстати, тоже. Я бы себя за такое уволил. Но ты, может, слышал поговорку про сапожника без сапог?

– А ты, значит, профессионал? – поинтересовался Лу Хань.

С каждым разом у этого парня обнаруживались все новые, удивительные грани.

– Вообще-то, да. Я психотерапевт, плюс прошел дополнительное обучение на психоаналитика. Мы с Ифанем вместе учились, только он на курс постарше. И это была его идея насчет острова. Он помог мне разработать методику и найти спонсоров. Уровень гомофобии в обществе все еще зашкаливает, и мне хотелось, чтобы у геев было то место, где им помогут быть собой, где можно не бояться, что тебя осудят.

– Я тебя боюсь,– сообщил Лу Хань. – Ты случайно не умеешь играть на пианино, танцевать балет и водить звездолеты?

– Звездолеты и балет точно не ко мне, я могу станцевать разве что хип-хоп и с трудом сдал на права, – слабо улыбнулся Исин.

– То есть на пианино все таки умеешь? – притворно ужаснулся Лу Хань. – А тентаклей у тебя, чисто случайно, нет?

– Чисто случайно, ни одного.

– Это успокаивает, – Лу Хань пододвинулся ближе, обнял Исина за плечи, притягивая к себе.

Почему-то в те моменты, когда хотелось сказать так много – подходящие слова не находились, а изо рта лилась беспросветная чушь, но даже молоть ерунду про тентакли или просто молчать с Исином, Лу Ханю было комфортно.

– У тебя паром через пару часов, – напомнил тот, через какое-то время, осторожно положил голову на плечо Лу Ханю и закрыл глаза.

– К черту паром!

– То есть, ты решил остаться? – Исин поднял голову и слегка передвинулся, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Ну не зря же Ифань так хлопотал обо мне, с моей стороны это, наверное, было бы невежливо сбегать через пару дней и даже не попытаться понять что к чему, тем более, раз у меня в наставниках такой профессионал, – Лу Хань улыбнулся, глядя, как оживляется Исин. – Только у меня есть условие!

– Опять условия? – возмутился Исин и в притворном гневе отодвинулся от Лу Ханя.

– Да – никаких золотых стринго! И я хочу побольше выяснить о тебе. Вот, например, где ты родился и кто твои родители?

– Я родился в Чанше, на родине великого Мао и все такое, а мои родители владельцы пары небольших ресторанов там же. У меня действительно очень скучное прошлое.

Лу Хань вспомнил все, что рассказал ему Сехун, но решил не поднимать эту тему прямо сейчас. У них еще было время, чтобы все обсудить. Вместо слов он поддавшись порыву поцеловал Исина, одновременно толкая его на песок. Тот с энтузиазмом ответил на поцелуй, подаваясь навстречу и пробираясь руками под футболку Лу Ханя. Они продолжали целоваться минут десять или полчаса, кто считал, пока Лу Хань не начал осторожно расстегивать пуговицы на рубашке Исина. Тот моментально дернулся, вцепившись в воротник.

– Ну не здесь же, – неестественно высоким тоном сказал Исин. – Не хочу потом доставать песок из всяких интересных мест.

Лу Хань мысленно стукнул себя по голове и сделал пометку выяснить имя этого бывшего, найти его и оторвать яйца. Судя по всему, им с Исином предстояло пройти еще долгий путь, чтобы разобраться в собственных проблемах, но сейчас это его совершенно не смущало. Есть люди, рядом с которыми хочется идти куда угодно, главное, что вместе.

Он осторожно отвел руку Исина от рубашки и поцеловал запястье.

– Как скажешь. Я сделаю все, как ты скажешь, ты же у нас специалист. И как специалист ты мне должен оказывать помощь. Так как я только что осознал свою сексуальную принадлежность, и мне надо учиться с этим жить. А жить мне не так просто, потому что чем больше я с тобой общаюсь, тем сильнее осознаю свою сексуальную принадлежность.

Лу Хань прежде не говорил таких вещей никому, и, по правде, все эти сопливые признания, а это, наверное, было именно одно из них, всегда казались ему чем-то глупым и неестественным. Слова просто вырвались прежде, чем он подумал, но чувствуя, как Исин снова расслабляется в его объятьях, Лу Хань сдержал в себе желание добавить что-то идиотское или смешное, лишь скрыть волнение и просто подтянул Исина еще ближе.

– Прости, я совсем не умею флиртовать. – добавил Лу Хань, и они рассмеялись.

Над небе появились первые лучи зари, окрашивая море в нежно-розовый цвет. Где-то он читал или слышал, что встречать рассвет вдвоем – хорошая примета. Даже если это было не так, он собирался сделать эту примету не просто хорошей, а самой лучшей для них с Исином. “Все же это какой-то заколдованный гейский остров, – подумал Лу Хань, потому его разрывало от всей этой романтики и даже немного хотелось плакать, пусть это было совсем по гейски и нифига не мужественно, но стыдным почему-то уже не казалось.

[noonaknowsbest]

Прекрасие какое <333 Суровый друг Сехун, бравый детектив Пак, обоже Хичоль в черных чулках и мафиозо Канин – второстепенные персонажи до боли хороши тт
И мне так понравилось, что кроме становления оленя на скользкий путь, тут есть драма И НУ БОЖЕ ЗОЛОТЫЕ СТРИНГИ ЖЕ хдд
Спасибо большое за такой классный фанфик <33
Теперь хочется в отпуск нестерпимо хдд

[poludok]

Мне кажется, золотые стринги - это еще один герой)))))
Я читала в метро и ржала очень неприлично! Лу Хань и Исин такие трепетные)
Очень классно! Спасибо огромное за это чудо) оно поднимает настроение на весь день)))

[Noite]

спасибо за прекрасную историю

“Ф-ф-а-а-к зис щи--и-т энт щи-и-т зи-и-ис фа-а-ак”
Психоаналитик пришел бы в восторг. , я бы тоже я вообще в восторге от Хичоля в образе тут
Чемодан Лу Ханя был вырвиглазного кислотно-розового цвета, поэтому он не боялся, что пропустит свой багаж на ленте. Красочное безумие было подарком друзей, вот люблю я друзей-троллей, ничего не могу поделать

Понимаешь, она сказала, что ей не хватает секса. Разве так можно? Раньше наши мамы и папы женились и никакого секса не было. Все на нем помешались, это влияние западной культ…, тут я заржала в голос и сразу прям наше родное В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ СЕКСА НЕ БЫЛО вспомнилось

Осмотр это конечно вообще отдельная тема, было очень жаль Лу Ханя – У вас отличная простата, господин Лу. , убийственный комплимент

А ЗОЛОТЫЕ СТРИНГИ ПРОСТО СДЕЛАЛИ МНЕ ВЕЧЕР! как представлю картину, так

Лусины в фике очень милые, а история самого Исина....присоединюсь к желанию Лу Ханя оторвать яйца бывшему. Спасибо за переживающего Сехуна, Пакчана-детектива-спасителя и футбольную парочку Кайминов


noonaknowsbest, спасибо за красочное и летнее оформление сразу захотелось на юга, ну или хотя бы парочку коктейлей вотпрямщас

[Antanya]

Отличный яркий, красочный и задорный фик, а оформление - ему под стать.
Хочется кружить автора и коллажиста, потому что привнесли летнего настроения в мое обычное будничное утро.
Кажется фильм я как-то цепляла уголком глаза, поэтому быстро сообразила, что там к чему, и все равно это было прекрасно)) Лу Хань с этим его видением художника и мужественной мужественностью, чудесный Исин, за которого в конце просто сжалось сердце >< Минсока было мало, но он был шикарен) А Хичоль с Канином добавили экшна и киношной комичности))
Очень понравилось, спасибо

[Гость]

Страсть к сайту -- очень пользователю дружелюбно и много, чтобы увидеть!

Посетите также мою страничку

www.kino-ussr.ru/user/WilheminaIsles5/ какие банки есть в таджикистане

33490-+