Паршивая овца

[Vikara]

ПАРШИВАЯ ОВЦА

Автор: Mina 666
Бета и оформитель: Vikara
Гамма: metasel
Фэндом: BTS, немного Monsta X
Пэйринг: Ким Тэхён/Чон Хосок, Чон Хосок/Пак Чимин(oneside), Чон Хосок/Шин Хосок, Сон Хёну/Шин Хосок
Рейтинг: R
Жанр: АУ, экшн, ангст, детектив, драма, романтика
Предупреждения: нецензурная лексика, жестокость, смерть второстепенного персонажа, смерть первостепенного персонажа, OOС.
Краткое содержание: Криминал-АУ. Сделка с гонконгской мафией целиком и полностью лежит на главе банды Ким Тэхёне. Но в его преданном стаде завелась паршивая овца, цель которой такая же — уничтожить противника.
Примечание автора: дорогущая наша младшенькая да удаленькая Микси, с ДР! Мы в полном восхищении наблюдаем за твоими подвигами, чудо-женщина. Никогда не останавливайся, ты все сможешь ♥

Глава 1. Король, восседающий на троне

— Эта сделка так всех накалила, что даже я начинаю напрягаться, — тянет Тэхён, глядя на экран телефона.

Стандартная мелодия айфона продолжает играть в гробовой тишине. Находящиеся в огромном помещении двадцать человек не издают ни звука. Наконец телефон замолкает, надпись «отец» исчезает и экран тухнет. Тэхён трагично вздыхает и переводит взгляд на ждущих его указаний людей. Он закидывает одну длинную ногу на другую, устраиваясь удобнее на пьедестале в большом, обитом бордовым бархатом кресле, даже сидя возвышаясь над стоящими в полный рост людьми. Не передать, как ему это нравится.

— Надеюсь, всем ясно, как неебически важна для нас всех и, в частности, для моего уважаемого отца сделка с гонконгскими пидорасами? — иронично закатывая глаза, спрашивает он, убавляя звук на своем дорогущем айфоне и беспечным жестом кидая его стоящему рядом с «троном» парню.

Тот испугано-неловкими движениями ловит телефон. Комната наполняется хохотом и улюлюканьем. Тэхён милостиво улыбается:

— Молодец, — и, не меняя ласкового тона, добавляет: — я бы отрезал тебе палец, если бы не поймал.

Теряя всякий интерес к обливающемуся потом парню, он резко встаёт в полный рост и медленно обводит немигающим взглядом мигом притихших подчинённых.

— Чтобы вы точно поняли, поясню: лучше вам сделать всё для этой сделки, иначе смерть покажется самым желанным подарком. Это касается каждого. В этом стаде не должно быть ни одной паршивой овцы, — глядя на напряжённые лица, он почти чувствует, как мурашки липкими лапками страха разбегаются по их крепким телам.

Встретившись взглядом с каждым, Тэхён удовлетворенно кивает и широко, по-мальчишески, улыбается:

— А теперь погнали веселиться в клуб! Разнесём его ко всем чертям!

И когда он говорит «разнесём», это значит — разнесём.

— Хён!

Тэхён останавливается, глядя на замершего в полупоклоне подчинённого:

— Что с должником?

— Только что от него. Забрал всё, что у него было. Но этот уёбок беднее церковной крысы!

— Это не наши проблемы, — отмахивается Тэхён. — Надеюсь, Чонсу, ты доходчиво ему это объяснил.

— Конечно, но… — парень с отвращением морщится и продолжает, — этот неудачник вцепился мне в ногу и умолял отдать долг, работая на тебя, хён.

— Я так понимаю, раз ты мне это говоришь, значит, можно предположить, что он чего-то стоит. Сколько ему?

— Как хёну, двадцать пять.

— Наркоман?

— Да вроде нет.

— Приведи его сюда, посмотрим.

— Да! — рявкает тот, сразу разворачиваясь, чтобы пойти выполнять поручение.

— Чонсу, — останавливает его Тэхён, — в том районе Хосок ошивается, пусть захватит с собой новичка. Позвони ему и отправляйся в клуб — там какие-то проблемы.

— Да!

Умилённая улыбка посещает лицо Тэхёна. Его отец, Ким Сувон, наводит ужас на своих и на чужих одним своим налитым кровью взглядом. Он славится жестокостью, породившей идеальную дисциплину у подчиняющихся ему головорезов. Конечно, Тэхёну, как его сыну, достаются все основополагающие качества. Но, по его мнению, совсем не они становятся причиной его успеха. Вместо вспыльчивости и дальновидности отца его бесспорным козырем является дьявольское обаяние.

Развернувшись на каблуках, он с ухмылкой широко шагает к своему трону со свитой под восхищёнными взглядами своей банды.

С высоты любимого кресла Тэхён пристально изучает мнущегося перед ним парня. Тот явно не находит себе места. Хмурит лоб, насупливается, пытается гордо стряхнуть придерживающую за плечо руку Хосока, но весь как натянутая струна и дёргается от каждого шороха. Страх другого и полная власть над чьей-то судьбёнкой — пьянящие чувства. Тэхён хмельно кривит губы в улыбке и с интересом склоняет голову, ещё больше нервируя парнишку. Тот выглядит забавно: высветленные в цвет серой мышки волосы, как у певунчиков, которые тискаются под вопли девочек и пищат слащавые песенки, пухлые губы, придающие детскость лицу, — почти симпатичный. А может, и симпатичный.

Тэхён резко поднимается, заставляя паренька отпрянуть, но крепкая рука Хосока не даёт тому сдвинуться. Ненадолго главу банды посещает сожаление, что он поручил это дело Хосоку. Его близкое нахождение к этому парню кажется собственным просчётом: в том ли дело, что пальцы Хосока как-то не так лежат на накаченном плече пленника, или в том, что йогурт на завтрак был с абрикосом, а не с любимой вишней. Хотя скорее бесит то, что кажется, будто рука Хосока там лежит для поддержки новичка, а не для защиты Тэхёна.

Вальяжно спустившись с двух ступеней пьедестала, главарь жестом велит Хосоку сделать шаг назад, встаёт вплотную к пленнику и смотрит сверху вниз, наслаждаясь неизменным преимуществом. Тот поднимает взгляд на Тэхёна, и он разражается хохотом от мелькнувшей в нём наивной просьбы не обижать. Так смотрит на случайного остановившегося прохожего мокнущий под дождём щенок: приподнимая мохнатые бровки и жалостливо заглядывая в глаза. У Техёна был щенок. Говорят, что люди, любящие животных, не могут быть жестокими.

И поэтому Тэхён его пристрелил.

Он не может позволить себе быть добрым или иметь хоть сколь-нибудь слабые места в своей обороне.

Впрочем, это не мешает умиляться. Поэтому Тэхён тянет длинные пальцы и треплет жёсткие волосы.

— Какой у него долг? — почёсывая напрягшегося струной парня за ушком, спрашивает он у Хосока через светлую голову.

— Сорок миллионов только процентов, — чётко рапортует тот.

— Парнишка вроде крепкий, — как бы рассуждая сам с собой, говорит Тэхён, задумчиво ведя пальцами от уха по шее, а затем резко ударяя в грудь, так что глаза парнишки удивлённо расширяются, а воздух шумно выходит из лёгких. — Берём! — широко улыбается он, разворачивая парня лицом к собравшимся.

Нахмурившись, он качает головой и заставляет парня встать с собой на первую лесенку. Удовлетворённо кивнув под смешки банды, понявшей шутку, Тэхён продолжает:

— Теперь мышонок Чимин-и с нами, прошу любить и жаловать.

Им хлопают и выкрикивают приободряющее «тебе конец» и «тебе не убежать».

— Всё, хватит расслабляться! — прерывает Тэхён раззадорившихся парней. — Хосок, — окликает он подчинённого.

Тот вопросительно смотрит на главаря.

— Хорошо смотритесь вместе, — кривит он губы в недоброй улыбке, толкая новичка в объятия своего лучшего подчинённого.

Оба чуть не падают на потеху Тэхёна. Но Хосок удерживает равновесие, спокойно возвращает парнишке вертикальное положение и — Тэхён недобро прищуривает глаза — хлопает по плечу.

— Покажи ему тут всё. Будет доставлять неприятности — пристрели.

Глаза новичка расширяются.

— Я шучу, конечно, — махает рукой Тэхён. — Прирежь. Я прекрасно помню, что ты не любитель огнестрела.

Вот теперь он доволен — на парнишке нет лица. Огромными глазами он смотрит на Хосока, который подталкивает его к выходу, и двигается как деревянный манекен.

Потеха.

Глава 2. Семья

— Держи, — Хосок кидает упаковку замороженных сосисок Чимину в руки, закрывая холодильник.

Тот неуклюже силится поймать, но от неожиданности не успевает сориентироваться. Упаковка ударяет его по руке, падая на землю, и Чимин морщится, потирая ушибленное место.

— Боже, — вздыхает Хосок, наблюдая, как тот неловко подбирает сосиски, чуть не навернувшись. — Неужели тебя так сильно потрепали?

— Всё в порядке, — угрюмо говорит Чимин, ковыряя уголок упаковки.

— Ну хоть не нытик, — заключает больше для себя Хосок. — К глазу приложи, дурила, — он пихает Чиминову же руку к расцветающему фингалу.

Полностью удовлетворившись этим, он уже собирается пойти за уточнениями по поводу завтра к Тэхёну, но в конце концов решает уделить новенькому ещё пару минут:

— Надеюсь, до тебя дошло, что на ближайшие несколько лет ты застрял здесь? Твой дом уже сдан в аренду, и никто с тобой нянчиться не будет. В твоих интересах давать отпор. Иначе, сам понимаешь. Это банда, а не кружок по домоводству.

Новичок сначала хмурится, а затем слабо улыбается, будто оценив добрые намерения в свою сторону. И в этот момент Хосок чувствует себя адски неловко. Словно сделал что-то не совсем то. Круто развернувшись, он выходит из пустынной — по случаю собрания — столовой и спешит в другое крыло, но через пару шагов сталкивается с Чонсу.

— А я как раз за тобой, — говорит тот и заглядывает через его плечо. — А это кто?

Хосок удивлённо оборачивается, чтобы понять, как сборщик может не узнать собственного должника. Чимин как раз стоит боком с сосисками в пол-лица, в полуприседе, регулируя пламя под чайником. Хосок хмыкает и тащит Чонсу с собой:

— Пошли уже. Чимин это твой.

— Чимин? — удивляется Чонсу.

— Да-да, завтра можешь начинать его нянчить. Он вообще как дитя малое, — ворчливо отмахивается Хосок. — Тэхён его принял к нам в счёт отработки долга. Там ещё не началось?

— Началось, а...

— Тогда лучше поспешить, а то опять взбесится, — переходя на бег, командует он.

— Есть! — улыбается Чонсу, следуя его примеру.

Двери самого большого помещения, бывшего когда-то гаражом, уже были закрыты. Хосок морщится и с наименьшим шумом отодвигает створку, но Тэхён замечает. Его взгляд со своего пьедестала достигает каждого уголочка. И этот взгляд однозначно недобрый. Чонсу этого не замечает. Пробежка его развеселила, и он жмётся к Хосоку, чтобы что-то шуткануть на ухо. А Хосок с противоположного конца комнаты, где они и останавливаются, чтобы не шуметь, видит, как глаза в светло-голубых линзах зло прищуриваются. Это не сулит ничего хорошего. Хосок кивает Чонсу, как бы говоря «я пошёл вперёд», и шагает сквозь толпящуюся банду к самому подножью трона, чувствуя холодящий кожу взгляд на себе. Замерев в первом ряду, Хосок поднимает взгляд, но Тэхён уже смотрит вперёд. Его строгое выражение лица неожиданно сменяется на озорное. Он с улыбкой оглядывает десятки собравшихся:

— Вы все уже наверняка поняли, что я хочу получить клуб. Мне кажется, это уже понятно абсолютно всем. Даже голубям, которых мы распугиваем, каждый раз наведываясь в гости, — с разных сторон раздаются смешки. — И только господин Ли, почти бывший владелец клуба, всё ещё не проявляет должного понимания.

Главарь качает головой и спускается на ступеньку ниже.

— Но это ничего, правда же? — улыбается Тэхён, наклонившись и заглядывая почти каждому в глаза. — Мы объясним ему, да?

Помещение наполняется радостным «да!», и лидер удовлетворённо кивает.

— Тогда я прошу каждого из вас хорошенько отдохнуть сегодня, чтобы быть в форме завтра. Воспитательная работа требует много сил.

Парни гудят: кто-то готов пуститься в бой прямо сейчас, кто-то просто одобряет действия главаря. Тэхён смотрит на это всё с улыбкой и машет им рукой, мол, идите уже. Хосок медлит до последнего, но, так и не дождавшись ни взгляда, решает, что лучше пока не мозолить глаза, а подкараулить где-нибудь позже. Развернувшись к выходу, он слышит своё имя и поворачивается обратно.

— Хосок, — зовёт лидер ещё раз, но смотрит на крепкого парня, обернувшегося чисто случайно и с удивлением встретив взгляд Тэхёна, — пойдём со мной.

— Что это с хённимом? Он же этого парня специально велел звать Вонхо, чтобы с тобой не путать, — удивляется рядом вполголоса Чонсу.

Откуда только рядом взялся? Хосок немного растеряно смотрит на него.

— Так что же, теперь тебя надо звать Вонхо? — продолжает рассуждения Чонсу.

Хосок хлопает его по плечу, призывая не заморачивать себе голову глупостями. Кинув взгляд на поднимающегося в обнимку с накаченным тёзкой Тэхёна, он разворачивается, чтобы последовать вслед за Чонсу к выходу, мысленно обзывая себя грёбанным параноиком. В последнее время Хосоку всё чаще кажется, будто Тэхён собирается сделать что-то ужасное, но он неизменно ошибается в своём предчувствии. Тэхён обычно отходчивый, уверен в своём превосходстве, что, в принципе, даже было оправдано. Хосок слегка удивляется, с чего ему вообще приходят в голову какие-то идиотские мысли. Это же Тэхён, они знакомы кучу лет!

— Ты не парься так, — вдруг говорит Чонсу. — Я слышал, что этот Вонхо много трётся около Шону. А тот, сам знаешь, давно какую-то муть крутит. Хённим не может тебя на этого качка променять!

Хосок улыбается и заверяет, что просто недоспал — никаких волнений. Чонсу — парень очень простой. Коренастый, с широким лицом, Хосоку по ухо. Он давно в банде и почти как семья всем тут. Тэхёну нравится его исполнительность, Хосоку — добродушный, бесхитростный характер. Беда только с его языком и неумением его контролировать. Хосок обычно присматривает за тем, чтобы необдуманность не довела того до беды, а Чонсу, видимо, чувствуя это, взамен относится к нему с двойным дружелюбием.

— Хённиму так идёт светлый цвет! — неожиданно заходится восторгом Чонсу. — А эти голубые линзы!

— Если бы не банда, ты бы ему фанклуб прямо здесь устроил, — усмехается Хосок, мысленно соглашаясь.

— Не говори так, будто не согласен, — бьёт его по руке кулаком Чонсу. — Я когда его впервые увидел, стоял и как рыба молча рот открывал, — он на ходу изображает описываемое. — Он весь такой идеальный. А я...

— Ты сотни раз уже это рассказывал, — прерывает его Хосок, закатывая глаза. — А я сотни раз просил тебя не выражаться так. Ладно я, а остальные могут подумать, что ты как-то не так в его сторону дышишь.

— Да разве бы я посмел! И, кроме того, это не отменяет того, что я в первую очередь уважаю хёна!

Хосок не говорит ему, что не видит, чем уважение мешает влюблённости — всё равно бесполезно. Просто корчит рожу и тянет за собой в столовую.

— К тому же, — не может никак угомониться коротышка, — вы для меня как семья: хён как отец, ты как мать. Не морщись! — смеётся он. — Помню времена, когда там ещё был гараж, тут — кафеха, а комнаты сдавали всяким. А хённим пришёл и сразу понял, что это место идеально для нас. Это, наверное, как с этим клубом, который завтра пойдём громить. У меня вот так же было. Вы двое, пацаны наши, дом этот — реально, как семья! Даже помню то тепло, что почувствовал... Тут ещё жратвой какой-то пахло, а как раз голодным был...

Иногда Чонсу ужасно напоминает малолетнюю фанатку. Хосок не раз видел его в деле, как наводящего страх головореза, и этот контраст неизменно веселит его. В этот раз, видимо, новый образ Тэхёна окончательно выбивает беднягу из колеи, и он никак не может остановить свой восторженный рассказ, даже когда его коллеги по сбору долгов машут им, призывая сесть рядом за широченный стол.

Хосок давно привыкший к этому. Улыбается и быстро отключается от беседы, а под утро заваливается в свою комнату, перекинувшись парой ударов с Чонсу перед тем, как захлопнуть свою дверь перед его плоским носом.

Ему кажется, что он всего пару минут назад закрыл глаза, когда его чуткий сон что-то тревожит. Топот и громкие разговоры в принципе привычны для их мужской общаги. Вот только окрас этих разговоров кажется Хосоку пугающим. Легко поднявшись в одно движение и в одних растянутых штанах выскакивая за дверь, он сразу замечает столпившихся над чем-то парней. Просочившись между полуодетыми телами, он застывает на середине движения, едва увидев то, что собрало всех. На обшарпанном, едва прикрытом грязным линолеумом полу, глядя в потолок безжизненными глазами лежит Чонсу. Хосок чувствует, как кровь в жилах стынет. Удары сердца гулко выстукивают в висках. Он поднимает непонимающий взгляд, обводящий всех и почти сразу пристывающий к холодным голубым глазам. Тэхён будто ждал его реакции и, получив её спокойно командует:

— Унести его, а тут убрать. Я позабочусь об остальном.

Хосок будто погружён в аквариум с водой. Звук знакомого голоса едва различим, а смысл слов понятен, но не поддаётся осознанию. Он следит за тем, как высокая фигура с пшеничного цвета волосами удаляется по направлению к собственной спальне, и всё ещё не может прийти в себя. На долю секунды он сталкивается взглядом с привалившимся к стеночке Вонхо и почему-то отмечает, что парень в той же одежде, что и вчера. А Тэхён в голубых линзах. Всё ещё.

Глава 3. Основы гостеприимства

Чимин, прихрамывая, ковыляет по коридору. Все стоят на ушах с самого утра. Ночью тоже не было никакой возможности прилечь. И до этого его весь день и всю ночь шпыняли, в итоге голова знатно раскалывается от недосыпа, а тяжёлое тело физически тянет книзу. Он неудачно ведёт плечом, чтобы пропустить группку бегущих по коридору гангстеров, и морщится от боли.

Убийство приводит всех в нездоровое возбуждение. Кто-то с подозрением обводит взглядом каждого встречного, кто-то призывает прессануть другие банды, а кому-то Бог и вовсе не выдал мозгов, и им лишь бы сбросить начинающее шкалить напряжение. И вот во избежание последних Чимин и пытается пробраться в свою комнату, чтобы, во-первых, наконец-то поспать, а во-вторых, не добавить себе увечий. Но только завернув в узкий коридор, Чимин первым делом встречается взглядом с теми, кого пытается избежать. Парни что-то обсуждают, но прерывают разговор, растягивая губы в одинаково глумливых улыбках. Судя по всему, они не искали его специально, просто тот гангстер, которого он видел в столовой несколькими минутами ранее, был один, а эти отправлялись составить ему компанию. Вернее, собирались составить ему компанию до встречи. Чимин едва не закатывает глаза от своей везучести. Он ещё после предыдущих взбучек не успел оклематься. Но в этот раз их хотя бы четверо, а не семеро, как вчера.

— А давайте спросим у нашего мышонка, — скалясь, предлагает один из гангстеров, делая широкий шаг к неуверенно пятящемуся Чимину.

— А почему бы нет? — подхватывает другой. — Признавайся, малыш, ты грохнул нашего другана Чонсу? Это был ты?

— Тебе вопрос задали! — рычит третий, резко делая шаг вплотную и хватая за волосы на затылке, больно дёргая назад.

Чимин зажмуривается, щекой ощущая летящий ему в лицо кулак. Скулу обжигает, но боль перебивает более сильная от удара в живот. Он корчится и сгибается напополам, силясь хоть немного отступить. Резко выдыхая, он выпускает воздух вместе со слюной. Конечно, он предполагал, что в банде будет непросто, но что настолько... Взывая к внутреннему спокойствию, он пытается убедить себя, что скоро всё кончится, и едва успевает немного отстраниться, чтобы летящее на него колено не сломало нос. От рывка назад он теряет равновесие и падает на пол, ещё в полёте понимая, что это худшее, что можно было сейчас сделать. Парни как раз только входят в раж, и он станет отличной грушей для битья. Выдыхая и группируясь по мере возможностей, Чимин шире открывает заплывающие отёком глаза, чтобы хоть немного успевать реагировать на удары, и резко поворачивает голову, отвлекаясь на громкий свист и следом проносящийся чётко между своим лицом и приближающимся к нему кулаком нож.

Хосок скрещивает руки на груди и недобро интересуется:

— Заняться нечем?

— Совсем поехал, — стирая тонкую кровяную полоску с пальцев, обиженно бурчит себе под нос громила и, махнув остальным, уходит.

Хосок спокойно протягивает руку Чимину, помогая подняться. Он ведёт его в другую сторону и, открыв дверь, сторонится, пропуская внутрь. Комната намного просторнее Чиминовой, где умещается только узкая койка и железная рама с парой вешалок. Тут и кровать широкая, и стол с креслом, и шкаф, и телевизор. Даже небольшая холодильная камера, откуда хозяин комнаты милостиво выковыривает пакет майонеза и, сначала подняв руку, чтобы бросить, но передумав, вкладывает её в пальцы Чимину.

— Я был одним из первых жильцов. Поэтому у меня был шанс выбрать себе комнату получше, — правильно истолковав его взгляд, поясняет Хосок, плюхаясь на кровать.

Выглядит он не очень: уставшим и поникнувшим, где-то в своих мыслях. Чимин топчется на пороге, думая, что надо искать предлог и уходить. Рассыпаться в благодарностях он не собирается — чёрт знает, у кого тут какие цели, а сон поможет лучше любых майонезных пачек. Адреналиновый всплеск уже спадает, и спать хочется с новой силой.

— Да что с тобой такое? — недовольно цыкнув на него, встаёт с кровати Хосок и пихает его на своё место. — Ляг и приложи пачку к глазу, а то через час открыть не сможешь.

Он окидывает его быстрым взглядом, морщится и вздыхает:

— По идее всем этим дерьмом должен был Чонсу заниматься. Легко отделался, засранец, — он горько усмехается и смотрит в глаза Чимину. — Ты его, конечно, знал, как сборщика долгов, но для своих он был отличным парнем.

Чимин легко кивает, глядя на слегка перекосившееся лицо Хосока. Тот будто снова проваливается в свои мысли, но быстро возвращается.

— Да ложись уже и приложи нормально, — Хосок кивает на лежащий на мальчишеских коленях майонез.

— Пусть будет, — угрюмо отмахивает Чимин. Настроение ни к чёрту и спать до одури хочется. — Может, больше буду похож на них, они и отвяжутся.

— Не дури, — с нотками опеки говорит Хосок. — Это Тэхён чуть слажал. Ну кто представляет нового члена банды как мышонка? Ладно, парни ещё проникнутся тобой после первой же драки.

— А это была не она? — Чимин с кривой улыбкой отводит только что приложенный пакет, демонстрируя лицо.

Хосок усмехается и отрицательно качает головой:

— В целом-то у тебя ничего не сломано?

Чимин дёргает здоровым плечом в знак незнания. От неожиданной опеки он чувствует себя крайне некомфортно. Ему очень хочется деться куда подальше, но он более чем отдаёт себе отчёт, что с правой рукой главаря лучше дружить, поэтому аккуратно укладывается на кровать и возвращает майонез к глазу. Пора было включать обаяние, но отчего-то с Хосоком не выходит. Он слишком раздражает.

— Снимай футболку, осмотрим тебя быстренько и заваливайся спать. Не думаю, что ты кому-то потребуешься на похоронах.

Глаза Чимина открываются так широко, что он чувствует боль под холодной упаковкой. Эта банда однозначно какая-то странная.

— Серьёзно, — скептично закатывает глаза Хосок, — ну давай так ощупаем. Но если заеду по какому-то синяку — твои проблемы.

Чимин нехотя медленно тянет края футболки вверх, Хосок садится рядом, прижимаясь бедром к его боку, и помогает ему, ускоряя процесс. Стоит ему выскользнуть из ворота, как он замечает сморщенный нос своего спасителя.

— Тебе что, забыли показать, где душ? — интересуется тот.

— У меня тут нет другой одежды, — бурчит Чимин.

Хосок откровенно начинает выводить его из себя. Какого чёрта привязался?

— Ты ж вроде собирал что-то, когда я тебя сюда забирал?

— Я собирал еду!

Судя по едва сдерживаемой улыбке, он Хосока забавляет, и от этого в груди ещё больше разливается раздражение.

— Ого, да с такой бронёй не о чем беспокоиться. Ты в отличной форме! — оглядывая сложившийся в кубики от усилия пресс, присвистывает Хосок, уже откровенно лыбясь, но сразу становится серьёзнее. — Не больно? — он легко ощупывает плечи, надавливая юркими чуткими пальцам.

Это ощущение на своей коже снова заставляет чувствовать неловкость и раздражение. Чимин хмурится и резко выдыхает, когда руки спускаются на рёбра и становится совсем невмоготу.

— Синячина зреет, — бодро комментирует Хосок, — но, судя по всему, это просто ушиб. Ща мазь тебе выпишем, через недельку огурчиком будешь.

Но Чимин его не слушает. Его взгляд поглощают голубые линзы, грозно сияющие с высоты роста Тэхёна. Почувствовав неладное, Хосок оборачивается и медленно убирает руки с обнажённой кожи новенького.

— Ты мне нужен, — холодно бросает Тэхён.

Его глаза пускают такие молнии, что, кажется, в любую минуту может начаться пожар.

— Ты будешь у себя? Я ещё не закончил.

Лицо Тэхёна каменеет. В голове Чимина проносится мысль, что, похоже, сейчас одним трупом станет больше.

— Ладно, — вздыхает Хосок, — в столе всякие мазилки, бери, что приглянется. И закройся, у меня есть ключ, — он движением фокусника материализовывает небольшую связку в руке, сжимает кулак и через секунду разжимает пустой.

Главарь выходит в тихом бешенстве, а Хосок, невесело подмигнув, следует за ним.

Отлично. Теперь в списке его врагов ещё и главарь чёртовой банды.

Чимин вслушивается в звуки коридора, но там ничего непривычного: чьи-то шаги да окрики не по делу. Вообще он не видит смысла оставаться здесь. Разве что кровать больше и удобнее. Но Чимин почему-то уверен, что если Тэхён ещё раз застанет его здесь, то это будет последний день его жизни. Вытянувшись и в последний раз насладившись комфортом, Чимин с удивлением признаёт, что даже кровать пахнет свежестью, и с сожалением встаёт. Обшарив комнату на предмет полезного и интересного, поморщившись от ядерных цветов футболок и рубашек и обилия панамок, он останавливается на чёрной майке с белой безумной рожицей. От неё тоже веет чем-то приятным, и на секунду в мозгу Чимина проносится предательская мыслишка переодеться и завалиться на кровать, но он её мужественно игнорирует.

Жизнь ценнее.

Выходя из комнаты, он прикрывает за собой дверь. Сейчас все заняты похоронами и едой и суетятся где-то внизу. Благодаря Хосоку его ни к чему не пристраивают, и, значит, самое время затаиться в комнате и наконец-то поспать. Снова хочется вернуться в только что покинутую комнату, но Чимин лишь ухмыляется, хромая по общему коридору, от которого по правую руку было три других коридора, ведущих к комнатам, расположенных с обеих сторон. Его поворот был вторым, но внезапно его заинтересовывают какие-то звуки чуть дальше и он проходит мимо. Голоса кажутся знакомыми, и он не задумываясь идёт к следующему повороту. Но коридор пуст, а разговор на повышенных тонах слышится будто совсем где-то рядом. Дальше находится дверь в крыло, полностью принадлежащее Тэхёну. На секунду задумавшись, надо ли ему нарываться на новые неприятности, Чимин осторожно тянет за ручку, давая волю любопытству — когда, если не сейчас. Он едва не захлопывает дверь, когда видит Тэхёна, гневно глядящего на прижатого к стене Хосока. И взгляд того тоже не отличается мягкостью.

— Я провёл расследование! — выплёвывает ему в лицо главарь, возвышаясь над худощавой фигуркой Хосока. — Это точно был кто-то из своих. Кры-ы-ыса, — шипит он, прищуривая голубые глаза. — Подло пробралась в наше стадо, понимаешь?

— Я тоже провёл расследование, — холодно вторит ему Хосок. — И подтверждаю твои слова — это точно кто-то из наших. Из нас, — он так пристально смотрит в глаза напротив, что кажется, будто в чём-то обвиняет.

— Это можешь быть ты, — выдыхает Тэхён, ведя своими полуприкрытыми губами в миллиметре от скулы Хосока, будто обнюхивая или выбирая, куда укусить.

— Или ты, — чётко произносит Хосок и пристально глядит ему в глаза.

Кулак с такой силой и неожиданностью врезается в стену рядом с головой Хосока, что Чимин чуть подаётся назад. Взгляд Тэхёна совершенно сумасшедший, лицо перекашивает в оскале бешенства, но Хосок лишь всё так же прямо смотрит ему в глаза. Кажется, Тэхёна сейчас сорвёт и он на куски растерзает стоящего перед ним парня.

— Я не могу, когда это ты, — вдруг шепчет Тэхён, сверкнув глазами, и жарко целует Хосока, двумя ладонями хватая его лицо и зарываясь кончиками длинных пальцев в его красноватые волосы.

Чимина бросает в жар, а потом в холод, когда он встречается взглядом с накаченным парнем, который давит на дверь, закрывая.

— А ты не особо сообразительный, да? — ухмыляется тот.

Глава 4. Ошибка

Тэхён отрывается от горячих губ Хосока и, задыхаясь, пытается восстановить дыхание. Стройное тело под его руками отвлекает, жар, исходящий от него, дурманит и ведёт не туда, но Тэхен заставляет взять себя в руки. Он смотрит на красивые и тонкие черты лица и чувствует, как душу щемит от противоречащих друг другу эмоций. Хосок очень странно на него влияет. От одного вида его красноватой шевелюры в груди просыпается собственничество. Злость, вожделение и снова злость. Кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться к тонкой коже.

Это начинается далеко не сразу. До Хосока у Тэхёна была всего одна ночь опыта с парнем. Тот был миловиден, приставуч и смотрел влюблёнными глазами, а Тэхён находился в подпитии и великодушном настроении попробовать, однако уже к утру решил, что было неплохо, но в целом восторженно суетящийся рядом парень — это лишнее. Девушки, естественно красивые, придают статус, а пацана банда просто не примет. Загнобят. А Тэхёну уже в нём никакого интереса, даже чтобы оградить от этого.

Хосока он находит через пару месяцев после этого не отложившего никакого особого впечатления на него события. Хосок с группой парней танцует на небольшой площадке недалеко от дома Тэхёна. Хип-хоп бодренько выстукивает из колонок, они что-то дружно трюкачат в ритм. И вроде даже на одном уровне, но что-то в Хосоке сразу привлекает внимание. Он останавливается поболтать с ними, а потом как бы не нарочно ошивается только с Хосоком. Тэхён даже не собирался звать его в банду изначально. Его устраивала дружба. Но недолго. В какой-то момент он понимает, что неосознанно подбивает Хосока. И через недельку-другую тот уже приятельски хлопает Чонсу по плечу и травит пошлые анекдоты под гогот банды. Тэхён редко к кому чувствует такое расположение — отцовское воспитание вбило не проходящую паранойю и недоверие ко всему и каждому. И уже в этот момент надо было бить тревогу, но Тэхён беспечно лыбился и всё чаще выискивал его среди своих глазами.

С год банда просто расширяется, укрепляется, захватывает новые территории, они все вместе движутся к новым горизонтам. Просто с Хосоком комфортно очень, и он иногда позволяет чуть больше прикосновений к нему. Но этому вроде как находится вполне логичное объяснение: Хосок на удивление чистоплотен, от него всегда приятно пахнет, он ухоженный и уютный.

Как-то раз они вваливаются на территорию банды, чтобы добить её остатки в двухэтажном доме, где располагался их центр с бильярдом и караоке. Банда быстро рассасывается по многочисленным комнатам, а Тэхён ищет главаря и неожиданно остаётся один. В запале он разбрасывает троих и слишком поздно замечает четвёртого. Он не успевает увернуться, и бита вскользь, но увесисто бьёт по голове. Звуки потухают, предметы расплываются, его мутит. Тэхён машет руками, чтобы уловить ускользающее равновесие, отчётливо видя только одно — приближающуюся опасность. Он в упор смотрит на новый замах, но не представляет, как заставить тело защититься — всё мутнеет прямо перед глазами. Он плюхается задом на пол, и сознание запоздало начинает возвращаться. До сих пор ему кажется чистым чудом, что летящая ему прямо в голову бита не размозжила череп. Хосок успевает в последний момент. Двигается отточено и чётко. Отпинывает руку чужака, и Тэхён едва успевает заметить, как в неверном свете перебитых ламп блестит лезвие, оставляя кровавую полосу на шее головореза ещё до того, как его потерявшее равновесие тело падает на пол. Хосок в этот момент потрясающе, не по-человечески красив. Тэхён ложится на прохладный пол, и ему легчает. Звуки накрывают с новой силой, в нос ударяет запах свежей крови, но он отчего-то не может оторвать взгляда от Хосока. Тот уже рядом, взволнованно смотрит на него, что-то спрашивает. А Тэхёна плющит от адреналина. Ему хочется смеяться до коликов в животе. Сходить с ума и... Он протягивает руку Хосоку, чтобы тот рывком поднял его на ноги, но тот присаживается на одно колено и помогает аккуратно подняться. Всё это медленно, не так, как хочется Тэхёну, хотя, встав на ноги, он замечает, что мир ещё не пришёл в равновесие. Ему истерично весело, сердце бешено колотится в груди. Хосок закидывает его руку на плечо и прижимается. Тэхён видит бисеринки пота на его висках, вздымающуюся грудь, обтянутую заляпанной кровью и грязью майкой. Волна жара проносится по всему телу. Рядом слышны звуки драки, крики и обрывки нецензурных фраз, а Тэхён не может перебороть бурлящий в его венах огонь, пусть и не очень понимает, что именно собирается делать. Не убирая руку с плеча Хосока, он делает шаг шире и преграждает ему дорогу, обнимая второй рукой. Увиденное Тэхён хранит в глубине своей души, как самое сексуальное выражение лица на свете. Глаза Хосока горят непоколебимой уверенностью и силой. От этого взгляда у Тэхёна на секунду сбивается дыхание. Его будто ударяет током. Хосок чуть хмурится в знак непонимания происходящего, но ничего не говорит, позволяя Тэхёну медленно толкать его спиной на стену. Главарь банды чуть медлит в царящей между ними тишине. Где-то на задворках сознания он понимает, что этот спонтанный поступок может вполне стать точкой невозврата, но продолжает наступать. Он даёт Хосоку ещё один шанс что-то предпринять, возможно, впервые за жизнь действительно интересуясь чьим-то мнением, полностью вжимаясь в его тело и так и замирая. Будто чувствовать тепло и впитывать чужое дыхание ему достаточно. Он внимательно смотрит в чуть расширившиеся глаза. Хосок не может не ощущать его возбуждение, не может по-другому понять минимальное расстояние между их губами, но не делает ничего. Тэхён полностью развязывает свои руки. Пусть пару секунд мало, пусть место не подходящее, пусть в любой момент в комнату может кто-то вбежать, размахивая пистолетом или битой. Тэхён чуть подаётся вперед и в их интимной тишине и бездействии осторожно накрывает губы Хосока своими, будто пробуя экзотический фрукт, стараясь смаковать изысканный вкус и не торопиться. Тэхён в жизни ещё не был так нежен, так осторожен, так аккуратен. Ни с кем. Хосок разрешает этим невесомым поцелуям быть, и когда Тэхёну начинает казаться, что это всё-таки отказ, тот притягивает его за шею и углубляет поцелуй. Схватив Хосока за поясницу и вжав в себя, Тэхён рычит, скрывая стон и сыплющиеся из глаз искры, и часто дышит, пытаясь насытиться воздухом. Его глаза вплавляются в раскалённые жаром зрачки Хосока, он не может оторвать от них взгляда. Тэхён всегда уверен в себе, но тут он чувствует какое-то неверие, что это действительно происходит. Что Хосок на самом деле не против. И тот, чуть усмехнувшись, кусает его за шею и гибко трётся бедрами о его пах. Они, как два подростка, тискаются у стеночки, неистово целуясь до распухших губ. Тэхён первый просовывает руку в полурасстёгнутые штаны Хосока, но тот не отстаёт. Хрипя и матерясь, кусая жёсткое плечо, не скрытое майкой, Тэхён кончает за минуту до того, как верный Чонсу появляется в проёме. У Хосока времени было ещё меньше, но они умудряются не спалиться.

— Хённиму плохо, — чуть хрипло сообщает Хосок.

Тэхёна подначивает захихикать и сказать, что, вообще-то, ему очень хорошо, но он сдерживается.

— У него кровь! — в ужасе вскрикивает Чонсу.

В комнату вбегает ещё пара человек из банды, и Хосок присоединяется к ним для прочесывания здания, оставляя Тэхёна на Чонсу.

Пару дней после Тэхён чувствует себя влюблённым подростком, но даже не находит в себе сил рассердиться. Они с Хосоком всё время переглядываются, смущённо и не очень улыбаясь друг другу. И, в конце концов, Тэхён зажимает его в этом же самом коридоре, лапает, целует, но в итоге отпускает, провожая голодным взглядом. На следующий день он наконец просыпается со здравым испугом. Замечает свою странную улыбку в отражении глянцевой двери шкафа и чувствует, как мороз расходится по коже. Он не может влюбиться! Он не может позволить себе слабые места. Перекопав вдоль и поперёк все воспоминания о произошедшем, Тэхён убеждает себя, что зря испугался. Свалил всё на всплеск адреналина, на желание новизны, на гормоны — им всего едва за двадцать, — на красоту и идеальность гибкого тела Хосока. И позже, когда Хосок зашёл передать персональные подарки от торгового квартала, а Тэхён не смог отпустить его, как капризный ребёнок пристально глядя на желанную игрушку, вцепившись мёртвой хваткой в худую руку. И когда он каждый раз находил причины, чтобы заманить Хосока к себе и оставлять с ночевой. Когда искал поводы, чтобы прикоснуться лишний раз. На всё это строил логичные объяснения. И это была фатальная ошибка. Возможно, тогда, когда всё только начиналось, устранить её было бы проще. А сейчас...

Тэхен запускает длинные пальцы во взмокшую челку и выдыхает, пристально глядя на хмурящегося Хосока. По-хорошему, стоит его убить. Уничтожить, как слабое место, пристрелить, как того щенка в детстве. Проблема лишь в том, что он слишком поздно осознаёт проблему. У неё есть другое решение: не трогать Хосока, не тянуть к нему свои руки, не целовать его губы, не шарить жадно по телу. Свести всё только к рабочим отношениям. Ведь Хосок идеально выполняет любые заданиям, прекрасно управляется с ножами. Он толковый и преданный. Потерять такого — как руки лишиться. Опереться однозначно будет не на кого. Но с другой стороны, даже это было бы оправдано, решись Тэхен.

Слабые места — это то, что должно быть исключено. Они недопустимы. В их мире даже одна слабинка обязательно приведёт к скорой смерти. А Тэхён собирался жить долго и счастливо. У него большие планы, к которым он и так очень долго идёт. Он заткнёт за пояс своего отца, заключит договор с гонконгской мафией и, наконец, построит свою империю, чтобы ни с кем не считаться. Чтобы стать свободным.

Дыхание выравнивается. Он сжимает руками шею Хосока, прищуривая глаза, чувствуя, как напрягаются мышцы под пальцами. Хосок не отпирается и не отводит взгляда. На дне его зрачков такая горечь, что Тэхёна пробирает озноб. Он чувствует себя таким жалким. Молча выпустив тонкую шею, он смотрит в пол, чувствуя жжение в уголках глаз. Он отвратителен себе за то, что не может сделать необходимое.

За то, что допустил такую ошибку.

Но так больно ему потому, что он посмел поднять на Хосока руку. Он злится на себя и не хочет этого признавать.

Хосок не уходит, и Тэхён поднимает на него взгляд, чтобы сказать что-то резкое. В душе он боится встретить презрение, страх или ненависть на его лице. Но видит лишь глубокую грусть и сострадание, которые режут по живому. И, будто понимая это, Хосок сразу прижимает его к себе, заживляя своим теплом.

Тэхёну кажется, что он слышит, как тот шепотом говорит «я люблю тебя», но не уверен, что это не галлюцинация. Он вжимается губами в голое плечо, чувствуя, как предательски бьётся собственное сердце.

Он такого никогда не скажет.

Глава 5. Вечеринка

Хосок хлопает дверью своей комнаты и устало прислоняется к ней спиной, выдыхая и заставляя себя успокоиться. Разговоры с Тэхёном становятся всё более бесполезными и болезненными. Снимая чёрный галстук, кончиками пальцев он прикасается к шее, которую ещё совсем недавно безжалостно сжимали, и тяжело вздыхает, хмурясь. У них с Тэхёном складываются всё более неправильные, всё усложняющие отношения. Тэхён, должно быть, чувствует то же самое, поэтому...

Галстук отлетает в сторону, а его обладатель с ожесточением принимается за пуговицы белоснежной рубашки. Всего раз Хосок даёт слабину, и теперь самые понятные вещи укрываются от его взгляда. До чего же глупо было переступать черту дружбы! Хосок мог честно признаться себе, что не устоял перед Тэхёном с самого начала. Позволил его обаянию проникнуть под кожу, пробраться к ничего не подозревающему сердцу, зародить непонятную теплоту где-то глубоко в груди. Но он держался, был настоящим хёном, относился почти по-отечески — ведь родной отец был слишком занят бизнесом. Поступки Тэхёна были понятны, как свои собственные. Давление отца, повышенное внимание и ожидания окружения сказались бы на любом человеке. Хосок осознавал это в полной мере и старался, как мог, компенсировать то, что не додала судьба, делясь теплотой, подставляя в нужный момент плечо. В том чёртовом клубе он не смог отказать в поддержке, которая была нужна Тэхёну. Слишком привык её давать. Слишком испугался за Тэхёна. Слишком сильно билось собственное сердце, чтобы остановить приближающиеся губы. И ведь казалось чего такого? Просто гормоны, просто на пару раз снять напряжение. Немного поддаться искушению и позволить себе вкусить крошечный кусочек этого нереально красивого человека. Но ведь это Тэхён. Кого он обманывал?

Хосок запускает пальцы в волосы, почти до боли оттягивая чёлку назад, и нервно начинает ходить по комнате. Он не понимает себя, не понимает Тэхёна и вообще, чёрт возьми, не может поверить в происходящее. Вся банда в полной подавленности. Чонсу наравне с Тэхёном знали все. Но утром находят его труп, а через несколько часов уже похороны. Никакого полагающегося прощания, никаких объяснений, как будто они не члена в последний путь провожают, а от мусора избавляются. Так Тэхён отплачивает за долгие годы службы. Хосок едва сдерживает ярость, но после их стычки решает не лезть на рожон — Тэхён явно не в состоянии выслушивать аргументы. Упорно прогоняя и без того роящиеся в голове подозрения в том, что кровь Чонсу на руках главаря, оттого и спешка, он прилично одевается. Костюм находится с большим трудом, галстук и вовсе чистая импровизация из чёрного куска ткани, но Хосок упорно придаёт облику подобающий вид, потому что Чонсу — отличный парень. Был. Он заслуживает намного-намного большего, чем то, что сейчас происходит. Бросив последний взгляд в зеркало, Хосок спускается вниз, где выясняется, что Тэхён не сообщил семье Чонсу.

И не собирался.

Это последняя капля. От злости темнеет перед глазами, воздуха не хватает. Голову рвёт на части от непонимания и искрящей ярости. Чистым чудом Хосоку удаётся сдержаться и подняться обратно в комнату, потому что участвовать в этом балагане просто чудовищно. Рубашка расстёгнута, а понять происходящее так и не получается. Идея вообще не идти и этим выразить протест кажется глупой. Кого он этим накажет? Хосок замирает, уставившись в пол. Чонсу — простой бесхитростный парень, надежный и верный товарищ. Он просто боготворил Тэхёна. Он не мог ничего ему сделать — Хосок был готов в этом поклясться. Да и если бы Тэхён даже просто заподозрил в нём опасность, он бы прилюдно пустил ему пулю в лоб, встал над трупом в полный рост и сообщил, что так будет с каждым. Естественно, никаких похорон бы не последовало.

Дело должно быть в чём-то другом. Хосок поджимает губы. Остаётся единственный вариант — Тэхён сам придумал причину и послал кого-то убрать Чонсу. Чудовищности этой догадки парализует. Хосок даже перестаёт дышать.

В дверь стучат, и это возвращает в реальность. Хосок медленно подходит к двери, давая себе лишние секунды, чтобы собраться.

— Что случилось? — впихивая его обратно в комнату спрашивает Вонхо.

Вообще накаченного плечистого парня перед ним тоже зовут Хосок. Просто на момент вступления в банду у Тэхёна уже был один Хосок, и теперь вот. Вонхо. Они настолько мало общались всё это время, что это имя даже стало привычнее. Хосок ему совсем не рад и хотел бы продолжить общение в прежнем стиле — то есть никак. Секундный всплеск надежды на возможность получить поддержку приходится гасить, на что уходят дополнительные силы. А их и так в обрез на момент времени.

— Просто уезжай без меня, — холодно бросает хозяин комнаты, отводя глаза.

Гость окидывает взглядом его полуголый торс. Хосок чувствует его голой кожей и хмурится. Когда-то давно от одного присутствия Вонхо в поле зрения сердце начинало заходиться, и теперь будто вспомнило былое, ускоряясь. Он слишком уязвим сейчас. И стоят они слишком близко. Впервые за очень долгое время. С такого расстояния отлично виден новый шоколадный оттенок его волос. Ему очень идёт. Он будто стал ещё накаченнее. Хосок уверен, что под натянутой на широких плечах белой футболкой до сих пор стальной пресс. Тело ощущает жар другого и реагирует слишком дружелюбно, остро нуждаясь в поддержке.

— Геройствуешь? — Вонхо берёт его за руку, привлекая к себе внимание, заставляя смотреть на себя. — Поговори со мной. От минутного разговора не убудет. Я вижу, что тебе это нужно.

В его глазах тревога и забота. Хосок ни на секунду не сомневается в их искренности, и от этого ещё сложнее.

— Уходи, чёрт возьми! — вырывает руку он.

Но Вонхо не даёт ни секунды. Тут же сгребает его в объятия и крепко прижимает к себе. Этакий неловкий медведь, привыкший сначала делать, потом думать. Вообще не меняется. Хосок слегка улыбается в крепкое плечо, позволяя себе на секунду опустить щиты и прикрыть глаза, расслабляясь. Его пьянящий жар на секунду кружит голову. Знакомый запах бьёт в ноздри, и в горле застревает комок. Хрупкое молчание между ними насыщенно глубоким пониманием. Будто и не прошло больше трёх лет. Вонхо молчит, но Хосок знает, что стоит только протянуть руку, попросить о чём угодно, и он это получит. Его кроет от этого безумного чувства. Внутренняя борьба сжигает изнутри, и когда Хосок отчаянно зажмуривается из последних сил взывая к здравому смыслу, неожиданно становится легче. Он, наконец, точно видит, что надо сделать.

— Иди, я в порядке, — отстранившись, уверенно говорит он. — Правда, — заверяет он на недоверчивый взгляд. — Тебе надо возвращаться.

— А ты?

— Приеду чуть позже, — торопливо говорит он, выпихивая Вонхо за дверь.

Ответный хмурый взгляд опять пробуждает греющие ностальгические нотки где-то в глубине, но сейчас Хосоку надо сделать кое-что действительно важное. Дождавшись когда за дверью послышатся удаляющиеся шаги, Хосок хватается за телефон. С огромной болью он листает переписку с Чонсу какаотоке. Руки чуть дрожат, уголки глаз начинает жечь — мысль о том, что слишком невероятно, что его, такого живого, с ними уже нет давит с удвоенной силой, — но наконец он находит то, что искал.

«Представляешь, адрес этого Чимина совсем рядом с домом моих родителей! Только у нас дом 35, а у него 56»

Ещё несколько минут поиска по адресам должников, и Хосок выбегает из комнаты, по дороге в гараж застёгивая рубашку и завязывая галстук. Он отмечает, что всего две машины не уехало, и уверенным щагом идёт в самый конец, где за высоким заваленным всякими вещами стеллажом стоят байки. Усевшись на свой, он поворачивает ключ в замке зажигания и нащупывает сзади шлем, когда прямо перед ним возникает фигура.

— Какого, блять, хуя? — негромко интересуется Вонхо.

Вид у него угрожающий.

— Сам доеду, я же сказал, — спокойно говорит Хосок, внутренне подбираясь, чтобы успеть нажать на газ и сманеврировать, не задев тёзку.

— Не держи меня за идиота, — фыркает тот и шагает вплотную, наклоняясь к самому лицу Хосока. — Решил перестраховаться и дождаться тебя. Не дури.

— Не знаю, что ты себе придумал. Я просто хочу проехаться, проветрить мозги.

— То есть в твоём телефоне я не найду адрес родителей Чонсу? Я потрудился и спросил парней, о чём вы болтали до того, как ты унёсся к себе.

— Можешь проверить, — пожимает плечом Хосок, кивая на смартфон в заднем кармане джинс.

Вонхо, ухмыляясь, протягивает руку. Один : один. Хосок надеялся, что тот отойдёт, чтобы забрать телефон. Раньше он всегда проигрывал Вонхо в спаррингах, но, возможно, часть ответственности за поражение было на влюблённости и неудачно возникающих стояках при виднеющейся в распахнувшейся поле добока накаченной груди. С тех пор пошло много времени, да и момент неожиданности должен сыграть на руку.

— Что здесь происходит? — раздаётся спокойный мягкий голос, за мгновение до того, как Хосок предпринимает попытку нападения.

Вонхо замирает на полужесте и делает шаг назад. Стоящий за ним Шону ещё крупнее. Идеальный костюм, ухоженная причёска. Он — один из трёх человек, которому Тэхён доверил дела целого района. Хосок был прекрасно наслышан о том, что обманчивая мягкая внешность не соответствует на удивление высоким навыкам в драках.

— Зову Хосока к нам, — как ни в чём не бывало рапортует Вонхо.

— Отлично, — не давая вставить ни слова, чуть с ленцой говорит Шону, проворно доставая ключ из замка зажигания байка и бросая его Хосоку. — Сяду между вами и загадаю желание, — улыбается он.

Хосок посылает Вонхо убийственный взгляд. Тот отвечает ледяным и кивает по направлению, в котором надо двигаться. Глядя на проносящиеся за окном пейзажи, он остывает и понимает, что, возможно, заставлять родных Чонсу толкаться с гангстерами на кладбище не самая хорошая идея. Он даже начинает сомневаться, что правильно истолковал намерения Тэхёна, и, возможно, тот и сам собирался пригласить родственников после. Хотя в таком случае он не стал бы отстранять Хосока от организационных работ, а скорее полностью повесил всё на него.

Погода как нарочно радует солнцем. Хосок жалеет, что не надел любимую панамку и в спешке забыл солнечные очки. Никто не плачет, у большинства застывшие каменные лица, спрятанные за чёрными стёклами. Хосок практически ничего не запоминает и старается максимально отвлекать себя, но уголки глаз предательски щиплет, а в горле застывает ком. Ещё вчера Чонсу смеялся и как всегда восхищённо комментировал линзы Тэхёна. Похороны — как какая-то насмешка, абсолютно нереалистичная вещь. Поверить настолько тяжело, что Хосок бы даже попробовал поискать какие-то другие объяснения происходящему, но картина с безжизненным телом Чонсу намертво въедается в память.

Еда не лезет в горло. Хосок безучастно смотрит в тарелку. Этот странный бесконечный день забирает все его эмоции. Только злость тонким отголоском иногда всплывает при виде Тэхёна, но на него Хосок предпочитает в принципе не смотреть. Краем уха он ловит истории о Чонсу, погружаясь в собственные воспоминания. У них было много отличных деньков. Этот человек умел заставить улыбаться.

— Эй, — хлопает его по плечу Вонхо, — пора обратно.

Похоже, он осваивается в роли наседки. Однако Шону забирает его с собой прежде, чем тот успевает последовать в комнату за Хосоком. Но и ему не удаётся никуда уйти, потому что спускающиеся сверху сообщают, что Тэхён ждёт всех на собрании.

Хосок послушно идёт за ними и его снова охватывает чувство полного неверия. Как в тот момент, когда он столкнулся взглядом с остекленевшими глазами лежащего на полу Чонсу. Собрание могло значить только одно — Тэхён не собирается отменять план по поводу нападения на клуб.

Грудь сдавливает. Хосок от самого входа смотрит на восседающую на пьедестале фигуру их главаря и понимает, что связь с этим человеком для него окончательно потеряна.

Да и человек ли он вообще.

@темы: band: bangtan boys, Strong Heart - 2018

Comments

[Vikara]

Хосок собирается за пару минут и стоит, облокотившись на стенку, надёжнее фиксируя пояс с ножами на ремне. Чёрная майка под чёрной кожанкой — практично, чтобы не выделяться на фоне ночи и чтобы вытекающая кровь была не так заметна. Тёмные джинсы, с которыми он редко изменяет любимым расклешенным бриджам, и кроссовки. Он пытается сосредоточиться на деталях, на повседневных действиях. Всё уже обговорено и распределено, больше отвлекаться не на что. Он аккуратно завязывает шнурки на двойной узел, чтобы в решающий момент не подвели. Медленно поднимается и всё равно слышит в голове уверенный голос Тэхёна:

— Чонсу — часть нашей семьи. Он всегда был настоящим мужиком, не поддающимся слабостям, унынию и трудностям. Он бы первым сказал нам не вешать нос и отправить его в последний путь грандиозной победой, — Тэхён обводит помещение пронзительным взглядом своих голубых глаз, выдерживая паузу в полной тишине. — Перед смертью мы с ним обсуждали название клуба. И знаете что? Я назову его так, как предлагал Чонсу, в память о нём. Так что пойдём и сделаем это! Получим клуб Чонсу!

В такие моменты Тэхён выглядит совсем по-особенному. Энергия хлещет через яркие глаза. Он будто слегка безумен. Невероятно красив и притягателен. Настоящий лидер. Уверенный, всесильный и всезнающий. Каждое его слово произнесено так, будто другой правды быть не может. А Хосоку хочется сплюнуть ему под ноги. Тэхён так и не отступается от своей идеи идти сегодня на клуб, хотя после похорон едва ли три часа прошло!

Хосок решительно не понимает, какого чёрта тут происходит. Или просто отказывается это делать. Не хочет верить в неизбежное. Хосок в очередной раз за последнее время ловит себя на мысли, что Тэхён всё больше становится похожим на своего широко известного отца. Отогнав от себя гнетущие мысли и загнав эмоции подальше, Хосок уверено открывает дверь и сталкивается нос к носу с Вонхо. Тот пытается пихнуть его обратно в комнату, но Хосок не позволяет, отбрасывая его руки. В коридорах людно и шумно. Вонхо — последний, с кем надо, чтобы его видели.

— Мне надо с тобой поговорить, — очень серьёзно говорит Вонхо.

— Отвали.

— У меня есть подозрения насчёт крысы.

Хосок непоколебим. Они с Вонхо и так позволили себе лишнего днём, не стоило вводить подобное в привычку. Надуманные поводы и неподтверждённые домыслы не причина пересекать границу. Эмоции под надёжным замком где-то в самой глубине. Сейчас Хосок сосредоточен на предстоящем разгроме клуба. Тэхён хочет, чтобы клуб стал их сегодня. Следовательно, без крови вряд ли обойдётся. Владелец уже второй месяц не сдаёт оборону и не хочет даже слушать предложения главаря. Та сцена днём была последней ошибкой. С этих пор Хосок больше не намерен их совершать.

— Правда, надо. Срочно, — Вонхо настойчиво смотрит, снова загораживая путь, но Хосок резко выворачивается из захвата и спешит вниз, всей спиной ощущая взгляд.

Ключи от арсенала у него, а значит, у двери уже целая очередь. Парни возбуждены, шум от них с лестницы слышно. Хосок чуть прикрикивает на них, чтобы разошлись и снова с головой уходит в рутину привычных действий. Закончив с выдачей оружия, он, поморщившись, покрутив в руке легонький карманный ругер, прихватывает его с собой вместе с дополнительным набором ножей и поднимается обратно на этаж. Надо было с этого и начать, но из Хосока плохая нянька, это легко можно заключить и из происходящего с Тэхёном. Впрочем, ему самому тоже не везло на учителей. Взять хотя бы того же Вонхо. Хосок сворачивает в нужный коридор, размышляя, нет ли над их именем какого-то злого рока, заставляющего слишком привязываться к подопечным.

Чимин опять находится в тесной компании уделяющих ему излишне глумливое внимание парней.

— Рад видеть, что энтузиазм так и прёт из вас, — бодро начинает Хосок, привлекая к себе взгляды головорезов.

Сквозь лес их голов он видит насупившегося Чимина. Хосок отчего-то рад, что успел до того, как его подопечному снова понадобится прикладывать холодное к лицу. Он никогда не считал стычки парней и несерьёзные травмы катастрофой — адреналин с тестостероном требуют выход, так что это вполне естественно, но конкретно Чимина по непонятным причинам хочется уберечь от лишней боли. Парни немного опасливо смотрят, развернувшись к нему и придавая лицам улыбчивое выражение. Хосок, вторя им, добродушно продолжает:

— Хённим доверил Чимина мне, но сегодня я пойду в первой связке, чтобы быть готовым прикрыть Хённима. Так что надеюсь, вы присмотрите за Чимином вместо меня, так как это его первый раз.

Парни глумливо переглядываются с усмешками.

— Я имею в виду, если вдруг я замечу на нём хоть на один синяк больше, лично будете объясняться перед Хённимом, — сухо заканчивает он, кидая Чимину увесистую биту точно в руки, и тот даже умудряется её поймать.

На его лице лёгкое раздражение, будто он не хотел никакой помощи, и Хосоку нелогично хочется потрепать его по пушистым волосам: такой щенок, а умудряется хорохориться. Естественно, он ничего подобного не делает, ограничившись тяжёлым взглядом, которым наградил каждого из присутствующих, добиваясь серьёзности в ответ.

— Надеюсь на вашу внимательность. Сегодня нам всем придётся несладко.

Убедившись, что его услышали и поняли, он жестом зовёт их с собой и ведёт на первый этаж. Хосок искренне считает, что таким котяткам, как Чимин ещё не место на деле, но если он пойдёт к Тэхёну, то сделает только хуже. Вообще надо было хотя бы немного поднатаскать пацана, но с похоронами Чонсу банально не было времени для этого. Кто бы мог подумать, что такое серьёзное дело случится так скоро. Хосок поджимает губы, и первым же делом натыкается на пронзительный взгляд ярких глаз Тэхёна, стоящего на бочке в полный рост. Он такой, что на секунду дыхание вышибает из лёгких. Сколько бы Хосок не смотрел на него, в каком бы виде его не видел, Тэхён кажется нереально совершенно нечеловеческим красивым. И сейчас, облачённый во всё чёрное, в отблесках горящих огней, разведённых в бочках по всему двору, он потрясающе красив со своими светлыми волосами и голубыми линзами. Чонсу был бы в восторге. И далеко не он один. Как бы Хосок не упрямился, устоять перед этим человеком выше его сил. Тяжёлый камень противоречий неуклюже ворочается на сердце Хосока, и от этого почти больно. Столкновение их взглядов длится едва пару секунд, но эмоции прекрасно читаемы: Тэхён взбудоражен, алчность цветёт в нём кровавым цветком — он готов добиваться своей цели любыми путями. За его сдержанной кривоватой улыбкой веселье и предвкушение. Взгляд лидера давно скользит по макушкам толпы, собравшегося у его ног, а Хосок кожей ощущает остатки его эмоций, бесшумно становясь по правую руку от него. Глядя на бурлящее море адреналина перед собой, он мысленно обвиняет себя в паранойе, пока не натыкается на пристальный взгляд Вонхо. Он будто снова настаивает на разговоре. Придурок! За три года они перекинулись меньшим количеством слов и взглядом, чем за сегодня. Хосок злится, не понимая, как маленькая слабинка могла заставить устраивать эти рискованные выходки, но внешне не позволяет себе ни одной эмоции. Он не Вонхо. С другой стороны, Вонхо тоже не был дураком, и его внезапное поведение зарождает новый росток беспокойства. Что-то пойдёт не так сегодня. Хосок уходит мыслями в просчёты их простого и незатейливого плана, пытаясь определить, с какой стороны ждать неприятных сюрпризов, и отмирает только на громкой фразе Тэхёна:

— Погнали!

Банда отзывается единогласным «да» и приходит в движение с громким улюлюканьем и шумом распределяясь по машинам.

— Если хочешь, можешь... — отстранённо начинает Тэхён.

Он всё ещё чувствует себя неуютно в обществе Хосока, но тот быстро понимает, куда тот ведёт и тут же перебивает, угрюмо заявляя:

— Я ни на шаг от тебя не отойду.

Он уверенно встречает взгляд лидера. Похоже, Тэхёну становится легче. На дне его ярких глаз разгорается огонёк, и Хосоку на секунду кажется, что он его вот-вот поцелует. Но они стоят посреди кишащей банды, и оба отдают себе отчёт в этом. Уже три ночи. Хосок отворачивается, чтобы пойти к машине и чувствует лёгкое прикосновение к своим пальцам. Сердце щемит и отдаёт болью. Он ловит кончики чужих пальцев, испытывая крайнюю нежность. Хочется прижать их к своим губам и так и замереть, но нужно идти. Он легко сжимает тёплую руку и выпускает её, твёрдым шагом направляясь вперёд.

[Vikara]

Сегодня четверг. Клуб работает до двух, и уже час, как закрыт. Подъехав с разных концов к зданию, банда блокирует оба имеющихся выхода. Несколько машин отправляются назад за подкреплением. Хосок краем глаза замечает, что Чимин, как и договаривались, остаётся у входа со своими новоиспечёнными няньками. А они с Тэхёном и пятью крепкими парнями, которым оба доверяют, вваливаются с парадного входа, украденным во время прежних вылазок ключом разблокировав дверь.

Хосок разбивает камеры, ловко метнув в них ножи, и настораживается. Внутри никого, хотя обычно человек пять остаётся на уборку. Не считая хозяина Ли и управляющего Чхве. Хосок нутром чует неладное, а на Тэхёне ни тени напряжённости. Он уверенным шагом двигается по залу, минуя пустующий гардероб и устремляясь на открытое пространство танцпола. Хосок делает знак окружить главаря со всех сторон, чтобы в случае чего послужить живым щитом. За барной стойкой обнаруживается управляющий Чхве, которому и салютует Тэхён:

— Доброго вечера! — улыбается лидер.

Управляющий — сдержанный молодой человек приятной внешности — подвешивает за ножку протёртый стакан, нацеливает пристальный взгляд на собеседника и холодно интересуется:

— Чем обязаны?

— Тут мы не отличаемся оригинальностью, — пожимает плечами Тэхён, недобро прищуривая глаза. — Ответ готов?

Управляющий поджимает губы, выходит из-за стойки и жестом приглашает следовать за собой. По дороге Хосок сбивает ещё с пяток камер, которые пропускают другие, и перед тем как позволить Тэхёну пройти за сомкнутые бордовые бархатные шторы, за которыми начинается служебный коридор с несколькими дверями, шагает первым, удостоверившись, что там никого нет. Едва они все ступают на узкую лестницу, ведущую наверх, Хосок незаметно посылает сигнал, чтобы часть банды под руководством Шону вошла на первый этаж и в случае чего, бросилась к ним оперативнее. Тэхён, заметивший это, скептично выгибает бровь, потешаясь над паранойей Хосока. Но тому совсем не до смеха. Всё не может быть так гладко.

По узкой лестнице возможно идти только по двое, и он обгоняет лидера на поворачивающем направо пролёте и идёт в шаг с управляющим.

— Не людно у вас сегодня, — легко обращается Хосок к нему.

— Посетителей не было. Раньше уборку закончили, — сдержанно комментирует тот, даже не подняв взгляда.

Он будто ещё больше напрягается, если это возможно. Хосок в шутливом поклоне уступает управляющему право открыть двустворчатую деревянную дверь, заведя руку ему за спину и встав так, чтобы не дать остальным подняться на их уровень. Ещё по яркому свету, свернувшему во всё расширяющуюся щель, Хосок понимает, что внутри комнаты засада.

— Назад! — кричит он своим и тут же выставляет управляющего щитом впереди себя, приставляя немедленно появившийся нож в руке к его горлу с бешено бьющейся жилкой. — Я убью его! — угрожает он слепящему свету.

Ответом ему служит острая боль в бедре под истеричный выкрик «не стреляйте!». Несколько выстрелов задевают и его «щит», он слышит сдержанный вдох боли, и как дёргается крепко сжимаемое им тело от попадания пуль в живую плоть. Какие-то крики достигают его слуха из комнаты, но времени отвлекаться на них нет. Он резко оглядывается назад, видя, что остальные спускаются, приседает и прикрывает левую створку двери прячась за ней вместе с управляющим. С первого этажа тоже слышится какая-то возня и выстрелы. Остальные застряли на углу у пролёта.

— Блять, — шёпотом ругается Хосок, оттаскивая их с управляющем как можно ниже, видя, как решетят дверь.

По руке, которой он держит управляющего, течёт вязкая теплая жидкость, но Хосок отчётливо чувствует движение грудной клетки — ещё жив. Быстро нашаривая на поясе ругер, который всё же взял с собой, он посылает несколько выстрелов, чтобы потянуть время, пока подмога подтянется. Это всё едва ли занимает минуту. Сердце бешено стучит. Он чувствует движение рядом и едва успевает дёрнуть Тэхёна за руку, чтобы тот пригнулся. Несколько пуль таранят то место, в котором стоял он мигом раньше. Управляющий дёргается, но Хосок лишь резче сжимает то место, откуда сочится кровь, вызывая всхлип, пристально глядя в глаза Тэхёну, умоляя того не делать глупостей. Выстрелы снизу будто прямо здесь. Четверо их парней отстреливаются из-за угла пролёта, один распластался по полу. Телефон вибрирует в кармане. Хосок отвлекается на него и пропускает момент, когда Тэхён, паля с двух рук поднимается в полный рост, и видимо, умудряется попасть в источник света через дверь, хотя Хосок тут же дёргает его вниз. Слышится звук чего-то разбившегося и топот ног. Одновременно с этим кто-то из своих орёт:

— Они сейчас прорвутся!

Рука Тэхёна у рта. В ней световая граната. Чека в зубах. Он улыбается, собираясь запустить её в комнату, но Хосок одним движением вырывает её, оставляя чеку в его рту и одним прыжком слетает на пролёт, швыряя гранату на первый этаж, на ходу выкрикивая парням:

— Глаза!

Он успевает упасть на пол лицом вниз прежде чем противный пищащий звук и вспышка света разносится по всему пространству. Выпустив последнюю пулю в дезориентированных людей снизу, он спешит наверх, по пути меняя магазин. Раненое бедро отдаёт болью, но не до того. Тэхён, шагая в полный рост, поливает комнату из пулемёта, взятого у одного из парней, и Хосок видит, как тает на глазах лента и спешит к лидеру, подхватывая растёкшегося по стене управляющего.

— Стой, — тихо, но твёрдо командует он ему, и тот неожиданно слушается.

Засада приготовлена весьма неплохо. Под пули попали только те трое, кто недальновидно решили пойти к лестнице, и теперь лежали досадными препятствиями, заливая кровью пёстрый ковёр. Стол, положенный на бок, шкаф и диван неплохо скрыли остальных. Что творилось сзади было непонятно, но они оставили одного из парней за дверями и взяли достаточно людей, чтобы не волноваться об исходе. Остаётся только дождаться, когда количество победит подготовку. И Тэхён, видимо, приходит к такому же заключению.

— Приветствую собравшихся и предлагаю перейти к словестному диалогу, — сообщает укрывшимся за мебелью Тэхён.

В их стороне нет абсолютно ничего, за чем можно скрыться, поэтому Хосок держит едва стоящего на ногах управляющего перед ними с Тэхёном, хотя лидер слишком сильно любит эффекты и крайне усложняет варианты защиты. Момент напряжённее некуда. Абсолютно ничто не мешает парням по ту сторону мебели сделать из них решето, разве что имя Ким Сувона — могущественного отца Тэхёна. Но напасть они решились, и, следовательно, не так уж оно их пугает.

Хосок продумывает отчаянный шаг: отбросить управляющего Тэхёну, прокатиться по полу за шкаф и начать палить по всему, что увидит там, но в этот момент из-за шкафа появляется дуло пистолета и за ним долговязая фигура. Тэхён недобро прищуривает глаза:

— Намджин!

— Собственной персоной, — он издаёт какой-то звук, и из-за мебели появляются ещё семеро вооружённых парней против их троих.

— Сокджун-и, — зовёт Тэхён, издевательски растягивая гласные.

— Уважения к старшим у тебя так и не прибавилось, — с улыбкой констатирует молодой человек, встающий из-за дивана вместе с хозяином заведения.

Тот тоже не намного старше их и весьма недурён собой. Но красивое лицо пересекают ужас и сдерживаемое отчаяние.

— Джонхён... — он не может сдержать эмоций при взгляде на истекающего кровью подчинённого хозяин Ли, и его голос срывается. — Умоляю вас, вызовите скорую!

Управляющий Чхве слабо дёргается в руках Хосока, но даже ему не удаётся расслышать его шепот.

— К сожалению, вместе со скорой приезжает полиция. Так что управляющему Чхве придётся подождать, пока возникшая неприятная ситуация полностью не решится, — вежливо отзывается Сокджун, холодный взгляд которого не отрывается от Тэхёна.

Лидеры двух соседствующих группировок не могут быть не знакомы. Однако обычно прямых стычек было крайне мало, так как имя отца Тэхёна держало в страхе всю страну. Судя по всему, его долгий отъезд начал сказываться.

Хосок легко мог представить, как всё происходящее сложилось. Скорее всего хозяин Ли поняв, что Тэхён не отстанет от его заведения, попробовал обратиться за помощью к другой группировке, а то и вовсе стравить их между собой. Но если Сокджун ещё мог согласиться на такие условия, то его правая рука — Намджин — явно углядел перспективы, правильно рассчитав, что влияние отца Тэхёна уменьшилось, и это их шанс заявить о себе, и заодно заиметь неплохую собственность.

— Прошу вас, — умоляет хозяин клуба, едва шевеля побелевшими губами.

— Я думаю, вопрос определённо ускорится, если мы, наконец, перейдём к передаче клуба в собственность.

— Но мы не так договаривались, — бледнеет тот.

— Ищи документы! — чётко командует Сокджун, придавая мотивацию тычком дула пистолета.

— Нужно тянуть время, — шепчет пока Хосок Тэхёну, — сейчас подтянется Шону, и у нас будет преимущество.

[Vikara]

На лице главаря ни тени беспокойства. Его будто забавляет стоящий в комнате запах пороха и крови и нисколько не смущают направленные на них пистолеты. Тем временем управляющий очень плох: рубашка и жилет пропитались кровью. Хосок специально давит на место ранения, но это совершенно очевидно не спасает и без скорой шансы на выживание уменьшаются с каждой секундой. Хозяин дрожащими руками возится с ключами и паролями от сейфа, Тэхён с пулемётом подмышкой вольготно выгуливается по комнате, осматриваясь, и Хосок решает, что нет смысла мучать управляющего: во-первых, он едва стоит и держать его вертикально становится всё сложнее, во-вторых, главарь отходит слишком далеко и полутруп на руках только ослабляет манёвренность. Безмолвно посадив его на спинку перевёрнутого дивана, Хосок кивает ему, показывая, что надо придерживать рану.

Хозяин Ли тем временем находит документы на клуб и в нерешительности замирает.

— Начинай заполнять, — кладёт на ящик выуженные из внутреннего кармана белоснежные бланки Намджин и встаёт за его плечом. — Подпись первым делом.

— Зря вы, уважаемый хозяин Ли, не согласились на моё предложение, — лукаво замечает Тэхён.

— Заткнись, — советует ему Сокджун.

— Я бы на вашем месте не торопился ничего заполнять, — естественно игнорирует его тот. — Сейчас подойдут мои парни и придётся переписывать. На меня.

У Хосока внутри всё скручивает от напряжения. Но парни действительно что-то больно долго копаются. Тэхён стоит не так далеко от окна, на его поясе под коженкой ещё две световых гранат, и Хосок просчитывает возможность схватить его и выпрыгнуть в стекло, единственный возможный вариант, хотя и далеко не самый лучший. Однако на лестнице наконец-то слышатся шаги, двери распахиваются и в комнате, наконец, появляются ребята из банды во главе с Шону и Вонхо.

Наконец-то! Но тут Хосок давится облегчённым выдохом и делает аккуратный шаг в сторону Тэхёна.

— Ну вот и всё, — говорит тот, с победной улыбкой поворачиваясь к только что прибывшим.

Его взгляд на долю секунды пересекается с хмурым взглядом Шону, и лицо резко каменеет. У Хосока скатывается капелька пота по позвоночнику. Если они сегодня выживут, люди напротив перестанут существовать в течение суток. Он в свою очередь смотрит на Вонхо. Тот профессионал. Строг и сосредоточен. И лучше было бы Хосоку найти на беседу с ним пару минут тогда.

— Это шутка? — ровным тоном интересуется Тэхён, глядя на нацеленные ему в голову дула.

— Вы как раз вовремя, — слышится голос Сокджуна.

Тэхён без раздумий поднимает руку с пистолетом, чтобы выстрелить Шону в голову, но Хосок успевает его остановить и возвать к спокойствию моментально подготовившихся к действию людей:

— Стоп! Нам всем необходимо взять себя в руки и подумать о последствиях.

— Джентльмены. Надо уметь принимать поражение, — напряжённо улыбается Сокджун.

Хосок согласно улыбается в ответ, придерживая Тэхёна за талию и за руку с пистолетом, и обводит присутствующих взглядом. Пальцы уже выдернули чеку из гранаты с пояса Тэхёна, в голове медленно щёлкает «Три, два»... Он резко сдёргивает гранату, давая Тэхёну понять, что делает и бросает её на середину комнаты, сразу закрывая глаза и придавая им обоим ускорение по направлению к окну. Он не глядя палит в окно пистолетом Тэхёна под грохот выстрелов со всех сторон, кричит главарю «прыгай», и они чудом оказываются на подоконнике. Прыжок, секунда бешеного адреналина и земля. Хосок изворачивается, чтобы упасть первым и своим телом смягчить удар для Тэхёна. Лидер действительно приземляется на него, но Хосок чувствует под головой его руку. Он открыл глаза ещё когда прыгал, и оказавшись лицом к лицу с Тэхёном, не мог оторвать взгляд от его сумасшедших глаз. А тот выдернув руку из под его головы, резко поднимается с земли и неестественно держа руку, кидает гранату, идеально попадая в проделанную ими дыру в окне. По его позе и презрительному взгляду, Хосок неожиданно понимает, что последняя граната была не световой, он поднимает своё изломанное тело и прижимает к себе Тэхёна, опуская его на землю и прикрывая его собой. В голове ни одной связной мысли, работают чисто одни инстинкты. От грохота звенит в ушах, о болящую спину ударяются куски здания. И это к лучшему. Если больно — значит, он ещё жив. Значит, можно не оплакивать смерть Вонхо, не задумываться о том, что было бы, если бы он несколькими секундами назад вытянул не ту гранату. Они же договаривались, боевые не брать... В голове и в сердце пусто. Перед глазами пугающие и прекрасные голубые глаза Тэхёна и где—то под грудью его же бешено бьющееся сердце.

Ребята из банды подбегают к ним и поднимают с земли, что-то вереща. Хосок изредка слышит «хённим» и своё имя. По рукам льётся кровь, тело с трудом шевелится, но глаза всё так же неотрывно смотрят на Тэхёна, которого как и его самого, подхватывают под обе руки и ведут к машине.

Их лидер — самый страшный человек, встреченный Хосоком за всю жизнь.

Их лидер — человек, за которого Хосок готов умереть самой страшной смертью.

И той ночью Тэхён не даёт увести себя, возвращается в полуразрушенный клуб и топит его в крови.

[Vikara]

Глава 6. Острие ножа

Чимин входит в с виду пустое помещение, пытаясь создавать как можно меньше шума. Из зала, где только что было собрание, доносится негромкая раздраженная речь. Ким Тэхён собственной персоны восседает на троне, небрежно перекинув с своё тело поперёк, свесив длинные ноги через подлокотник. На правой руке у него гипс, а левая, в которой лежит телефон, без единого целого кусочка кожи по всей зоне видимости. В той разборке с клубом ему серьёзно досталось, но он будто не замечал, на следующий же день устроил сбор и отправил всю банду колесить по городу в поисках концов.

—Да, — тянет он без особого энтузиазма, болтая ногой. — Да. У меня еще куча времени, — он слушает собеседника и вздыхает. — Понял. Две недели.

Собеседник что-то говорит, и Тэхён замолкает. Чимин обводит взглядом крайний угол помещения: тыквенный хлеб незатейливо лежит на стуле, и он неслышно подкрадывается к нему, но разговор явно интересный и Чимин не спешит. Он готов сделать ставку, что Тэхён разговаривает с отцом, иначе зачем было нужно разгонять всех в самом разгаре сходки. Судя по всему великий Ким не сильно доволен успехами отпрыском. Что не удивительно.

— Не переживай, всё пройдёт идеально.

Стул, на котором лежит заветный пакетик, вне бокового зрения Тэхёна, да и смотрит тот в потолок. Чимин незамеченно берёт хлеб, но не торопится уходить.

— Конечно. На той неделе я помог разориться одному деревообрабатывающему заводу. Здание теперь моё.

— Ты что здесь делаешь? — раздается шепот у самого уха Чимина, и тот вздрагивает.

Быть не может, чтобы он не заметил чужого человека так близко. Но Хосок стоит вплотную и смотрит прямо в душу. Из всех людей банды именно он кажется Чимину самым опасным. Но в его глазах не осуждение или подозрение. Просто вопрос. И зародившийся испуг отпускает:

— Хлеб, — одними губами отвечает он, поднимая руку с добычей.

— Все налажено, отец- восклицает Тэхён, заставляя обоих парней замереть. — Два дня назад я получил клуб. Сейчас там под надзором моих ребят делают ремонт вьетнамцы, которых ты пларировал на сбыт. Управляющий Ким сказал, что порт будет закрыт ещё неделю, их всё равно нужно было куда-то девать.

Хосок нахмурившись, кивает на выход, Чимин ощущает его сухую твердую ладонь своей и следует за ним.

В банде царит отвратительное настроение. Все ходят с напряжёнными лицами, озабоченно снуют туда-сюда, то уходя, то возвращаясь. Чимин был бы рад целыми днями скрываться в углу столовки, но стоило расслабиться, как его тут же находил Хосок и пристраивал к делу. Чимин даже как-то вечером проверяет нет ли на нём какого радара, и, естественно, ничего не находит. Всё дело в поразительном чутье, которое срабатывает и в этот раз.

— Хён в последнее время не в духе. Больше не вздумай так рисковать, — отчитывается Хосок за пределами зала.

В его голосе почти нет эмоций. Как и все в банде он почти не появляется дома. На нём, как и на главаре, просто нет живого места. Местный врач только вчера рассказывал на всю столовую, что Хосок чистым чудом не сломал позвоночник и ещё большим чудом жив. Во время нападения на клуб больше всех пострадали те, кто вошёл внутрь, кроме Тэхёна и Хосока вернулись лишь пятеро из двадцати. Остальных разве что обломками от взрыва зацепило парой царапин. Чимин и вовсе наблюдал со стороны. Однако после второго захода пошёл следом за разъярённым Тэхёном. На первом этаже была настоящая кровавая баня. Группа, пришедшая с Шону, убрала всех, кто остался замыкать, пока остальные поднимались на второй к основной засаде. Кругом пахло порохом и кровью. Казалось даже воздух потяжелел и был пропитан этим смрадом. Туфли липли к полу. А лидер, возглавляющий шествие, бесстрастно ощупывал тела предателей, выискивая оставшихся вживых неудачников. Чимину даже стало не по себе, когда он увидел ненормальный взгляд неожиданно замершего над шевелящимся телом Тэхёна. Гадостное чувство скользнуло слизким холодом по позвоночнику. Он сразу вспомнил, что первым, что ему сказали здесь — никогда не зли Тэхёна, в ярости он теряет разум. Чимину даже слегка было интересно на это посмотреть. И вот случай выпал — Тэхён был в самой настоящей ярости. Глаза в голубых линзах светились огнём безумия. Он резко выпрямился и с ноги заехал слабо тянущему к нему руки человеку в распоротый живот. Умирающий плюнул на его ботинки кровью, рана разошлась и через задравшуюся одежду на пол выпали кишки, но тот даже не моргнул глазом. Лишь бил снова и снова, сильнее и сильнее, орошая пол вокруг ошмётками разодранной плоти.

Чимин во все глаза смотрел на главаря, не замечая, что не дышит. И он мог бы поклясться, что только что увиденное — не безумие. Это сидящая на поводке жестокость, которой иногда дают в волю погулять, чтобы потом снова вернуть под железный контроль.

— Он был последним, кому повезло умереть сегодня, — смачно плюнув на труп, бросил за спину лидер, тыльной частью ладони откидывая назад взмокшие волосы.

На его лице не было ни тени эмоций. Запредельно красивый и полностью отстранённый, будто неживой.

Они провозились на месте небольше часа. Живых тут же отвозили домой: своих чтобы подлатать, предателей, чтобы потом с пристрастием допросить. Трупы посмевших пойти против Тэхёна скидали за зданием, и облив бензином, подожгли. Главарь явно хотел подольше понаблюдать за этим зрелищем, но один из его людей шепнул ему что-то на ухо, и тот рыкнув, всё же велел банде убираться. Чимин отчетливо слышал сирены, когда они уезжали. Своих умерших хоронили на следующий день. И это были последние часы спокойствия.

Идёт третий день после событий в клубе, и кажется, что Хосок всё это время не спал. На его лице нет увечий, но мешки под глазами выглядят полноценными фингалами.

— Хён, ты бы поспал, что ли, — непроизвольно вырывается у Чимина, и он сам себе удивляется.

Все эти люди ему чужие, он хочет как можно скорее уйти от них. От этой дурацкой банды у него одни проблемы. Так много ли ему дела, если какой-то дурак свалится от перенапряжения. Чимин никогда не был сентиментальным или чувствительным. Просто...

Хосок останавливается и смотрит на него. Даже на грани трёхдневного недосыпа, в его глазах тепло, и губы вытягиваются в тень улыбки.

— Ещё успеется, — говорит он. — Обещаю, отпущу тебя отдохнуть сразу, как вернёмся.

— Да я не устал, — бормочет Чимин, чувствуя внутри что-то вроде раздражения.

Неспокойно ему от таких взглядов. И...

— Тогда не отпущу, — жизнерадостно сообщает Хосок и тянет его за собой, — пошли уже, трудоголик.

Точно. С ним, с Чимином, всё в порядке. Дело в Хосоке. В его непонятном, неуместном тепле, которое так неестественно, так чуждо в жестоком мире вроде этого. Что, чёрт возьми, забыл Хосок в банде? Чимин бы поставил на Тэхёна. Остальные то ли не знаю, то ли просто не говорят об этом, но отношений между главарём и его правой рукой вроде не замечают. Те на публике тоже ничего лишнего не позволяют, но Чимин видит хищный пронзительный взгляд голубых глаз, высматривающий, охраняющий, говорящий «моё и больше ничьё». Возможно, причина в случайно подсмотренной сцене, где Тэхён чуть не придушил Хосока, но Чимину кажется, что это вряд ли. Он точно не слепой.

Тем временем Хосок попутно машет ещё паре парней, они вчетвером садятся в машину и через полчаса в полном молчании доезжают до окраины, останавливаясь у неприметного обшарпанного здания с вывеской «Займы».

— Оставайтесь в машине, — говорит Хосок водителю и Чимину, — ты — со мной, — кивает он третьему, и они скрываются за грязными дверями.

[Vikara]

На улице тихо и ни души. Солнце светит прямо на макушку, согревая, и Чимин откидывается на спинку заднего сидения, прикрывая глаза.

-Что, котёночек, как жизнь молодая? — разворачивается к нему водитель. — Решил начать отрабатывать еду?

Чимин не удостаивает его ответом в надежде, что тот отстанет.

— Говорят, парни Чансоба тебя прессуют. Хочешь к нам под крылышко? Мы знаем толк в гостеприимстве и своих в обиду не даём.

— Разве тут не все свои? — поняв, что поспать всё равно не дадут, раздражённо вступает в беседу Чимин, открывая глаза. — Ты лучше скажи, что мы тут делаем и надолго ли застряли.

— Предателей ищем и страху наводим, чтобы больше не расплодилось, — хмыкает водитель. — И по времени не переживай: Хосок никогда долго не возится, его все знают.

— А разве неясно, кто бы предателем? — удивляется Чимин, расширяя глаза. — Это ж такой здоровяк из банды, — объясняет он, руками вырисовывая в воздухе широкие плечи.

— Шону-хён, — кивает собеседник.

— Ну!

— Да чёрт их знает, что хённиму с Хоби не сидится, — досадливо отмахивается водитель, но потом качает головой. — Много наших потеряли. Ну да ладно, побушуют ещё немного, и снова спокойно заживём. Хуесоса этого всё равно не воскресишь и заново не убьёшь. Сами не досмотрели, сейчас-то кого винить?

— А он точно умер?

— Ты всю ночь в кустах что ль прятался?

— Да нет, — Чимин изображает смущённую улыбку, — на первом этаже работой завалили.

— На втором и делать было нечего: там две гранаты рвануло, понятное дело, мало что осталось. Крыша чудом устояла. Хённим был так зол, что голыми руками завалы разгребал, но полицию больше сдерживать не могли — шуму много было, их там звонками замучили.

— То есть тел никто не видел?

— Какие там тела? Одни мокрые места, — смеётся собственной шутке тот. — Но у хённима связи в полиции хорошие, ещё от отца, если бы кого-то не досчитались, мы бы уже знали.

Чимин хочет возразить, но краем глаза замечает, что двери «Займов» выпустили Хосока и его помощника.

— А, закончили, — тоже замечает из водитель.

Худую Хосокову руку никак не отпуская жмёт пухлый коренастый мужчина, широко улыбаясь во все золотые зубы. Их прощание занимает добрую пару минут, прежде чем машина, наконец, проседает под весом двух тел и небольшой спортивной сумки.

— Гони на 21-40, — следует команда, и через пару поворотов они останавливаются у сауны с вульгарно сверкающей розовым вывеской.

Всё проходит по той же схеме и ещё пару раз, пока Хосок не возвращается совсем мрачным.

— На кольцо, — задаёт маршрут он.

— Но тут же ещё караоке на углу... — возражает водитель.

— Без меня заедешь завтра, — устало откидывается на кресло Хосок.

— Всё нормально?

— Сейчас узнаем.

Небольшое двухэтажное здание, у которого они останавливаются, выглядит вполне прилично. Внутри, согласно вывеске, кадровое агентство.

— Чимин, двигай за руль, остальные со мной, — почти на ходу открывая дверь, распоряжается Хосок.

— Я может и водить не умею, — ворчит Чимин, но послушно переползает с заднего сидения на переднее.

— Может ему огнестрел оставить? — спрашивает Хосока водитель, тот жестом отказывает и кивает в сторону здания.

Чимин зевает и потягивается. Райончик, как и предыдущий, спокойный, как на подбор. Все эти непонятные телодвижения немного напрягают — зачем ему вообще может понадобиться оружие? — но Чимин решает не обращать внимание, если что по ходу процесса разберётся, как это всегда и делает. Непонятного мужчину, который нелепо и шумно подходит к машине, он замечает, когда уже начинает переживать за судьбу ушедших во внутрь. В других местах они так долго не торчали. Терпеливо дождавшись, пока мужчина, наконец, выпрямится в полный рост и ткнёт дулом пистолета в окно, Чимин успевает решить, что других вариантов, кроме как идти за своими, у него нет. Ну не в банду же мчать, бросив Хосока. Тэхён за такое сразу голову продырявит.

Подняв руки, он идёт впереди, удивляясь, что нападающий не стесняется махать пистолетом прямо посреди жилого района.

— Опусти и двигай быстрее, — бьёт тот дулом по руке Чимина и максимально прижимается сзади, пряча телом оружие, не забывая ощутимо упираться им в спину, пихая в здание.

Внутри достаточно людно, но они сразу сворачивают на лестницу, ведущую в подвал, да и вряд ли бы кто-то кинулся помогать — такие зрелища поди здесь каждый день. В нос сразу ударяет затхлый запах сырости. Блёклое освещение добавляет ощущение, что ничего хорошего тут не ждёт. Пистолет перемещают из-за спины к виску, мужчина притягивает Чимина ближе, фиксируя. Из-за увесистой приоткрытой железной двери раздаётся приглушённый хохот, и не похоже, что там разборки, скорее беседа. А значит сейчас будет сюрприз.

Первым реагирует водитель — он стоит у двери, и его ухмылка тут же превращается в удивлённый возглас. Хосок расслаблено стоит спиной ко входу, беседуя с человеком за столом. Чимин даже не успевает встретиться взглядом с Хосоком, как нож преодолевает расстояние в комнату и попадает точно в руку с пистолетом у его виска. Он слышит противный свист у уха и следом оглушающий крик. Захват исчезает, оружие падает к его ногам. К тому моменту, как Чимин его поднимает и вырубает своего похитителя ударом рукояти по голове, ситуация полностью под контролем. Оба парня из банды держат на мушке двух местных шестёрок, а Хосок упирает остриё ножа в жирную глотку сидящего за столом. Чимин на всякий случай делает несколько шагов, чтобы взять на прицел главаря — спина Хосока заслоняет весь обзор. Сердце всё ещё не успокоится от выходки с ножом, как не пытается Чимин сосредоточиться, а мозг всё возвращается к этой сцене, будоража.

— Похоже, у нас возникло какое-то недопонимание, — спокойно констатирует Хосок. — Будь на моём месте хённим, тут бы уже камня на камне не осталось, зато появилась маленькая кровавая речушка. И я задаюсь вопросом: а почему мне не стоит поступить так же? Как вы думаете, мистер Чен?

— Я прошу прощения за... за всё! Мы... мы удвоим долю в знак нашего глубочайшего уважения, — вытянувшись струной, заверил мужчина.

По его шее тонкой струйкой стекает кровь, марая белоснежный воротник.

Хосок усаживается на столешницу и поворачивается к своим, будто спрашивая их мнение. Хлопки выстрелов звучат почти синхронно, притом Чимин даже толком не понял, когда и как Хосок отдал команду. Глушители делают своё дело, шума не так много. Шестёрки роняют оружие, один из них падает на пол, кровь тут же создаёт небольшую лужу рядом. Подручные Хосока оперативно подгребают пистолеты к себе, нацеливая их на бывших хозяев, ставя тех на колени.

Главарь Чен обливается потом, не сводя взгляда с Хосока.

— Полагаю, в этот раз мы возьмём очень щедрую оплату, как минимум за сохранение ваших жизней. Хотя я пока не уверен, что всех. Кстати, я тут слышал, что вы племянника на работу пристроили. По случаю хоть познакомимся. Этот? — Хосок подходит к раненому парню на мушке водителя и с размаху бьёт ногой по кровоточащей ране.

Тот захлёбывается воздухом и падает, теряя сознание.

— Не угадал? — смотрит на реакцию Чена Хосок, подходя ко второму.

— Сколько вам надо? — на выдохе спрашивает главарь.

— Я возьму всё.

— Всё?! — тот аж приподнимается в кресле, будто забыв о своём положении.

— Всё, — холодно повторяет Хосок. — Чтобы в следующий раз вы точно знали, сколько стоит предательство, и здраво рассудили, согласны ли вы пускать на ветер такие деньги.

— Но мы же не сможем... — краски покидают его лицо.

— Возможно, хённим будет так щедр, что кредитует тебе некую сумму. Ну и часть отдаст этот славный парень, когда подлатается, — Хосок треплет растрёпанную макушку племянника, который сразу отдёргивается от руки. — Чего ждём? Я озвучил сумму, — он кивает на чёрную сумку на столе.

Главарь Чен чуть помешкав засуетился, открывая сейф и вываливая оттуда груды денег под острым взглядом Хосока.

— Отлично, — кивает он, получив поклажу, — ничего не забыли? Тогда поехали.

— Что? — растеряно смотрит на него Чен. — Куда?

— К нам. Думаю, вы знаете, что недавно у нас был некий инцидент в клубе с предательством. И тут ты тоже неожиданно такую шутку устраиваешь, ещё и других подбиваешь. Тебе стоит лично побеседовать с хённимом, вдруг эти случаи по чистой случайности связаны.

— Нет, я... — начинает трястись при слове «хённим» Чен. — Пожалуйста...

— Пойдём. Нам ещё тебе палец пришивать, — легко говорит Хосок и в мгновение ока отрезает мизинец лежащей на столешнице руке. — Лови, — кидает он обрубок сложившемуся пополам от боли мужчине.

Всё происходит так быстро и неожиданно, что Чимин успевает только моргнуть.

— Это последний раз, когда лично я отпускаю тебя так легко после нападения на моих людей, запомни, — страшным тоном шепчет Хосок и протягивает платок. — Не уляпай всю тачку.

[Vikara]

Как и планировалось изначально, Чимина сажают за руль. Он и Хосок едут с главарём, а подручные — на машине Чена с племянником. Чимин просто держится за впереди идущим автомобилем, а щека всё ещё чувствует ветерок от проносящегося рядом ножа. Сегодня Хосок сделал что-то невозможное с ним. Сердцебиение шкалит, кровь бурлит в жилах, адреналин приятно щекочет нервы при каждом воспоминании. Взгляд всё время ищет его острый профиль в зеркале заднего вида. Чимин отдаёт себе отчёт, что возбуждён и нужно успокоиться. А ещё лучше сходить по девочкам — в банде это практикуется.

Избавившись от заложников, Чимин спешит в комнату, чтобы успокоиться в душе. Оклик он слышит через дверь ванной, как раз когда только успевает раздеться и встать под первые капли воды.

— Я здесь, — кричит он, пряча стояк под наспех прилаженное на бёдра полотенце, и вываливается в комнату.

— Пистолет, — улыбается Хосок.

— А, — понимающе говорит Чимин, задерживая взгляд на Хосоке. — В штанах.

Смотреть на него как-то неловко, учитывая, что эротические картинки о нём начали складываться в голове, как только дверь ванной закрылась за ним. И в принципе Чимин собирался беззастенчиво передёрнуть под фантазии их секса, чтобы отпустило. И вот Хосок стоит совсем рядом. От него, как от солнца, жарко. Чимин ощущает его тепло своей голой кожей и слегка подвисает. С ним такое случается редко, если не сказать никогда, и от этого клинит.

— Ты, наверное, в шоке от случившегося, — «догадывается» Хосок и слегка смущается. — Конечно, обычно такое каждый день не видишь.

Он недолго молчит, обдумывая, что сказать. А Чимин смотрит на него, на то, как шевелятся его чуть сухие губы, на острый подбородок, на тонкие ключицы, на то как размеряно поднимается грудная клетка. Во рту пересыхает.

— Я не то, чтобы хорош в этих делах, — сообщает Хосок, почёсывая висок. — У нас психологическими консультациями Чонсу занимался. Но если хочешь, давай пивка пропустим, поговорим.

Чимин зависает на его пальцах, и его окончательно кроет.

— Надеюсь, ты не боишься меня. Для своих я абсолютно безобиден. В смысле если за дело, я, конечно... — Хосок удивлённо опускает взгляд вниз, замолкая.

Потому что Чимин берёт его руку и кладёт на своё полотенце в самом очевидном месте, чтобы не пришлось говорить. И чтобы уж наверняка всё стало понятно, он целует Хосока, жадно набрасываясь и просовывая язык в его влажный рот. Чимин подавляет его напором, во всю наслаждаясь и зарываясь в жёсткие волосы пальцами.

— Воу-воу-воу, подожди-ка, — почти сразу даёт отпор Хосок, отстраняясь и выставляя перед собой руки.

Чимин медленно проводит снизу вверх языком по его указательному пальцу.

— Это тебя жестокость так заводит?

Чимин отрицательно мотает головой и прожигает Хосока взглядом. Ответ слишком очевидный. Если его произнести, он будет звучать вульгарно и наиграно.

— Давай-ка ты с парнями сегодня до девочек дойдёшь.

В глазах Хосока ничего, кроме небольшой растерянности. Чимин прижимается к нему всем почти голым телом, трётся стояком, страсть едва из ушей не капает, и никаких чувств в ответ не вызывает. Он отстраняется, буркает «прости», вытаскивает пистолет из штанов, впихивая его в руку, и скрывается за дверью ванны, включая душ и сползая на пол прямо в полотенце.

Какая-то полная хуйня. Что это вообще было? Чимин ерошит намокшие волосы и мысленно благодарит Хосока за то, что отшил. Такие проблемы им обоим ни под каким соусом не нужны.

[Vikara]

Глава 7. Нарушенное правило

Тэхён задумчиво грызёт нащупанный на тумбочке чупа-чупс. Ещё поют птицы, и город едва озаряет занимающееся марево солнца. Утро настает неожиданно. Тэхён почти не сомкнул глаз. Обычно он в это время только ложится. Люди их мира не отличаются ранними подъемами, но последние две недели приучили его вставать крайне рано.

Столько всего сделано за это время. Пришлось перетряхнуть всю территорию до последнего кусочка, затянуть гайки. Они хорошо потрудились.

Тэхён невесомо проводит пальцем по изящному изгибу шеи лежащего рядом человека. Хосок как всегда вызывает у него непонятные приливы нежности. И Тэхён уже устал корить себя за них, просто давая им право на существование такими вот утрами, или вечерами, когда они забываются друг в друге, оставив все проблемы за порогом. В такие моменты Тэхёну кажется, что он по-настоящему счастлив. Это странно, неестественно, но приятно. Это — то, что Хосок делает с ним.

Тэхён уже две недели замечает новенького парнишку, который крутится рядом с Хосоком. Когда-то он бы злился, делал всё, чтобы морально уничтожить этого наглеца с лица земли. Но сейчас он лишь посмеивается. И это тоже то, что Хосок делает с ним. Ощущение, будто Тэхён взрослеет. На этой мысли он хмыкает и перекатывает чупа-чупс за другую щёку. В это время Хосок переворачивается во сне лицом к нему, и его немыслимо хочется поцеловать. Наверное, Тэхён слишком переживает в последнее время, либо льстит себе насчёт взросления и всё же ревнует к Чимину, но пристаёт к Хосоку намного чаще. Будто хочет впрок запастись. И хотя они оба сторонники разделения дел на рабочие и личные, Тэхён иногда ловит себя на том, что хочет поцеловать его прямо здесь и сейчас. Даже если они посередине собрания. Конечно, он не поддаётся эмоциям, но потом компенсирует с лихвой.

Сейчас они только одни, и Хосок в полном его доступе. Сонный, уютный, тёплый, открытый.

Его.

От такого Хосока что-то свербит внутри грудной клетки, сжимается и рвётся наружу в виде ласк. Такого Хосока хочется целовать без устали, пока губы не распухнут и не потеряют чувствительность. Хочется держать в объятиях и не отпускать. Но слишком жалко будить.

Тэхён снова перекладывает чупа-чупса за другую щёку и ложится на спину, глядя в потолок. Айфон оживает мелодией, заставляя вздрогнуть и нахмуриться. Даже не глядя на экран, Тэхён знает, кто звонит.

— Всё готово? — сухо звучит в трубке голос отца.

— Да.

С той стороны слышатся голоса и гудящие звуки — явно уже делами занят. Отец считает правильным вставать рано, ложиться поздно и никогда не расслабляться. Он всегда говорил, что это — залог долгой жизни. Тэхён смотрит на спящего Хосока и ухмыляется своим мыслям.

— Не подведи, — говорит Ким Сувон и отключается.

Конечно. А когда было по-другому? В последнее время Тэхёну неспокойно, и такое ощущение, что его нечуткий родитель разделяет это чувство. Хотя тут скорее всё дело в наркоте. Отец так давно грезил этим рынком, так хотел обширную сеть с крупными поставками, что боится срыва планов. Не за Тэхёна же волнуется.

— Кто это был? — приоткрыв глаз, интересуется Хосок и тут же сам догадывается: — Отец?

У него всегда очень чуткий сон.

— Угу, — зарываясь в его тёплое плечо, мычит Тэхён. — И он вовремя — рад, что ты проснулся.

Он ведёт ладонями по обнажённому под простынью боку, наслаждаясь теплом и плавностью линии. Он бесконечно влюблён в гибкую и сильную фигуру Хосока. В его красоту, в него всего целиком и полностью.

— Уже восемь, — сквозь довольную улыбку говорит Хосок. — Ты точно не хочешь, чтобы я съездил и проверил порт в Пусане?

— Нет, — целуя его шею, пыхтит Тэхён.

— Я могу подождать там, — не давая втянуть себя в поцелуй, настаивает тот. — Это же куда логичнее. Вы всё обговорите здесь, отдохнёте, развлечётесь и с утра поедете на место. Хреново будет, если там что-то не так.

— Ты нужен мне здесь. Я хочу представить тебя, как свою правую руку. Они должны ориентироваться в расположении сил.

— Ничего не случится, если ты представишь меня в Пусане, — возражает Хосок, отводя тянущуюся к нему руку, как бы настаивая на серьёзном разговоре. — В процессе работы всё понятно станет.

Тэхёна это не останавливает. Он рывком поднимается и нависает над Хосоком, ногами раздвинув его бёдра.

— Будет лучше расставить акценты сразу, — улыбается он, двинув бровями. — Все знают их нравы. Будет неприятно начинать сотрудничество с отрезанных пальцев.

— Я оставлю тебе все свои ножи, — кокетливо надувает губы Хосок, подыгрывая.

— Правильно, переходи на огнестрел, — начиная работать рукой между их телами, одобряет Тэхён.

— Мне и так хорошо, — говорит Хосок и резко подминает его под себя, седлая.

В главаре тут же просыпается азарт, они ещё долго возятся, прежде чем терпеть становится невыносимо. Чуткий Хосок чувствует этот момент и замирает в миллиметре от приоткрытых зацелованных губ Тэхёна. Шумное дыхание срывается, кожа блестит, бёдра с трудом удерживаются от движений. Хосок сверху. Тэхён любит, когда Хосок сверху. Он любит его руки фокусника, которые за доли секунды находят, открывают, раскатывают тонкий латекс по ноющему члену и погружают его в себя. Так как Хосок не отдаётся никто: отчаянно, полностью, без остатка. Тэхён может поклясться, что его собственное сердце иногда просто замирает, околдованное им. Но, конечно, не сейчас. Сейчас его разрывает от скорости и страсти, от бешенного желания и огня. Тэхён рычит и сжимает стройные бёдра, закатывает глаза от накатывающих ощущений, и едва сдерживается, чтобы не орать о том, как сильно хочет Хосока, как по-сумасшедшему любит. Этого он не скажет ему никогда. Даже если от чувств разорвёт прямо сейчас. А от них разрывает, и Тэхён больше не может сдерживаться, роняет Хосока спиной на кровать, закидывает его ноги себе на плечи и делает темп невыносимым, вдалбливая, вдалбливая и вдалбливая разгорячённое тело в матрас.

Они никогда не закрывают глаз, даже когда размытый фокус делает неузнаваемым лицо в миллиметре от собственного. Они до конца держат замутнённый зрительный контакт, утопая в ощущениях на пару. Лицо Хосока искажается в гримасе удовольствия, и Тэхён тут же теряет его из виду, кончая.

Вылезать из кровати не охота, но игра началась и надо поспевать за её событиями. Доносчики уже во всю трубят о том, что представители мафии проникают в город, но в целом ничего критичного не происходит. Встреча запланирована на вечер, времени оставалось много, и Тэхён бы лучше поспал, но знает, что ничего не выйдет. Голова чуть побаливает от длительного недосыпа, и это делает его раздражённым. Хосок уже уехал на проверку места встречи, клуба и ресторана для раздачи дополнительных указаний и отвлекать от страданий было не кому. Тэхёну остаются не связанные с вечером хлопоты: долги, конфликт с какими-то недалёкими, решившими устраивать самодеятельность на его территории и пара звонков по поводу окончательно перешедшей под его контроль территории Намджина. До полудня он управляется и всё-таки решает вздремнуть, но сон не приходит. В голову лезет неприятная мысль, что вся эта канитель с предателями как-то не стыкуется.

Все отчёты говорят, что гадёныш Шону сдох под развалинами вместе со всеми отчаянными тварями. Тэхён видел фото разной степени размозжённости трупов абсолютно всех, кто тогда был на втором этаже, кроме Шону. И пусть полиция, и Хосок, и эксперты утверждают, что его просто раздавило, Тэхёну неспокойно. Труп Вонхо вообще целёхонький, а они рядом стояли.

Если всё же оставить паранойю и личные счёты, то в общем-то разницы нет, жив он или мёртв. Даже уцелей Шону, никакого вреда нанести не сможет: соратников не осталось, а одному устраивать вендетту — чистое самоубийство. Систему безопасности они уже сменили, так что надеяться ему просто не на что. Тэхёна смущает другое. Они с Хосоком так и не нашли никаких посторонних связей, следовательно, всё выглядело так, будто амбиции Шону возросли, он снюхался с бандой Намджина, а Чонсу убили, потому что он что-то увидел. Вроде бы стройно, да и фактов никаких больше накопать не удалось. Но Тэхён лично выбирал Шону, сам сделал лидером района — не мог тот взять и сделать ставку на самодовольного кретина Намджина. В чем смысл менять Тэхёна на него? Хосок предполагает, что Шону планировал захватить их территорию вместе с Намджином, а потом избавиться от того, но это имело мало смысла, потому что даже со знаниями изнутри банды силы слишком неравны. Шону не мог не понимать этого. Они что-то упускают, и это не даёт покоя.

Тэхён усаживается за материалы, в надежде что-то накопать, и за этим занятием его и застаёт Хосок.

— Пока собираться.

Он выглядит слегка бледным и усталым — тоже в последнее время мало спит и много думает.

— Всё в порядке? — интересуется Тэхён.

— Да, всё полностью готово.

[Vikara]

Костюм уже готов. Стоит, как крыло боинга, но Тэхёну безумно нравится — пиджак в цветах и брюки под холодный металлик отлично перекликались с цветом волос. Шелковая белая рубашка и черный галстук. Хосок тоже принаряжается, даже удосуживается бархатный пиджак надеть на майку, стиляга этакий — весь полностью в чёрном. Тэхён бы одобрил, если бы цвет волос так и оставался красным, но за время краска смылась, оставив лишь лёгкий оттенок.

— Бронежилет, — Хосок сосредоточен, как и всегда, когда они идут делать важную работу.

В такие моменты у него нет эмоций, и Тэхёна это заводит. Он послушно надевает предложенную деталь, поправляет ему отвороты и заглядывает в тёмные омуты глаз.

— Ты красивый, — почему-то захотелось сказать сентиментальность.

Это редкость, поэтому на лице Хосока появляется легкое удивление.

— Ты намного красивее, — честно говорит он, смущается, выходит из роли серьёзного мафиози и шутливо бьёт по предплечью. — Хватит нарываться на комплименты! Будь серьёзнее. Пошли уже.

Тэхён улыбается и чмокает его в нос.

— Ты справишься, — заверяет Хосок, глядя в глаза. — Совсем справишься.

— А как иначе? — самодовольно хмыкает Тэхён, и они, наконец, спускаются к машине.

На месте уже около полусотни людей, и это только со стороны мафии. Тэхён мысленно хвалит себя за выбор именно этой фабрики: высокий забор, пространство много и во дворе и внутри, стоит уединённо — рядом одни поля и пара складов, которые он позже планирует прибрать к рукам.

Когда с длительными приветствиями закончено, они, наконец, проходят внутрь. Тэхён и Шао Цзы — лидер гонконгцев — садятся друг напротив друга за стол. Хосок остаётся за спиной, за его плечом Тэхён с неудовольствием отмечает серебристую макушку Чимина среди банды, вставшей дальше на несколько шагов. Мафиози располагаются зеркально. В помещении просторно, но Хосок настоял, чтобы ящики и бочки оставили, только оттащили с середины. Тэхён не спорит, хотя крайне сомневается, что это пригодится: сделка обсуждается давно, обе стороны проявляют заинтересованность, причин для срыва планов никаких нет. Сейчас он кардинально меняет своё мнение и даже слегка жалеет, что не подготовил более серьёзный план отступления.

Шао Цзы щуплый невысокий стриженный под ёжик мужчина под сорок. Полиглот, как выяснилось, освоил корейский в совершенстве за год. Пока они стояли, он едва доставал до плеча Тэхёна, но от него не исходит ни малейшего ощущения дискомфорта. Напротив, лидер гонконгцев чувствует себя крайне раскованно, будто хозяин, а не гость. Его лукавый взгляд, поведение, приправленное показушной вежливостью и лаской создаёт впечатление тонкой издёвки. Он раздражает. От этого Тэхён лишь более широко улыбается, нагло глядя в глаза компактно устроившемуся на стуле гонконгцу, мол, начинай.

— Прежде чем обсудить главный вопрос, позвольте мне развеять некоторые сомнения, — мафиози смотрит исподлобья с подобием неприятной улыбочки, и этот лисий прищур совсем не нравится Тэхёну. — Это правда, что в вашем таборе завелась паршивая овца?

— Это всё домыслы, — отвечает Тэхен, закидывая одну ногу на другую и вальяжно откидываясь на спинку стула, — не стоит на них сильно полагаться.

— Ваша вера в своих людей похвальна, но эти «домыслы» пересекли слишком большое расстояние. Даже у нас о них слышно.

— О всех известных людях ходят слухи, но далеко не все из них правдивы, — приподнимает бровь Тэхён, давая понять, что тема не имеет смысла и порядком раздражает. — Однако, раз вы проявляете такой живой интерес, могу сообщить, что расстояние сыграло свою роль и ваши данные порядком устарели. Инцидент имел место быть, но по итогу мы лишь приумножили территорию, а зачинщик и его сообщники, скажем так, больше не смогут доставить неудобств.

— Похвальное достижение, как и ожидалось, — льстиво улыбается мафиози. — Однако мы озаботились вопросом и в качестве залога нашей долгой дружбы провели небольшое расследование. Надеюсь, это не покажется невежливым с нашей стороны.

Он поднимает руку, и помощник в поклоне тут же суёт ему картонную папку, немедленно удаляясь на прежнее место.

— К сожалению, давние отношения не дали вам до конца оценить ситуацию и главный виновник всё ещё жив. Я вижу его прямо сейчас в этой комнате.

Под конец фразы мягкий голос гонконгца становится надрывнее и звучит драматично. Атмосфера сгущается, кажется, даже воздух замирает от напряжения. Тэхён чувствует, как внутри закипает перерастающее в ярость раздражение и от этого только шире ухмыляется зарвавшемуся китаёзе.

— Конечно, я не бросаюсь беспочвенными обвинениями и могу предоставить некоторые снимки для подтверждения. Если желаете, — Шао Цзы протягивает папку.

— Отчего нет? — склоняет голову на бок Тэхён.

Он совершенно спокоен внешне, а внутри до безумия хочет прекратить этот балаган, и предпочтительно путём кровопролития. Такой жест можно расценить только как нежелание заключать сделку. А если так — к чему эта потеря времени? Тэхён медленно выдыхает и взывает к своему хладнокровию. Чем бы то не было, он сделает всё, чтобы заключить сделку. Сначала он получит, что хочет, а после жестоко отыграется на посмевших смеяться над ним.

В папке оказываются всего три фото. На первом он с Хосоком. При поверхностном изучении ничего криминального: ракурс крайне неудачный почти во весь кадр спина Хосока, закрывающая Тэхёна почти целиком. За исключением лица. И на лице написано всё. Даже будь они раздетыми и друг на друге большего бы фото не сказало. Тэхён не ожидает на своём лице таких эмоций. Не предполагает, что может смотреть на кого-то с такой открытой нежностью одновременно. Оказывается, может и смотрит на вполне определённого Чон Хосока.

Без грамма заинтересованности он откладывает снимок и берёт следующий. Что бы не подразумевали гонконгские гомофобы, сухим остатком фото ничего не обличает. Хотя намёк предельно понятен, и он, Тэхён, займётся им, как только выйдет отсюда. Мафия — это другой уровень, и больше поблажек себе давать нельзя.

На второй фотографии снова он с Хосоком. В этот раз ещё в самом начале знакомства. Оба смеются, поедая арбуз недалеко от места, где Хосок танцевал со своей группой. Тэхён прекрасно помнит этот момент своей жизни. Помнит горячо любимую Хосоком дурацкую ядерно-зелёную футболку, которую нарочно испортил, чтобы Хосок перестал позориться и наконец-то начал носить ту, которую подарил ему Тэхён. Они смеются, потому что долго искали, на что можно потратить те копейки, которые Хосок получил за выступление, и наконец нашли арбуз. Тэхён даже припоминает его сахарный вкус. Сейчас уже давно не сезон.

Он мысленно скрипит зубами — чёртовы китаёзы! Решили выставить всё грёбанной историей любви и заявить, что с пидорами дел не имеют? Но масштаб их связей впечатляет. Где вообще можно было достать такую фотографию?

Откладывая этот снимок, Тэхён уже настраивается увидеть следующую совместную фотку и с надменными видом прокомментировать, что ему приятно иметь такой сильный фанклуб, хотя это и лишнее. Но не угадывает. Его на снимке нет. Там есть Хосок, и он не один. Тэхён замирает в потрясении. Маска спокойствия идёт трещинами, но он полностью забывает обо всех присутствующих. Мысли со страшной скоростью проносятся в голове, выстраиваясь — наконец-то! — так поздно и так невовремя в стройную теорию. Вот он — кусок головоломки, которого не хватало.

Всё темнеет перед взглядом Тэхёна. На мгновение он теряет себя. Ощущение реального мира . Чувствительность тела. Пол исчезает из-под ног, и воцаряется полный вакуум. И тут же просыпается злость и клокочущей волной накрывает всё внутри, затмевает всё вокруг, застилая глаза алой вуалью.

Боль. В грудной клетке всё разрывает чёртовой ядерной боеголовкой, раскурочивая в мясо. Тэхёну хочется кричать. Но ещё больше хочется причинить ещё более зверскую жгучую пронзающую боль, запинать ногами, руками разорвать на кровоточащие ошмётки его. Настоящего предателя.

Тэхён срывается с места, выхватывая пистолет, и разворачивается на сто восемьдесят, безоружной спиной к тут же ошеперевшейся стволами мафии.

— Сука, — шипит Тэхён упираясь дулом в грудь Хосока.

Банда в ступоре. Кто-то несмело зовёт его, но он не слышит. Чёртова боль! Руки трясутся, губы кривятся. Он должен высадить всю обойму в грёбанное лживое сердце и скормить собакам труп. Тэхёна трясёт от всего: от бешенства, от злости, от выжженной, растоптанной и разорванной в клочья души. Он ощущает себя выпотрошенным чучелом, которого набили битым стеклом по самую макушку.

А Хосок смотрит на него, не отводя взгляд. Обречённо и с полным принятием. Не пытаясь оправдаться или сбежать. «Стреляй» просят его глаза, и Тэхёна начинает лихорадить. Голову разрывают воспоминания. Это всё не может, никак не может быть правдой! К горло сжимает и эмоции отключает. Он закрывает глаза, принимая решение.

Громыхание выстрела разрывает затянувшуюся тишину. Эхо отскакивает от стен, воспроизводя его бесчисленное количество раз. Становится очень шумно. Тэхён силится открыть глаза, но ничего не выходит — кругом темно. Звуки доносятся из далека, сознание не склеивает получаемые от органов чувств данные.

Неожиданно приходит ощущение, что он лежит на полу. Сквозь заливающую глаза кровь, Тэхён видит нависающего над собой Хосока. Тот не отрывает от него тягостного полного отчаянной решимости взгляда, и Тэхён вдруг отчётливо понимает, что умирает. Он почти не чувствует собственного тела. Стреляли в него, а он не успел убить предателя.

На душе становится неожиданно легко. Так легко, как было только в те далёкие времена, когда они, дурачась, ели сладкий арбуз. Он чувствует тепло руки Хосока и...

[Vikara]

Чимин выстрелил. Резко, быстро, точно, как он умеет. Прямо в голову, без единого сомнения. За это умение его особенно ценят в родной мафии. Вот только тайминг подкачал в этот раз. Да и босс наверняка сам хотел это сделать, но они это не обговаривали, так что можно будет списать на то, что решил, внезапность будет выгоднее. И она была выгоднее. Если бы Шао Цзы нацелил пушку на лидера банды, его ребята мигом бы сделали то же самое, и началась бы кровавая баня. А пока все стоят в полном замешательстве, лишь Хосок и пара ребят подбежали к Тэхёну, но могли бы этого и не делать — там не на что надеяться. Чимин — профессионал.

Он с рождения в мафии, и пистолет — органичное продолжение его руки. Поэтому босс и выбирает его, чтобы проверить потенциальных партнёров, которые сладко поют и расширении рынка и больших оборотах, а сами наркоты-то почти не нюхали, фигурально выражаясь: ни точек сбыта толком, ни рабочей сети, которую бы можно было за пару месяцев быстро раскачать. Но самое критичное — это амбиции. Шао Цзы крайне осторожно относился к этому качеству, а Ким Сувон — просто олицетворение стремления к вершине. Поэтому в план сразу была включена возможность свержения главаря и сына, если не проявит нужную долю благоразумия. Вспыльчивый, незрелый, опасный — так охарактеризовал его Чимин пару дней назад, окончательно решая его судьбу. Гонкогцы так не работают. На верншине любой сети должен быть их человек, а местные лишь крышуют в случае необходимости и улаживают проблемы с властями. Сувон же решил открыть свой рот на слишком большой и жирный кусок, поэтому был убит сегодняшним днём.

Проникнуть в банду оказывается достаточно легко. Он просто находит должника с большим непокрываемым долгом и занимает его место. Если бы Чонсу, который вёл долг настоящего Пак Чимина, пришёл бы за ним сам, то умер бы днём раньше, а гонконгский Чимин дождался бы, когда за ним приедут другие. А так проблему единственного человека, который знал настоящего Чимина в лицо, пришлось решать с бОльшим шумом. Но Чимин справился. Как и всегда.

Дальше он присмотрел возможную кандидатуру на роль пешки, чтобы предложить боссу. Шону нашёлся почти сразу. Он планировал уйти из банды, потому что перерос нынешний уровень и был готов править своим, а не пресмыкаться. При этом рассудительности у него было больше, чем самолюбования, и амбиции в разы скромнее Тэхёна. Так что Чимин как раз планировал сделать ему интересное предложение, когда так удачно встретил Вонхо, когда следил за Хосоком и Тэхёном.

На самом деле идеальным кандидатом для задуманного боссом, Чимин бы без раздумий выбрал Хосока. Этот человек безусловно во вкусе Шао Цзы — гибкий, умный, в меру жестокий, да ещё и умелый в плане обращения с оружием. Но он был предан Тэхёну словно пёс. Возможно, именно это качество так подкупило в нём Чимина. Возможно, оно спасло.

На этом часть работы была полностью закончена, и Шао Цзы быстро принимает эстафету, поднимаясь со стула, пока обезглавленная банда не устроила бессмысленную бойню. Сейчас он заговорит им зубы, раздаст наркоты на пробу и сбыт, и собрание, наконец-то, будет закончено. Кто-то из банды неожиданно берёт Чимина в захват сзади с рыком «крыса». Пистолет выбивают из рук, а по лицу прилетает увесистая оплеуха, тут же разбивая в кровь губу. Глава мафии легко запрыгивает на стол и неожиданно звонким голосом начинает:

— Господа, прошу не горячиться и воздержаться от лишних жертв. Как видите, нас поровну, и если откроете огонь, отсюда уйдут лишь единицы. Зато есть дадите мне пару минут, уйдёте домой пораньше и с заманчивым предложением, которое уже через месяц удвоит ваши доли, — он выдерживает паузу и добавляет: — Мне есть, что вам сказать и что предложить.

— Да пошёл ты! — выкрикивает удерживающий Чимина, чтобы все желающие могли вдоволь потешиться.

Но его останавливает тихий, почти потусторонний голос Хосока.

— Замри и дай ему сказать.

Он не поворачивает головы, так и сидит на полу, глядя на коченеющее тело Тэхёна, держа его руку в своих. Его авторитет не оспорим. И больше Шао Цзы не перебивают. Чимин быстро и незаметно уходит на сторону мафии, не сводя глаз с потухшего лица Хосока. К нему очень хочется подойти, надавать по щека и увести — он сидит в самом центре помещения, и если что-то пойдёт не так, его просто сметут. Босс распинается о выгодах работы с мафией, и в её нужде в толковых людях с этой стороны, но Чимин не вслушивается. Он неотрывно вглядывается в лицо Хосока. Ждёт взгляда, жеста, признательности в конце концов за спасение. Инстинкт самосохранения должен сработать рано или поздно. Хосок слишком хороший боец. Но он будто не здесь. Чимин не хочет верить, что тот действительно любил Тэхёна. Он делал кучу фото для шефа с доказательствами этого, но сам не верил ни на грамм. Хосок не мог любить такого человека.

— Так же скажу, что с по большому счёту для вас ничего не изменится. Вы продолжите заниматься тем же, чем и раньше, да и с нами видеться лишний раз не придётся. Ваш хороший знакомый Шону возьмёт на себя эту задачу. То есть делая то же самое, вы будете получать...

— Внимание! Это полиция. Вы окружены! — прерывает тираду Шао Цзы усиленный голос снаружи.

Гонконгцы тут же устремляются к дверям, занимая позицию

— Просим вас выходить с поднятыми руками по одному.

Кто-то из мафии со смехом выпускает очередь прямо в закрытую дверь, решетя её, и тут же по помещению рассыпаются гранаты со слезоточивым газом. Чимин пригибается и успевает рассмотреть, что экипированные полицейские с масками появляются из-за расставленных по всем углам бочек и прочего инвентаря.

Засада уже была здесь всё это время.

Но кто?

Через полчаса всё заканчивается. Садясь в машину, Чимин вдруг замечает, как Хосока заворачивают в плед и суют в руки горячий чай полицейские, что-то с улыбками говоря, пока тот в полной прострации сдержанно кивает головой.

— Давай уже, — грубо пихают Чимина внутрь салона к остальным и закрывают дверь.

Вот значит кто был настоящей паршивой овцой. И её не раскрыл, ни Тэхён, ни он сам. От осознания этого становится горько. Он ещё раз смотрит в сторону Хосока и вдруг понимает, почему тот никак не отреагировал на своё спасение — он собирался умереть там с Тэхёном.

В этой игре он потерял больше всех.

[Vikara]

ЭПИЛОГ

Хосок ненавидит солнечные дни. Ненавидит пасмурные. Ненавидит вставать с кровати и вообще шевелиться. Он абсолютно не испытывает никакого желания видеть или слышать кого-либо. Будь у него силы, он бы уже давно уполз в какое-нибудь отдалённое место и никогда больше никого не видел, доживал свои одинаковые дни. Но чёртовы антидепресанты, которыми его пичкает Вонхо, справляются идеально — всеобъемлющая апатия почти лишает желания думать.

Зря они переживают, что он что-то с собой сделает. Это бы имело смысл тогда, чтобы вместе. Чтобы ни вины, ни сожалений, ни безжалостных воспоминаний, полных запахов, улыбок, секса и любви. Наверное, любви. Скорее всего, так не любят. Никто не ставит никому не нужный долг и принципы выше любви.

— Ты вообще вставать не планируешь? — раздвигая шторы, интересуется Вонхо.

Хосок не шевелится и не отвечает.

— Собираешься до конца своих дней себя жалеть?

На самом деле, Хосок себя не жалеет. За этот месяц он прошёл кучу стадий, от суицида до принятия, но жалости к себе ни разу не испытывал. Это просто нелогично. Чего тут жалеть? Он жив и абсолютно здоров. После стычки с мафией не осталось ни царапины. Ни единого ноющего шрама, ни срастающейся и неподдающейся восстановлению травмы. Ничего, что бы мерзкой болью напоминало о случившемся всю жизнь до самой смерти. Хосок бы хотел этого. Но вместо того он в прекрасной физической форме, получил повышение, награду, полугодовой отпуск и колоссальную сумму денег отпускных, премий и заработанных тяжким трудом окладов. Копам под прикрытием, что очевидно, не платят — если бы отследили платёж, можно было бы сразу могилу копать, да и лишние деньги выглядели бы подозрительно. А так выполняешь свой долг, спасаешь мир, возвращаешься полностью сломанным и получаешь все честно заработанное.

Но винить некого. Это не государство заставило молодого отпрыска криминального авторитета Ким Тэхёна заинтересоваться именно танцами Хосока. И не оно же заставило плясать неделями напролёт, а собственный энтузиазм молодого полицейского, готового сражаться с бандитами, творить подвиги и спасать жизни.

Никто не заставлял их сношаться, целоваться, сходить с ума.

Всё случилось, как случилось. И не умерев с Тэхёном, он сделал выбор жить с этим. Все эти годы работая на полицию, он делал этот выбор. Выжить — не такая уж и жестокая плата за всё сделанное.

— Пятый раз уже зову, и не надейся, что забуду, — хмурит брови снова появившийся в комнате Вонхо. Хосок периодами выпускает его из вида, слишком погрузившись в собственные мысли. — Ты поешь сейчас и точка.

Хосок как во сне поднимается и ползёт на кухню. Просто идёт по пути меньшего сопротивления. Если с другом не спорить, то он слегка успокаивает своё чувство вины и отстаёт. Хосок на самом деле не против облегчить Вонхо жизнь. На самом деле, тот ни в чём не виноват.

За столом уже сидит Шону. Вид у него всё ещё так себе, хотя учитывая, что его чуть не по частям собирали, он выглядит просто шикарно. Здоровым глазом он читает газету и лишь поднимает гипс на левой руке в знак приветствия. Хосок садится рядом у тарелки с благоухающей яишницей и тостами.

— Есть ещё бульон, — хлопочет рядом Вонхо. — Ешь, я сделал всё, как ты любишь: желтки целые и вкрутую. А, черри же ещё! — и тут же бросается нарезать помидорки.

Хосок краем сознания замечает, что тому неловко, и ему становится слегка интересно, знает ли Шону? Скорее всего. Он не дурак, да и с Вонхо у них очень серьёзно. Невольно думая, что если бы сейчас на его небольшой солнечной кухоньке сидел Тэхён, он бы тоже знал.

Знал, что Хосок и Вонхо были любовниками ещё до всей этой канители с прикрытием. Подружились на предпоследнем курсе академии. У них достаточно быстро всё завертелось. Как раз возраст, который срывает гормонами крышу. Как раз любовь посоревноваться за первое место курса. Как раз тренировки по обороне, где всегда в паре, как лучшие. Просто задержались чуть дольше в зале, чтобы отработать удары и возня быстро переросла в горизонтальную. Вонхо был горяч. Его сильная грудь блестела от пота в давно съехавшем кимоно, и Хосок не мог не пялиться. И их засосало в пучину влюблённости.

Отношения были прекрасными. Вонхо патологически заботлив и внимателен, хорош практически во всём. Они были уверены, что это любовь. Оба закончили с отличием и получили предложения о работе, радуясь, что будут в одном отделе — самом престижном и оплачиваемом — по борьбе с организованной преступностью. Оба молодые, глупые, с горящими глазами и желанием проявлять себя. И когда Хосок получает предложение о работе под прикрытием, они в полном восторге, празднуют и прощаются горячим сексом. И только в самый последний день Вонхо отпускает его с тяжёлым сердцем. А через год сам вступает в банду, не в силах сходить с ума от беспокойства за любимого человека. Вот только общаться им нельзя — слишком опасно. Даже смотреть друг на друга. Поэтому Вонхо не лезет к Тэхёну, а сразу уходит под покровительство только набирающего очки Шону.

Жестокий мир криминала окончательно развёл их в разные стороны. И показал совсем другую любовь. Опасную и болезненную, высасывающую до конца.

— Не посидишь с нами? — спрашивает Вонхо. — Хотя бы немного?

В его голосе проскальзывает расстройство. Хосок не хочет его обижать, просто больше нет сил. Он встает и медленно уходит обратно в комнату. Закрывает шторы и снова ложится, вперивая взгляд в стену и не моргая.

Хосок никогда не забывал о своём долге. Всегда работал на благо страны, сливая всё необходимое в органы. В конце это должно было привести к заключению Тэхёна. И Хосок бы последовал за ним хоть куда: если бы потребовалось, сел бы в тюрьму и всю жизнь вымаливал у него прощение.

Но вот неувязочка — вымаливать не у кого. Он просчитался. Он...

Хосок хватает себя за отросшие волосы и больно тянет их назад. Вонхо возникает из ниооткуда и тут же ненавязчиво пихает ему в руку стакан с водой и новую порцию антидепресантов.

— Не можешь меня видеть, да? — спрашивает Вонхо, садясь на кровать, спиной к глядящему в стену Хосоку. — Из-за фоток, которые я слил Шао.

«Совсем нет» хочет сказать Хосок. Дело не в этом. Тэхён бы узнал так или иначе. Даже если бы не увидел фото с Хосоком и Вонхо, где он в той же футболке, что и на фото с арбузом. Его любимой.

Просто ирония какая-то.

Конечно, Тэхён всё сопоставил, будто Вонхо с Хосоком в сговоре с самого начала. Что внедрились, чтобы свергнуть его и поставить во главу Шону. Хосок представляет его боль, и от этого его собственное почти отмершее сердце кровоточит. Но даже если бы всё шло по плану Хосока, результат был бы тот же. Ведь правда в том, что Хосок с самого начала был предателем.

Вонхо тоже был, но сделал другой выбор. Во время взрыва Шону прикрыл его собой, и Вонхо совсем не пострадал и при помощи Чимина смог вытащить его на себе. Шону был в ужасном состоянии, и Вонхо не поспешил сдавать его властям. Рискуя жизнью связался с Шао Цзы, и предложил любую помощь, чтобы Шону вытянули с того света. Хитрый гонконгец попросил козыри против Тэхёна, так фото и оказались на встрече. Попутно Хосок связался с полицией и обезопасил их обоих от озверевшего лидера банды поддельными отчётами о смерти своей и Шону. Немного фотошопа и фото мертвого Вонхо у Тэхёна.

Сейчас они поддерживают связь с гонконгской мафией, Шону поправился и занял неплохую позицию.

Хосок совсем не злится ни на одного из них. Просто он не может видеть, какой могла бы быть его жизнь, сделай он другой выбор. Он слишком глуп, и только потеряв Тэхёна понял, что все те вещи, за которые он так держался, мораль и принципы, они совсем не важны. Он бы смог жить просто следуя за Тэхёном. Хоть в глубины ада.

— Прости, — говорит Вонхо.

Хосок слышит глубокое расстройство в его голосе и ненадолго приходит в себя.

— Мы придём завтра, — добавляет хрипло тот, поднимаясь, но Хосок успевает схватить его за руку.

— Не трать время и занимайся своими делами. Обещаю, что приведу себя в порядок к концу недели и сам приду к тебе.

Голос звучит хуже карканья, он чёрте сколько не разговаривал, но Вонхо понимает. Он обнимает его со спины и целует куда-то в ухо. Хосок обязательно скажет, что ни в чём его не винит и очень-очень гордится. Но пока на это нет сил.

Он бы мог пережрать антидепрессантов и покончить с этим всем, но годы в банде лишили его последних капель романтики. Он уверен, что после смерти нет ничего. Там такая же пустота, как и здесь. Менять нет никакого смысла. У него есть пять месяцев на то, чтобы собраться и решить, что делать дальше.

А пока он закрывает глаза и погружается в сон.

Когда-нибудь ему станет легче.

[Iron Queen]

Я шла сюда безбожно долго, но это потому, что мыслей было очень много и есть что сказать. Исключительно поэтому

Последние года три я сплю и вижу криминал/мафия-АУ с бантанами. Причем, не сопливое АУ с нереалистично позитивно заканчивающимся сюжетом и влюбленными и счастливыми в итоге героями. Не АУ, где всё АУ заключается в одежде и соответствующем реквизите. А реалистичную историю про дно жизни, где ценность человеческой жизни ничтожно мала, всем правят деньги, власть и жестокость. Кто сильнее, тот и на коне.
Мина, ты долго доказывала мне, что не справишься. Что это вообще не твоё. Ты бы лучше что-то юмористичное написала. А когда, в итоге, начала-таки писать, говорила, чтобы я ни на что особо не надеялась.
И говорила это очень... зря!
Уж насколько давно и далеко я отошла от бтс, забыла и полностью охладела к ним, но всё пошло прахом, когда я села читать эту историю. Тэхён с его невероятными линзами будто вернул меня на три года назад, когда я сходила с ума со всех его сценических образов и сохраняла все его фотографии. Я заново влюбилась в него, когда жадно вчитывалась в текст и воспроизводила в своем воображении сцену за сценой. Нереальный, и при этом такой живой Тэхён. Мне легко представлялось всё, что происходило с ним по ходу истории. И до самого конца, несмотря ни на что, мне практически больше всех импонировал именно он. Любовь к нему обскакал только ещё один герой. Но обо всём по порядку.
Чимин. Сразу как он появился в истории, я ожидала, что ой не спроста всё это. Он напряг меня практически с первого своего появления, хотя я ещё не понимала, с чего бы это. Но интуиция подсказывала мне, что не просто так он оказывался постоянно ненароком всё подслушивающим и подсматривающим. Такой вроде невинный и чистый, как слеза младенца... Возможно, эта его слишком "невинная" позиция в группировке и заставляла меня напрячься. Слишком он хороший, слишком добрый и мягкий. Я ожидала подвох именно с его стороны. Как в дальнейшем показал сюжет, не зря.
Чонсу. Его было немного, но меня очень подкосило, когда его не стало. Он успел запасть в душу.
Вонхо. Я бы покривила душой, если бы пропустила его. Потому что НЕВОЗМОЖНО пропустить его хотя бы за горячие описания его внешности *дышит в пакетик* Этот герой однозначно украсил эту историю. И хорошо, что он был здесь. Потому что это хоть немного смиряет меня с концовкой.
Ну и тот самый герой, который даже переплюнул мою любовь к Тэхёну. Хосок.
Для меня главным и любимым персонажем в этой истории стал именно он. А больше всего переживала и страдала я из-за ВиХоупов (хотя, казалось бы, столько лет прошло! я уже давно остыла к этому пейрингу!) Каждый раз, когда они появлялись в кадре, у меня начинало трепетать сердце. Очень хотелось, чтобы у них всё наладилось, чтобы они поняли друг друга, чтобы всё бросили и убежали в закат вдвоём. И вместе с тем я понимала, что это невозможно и нелогично, но очень хотелось им счастья. Наверное, поэтому они так сильно и запали в душу: невозможность продолжительных отношений, мимолётность счастья - всё это вкупе оставило неизгладимое впечатление. Мне и в дорамах больше всего нравятся такие пары, любовь которых точно не сможет пробыть долго из-за обстоятельств: судьбы, профессии кого-то из героев и тд. Чувствую, я ещё не раз вернусь к этому тексту именно из-за этой пары. Потому что
У меня столько эмоций, что сформулировать их получается весьма не очень, хотя я прочитала уже давно и вроде как должна была бы уже успокоиться и обрести красноречие. Но нет, и очень за это извиняюсь
Мне очень понравился текст. Не так. мне ОЧЕНЬ понравился текст. И концовка, хоть она и такая невыносимо грустная Но это именно то, чего мне так хотелось! Я верила, что ты сможешь написать нечто подобное, и ты смогла. Это тот самый случай, когда и одновременно.
Спасибо тебе большое тт
Как же хорошо, что я тебя уломала на этот текст

Я столько сказала автору, но ещё ничего не написала про оформление. А его стоит отметить хотя бы потому, что оно отлично дополняет текст. Не раскрывает всей интриги, но грамотно расставляет акценты. Обожаю подобное цветовое сочетание! (это всё влияние тонны просмотренные детективов, не иначе)))) Кровавый след и текст сверху - отличное решение. Я прямо живо представила себе, как раненный, опираясь на стену, еле волочит ноги, а за ним тянется этот красный след. Очень в духе криминал-АУ! Небольшой спойлер о том, что читателя ждёт море крови в тексте. Отдельно хочу отметить оттенок красного *.* Он прекрасен Очень нравится оформление начала глав. Здорово смотрится красно-чёрный текст! И заглавный коллаж аааааааввввв *.* Такой красивый Тэхён, и эта решётка *.* Эти оттенки кроваво-красного *.* И выражение лица Хосока! Прекрасная иллюстрация, которая идеально подходит тексту! Спасибо за такую красоту!

[Mina 666]

Iron Queen, когда я уже окончательно убедилась, что зря мучилась, и тебе, как я и думала, бантаны не сдались, как ты все-таки дошла) А я успела даже поймать отзыв с вокзала)

Фух, ну слав бг тебе понравилось! Мы с Викарой на два голоса рыдали, дописывая) Конечно, невер агейн, но великое счастье, что, видимо, получилось сносно. Рада, что второстепенных персонажей ты тоже отметила, и вдвойне рада за вихоупов. Действительно, давно забытый всеми рейтинг, но такой классный! Хорошо, что удалось его не слить, если можно такое писать про дезфик)

Все зло в мире от тебя, и после такого ты просто обязана пойти со мной на ауфест! Вы обе! Слов нет, как я благодарна нашей рукастой Викаре за двойные муки с этим фиком: и бетинг, и оформление. И коллективное стекложевание опять же... Предлагаю продолжить