Сроки проведения Strong Heart-2015

[All K-Pop Fanworks]

Прием заявок начнется с 1 апреля 2015 г. и продолжится по 14 апреля(включительно!), в случае, если будет недобор авторов/переводчиков или фанартистов/клипмейкеров, то может быть открыт дополнительный набор. Заявки на участие можно подавать в специально созданных темах - отдельно для авторов/переводчиков и фанартистов/клипмейкеров. Разные темы создаются для того, чтобы люди, которые хотят участвовать и с тем, и с другим, не путались в своих заявках.

К 1 июля все авторы/переводчики должны будут выслать организаторам черновики текстов и краткие аннотации к своим работам, которые будут дальше распределены между фанартистами/клипмейкерами. Аннотация не должна быть большой - абзац или два. Черновик работы предполагает выполнение минимум 80% от общего объема фанфика. Эта мера введена для того, чтобы избежать повторения 2013 года, когда авторы заявлялись на фест, но не смогли выполнить работу вовремя.
В период с 2 по 3 июля организаторы создадут отдельную тему с аннотациями, комментарии в которой будут закрыты. В течение двух дней фанартисты и клипмейкеры смогут изучить аннотации, а когда комментарии откроются, каждый сможет выбрать одну или несколько работ. У иллюстраторов будет около месяца, чтобы выполнить свою часть работы для феста.
Распределение будет происходить 4 июля с 00.00 по Москве и до тех пор, пока все аннотации не найдут своего иллюстратора.
Если понравившуюся работу уже выбрал другой участник, то вы можете принять участие как второй фанартист/клипмейкер в списке.
Примерно 27 июля организаторы начнут составлять график выкладки на челлендж. Работы будут выкладываться по одной в день, с выходным в воскресенье.
К 10 августа должны быть готовы все фики, весь фанарт и все клипы.

Выкладка работ начнется 10 августа. Работы будут выкладываться в паре фик/перевод+клип/фанарт.

Уточнения по выкладке работ:

Фики выкладываются в сообщество либо автором/переводчиком, либо фанартистом/клипмейкером, либо другим доверенным лицом, в случае уважительной причины отсутствия на дневниках. Для этого вам будет необходимо вступить в сообщество.
В случае, если вы не успеваете, свяжитесь с организаторами, чтобы мы могли найти вам замену, особенно это касается иллюстраторов. Если у фанартиста/клипмейкера готова работа, но автор не предоставил текст в срок, допустима выкладка без фика, только с выбранной аннотацией.

<div align="center"><a href="http://pinkunicorns.diary.ru/?tag=5281691" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/9/5/3095476/82751111.png"></a></div>

Организаторы феста Strong Heart – neks & Shun

@темы: сроки проведения, модераторское, Strong Heart - 2015

---

Правила проведения феста Strong Heart - 2015

[All K-Pop Fanworks]

Фест Strong Heart проводится в сообществе All K-Pop Fanworks и является адаптированным вариантом челленджей формата Big Bang, которые предполагают совместную работу автора текста и артера/виддера/коллажиста.

На фест распространяются все правила ресурса diary.ru, поэтому здесь категорически запрещены работы, содержащие некрофилию, педофилию и зоофилию. Все работы с рейтингом R и выше должны быть помечены как "Материалы для взрослых".

К участию принимаются авторские фики, переводы, фанарт (от рисунков до коллажей), клипы.

Объем фиков и переводов должен быть не меньше десяти тысяч слов. Это обязательное условие. Верхняя рамка – без ограничений. Вместо одного фика на десять тысяч слов можно сделать цикл фиков, при условии, что все они будут объединены одной идеей или будут являться продолжением друг друга и в сумме давать не меньше десяти тысяч слов. Фики можно писать/переводить в соавторстве, это нужно отметить в заявке. Количество слов в переводе считается по оригиналу.

Ограничения для фанарта и клипов – фанарт не меньше 800 по меньшей из сторон, клипы не меньше минуты. Все работы должны быть сделаны по мотивам одного из фиков (переводов), представленных на Strong Heart.

В фесте принимают участие любые жанры, рейтинги и пэйринги, включая джен, гет, слэш. На фесте нет ограничений на АУ или не АУ, пишите то, что вам интересно. Пэйринги могут быть любыми, при условии, что кто- либо из героев имеют непосредственное отношение к кей-попу и является центральным персонажем.
Например: Ким Хичоль/Леди Гага, где Хичоль главный герой - ок. Ким Хичоль/Леди Гага, где Леди Гага главная героиня – не ок. Ким Джеджун/Ли Минхо – ок. Ли Джунки/Ли Минхо – не ок.

Допускается участие с сиквелом/приквелом/вбоквелом своего другого фика/перевода, но помните про минимальный объем.

Орги могут принимать участие в фесте на общих основаниях.

Нельзя выкладывать фики на дневниках или других ресурсах до момента их публикации на Strong Heart. Но вы можете создать небольшую группу из альфа-ридеров и открыть им доступ к вашему фику, если это поможет в работе.

Плагиат и переписывание чужих работ строго запрещены, для переводов необходимо попросить у автора оригинального фика разрешение.

Фест Strong Heart – не конкурс. Здесь нет оценок и соревнования, все для фана, удовольствия и пополнения копилки больших фиков в фэндоме.

@темы: правила челленджа, модераторское, Strong Heart - 2015

---

Внеконкурс

[Ште]

Название: Черные дыры и звездная пыль
Коллажист:  Лунный дождь
Автор:  Ште
Фэндом: EXO
Пейринг: Крис/Сехун
Жанры: sci-fi!AU
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 5676
Примечание: Крис - сотрудник межгалактической полиции, Сехун - космический пират.

- Эй, это случаем не Крис У? – спрашивает Чжонин Сехуна, ставя на грязную барную стойку две стопки с абсентом.

В одном из редких питейных заведений Нейтаки - астероидного облака с искусственной атмосферой, которое расположилось около перевалочного пси-перехода - стоит какофония из разговоров представителей гуманоидных и не гуманоидных рас, звона бокалов и прочих звуков, о происхождении которых лучше не задумываться, если хочешь сохранить рассудок. Поэтому поначалу Сехуну кажется, что он ослышался. Но проследив взглядом направление, которое указывает Чжонин, он замечает знакомую фигуру.

В последний раз он видел капитана Космической Полиции три месяца назад.

1 –Таурос

Впервые они встречаются два года назад, на границе с Тауросом.

Сехун тогда имеет неосторожность присоединиться к делу, которым заведуют тауриты. Задача его команды - силовая подстраховка, и у Сехуна с самого начала плохое предчувствие, потому что связной отказывается назвать цель вылазки. Обычно, Сехун таких ошибок не совершает и всегда спрашивает, во что конкретно он ввязывается. Если, конечно, ему не угрожают быстрой смертью в случае отказа или излишнего любопытства. Но заказчик предложил хорошую цену как раз в тот момент, когда необходимость в новой ракетнице превысила лимит ожидания Сехуна.

Таурос немногочислен и мало организован, власть в его секторе население держит территориями и в основном занимается преступной деятельностью. Грабежом, захватом заложников и, нередко, работорговлей. В среде наемников тауритов опасаются за абсолютную непредсказуемость. Сехун до сих пор не знает, где те нашли гаубицу класса 75N, но факт остается фактом, им удается пробить защитное поле лайнера и проникнуть на корабль. Когда становится ясно, что неприметное судно везет имперскую дворянку, отступать уже поздно. Через несколько секунд после проникновения на корабль, из ближайшего пси-перехода появляется прячущийся там армейский корабль.

Тогда-то Сехун и знакомится с Крисом У вживую. В определенных кругах тот известен под прозвищем Волк. Несмотря на довольно молодой возраст, он в чине капитана, и на счету его команды множество разоблачений и пойманных преступников. Таких, как Сехун, потому что он, если это еще не совсем ясно, преступник в имперских понятиях. Никаких убийств, всего лишь перевозка грузов из точки А в точку Б. Большей частью.

Тауриты не отличаются быстрой реакцией, поэтому Сехуну приходится разыгрывать стандартную комбинацию «приставь нож к горлу девчонки, дождись, когда команда (только его, тауриты могут жевать свой хвост) покинет лайнер, наври, что они просто мимо проходили, дальше действуй по ситуации». Все почти так и происходит. Крис сам вызывается быть временным заложником, хотя его убеждают этого не делать.

Сехун переживает с Крисом неловкие десять минут в капсуле с наставленным на полицейского пистолетом. Тот спокойно рассматривает его всё время, пока они летят к кораблю Сехуна. Но в стыковочном отсеке, он всё же решает заговорить.

- О Сехун.

Сехун уже практически сделавший шаг на безопасное пространство замирает. Никто из его команды, да и из отряда тауритов тоже, не называл его имя.

- Мы еще встретимся, - твердо говорит Крис.

- Не сомневаюсь, - салютует Сехун и скрывается в отсеке. Корабль сразу начинает готовиться к гипер-прыжку и маленькой капсуле с трудом удается уйти из зоны поражения.

С этого момента их с Крисом дороги имеют свойство пересекаться.

За это время они встречаются не один раз, во всех местах многочисленного скопления таких как Сехун - контрабандистов, воров и прочих искателей приключений, как они себя называют. Крис охотится не за ним, у него другие задачи (не то, что бы Сехун отслеживал его передвижения в сети, совсем нет). Сехун в свою очередь старается не вмешиваться в крупные разборки, но они сами его находят. С виду безопасный груз оказывается яблоком раздора среди крупных мафиозных кланов, Чжонин умудряется переспать не с тем, с кем надо, клингонский Бэкхена оказывается не настолько идеальным, как тот утверждает, что приводит к перестрелке.

Крис каждый раз угрожает, что Сехун рано или поздно, всё равно станет его целью. Сехун с нетерпением ждёт этого момента.

2 - Мальденги

На Мальденги у Сехуна определенного рода переговоры. Переговоры, как впоследствии выясняется, с тауритами, причем с теми, кто занимается работорговлей. Когда в двери одного из самых секретных мест сборищ контрабандистов врывается отряд серых костюмов, Сехун сразу понимает, что надо делать ноги. При виде Сехуна за столом с подозрительного вида толпой ощетинившихся различным оружием гуманоидов, Крис настолько сильно закатывает глаза, что кажется, будто дело окончится травмой.

В последнее время активность криминальной деятельности тауритов возрастает и вполне возможно, что задачи Криса связаны с налаживанием контроля. Тем более, что в следующем году на трон Человеческой Империи взойдет новая правительница.

(- Ты даже с ней встречался, - говорит Крис как то раз, пока они отстреливаются от очередного общего противника.

- Та девчонка с лайнера! – выдыхает Сехун.)

Один из полицейских дает указание всем лечь на пол, что естественно никто не выполняет. Начинается потасовка. Сехун запрыгивает за барную стойку и ползком двигается к черному выходу.

- О Сехун, - раздается голос за спиной, когда он почти достигает выхода. Сехун думает насколько все плохо, что он узнает голос Криса в творящемся погроме.

- Нет, тебе показалось, - отвечает Сехун, продолжая ползти. В этот раз он не может так просто сбежать, он был участником сделки, и никому не интересно, что он всего лишь честный контрабандист, а не работорговец.

- Тебе все равно не удастся добраться до выхода незамеченным.

Сехун вздыхает и встает с пола. В зале скручивают последних наемников и достают из-под столов владельца и сотрудников заведения для допроса. Интересно, неужели старый Лерой сдал место встречи копам? Он владеет этим баром сорок человеческих лет, у него проплачены все структуры, какие только можно. Неужели с приходом Волка что-то изменилось?

Крис смотрит на Сехуна, сложив руки за спиной, будто на экспонат в музее. Его серая полицейская форма в идеальном состоянии, носки ботинок начищены, черные глаза смотрят спокойно, но с профессиональной осторожностью. Сехун почему то отмечает в уме, что он ни разу не видел полицейского не форменном кителе под горло. Даже на фотографиях в сети он всегда в закрытой одежде, словно в броне.

- Я не имею к этому никакого отношения, - говорит Сехун. - Эти хвостатые мудилы сказали, что им нужен транспортник. Только после того, как они упомянули, что остановка будет на одной из станций на орбите Церебры, я начал задавать вопросы.

- Вот как? И что же тебя насторожило?

Сехун бросает взгляд за спину. Даже если он превзойдет человеческие возможности, против сотрудника элитного полицейского отряда у него нет никаких шансов.

- На станции нет никого, кому можно было бы сбыть продукт.

- Неужели? – Крис делает шаг вперед. – Зачем же им нужна Церебра?

- Откуда мне знать? – Еще шаг вперед. Взгляд Криса удерживает Сехуна на месте, и он сжимает руку в кулак в кармане куртки. Он медленно отступает, и Крис суживает глаза, а затем уже не скрываясь, делает еще один шаг, подходя к Сехуну почти вплотную.

- Сехун, почему Церебра?

В этот момент Сехун резким движением кидает в Криса, спрятанную до этого в кармане, газовую бомбу. Тот по инерции заученным движением отбивает её, но при соприкосновении с поверхностью бомба срабатывает и взрывается. Крис отшатывается от дыма, но все равно успевает вдохнуть субстанцию. Он начинает кашлять, и Сехун срывается с места.

- Проверь пси-переходы! – кричит Сехун, выбегая из задымленного помещения, где опять началась драка. Работорговцы – крепкие ребята, но полицейские еще крепче.

Уже сидя в каюте своего корабля и драпая, как можно дальше от планеты, Сехун думает, что заставило его сделать Волку подсказку. Тот явно до этого каждый раз давал ему шанс сбежать, сегодня был единичный случай. Если бы Крис хотел, то Сехуна и его ребят давно задержали. По крайней мере, в каком-то смысле они в расчете, рядом с Цереброй находится пси-переход в рабские колонии, об этом известно далеко немногим.

3 - Джангл Файв

Планета Джангл – 5 соответствует своему названию. Дикие земли, принадлежащие Бартерусу, который оставил планету после короткого периода колонизации. Всё здесь слишком быстро растет и так же быстро размножается. Впрочем, когда Джангл-1,2,3 и 4 исчерпают свои ресурсы, бартери придут и сюда.

То, что они с Крисом сейчас находятся посреди леса, у полуразвалившейся станции колонизаторов десятилетней давности, заслуга генерала Палмеа, одной из знаменитейших пиратов в обитаемом секторе.

По совместительству бабушки Сехуна.

Его родители погибли во время восстания за независимость Бартеруса двадцать пять лет назад, когда Сехуну было три месяца. Генерал Палмеа – его единственная семья. Впрочем, для бартери это немного другое понятие, чем для человека, поэтому видятся они с Сехуном нечасто. Обычно, если генералу Палмеа что-то нужно, но у неё нет на это времени. Взамен Сехун и его команда может находиться на планетах Бартеруса беспрепятственно.

Когда в шесть утра у него звонит его личный коммуникатор, то Сехун сразу чувствует, что это генерал Палмеа. А может это его модифицированные гены дают о себе знать. Генерал как всегда статна и резка. Сехуну понадобилось много лет понять, что она так строга с ним не потому что не любит, а потому что боится, что их связь будет использована врагами её или Сехуна. Сехун не говорит бабушке, что знает о том, что если с ним что-то случится, то она может и планету взорвать.

Генерал дает ему указание перехватить некий груз у тауритов у пси-перехода у Джангл-5. По каким-то причинам, груз не должен находиться на территории Бартеруса. Дело пахнет политикой, и Сехун сразу настораживается, но решает не спрашивать вопросов, на которые он не получит ответ. В итоге, когда они успешно берут на абордаж судно тауритов в пси-переходе и забирают у синего от злости капитана корабля контейнер, описанный бабушкой, то у Джангл-5 их встречает знакомый армейский скаут Космический Полиции.

- Что ты здесь делаешь? – говорит Крис вместо приветствия с экрана видеосвязи.

- Это внутреннее дело Бартеруса, - коротко отвечает Сехун.

- Вот как, - по лицу видно, что у Криса много вопросов. Например, если это внутренне дело Бартеруса, при чем здесь Сехун и его команда, состоящая из имперцев? Но вместо их озвучивания, он командует: - Сеть на оба корабля.

- Черт! – ругается Чжонин, наблюдая на мониторе, как искусственная сеть пикирует на корабль Сехуна и удерживаемый на пси-тяге корабль тауритов, опутывая оба судна невидимой паутиной. – У них слишком высокая мощность!

- Капитан, - в последней попытке обращается Сехун к Крису. – Приказ поступил лично от генерала Пальмеа. Вы не знаете, во что ввязываетесь. – Сехун тоже не знает, но он не идиот.

- Как раз наоборот, - говорит Крис. – На корабле тауритов находится то, что принадлежит Империи.

Во что бабушка его втянула, с раздражением думает Сехун. Контейнер, конечно, попытались открыть, но ни команде Сехуна, ни, судя по лазерным следам на стенках контейнера, тауритам, сделать это не удалось.

- Принеси мне, контейнер, Сехун, - говорит Крис.

- Что в нем? - спрашивает Сехун. Крис не летит за ним сам и не посылает людей, понимает риск.

- Не твоё дело, - отрезает Крис. - Даю тебе пятнадцать минут. Скоро здесь будет больше полиции. Если хочешь убраться раньше, чем здесь будет полфлота Империи, тебе лучше поторопиться.

- О, ты не играешь в игры, Родившийся-под-Звёздами, - внезапно говорит молчавший до этого капитан тауритов. Сехун удивленно переводит на него взгляд, до этого они общались транслите, давно он слышал родную речь работорговцев.

- Передавай Главе Клана мои наилучшие пожелания, - отвечает Крис, ни сделав ни одной ошибки в произношении. – Сехун, не теряй времени.

Сехун сжимает зубы, у него нет выбора. Если сюда посылают целый батальон, то нужно действовать быстро, пока Крис не передумал и всех не перестрелял. Сехун подозревает, что в этот раз задание Криса гораздо важнее, чем их игра в кошки-мышки. Он отмахивается от предостережений Чжонина, берет контейнер, и провожаемый взглядом ненависти пленного таурита идет в малый шаттл.

Пока он летит к армейскому кораблю, он решает сделать вызов бабушке.

- В чем дело? – говорит она без приветствия.

Сехун обрисовывает ей ситуацию. Он ненавидит её разочаровывать, но здесь он бессилен. Впрочем, генерал Палмеа не выражает беспокойства.

- Покажи мне контейнер.

Сехун достает коробку и ставит её перед видеоэкраном. Бабушка внимательно осматривает контейнер, а затем удивленно хмыкает. Невероятное количество эмоций!

- Это не оригинальный контейнер. Это подделка.

- Что-

И в этот момент его корабль подбивают. Резкий удар бросает Сехун вперед, и он ударяется головой о штурвал. Все системы начинают нещадно пищать, сообщая о неполадках в системе. Сехун чертыхается и делает быстрый анализ. Камеры заднего вида показывают, что из пси-перехода появляются два челнока тауритов, и система сообщает о еще трех выпущенных ракетах. Начинается перестрелка, челнокам не справиться с двумя военными кораблями, но Сехуну некогда беспокоиться за свою команду, потому что двигатель подбит и шаттл слишком близко к верхним слоям атмосферы Джангл-5.

- Сехун, - раздается голос Криса в наушнике.

- Твою мать, что?! – бросает Сехун, пытаясь справиться с управлением.

- Я продиктую тебе координаты для навигационной системы. На планете есть заброшенная база бартери, постарайся посадить шаттл. Я прилечу за тобой, сохрани контейнер.

- А не пошел бы ты-

- 99.46.78…

Сехун ругается на всех языках, которые знает, но вводит в компьютер координаты. Ему нужно посадить корабль в джунглях, и он это сделает, не будь он внуком самой генерала Палмеа!

*

- Откуда ты лично знаешь генерала Палмеа? – спрашивает Крис.

Они стоят около дымящейся громады малого шаттла Сехуна. При посадке капсулу Криса, на которой он полетел за Сехуном, каким то невероятным образом для слабых в области ведения боя в космосе тауритов тоже подбили, но он успел катапультироваться. Хорошо, что станция расположена на открытой местности (хотя джунгли уже подбираются к ней), иначе бы Крису пришлось еще блуждать по лесу. Сехун не знает, почему он, вроде как, может быть, наверное, рад, что Крис жив, но старается об этом не думать.

Поэтому они как два идиота стоят посреди джунглей в развалинах станции бартери. Скоро ночь. Двигатель не работает, на починку ресурсов нет, Сехун успел отправить сигнал команде, но пока они определят точные координаты места посадки на планете, пройдет несколько часов. Остается только ждать. При новости о том, что контейнер поддельный, Крис сжимает пальцами переносицу, будто это случайная неприятность, и то, что за коробку ведется бой на территории бартери между пиратами, работорговцами и полицейскими его не слишком волнует. Он будто вздыхает с облегчением, хотя может Сехуну просто показалось.

- Так уж получилось, что она моя бабушка.

После бомбы, которую обрушивает Сехун (слава бабушки всегда впереди неё), Крис даже не пытается сохранить скрыть удивление.

- Ты бартери, - и это не вопрос.

- На четверть, - решает не отпираться Сехун.

Крис качает головой, будто не знает, как ему реагировать на Сехуна и само сехуново существование.

- Нам нужно переночевать где-то.

Они выбирают крышу старого джипа (на удивление, машина за столько времени не превратилась в труху, впрочем, для колонизации всегда создавали самое лучшее) у развалин станции. Сехун был на Джангл-3, и не хочет вспоминать, что может ползать и бегать по земле планеты джунглей. Крис молчаливо соглашается.

*

Сехун не знает, что его разбудило. Он открывает глаза, и дает им какое то время привыкнуть к темноте. В безоблачном небе ярко горят две из трех лун Джангл – 5, от углей их костра идет легкий дым. Сехун всматривается в джунгли, в которых на удивление тихо, но не значит, что безопасно. В этой части планеты нет крупных животных, но местный вид ягуара вполне может сейчас охотиться.

Он переводит взгляд на Криса. Они спят на крыше джипа вместе и разделяют единственный плед, который было в шаттле Сехуна. И единственную винтовку. По-армейски, с целью выживания и тепла. По крайней мере, так Сехун убеждает себя в голове и старается не думать о древней игре в русскую рулетку.

Крис спит, нахмурив брови, должно быть долгое время не мог заснуть, но усталость взяла свое. Сехун смотрит на его лицо, думая, что ближе с Крисом он еще не был. Крыша джипа довольно широкая, но во сне они все равно придвинулись друг к другу в каком-то первобытном поиске тепла. У Сехуна возникает нестерпимое желание забраться пальцами за воротник кителя, почувствовать кожу Криса, не дать ему спрятаться за одеждой и холодными словами.

Сехун осторожно спускается с джипа и отходит немного в сторону, разминая мышцы плеч. Старая железная сетка заброшенной подстанции погнулась в нескольких местах, а от самого здания остались только бетонные сваи. Сехун идет вдоль забора, невольно представляя здешнюю жизнь первых колонизаторов. Как же давно здесь был человек, теперь это место принадлежит природе. За этими мыслями, Сехун не сразу замечает огонек на передатчике радиоприёмника шаттла в кабине джипа. Он делает шаг к машине, но подняв глаза, видит, что Крис лежит на крыше джипа, наставив на него прицел винтовки. Сехун замирает, проклиная собственную недальновидность, но через мгновение слышит тихий рык за спиной. Он медленно оборачивает голову и видит за спиной грациозно спускающуюся с дерева пантеру. Сехун затаивает дыхание. Он снова оборачивается Крису и коротко ему кивает. Позади тихо шелестит трава, звук едва различим, но Сехун знает, что это пантера готовиться к прыжку. Мягкий удар лап о землю, и в этот момент Крис стреляет. Кошка взвизгивает, и Сехун слышит, как спиной падает двухсоткилограммовое тело.

Он не оборачивается, просто стоит и короткими вдохами и выдохами старается успокоиться. Если бы не Крис, то он был бы мертв или сильно покалечен. Давно смерть не подбиралась так близко, не вступала мягкими лапами, не дышала смрадным дыханием чудовища ему в шею. Человеку с его образом жизни и опытом попадания в опасные ситуации не стоило бы придавать этому сильного значения. Сейчас все обошлось, но завтра будет новая опасность. Но почему то всё же, Сехун не может сдвинуться с места и ему становится трудно дышать.

- Сехун, - слышит он тихий голос Криса.

Сехун поднимает голову и старается не показывать все то, что у него происходит внутри. Крис кивает ему на крышу, и Сехун позорно быстро взбирается на спасительную поверхность. Он ложится на спину, зажмуривает глаза и надеется, что в этой части джунглей нет летучих хищников, согласно данным о планете они далеко на севере.

- Эй, - снова говорит Крис и приподнимает край пледа. – Иди сюда.

Сехун проиграл. Крис увидел все то, что не должен был увидеть. Впрочем, он ему и жизнь спас, потратив последней патрон в винтовке. Сехун двигается ближе и прижимается к Крису, уткнувшись носом тому в шею. Крис обнимает его, и Сехун засыпает, чувствуя его дыхание на своем виске.

4 - Энебис

Сехун считает, что чем сильнее развита цивилизация, тем грязнее её задворки. В контексте истории Человечество, конечно. Сехуну удалось побывать во многих местах скопления асоциальных элементов, но он всегда удивляется, насколько виден контраст на Энебисе. Одноименный административный центр планеты находится на полуострове самого крупного материка на берегу океана, и, как и множество портовых городов на свете, отличается одним и тем же признаком. На берегу океана цивилизация с небоскребами и деловыми центрами спокойно соседствует с бандитскими трущобами у воды. Благодаря тому, что Энебис является крупным центром по производству двигателей для космических кораблей, на которых летают люди, бартери и еще десяток рас, столица представляет собой, как любит говорить Чжонин, «блядский цирк на колёсах».

Завтра они вылетают в двухнедельный рейд на Бартерус. Генерал Палмеа настойчиво просила Сехуна навестить её, и от таких добровольно-принудительных приказов не отказываются. Сехун старается её лишний раз не разочаровывать. Он и так, по её словам, её самое большое разочарование. После того, как она отправила его учиться в академию в столицу (Человеческой Империи), которую он закончил с отличием, а затем все равно стал пиратом, как она, отношения между ними всё еще довольно сложные. Сехун знает, что Палмеа хотела дать ему выбор, которого у неё в свое время не было. Империя воевала с Бартери. Тогда все воевали. Сейчас перемирие, хотя и напряженное. Впрочем, ни саму Палмеа, ни его родителей вражда между Человеческой Империей и генетически модифицированной колонией людей не остановила, чтобы создать семью.

В ожидании пока Чжонин и Чжондэ занимаются технической проверкой и дозаправкой корабля, Сехун и Бэкхен проводят время в одном из заведений на окраине пром-зоны, где у Сехуна пара встреч с их контактами на Энебисе. Место не имеет названия, но все кому надо про него знают. Посторонних людей и нелюдей нет, служители закона в этой части города по своей воле не появляются.

Сехун лениво осматривает пространство клуба, отмечая потенциальные проблемы, которые могут возникнуть, если нагрянет облава, так как в клубе совмещены игровой зал, бордель и наркопритон на нижнем этаже, когда замечает знакомую линию плеч. В его голове так и проносится – я где-то видел эти плечи. Он смотрит более внимательно и с каким-то внутренним удивлением понимает, что на обладателе плеч белая рубашка, которая застегнута до горла, хотя в помещение страшная духота. Но этот человек просто не может быть тем, о ком думает Сехун. Потому что крашеный блондин в кожаных штанах, который слишком близко сидит рядом с Ру-ри - владельцем клуба и что-то шепчет тому на ухо, нисколько не сопротивляясь руке на бедре, просто не может быть Крисом У, одним из самых знаменитых полицейских этого сектора.

Сехун перемещается со своего места и кивает Бэкхену в сторону Ру-ри. Бэкхен распахивает глаза, но затем кивает, быстро оценивая ситуацию.

- Что будешь делать? – спрашивает Бэкхен.

- Не буду вмешиваться без необходимости, - говорит Сехун. – Пока что.

- Тебе придется, иначе твоему красавчику придется несладко, - через несколько минут говорит Бэкхен. – Официант только что незаметно сменил бутылку виски на столе по приказу одного из телохранителей Ру-ри. Ты знаешь, что это значит.

Сехун кивает и встает со стула. Бэкхен идет к выходу, скоро здесь станет жарко.

Ру-ри лениво поднимает на Сехуна свои глаза с кошачьим зрачком, когда тот приближается к его столику. Он кивает охранникам, и те пропускают Сехуна ближе, не обыскивая.

- Так-так, - протягивает он. – Кто это заглянул к нам в гости после столь долгого отсутствия?

- Дела, дела – улыбается Сехун, садясь за столик напротив Ру-ри. Крис смотрит на него, прикрыв глаза, но, не показывая, что он его узнал. Он выглядит так, будто прекрасно знает, что такое секс за деньги и что для этого нужно делать. Сехун думает, что же с ним не так, потому что он узнал Криса, не увидев, даже его лица. О чем Крис только думал! Будто кто-то не знает, как он выглядит, особенно в этом районе!

Взгляд Криса затуманен, и дыхание учащенное. Сехун понимает, что тот уже выпил из бутылки. Ситуация ухудшается с каждой секундой.

- Ну а как твой…бизнес? – спрашивает Сехун, бросая как будто незаинтересованный взгляд на Криса.

Ру-ри хмыкает. Он не слишком жалует Сехуна, считая его наивным идиотом, который еще просто не успел замараться с убийством или наркотрафиком. Сехун знает, что Ру-ри занимается всем, чем только можно. Последнее, что он слышал, это слухи о его возможных сделках с работорговцами Тауроса. Ниже уже падать некуда. Впрочем, для Ру-ри это скорее наоборот – определенные карьерные достижения. Они настолько давно знакомы, что притворяться нет смысла.

- Познакомься с нашим новым приобретением.

Сехун думает, что пора бы Бэкхёну начинать действовать, когда Крис внезапно фокусирует взгляд на Сехуне и четко говорит:

- Опять ты.

- Что? – настораживается Ру-ри.

Чертов Крис!

У одного их охранников звонит коммуникатор.

- Уходим, - говорит он Ру-ри. - Облава.

Ру-ри быстро переводит взгляд на Сехуна и суживает глаза. А затем берет под локоть Криса, который, обмякнув, сидит, вцепившись в край стола.

- Парня оставь, - говорит Сехун. – Только задержит тебя.

Ру-ри не двигается, сомневаясь. Чутье его не обманывает, иначе бы он столько не продержался в синдикате.

- Босс! – шипит охранник.

Ру-ри тянет носом воздух в сторону Криса. Он недовольно цокает языком и отпускает руку Криса.

- Жаль, - говорит Ру-ри и в последний раз бросив неприязненный взгляд на Сехуна, уходит за охранником. Вокруг начинается мельтешение, все быстро собираются, заслышав вдалеке сирены. Система отработанная, поэтому всё происходит четко и слаженно.

Сехун помогает Крису встать и перекидывает его руку себе на плечо. Крис прижимается к нему всем телом, находя сухими губами точку под ухом. Сехун сжимает зубы.

- Что они тебе дали? – спрашивает Сехун, пока они пробираются к выходу.

- Сильный афродизиак, - выдавливает Крис. – Классика.

- О чем ты только думал? Хочешь оказаться на дне залива?

- Не было выбора на тот момент. Ру-ри знал информацию, которая мне была нужна.

Сехун ничего не отвечает. Меньше знаешь, крепче спишь. Хотя он уже вмешался.

Бэкхен уже ждет их в машине на входе. Сехун усаживает Криса на заднее сидение и забирается следом. Крис тяжело приваливается к его плечу. Сехун понимает, что тот сдерживается из всех сил, чтобы не потерять контроль. Это завораживающее и страшное зрелище одновременно.

- Езжай в порт к докам, - говорит Сехун Бэкхену. Тот кивает, и машина трогается с места.

Они останавливаются между безлюдными складами.

- Найди Лухана, - говорит Сехун Бэкхену. У того вытягивается лицо. – Я в курсе, что тебе известно, как с ним связаться. Я все равно всегда знаю обо всех ваших метаниях с Чжонином за моей спиной.

Бэкхен хмыкает и выходит из машины, доставая коммуникатор.

- И, Бэкхен, - окликает его Сехун, - погуляй полчаса где-нибудь.

Бэкхен широко ухмыляется и кивает. Сехун оборачивается к Крису. Тот смотрит на губы Сехуна, радужка зрачков почти черная, лоб покрыт испариной. Сехун берет его за подбородок, стараясь сфокусировать его внимание на своем лице. Тот факт, что Крис выгибается от его прикосновения, не добавляет очков в карму Сехуна.

- Крис, послушай меня. Ты знаешь, что нужно делать, чтобы вывести наркотик из организма. Я сейчас выйду из машины, и ты справишься с ситуацией, хорошо?

Крис сглатывает и кивает. Но когда Сехун открывает дверь и хочет выйти из машины, Крис хватает его за рукав футболки. Сехун переводит на него взгляд. Крис смотрит в пол и сжимает ткань футболки сильнее.

- Ты уверен? – наконец спрашивает Сехун.

Крис поднимает на него взгляд. Сехун закрывает дверь машины, а затем тянет Криса к себе на колени. Крис цепляется за него, отчаянно, и Сехун обнимает его, понимая, как должно быть Крис сейчас ненавидит себя.

- Тише, я никуда не уйду.

В ответ Крис двигает бедрами, показывая, что разговорами можно пренебречь. Сехун проводит по его бокам, оглаживая, возможности прикоснуться может больше и не быть. Ему не верится, что эта ситуация вообще происходит, кто в прямом смысле оказался у него в руках. Наконец, он расстегивает брюки Криса и кладет руку ему на член, иначе может произойти непоправимая глупость, вроде поцелуя с чувствами. Сехун двигует рукой быстро и слаженно, стараясь не пропустить ни одной эмоции на лице Криса.

На пике Крис целует Сехуна, прокусив тому губу до крови.

5 - Нейтака

Это было три месяца назад.

Сехун размышляет, что стоит ли удивляться тому, что этот идиотский полицейский снова сидит в заплёванном баре на краю Ойкумены и разговаривает с людьми, с которыми честному человеку точно делать нечего. Среди компании есть трое тауритов и, судя по вздыбленной шерсти на затылке командира, разговор идет напряженный. Воины клана подозрительно часто присутствуют при их последних встречах с капитаном.

Крис не в гражданской одежде, но вряд ли тауриты не знают, с кем они разговаривают. За прошедшее время о Крисе мало что было слышно, возможно, что в последние несколько месяцев у него была конкретная задача. Тем более та история с неизвестным грузом. Ящик он упустил, но генерал Палмеа сказала ему не соваться в сектор к тауритам, груз не на территории Бартеруса и этого достаточно.

Крис и компания из шести человек поднимается и уходит в неприметную дверь за стойкой бара. Сехун провожает их взглядом.

- Босс, - осторожно говорит молчавший до этого Чжонин.

- Это не наше дело, - говорит Сехун. Он никому ничего не должен. Они с Крисом квиты.

Через несколько минут на стул рядом с ними садится Лухан.

- Господа, - здоровается он. – Мне нужна ваша помощь.

Лухан – капитан корабля Криса. Все, что Сехуну про него известно, это то, что с ним лучше не связываться. Как ему рассказывал старый штурман на корабле бабушки, Лухан бы лучше перестрелял всех преступников, нежели возился с их задержанием.

- О, неужели? – саркастически замечает Чжонин.

- Дело государственной безопасности, - не обращает на него внимания Лухан, обращаясь к Сехуну.

- А когда это было иначе? – спрашивает Сехун.

Лухан поджимает губы.

- Генерал Палмеа ведь не сказала тебе, что было в том ящике у Джангл Файв?

- Нет, - осторожно говорит Сехун.

Лухан делает вдох и закрывает глаза на мгновение, будто принимая непростое решение.

- Там императорские регалии.

- Твою мать! – шипит Чжонин. Сехун сдерживается, но в его мыслях хаос. Без регалий Императрица Виктория не имеет права взойти на трон.

- Вы бы никогда не узнали эту информацию, - быстро продолжает Лухан, - но мы с большим трудом вычислили клан, который заполучил ящик. Они не знают, что там, но понимают, что нечто очень ценное. Империя идет на неравную сделку с Тауросом. Сегодня нам должны были передать ящик, и клан поставил условие, что сторону Империи будет представлять только Крис. Они не могут удержаться и не унизить его фактом сотрудничества с преступниками. Они спустились в подвал, но Крис успел сделать мне знак, что что-то не так.

Сехун и Чжонин переглядываются. Четверо против шестерых, к тому же без плана. Судя по белым костяшкам пальцев Лухана, времени нет. Если они не согласятся, Лухан пойдет один, и в подвале уже будут два трупа полицейских.

- Возвращайся на корабль, - говорит Сехун Чжонину.

- Ага, - буркает Чжонин. – Размечтался.

- Империя найдет, чем вас отблагодарить, - обещает Лухан.

Чжонин закатывает глаза.

- Хватит болтать. Я знаю обходной путь, один из вентиляционных люков давно держится на одном болте.

Они выходят из бара и сворачивают в грязную подворотню. И в этом отстойнике идет обмен императорских регалий, отстраненно думает Сехун. Достойно первых полос газет, если бы об этом кто-то знал.

Чжонин оказывается прав, решетка отходит от креплений при сильном рывке. Они спускаются вниз, и Лухан бесшумно снимает охрану у двери дротиком, который он непонятно откуда достал. Толстый таурит грохается на пол, и Чжонин тут же распахивает ногой дверь в комнату. Оставшиеся пятеро пиратов поворачиваются к ним, ощетинившись оружием. Крис отшатывается от командира, и начинает оседать на землю. Черт бы побрал это сраное благородство, почти в истерике думает Сехун, в ступоре наблюдая, как на футболке Криса расползается красное пятно.

- Ящик, - хрипит Крис, и в спустя мгновение Сехун стреляет в главаря, Лухан кидает дротик, который находит цель, Чжонин, не долго думая, швыряет в оставшихся дымовую бомбу. Помещение заволакивает дым, но это излюбленная тактика Сехуна, правда, вместо того, чтобы убегать, в этот раз он нападет.

Действие бомбы рассеивается. Лухан хватает лежащий в стороне ящик, и Сехун с Чжонином смотрят на коробку уже новым взглядом. Она все еще не открыта. Лухан сжимает коробку крепче и делает шаг назад. Сехун переводит взгляд на Криса. Тот без сознания, его дыхание рваное.

- Ему немедленно нужно к медику, - наконец говорит он Лухану. – Пока он не потерял много крови.

- Да, - соглашается Лухан и наставляет пистолет на Сехуна. – В стыковочном глайдере есть все необходимое для жгута. Сехун пойдет со мной.

- Ты совсем охренел? - возмущается Чжонин. – Мы вытащили из передряги твоего драгоценного начальника, не в первый раз прошу заметить, а ты берешь Сехуна в заложники, да еще и пушки на нас наставляешь! Что бесполезно, потому что нас двое против одного.

- Он не заложник. Наш медик на корабле в пси-переходе. Пока я буду управлять глайдером, я могу не успеть доставить его в медицинскую капсулу.

- Я вполне могу помочь со жгутом!

- С Сехуном ничего не случится, - говорит Лухан. – Слово офицера.

- Да вертел я твое слово -, - начинает Чжонин.

- Чжонин, возвращайся на корабль, - не дает ему продолжить Сехун. – Пока мы спорим, Крис откинется.

- Если с тобой что-то случится, генерал Палмеа меня за яйца подвесит!

- Я им верю. Иди.

Процесс переноски Криса из подвала в глайдер, который оказывается на крыше здания, остается в сознании туманными обрывками. Он не отрывает взгляд от Криса, который потерял сознание. В глайдере они кладут его на выдвижную панель, и Сехун быстро обрабатывает руки санитарной жидкостью.

Когда он берет в руки ножницы, чтобы разрезать футболку, Лухан его останавливает.

- Поклянись, что то, что ты сейчас увидишь, останется в тайне.

- О чем ты? – Сехуну некогда разговаривать.

- Поклянись.

- Клянусь.

Лухан кивает и Сехун быстро разрезает футболку Криса. Он снимает куски ткани, когда замечает, что чернота на левой стороне груди Криса не опухоль и не синяк.

Это татуировка.

Черный Волк, герб Императорской семьи, оскалившись, смотрит на него с бледной кожи. Сехун замирает и поднимает взгляд на Лухана.

- Королевская кровь? – немыми губами спрашивает Сехун.

Лухан кивает.

- Теперь ты понимаешь? Мы не можем рисковать его жизнью.

- Но я пират! К тому же бартери!

- Этот идиот сказал, что тебе можно доверять, - в голосе Лухан слышится обреченность напополам с нежностью. – Я в этом сегодня убедился. И у меня
нет особого выбора.

Сехун переводит взгляд на Криса, который белеет с каждой секундой и прерывисто дышит.

- Начинай, - командует Лухан и идет за штурвал.

Сехун подчиняется.

+ 1 Столица Империи

Сехун бездумно смотрит в иллюминатор в своей каюте, наблюдая за космопортом в огнях вечерней столицы. Команда готовит корабль к отправлению, отсчет времени вылета мигает красными цифрами на табло в каждой каюте. В городе праздник, через несколько часов Императрица Виктория взойдет на престол. Где-то в кулуарах здания Космополиции, готовится совещание по поводу произошедших событий. Сехун представляет, как Крис, подтянутый и прямой, как струна, с трибуны докладывает об успехе операции по возвращению имперских регалий, украденных оппозицией с помощью работорговцев Тауроса. На бумаге может он и отказался от дворянской крови, но черный волк закрывает его сердце, этого не изменить. Кто-то в темном зале теперь будет следить за Крисом более пристально, чем обычно.

Его мысли отвлекает звук комма.

- Да?

- Тебя пришли арестовывать, - насмешливо говорит Чжонин. Сехун кривит губы.

- Впусти его.

- Йей, кэп, расскажешь потом подроб –

Сехун выключает комм, не давая Чжонину закончить мысль. Раздается стук в дверь, и Сехун невольно подбирается, как перед прыжком. Он нажимает кнопку, и автоматическая дверь отъезжает в сторону.

Крис в парадном черном мундире, золотых пластин на его плечах больше. Майор.

У Сехуна сдавливает горло.

- Через час мне нужно быть во дворце, - наконец говорит Крис и смотрит в точку где-то над плечом Сехуна.

- Зачем же ты тратишь здесь своё время? – не может сдержаться Сехун.

Крис суживает глаза. Сехун уже знает, что это значит. Крис ни насекунду не верит его тону. Он подходит ближе, медленно, словно ему некуда спешить. Он кладет руку на шею Сехуну, так просто и уверенно, что тот даже не успевает возмутиться, пошутить, отшатнуться. Не успевает струсить.

- Потому что к черту этот ёбаный дворец, - говорит Крис и целует Сехуна.

К черту всё, думает Сехун, отвечая на поцелуй и сжимая руками плечи Криса. Острая пластина майорских погон напоминает о себе и больно впивается в ладонь. Сехун отстраняется.

- На диван, - говорит ему Крис. Сехун подчиняется, не задавая лишних вопросов. Крис опускается на колени, в этой своей красивой парадной форме, и Сехун думает, что может кончить от одного только этого вида. Он наблюдает, как Крис проводит руками по внутренней стороне его бедер, скрытых под тканью, ластиться, прижимаясь щекой к его колену. Сехун выдыхает, когда губы Криса смыкаются на его члене. Крис опускает руку к себе штаны и начинает двигать ладонью. Сехун проводит рукой по волосам Крис, и тот смотрит на него, словно ожидает рывка, но Сехун лишь давит ему на затылок, подбадривая и думая, что от интимности момента его сердце вот-вот остановится.

После, Сехун сидит на полу в ногах у Криса, прислонившись к его колену. В штанах мокро, но пальцы Криса перебирают его волосы, и двигаться не хочется совершенно. Красные цифры показывают, что до старта пятнадцать минут. Крису всё еще нужно присутствовать на коронации.

Сехун поворачивает голову и смотрит на Криса снизу вверх. Тот смотрит в окно иллюминатора, туда, где на темном небе виднеются лучи прожекторов у Императорского Дворца. Сехун, в который раз поражается этому человеку, который словно мечется меж двух миров, не в силах бросить своих людей, но и не желая служить им бездумно. Почувствовав взгляд, Крис поворачивает к нему голову. Морщинки в уголках его глаз разглаживаются. Сехун протягивает руку и кладет ладонь туда, где сердце, где клеймо, сжимает черную ткань. Он надеется, что Крис знает - Сехун понимает. Может быть этого недостаточно, но это единственное, что он может ему предложить.

- Можешь не беспокоиться, - нарушает молчание Сехун. Они оба знают, о чём речь, поэтому Крис кивает, но не спешит уйти. Он словно собирается с мыслями, обдумывая, что сказать. Никто из них никогда не будет говорить о случившемся на Нейтаке, потому что по законам их миров это было окончание одной игры, и начало другой.

Наконец Крис кивает и накрывает ладонь Сехуна своей.

Время пошло.

@темы: band: exo, Star King - 2014

---

Добро пожаловать в "Рай"

[Сиань]

Название: Добро пожаловать в "Рай"
Коллажист: прекрасная  noonaknowsbest
Автор: Сиань
Количество слов: ~13300
Фандом: EXO
Пейринг/Персонажи: Лу Хань/Исин
Категория: слэш
Жанр: романтика с элементами юмора и детектива
Рейтинг: NC-17
Саммари: Лу Ханю не везло в отношениях, но зато повезло с психоаналитиком. Вольный ретеллинг фильма "Exit to Eden" 1994 режиссера Гэрри Маршалла по книге Энн Райс.
Предупреждения: немного кроссдрессинга у второстепенных персонажей, и ни одной женщины.

Лу Хань не любил летать, но если приходилось, он выбирал ночные рейсы. Никакой суеты в терминале, сонные служащие, всего одна или две ленты с вещами – точно не запутаешься.
Еще бы спать хотелось поменьше. В самолете Лу Ханю пришлось сидеть рядом с толстой японкой, которой очень нравилось беседовать с окружающими, неважно, хотели этого окружающие или нет. К концу рейса он был готов пойти на любое преступление, лишь бы немного поспать. “Китайская резня бензопилой в самолете” – это звучало очень привлекательно, жаль, что в ручном багаже бензопилы не оказалось.

Пошатываясь от недосыпа, Лу Хань встал в очередь, чтобы поставить в свой паспорт очередной штампик. Девушке перед ним, видимо, тоже достался неудачный сосед, потому что она то и дело поправляла волосы, блузку, дергала ожерелье на шее, а еще тихо ругалась по английски сквозь сжатые зубы.

С ее корейским акцентом звучало это смешно. Лу Хань даже подумал, что нужно включить диктофон и записать ее голос, а потом поставить вместо рингтона.

“Ф-ф-а-а-к зис щи--и-т энт щи-и-т зи-и-ис фа-а-ак”

Психоаналитик пришел бы в восторг.

В конце концов, заветный штамп Лу Ханю поставили, и он направился вслед за девушкой по узкому коридору, чтобы получить багаж. Каблучки звонко цокали впереди, иногда доносились сдавленные проклятия и фразы типа “О, пресвятая Аска, какого хуя я все еще это делаю?”. Забавная, в общем, была девушка.

Лу Хань не удержался и сделал несколько снимков ее спины, а когда она повернулась, почему-то невольно спрятался за угол, и и сфотографировал уже ее лицо, покрытое тонной макияжа.
Дурацкая привычка, от которой никак не получалось избавиться – Лу Хань фотографировал абсолютно все что более или менее цеплял его взгляд. Далеко не все люди приходили в восторг от этого его хобби, позднее ставшим профессией, поэтому прыгать за угол Лу Хань научился быстро и очень технично. Девушка подозрительно осмотрела коридор, потом повернулась и пошла дальше, но Лу Хань не спешил следовать за ней. Знал он таких девушек с паранойей из-за поклонников. Они всегда почему-то считали, что любой мужчина в пределах досягаемости обязан был пасть жертвой их шарма и начать преследовать денно и нощно. Минуты через две та вновь резко развернулась, никого не заметила и наконец вновь расслабилась. Даже туфлю сняла, опираясь на стену, чтобы потереть уставшую ступню.

Так у Лу Ханя появилось еще несколько неплохих снимков. При таком освещении, да еще с выключенной вспышкой и на расстоянии, трудно было добиться качества. Девушка, несомненно выглядела красоткой, но что-то в ней было не так. Лу Хань не мог понять, что именно, поэтому продолжал краем глаза наблюдать за ней, держа наготове фотоаппарат.

Через какое-то время включилась одна из лент, и немногочисленные пассажиры ночного рейса скопились около неё выглядывая свой багаж. Странная девушка переминалась с ноги на ногу и очень нервничала, периодически чихая, и от каждого чиха ее сложная прическа смешно колыхалась.
Чемодан Лу Ханя был вырвиглазного кислотно-розового цвета, поэтому он не боялся, что пропустит свой багаж на ленте. Красочное безумие было подарком друзей, которые подшучивали над некоторой зацикленностью Лу Ханя мужественностью, мужскими вещами, делами, поступками и прочим. В глубине души Лу Хань, может, немного соглашался с ними, но мысленно до сих пор не признавался даже самому себе, что перебарщивает, и каждый раз очень оскорблялся или делал вид, когда кто-то над ним подшучивал по этому поводу. Чемодан был одной из таких шуток, но чтобы доказать, что ему абсолютно наплевать на мерзкий девчачий цвет, он упрямо продолжал им пользоваться в своих частых поездках. Гораздо интереснее выглядывания чемодана, было продолжать наблюдение за странной девушкой, которая неловко дернулась, словно узнавая свою сумку, а потом, поняв, что не успеет ее словить, нервно начала переминаться с ноги на ногу. Зеленая сумка незнакомки уже почти скрылась в закрытой части багажной ленты, чтобы выползти по второму кругу снова. Так как Лу Хань стоял совсем рядом с этим коробом с резанными резиновыми лентами, куда скрылась сумка то машинально потянулся за чужим багажом, чтобы помочь, и за раздвинутыми шторками увидел, как какой-то подозрительный мужчина самым наглым образом копается в ней и через какое-то время вынимает небольшой сверток. Лу Хань не то, чтобы воспылал жаждой справедливости и собрался ввязаться в расследование преступлений нечистых на руку работников аэропорта, он, скорее, машинально успел сделать несколько кадров и запечатлел инцидент. Когда на его возмущенные крики прибежал сотрудник охраны, а сумка девушки выплыла из багажного отсека во второй раз, Лу Хань удивился, что девушка вместо благодарности за попытку защитить ее имущество, накричала на него, и под строгим взглядом человека из службы охраны открыла свой багаж и заявила, что Лу Ханю показалось и все вещи на месте. Он открыл было рот, чтобы рассказать о снимках, но его оскорбила неблагодарность этой особы, поэтому ради нее не стал отдавать всю пленку, на которой кроме фотографий этого случая, были и кадры,снятые по работе. Он пробормотал что-то вроде: “Ну раз все цело, значит, показалось”, и тут , совсем кстати, на ленте появился розовый чемодан. Лу Хань легко поклонился и шагнул к ленте. Спиной он чувствовал раздраженный взгляд незнакомки и мысленно проклинал свою привычку лезть куда не надо.

О сделанных снимках Лу Хань позабыл, стоило ему выйти из здания аэропорта. Он вообще предпочитал побыстрее забывать о неприятных вещах.
К сожалению, не со всеми проблемами получалось справиться просто вычеркнув из памяти. Родители давно намекали Лу Ханю на то, что они бы хотели познакомиться, если не с внуками, то хотя бы с будущей невесткой, вот только отношения с девушками у него совсем не ладились.
Хотя “не ладились” – это были немного не те слова. Лучше всего последний, а заодно и предпоследний, и предпредпоследний роман Лу Ханя характеризовало слово “пиздец”.

Его психоаналитик, к которому он поперся из Китая в Корею, потому что Ифань, видите ли, решил принять предложение одного из сеульских университетов и прочитать курс лекций, глубоко вздохнул, выслушав пламенную речь. Вздохнул, снял очки, потер переносицу.

– Так почему вы расстались?

– Она сказала, что ей не хватает секса. Понимаешь, она сказала, что ей не хватает секса. Разве так можно? Раньше наши мамы и папы женились и никакого секса не было. Все на нем помешались, это влияние западной культ…

– Стоп, – сказал Ифань. – Стоп, стоп. Сколько раз вы с ней занимались сексом в неделю?

– В неделю? – Лу Хань сделал круглые глаза. – Да мы вообще с ней не трах..Ну в смысле, не было секса. До свадьбы нельзя и все такое.

– Отлично, – вздохнул Ифань еще раз. – Прекрасно. Все, как я думал. Слушай, у тебя же сейчас отпуск?

– Ну да, – осторожно ответил Лу Хань. – Почему ты спрашиваешь?

– Есть у меня один знакомый. Если он тебе не поможет, я не знаю, кто тебе поможет.

Минут через пятнадцать Лу Хань вышел на улицу с именным приглашением на загадочный остров и обещанием “незабываемого отдыха”. Правда, его мучило нехорошее предчувствие, уж больно хитро улыбался Ифань, вручая ему приглашение, но настоящие мужчины перед трудностями не пасуют. В конце концов, он действительно мечтал о настоящей любви и прочей такой ерунде.

На пароме было немногочисленно – человек семь довольно разномастных мужчин от восемнадцати до примерно тридцати пяти-сорока лет. Кто-то, на удивление Лу Ханя радостно встречал друг-друга и с восторженными криками: “Ой, ты снова?” Кто-то с интересом, как, впрочем, и он сам, разглядывал окружающих. В помещение через минут пятнадцать после отплытия вошел худой парень с подносом полным приветственных напитков, а за ним серьезный мужчина в белом халате доктора.

– Господа, – пробасил доктор, – у кого не до конца сдана медкарта, пожалуйте за мной в медотсек.
У Лу Ханя не было никакой медкарты, но он, увлекшись фотографированием довольно интересного лица доктора с крайне богатой мимикой, пропустил объявление мимо ушей.

– Кто из вас господин Лу? – раздался сочный бас снова, в этот раз с легкими нотками раздражения.
Лу Хань вздрогнул и убрал фотоаппарат в сумку.

– Я, но я не господин, можно просто Лу Хань.

Когда Лу Хань нервничал (а врачи его определенно нервировали) он начинал глупо краснеть.
Доктор закатил глаза, и приглашающим жестом попросил последовать за собой.
Лу Хань не то чтобы был очень стеснительный, хотя все же скорее да, чем нет, но когда незнакомый человек просит снять штаны и трусы, это как-то напрягает. Понятно, что этот незнакомец – врач, и он не ради праздного любопытства захотел осмотреть чужие гениталии, только все равно это было очень неожиданно.

Краска залила, кажется, даже плечи, когда доктор, надев медицинские перчатки, взял в руки яички и невозмутимо приказал:

– Поверните голову и покашляйте.

Кашель получился какой-то выстраданный, похожий на стон. Хотелось как можно быстрее нацепить боксеры и джинсы обратно, побежать в каюту и там для верности надеть еще одни. Лу Хань проходил полную медицинскую комиссию, когда в школьные годы играл в футбол. Там, где он учился, была серьезная подготовка, поэтому школа славилась почти профессиональным подходом, что к спорту, что к проверке здоровья, но так получилось, что врачей в школе не очень интересовали его репродуктивные органы.

– А теперь, господин Лу – простата.

– Ч-ч-что? – до этого момента Лу Хань никогда не заикался, но у каждого в жизни бывает первый раз.

– Мне нужно проверить вашу простату. Уверяю вас, это не больно, – доктор закатил глаза. – Поворачивайтесь.

– Но я...Нет, – твердо сказал Лу Хань.

Ему нравился его девственный зад, и он предпочитал, чтобы он таковым и остался.

– Боюсь, тогда я не смогу выдать вам разрешение на посещение острова. Не беспокойтесь, я буду очень деликатным, – в этот раз доктор ласково улыбнулся, словно перед ним стоял маленький мальчик, испугавшийся укола.

Почему-то именно эта улыбка окончательно добила Лу Ханя, и он покорно повернулся, мысленно придумывая Ифаню самые мучительные способы смерти.
На обмазывании медом и муравейнике он почувствовал, как между ягодиц скользнул холодный влажный палец в перчатке. Больно действительно не было – только очень унизительно и совсем немного приятно.

– Ну вот, а вы боялись, – сообщил доктор, убирая палец. – У вас отличная простата, господин Лу.
Никогда в своей жизни Лу Хань с такой скоростью не надевал нижнее белье и джинсы. Если бы от его щек могли загораться искры, весь этот проклятый паром давно бы пылал.

– Спасибо, – буркнул Лу Хань, выбегая из медотсека.

В его голове огромные хищные муравьи только что с наслаждением обглодали ляжки Ифаня.

До острова они добрались через три часа. Их всех собрали на палубе и выстроили в шеренгу, а затем капитан торжественно ударил в гонг, и вертлявый мальчишка с черными кудрявыми волосами раздал каждому по хрустящей упаковке с золотыми стрингами. Лу Хань ущипнул себя за руку – сначала слегка, во второй раз уже сильно. Ничего не помогло, он так и не проснулся.

– Какого, простите…– крутилось у него в голове, когда вокруг него пассажиры с радостными криками и улюлюканьем начали раздеваться.

До этого момента столько членов рядом Лу Хань видел только в мужской футбольной раздевалке и одной порнухе с гэнгбэнгом. Перед богом, партией и людьми он мог поклясться, что порнуху его заставил посмотреть друг детства – Тао.

– Чего застыл как статуя? – сосед по шеренге, симпатичный кореец с короткими светлыми волосами, толкнул его в бок. – Переодевайся быстрее, ты всех задерживаешь.

С коротким мучительным вздохом Лу Хань второй раз за день снял с себя джинсы.

На узкой лодке, украшенной золотом и прочей мишурой, которая должна была, наверное, олицетворять богатство, они (все, те кто плыл на пароме), переодетые в одинаковые унизительно пошлое нижнее белье, приблизились к деревяному причалу острова. Лу Ханя разрывал миллиард желаний: от простого крика ужаса с проклятиями, конечно же, в адрес виновника всех его заключений – Ифаня, до внезапно проснувшегося любопытства. Лу Хань ненавидел эту свою черту, и не раз она ставила его в довольно сложные ситуации, но до сих пор ему удавалось как-то выкручиваться, поэтому вздохнув и поправив узкие стринги, которые неприятно натирали между ягодицами, Лу Хань с каким-то нездоровым возбуждением шагнул на дощатый, нагретый солнцем пирс.

Не успели они все сойти на берег, как вокруг них закружились странные люди, одетые либо в такие же немыслимые труселя как и у них, либо в полупрозрачные шаровары словно у танцовщиц живота из сериалов про арабских шейхов и под шумные крики, музыку и танцы повели к огромному белому шатру, к которому со всех сторон уже подтягивались люди.

– Ты впервые? Ха-ха-ха, не отвечай, я вижу, что впервые! – обратился к Лу Ханю какой-то парень с ярко накрашенными глазами в белых шароварах, которые подчеркивали отличный крепкий зад. – Я так тебе завидую! Первый наставник никогда не забывается! – парень похлопал Лу Ханя по плечам и, радостно смеясь, вышел куда-то за полог, ведущий в основное помещение.

– А теперь представляем новых гостей нашего острова! – раздался голос, усиленный аппаратурой и полог, за которым стояли Лу Хань и остальные, раздвинулся, пропуская их на высокий помост.

Толкаясь, гуськом, они вышли на сцену. И тут Лу Хань понял то, на что не обращал внимания все это время. Тут не было женщин. Вообще. Ни одной. Даже самой завалящей. Ни девушки, ни бабушки, ни тетки, ни девочки, одни мужики. “Боже, куда я попал?” – пронеслось в голове Лу Ханя, пока он некоторое время шокировано разглядывал публику, а публика с интересом пялилась на него. Внезапно его ослепил свет софита.

– Добро пожаловать на остров, – повторил тот же голос. – Кто-то из вас здесь уже не в первый раз, кто-то приехал впервые, но мы рады видеть всех вас. Сейчас вы познакомитесь со своими наставниками, которые помогут вам лучше узнать себя и раскрыть свои внутренние желания.
Единственным внутренним желанием Лу Ханя осталось сбежать и как можно дальше. Например, в родной Пекин, где вот уж точно никто бы не заставил его ходить в золотых стрингах. В попытках хоть как-то отвлечься от желания орать и бежать сломя голову он начал рассматривать толпу, собравшуюся у помоста. Большинство жадно изучало взглядами тех, кто стоял на помосте, включая самого Лу Ханя. От этих откровенных взглядов было неуютно и неловко, хотя его соседи, казалось, не испытывали никакого смущения. Напротив, они то и дело принимали позы поэротичнее, улыбались, махали руками и подмигивали.

Муравьи теперь выглядели слишком мягкой и безболезненной смертью для Ифаня, вот идея посадить его на кол посередине пустыни со стервятниками с каждой минутой выглядела все привлекательнее.
Лу Хань посмотрел поверх голов тех, кто продолжал крутиться возле помоста и тут же наткнулся взглядом на парня, расслабленно сидевшего в большом красном кресле, больше напоминавшем трон.
По сравнению с остальными он был относительно прилично одет, то есть никаких стрингов и шаровар, обычные черные брюки и майка с таким вырезом, что глаза Лу Ханя невольно там утонули. Накрашен он тоже был меньше остальных, всего лишь тушь, тонкая подводка и, кажется, бб-крем. Лу Хань бы даже под пытками не сознался, что разбирается в мэйк апе, тем более мужском, но для себя он отметил нарочитую небрежность макияжа и добавил этому парню плюс десять очков в карму, как возможно самому нормальному, кого он пока встретил в этом аду.

– Думаю, теперь мы можем перейти к выбору ваших наставников. Помните, что именно они будут отвечать за вашу...

Голос утонул в шуме толпы, начавшей начавшей громко галдеть. Парень на троне поморщился и лениво махнул рукой. Лу Хань мог бы поклясться, что на него никто не смотрел (кроме самого Лу Ханя), но на удивление толпа моментально затихла.

– Хм, что-то мы увлеклись, – продолжил, как ни в чем ни бывало голос.– Подопечные сами выбирают себе наставников, но финальное слово остается за нашим покровителем, Лэем. Кстати, поаплодируйте ему.

И наставники, и будущие подопечные тут же послушно захлопали в ладоши. Все, кроме Лу Ханя, скрестившего руки на груди. Он не собирался хлопать непонятно кому по непонятно какой причине. Парень, которого обозначили как “покровитель” с интересом взглянул на него и тут же вновь принял вид царственного безразличия. Лу Ханю невыносимо захотелось ему врезать, чтобы согнать это выражение с красивого,но холодного лица. Не то, чтобы он обычно испытывал желание бить людей, тем более, незнакомых и ничего ему не сделавших, просто все, что он пережил за этот день сводило его с ума. Нет, конечно, он сам виноват, что сглупил и элементарно не погуглил про этот остров, куда его отправил Ифань, но эти стринги ужасно натирали, у него в заднице побывал чей-то палец, а теперь толпа смотрела на него как на свежее мясо и подопытную мышь в одном флаконе, и не совсем понятно было, что с этим всем делать.

Аплодисменты стихли, заиграла бравурная музыка и все вокруг окончательно превратилось в безумный цирк.

– Выбери меня, – закричал один из наставников, тыкая пальцем в крашеного корейца рядом с Лу Ханем. – Давай, Минсок-хён, тебе же понравилось в прошлый раз.

– Ори погромче, тебя, наверное, в Сеуле не слышат, – пробормотал себе под нос Лу Хань по инерции на корейском. Минсок удивленно на него покосился, но комментировать не стал, а радостно замахал руками своему, видимо, бывшему и будущему наставнику.

Минут через десять всех разобрали. Ну, кроме Лу Ханя. Несколько раз на него показывали пальцами и предлагали свои кандидатуры, но в ответ он только качал головой. Во первых, ни один ему не понравился. С чего вообще ему должны нравится какие-то мужики, тем более незнакомые. Во вторых, пусть он еще до конца разобрался, что именно тут происходит, но уже понял, что лучше не соглашаться на сомнительные предложения, а то это могло оказаться чревато. Вотпрямосейчас Лу Ханю совершенно не хотелось выяснять, что эти наставники должны делать со своими подопечными. Тем более, проверка простаты в его памяти была еще свежа, и этот осмотр совсем не наводил на радужные мысли. Точнее, наводил именно на радужные, но не в том, смысле, в каком Лу Ханю бы хотелось.

– Ну давай, я буду хорошим наставником, – тот самый парень с ярко накрашенными глазами и в белых шароварах, которого Лу Хань уже встречал на бэкстейдже, оперся на помост и захлопал ресницами.

Лу Хань помотал головой и начал оглядываться в поисках выхода.

– Почему нет?

– Да потому что я не пидор, – рявкнул Лу Хань.

По стечению обстоятельств гвалт, стоявший вокруг, стих, и абсолютно все услышали эту реплику. Даже скучающий парень на троне, Лэй или как там его. Он поднял голову и второй раз за вечер уставился на Лу Ханя.

– Не пидор, значит, – сказал он по корейски, но с ощутимым акцентом.

– Именно, – подтвердил тот. – Мне нравятся сиськи, мне очень нравятся сиськи, а у тебя они того – маловаты.

Лэй неожиданно улыбнулся. Улыбка ему шла гораздо больше, чем отрешенное выражение лица, хотя бы потому что на щеке у него обнаружилась ямочка. Все в мире любили ямочки на щеках, даже Лу Хань не был исключением.

– Хочешь меня переубедить? Ну давай, тогда ты будешь моим этим наставником. – Лу Хань надеялся, что сможет разозлить главного, и его быстренько отправят восвояси, а когда он достигнет материка, то первым делом убьет Ифаня.

У парня в белых шароварах аж рот открылся от такой наглости.

– Ты что, это же покровитель, он не берет персональных подопечных.
Лу Хань отмахнулся от его слов, продолжая пристально смотреть на Лэя. Тот явно колебался, так что пришлось усилить напор.

– Струсил, что ли?

Эта фраза с детства помогала Лу Ханю. Особенно влипать в неприятности. Повисла продолжительная пауза, несколько сотен глаз то кидали взгляды на помост, где руки в боки стоял Лу Хань, то на трон, где сидел Лэй.

– Хорошо, – кивнул Лэй. – Я буду твоим наставником.

– Охренеть, – сказал парень в шароварах.

Толпа тут же зашумела еще громче, видимо, каждый спешил обменяться с соседом наиболее ценным мнением.

Лу Хань продолжал смотреть на Лэя, который, казалось, сразу же позабыл про него после своего согласия и переключил все внимание на своего спутника, тощего высокого пацана в сиреневых шортиках. Это страшно бесило.




скачать в doc, pdf, epub

@темы: band: exo, Star King - 2014

---

Под куполом все классно

[Леопардовый Марсианин]

Название: Под куполом все классно
Коллажист:  Vikara
Автор:  Леопардовый Марсианин
Бета:  Shun
Количество слов: ~6300
Фандом: EXO
Пейринг/Персонажи: Лухань/Исин; мельком Исин/Чонин, Минсок/Сехун
Категория: слэш
Жанр: антиутопия, романс
Рейтинг: NC-17
Саммари: Исин был создан для того, чтобы сиять на сцене
Предупреждения: дарк!Минсок, местами мало логики
Примечания: тут ХЭ, не бойтесь хД
Огромное спасибо Shun, Vikara, лунный дождь и Рене

Исин, как и многие другие в этом мире, появился из «пробирки». Почему «пробирками» назывались огромные жизнедающие капсулы, Исин не понимал. Возможно, чтобы избежать произношения таких длинных слов. Общество любило короткие, простые слова, например, «отдых» и «секс». Иногда ему казалось это странным, еще реже неправильным. Но каждый раз в такие моменты Исин натыкался взглядом на слоган «Оставь это роботу, человек!» и в который раз убеждался, какой же клевый у них король. Как это было здорово – оказаться сотворенным потомками последних людей с Земли, жить под куполом под толщей темной воды мирового океана, жить в единственном месте на Земле, не зараженным радиацией. Да еще и не напрягаться особо – ведь все необходимое делали роботы!
Каждый день в семь утра под куполом огромный световой шар менял свой цвет с фиолетового на ярко-желтый, что означало наступление дня. Как и все жители, Исин подходил к окну в своей квартире и повторял, глядя в постоянно работающую камеру, слова за приемником. Делал он это радостно, искренне, ведь он и правда был счастлив. Слова благодарности и славы своему королю, настоящему потомку (а не из пробирки, как они все) единственных людей, сбежавших с Земли, навсегда четко отпечатались в его голове. И если честно, то порой, когда Исин испытывал приливы удовольствия, с его губ не нарочно срывались эти слова. Один раз даже во время оргазма, но Исин постарался об этом забыть. Чего, к сожалению, не сделал Чонин, с которым он тогда был, поэтому Исин переехал в другой район.
– Вот и стоило оно того? – спросил Чонин, не прерывая растяжку. Он даже не смотрел на него. – Я ведь никому, кроме тебя, об этом не говорю.
– Но говоришь, – Исин подошел к нему ближе и хлопнул по пояснице.
– Ау, больно же! – Чонин потер спину и отвернулся. – Хватит дуться и возвращайся в мою квартиру. Не обязательно спать со мной, хотя было бы неплохо, но, пожалуйста, давай снова жить вместе?
– Нет.
Они с Чонином вместе тренировались, ходили на Шоу и отлично ладили. Да и секс был отличным, но даже до инцидента с цитированием слов славы королю Исин подумывал над тем, чтобы съехать от Чонина. Наверное, Исин пересмотрел слишком много романтических комедий, потому что просто чувствовал, что хоть они с Чонином хорошо ладили, они не подходили друг другу полностью. Чонин не был его «тем самым» человеком. И тот инцидент случился как нельзя кстати. Хотя о нем все еще не хотелось вспоминать. Надо было переключиться с этой темы.
– Кто в этот раз ставит танец?
Чонин выпрямился и посмотрел на него с кривой усмешкой на лице. Будто бы все понимал, засранец.
– Робот из отдела прослушиваний.
Когда к Исину вернулся дар речи, все, что он смог выдавить из себя, оказалось писклявое «что?».
Вся суть их существования заключалась в выступлениях на королевском Шоу. Людям не нужно было работать, готовить, даже учиться – необходимые знания закладывались в сознания людей еще в жизнедающих капсулах. Их создавали лишь с одной целью – сиять. Развлекать выступлениями своего творца, который подарил им жизни. У людей было все чего они могли пожелать, а взамен от них требовалось только радовать глаза и слух правителя и его приближенных, потомков землян. На больших Шоу раз в год проводилось Соревнование, и победившие участники удостаивались чести встречи с королем.
Все жители купола, без исключения, каждое утро, смотря прямо в камеру, благодарили правителя за это, а Чонин говорил, что их совместный танец для главного шоу года будет ставить робот? Исин не понимал.
И только тут он разобрался, чем оказался этот раздражающий шум на периферии слуха: Чонин ржал. Он лежал на полу, точнее, катался по нему, бил руками по коленям и хохотал, широко раскрыв рот. Хорошо, что Исин стоял вне досягаемости этого припадочного, с которым когда-то встречался, иначе бы тот лупасил по нему.
– Блин, ха-ха, – Чонин остановился и всхлипнул. – Видел бы ты свое лицо, чувак.
– Свое вытри, – Исин заметил в уголках глаз Чонина капельки слез. – Придурок.
– Это невероятно, – Чонин смотрел на него с фейковым восхищением. – Как у тебя получается?
– Отвали, – получилось слишком мягко, поэтому Исин поддал ему легкого пенделя и сразу же склонился к Чонину. – Больно? Извини.
– Ну почему ты такой простофиля? Нет-нет, извини, я не это имел ввиду. Почему ты такой доверчивый добряк, Исин?
– То есть простофиля?
Они засмеялись одновременно.
– На самом деле, нет. Помнишь Сехуна?
Вместо ответа Исин посмотрел на Чонина как на дурака. Все помнили Сехуна – парня, который выиграл в прошлом году. Который так и не вернулся в их район после аудиенции с королем.
– Так вот, мы с ним поддерживаем связь. Кстати, я, кажется, забыл передать от него тебе привет. Несколько раз.
– Еще бы, – Исин дал Чонину подзатыльник.
– Так вот, – Чонин потер ушибленное место, неловко улыбаясь. – Он пришлет нам наставника по представлениям из дворца.
– Человека?
– Оу, ты ранил мои чувства. Я, мы с тобой, – Чонин смотрел на него так, будто не понимал, можно ли продолжать шутку. – Мы с тобой тоже люди, Исин, – закончил он отчего-то шепотом и отвернулся в сторону окна.
Камера следила за каждым их вздохом.
– Извини, – Исин опустился рядом с ним на колени и погладил Чонина по волосам. – Я не хотел тебя обидеть, просто…
– Я понимаю, о чем ты, – отмахнулся Чонин. – Давай больше не будем об этом.
Он встал на ноги, отряхнул джинсы в области колен и, когда Исин поднял выше голову, то увидел, как ярко Чонин улыбался.
Будто и не было этого разговора. Словно совсем не поэтому они расстались.
– Этот мистер Лу Хань здорово нам поможет, если возьмется за дело. Так что давай покажем ему наш лучший номер, чтобы мистер Лу согласился.
Может быть, где-то в глубине души, если он у него имелась в наличии, Исин обрадовался смене темы.
– Окей. Только давай без раздеваний, – Исин тоже мог шутить, эдакий молодец. Он мысленно погладил себя по голове, когда Чонин состроил ему обидчивую мордашку. Иногда Исин забывал, тот был младше. – Ну ладно, разрешаю оголить торс.
Чонин фыркнул, но выглядел довольным, когда пошел включать музыку.

***


Утром, когда Исин произносил слова славы королю, он делал это немного механически. И огонек маленькой лампы рядом с камерой опасно засветился зеленым. Исин тут же взял себя в руки и отрешился от предстоящих сегодня событий. Не хватало еще получить умиротворенно-веселящий газ в лицо в день встречи с человеком из дворца. Надо хорошенько постараться и получить согласие мистера Лу Ханя на постановку танца.
Исин наконец-то искренне улыбнулся, и зеленый свет сменился на нейтральный красный.

***


– Добрый день, меня зовут Лу Хань.
Исин низко поклонился, улыбаясь.
– Это простая формальность, так что не стоит так сильно волноваться, Исин.
– Откуда... – начал Исин, но сразу же остановился. – Извините, мистер Лу Хань.
– Зови меня просто Лу Хань, пожалуйста. И не переживай, спрашивай.
– Как вы поняли, что я волнуюсь?
– У тебя не застегнуты штаны. Наверное, торопился, пока собирался на встречу.
Исин быстро перевел взгляд на свой пах, но все было в порядке.
– Ха, извини. Просто хотел разрядить обстановку.
Смех Лу Ханя… Исин с таким еще не встречался. Он пугал.
– Простите за опоздание! – в зал с шумом вбежал Чонин и врезался в Лу Ханя. – Ох, мистер, простите, я не нарочно! Ох, как же так?
Чонин кланялся Лу Ханю, одновременно отряхивая его рубашку от несуществующих пылинок.
– Все в порядке, Чонин, – остановил его Лу Хань, мягко отодвигая руки того от себя.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – выпалил Чонин, и Исин захотел дать ему подзатыльник.
– Ну конечно же, я смотрел ваши совместные выступления на шоу!
– Оу.
Теперь Исин понял, почему Лу Хань назвал сегодняшние пробы формальностью – решение уже было принято. Но это не значило, что Исин не станет стараться. Он вздохнул, мысленно настраивая себя, и отошел на середину зала. Настало время показать, чего он стоил.

***


– Не возражаешь, если я провожу тебя, – произнес Лу Хань, внезапно оказываясь перед Исином.
Предложение звучало так, словно он не спрашивал разрешения, а просто информировал. Это, и то, что они уже успели попрощаться после прослушивания еще в зале, а теперь Лу Хань снова стоял перед ним, сбило Исина с толку, и он очнулся только в паре кварталов от студии с Лу Ханем под боком.
– У тебя походка уверенного в себе человека, – отчего-то ляпнул Исин и зажмурился, отворачиваясь.
Он не привык общаться с настоящими людьми, боялся, что фамильярностью может оскорбить Лу Ханя, и тот откажется ставить им с Чонином танец.
Но в ответ послышался этот все еще пугающий смех, а потом Исин почувствовал, как Лу Хань пихнул его в бок.
– Мне нравится твое чувство юмора.
Исин хотел ответить, что вовсе не шутил, но это означало бы признаться в грубости, вот только не ответить тоже былонельзя. Когда он обернулся, то увидел спокойную, такую яркую улыбку на лице Лу Ханя и решил все же промолчать.
Пока они шли к дому Исина, Лу Хань вовлек его в увлекательную беседу о поверхности Земли. Странно, но раньше он ни разу не задумывался о том, что именно творилось над океаном после ядерного взрыва.
– Представляешь, по одной из теорий Землю не затопило полностью, существует вероятность, что некоторые люди, которые не ушли в подводный бункер до Взрыва, сумели выжить. На них, конечно же, отразилась радиация. И, представляешь, – Лу Хань схватил его за плечо, – если они каким-то чудом сумели выжить, то по Земле сейчас бродят жуткие монстры.
– А еще поговаривают, – тут Лу Хань перешел на шепот, – что некоторые из них нашли вход в тоннель, ведущий в наш мир, и собираются ворваться к нам и всех тут сожрать! – Лу Хань закончил тем, что схватил второй рукой Исина за шею и дернул на себя, кусая за нежную кожу под ухом.
Исин постыдно взвизгнул и врезал Лу Ханю коленкой по заднице.
– Придурок, – вырвалось у него, и Исин застыл, в ужасе прижав ладони ко рту.
– Ау, черт, Исин, – выругался Лу Хань.
Исин побежал, слушая звук шагов за собой, но не сбавляя скорости. Может, получится съехать на том, что это было случайностью, или Лу Ханю вовсе все померещилось.
– Ну извини-и, – услышал Исин и сразу остановился.
Лу Хань извинялся?
– Это же шутка, я выдумал эту теорию.
– Я знаю, – ответил как можно спокойнее Исин. Раз Лу Хань не разозлился, то явно не стоило ему показывать, что Исин испугался. Ну и еще то, что Исин почувствовал легкое возбуждение, когда тот его укусил, совсем нет, сэр. – Уходи, пожалуйста, – он чувствовал себя крайне некомфортно и хотел поскорее оказаться дома.
– Но я же тебя не проводил.
– Уже да, – ответил Исин, показывая рукой на маленький одноэтажный домик.
– Я так и думал, – произнес Лу Хань и хмыкнул.
– М? О чем ты?
– Знал, что твой дом будет отличаться от остальных, – Лу Хань подошел к входной двери и провел ладонью по поверхности. – Лиловый, ха?
– В законах ничего не указано о том, что нельзя перекрашивать входную дверь. Там есть указания только о цвете самого дома, – ответил Исин.
– Ну что ты насупился? Я не сказал ведь, что это плохо, – Лу Хань улыбнулся ему, продолжая рассматривать дверь. – Оу, а тут еще и звездочка в углу. Как ми-ило.
Исин не ожидал, что тот обратит внимание. Маленькая желтая звезда из пластика, размером с половину ногтя на мизинце Исина, была наклеена на дверь на самом верху, под козырьком, чтобы никто не заметил. Исину хватало того, что соседи косились на его лиловую дверь,было бы гораздо хуже, если бы говорили, что он хочет посмотреть на небо. За это могли отправить на переработку. Или вообще утилизировать.
– Пожалуйста, – начал Исин, но Лу Хань прервал его, изобразив детский жест закрытия рот на замок.
Исин захохотал. Этот человек был таким странным. Интересно, все люди такие или только Лу Хань? Наверное, следовало пересмотреть свои мнение.
– Да-да, я один в своем роде, – словно прочитал его мысли Лу Хань.
Его руки лежали в карманах брюк, и он покачивался с носка на пятку, что совсем не добавляло ему сурового вида. А еще он почему-то не смотрел на Исина.
– Ну что, впустишь меня на чашечку чая? – Лу Хань поднял на него взгляд, и Исин отчего-то стушевался. Еще секунду назад Лу Хань не выглядел таким смельчаком.
– К-конечно, – выдавил из себя Исин. Он готов был поспорить, что в этот момент его щеки покраснели, но надеялся, что это не так.
Он подошел к двери и, приложив ладонь к сканеру, открыл ее, пропуская вперед Лу Ханя. Когда дверь плавно закрылась, оставляя за собой звуки города, наступило неловкое молчание. Но Исин не знал, как его правильней нарушить. Он молча смотрел, как Лу Хань снимает обувь, ставит ее аккуратно перед ступенькой и проходит в гостиную.
Что обычно делают в таких случаях? Исин не знал – к нему никогда не приходили незнакомцы. Тем более настоящие люди. Должен ли он провести «тур» по своему небольшому домику? Хотя, раз Лу Хань из огромного дворца, то, наверное, сочтет домик Исина крошечной каморкой. Скорее всего, у него кладовка больше в несколько раз. А что, если Лу Хань захочет посмотреть коллекцию фильмов Исина и обнаружит, что они все скучные для него? А что, если ему не понравится чай?
– Хей, я не нашел у тебя робота, поэтому сам заварил чай. Надеюсь, у меня получилось, – услышал Исин и поспешил на кухню.
Он совсем забыл, что отдал своего робота Чонину, и Лу Хань мог посчитать странным.
– В законах... – начал он, но Лу Хань снова его прервал.
– Ничего не сказано о необходимости пользоваться услугами робота, да-да, не переживай, – отмахнулся он. – Лучше скажи, правильно ли я заварил чай, – он подтолкнул Исина к стойке и тот охнул.
В закипающем чайнике сквозь стеклянные стенки виднелись размокшие чаинки. Они лениво вертелись в воде, то поднимаясь к поверхности, то снова опускаясь на дно. Словно те огромные рыбины, которые иногда подплывали к кипящему барьеру по другую сторону купола. И судя по количеству листьев и цвету воды, почти весь запас любимого чая Исина находился в чайнике.
– Давай я тебя научу, как это делается, – мягко произнес Исин, нажимая на кнопку.
Лу Хань выглядел раздосадованным, но Исин его заверил, что он и сам поначалу не знал, как нужно заваривать чай. Он подсмотрел у робота, прежде чем отдал его Чонину.

***


Исин стоял у окна, игнорируя отсвет красной лампочки в своем правом глазу, и смотрел на уверенную походку Лу Ханя. Почему-то Исину думалось, что это станет частым видом для него.
Так оно и вышло. Каждый раз после тренировки, Лу Хань прощался с ним и с Чонином в зале, уходил и караулил после Исина, чтобы вместе идти к нему домой. И с каждым днем все больше и больше он проникался уважением к Лу Ханю. Тот, несомненно, был очень талантливым. Это видел Чонин, Исин, и было ясно, что знал и сам Лу Хань. Исин не выдержал уже через месяц.
– Почему бы тебе не присоединиться к нам? – спросил он Лу Ханя, развалившегося в ожидании ужина на столе кухни.
По тому, как он сразу же напрягся, Исин догадался, что Лу Хань понял, о чем речь. Но через пару мгновений плечи Лу Ханя расслабились. Он хохотнул и посмотрел на Исина с улыбкой, будто тот снова сглупил.
– Но, Исин, – произнес он медленно, все еще улыбаясь. – Я же человек, мне… Мне нельзя танцевать.
– Ох, прости! – Исин поторопился извиниться, стукая ладонью себя по лбу. – Мне не следовало этого спрашивать. Просто, – и тут он сам удивился, – просто я забыл.
– Ничего страшного, – отмахнулся Лу Хань, делая вид, что все в порядке.
После ужина они смотрели на проекторе какой-то старый веселый фильм времен поверхности. Как обычно, они сели на пол, облокотившись на раскладной диван. Босая ступня Лу Ханя прижималась к бедру Исина, а все, о чем тот мог думать, так это то, что Лу Хань все еще грустил. Ему хотелось сказать, что Лу Хань фиговый актер, перевести все в шутку, но Исин молчал. Наверное, и Лу Хань понял, как наигранно звучал его смех невпопад. Но он продолжал смеяться и пихать Исина в бок, когда думал, что на полотне происходило что-то забавное.

***


После того случая к Исину пришло осознание, что он постепенно стал воспринимать Лу Ханя как равного. Он больше не испытывал благоговейного ужаса или восторга при общении с ним. Несмотря на весь их флирт и временами «высокое напряжение», как сказал Чонин, это казалось очень странным. Потому что у Исина не изменилось отношение к людям, сохранилось восприятие их как кого-то более совершенного.
При этом Лу Хань восхищал. Вдохновлял и вызывал какие-то странные ощущения в области желудка.
– Ты наконец-то узнал, что такое влюбленность, – ответил Чонин, когда Исин поделился с ним своими непонятными ощущениями.
– О-о, – Исин кивнул и только потом понял, что и кому говорил. – Чонин! Но это не значит…
– Не надо, – Чонин прервал его и похлопал по плечу. – Все в порядке, прошло уже два года.
– Мне, правда, жаль.
– Поверь, я не переживаю. И даже если мне станет грустно, то стоит лишь вспомнить, как когда ты, находясь во мне, начал вдруг произносить…
– Замолчи! – Исин закрыл его рот ладонью и уткнулся лицом в плечо Чонина. – Когда же ты это забудешь?
Чонин лизнул его руку и заржал еще громче, когда Исин отдернулся от него.
– И не мечтай.

***


В последний день перед Шоу, Лу Хань не стал их перенагружать в студии и просто пробежался по ключевым моментам. Тренировка закончилась раньше обычного. Сразу же после напутственных слов Лу Ханя, Чонин собрал свои вещи и выбежал за дверь.
– Ну что, пойдем и мы? – Исин промокнул полотенцем пот на лбу, обращаясь к Лу Ханю.
– Конечно! – тот почему-то выглядел раздосадованным. – Удачного выступления и до завтра, – произнес Лу Хань и направился к выходу.
– Но... – начал Исин, но продолжать не было смысла – Лу Хань уже вышел из зала.
Странно. Исин думал, что раз Чонин ушел раньше, то Лу Ханю не придется «прощаться» и караулить его у выхода из студии.
Он с легким раздражением собрал вещи и пошел вслед за Лу Ханем.
– Почему ты не дождался меня, раз Чонин уже ушел? – спросил он уже на улице и скривился – ему не хотелось звучать капризной девчонкой.
– Но, Исин, там же камера…
– Оу.
И правда. Он совсем про них не помнил. Камеры являлись частью жизни Исина с его появления из пробирки. Законодательством была прописана их необходимость в каждом доме. Ради безопасности жителей подкупольного мира. Это чувство вложили в мозг Исина, когда тот еще находился в капсуле.
– Погоди, что в этом такого? Разве они не для нас же созданы?
– Нет, – ответил Лу Хань и положил руку на поясницу Исина, подталкивая вперед, к дому. – Они созданы от вас.
– Но как же так? Зачем тогда…
– Исин, мне неприятно это говорить, но камеры нужны для того, чтобы следить за вами, чтобы быть уверенными, что вы не станете мешать жизни дворца. Они, чтобы вас контролировать, – тихо закончил Лу Хань.
Это меняло все.
В жизни Исина не было правды. В жизни всех людей, созданных в капсулах, не было правды. Все общество по сути оказалось только игрушками в руках потомков землян.
– Я понимаю, если ты не захочешь меня больше видеть.
Они стояли перед домом Исина. Если он все правильно понял, то в доме вести такие разговоры было опасным.
– Нет, останься, – Исин развернулся к Лу Ханю. – Ты не сделал мне ничего плохого. Наоборот – открыл глаза.
– Исин.
– Мое существование лишено смысла, – он видел, что Лу Хань хотел что-то сказать, поэтому приложил палец к губам в призыве к молчанию. – Пожалуйста, дай мне договорить, пока мы не зашли в дом.
– Я, я не знаю, что мне делать дальше. И это шоу, которое уже завтра, зачем мне на него идти?
– Пожалуйста, ты должен в нем участвовать.
– Шоу? Лу Хань, ты говоришь о шоу? Зачем мне теперь жить, если я был создан только для того, чтобы веселить короля? Да, я и раньше это знал, но раньше это являлось моим смыслом жизни, заложенным в меня при создании. Меня заставляли вести пустую жизнь. Я думал, что мы созданы чтобы дарить счастье друг другу, что потомки землян заботятся о нас, а не боятся. Зачем, зачем мне теперь…
– Ради Чонина, ведь для него ничего не поменялось. И, пожалуйста, не говори ему об этом, так будет лучше. Поверь, мне самому не нравится это общество. Исин, у меня есть один небольшой шанс избежать этого всего, начать новую жизнь. Вероятность успеха крайне мала и в случае провала нажим жизням наступит конец. Ох, что это я говорю? Может, ты и не захочешь.
– Что это? Я не могу дать ответ, пока не знаю, на что соглашаюсь.
– Я не могу тебе сейчас рассказать. Просто пообещай мне, что выступишь завтра вместе с Чонином. Пообещай, что победишь. Это очень, очень важно.
Лу Хань смотрел на него так, словно от Исина зависела его жизнь.
– Пожалуйста, – прозвучало так тихо, словно Лу Хань не хотел, чтобытот услышал.
– Хорошо, – отчего-то ответил он, и Лу Хань засветился. Он прижал Исина к себе так крепко, что тот не мог пошевелить руками, чтобы обнять в ответ.
– Ты меня расплющишь, и я точно не смогу завтра выступать, – выдавил он Лу Ханю на ухо.
– Извини, – Лу Хань быстро отодвинулся от него. Если бы Исин не знал Лу Ханя, то решил бы, что тот засмущался. – Пойдем в дом?
– Да, конечно.
Исин активировал замок на двери и споткнулся о порог – Лу Хань давил сзади на плечи.
– Ты чего?
– Ох, просто очень сильно хочу пить, – он быстро разулся и пошел в сторону кухни. – Давай скорей.
Когда Исин завернул за угол, то ощутил, как Лу Хань схватил его за запястье и потянул на кухню. В следующий момент он обнаружил себя зажатым между стеной и Лу Ханем.
– Здесь нет камер, – прошептал он, медленно приближаясь. – Как же давно я хотел это сделать, – последние слова Лу Хань выдохнул ему в губы и наконец-то поцеловал.

***


Шоу, как и каждый год, было грандиозным. И так как в отличие от еженедельных, на этом выступали абсолютно все жители купола, начиналось оно в полдень и продолжалось до полуночи, когда объявляли результат.
Выступление Исина с Чонином назначили на семь вечера, и пока они находились среди аудитории – тренироваться во время Шоу было запрещено.
Они сидели на трибунах главного спортивного дворца. С самого открытия Шоу Чонин нервничал – он смотрел на большие экраны, закусив губу, и неосознанно повторял движения своего выступления руками. Исин же отчего-то не переживал. Он пообещал вчера Лу Ханю, что выиграет это Шоу и не сомневался способностях их дуэта. Тем более, если это могло привести к изменениям в жизни его и Лу Ханя.
На одном из экранов беспрерывно транслировали короля и его приближенных, чтобы видеть их реакции. Исин не удивился, обнаружив Лу Ханя в первом ряду за королем, и теперь смотрел только на него. В одном из небольших перерывов роботы бесшумно появились среди рядов на трибунах, чтобы обеспечить людей всем необходимым. Чонин толкнул его в бок, обращая на себя внимание.
– Может, хватит пялиться на тренера?
– Возможно, это последний раз, когда я его вижу.
– Не глупи и перестань драматизировать, – фыркнул Чонин. – Даже если мы не выиграем, ты сможешь увидеть его на экране во время следующего Шоу.
Исин молча дал ему затрещину.
– Оу, ну что ты такой нервный? – Чонин с недовольной миной закатил глаза. – Расслабься, мы – лучшие.
– Кто бы говорил, – ответил Исин, похлопывая его по спине. – Все будет в порядке.
– Конечно.

***


Так оно и оказалось. Они выступили без единой ошибки, хотя Чонин после и настаивал, что умудрился сложать. И когда в полночь перед замеревшей публикой, состоящей из конкурсантов, король объявил, что они выиграли, Исин удивился совсем чуть-чуть.
Чонин схватил его за запястье крепко, почти больно, и потянул за собой через ряды к возвышению, на котором стоял в ожидании король.
Тот, на удивление, оказался ниже Исина, и ему пришлось наклониться, когда король возлагал на его голову венок победителя.
Король развернул их с Чонином лицом к ликующим зрителям и встал посередине, положив обе руки им на поясницы. Исин повернул голову направо, где стоял Чонин. Тот улыбался так ярко, что хотелось прикрыть глаза. Чонин прижимался к ладони короля и наслаждался победой.
Исин не слышал, что говорил король, что позже говорил ведущий. Краем глаза он заметил Лу Ханя. Тот улыбался камерам, но Исин видел, что он был чем-то озабочен. Они же победили, как он того и просил, что же было не так?
Тут Исин почувствовал легкий шлепок чуть ниже поясницы, и король повел их с Чонином куда-то за трибуны.
– Не могу дождаться, – произнес король, торопясь к выходу.
На улице их ждал автомобиль короля, куда тот изящно запрыгнул, не открывая двери.
– Давайте, крошки, поспешим, – он поманил их раскрытой ладонью и щелкнул пальцами роботу-шоферу, когда Чонин с Исином забрались на сиденье напротив короля.
Больше он не удостоил их ни единого взгляда, и всю поездку до дворца они провели в молчании. Исин видел, что Чонин еле сдерживался от радости, но самому ему стало как-то не по себе.
Его опасения подтвердились, когда оказавшись во дворце, король повел их в свою спальню. При первом же взгляде Исин заметил, что все уже было готово.
– Мой король, – начал он, поклонившись.
– Можешь называть меня по имени, Исин, – король улыбнулся ему, оборачиваясь. Он снял рубашку и небрежно кинул ее на пол.
– Король Минсок, – услышал он слова Чонина и повернулся к нему. Он выглядел еще более взволнованным, но явно не был против того, что затевалось.
– Как же мне повезло, что вы выступали вместе, – король опустился на кровать и похлопал по обе стороны от себя. – Я так рад, что мне не пришлось выбирать, – он облизнулся и улыбнулся им. – Идите сюда, детки.
Ослушаться не представлялось возможности. Исин пошел к кровати на негнущихся ногах, Чонин же подлетел к королю, и тот усадил его к себе на колени, целуя.
Когда король оторвался от Чонина, то посмотрел на Исина, который стоял рядом с ними.
– Иди к папочке, зайка, – он потянул на себя Исина за край штанов, и в следующий момент тот обнаружил себя в мокром поцелуе.
Он почувствовал, как руки короля забрались ему под майку, а Чонин целовал его шею, иногда покусывая. Против воли телу Исина начинало нравиться.
Но тут он услышал какой-то посторонний звук и дернулся, разрывая поцелуй. Они все трое тяжело дышали, но звук снова повторился, и теперь Исин услышал, откуда тот доносился.
– Король Минсок, я пойду проверю, что это, – Исин попытался отстраниться, но король не пустил его.
– Не стоит, зайка, – он провел рукой по его скуле и большим пальцем по нижней губе, раскрывая рот Исина. Затем поднес к его губам пальцы Чонина, и Исин с готовностью втянул их в себя, начав посасывать.
– Сехун, можешь не прятаться, мы тебя слышим.
Исин, как и Чонин, замерли на месте. Король продолжал поглаживать внутреннюю поверхность бедра Чонина. Через несколько тяжелых секунд портьера отодвинулась, и они все смогли увидеть Сехуна. Тот стоял, поджав губы и уставившись в пол, по его лицу текли слезы.
– Ну что ты, не нужно плакать, – произнес король и звонко шлепнул Исина по заднице. – Не отвлекайся, Исин, продолжай сосать. А ты, Сехун, иди к нам. Разве я говорил, что избавлюсь от тебя?
– Нет, король Минсок, – тихо ответил Сехун.
– То, что эти два котика проведут с нами ночь, вовсе не значит, что я выгоню тебя, Сехун.
Когда-то Сехун дружил с ними. Они были довольно близки и проводили много времени вместе, особенно когда Исин с Чонином встречались, ведь он являлся лучшим другом Чонина. Но сейчас он даже не посмотрел на них. Его взгляд был направлен на короля.
– А теперь будь хорошим мальчиком и присоединяйся к нам, – произнес король, и Сехун подошел к кровати. – Помоги мне раздеть их, солнышко.
Исин не хотел этого. Но Лу Хань сказал, что он должен победить. И, наверняка, знал, чем все закончится. Может, это и был тот путь к свободе, о котором он говорил, но не хотел объяснять?
Исин поднял руки вверх, помогая стянуть с себя майку.
– Минсок! – послышалось вместе с ударом двери о стену.
Никому не разрешалось так разговаривать с королем.
– Ну что еще? – недовольно произнес король, разрывая поцелуй с Сехуном. Его ладонь все еще прижимала голову Исина к своему паху.
– Ты же обещал, у нас был уговор!
Исин тяжело задышал на член король сквозь белье, узнав голос Лу Ханя.
Король недовольно рыкнул и убрал руку с головы Исина.
– Но Чонина я тебе не отдам, – король звучал непреклонно. – Ты ведь, надеюсь, не влюблен в этого зануду? – спросил он Чонина, и, получив отрицательный ответ, притянул ближе к себе. – Останешься с нами.
Сехун недовольно хныкнул и король шлепнул его по спине.
– Только если окажешься хорош.
– Я знаю, что он великолепен, – буркнул Сехун.
Исин удивился, откуда это, но не услышал, чем все закончилось, потому что Лу Хань вытащил его из спальни короля. Он думал, что Лу Хань что-то скажет ему, объяснит, но тот молча тянул его за собой. Он привел его, как понял Исин, в свою комнату и с громким стуком закрыл дверь.
Исин вздрогнул и посмотрел на него, но Лу Хань стоял к нему спиной и смотрел в окно. Камер тут он не заметил. Ну, конечно же, Исин мысленно дал себе подзатыльник – с чего им тут вообще быть?
– Лу Хань, – попробовал он через какое-то время, когда плечи Лу Ханя слегка расслабились.
– Ох, извини за это, – он развернулся к Исину. – Просто мы договаривались, что если вы выиграете, Минсок тебя не тронет.
– Кажется, король слегка обманул тебя, – ответил Исин и облизал губы. Лу Хань проследил жест и его глаза словно зажглись гневом.
– Что еще он успел с тобой сделать? – он подошел к Исину, поднимая его лицо за подбородок.
– Больше ничего, – произнес он и мягко улыбнулся. – Спасибо, что вытащил меня оттуда. Я даже подумал, что ты об этом говорил, как о пути на свободу.
– Ох ну что ты, конечно же, нет, – Лу Хань притянул его к себе, плотно прижимаясь. – Ты мой, как и я твой. И я ни за что в воде не отдал бы тебя кому-нибудь. Тем более, этому извращенцу.
– С тобой ведь ничего не случится? Король не накажет нас?
Лу Хань в ответ засмеялся и отрицательно помотал головой.
– Минсок мой лучший друг, он отпустил нас, – Лу Хань еще сильней прижал Исина к себе.
– О чем это ты?
– За купол, на поверхность.
– Что? – Исин отодвинул от себя Лу Ханя и посмотрел в его глаза. – Но там же…
– Мы наверняка не знаем. Как я уже говорил, по одной из теорий прошло достаточно много времени, чтобы поверхность восстановилась после взрыва. Возможно, там ничего нет кроме обгорелой почвы или ее вообще нет, и всю Землю покрывает океан. Но я устал от этой жизни, от этих игр в богов. Если ты не захочешь, я не потащу тебя насильно. Но, пожалуйста, соглашайся?
– Возможно, что там все еще царит радиация, и мы умрем, верно?
– Да.
– Тогда я согласен, но с одним условием, – ответил Исин и нахмурил лицо.
– Что же это?
Исин поманил Лу Ханя ближе и, когда тот практически вжался в него, выдохнул на ухо:
– Займись со мной сексом.
Лу Хань хохотнул.
– Эй, какого хрена ты хрюкаешь?
– Но это…
–Может быть, это наш последний шанс.
– Чонин прав, ты слишком много драматизируешь.
– Лу Хань!
– Не переживай, я этого тоже хочу. Просто прозвучало забавно. Иди сюда.
Когда Исин подошел, Лу Хань поцеловал его так же, как вчера – отчаянно, словно у них больше не осталось времени. Исин вздрогнул, когда Лу Хань резко прижал его бедра к своим.
– Я так давно хотел этого, Исин, – жарко прошептал он между поцелуями. – Когда увидел тебя там, у Минсока, то думал, с ума сойду.
Исин укусил его за нижнюю губу и протиснул ногу, надавливая бедром на пах Лу Ханя, толкая его в сторону кровати.
– Ты только мой, – снова прошептал Лу Хань, падая на кровать.
Он зацепил Исина с собой и дернул бедрами наверх, сжал руки на его ягодицах и прикусил за шею. Исин замер, а Лу Хань воспользовался этим и перевернул его на спину, нависая сверху.
– Раздевайся, – сказал он, упираясь рукой в грудь Лу Ханя, не давая приблизиться.
Тот нервно облизался, но отсел чуть дальше и начал медленно снимать с себя одежду, ухмыляясь одним уголком губ. Он расстегнул брюки, и вместо того, чтобы стянуть, запустил в них руку и начал себя поглаживать сквозь нижнее белье. Исин не выдержал, резко придвинулся к нему, и, целуя, снял с него брюки.
– Сними свои чертовы трусы сам, – произнес Исин, стягивая с себя узкие джинсы с бельем.
Когда они наконец были раздеты, Лу Хань снова повалил Исина на спину, но тут же слез с кровати. Исин недовольно простонал, оглядываясь на него. Лу Хань дергано искал смазку сначала в ящиках тумбочки рядом с кроватью, потом в шкафу и тихо ругался. Исин тоже, но он разглядывал жадно тело Лу Ханя и трогал себя, представляя, что будет дальше.
Он облизывал в нетерпении свои пальцы и, когда Лу Хань отошел от шкафа к сумке у окна, нетерпеливо вставил в себя один и охнул. Лу Хань обернулся на звук и снова выругался. Исин начал аккуратно двигать в себе пальцем и зажмурился. Когда же открыл глаза, Лу Хань снова был рядом, размазывая лубрикант по пальцам. Когда они присоединились к пальцу Исина, он хныкнул и откинул голову, дергая бедрами навстречу Лу Ханю.
– Пожалуйста, – выдавил Исин.
Лу Хань убрал его руку, добавляя третий и четвертый пальцы. Он двигал ими так правильно и сладко, но так медленно, что Исин больше не мог терпеть.
– Луха-ань, пожалуйста.
– Тише-тише, я с тобой, – Лу Хань погладил его по бедру, оставляя следы смазки, и обхватил его член, двигая рукой в такт пальцам в Исине.
Когда тот заметался, он наконец решил, что хватит его мучать, вытащил пальцы и смазал свой член.
– Переворачивайся, – он шлепнул его по коленке, и Исин подчинился, вставая на колени спиной к Лу Ханю. Тот надавил ему на плечи, заставляя сильней прогнуться в пояснице.
– Ты такой нетерпеливый, кто бы подумал, – сказал Лу Хань, поглаживая Исина по спине. – С этой сладкой задницей в воздухе, – он шлепнул членом Исина по ягодице и тот втянул с шумом в себя воздух, подаваясь назад, ближе к Лу Ханю.
– Пожалуйста, – все, что он смог сказать.
Лу Хань больше не стал дразнить и все таки вошел в него. Исин замер, изо всех сил стараясь расслабиться, и осторожно двинул бедрами, насаживаясь сильней. Лу Хань охнул, но не стал пока шевелиться, дал Исину свободу действий. Исину нравилось это чувство, даже в такой позе он ощущал небольшую власть, двигаясь в своем темпе. Лу Хань мягко придерживал его, поглаживая задницу.
Но он долго не выдержал. Поначалу он просто стал двигаться навстречу, а потом уже держал Исина крепко за бедра, двигаясь в нем резкими толчками. Исин, не сдерживаясь, стонал. В какой-то момент Лу Хань обхватил его поперек груди и опрокинул на себя. Исин хотел развернуться к нему лицом, но был уже так близко, что не стал прерываться. Он быстро двигался на Лу Хане, запрокинув голову назад. Тот повернул его за волосы к себе, неловко целуя.
– Потрогай меня, – выдохнул Исин ему в губы.
Лу Хань перевернул его на спину, закинул ноги Исина к себе на плечи и снова вошел, двигаясь быстрей. Он взял член Исина в руку и принялся ласкать в такт толчкам, прижимаясь ближе. Когда Лу Хань прикусил его кожу под ухом, он не выдержал и кончил, захлебываясь всхлипом. Исин чувствовал, что Лу Хань близок, втянул его в поцелуй и стал двигаться быстрей на встречу, сжимая его в себе. Через пару мгновений он почувствовал, как Лу Хань изливается внутри него, а потом рухнул сверху.
– Ох, ты меня раздавишь, – произнес он, как только выровнялось дыхание.
Но когда Лу Хань попробовал отодвинуться, не позволил. Исин переместил ноги с плеч на талию Лу Ханя и прижал его пятками ближе к себе.
– Останься.
– Хорошо, – просто ответил то, убирая волосы со лба Исина. – Для тебя все, что угодно.

***

Эпилог

***


Исин проснулся от того, что кровать рядом с ним прогнулась. Слегка холодные ладони забрались под его футболку, и он вздрогнул, прижимаясь спиной к Лу Ханю, пытаясь уйти от холода.
– Извини, что разбудил, – прошептал тот на ухо, поглаживая его живот.
– Все в порядке, – Исин перевернулся и приоткрыл глаза .
Лу Хань выглядел уставшим: темные круги под глазами резко контрастировали со слишком бледной кожей, что было видно даже в сумерках. Он зевнул, стараясь не раскрывать широко рот и сонно улыбнулся Исину, чмокая того в нос.
– Мы так мало видимся, – тихо произнес Исин. – Кто бы мог подумать, что мой парень окажется трудоголиком?
– Будто ты не заметил этого, когда я тренировал тебя для Шоу.
– Не напоминай.
Исин боднул его подбородок и придвинул Лу Ханя ближе к себе, наваливаясь на его грудь. Сквозь открытое окно легкий ветер прошелся по его шее, и Исин вжал голову в плечи, укладывая удобней голову. Сердце Лу Ханя все еще билось немного быстрей положенного.
– Это из-за тебя, – сказал Лу Хань, будто читая его мысли.
– Тебе не обмануть меня. Кого угодно, но не меня. Особенно, когда я не вижу твоего красивого лица.
– Ты считаешь меня красивым? – Лу Хань попробовал перевести все в шутку, но Исин не поддался.
– Давай сходим завтра к врачу.
– Но у меня выходной.
– Вот именно, – Исин похлопал Лу Ханя по животу.
– Но я так хотел проваляться с тобой весь день в постели. И, может быть, к вечеру выбраться поплавать. Мы могли бы пойти на те курсы по доске, на которые ты так хотел.
Предложение звучало заманчивым, но здоровье Лу Ханя было важней.
– Если мы пойдем к врачу, – прошептал Исин, приподнимаясь над Лу Ханем. – То я, – он медленно провел кончиками пальцев от шеи Лу Ханя до его паха. – Сделаю все, что ты захочешь, – он облизнул губы и замер в ожидании.
Лу Хань выгнул одну бровь, будто спрашивая «и это все, что ты можешь мне предложить?». Настало время тяжелой артиллерии.
– Я схожу с тобой в тот магазин с игрушками, – Исин тяжело вздохнул, выдавая свой козырь. Он тоже был не против экспериментов, но как-то немного смущался.
– Все, что я захочу? – переспросил Лу Хань.
Исин в ответ кивнул головой, опуская взгляд на руки. В следующий момент он обнаружил себя на спине. С ухмыляющимся Лу Ханем на своих бедрах. Тот слегка поерзал, задевая все стратегически важные места своим задом.
– Я хочу познакомить тебя со своими студентами. Они много спрашивают о тебе.
Это оказалось совсем не тем, о чем думал Исин.
– Серьезно? И ты сходишь завтра со мной к доктору?
– Ага, – ответил довольный Лу Хань. Он продолжал покачиваться на его бедрах.
– Не дразни. – Исин шлепнул его по заднице и притянул к себе за шею для быстрого поцелуя. – Конечно я буду рад прийти к тебе на работу. Мог бы и просто так попросить.
– Тогда я хочу стриптиз, – Лу Хань лизнул его в нос.
– Уже поздно, – хохотнул Исин, отворачиваясь. – Завтра мы идем к врачу, в понедельник я познакомлюсь с твоими студентами, а сейчас…
– Хватит уже болтать, – буркнул Лу Хань и поцеловал его, просовывая руку вниз между их телами.
Позже, когда Исин лежал на боку, прижимаясь спиной к Лу Ханю, он смотрел за окно, на звездное небо.
Сон все не шел к нему, но это было не из-за боязни ночных кошмаров. Они не посещили его уже несколько месяцев. Ему больше не снились те полные ужаса и тревоги о будущем несколько дней, что они с Лу Ханем шли по тоннелю на поверхность. Вот уже несколько месяцев он не просыпался в холодном поту, боясь сделать вдох якобы радиоактивного воздуха. Ведь как оказалось, никакого взрыва и не было. То, во что им говорили верить под куполом, было ложью. И как, благодаря своим связям в институте, недавно выяснил Лу Хань, основателями купола были кучка фанатиков, в далеком двадцать третьем веке решивших поиграть в богов.
Исина печалило это, но, по сути, он был их творением. И если бы не эти чокнутые ученые, его бы не существовало, как и Лу Ханя, Чонина и всех остальных. Так что, наверное, он даже радовался, что пару столетий назад какие-то закомплексованные чудаки ушли под воду.
И каждую ночь перед тем, как заснуть, он благодарил небеса за то, что повстречал Лу Ханя. Исин был самым счастливым человеком на суше и под водой. У него был замечательный бойфренд, их небольшой домик недалеко от берега в Майами, работа учителем танцев у детей, свобода и, может быть, скоро и пес.
– Спасибо, – прошептал Исин краешку луны, выглядывающей из-за облаков.
– Что ты там шепчешь? – внезапно сквозь сон пробормотал Лу Хань. – Давай спать, котик.
Или кот. Исин улыбнулся мыслям о Лу Хане с щеночками и котятами и закрыл глаза, засыпая. Завтрашний день будет добрым. Как и все другие.

@темы: band: exo, Star King - 2014

---

[All K-Pop Fanworks]

Внимание!
Замена в расписании.


Вместо внеконкурсных фиков будут выложены:

16. 02.

Артер: Vikara
Автор: Леопардовый Марсианин

17.02.

Артер: noonaknowsbest
Автор: Сиань

Просим прощения за неудобство.

@темы: Star King - 2014, модераторское

---

Внеконкурс

[Рене]

Автор: dystopialights
Перевод: Roleri
Бета: Zua
Фэндом: DBSK
Пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU

Внимание, пассажиры, следующие рейсом 2304 в международный аэропорт Инчхон, мы ожидаем новый экипаж. Надеемся в скором времени начать посадку…

– Ага, как же, так я и поверил, – бормочет молодой человек слева от Юнхо.

Юнхо согласно кивает. Типичная реакция, когда кто-то озвучивает всеобщее мнение. Зал ожидания переполнен, и молодой человек разместился на соседнем кресле, а не через одно, как обычно предпочитают делать люди в таких местах. Однако он старается держаться подальше, тем самым не нарушая личное пространство Юнхо.

Юнхо привычно переводит взгляд на табло. Их рейс задерживается уже на пять часов. Три раза меняли номер выхода, дважды самолет и экипаж. Юнхо удивлен, что рейс до сих пор не отменили. Сугробы на взлетной полосе достигают почти полметра, вряд ли самолет сумеет взлететь.

Юнхо со вздохом теребит сумку на коленях. Родные предупреждали, что лететь в Рождество рискованно. Но Юнхо решил, что лучше избежать предпраздничной суеты и взять билет на рождественское утро, добраться домой к обеду и праздновать весь вечер.

В итоге он застрял в аэропорту посреди затянувшейся снежной бури. По крайней мере, сестра будет рада – она так хотела снег на Рождество.

Молодой человек слева нервно теребит мобильник. Он как раз набирает чей-то номер, когда телефон издает мелодичную трель и гаснет экран.
– Черт, – бормочет парень. Так обычно ведут себя люди, пытающиеся одолжить чужой телефон.

Парень поднимает голову и встречается взглядом с Юнхо. Юнхо видит немой вопрос в его глазах и непроизвольно стискивает пальцами свой телефон.

– Извините, но не могли бы вы…? – Парень кивает на мобильник Юнхо и на свой разрядившийся.

Юнхо улыбается. Он всегда готов помочь человеку, оказавшемуся в беде.
– Да, конечно. – Их пальцы соприкасаются, когда он передает телефон.

– Большое спасибо, – торопливо выдыхает молодой человек, забирает телефон и быстро вбивает номер. Юнхо старается не подслушивать, но он сидит достаточно близко, к тому же это его мобильник. Молодой человек успокаивает приятеля, что с ним все хорошо, и он обязательно приедет, вот только пока не знает когда.

– Да-да, обещаю. Послушай, Джеджун, я правда в порядке. Поговорим позже, ладно?

Парень заканчивает разговор и возвращает Юнхо телефон.
– Еще раз спасибо, – благодарит он. – Вы меня очень выручили.

– Нет проблем, – честно отвечает Юнхо. Он неловко ерзает в кресле, чувствуя, что надо бы что-то добавить. – Ужасный способ провести Рождество, да? – беспечно бросает он с улыбкой.

– И не говорите. Я должен был встретиться с друзьями еще несколько часов назад… К счастью, я уже отпраздновал с семьей, а то было бы очень обидно.

– Да? Повезло.

– Ага, а вы?

– Пропустил все на свете. И, похоже, вряд ли куда-либо успею…

– Обидно… Сочувствую.

– Спасибо.

Внимание, пассажиры, следующие рейсом 2304 в международный аэропорт Инчхон, к сожалению, экипаж задерживается из-за бурана. Мы пытаемся найти замену и…

Голос женщины заглушают всеобщие стоны и ворчания. Люди качают головами и сердито взмахивают руками. Юнхо просто вздыхает.

– А чего они ожидали? – фыркает молодой человек.

– Без понятия. Мне не нравится, что идет такой сильный снег.

– Именно. Кто знает, когда он прекратится.

Юнхо играет с телефоном, водя пальцем по экрану, – привычка, которую он приобрел, купив смартфон.
– Я тут смотрел прогноз погоды. Похоже, ветер усугубляет ситуацию, но говорят, через час он стихнет. Если повезет и рейс не отменят, то вылетим через пару часов.

Юнхо замечает, как парень закатывает глаза.
– Супер. Тогда мы как раз прилетим к полуночи?

– В лучшем случае, – говорит Юнхо, стараясь успокоить соседа. Он разделяет чужое раздражение. – Кстати, я Юнхо, – представляется он и протягивает руку.

– Чанмин. – Молодой человек твердо пожимает руку Юнхо в ответ.

– Приятно познакомиться, хотя обстоятельства и не из лучших, – улыбается Юнхо.

– Точно. – Улыбка Чанмина искренняя, хоть и вымученная.

Юнхо окидывает Чанмина взглядом. Он высокий, длинные ноги мешают ему удобно устроиться в кресле, судя по растянутому худи и рюкзаку, неприхотлив в одежде. Черная вязаная шапочка покрывает волосы, за исключением торчащих на висках черных прядей, обрамляющих очки. Чанмин смотрит прямо на Юнхо, не избегает его взгляда. И будь Юнхо более стеснительным, обязательно бы покраснел.

– Ты из Сеула?

– Ага, родился и вырос в столице. Пару лет назад мои родители переехали, вот, навещал их.

– А у меня все наоборот. Мы обосновались в Сеуле, когда я заканчивал школу… Обычно я никуда не езжу, но иногда все же выбираюсь.

– Ясно. – Чанмин кивает, не зная, что еще сказать.

Юнхо хочется рассмеяться.
– Пойду переговорю с кем-нибудь в справочной, – говорит он. – Присмотришь за моими вещами?

– Конечно.


Юнхо возвращается десять минут спустя без хороших вестей. Но и без плохих. Однако в подвешенном состоянии тоже нет ничего приятного. Чанмин полулежит в кресле с закрытыми глазами и наушниками в ушах. Его руки сложены так, будто он пытается уснуть, но стоит Юнхо присесть, он выпрямляется и стаскивает наушники.

– Ну как?

– Никак. Сказали, что экипаж, который они ждали, с другого рейса – они не смогли приземлиться… Им пришлось вернуться обратно. Теперь ищут замену, но в такое время…

– Неутешительно.

Юнхо качает головой.

– Просто класс, – вздыхает Чанмин, откидываясь на спинку кресла. – Этого и стоило ожидать. Ненавижу летать.

Юнхо сочувственно хлопает его по плечу.
– Мне жаль. Сам не в восторге.

Чанмин скашивает глаза и окидывает Юнхо пристальным взглядом. Юнхо интересно, что он видит, оценивает ли тот его так же, как это ранее делал сам Юнхо.

Юнхо надеется, Чанмину нравится то, что он видит.

– Ну, – улыбается Юнхо, – нет смысла сидеть тут и ждать впустую. Я проголодался. Не хочешь перекусить?

– Отличная идея, – почти не раздумывая, говорит Чанмин. – Хуже уже явно не будет.


Однако стоит им расположиться в ресторанчике и завести приятный разговор за едой, как динамики снова оживают.

Пассажиры, следующие рейсом 2304 в международный аэропорт Инчхон…

– Как же мне надоело это слушать, – ворчит Чанмин. Юнхо улыбается, попивая пиво.

Экипаж прибыл и самолет готов к вылету. Первыми на посадку приглашаются пассажиры бизнес-класса…

Они оба изумленно замирают. А потом Чанмин ругается, и Юнхо смеется так сильно, что у него болят бока. Чанмин гневно прожигает его взглядом. Юнхо решает рискнуть и пихает Чанмина ногой под столом.
– По крайней мере, мы выберемся отсюда, – шутит он.

Чанмин пинает Юнхо в ответ, уголок его губ слегка дергается вверх.
– И не говори, – вздыхает он. – Давай попросим упаковать еду. Доедим в самолете.

– Обидно, что мы не сможем поесть вместе, – говорит Юнхо и подмигивает. Со стороны он, должно быть, выглядит глупо, давненько он не флиртовал. Однако его действия приносят плоды, и улыбка Чанмина становится шире.

Расплатившись, они подходят на посадку, как раз когда на нее приглашают группу номер три. Они оба из четвертой. Еще несколько минут проходит в ожидании очереди.

В самолете непривычно тихо. Видимо, все слишком устали, так что в салоне никакой привычной посадочной суматохи. Юнхо досталось место 19D, у прохода. Неохотно попрощавшись с Чанмином, который сидит ближе к хвосту, он запихивает сумку наверх и занимает свое кресло.

Через пять минут все рассаживаются по местам и посадка заканчивается, через десять – пилот объявляет, что им потребуется еще десять минут, чтобы выехать на взлетную полосу. Юнхо планировал подождать и начать есть, когда самолет взлетит, но по сравнению с потными измученными пассажирами ужин пахнет так вкусно, что устоять невозможно.

– Классно пахнет.

Юнхо, только что откусивший очередной кусок, оборачивается.
– Кхвахмих? – спрашивает он с набитым ртом.

– Я так понимаю это мое имя, – улыбается Чанмин. Он сидит вполоборота через проход на ряд впереди Юнхо, держа в руках свой ужин. – Свободное место. Решил присоединиться к тебе.

Юнхо поспешно сглатывает и улыбается.
– Конечно. Очень вкусно, кстати. – Юнхо никак не мог определиться, что заказать, и Чанмин сделал выбор за него.

Появившаяся стюардесса касается колена Чанмина и просит его сесть ровно, самолет вот-вот взлетит.

– Не стоит испытывать судьбу, – соглашается Чанмин. Но Юнхо сам наклоняется в проход, и Чанмину не приходится выкручивать шею, чтобы увидеть его.

Флирт продолжается. Поев еще до взлета, они снова поворачиваются друг к другу, когда самолет оказывается в воздухе. Стюардесса пару раз делает им замечания и просит сесть прямо, а потом машет на них рукой. Юнхо прекрасно проводит время. Чем дольше длится общение, тем больше Чанмин ему нравится, и, судя по тому, как часто они соприкасаются коленями, это взаимно. Юнхо даже хватает Чанмина за руку и притворяется, что гадает, очерчивая линю жизни на ладони Чанмина.

– Выдумщик, – смеется Чанмин.

– Ага, – признается Юнхо, но так и не отпускает его руки.

Пока не настает время перекуса. Тележка с едой останавливается прямо возле них, разделяя их на несколько минут. Юнхо готов поклясться, что стюардесса ухмыляется. Не поддаваясь на провокацию, он поднимает голову и вежливо спрашивает:
– Можно пройти? Мне надо в туалет.

Она фыркает и чуть сдвигает тележку вперед, не будь он таким стройным, то вряд ли сумел бы протиснуться. Юнхо идет в начало самолета и, проходя мимо Чанмина, подмигивает ему. На этот раз все получается куда естественнее. Юнхо радостно замечает, что Чанмин ухмыляется ему в ответ.

Вернувшись десять минут спустя, он виновато поясняет:
– Очередь.
Чанмин лишь выгибает бровь. Возможно, Юнхо был слишком самоуверен, но он все же испытывает легкое разочарование и смущение. Чтобы как-то это скрыть он спрашивает:
– Я пропустил что-нибудь интересное?

– Неа. Вот только сидящая передо мной женщина заснула и теперь пускает слюни на стекло. Не очень-то приятно.

– Да уж… – кивает Юнхо. А потом, спохватившись, понимает, что ведет себя, словно они только познакомились, и поспешно добавляет: – Разбудишь ее?

– Да ну...

Полет продолжается. Поборов смущение, Юнхо вновь заводит разговор, радуясь, что он вообще флиртует. Ему нравится Чанмин, и когда самолет катится по взлетному полю аэропорта Инчхон, он чувствует, что в конечном счете Рождество удалось.

Но теперь, когда они прибыли на место, пора прощаться. Юнхо знает, что такие встречи редко перерастают во что-то большее. Что связь, установившаяся в неожиданной ситуации, не сохранится в реальном мире. Но это не значит, что он не может испытать судьбу.

Не сдававший рюкзак Чанмин сопровождает Юнхо в зону выдачи багажа. Юнхо с облегчением вздыхает, увидев свою сумку в целости и сохранности, Чанмин явно разделяет его чувства.

Стоя на обочине, они тянут время, как только могут. Чанмин ловит такси, машина Юнхо дожидается его на стоянке.

– Что ж, приятно было познакомиться, Чанмин. Хоть обстоятельства и не самые…

– Точно, – поддакивает Чанмин, вспоминая их первый разговор. И на этот раз его улыбка искренна.

Он твердо пожимает руку Юнхо и быстро обнимает его, притворившись, что похлопывает по спине. Юнхо впихивает ему бумажку.

– Мой номер, – шутит он. – Позвони, если застрянешь в аэропорту и заскучаешь.

– А по другой причине позвонить можно?

– Можно по любой.

– Ловлю на слове. – Чанмин ласково и лукаво подмигивает ему.

Юнхо пихает его в сторону такси.
– Давай, езжай уже. Поговорим позже.

Чанмин замирает, но затем все же направляется к машине.
– Увидимся, – беспечно бросает он через плечо. Он подходит к ближайшему такси, стучит в окно, открывает заднюю дверь и, махнув Юнхо на прощание рукой, исчезает в салоне.

Юнхо видит его тень сквозь заднее окно, видит, как он усаживается поудобнее и разговаривает с водителем. Юнхо наблюдает за ним, пока машина не отъезжает и не сворачивает на шоссе.

Он вздыхает и, ухватив свой чемодан, по размерам достойный двоих, бредет в сторону стоянки, которая внезапно кажется ужасно далеко.


Юнхо открывает дверь квартиры и затаскивает чемодан внутрь, желая только одного – уснуть. На часах четыре утра, безбожно рано. Он так устал, что едва не проходит мимо мигающего красного огонька автоответчика.

Он нажимает кнопку, сухой женский голос говорит, что сообщение было оставлено всего десять минут назад. У Юнхо теплеет на сердце, он догадывается от кого оно…

– Привет, Юнхо… Знаю, что поздно и мы только расстались…

Не успевает он дослушать до конца, как из темноты прихожей кто-то хватает его за руку, разворачивает и припечатывает к стене. Юнхо успевает лишь удивленно крякнуть.

– Долго же ты, – шепчет напавший, наклоняясь так близко, что его дыхание опаляет щеку Юнхо.

Он тут же узнает голос.
– Чанмин? Какого черта?

– Игра окончена, – говорит Чанмин. – Я устал ждать.

– Ты сам ее затянул, – закатывает глаза Юнхо.

Чанмин отстраняется и внимательно изучает Юнхо. По крайней мере, так кажется Юнхо. Лицо Чанмина, освещенное лишь мягким светом уличных фонарей за окном, почти полностью остается в тени.
– Ты сам захотел поиграть в ролевые игры, – сухо роняет Чанмин.

– Потому что… – напирает Юнхо, безуспешно пытаясь отодвинуться от стены. Но Чанмин сильнее него. Он наваливается на Юнхо и бедром раздвигает его ноги. Юнхо сглатывает и продолжает: – Думал, будет весело. Но это было до того, как рейс задержали, и ты исчез на три часа.

Юнхо чувствует, как Чанмин пожимает плечами.
– Для пущей правдоподобности.

Юнхо пытается его оттолкнуть, но тот непоколебим.
– Мы хотели притвориться случайными встречными и попытаться трахнуться в туалете самолета.

Чанмин наклоняет голову и прихватывает губами кожу на шее Юнхо. Юнхо дрожит.
– Со случайным встречным или со своим парнем, неужели ты думал, что я буду заниматься сексом в такой антисанитарии?

Юнхо нехотя соглашается. Но ведь мечтать не вредно?

Чанмин все еще целует Юнхо в шею, касаясь губами чувствительных точек над ключицами. Юнхо откидывает голову для пущего удобства. Его ответ звучит с придыханием.
– Неет… но я не думал, что мне придется часами сидеть в зале ожидания.

– Прости, – извиняется Чанмин, но Юнхо знает, тот не чувствует себя виноватым.

– А когда ты, наконец, объявился, то явно был в роли, и я решил подыграть. Но ничего не произош… – он резко выдыхает.

Продолжая удерживать его руки, Чанмин целует Юнхо, покусывая кожу, и слегка трется о него бедром.
– Ты был разочарован? – подначивает он.

– Да, – стискивает зубы Юнхо. – И что это еще за новости про Джеджуна?

– Если бы рейс приземлился вовремя, я бы встретился с ним.

– Что? – шипит Юнхо. – А как же рождественская вечеринка моих родителей?

– Разве можно приводить первого встречного на Рождество к родителям, а? – Чанмин быстро целует Юнхо в губы.

– Знаешь, ну ты и засранец! – пыхтит Юнхо.

– И все же ты меня любишь.

– Сам не знаю почему, – безнадежно соглашается Юнхо и целует Чанмин. – Хоть ты и отказываешься заниматься со мной сексом в неком подобии общественного места.

– Это лучше, чем подобие секса в общественном месте без тебя.

– Хватит язвить. Я думал, ты заждался? – Юнхо дергает руками, которые все еще сжимает Чанмин. – Закончишь то, что начал?

– Неа. Мне нравится, как ты извиваешься.

– Заткнись. Беру свои слова назад: ненавижу тебя.

– Врешь. Ты так говоришь, потому что я тебя держу. Если бы я пошел за тобой в туалет, ты поступил бы так же. И ты это знаешь, – добавляет он после небольшой паузы, позволяя воображению Юнхо разыграться. Он стискивает запястья Юнхо, поглаживая место, где под кожей бьется пульс. – Ты дразнил меня все время в аэропорту.

– Я не…

– А кто флиртовал? Постоянно трогал меня? Подмигивал? Возможно, ты выглядел глупо, но явно дразнил меня, и это было ужасно мило.

Юнхо виновато улыбается и думает, как же мило, что Чанмин находит его милым.
– Ну ладно, может, так оно и было.

– Я пра… хмпф! – Чанмин не успевает договорить, как Юнхо наклоняется вперед и страстно целует его. Чанмин со стоном отпускает запястья Юнхо, оглаживает его руки и, обняв за шею, притягивает ближе. Юнхо опускает руки на бедра Чанмину, и следующие несколько минут они целуются.

Юнхо отстраняется, и между короткими поцелуями шепчем по словам:
– Не хочешь переместиться в спальню?

Чанмин кивает и толкает Юнхо спиной вперед. Они спотыкаются, и им приходится прерваться, целоваться на ходу не получается. До спальни они добираются, взявшись за руки. Юнхо со вздохом падает на кровать, чувствуя усталость, едва коснувшись матраса.

Чанмин забирается следом и нависает над ним.
– Я бы не поехал на вечеринку к Джеджуну, – внезапно говорит он. – Но и к твоим родителям тоже бы не поперся.

– Мы же были у твоих, – хмурится Юнхо.

– Мы можем пойти к твоим на новый год. Я хочу сказать… я рад, что полет обернулся именно так… рад, что провел Рождество с тобой.

– Даже в качестве незнакомцев?

– Даже в качестве незнакомцев. Я бы в любом случае позвонил тебе, когда добрался бы до моей воображаемой квартиры.

Юнхо игриво вздыхает.
– Черт. Я надеялся, что ты выследишь меня до дома.

Чанмин смеется и наклоняется ниже.
– Мне кажется, это уже другая игра, – сухо замечает он, не переставая ухмыляться, и медленно стискивает запястья Юнхо. – Уверен, что готов?

Юнхо подмигивает ему в ответ.

@темы: band: dong bang snin ki, Star King - 2014

---

Прошлое иногда кусается, если про него забывают

[Felix Legion]

Название: Прошлое иногда кусается, если про него забывают
Автор:  Felix Legion
Артер:  Рене
Фэндом: DBSK
Пейринг: Юнхо (Юно) |Чанмин (Макс)
Рейтинг: G
Жанр: arson!AU, ООС
Количество слов: ~4000
Предупреждения от автора: Автор и его любовь к психически неуравновешенным личностям.
Саммари: Слишком частые пожары в городе заставляю Юнхо подозревать что-то неладное.
Примечание: Я провтыкала свою выкладку и очень об этом сожалею Т_______Т Прости меня, дорогой артер Т_Т

Раннее утро. Скоро нужно закрывать смену и передавать ключи, а отчет еще не был дописан. Юно с ужасом пересчитывал количество пожаров и думал, что никогда не представлял, насколько часто те могли случаться. За эту неделю случилось уже двадцать. Это на два больше, чем в прошлую. Юнхо перелистнул страницы журнала, чтобы посмотреть другие сводки, и нахмурился: с начала лета количество пожаров возросло почти втрое.
Пожарник выдохнул.
Все, по сути, было крайне просто. Лето выдалось жарким и засушливым. Неудивительно, что пожары участились. Чуть где какая искра и все, пиши «пропало». Юно вернулся к отчету, чтобы записать оставшиеся данные. Лучше это сделать сейчас, пока отряд никуда не вызвали. Бывало и такое.
Склады на окраине города. Девятое июля. Три ночи. Пострадавших нет.
Юно нахмурился, вспоминая этот случай. На складах было полным полно целлюлозной продукции, так что горело все очень красочно. Записав адрес и время ликвидации пожара, Юнхо подвел черту и отложил один из листов, написанных размашистым почерком начальника отряда.
Следующий был напротив испещрен мелкими символами, написанными его собственной рукой.
Пожар в кафе. Девятое июля. Около девяти утра. Очаг возгорания – кухня. Пострадавшие – двое поваров. Ликвидация спустя полчаса.
Юнхо вспомнил, что ребята приехали как раз, когда он тушил остатки пламени из пожарных запасов кафе. Нормально позавтракать ему тогда не удалось, хотя, когда он заходил туда ранее, ничего не предвещало беды. А еще вспомнил хозяйку, которая заламывала руки и говорила, что на ее кухне висит какое-то проклятье – «уже третий раз за лето горит». И причем всегда начинала гореть с одного угла. Юно все еще думал, что всему виной проводка, хотя хозяйка говорила, что в той части кухни ее нет. Ну, не из рядом находящегося окна же им надуло огнем. Разве что окурок кто-то неудачно кинул… Хотя, возможно, кто-то так мстил им.
Поставив точку, пожарник отложил лист и с тихим хрустом размял шею.
Пожар на ярмарке. Десятое июля. Час двадцать три после полудня. Очаги возгорания: палатка 3-12, палатка 3-17, палатка 3-18. Пострадавшие – двенадцать человек, включая одного ребенка. Ликвидация – два часа семь минут после полудня.
В тот день Юно позвонил его друг со второй смены и пожаловался, что палатки тушить было жутко неудобно, потому что ряды на ярмарке стояли слишком близко друг к другу. Подъехать ближе не было возможности, потому пришлось добираться сквозь паникующую толпу на своих двоих. Повезло еще, что пожарный расчет находился за два квартала – ехать не далеко.
- Если бы эти продавцы были поаккуратней со своими печами и жаровнями, этого бы не случилось… - проворчал Юно, откладывая лист в общую стопку.
Пожар в офисном здании. Одиннадцатое июля. Восемь пятьдесят одна утра. Очаг возгорания: предположительно розетка между холодильником и водной помпой.
В почерке узнавался сокурсник Юнхо. У Сушина всегда был почерк врача – понять что-либо крайне сложно. Это его часто спасало, если он не знал, что конкретно нужно было писать. Учителя вызывали его прочитать тогда, когда тот уже успевал поспрашивать правильные ответы. Пожарник хмыкнул, вспоминая особо радостные случаи с волшебным почерком сокурсника.
Пострадавших нет. Время ликвидации…
Еле разобрав цифры, Юно отодвинул листок.
Судя по толщине журнала, родной город Юнхо уже должен был сгореть дотла. Но нет, стоит и процветает в своем роде. Пожарник слыл человеком подозрительным: Юно считал, что лето летом, а такого резкого учащения пожаров в природе быть не может. Он доказывал, доказывает и будет доказывать, что это все явно не случайность. Хотя иногда очень хотелось простоты фразы «все из-за жары и сухости».
В доме зазвенела сигнализация, оповещая о новом вызове. Юнхо с печалью посмотрел на оставшиеся несколько листов отчетов, захлопнул журнал и все-таки побежал на сбор к машине.
- Что на этот раз? – спросил пожарник у напарника.
- Школа горит, - ответил он, застегивая куртку. – Та, что на набережной.
- Сильно?
- Говорят, два класса в огне…
- Чем они смотрели? – риторически спросил Юно, забравшись в машину.

-*-

Возле здания школы пожарников ждал практически весь учительский состав и добрые полторы сотни зевак. Благо они тут же расступились, пропуская машину. Команда быстро и слаженно отработала все ступени ликвидации пожара, как будто была на учениях, а не на реальном вызове. Вот это и нравилось в коллегах Юнхо: ничего лишнего, все по учебнику.
Юно оглянулся вокруг. Пока начальник команды общался с полицейскими, можно было перевести дух. Поодаль находилось здание спортзала. Зеваки, конечно, не решались еще подходить к школе, но рядом с отдельно стоящим корпусом их было полно.
В следующее мгновение Юнхо даже слегка присел. Не успел он крикнуть о том, что только что заметил, как толпа завизжала множеством голосов и кинулась врассыпную.
Корпус спортзала горел. Причем, как-то странно: загораясь с двух разных углов.
- Похоже, мы рано начали сматывать удочки, - услышал Юно голос начальника отряда.
Пожарник успел заметить какого-то странного парня долго стоявшего поодаль от корпуса и смотревшего на огонь. Хотя понять, куда именно смотрел парень, было сложно. Надвинутый на глаза капюшон куртки мешал разглядеть даже черты лица, не то что глаза. Но вот парень развернулся и ушел. Медленно, даже чуть покачиваясь. Юнхо отвлекся от наблюдения, покачав головой, и переключился на свою работу.
Некогда ему было наблюдать за странными людьми. Мало в городе наркоманов или психов?
Пока полиция разгоняла зевак и пыталась выспросить у находившихся рядом людей, не видели ли те, из-за чего разгорелось пламя, пожарники тушили огонь. Все по стандартному сценарию. Но теперь все казалось каким-то очень ненастоящим и подставным. Юнхо впервые задумался о том, что с его выпуском из академии пожары в городе стали чаще.
Это не могло быть просто так. Да?

-*-

Юно никогда не верил в мистику и прочую фигню. Но иногда в жизни случаются такие вещи, что начинаешь сомневаться.
- Я тебе говорю, вокруг «Конфетки» все горит! – Юно прижал мобильный головой к плечу, прокладывая себе дорогу вглубь горящего магазина огнетушителем.
- Прямо вокруг? – недоверчиво спрашивал Сушин, но на фоне были слышны крики собирающейся команды.
- Да! Магазин, два жилых дома и салон красоты! – Юнхо прикрыл рот влажным платком, понимая, что дальше ему не пройти из-за дыма.
Сверху послышался хруст, и пожарник едва успел увернуться от обвалившейся балки перекрытия. Рядом рухнул стенд с товарами и Юно ругнулся.
- Не лезь на рожон! – прикрикнул Сушин. – Знаю я тебя, опять геройствовать полез?
- Та выхожу уже! Тут дыма из-за пластмассы столько, что уже глаза слезятся, - Юнхо вынырнул на улицу и продолжил свою спасательную деятельность снаружи.
- Мы будем через минут десять, жди!
Юно отключил мобильный телефон и прокашлялся. Еще полчаса назад все было прекрасно, а потом неожиданно крики, звон пожарной сигнализации, паника… Это уж точно не могло случиться случайно. Тут либо какие-то демоны виноваты, либо какие-то люди.
Юнхо краем глаза заметил знакомую куртку и надвинутый на глаза капюшон. Пожарник даже приостановился, всматриваясь, чтобы быть уверенным. И правда, набор одежды был тот же. Лицо было так же скрыто, но на этот раз Юно был ближе к незнакомцу, и смог различить кое-какие черты, прежде чем его толкнула хозяйка «Конфетки».
- Юнхо, долго им еще?
- Сказали через десять минут бу… - Юно уловил сирену и улыбнулся. – А вот и они.
- Вот бы кафе не загорелось, - посетовала женщина.
«Да, для некоторых своя шкура ближе»,- мысленно вздохнул Юнхо, направляясь навстречу пожарным.

-*-

Настроение было каким-то совсем паршивым. Девушка отшила так культурно, что возразить было нечего. Но не менять же все планы из-за этого! Потому Юно решил, что запланированной прогулке по набережной все равно быть.
Солнце жарило так, что Юнхо уже успел пять раз пожалеть, что не взял чего-то надеть на голову в бонус к очкам. Мороженое и вода спасали, только пока имелись в наличии, а спустя пару мгновений жара накатывала с новой силой.
Юно вздохнул и посмотрел на воду реки, уже задумываясь, а не наплевать ли на все и искупнуться, когда заметил подозрительно знакомую фигуру. Три дня подряд видеть этого парня явно не входило в планы пожарника. Мало того, помня предыдущий опыт, Юнхо вообще был бы не против, если бы тот не создавал вокруг себя такую подозрительную ауру.
Незнакомец стоял на берегу реки и кидал в волны мелкий щебень, смотря куда-то вдаль. Что-то казалось теперь несколько непривычным. Но при этом не сразу бросилось в глаза пожарнику. Но потом он понял: капюшон на парне был опущен.
Юно замер, раздумывая, не спуститься ли на берег, чтобы рассмотреть лицо этого подозрительного субъекта. И пока Юнхо вел внутреннюю дискуссию, камни в пригоршне парня закончились. Он подкинул последний в руке. И это каким-то образом показалось очень неприятным знаком пожарнику.
Парень посмотрел на проплывающую по реке баржу, медленно провожая её взглядом. И только Юнхо сделал первый шаг, чтобы все же рассмотреть лицо незнакомца, как тот выкинул камень в воду. Едва щебень коснулся волн, баржа вспыхнула, как облитая бензином.
Юно замер.
Незнакомец, напротив, пришел в движение: накинул капюшон и отвернулся от реки, на которую теперь с криками указывали люди.
На этот раз Юнхо увидел лицо парня. Он хотел рассмотреть его и запомнить, но, слыша другие крики и странный, но очень знакомый звук, обернулся. Позади него на стоянке горели машины, вспыхивая одна за другой. Юно сглотнул, приходя в себя, и повернулся обратно, пытаясь сообразить, что приоритетней: догнать эту странную личность, или спасать людей, выполняя свою прямую обязанность. Незнакомец отдалялся. Пожар оставался и разгорался. И пожарник решил, что жизни важней, кидаясь к стоянке.

-*-

Юно рассказал о странном парне полиции в тот же день. Правда, объяснить, почему именно он казался подозрительным, было достаточно сложно. Шестое чувство? То самое, что с начала лета кричало, что пожары участились не просто так? Кто в это поверит? Даже сам Юнхо не поверил бы.
Видя странного парня во время своего следующего дежурства на месте пожара, Юно не удивился. Его удивило другое: не хотевший тухнуть пожар удалось загасить только тогда, когда незнакомец (которого пожарник про себя уже успел обозвать Поджигателем) ушел.
Сегодня кофе казалось Юнхо особенно отвратным. Он все еще не понимал, зачем его пьет каждый день, но остановиться все равно не мог.
Полиция ничем не смогла помочь пожарнику. Описание странного парня слишком расплывчато, а точнее Юно описать был не в силах – у него всегда была плохая память на лица. Хотя при встрече Юнхо всегда узнавал тех, с кем когда-то виделся. Вот и сейчас, увидев того самого парня, пожарник оставил недопитое кофе и поспешил выйти из кафе, чтобы не потерять подозрительную личность из виду.
Как будто зная, что Юно до мелочей описал одежду подозреваемого, парень на этот раз был одет в летний молодежный комплект из шорт и майки ярких, даже нелепых цветов. Кепка была надвинута достаточно низко, но это не помешало Юнхо узнать поджигателя. Чтобы как-то доказать вину этого парня, Юно нужно было увидеть, как тот поджигал цель. А еще неплохо было бы сфотографировать лицо незнакомца, чтобы потом не пытаться на мигах показать, как тот выглядел. Но не подходить же к нему со словами «Хей, давай сфотаемся!».
Юнхо следовал за поджигателем на протяжении нескольких часов. И пару раз у него даже получилось сделать фотографию. Вот только на поверку оказывалось, что та смазана, потому как парень успел в последний момент повернуть куда-то лицо. Пожарник даже не сразу заметил, что поджигатель завел его на какой-то заброшенный склад, пока тот не остановился и не обернулся к нему.
По спине Юно пробежала стайка мурашек. Он видел, что поджигатель смотрит на него в упор. А спустя мгновение земля вокруг пожарника начала гореть. Сама по себе. Не слишком близко, чтобы переброситься на одежду Юнхо, но идеальным широким кругом, через который невозможно было перепрыгнуть.
- Узнаешь нас?
Юно не сразу понял, что это спросил поджигатель. Пожарник все еще панически осматривался вокруг, прикрывая рот рукавом рубашки.
Что конкретно Юнхо должен был узнать, и какие такие «нас», он не понимал от слова «совсем». Да и треск горячего пламени вокруг не особо давал сконцентрироваться. Юно перевел взгляд на парня, пытаясь понять, что тот учудил, откуда взялся огонь и что с этим всем делать.
- Жаль. Мы не хотим разговаривать с тем, кто не помнит.
Парень спокойно вышел через какой-то пролом в стене, не заботясь о том, что оставил кого-то посреди пламенного ада. Кое-как притушив огонь землей и щебнем под ногами, Юнхо выбрался из круга и побежал следом за поджигателем.
Снаружи уже никого не было. Отойдя на несколько шагов и набирая на мобильном телефоне номер пожарного отделения, Юно почувствовал, как по спине пробежала еще стая мурашек.
Склад вспыхнул. Весь. Разом. Снизу доверху. В одно мгновение. Пожарник не сразу сообразил, что ему ответили по набранному номеру. Он, заикаясь, назвал адрес, с ужасом думая, что замешкайся он на пару секунд и обвалившаяся крыша склада была бы его крышкой гроба.

-*-

Темно.
Душно.
Юно попытался вдохнуть, но понял, что горло першит. Да еще и как будто горит. Ему показалось, что он еще не открыл глаза, но тонкая полоска трепещущего света говорила об обратном. Было просто очень темно.
На легкие что-то давило, хотелось кашлять не переставая. Голова немного кружилась, а температура вокруг неизменно ползла вверх.
Протянув руку вперед, Юнхо наткнулся на деревянное перекрытие. Такое же, только ближе, сзади и по бокам. Юно отчетливо слышал запах гари, а потом услышал и ужасный треск.
Пожар. Снаружи пожар.
Юнхо попытался надавить на стенки странной коробки и тут же наткнулся головой на трубу под потолком. Под ногами мешались странные тряпки. И уже заваливаясь, Юно понял, что он в шкафу.
Треск снаружи стал оглушительным, а температура настолько высокой, что пожарнику стало дурно. Внутри собрался липкий комок паники. Как бы сильно он не бил по стенкам шкафа, те не поддавались. А в единственной щели между дверцами видны были только языки пламени.
Понимая, что начинает задыхаться от дыма, Юно закрыл лицо платком, набрал полную грудь воздуха и…
…проснулся.
Сердце колотилось, а простынь, пожалуй, можно было выжимать. Да и сам Юнхо был весь липкий, взмокший и взъерошенный. Голова болела, а в горле першило так, как будто пожар был не во сне, а наяву.
Пожарник сел в постели, проводит ладонью по лбу, чтобы убрать прилипшие пряди и заметил, что в коридоре подозрительно светло. А в комнате как-то странно пахло.
На этот раз понимание пришло мгновенно.
«Квартира горит!»
Вот уж чего он не ожидал от себя так это того, что пожарник может не усмотреть в собственной квартире за пожарной безопасностью. Кухня горела равномерно вся, плавно переходя в коридор. Юнхо, матерясь, набрал номер своего пожарного отдела и вызвал наряд к себе домой. Судя по крикам из-за стены, горела не только квартира Юно, но и кто-то из соседей. Плюнув на свое жилище, пожарник побежал будить всех, кто еще спал. Он успел сделать достаточно много всего, прежде чем его приехавшие коллеги не попытались оттащить Юно на улицу. Только оказавшись на свежем воздухе, Юнхо почувствовал, как ноги становятся ватными.
- Юно… Эй! – крикнул кто-то из пожарников, подхватывая оседающего коллегу под руки.
- Врача сюда!!!
Юнхо попытался моргнуть, но открыть глаза уже не смог.

-*-

В больнице его обрадовали тем, что на работу ему дорога заказана еще недели две. Да и вообще отравление угарным газом – это не шутки.
- Я смотрю, ты любишь попадать в наше отделение, - врач хрипло засмеялся.
- Да ладно, я у вас в пациентах впервые, - притворно поворчал Юнхо, улыбаясь. – Остальные разы я приходил только за квартальной справкой.
- О, так ты уже забыл, кто тебя спасал после пожара?
Юно нахмурился и переспросил, что тот имел в виду.
- Ох уж эта молодежь, - врач покачал головой и повернулся к пациенту. – Ты был совсем крошкой, когда попал к нам в прошлый раз. И в тот раз твоим соседям не так повезло.
Он помолчал и добавил:
- Видимо, память к тебе так и не вернулась…
- Вы о том пожаре двадцатилетней давности? – сообразил Юно.
- О нем, о нем.
- Я ничего не помню… Это было так давно.
- Да ты и тогда не особо-то и помнил… - врач вздохнул, постукивая карандашом по столу, и сказал: - Если будет время, поищи информацию о детдоме «Ласточкино гнездо». И да, я назначу тебе еще обследование. Это ненормально, что ты до сих пор ничего не вспомнил…
Юнхо бездумно кивнул, нахмурившись. Его слишком часто за последние дни попрекают плохой памятью. Это не может быть совпадением.
Получив долгожданное разрешение отлеживаться дома, Юно тут же оккупировал свой компьютер. Если уж латать провалы в памяти, то нужно было и вправду начинать с самого начала – детского возраста до пяти лет. Юнхо пришлось потратить не так уж и мало времени, чтобы найти информацию о давно исчезнувшем детдоме. Но зато потом уж выйти на сайт, посвященный ему, не составило труда. Он перечитал несколько новостных статей и даже просмотрел пару передач, в которых строились предположения о причинах внезапного пожара. И только к двум ночи пожарник наткнулся на то, чего никак не ожидал увидеть. В перечне детей, которые находились в детдоме на момент пожара, кроме себя он нашел еще одно занимательное лицо.
- Шим Чанмин, - прочитал Юно под фотографией мальчика, который явно был точной копией поджигателя.
«Оказывается, прошлое имеет свойство кусаться, если о нем забывают…»

-*-

Юно стоял на берегу, наблюдая за тем, как волны меняли цвет от темно зеленого до синего. Небо баловало синевой в просветах между спешащими за ветром тучами. Воздух был тяжелый и липкий, предвещая скорую и долгожданную грозу. Пожарник хмыкнул, погода часто подстраивалась под его душевные волнения. Вот и в этот раз было так. Юно вдохнул полной грудью и закрыл глаза.
Это точно было то место. Именно здесь Чанмин в прошлый раз кидал камешки в воду. И если шестое чувство не подводило, тот должен был еще прийти сюда. Проблема заключалась лишь в том, что Юнхо понятия не имел, когда конкретно парень придет.
Он открыл глаза и перевел взгляд на второй берег как раз тогда, когда рядом остановился человек. Юно даже не пришлось поворачивать голову, чтобы признать в том Чанмина. Хваленое шестое чувство сразу же опознало в высоком незнакомце того самого поджигателя.
- Мы видим, ты вспомнил, - сказал Чанмин, присаживаясь и набирая камешков в ладонь.
Юно неопределенно кивнул. Он некоторое время смотрел за тем, как щебенка последовательно летела в воду с подачи поджигателя.
- Чанмин.
- Надо же, даже имя? – в голосе насмешка.
Еще один камень утонул в волнах.
- Я помню не так много, - он провел взглядом круги на воде. - Твое имя я вообще подсмотрел на сайте детдома.
Чанмин отряхнул ладони, затем присел и снова набрал пригоршню камней. Пожарник понял, что тот не собирается комментировать это откровение, потому спросил:
- Мы с тобой были близки?
Чанмин поднялся и продолжил кидать щебень в воду. Не дождавшись ответа, Юно сделал вторую попытку, основанную на ощущениях:
- Ты мой брат?
Чанмин кивнул, продолжая кидать камни.
- Можно сказать сводный. У нас был один дом. Кровной связи у нас нет.
Юно повернулся и посмотрел на Чанмина. Он не понимал, почему верит этому странному парню. В сущности, он не должен был. Но почему-то казалось, что кто-то уже рассказывал ему это. В больнице. Или во сне. Или где-то еще. Только тогда Юно не запомнил ни голоса, ни лица говорившего. А жаль.
Чанмин невозмутимо кидал камешки в воду, следя за полетом из-под козырька кепки. Юно вспомнил, как огонь вспыхивал рядом с этим парнем и решил, что его собственное прошлое, не тревожившее до этого момента, могло и подождать. А вот жизни людей нужно было защищать постоянно. А защищать их от огня – задача пожарника.
Перед глазами промелькнули темные струи дыма – воспоминания о складе и кольце огня. Больше никого там не было, да и так ровно поджечь, чтобы не задеть стоявшего в центре человека, сложно… Значит…
- Ты можешь поджигать вещи? – спросил Юно, надеясь, что был прав в догадке.
- Поджигать может любой. Мы воспламеняем взглядом, - поправил Чанмин, отправляя очередной камень по более высокой траектории.
- Как?
- Усилием воли. Направленной мыслью, - поджигатель пожал плечами, а затем и неопределенно взмахнул рукой, прежде чем кинуть камень: - Мы не знаем.
Пожарник слегка нахмурился. Манера обращения к себе у этого Чанмина была крайне напрягающей. Юно задал еще один вопрос, подавив в себе неприязнь:
- Это ведь из-за тебя сгорел детдом?
Чанмин впервые повернулся к пожарнику и посмотрел тому в глаза. Юнхо увидел, что те переливаются от темно-красного и пурпурного до золотистого и просто желтого оттенка. И пожарник неожиданно вспомнил маленького мальчишку, забито сидевшего в углу, потому что никто не хотел с ним играть. Из-за странных глаз и…
«Вокруг него все портится! Все горит!» - раздался в голове безликий шепот.
Не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, Юно сказал:
- Ты так и не стал носить линзы.
Пожарник сам не понял, почему сказал это. Но ему показалось, что они когда-то это обсуждали. Очень давно.
Чанмин запоздало усмехнулся и надел очки, отворачиваясь к воде.
- Они жгут нам глаза, - сказал он.
Парни молчат некоторое время, а потом Чанмин заговорил. Он начал рассказывать, как будто понял, что по-другому Юнхо просто не вспомнит. Чанмин говорил о том, что Юно был единственный, кто не боялся подойти к странному мальчику. И даже не шарахался от внезапно загоравшихся вокруг него вещей, когда тот сильно злился или пугался. И о том, что они на этой почве подружились. Юнхо восхищался способностью друга и говорил, что тот точно должен быть каким-то супергероем. Причем, тот каждый раз придумывал разные псевдонимы, чтобы люди вокруг не сразу узнали, кто же «спасает день». Юно постоянно твердил, что Чанмин должен был назначить его правой рукой, потому что «рядом с Бэтменом должен быть Робин». Это было даже в какой-то степени весело, когда они шалили вдвоем. Юнхо любил говорить, что огонь – это самая крутая стихия, потому он всегда будет за неё… А потом Чанмин как-то увидел грустного Юно и узнал, что того никто не поздравил с Днем Рождения.
- Мы сделали тебе торт из обувной коробки, которую нашли в кладовке. Понатыкали туда карандашей, вместо свечей и принесли тебе. Тебе всегда нравилось наблюдать за тем, как сами по себе зажигаются вещи, потому был в восторге от того, как вспыхнули импровизированные свечи, - Чанмин подбросил сразу пять камней в воздух. – Пуф! И твои глаза засветились счастьем.
Юно слабо улыбнулся, пытаясь вспомнить хоть что-то из этого. Да, для маленького ребенка огонь был красивой и яркой игрушкой, пока не обжигал.
- А потом мы решили зажечь огоньки по стенам вместо гирлянды. И… Нас напугал какой-то звук и огни вспыхнули слишком сильно. Мы не знали, что наш домик был деревянным, он так быстро загорелся.
Чанмин рассказал, как они перепугались, и как пламя вспыхнуло еще ярче. О том, что они побежали прятаться в шкафах. Детьми они думали, что в шкафу можно было переждать все что угодно. Оттуда Чанмина вытащили пожарники. Юно повезло меньше, на его шкаф упала балка, и мальчишку вытащили без сознания. Да еще и окровавленного. Чанмин, увидев друга в таком состоянии, подумал, что тот умер, потому испугался и сбежал.
- Только через несколько месяцев мы узнали, что ты выжил, - Чанмин снова отряхнул руки и поправил кепку на голове. – Мы уже успели тебя похоронить мысленно, а ты выжил. Вот только для тебя нас уже не существовало. Ты совершенно не помнил, что произошло до пожара. Да и твои новые родители твердили тебе, что это было уже не важно.
Юнхо кивнул.
- Они сказали, что раз я не помню событий, значит, боженька дает мне шанс начать сначала.
Поджигатель скривился, но кивнул.
- Ты был так счастлив, мы же наблюдали за тобой. Мы с тобой когда-то думали, что вдвоем сможем сделать наш город счастливым. Мы с супер силами, и ты – мой помощник. Увидев тебя счастливого, мы подумал, что уже сделали кого-то счастливым. А потом поняли… что нам как-то глубоко все равно на других. Нас не грели улыбки. А вот огонь – да. Нам просто нравится, какой он. Как горит. Как светит. Как пожирает все, чтобы выжить. Нравится, потому что он теплый и не может нам навредить. В отличие от людей, которые его боятся. Огня. Нас.
Чанмин поднял камень и подбросил его в воздух.
- Нас нельзя контролировать. Так же как и огонь… Ты говорил, что будешь всегда его выбирать, но выбрал воду. Пожарник.
Последнее слово Чанмин выговорил с таким отвращением, как будто съел что-то до жути горькое или кислое.
- Пошел против нас… - поджигатель ухмыльнулся, одевая очки. - Ты знаешь, мы ведь можем воспламенить весь город на том берегу.
Юно похолодел.
- Как думаешь, твои люди успеют потушить его до того, как люди сгорят там заживо?
- Чанмин, - предостерегающе начал Юно.
- Думаю, нет. И знаешь, что? – Чанмин повернул голову к собеседнику и слегка опустил её, чтобы смотреть на Юно поверх очков. – Нам чхать.
- Но ты не сделаешь этого.
- Нет.
Юнхо благодарно выдохнул.
- Не сейчас. Потом, когда будет настроение. Когда нам этот город осточертеет окончательно…
Пожарник уставился на бывшего друга. Чанмин рассмеялся, кинул камень в воду, отряхнул руки, поправил очки и направился к автобусной остановке. Юно потрясенно стоял на месте и следил за уходившим Чанмином. Тот остановился и обернулся, как будто вспомнив что-то.
- И знаешь, что? Ты – главная составляющая нашего настроения! Так что да, город будет счастлив, если мой помощник, поможет нам в этом!
Чанмин легко впрыгнул в подошедший автобус. А пожарник подумал, что ему в жизни не хватало только развлекать парня, со способностями к пиромантии… Юнхо был готов поспорить на что угодно, что в детстве представлял их план «сделать город счастливым» совершенно по-другому.

@темы: band: dong bang snin ki, Star King - 2014

---

[Shun]

Название: Исключение из правил
Коллажист: Kara
Автор: Shun
Количество слов: ~3 600
Фандом: DBSK, SHINee
Пейринг/Персонажи: Чон Юнхо / Ли Тэмин
Категория: слэш
Жанр: экшн
Рейтинг: PG-13
Саммари: Кто-то создает проблемы, кто-то их решает.
От автора: Ахаха. Не стоит, правда.



Те, кто думают, что корейцу сложно затеряться в Италии, либо никогда там не были, либо специально заблуждаются. С тех пор как Европа начала бороться с дискриминацией, тысячи азиатов хлынули сюда в поисках лучшей доли. Это за вычетом сотен туристов. Было бы желание, потеряться среди маленьких улочек оказывалось не сложнее, чем пожарить яичницу.

Юнхо намазал медом тост, щедро полил его сливками и с большим удовольствием отправил в рот холестериновую бомбу. Официантка, убиравшая соседний столик, одобрительно ему улыбнулась. Она любила больших мужчин с хорошим аппетитом. Юнхо знал об ее невинной слабости, поэтому часто заходил позавтракать именно в это кафе. Гораздо приятнее есть, когда тебе улыбаются, а не косятся с осуждением на каждый кусок, мысленно подсчитывая калории. Некоторые совсем с ума сошли со здоровым образом жизни, непонятно почему эти некоторые открывали кафе и рестораны – видимо, втайне были мазохистами.
Мобильник на столе завибрировал, и Юнхо недовольно покосился на него. Он терпеть не мог, когда работа отрывала его от еды или сна. Чужие проблемы всегда могли подождать, а собственными Юнхо старался не обзаводиться.
Он вообще тщательно избегал любых привязанностей, кроме клубничного молока и тостов с медом на завтрак, потому что привязанность автоматически означала уязвимое место. Есть работы, на которых ты не можешь позволить себе такую роскошь, как быть слабым.
Юнхо тщательно прожевал кусок тоста и только потом ответил на звонок. Разговаривать с набитым ртом было невежливо, этот урок он успел выучить за годы жизни в Европе.
– Синьор Чон?
Голос собеседника оказался незнакомым, и Юнхо сразу же напрягся и начал оглядываться по сторонам, проверяя пути отхода. Кафе он знал, как свои пять пальцев, недаром при первой же встрече сумел обаять официантку так, что она невольно сама все ему подсказала и рассказала, но никогда не стоило недооценивать противника. Он бы сам первым делом заблокировал бы оба входа и расставил бы несколько крепких парней у окон, чтобы оставить минимальный шанс на побег.
Юнхо, как никто другой понимал, что даже отлично спланированная операция может провалиться из-за ерунды, поэтому никогда не гарантировал стопроцентного результата. Возможно, это лишало его части клиентов, зато совесть по ночам спокойно спала и мстители с ружьями наперевес по пятам не бегали.
– Синьор Чон, ваш номер мне дал синьор Шим, он сказал, что вам можно доверять.
– Пароль? – поинтересовался Юнхо.
При должном желании можно было, хоть и с трудом, отследить тоненькую ниточку, все еще связывавшую его с Чанмином, поэтому без оговоренного пароля Юнхо ни с кем разговаривать не собирался.
– Spellbound, – с чудовищным итальянским акцентом ответил будущий клиент.
Юнхо тут же перестал оглядываться по сторонам и подвинул к себе поближе тарелку с недоеденным тостом.
Spellbound – так назывался захудалый бар, где они с Чанмином впервые встретились. Вряд ли о нем помнил даже владелец, прикрывший это злачное место через пару месяцев после открытия, зато название служило отличным паролем. По крайней мере, пока, потому что месяца через два Юнхо собирался пароль поменять. Он считал, что не бывает излишней предосторожности, бывают мертвые идиоты, не пожелавшие себя обезопасить.
– Мне нужна ваша помощь в одном деликатном вопросе, – продолжил клиент и замолчал. Юнхо погонял вилкой тост по тарелке. Очень хотелось закончить поскорее разговор и наконец-то спокойно позавтракать. Он не собирался расспрашивать клиента о его проблемах, они были не на светском приеме, чтобы соблюдать правила приличия. Если кто-то озаботился найти контакты Чанмина, значит, ему не был нужен психоаналитик для наводящих вопросов.
– Дело в том, синьор Чон, – клиент все таки прервал тягостное молчание, – что мне нужно доставить одного знакомого в Портело. Чем скорее, тем лучше. Там работает мой знакомый и это единственный способ незаметно вывезти его из Европы.
“Слишком много ненужных подробностей”, – подумал Юнхо. Он предпочитал знать поменьше, чтобы не будить в людях любопытства.
– Вывезти как можно быстрее и как можно незаметнее, я правильно понимаю?
– Совершенно правильно. Он плохо говорит на итальянском, не ориентируется в Европе и, ну… – клиент помялся. – Возможно, кто-то захочет помешать ему улететь.
– Насколько сильно захочет?
От ответа зависел выбор машины и оружия, Юнхо не в первый раз помогал людям по быстрому покинуть страну, ставшую вдруг негостепреимной.
– Очень сильно, – вздохнул клиент. – Настолько сильно, что вряд ли его остановит нарушение закона.
Юнхо с тоской посмотрел на полностью остывший тост. Вряд ли Чанмин, который как раз любил всякие подробности, направил бы ему клиента с опасными мафиози на хвосте, но связываться все равно не очень хотелось. Юнхо недавно закончил очередное дело и мечтал, как проведет несколько месяцев в тишине и спокойствия, тратя честно заработанные деньги.
– Где я могу забрать вашего знакомого? – спросил он, вставая из-за стола.
Все равно аппетит уже испортился.


Мальчишка стоял возле отеля, переминаясь с ноги на ногу. Драные синие джинсы, майка, которая больше открывала, чем скрывала тощую грудь, огромные наушники – он мало чем отличался от других таких же мальчишек, приехавших в Италию учиться или работать. И что им всем в Южной Корее не сиделось.
Юнхо сбежал из Сеула только потому что не любил проблемы, а по юности и глупости успел вляпаться в несколько крайне неприятных историй. С одной стороны, это был хороший урок, больше таких ошибок он не совершал, а с другой – порой он очень скучал по родителям и младшей сестре. Иногда он покупал пару бутылок вина, открывал блог Чихе и методично напивался, рассматривая ее фотографии и читая рассказы о жизни и работе. Это было все, что осталось у него от семьи, давно-давно похоронившей непутевого сына. Сообщать им, что похоронили они чужое тело, Юнхо не собирался. Уж лучше пусть считают его мертвым.
Мальчишка в драных джинсах в очередной раз посмотрел на дорогу. Он явно устал ждать, но не решался даже отойти в тень отеля, чтобы не пропустить своего спасителя. Видимо, достаточно крепко вляпался, хорошо, что у него нашлись богатые покровители. Без денег Юнхо бы даже с кровати не встал, не говоря уже о том, чтобы потратить целый день, подбирая машину, оружие и просчитывая оптимальный маршрут от Милана до Лиссабона.
Его услуги стоили дорого, может быть, слишком дорого, но Юнхо делал все, чтобы оправдать свою репутацию.
Он еще раз пару раз внимательно оглядел мальчишку, прикидывая, что тот успел натворить в Милане, и только потом выехал из-за угла.
Отличный был наблюдательный пункт – тебе видно все, а тебя не видит никто.
– Не меня ждешь? – он приоткрыл дверцу со стороны пассажира, и пацан тут же уселся на свободное место.
Зря он так, не стоило так безоглядно доверять первому встречному, который с легкостью мог оказаться подсадной уткой. Впрочем, в его возрасте Юнхо только начал задумываться об осторожности. К счастью, ему повезло, и цена за допущенные ошибки не оказалась стоимостью в жизнь. Многим, из тех кого он знал, не удалось настолько легко отделаться.
– Пароль? – наконец сообразил мальчишка.
– Люцифер, – хмыкнул Юнхо.
Пароль был дурацкий, но на нем настоял клиент, и Юнхо предпочел не спорить. В конце концов, их пароли с Чанмином со стороны тоже не выглядели верхом оригинальности и остроумия.
– Меня зовут Тэмин, – мальчишка ощутимо расслабился, перекинул свой огромный черный рюкзак на заднее сиденье и пристегнулся, чем сразу заслужил плюс десять очков в карму.
Юнхо ненавидел напоминать про ремень безопасности, чем всегда пользовался Чанмин, чтобы его позлить.

Первые пару часов прошли в молчании. Тэмин смотрел в окно, то и дело начиная барабанить пальцами по коленке, потом одергивал себя, но затем вновь начинал отстукивать ритм в такт песням, звучавшим по радио. Он нервничал, тут к гадалке не нужно было ходить. Наверное, разговор ни о чем сумел бы его успокоить, вот только Юнхо давно разучился вести светскую болтовню. Несколько раз он пытался мысленно начать беседу, но дальше “прекрасная погода, не так ли?” и “где ты родился? А я в Кванджу” дело не продвинулось. Тем более, рассказывать про Кванджу было глупо. Именно поэтому Юнхо обычно старался держаться подальше от соотечественников – слишком велик оказывался риск сболтнуть что-нибудь лишнее.
Обычно он говорил, что вырос в Сеуле, если ситуация все таки требовала ответа. Технически он почти не лгал.
Юнхо уехал из дома в четырнадцать, чтобы помочь семье, увязшей после сокращения отца в нескончаемых долгах. Нужно было платить за квартиру, за школу Чихе, за сотню других мелочей, о которых он в детстве не задумывался. Мать получала слишком мало, а отец впал в депрессию и даже с дивана отказывался вставать.
Поначалу Юнхо мечтал стать айдолом . Тогда ему казалось, что все просто – стоит выиграть пару танцевальных конкурсов, и все агентства в очередь за ним выстроятся. С конкурсами получилось, но агентства почему-то не спешили приглашать к себе перспективного новичка, поэтому пришлось устроиться в ресторан. Те два месяца, что Юнхо провел в костюме желтого цыпленка, заманивая посетителей, он до сих пор вспоминал с содроганием. Довольно быстро стало ясно, что цыплята зарабатывают непозволительно мало, а вот крутые ребята на мотоциклах, обносящие маленькие магазинчики и потрошащие банкоматы, непозволительно много. Если бы не Чихе и постоянно заплаканная мать, Юнхо бы не решился присоединиться к своей первой банде, все же его хорошо воспитывали, но в борьбе между моралью и пустым кошельком, кошелек одержал убедительную победу.
Возможно, если бы Юнхо тогда задумался о последствиях, сейчас он бы не вез незнакомого пацана из Милана в Лиссабон, а танцевал где-нибудь в в “Токио Дом”. К сожалению, в четырнадцать лет мало у кого хорошо работают мозги.

– Вы давно живете в Италии? – неожиданно заговорил Тэмин. Скорее всего, он устал молчать и решил таким образом отвлечься от невеселых мыслей.
– Года три, – ответил Юнхо.
На самом деле, он жил здесь около семи лет – сначала в Риме, потом во Флоренции, а недавно перебрался в Милан. Он старался подолгу не задерживаться на одном месте, чтобы его было сложнее отследить. Эту часть работы Юнхо не любил больше всего, он терпеть не мог переезжать.
– Здорово, – сказал Тэмин. – Я бы пожил тут годика три. Жаль, что приходится возвращаться.
– В мире есть еще много стран, – утешил, как мог, Юнхо.
Чанмин всегда говорил. что с тактом у него большие проблемы.
Тэмин только вздохнул и вновь замолчал. Со светскими беседами у него явно тоже не ладилось.

Они миновали Пьяченцу и направлялись в сторону Лиона, когда Юнхо впервые заметил синий “фиат”, повисший у них на хвосте. Он мало чем отличался от сотни таких же “фиатов” на трассе, но Юнхо обратил внимание на слишком приметный брелок на лобовом стекле. Сам бы он первым делом от него избавился.
На самом деле, машина, которую ему подогнали по знакомству, ему не нравилась – красная спортивная тачка невольно притягивала взгляды даже в Италии, где каждый третий считал своим долгом заработать на “Феррари” или “Ламборджини”. Получалось, правда, далеко не у всех. Но выбирать, когда у тебя есть всего двенадцать часов на разработку операции, не приходилось.
У этой машины оказался самый мощный мотор из всех доступных вариантов, а Юнхо подозревал, что скорость ему пригодится. Как всегда, он не ошибся в расчетах.
Трасса в это время была забита автомобилями, еле-еле тащившимися со скоростью тридцать километров часов, так что “фиату” не составляло никакого труда держаться к ним поближе.
Настолько поближе, что Юнхо успел выучить каждую ворсинку на большом меховом брелке. Чужой непрофессионализм всегда его раздражал.


Тэмин, к счастью, не обратил внимание, что за ними следят, хотя продолжал пялиться в окно. Это было на руку, Юнхо не хотел, чтобы тот начал волноваться раньше времени.
Он еще раз сверился с навигатором, мысленно возблагодарив технический процесс за малые и большие его радости, а потом резко свернул на неприметную дорогу, уходившую спава от трассы. Ему даже перестраиваться не пришлось, чего нельзя было сказать о “фиате”, водитель которого сразу же занервничал, пытаясь выбраться из плотного потока машин.
– Что случилось? – Тэмин вздрогнул, словно просыпаясь.
– Так проще добраться, – пояснил Юнхо. – Пробки.
– А… – Тэмин не стал уточнять дальше.
В каком-то смысле так действительно было проще, но приходилось делать немалый крюк, который совсем не экономил время. Если бы не проклятый “фиат” Юнхо бы предпочел остаться на трассе и тащиться со скоростью черепахи.

Они проехали несколько деревенек и безымянный городок, когда Юнхо различил вдалеке рев двух моторов. Дорога выглядела пыльной и пустынной, как жизнь верблюда в Сахаре, поэтому никакой необходимости так гнать у фермеров, скорее всего, не было.
Даже Тэмин вышел из своей летаргии и вместо пейзажей уставился в зеркало заднего вида, одновременно выдергивая нитки из дырки на джинсах. Видимо, надеялся к концу их путешествия остаться голым.
– Прекрати, – сказал Юнхо. – Все под контролем, не надо издеваться над одеждой.
Тэмин послушно кивнул и тут же начал теребить лямку на плече. Наверное, надо было ему купить мягкую игрушку, чтобы занять руки.
Машины стремительно приближались, теперь Юнхо мог их не только услышать, но и внимательно рассмотреть – уже знакомый ему зеленый “фиат” и большой черный “мерседес” с замазанными грязью номерными знаками. Дешевый, кроме того опасный, прием. Такие автомобили в первую очередь привлекали внимание карабинеров.

Юнхо съехал на обочину, заглушил мотор и выбрался из машины, чтобы небрежно опереться на открытую дверцу. Он прекрасно знал, что со стороны смотрится почти безобидно: высокий, слегка оплывший на пицце и синнабонах, азиат в смешных красных кроссовках под цвет автомобилю. Юнхо всегда старался выглядеть как можно безопаснее, некоторые покупались на его животик и дружелюбную улыбку, не подозревая с какой скоростью он может двигаться при желании.
“Фиат” и “мерседес” тоже съехали с дороги и остановились неподалеку, оттуда выбрались пять мордоворотов в одинаковых черных костюмах. Юнхо всегда интересовало, как они не тают под слоями дешевой плотной ткани в такую жару. Шестой из преследователей не стал над собой издеваться и оделся в джинсы и простую белую футболку.
– Слушай, ты, – начал один из пяти в черном, – ты кто такой вообще?
Неправильный вопрос. Впрочем, Юнхо сомневался, что кто-то сейчас смог бы задать ему правильный. В любом случае, он собирался цинично врать.
– Меня зовут Хичоль, – представился он именем старого приятеля. – Ким Хичоль. Что случилось, ребята?
Мордовороты переглянулись.
– Мы ищем одного паренька, – заговорил тот же самый черный. Видимо, он работал у них чем-то вроде переговорщика. Ну, или единственный из всех освоил пьемонтский итальянский, а не тот жаргон, на котором привыкли общаться на Сицилии. – Сдается нам, он у тебя в машине.
– Вполне возможно, – вежливо улыбнулся Юнхо. – Меня попросили подвести одного знакомого, понятия не имел, что у него какие-то проблемы. Хотите взглянуть на него?

Краем глаза он успел заметить побледневшее от ужаса лицо Тэмина, трясущиеся губы, расширенные зрачки, заполнившие всю радужку, а затем мордовороты совершили одну из самых больших ошибок в своей жизни. В общем, как Юнхо и предполагал.
Они всей толпой бросились именно к открытой дверце, не подумав обойти машину с двух сторон. Для некоторых мышей достаточно просто распахнуть клетку и положить кусочек сыра, остальное они сделают сами.
Первый из черных даже не понял, что случилось, когда кулак Юнхо врезался ему в висок. Он громко охнул, тяжело оседая на землю, пока второй потянулся за оружием. Очередная ошибка – оружие всегда стоило держать под рукой. Он тоже не успел ничего сделать, хотя бы потому что удары локтем в солнечное сплетение и пяткой по яйцам обычно лишают людей мобильности. Третий достал пистолет, большой черный “глок”, больше предназначенный пугать, особенно если оказывался в неумелых руках. Трясущимися руками он попытался навести его на Юнхо, но пуля ушла в “молоко”, когда тот, рухнув на землю, ушел с линии выстрела и в подкате сбил стрелявшего с ног. Четвертый и пятый, скорее всего растерялись, потому что открыли беспорядочную стрельбу и зацепили своего же напарника, слишком неловкие и тупые, чтобы попасть в Юнхо. Несколько ударов по печени и почкам быстро их охладили. Не прошло и трех минут, как все пятеро лежали мордами в пыль, а Юнхо стоял над ними с трофейным “глоком” в руках. В этот раз ему не пришлось доставать любимую “беретту”. В какой-то степени было даже обидно, что за ним отправили таких идиотов, неспособных всей толпой справиться с одним-единственным противников.
– Не-не, парень, я водила. Всего лишь водила, меня наняли привезти-увезти, я их в первый раз вижу, – шестой из преследователей, тот самый, в джинсах торопливо зачастил, поднимая руки.
– На землю, – приказал Юнхо.
У него не было ни времени, ни желания разбираться, кто тут простой водитель, а кто главарь.


Видимо, сицилийские мамы хорошо кормили своих сыночков, потому что Юнхо проклял все на свете, пока перетаскивал бесчувственные тела в автомобили. Хорошо, что Тэмин вызвался помочь, иначе бы поясница Юнхо точно бы прокляла своего хозяина.
– Они, что, пиццу на завтрак, обед и ужин жрали? – утомленно выдохнул он, фиксируя куском веревки руки и ноги последнего мордоворота.
Удар рукояткой по затылку надолго успокоил всех шестерых, но Юнхо предпочитал не рисковать. Теперь со стороны казалось, что путники притомились и решили устроить небольшую сиесту на обочине, ничего удивительного для итальянской жары. На пустынной дороге их вряд ли бы обнаружили в скорое время, а кляпы во рту и веревки с морским узлом не позволяли им отправиться в дальнейшее путешествие самостоятельно.
Тот, кто их послал, явно скоро начнет нервничать, но фору в несколько часов Юнхо обеспечил. К тому времени они окажутся уже во Франции, если не в Испании, где найти их итальянским преступникам будет посложнее. чем доказать теорему Ферма.

– Я думал, ты меня им отдашь, – пробормотал Тэмин, когда они уже вернулись на трассу и медленно подъезжали к Лиону.
Сколько же часов ему потребовалось, чтобы прийти в себя.
Юнхо пожал плечами в ответ.
– Мне заплатили, чтобы я доставил тебя в Лиссабон, почему я должен был тебя им отдать?
– Прости, но ты не выглядишь...ну...слишком опасным.
Тэмин выбрал очень изящный эвфемизм, чтобы не назвать Юнхо слабаком.
– Разумеется, – он широко улыбнулся. – Поверь мне, я трачу много часов сначала в спортзале, а потом в ресторане, чтобы не выглядеть слишком опасным. Чаще всего, это срабатывает.
– Мне действительно очень понравилось в Италии, – без всякого перехода продолжил Тэмин. – Жаль, что я оказался слишком любопытным.
– Ничего, с годами это проходит. Посмотри на меня.
Тэмин словно воспринял его слова буквально, потому что внимательно посмотрел на Юнхо, а затем вновь заговорил.
– Я увидел ту девушку, в переулке, она просто шла домой. Я всего лишь пошел за ней, потому что нам было по дороге. Нет, я знал другую дорогу, подлиннее, но почему-то пошел по этой. У девушки были очень красивые ноги.
Юнхо вначале хотел прервать этот поток бессвязных откровений, но поглядел на Тэмина, который вновь начал дергать лямку на майке, и прикусил язык. Зря Чанмин говорил, что у него совсем нет чувства такта. Юнхо понимал, что порой людям, пережившим стресс, необходимо выговориться, иначе они просто взорвутся от слов.
– Я шел за ней, она завернула за угол, а дальше начала кричать. Очень громко кричать. Я должен был развернуться и убежать, но я рванулся посмотреть, что происходит. Понимаешь, она очень страшно кричала. Тот мужик, Сальваторе, я видел его в клубе пару раз, мне говорили, что он из мафии, он просто стоял и бил ее ногами, а потом достал нож. Никогда не думал, что в людях столько крови и что кишки выглядят… – Тэмин скривился так, будто его затошнило.
Скорее всего, на самом деле затошнило. В первый раз, когда Юнхо увидел человеческие кишки, его он блевал, пока него от завтрака в желудке осталась только желчь.
– Он сказал, что она ему изменила. Эти его люди, они схватили меня, а девушка лежала, выпотрошенная как рыба, и Сальваторе рассказывал мне, что она ему изменила, – голос у Тэмина задрожал. – Я не понимаю, почему за измену нужно кого-то потрошить, он бы мог ее просто бросить. Сальваторе достал пистолет, и я понял, что сейчас умру вслед за девушкой. Блин, мне даже не нравятся девушки. Зачем я за ней пошел?
– Как ты убежал?
Не то чтобы Юнхо волновал ответ на вопрос, но он знал, что нужно отвлечь Тэмина от воспоминаний, пока у того не началась истерика.
– Полиция. Кто-то вызвал полицию. Они растерялись, а я убежал. Но они запомнили мое лицо. В том клубе было мало корейцев, вычислить меня заняло бы пару часов максимум, поэтому я знал, что они придут за мной и позвонил Джонхёну. Джонхён сказал, что ты мне поможешь.

Юнхо подумал, что в то утро в кафе ему звонил явно не какой-то Джонхён, а совершенно точно итальянец, хотя вся цепочка его мало интересовала. Гораздо больше его интересовал Тэмин с этими его глазами раненого олененка, пухлыми губами и бледной молочной кожей. Наверное, на ней легко оставались синяки и засосы.
“Блин, мне даже не нравятся девушки”, – эта фраза настойчиво крутилась у него в голове.
Юнхо всегда был категорически против секса с клиентами, он не раз это повторял, но сейчас железобетонное правило казалось ему уже не таким железобетонным.
А тут Тэмин, как назло, сунул в рот руку и начал медленно облизывать пальцы. Он очень нездорово справлялся со стрессом. По крайней мере, нездорово для Юнхо.
– Притормози здесь, пожалуйста, – неожиданно попросил Тэмин. – Что-то меня укачало.
Второй раз за день Юнхо съехал на обочину и отъехал чуть подальше,благо подвеска позволяла, чтобы свет фар проезжавших мимо машин не слепил глаза.
Тэмин громко вздохнул, словно собираясь с духом, а потом перебрался на водительское сиденье, прямо на колени Юнхо.
Тот успел открыть рот, чтобы задать самый глупый вопрос на свете, но Тэмин оказался быстрее, и вместо глупого вопроса получился поцелуй – сначала медленный, неуверенный, потом все более жесткий.
Чертова машина определенно не была предназначена для секса, по крайней мере, Юнхо готов был поклясться в этом,когда в третий раз стукнулся головой о крышу, а коленкой о руль.
– Слушай, – с сожалением сказал он, пытаясь остановить Тэмина. – Давай хоть до отеля доедем, старый я для таких развлечений, да и в аптеку надо зайти, как-то я не планировал бурный вечер.
Тэмин вместо ответа громко фыркнул, но послушно вернулся на пассажирское место. На его коже действительно очень легко оставались засосы.

Юнхо завел машину и торопливо поехал к Лиону, благо в это время трасса была полупустой. Внутренний голос настойчиво твердил, что они зря теряют драгоценные часы, но, кажется, второй раз в жизни Юнхо сумел его заткнуть. Тэмин рядом то и дело облизывал губы, проводил пальцами по шее и осторожно касался его коленки, напоминая, что он здесь, он рядом.
Будто Юнхо мог об этом забыть.

Был бы здесь Чанмин, он бы громко смеялся, вслух повторяя Юнхо все его правила, но Чанмин мирно спал в своей кровати в далекой Вене, внутренний голос молчал, Тэмин ерзал на кресле, и дорога стелилась перед ними такая гладкая, такая безмятежная.
Казалось, по ней можно ехать всю жизнь. В конце концов, в этом мире не существовало ни одного правила без исключения.
О Сальваторе, Лиссабоне и осторожности Юнхо собирался подумать завтра. И ни минутой раньше.

@темы: band: dong bang snin ki, band: shinee, Star King - 2014

---

Witchcraft

[Генерал Кросс]

Название: Witchcraft
Коллажист: noonaknowsbest
Автор: Генерал Кросс
Количество слов: ~3 000
Фандом: f(x), SNSD, ЕХО
Пейринг/Персонажи: Чон Суджон (Кристал), Чон Суён (Джессика), Эмбер, Ким Чунмён(Сухо), Пак Чанёль
Категория: джен, немного фемслэша
Жанр: юмор, магия!АУ
Рейтинг: PG
Саммари: Быть ведьмой временами очень весело.
От автора: Нуна, дорогой мой коллажист, я тебя очень люблю! Спасибо тебе за такую красоту! Надеюсь, ты меня не убьешь, мимими^^

Суён тяжело вздыхает и резко срывает одеяло со спящей Суджон, та только недовольно что-то бормочет, но глаза не открывает.
– Чон Суджон, немедленно вставай! – Суён наклоняется и щекочет пятки.
– Отстань, – Суджон наконец-то открывает один глаз и зыркает на сестру.
– Сделай одолжение, не беси меня, – Суён морщится и складывает руки на груди. – Ты мне клятвенно обещала, что сходишь со мной в лавку Чанёля.
– Ну выходной же! Совершенно не обязательно вставать в такую рань, – ноет Суджон.
– Уже за полдень, – строго замечает Суён. – И лавка Чанёля всего в трех кварталах от дома. Вернемся очень быстро, можешь потом хоть до вечера спать.
– Какая же ты вредная, – бубнит Суджон, но на кровати все-таки садится.
– Я не вредная, я ответственная, – обиженно говорит Суён, разворачивается и выходит из комнаты.
– Зануда, – шепчет Суджон, надеясь, что Суён не слышит ее из коридора.
– За зануду получишь, – глубокомысленно замечает голос откуда-то из угла комнаты. Суджон оборачивается и смотрит на сидящую в углу игуану.
– Чунмён, ты – мелкий подстрекатель, – фыркает Суджон и подходит ближе. – Вот только попробуй что-нибудь сказать Суён.
– Как будто я собирался, – Чунмён закатывает глаза, и Суджон прыскает от смеха, уж очень забавно тот смотрится. – И вообще, я старше тебя.
– Да-да, конечно, – хихикает Суджон и берет Чунмёна на руки. – Временами ты еще зануднее, оппа.
– Вредина, – припечатывает Чунмён, Суджон на это лишь смеется и идет в ванную вместе с ним.
– Куда это ты меня тащишь? – напрягается тот.
– Умываться, конечно же, – Суджон мстительно улыбается и поворачивает кран.
– А может не надо? – Чунмён делает попытки уползти, но получается не очень.
– Надо, – кивает Суджон и сует Чунмёна под воду, который тут же начинает верещать и пытается выбраться из раковины. Суджон громко хохочет, напоминая в этот момент ведьму. Впрочем, она ведьма и есть.

– И не вздумай тут баловаться, пока нас не будет, – Суён присаживается на корточки, наклоняясь над Чунмёном.
– Серьезно? – фыркает Чунмён. – Я – игуана, ты забыла? Я физически не в состоянии ничего натворить.
– Ага, только кто на прошлой неделе изодрал дверцу шкафа на кухне и разбросал по полу чипсы? – Суджон вопросительно выгибает бровь.
– Я хотел кушать, – Чунмён опускает голову вниз.
– Мы оставили тебе кучу еды, – говорит Суён, неодобрительно качая головой.
– Ну хорошо, я хотел чипсов, так лучше? – Чунмён закатывает глаза.
– Давай-ка ты в этот раз обойдешься без кулинарных изысков в виде вредный еды? – Суён протягивает руку и чешет Чунмёну бок.
– Ладно, – Чунмён тяжело вздыхает.
– Вот и умница, – Суён радостно хлопает в ладоши и встает.
– Все, мы ушли, – Суджон улыбается на прощание и выходит вслед за сестрой. – Думаешь, он ничего такого не выкинет? – спрашивает она уже на улице.
– Ему после чипсов было так плохо, что не должен, – Суён пожимает плечами и берет Суджон за руку. – Пойдем быстрее, мне недавно звонил Чанёль, спрашивал придем ли мы сегодня, потому что у него для нас есть какое-то дельце.
– Работать в выходной? – Суджон недовольно кривится и пытается выдернуть руку. – Ты серьезно?
– Не капризничай, – сердито говорит Суён, не отпуская ладонь. – Ты же знаешь, что у нас только теоретически есть выходные. Наши ведьминские силы могут понадобиться в любой момент.
– Я устала, хочу в отпуск, – нудит Суджон, но послушно идет за Суён.
– Ты говоришь это каждый день, – парирует Суён.
– Но это правда!
– Все, прекрати, мы уже пришли, – обрывает Суён, а Суджон строит мученическое выражение лица. – И не кривись.
– Хорошо, онни, – Суджон закатывает глаза.
Они стучат в ничем не примечательную дверь небольшого дома, и она тут не открывается, являя их взору улыбающегося парня.
– Привет! Я вас ждал! – он делает приглашающий жест рукой, и девушки заходят внутрь.
– Фу, Чанёль, чем у тебя так отвратительно воняет? – Суджон морщится и зажимает нос пальцами.
– Ох, простите, ко мне до вас оборотень заходил, запах не успел выветриться, – Чанёль разводит руки в стороны и неловко хмыкает.
– У меня от запаха псины глаза режет, – Суён громко чихает. – И, кажется, начинается аллергия.
– Еще раз простите, – Чанёль закусывает губу. – Я открыл окно, скоро должно стать полегче.
– Я надеюсь, – кивает Суён и снова чихает.
– Может, ближе к делу? – Суджон приподнимает брови и осматривает комнату, заставленную всевозможными склянками всех цветов и размеров.
– Да-да, конечно, – Чанёль широко улыбается. – Какие мои чудесные штучки вам нужны?
– Чанёль, прекрати так говорить, это звучит странно, – Суён закатывает глаза.
– Ладно-ладно, – Чанёль чешет в затылке. – Так за чем вы пришли?
– Естественно, за тем, что нельзя купить в обычном магазине специй, – фыркает Суён и достает из кармана листочек, передавая его Чанёлю.
– Так, так, так, что тут у нас, – Чанёль внимательно изучает список. – Ага, у меня есть все, кроме глаз тритона.
– С чего это вдруг? – Суджон удивленно смотрит на Чанёля.
– Оборотень последние забрал, а новые будут только завтра, – Чанёль пожимает плечами.
– Замечательно, – Суён тяжело вздыхает, а Суджон бьет себя ладонью по лбу. – Только задержки заказа нам сейчас не хватало.
– Так получилось, – Чанёль жалобно смотрит на них.
– Ладно, будем надеяться, что эта безумная бабка подождет с зельем до вторника, – Суён недовольно морщится. Будучи перфекционистом, она ненавидит, когда что-то идет не по плану. Особенно, если это как-то связано с их маленьким ведьминским бизнесом.
– Суён говорила, что у тебя было какое дело для нас? – Суджон быстро переводит тему, прекрасно зная, как ее сестра относится к таким вещам.
– Точно! – Суён оживает и даже улыбается. – Что у тебя там приключилось?
– Ох, там такая история! – Чанёль округляет глаза и прикладывает ладони к щекам. – Такой кошмар!
– Ближе к делу, – торопит Суджон. Не то, чтобы ей очень хочется работать в выходной, но ей нужно срочно отвлечь Суён от переживаний по поводу задержки заказа.
– В общем, в городе объявился какой-то то ли демон, то ли черт знает кто, который убивает ведьм, – рассказывает Чанёль благоговейным шепотом. – И оставляет на месте убийства оставляет это, – он достает из кармана небольшую коробочку и протягивает ее Суён. Та открывает ее и брезгливо морщится: на дне лежит огромный черный жук.
– Фу, какая гадость, – Суджон отшатывается и обхватывает себя руками. – Ненавижу насекомых.
– А можно нам посмотреть хотя бы на одно место убийства? – Суён продолжает внимательно рассматривать жука, закусив губу.
– Конечно! – Чанёль снова становится самим собой, растягивая рот в широкой улыбке. – Я напишу вам адрес.
– Во что мы ввязываемся? – бубнит себе по нос Суджон, когда радостный Чанёль вручает Суён листочек с адресом.

– Кажется, это здесь, – Суён еще раз сверяется с адресом и решительно толкает деревянные ворота, которые легко поддаются, даже не скрипнув.
– И кому придет в голову жить в ханоке, будучи ведьмой? – Суджон передергивает плечами. – Это же жутко.
– А мне кажется, тут здорово, – Суён хмыкает, осматривая небольшой внутренний двор. – Умиротворяюще.
– Брр, вот любишь ты всякий ужас, – Суджон ежится, искоса глядя на сестру.
– Зато ты у нас слишком нервная для ведьмы, – фыркает Суён и проходит в дом, не замечая, как Суджон показывает ей язык.
Следующие полчаса Суён задумчиво ходит по комнате, в которой убили ведьму, и внимательно все осматривает. Суджон стоит, прислонившись к стене, и не вмешивается: в способностях сестры она не сомневается. Суён всегда лучше справлялась с анализом ситуации, составлением плана и прочей умственной работой, зато у Суджон были лучшие зелья во всем Сеуле, если не во всей Корее.
Погрузившись в свои мысли, Суджон не замечает, как Суён зовет ее несколько раз, пока та не подходит и не кладет руку ей на плечо. От неожиданности Суджон вздрагивает и испуганно закрывает глаза.
– Ты чего? Это же я, – Суджон приоткрывает один глаз и видит удивленную Суён.
– Задумалась, – Суджон трясет головой, сбрасывая с себя оцепенение. – Нашла что-нибудь?
– О! Еще как нашла! – Суён хитро улыбается и потирает ладони друг об друга.
– И? – Суджон вопросительно выгибает бровь.
– Кто бы ни был убийцей, охотящимся за ведьмами, точно могу сказать одно – это не демон, – хмыкает Суён и щурит один глаз.
– Кто же тогда? Вурдалак? Оборотень? Вампир? – Суджон заинтересованно подается вперед.
– Хуже, – Суён усмехается, и ее глаза недобро блестят. – Человек.
– Все еще не могу поверить, что на ведьм открыл охоту обычный человек, – Суджон отрицательно качает головой, уже сидя на кухне в их квартире.
– Ну, во-первых, не такой уж он и обычный, раз смог убить пять достаточно сильных ведьм, – замечает Суён, садясь напротив Суджон через стол. – Во-вторых, человек не вызывает подозрений и не оставляет следов. По крайней мере, магических. Что приводит нас к тому, что нам нужна помощь.
– Чья? – Суджон удивленно смотрит на сестру.
– Кибома, конечно, – Суён достает телефон и набирает номер, шикая на Суджон, когда та пытается что-то сказать.
– Только этого мистера сарказм нам тут не хватало, – бубнит Суджон.
– Алло! Кибом? Привет, это Суён. Я звоню тебе вот по какому поводу, нам очень нужна помощь полицейского. Что? Оооо, – Суён удивленно вскидывает брови, и Суджон начинает более внимательно вслушиваться в разговор. – Да-да, конечно, я понимаю. А может... Ох, это было бы просто замечательно! Ты помнишь наш адрес? Спасибо, будем ждать. Пока!
– Ну что там, что? – Суджон даже подпрыгивает на месте от нетерпения.
– Кибом сказал, что не сможет нам помочь, – вздыхает Суён, а Суджон вскидывает руки вверх в победном жесте. – Но нам повезло, он пришлет замену.
– Оу, – Суджон вмиг серьезнеет. – Кого?
– Понятия не имею, – Суён беззаботно пожимает плечами. – Но Кибом сказал, что пришлет кого-то очень толкового. И понимающего.
– Хотелось бы верить, – Суджон тяжело вздыхает.

К тому моменту, когда раздается звонок в дверь, Суджон успевает заснуть и потому не горит желанием вставать и открывать. Только вот трезвон продолжается, и никто не спешит его прекратить.
– Черт тебя подери, Суён! – ругается Суджон, поднимаясь с кровати.
– Она в душе, – сообщает Чунмён из угла комнаты.
– Какая прелесть! – фыркает Суджон и все-таки идет ко входу, распахивает дверь и теряет дар речи.
– Добрый день. Чон Суён? – на пороге стоит девушка, по крайней мере, Суджон решила, что это девушка.
– С-с-суджон, – от волнения она начинает заикаться.
– О! – незнакомка округляет глаза и нервно растрепывает коротко стриженные волосы. – Я ошиблась адресом?
– Н-н-нет, – Суджон отрицательно качает головой и мысленно бьется головой о косяк. – Это моя сестра. А вы?
– Да, точно, я же не представилась. Детектив Эмбер Лью, меня прислал Кибом, – она неловко улыбается и протягивает руку. Суджон несколько секунд пялится на ладонь Эмбер, а потом неуверенно ее пожимает.
– Заходи...те, – Суджон делает приглашающий жест рукой.
– Можно на "ты", – кивает Эмбер и заходит внутрь, следуя за Суджон в сторону кухни.
– У тебя сегодня свидание, а ты мне ничего не сказала? – Суён появляется на пороге, заставая милую картину, как Суджон наливает кому-то чай. – Как зовут твоего парня?
– Суён! – шипит Суджон и делает страшные глаза. – Про какое свидание ты говоришь? Это Эмбер, она детектив, ее прислал к нам Кибом.
– Ее? – Суён шокированно разглядывает Эмбер, пытаясь сопоставить в голове то, что видит, с тем, что сказала Суджон.
– А вы, видимо, Суён? – Эмбер как ни в чем ни бывало улыбается, то ли делая вид, то ли действительно не замечая слов Суён.
– Ага, – та медленно кивает и заходит на кухню.
– Кибом сказал, что вам нужна моя помощь, – объясняет Эмбер. – И что у вас весьма нестандартный род деятельности, – она делает неопределенный жест рукой.
– Нестандартнее некуда, – фыркает Суён, краем сознания отмечая про себя, что Суджон ведет себя уж как-то очень тихо. – Мы – ведьмы.
– Ага, ясно, – Эмбер согласно кивает, продолжая смотреть все также спокойно. – А моя помощь вам зачем?
– И что, вас даже не смущает то, что я сейчас сказала? – Суён игнорирует вопрос.
– Нет, – Эмбер улыбается. – И лучше на "ты", мне так проще.
– Хорошо, – Суён хмурится, окидывая Эмбер оценивающим взглядом.
– И все-таки какая помощь от меня требуется? – настаивает Эмбер.
– Ах, да, точно, – Суён спохватывается и начинает торопливо рассказывать. – Кто убивает ведьм, оставляя на месте преступления огромного черного жука. Нам нужна помощь в поиске убийцы.
– А разве вы не можете вычислить его свои ведьминскими штучками? – спрашивает Эмбер на полном серьезе.
– И ты туда же, – Суджон закатывает глаза. – Ты бы подружилась с Чанёлем. Он тоже любит называть все "штучками".
– Суджон, не груби, – одергивает ее Суён. – И нет, мы не можем найти его своими силами.
– Почему? – Эмбер вопросительно выгибает бровь.
– Потому что тут наши ведьминские штучки бессильны, – Суён печально вздыхает. – Убийца – человек.
– Уверена? – переспрашивает Эмбер, и Суён только кивает. – Хорошо, я помогу вам.
– А что это у вас тут за собрание, а меня не позвали? – раздается голос Чунмёна.
– О, черт, только этого не хватало! – Суджон вскакивает с места, хватает Чунмёна, стоящего на пороге, и утаскивает его.
– Эээ, это что, говорящий варан? – Эмбер морщит нос и удивленно хлопает ресницами.
– Почти. Чунмён – игуана, – поясняет Суён, вздыхая.
– Говорящая? – переспрашивает Эмбер.
– Да, – Суён кивает. – Вернее, Чунмён – человек, которого заколдовали в игуану. Но мы надеемся, что сможем когда-нибудь вернуть ему человеческий облик.
– Оу, хорошо, я поняла, – Эмбер поджимает губы. – Ну так что, займемся вашим убийцей?
– Конечно, – Суён радостно хлопает в ладоши. – С чего начнем?
– Осмотрим место преступления, – предлагает Эмбер и улыбается.

– Кстати, а вы не расскажете мне, почему об этих убийствах с жуком в полиции никто даже не слышал? – спрашивает Эмбер, когда они подходят к воротам дома.
– Потому что после смерти тело ведьмы исчезает, – грустно объясняет Суён. – Не сразу, конечно, но через пару дней от него остается только горка пепла. Поэтому в полиции ничего и не знают.
– Хитро, – хмыкает Эмбер. – А почему жук? Это что, какой-то ведьминский символ?
– Нет, в этом-то и проблема, – Суджон ежится, когда они заходят во двор. – Этот жук не дает никакой зацепки, чтобы узнать, кто убийца.
– Ясно, значит, это что-то личное для самого убийцы, а не для сообщества ведьм, – задумчиво замечает Эмбер. – Где нашли тело, или что там от него осталось?
– Там, – Суён тыкает пальцем в сторону спальни. – Ее нашли на следующий день, так что, говорят, на ее теле еще были видны следы колотых ран.
– Ага, посмотрим, что тут у нас есть, – Эмбер достает из сумки небольшой фонарик и направляет его на пол. В ультрафиолетовом свете становится видно, что весь пол в огромных белых пятнах.
– Это кровь? – шепотом спрашивает Суджон и неосознанно прижимается к спине Эмбер.
– Именно, и похоже тут была просто бойня, – Эмбер передергивает плечами.
– И как нам это поможет? – Суён нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
– Это еще не все, сейчас мы поищем тут отпечатки, – Эмбер довольно улыбается и достает из сумки небольшую коробочку и пластиковую банку с серой пудрой.
– Думаешь, есть смысл? – спрашивает Суджон, завороженно наблюдая за тем, как Эмбер кисточкой наносит порошок на ручку двери. – Здесь же очевидно стерты отпечатки отовсюду вообще. Тут, кажется, даже ведьминских отпечатков нет.
– Ну он же знал, что его будут искать только ведьмы, а не полиция, так что вполне мог проколоться, – Эмбер пожимает плечами.
– Хотелось бы верить! – Суён складывает руки в молитвенном жесте.
– Оп, кое-что нашла, – говорит Эмбер спустя полчаса поисков.
– Что там, что там? – Суён с Суджон синхронно вытягивают шеи, пытаясь рассмотреть через плечо Эмбер, что же она там нашла.
– Отпечаток, всего один и нечеткий, но возможно в лаборатории смогут с ним что–то сделать, – Эмбер довольно улыбается, а ведьмы переглядываются и синхронно хмурятся.
– Может быть, мы поможем? – спрашивает Суён.
– Как? – Эмбер закусывает нижнюю губу и с любопытством смотрит на сестер.
– Мы можем попробовать восстановить отпечаток магическим образом, – Суён протягивает руку, Суджон повторяет ее действие.
– Эээ, ладно, хуже уже не будет, – смеется Эмбер.
Суджон и Суён наклоняются над тем местом, где был отпечаток, и кладут сверху ладони. Их руки начинают светиться, и Эмбер зачарованно наблюдает за тем, как творится магия.
– Все, готово, – Суён выпрямляется, лучезарно улыбаясь.
– Хорошо, – Эмбер снова снимает отпечаток, и теперь он виден гораздо четче. – Не знаю, как вы это наколдовали, но получилось круто.
– Ну ведьмы мы, в конце концов, или кто? – хмыкает Суджон.

– Суджон, ты ничего не хочешь мне рассказать? – Суён стоит на пороге ее комнаты, сложив руки на груди.
– Не знаю даже, – тянет Суджон, перекатываясь на кровати и довольно потягиваясь. – А что, надо что-то рассказать?
– Ну например, нашла ли Эмбер убийцу ведьм? – начинает Суён, криво ухмыляясь.
– Нашла, – Суджон садится на кровати и довольно смотрит на сестру. – Им оказался какой-то псих, который затаил злобу на всех ведьм из-за того, что когда-то в детстве одна маленькая ведьмочка отвергла его ухаживания.
– А жуки здесь при чем? – морщится Суён.
– При том, что одного такого он имел неосторожность той ведьмочке подарить, а она подарок не приняла, да еще и наслала на него какое-то редкое проклятие, из-за которого он стал бояться женщин, – рассказывает Суджон. – С возрастом его страх превратился в ненависть, а любовь к ведьме – в навязчивую идею. Вот и стал он убивать всех ведьм, которых находил.
– Ужасная история, – Суён хмурится. – Но поучительная. Которая учит нас рационально использовать свои силы. И не использовать их себе во благо.
– Ты думаешь, то, что она мальчика прокляла, пошло той ведьме во благо? – Суджон хмыкает.
– А я уже не про нее говорю, – Суён ухмыляется.
– Не понимаю твоих намеков, – Суджон недовольно надувает щеки.
– Я про то, что ты прямо сейчас используешь свои силы, чтобы кое-что от меня скрыть, – Суён кивает на середину комнаты.
– Ладно, я поняла, – Суджон тяжело вздыхает, и в комнате прямо из воздуха появляется Эмбер в одном нижнем белье с джинсами в руках.
– Ой, – только и говорит Эмбер, тут же начиная натягивать на себя одежду.
– И как долго ты собиралась скрывать от меня, что вы с Эмбер... хмм... ну ты поняла? – Суён многозначительно улыбается и делает неопределенный жест рукой.
– Так долго, как смогла бы, – говорит Суджон, с вызовом глядя на сестру. – Потому что знаю, что ты не оценишь.
– Ну почему же, – хмыкает Суён. – Оцениваю все это вполне положительно. По крайней мере, не нужно напоминать тебе предохранятся.
– Как же я тебя ненавижу! – верещит Суджон и кидает в Суён подушкой. Та только смеется и выходит из комнаты, бросив напоследок:
– Благославляю!

– Вы уверены, что все пройдет как надо? – нервно спрашивает Чунмён, с сомнением глядя на ведьм.
– Да ладно тебе, все получится, – успокаивает Суджон. – Я же лучшая в зельях во всем Сеуле, а то и во всей Корее.
– Твоя уверенность пугает меня еще больше, – Чунмён оглядывается по сторонам, пытаясь придумать путь к отступлению.
– Не вздумай удирать, – Суён грозит ему пальцем. – Я не просто так перерыла гору книжек, чтобы найти рецепт этого чертового зелья.
– Тем более, что ты же так хотел снова стать человеком, – добавляет Суджон. – Так что пей!
– Шутишь, да? Из этого? – Чунмён со скепсисом смотрит на протянутую ему бутылочку с зельем. – И вообще, разве не нужно никакой ритуал провести?
– Не нужно, – отрицательно качает головой Суён, пока Суджон уходит на кухню, мысленно проклиная Чунмёна и всех его сородичей до седьмого колена.
– Теперь лучше? – Суджон возвращается в комнату с блюдцем в руках. – А теперь давай, лакай.
– Если что-то пройдет не так, я вас собственноручно убью, – предупреждает Чунмён и начинает лакать из блюдечка.
– Расслабься, все будет хорошо, – заверяет его Суён.
Внезапно вокруг Чунмёна сгущается туман, который быстро распространяется по всей комнате.
– Фу, ну и вонь! – кашляет Суён, разгоняя дым рукой.
– А я говорил вам, что ничего не получится, – заявляет нежный женский голос откуда-то из клубов тумана.
– Чунмён, ты в порядке? – Суджон обеспокоенно вглядывается в дымовую завесу.
– Ааааа! – раздается из тумана. – Что вы со мной сделали?
– А что не так? – спрашивает Суён.
– Ой, мамочки! – визжит Суджон, когда туман рассеивается. Перед ними предстает невысокая миниатюрная девушка с длинными волосами.
– Эээ, Чунмён? – Суён осторожно подходит ближе.
– Что со мной произошло?! Почему я женщина?! – истерически верещит Чунмён.
– Ну вообще-то предназначение этого зелья – возвращать истинный облик существ, – замечает Суён. – Получается, что твой истинный облик – это женщина.
– Это же просто идеально! – хихикает Суджон, подавая Чунмёну махровый халат. – Из тебя такая красивая девочка получилась.
– Я вас убью, – ругается Чунмён, одеваясь, – Клянусь, я задушу вас ночью.
– Ой, не начинай, – смеется Суён. – Тебе понравится быть девушкой. Это же твое настоящее я.
– Я тебя с таким классным парнем могу познакомить, ты как раз в его вкусе, – добавляет Суджон.
– Точно убью, – повторяет Чунмён, кутаясь в халат и гордо удаляется.
– Я же говорила, что он девушкой станет, – Суджон довольно ухмыляется.
– Прям все как надо получилось. Дай пять, – Суён протягивает Суджон ладонь, та ударяет по ней, и они радостно смеются. Все-таки быть ведьмой очень весело.

@темы: band: exo, Star King - 2014, band: f(x), band: snsd

---

Как избавиться (или нет) от парня за 7 дней

[neks]

Название: Как избавиться (или нет) от парня за 7 дней
Артер:  джаниз хэ
Автор:  neks
Количество слов: 3000
Фандом: ЕХО
Пейринг/Персонажи: Лу Хань/О Сехун, Чондэ
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13

Черная полоса этой недели начинается в понедельник: с пролитого молока, опоздавшего автобуса, упавшего на ногу кактуса, Сехуна и забытых конспектов.

Хотя, если честно, надоедливого одногруппника стоило бы поставить в самом начале списка по степени чернополосности и в самый конец, если следовать дневному графику.

Но Хань не хочет видеть его в любых списках. Вообще. А вот Сехун, кажется, хочет входить во все личные списки Ханя, в его жизнь, в его свободное время, в его всё.

Это раздражает.

**

Занятие по инвестированию достаточно важное, чтобы уделить ему все внимание, но вместо этого Хань нервно догрызает карандаш, испепеляя взглядом букет лилий. Лилии почему-то испепеляться не желают, аккуратно лежат на углу стола и воняют чем-то приторным. Хань с удовольствием выкинул бы их в ближайший мусорный бак, но Чондэ, самый невыносимый человек в мире, сказал, что так поступают только избалованные принцесски.

А Хань не принцесса.

**

- Знаешь, это нелепо, - наконец заявляет Хань и бросает огрызком карандаша в сидящего на пару столов впереди Сехуна. Вместо того чтобы разозлиться, обернувшийся Сехун посылает ему сияющую улыбку, и живот Ханя сводит от плохого предчувствия.

- Мог бы привыкнуть, что на тебя западают парни, - Чондэ, очевидно, совершенно не хочет ему помогать.

- Я не гей, - шипит ему Хань, но на лице Чондэ сомнение написано такими огромными буквами, что Хань уже было решает обидеться, но вспоминает, что тогда ему придется идти в библиотеку одному. В конце концов, обидеться он сможет и потом.

- Я не понимаю, почему все так!

- В детском саду Минсок сказал, что ты красивая.

- Мама одевала меня в розовое, - огрызается Хань.

- В средней школе Ифань практически каждый день порывался нести твой портфель.

- А ты заставлял нести и свой.

Хань недовольно сопит, но Чондэ только ухмыляется в ответ.

- А в старшей школе Чонин пять раз приглашал тебя на свидание.

- Но я же отказывал ему все пять раз!

- Четыре.

- На пятый раз он позвал меня на концерт любимой группы, это не считается.

- Меркантильная сволочь.

- Идиот.

Букет Хань дарит девчонке с соседнего ряда; она вспыхивает от удовольствия, улыбается, но потом замечает злющего как черт Сехуна и опасливо отодвигается от Ханя подальше.

Остаток занятия Хань увлеченно рисует в тетради виселицу.

**

Ханю удается проскользнуть мимо Сехуна в толпе студентов после окончания занятий. Он даже успевает заметить растерянно осматривающегося парня, прежде чем скрыться за поворотом. Но потом все его внимание занимает доклад по ценным бумагам, потекшая ручка, камень в правом ботинке…

Он чувствует себя в безопасности.

Теряет бдительность.

О Сехун коварно подстерегает его возле дверей библиотеки и приглашает на свидание, а Хань сначала озадаченно молчит, а после внезапно соглашается под радостный гогот Чондэ.

Ужасный понедельник.

После бессонной ночи Хань вооружен советами с женских форумов и решителен как Наполеон.

Из глубин шкафа он откапывает футболку, подаренную пару лет назад любимой бабушкой. Футболка на пару размеров больше (бабушка всегда переоценивала его аппетит, к тому же имела отвратительное зрение), отвратительно зеленого оттенка и придает его коже благородный оттенок несвежего зомби. А джинсы отца хоть и подходят ему по росту, но висят на нем, собираясь в печальные складки.

Когда он заходит за Чондэ (живущим этажом ниже), то с удовольствием наблюдает за ужасом на лице лучшего друга. Чондэ обходит Ханя сначала по часовой стрелке, потом против нее, и, наконец, смеряет его недоверчивым взглядом снизу вверх.

Хань удовлетворен.

Его удовлетворение длится ровно три прекрасные длинные минуты, но потом он выходит на улицу, встречается взглядом с ожидающим его Сехуном и…

Во взгляде Сехуна нет ничего, кроме восхищения.

За его спиной Чондэ спотыкается и невнятно бормочет о настоящей любви.

**

После занятий, которые могли бы длиться и подольше, Сехун тянет его в кафе. Он милый, смешно шутит, смущается (о боже!) и будь Хань девчонкой, то уже к вечеру начал бы влюбленно попискивать.

Но Хань не девчонка!

Хань с детства был упрямым мальчиком, твердо знающим, кем он является и какое место в окружающей его реальности он занимает (именно поэтому в детском саду, выслушав сомнительный комплимент Минсока, Хань ударил его пластмассовой лопаткой по голове). Он не привык отступать.

Следующим пунктом его плана была скука. Невыносимая, безмерная скука.

И восхитительное занудство.

Очередную бессонную ночь Хань проводит в википедии, читая о размножении пеликанов.

**

Сехун все еще очень мил. Он приезжает в университет на своем сверкающем байке (Хань сдерживает в себе желание подойти и пощупать кожаное сиденье), дарит ему очередной букет под восторженное пищание однокурсниц и зовет в кино.

Хань конечно же соглашается, потому что если хочешь победить – подпусти врага ближе. А когда Чондэ насмехается над его хитрым планом, Хань сует ему букет под нос и наслаждается оглушительным чиханием.

**

- Знаешь, - задумчиво говорит Хань, как только они усаживаются на свои места. – Цвет обивки похож на цвет яиц пеликанов. Такой же грязно-желтый.

Сехун молчит.

- Они появляются на свет голыми и слепыми, - продолжает Хань.

Свет в кинотеатре гаснет, начинают показывать трейлеры.

Сехун шумно пьет пепси.

- Их кормят рыбой, которую отрыгивают родители!

Сехун давится поп-корном.

- Больше половины птенцов не выживают, - Хань говорит все громче, пытаясь перекричать Тони Старка.

Сехун очень внимательно смотрит фильм.

- А потом, - он дергает Сехуна за рукав толстовки, чтобы привлечь внимание, - пеликаны вырастают. И могут начать есть других птиц!

Сехун, кажется, впадает в ступор.

Бинго.

Хань уверен, что теперь его жизнь войдет в обычную колею. Занятия, вечеринки, девчонки, Чондэ. Он пару раз задумывается о том, что Сехуна ему будет не хватать, но быстро гонит эту мысль прочь.

Как можно скучать за надоедливым маленьким мерзавцем, ну серьезно.

Хань мечтает: он придет в университет, пройдет мимо Сехуна, как обычно не обращая на него внимания, сядет за свой стол, после они с Чондэ пойдут прогуляться в центре и…

Сехуна на занятиях нет, и Хань почему-то чувствует себя приболевшим.

**

Но уже вечером, встретив Сехуна на вечеринке по случаю переезда одногруппника, Хань привычно язвит в ответ на приветствие, а когда Сехун знакомит его со своим другом «Это Чанёль, заканчивает в этом году музыкальный», Хань вспоминает один из пунктов своего плана:

- О, он выглядит круче тебя!

И тянет удивленного Чанёля к столу, где разливают соджу.

Сехун, словно липучка, следует за ними по пятам и внимательно слушает, как Хань щедро раздает комплименты всем подряд, вешается на Цзытао (хозяина вечеринки) и назначает свидание капитану баскетбольной команды.

Капитан, кстати, отказывает.

А когда уровень алкоголя в крови присутствующих превышает все допустимые пределы, он откровенно смеется с того, с какой настойчивостью Хань пытается взять у Чанёля номер телефона.

- Хён, - мягко говорит Сехун, отводя его в сторону. – У Чанёля есть девушка.

- Да ладно.

Хань недоверчиво икает и почти падает на диван.

- А я думал, что вокруг все геи. Чондэ так говорит.

Сехун снова смеется, а Хань, которому трудно сфокусироваться, который словно надутый воздушный шар и может улететь в любую минуту, приходит к внезапному выводу, что ему нравится этот смех.

- Ты меня раздражаешь, - сердито говорит он Сехуну.

- А ты мне нравишься.

Сехун говорит это так легко и свободно, что Хань снова злится.

**

Вечер заканчивается тем, что он жалуется Чондэ, а потом засыпает на его плече.

В принципе, все могло быть гораздо хуже.

Похмелье это ужасно.

Голова словно ватная, тошнит, а цвет лица становится зеленым и без подаренной бабушкой футболки.

Немного утешает то, что в таком состоянии пребывает вся их группа, за исключением парочки непьющих задротов, но спать все равно хочется.
Хань страдает так громко, что его стоны почти заглушают слова лектора.

- Лу Хань, вам плохо? – интересуется преподаватель.

- Наверное, я вчера отравился несвежим молоком, - слабым голосом сообщает ему Хань, стараясь игнорировать смешки, прокатившиеся по аудитории.

- Идите в медпункт.

- Ваша лекция по банковскому делу так важна для меня, что я не могу позволить себе пропустить даже минуту, - Хань страдальчески заламывает брови и немного демонстративно пошатывается.

- Идите уже, - прикрикивает на него лектор и обводит взглядом аудиторию, - а чтобы вы все же дошли до медсестры, вас проводит…

Хань встает и кивает Чондэ, чтобы тот последовал его примеру.

- … О Сехун.

Хань снова стонет.

**

- Принеси мне мороженое, - заказывает он Сехуну, и пока тот стоит в очереди, достает свой смартфон и просит на уже знакомом женском форуме совета.

«Будь капризной», пишет ему Черин спустя минуту.

«Ах, это любовь. Я так завидую!». Это уже от Солли.

«Побольше жалуйся на что-нибудь», советует Суён.

«Вот дура!»

После последнего сообщения оскорбленный до глубины души Хань закрывает вкладку.

**

- Я не люблю шоколадное, - первым делом заявляет он Сехуну и отправляет за водой.

- Я не люблю газированную.

- Тут слишком жарко.

- Мне холодно, почему мы сели в тень?

- С тобой скучно, лучше бы я остался на занятиях.

Сехун терпеливо выполняет просьбы Ханя, а тот с каждой минутой чувствует себя все большим мерзавцем.

Все было бы намного проще, если бы Сехун отцепился от него.

Но в глубине души признает, что ему нравится его упрямство.

К тому же, его план по избавлению от внимания Сехуна не действует, и с каждым проведенным вместе днем Хань все явственнее ощущает себя пауком, запутавшимся в собственной паутине.

На пятый день, проснувшись внезапно бодрым и полным сил (хотя дело наверняка в пяти мороженых, съеденных вчера), Хань вспоминает один из самых первых советов, полученных на форуме. Тогда он отмахнулся от него, но сейчас совет кажется ему более чем заманчивым.

Так что утро Хань проводит, уткнувшись в интернет, а из квартиры выходит воистину просветленным.

- Кто ты по знаку зодиака? – вместо приветствия интересуется он у Сехуна и наслаждается его замешательством.

- Овен.

«Вот черт», думает про себя Хань, потому что совместимость у Овнов и Тельцов практически стопроцентная, но вслух уверенно заявляет:

- Мы друг другу не подходим.

- Я не верю в гороскопы, - пожимает плечами Сехун.

- А в гадание на картах Таро?

Не дожидаясь ответа, Хань тянет его в мужской туалет, после чего достает из кармана куртки купленную по дороге колоду карт (она обычная, не Таро, но Хань более чем уверен в том, что Сехун не заметит подмены).

Сначала он мешает колоду, в процессе рассыпая их на полу.

После чего прерывается на то, чтобы помыть их и вытереть туалетной бумагой, прикасаться к побывавшим на полу туалета картам нет никакого желания.

Снова мешает.

Раскладывает в несколько кучек. Сехун молча наблюдает за его манипуляциями.

После чего Хань снова мешает каждую из кучек (чтобы потянуть время и собраться с мыслями) и, наконец, с торжественным видом предлагает Сехуну взять любую из карт.

- Не буду заниматься такой фигней, - складывает на груди

широкой груди

руки и качает головой Сехун.

- Тяни! – угрожающим тоном говорит Хань.

Сехун вытягивает короля пик, глаза Ханя загораются от предвкушения.

- Это карта символизирует твое настоящее, - он старается говорить нараспев, копируя известных медиумов. – Я вижу в твоей жизни интерес к какому-то парню!

Сехун фыркает.

- Он мужественный, красивый, идеальный практически во всем, - Хань увлеченно перечисляет, загибая пальцы, но осекается под чужим, полным скепсиса, взглядом.

Откашливается и замолкает, после чего немного поспешно предлагает потянуть карту из второй кучки. Сехун тянет десятку червей.

- Эта карта твоего будущего. И я вижу там лишения, разбитое сердце, катастрофы, потоп и апокалипсис, - уверенно заканчивает свое гадание Хань.

Сехун снова фыркает, протягивает руку, ищет что-то в той мешанине карт, что нараскладывал Хань.

Достает туз червей, а из своей сумки, порывшись немного, двусторонний скотч.

После чего приклеивает туз червей на лоб застывшему Ханю и уходит, посмеиваясь.

Кажется, это снова провал.

**

Лекция по ценным бумагам настолько скучная, что Хань предпочитает болтать с Чондэ, рассказывая тому о последнем фильме, который он смотрел. Он жестикулирует, бурно выражает свои эмоции от увиденного, возмущается боже, как они могут быть такими тупыми?

В общем, день достаточно неплох – солнечно, несмотря на позднюю осень, домашнее задание (невероятно, но факт), сделано, и даже Сехун теперь ведет себя более чем прилично в понимании Ханя. Хотя Хань на него несомненно злится, потому что его лоб еще целый час был красным после попыток ногтями оттереть от него остатки скотча.

В столовой к Ханю подходит девушка, стройная и милая как олененок, и, смущаясь и краснея, приглашает его в субботу в гости. Говорит, что ее родители уезжают в командировку, она собирает небольшую вечеринку и…

Хань торжествующе смотрит на Чондэ…

«ты нравишься только парням, ха-ха, девчонка»

…потому что теперь Чондэ придется взять свои слова обратно, а еще Хань подумает над тем, стоит ли его вообще прощать, потому что какого черта он смеет говорить такие гадости самому мужественному человеку на потоке!

И тут девчонка, запинаясь, просит Ханя прийти с Чондэ, потому «он мне давно нравится, но я никогда не решусь пригласить его сама. Не будешь ли так любезен…»

Вот зараза.

Вообще, Хань не хотел идти. Одной вечеринки в неделю более чем достаточно, да и пригласившая та еще курица, а Чондэ он и вовсе не планировал говорить о намечающемся веселье, но девчонка оказывается достаточно ушлой, чтобы позвать практически всех их однокурсников, не забыв большинству из них намекнуть о Чондэ.

Удивительно, как при этаком нахальстве она еще не прислала Чондэ приглашение на их свадьбу.

Естественно, Хань не может оставить лучшего друга (единственного, если уж говорить начистоту) на растерзание всяким там, так что на вечеринку они заваливаются вдвоем – крайне воодушевленный Чондэ и похожий на грозовую тучу Хань, готовый отбить все до единой попытки посягнуть на честь Чондэ.

Хозяйка дома практически щебечет от радости, завидев их на пороге, Чондэ цветет и пахнет, а Ханя сразу же оттаскивает в сторону Сехун.

- Вообще-то, я пришел не один, - пытается возмутиться Хань, спихивая наглую ладонь Сехуна со своего плеча.

- Вообще-то, твой друг уже занят, - раслабленный (явно под действием алкоголя) Сехун кивает в сторону самого темного угла, где ведьма уже начала обработку разомлевшего от такого внимания Чондэ.

Хань срывается с места, готовый рвать и терзать (только он имеет право на Чондэ), но Сехун оказывается быстрее и утаскивает его на диван в гостиной. По пути он запасливо прихватывает столик с соджу и закусками (благо, он на колесиках).

После чего Хань окончательно теряет контроль над происходящим.

**

Спустя два часа, слившиеся воедино под воздействием громкой музыки и поглощаемым алкоголем, Хань обнаруживает себя сидящим на коленях Сехуна.

Что?

Чондэ приветственно машет с другого конца комнаты, его лицо в плотной сигаретной дымке кажется размытым блинчиком, но Хань узнает его по ярко-синей футболке с черепом. Он машет ему в ответ, но задевает в процессе макушку Сехуна, после чего и обнаруживает, что в какой-то момент успел залезть ему на колени.

Он не мог этого сделать.

Соджу не способствует ясности мышления, поэтому соображает Хань очень медленно и немного неуверенно. Все это время он ерзает на чужих костлявых коленях в попытке устроиться поудобнее, но в итоге ползает обратно на диван.

Наверное, это Сехун залез под Ханя, а не Хань залез на Сехуна.

Утешающий вывод приходит в его голову внезапно, но немного примиряет с этим возмутительным фактом.

Сехун все это время рассказывает ему о своей младшей сестре, обожающей заплетать хвостики всем друзьям своего брата (Хань даже представляет себе эту милую картину, прежде чем одергивает себя), но когда Хань встает, то замолкает и настороженно наблюдает за его действиями.

Уже сделав пару шагов в сторону Чондэ, Хань внезапно замирает, до глубины души пораженный пришедшей ему в голову мыслью, и возвращается обратно на диван.

- Зачем тебе это все?

Сехун удивленно таращится на него несколько долгих секунд.

После чего улыбается настолько светлой и безмятежной улыбкой, что Ханю хочется его ударить.

- Хён, ты такой дурак.

И Хань со всей уничтожающей ясностью понимает, что он и в самом деле настоящий идиот.

Хань просыпается, когда часовая стрелка уже почти подходит к полудню, но голова все равно гудит. Чондэ спит рядом и пускает слюни в подушку.

Происходящее прошлым вечером кажется Ханю размытым и смутным, но с третьей по счету чашкой кофе голова перестает трещать, ясность разума возвращается и Хань вспоминает, что…

О боже мой.

Он стонет и прикладывается лбом к столешнице.

**

Найти телефон Сехуна оказывается немного сложнее, чем он рассчитывал, но в конце концов Чунмён, их староста, выслушав его сбивчивые и нелепые объяснения, великодушно скидывает ему номер телефона по смс, предупреждая, что в случае неприятностей он Ханя вообще не знает.

- Мы учимся в одной группе! – возмущенно говорит Хань, но Чунмён бросает трубку.

Позвонить Сехуну это примерно как решить сложную задачу. Вроде как и возможно, но очень сложно. Хань кладет телефон на стол и не менее получаса гипнотизирует его взглядом, словно перед ним ядовитая змея. Наконец, он берет его, набирает номер и только хочет нажать кнопку вызова, как телефон подпрыгивает в руке от резкой вибрации, громко орет «джи джи джи бэйби бэйби» и высвечивает номер Сехуна.

- Алло? – неуверенно говорит он в трубку.

- Хён, мне Чунмён позвонил и сказал, что ты меня искал, - помехи немного искажают слова Сехуна, но Ханю даже они не мешают услышать радость в его голосе.

- Ой, - говорит Хань, ясно представляя себе сцену расчленения старосты.

- Ты что-то хотел?

- Нет. То есть да. То есть… - Хань мнется и пытается подобрать слова, но наконец решительно (пока не передумал) спрашивает: - Я тебе нравлюсь?

- Конечно, нравишься. Хён, ты такой дурак, - заявляет телефон насмешливым голосом Сехуна, и Хань действительно дурак, потому что ему тоже, кажется, нравится такой настойчивый Сехун.

О чем он немедленно и говорит вслух.

А в коридоре раздается радостный крик бессовестно подслушивающего Чондэ.

@темы: band: exo, Star King - 2014

---

Принц-олень, женщина-кошка и настоящие друзья

[.Vozduh]

Название: Принц-олень, женщина-кошка и настоящие друзья
Коллажист: .Vozduh
Автор: Audispen
Бета: Domino69
Количество слов: 13 000
Фандом: ЕХО
Пейринг/Персонажи: Лухань/fem!Минсок, Исин, fem!Крис, Чонде
Категория: гет
Жанр: романтическая комедия
Рейтинг: PG-13
Саммари: Факультет магии, Минсок, ошеломительный Лухань, и друзья, без которых ничего не происходит.
От автора: Огромное спасибо волшебной .Vozduh, без которой бы ничего не было! Написано для нее, ей же и посвящаю.

Крис длинные светлые волосы, брови вразлет, спокойные темные глаза и канадский паспорт. Она высокая и стройная, с роскошной грудью и такими ногами, увидев которые можно и умереть. Поблизости, впрочем, желающих не наблюдается, Крис сопровождает арктический холод и репутация не вполне нормальной. Минсок, правда, избегает ее не поэтому, ей на слухи плевать — Лухань и к Крис подкатывает. Такого счастья, как Лухань, Минсок не надо, она держится от Крис подальше.
Держалась. Крис сидит за столиком в парке над раскрытой книгой, но давно уже не читает, заложив карандашом, а слушает Исина. Невозможно не слушать Исина, с этими его сияющими глазами и улыбкой. Минсок подходит сзади и обнимает, Исин напрягается было, но быстро узнает.
— Привет, а я тут с девушкой познакомился, — улыбается Исин. — Ким Минсок, моя лучшая подруга. У Крис, моя новая знакомая.
Бедная Крис, у нее не было шансов, думает Минсок, поймав ее растерянный взгляд.
— Мы знакомы, у нас общие пары.
— Правда? — удивляется Исин. — А она говорит, что никого тут не знает и ей одиноко.
— Я не говорю, — Крис пытается ее спасти, как мило.
— Ты же поможешь ей? — Исин даже не поворачивается в ее сторону, так и смотрит Минсок в глаза.
— Ты не обязана, — и Крис тоже на Минсок смотрит. — Я старше, сама справлюсь.
— Вообще-то я старше, — хмыкает Минсок и садится. — Конечно, помогу.
— Она хорошая! — и без того лучистая улыбка Исина становится ослепительной. — Она помогла найти мой пропуск.
— Говорила же, пристегивай его на цепочку к джинсам, — рука Минсок так и лежит у него на плече.
— Я пристегиваю. Но я же стираю их иногда, — Минсок прыскает, уткнувшись в исинову толстовку. — Что? Ну да, я отстегиваю, а потом он куда-то девается, но это же не значит ничего!
— Конечно-конечно, — Минсок хихикает. Рассеянность Исина — это что-то потрясающее. Они болтают минут пять, пока взгляд Крис не становится отсутствующим, а Минсок не вспоминает о вежливости. — Исин, прости, нам с Крис на пары пора… Крис?
Она вертит в пальцах карандаш, Исин осторожно касается ее руки.
— Будь осторожен сегодня, — не глядя, говорит Крис. — Это случайность, но может плохо кончиться.
Уже вставшая Минсок садится обратно.
— А ну-ка поясни.
— Что именно? — голос Крис холодеет, но на Минсок такие штучки не действуют.
— Ты провидец, да?
— Это не твое дело.
— Как раз наоборот. Он врач, я целитель, мы можем тебе помочь.
— Людям не нравится мне помогать.
Исин перегибается через стол и гладит ее по щеке. От неожиданности Крис прикусывает губу и выглядит совсем беззащитной.
— Все будет хорошо.
Все портит радостный вопль Луханя.
— Баоцзы-ы-ы-ы-ы! — Лухань налетает сзади, сгребает в охапку и тискает, кажется, даже чмокнув пару раз. Минсок переносит стоически, почти не дрогнув лицом. Рядом недовольно вздыхает Исин. — Баоцзы, где ты пропадаешь, я так по тебе скучал!
— Я живу своей жизнью и никуда пропадать не намерена, — Минсок отцепляет руки от своих щек. — А сейчас у меня начинаются пары.
— Теория магии? У меня тоже. Как удачно, правда? — рука Луханя сползает на пояс и по-хозяйски прижимает Минсок к себе.
— Необычайно, — Исин неодобрительно смотрит на Луханя. — И еще в прошлом семестре у тебя ее не было.
— В прошлом семестре я еще не знал, что моя булочка на нее ходит, — урчит Лухань, как будто не знает, что для Минсок тема лишнего веса болезненная. Минсок не реагирует, только стискивает зубы и напрягается, но Лухань списывает на то, что она к его прикосновениям еще не привыкла. Но привыкнет, конечно же, падет к его ногам и отдастся, куда денется, все всегда к ногам Луханя падали, нужно только быть настойчивым.
— Лухань! Лухань! — какая-то девица зовет его и машет рукой. Лухань машет в ответ, выдыхает «Увидимся на паре!» Минсок в ухо и упархивает к стайке переминающихся студентов. Крис следит за действом с возрастающим удивлением.
— Да, да, теперь он решил, что хочет меня, — вздыхает Минсок. — Осталось потерпеть полгода, и он переключится на кого-то другого.
— Разве?
— Его рекорд тринадцать месяцев, дольше Луханя ничто не интересует.

инсок пишет конспект в поточке, но не слишком прилежно. Она наклоняется вперед, и чуть поворачивает голову, чтобы видеть тетрадь и одновременно разглядывать Луханя. Он красивый. Очень. Тонкий четкий профиль, чистая кожа, большие глаза, тщательно уложенные крашеные в медовый волосы, неплохая фигура. Что куда хуже, Лухань об этом прекрасно знает, знает и пользуется. Он обаятельный, активный, умеет развеселить, поддержать и добиться своего, за это его любят студенты. Преподаватели ценят за упорство — особым магическим даром Лухань не обладает, но прилежно учится и охотно выполняет поручения. А еще он легкомысленный, безответственный, непостоянный, беззастенчиво пользуется своей смазливой мордашкой, флиртует — и спит — со всеми подряд. То есть не спит. То есть спит, но не так. Хотя, может, и спит, но после. А может, и после не спит, а сразу уходит. Ну в смысле… Минсок очень хочет стукнуться разок головой о парту, вопросы «Сколько раз Лухань может за ночь» и «Он или у него» в теорию магии не входят. Лухань улыбается сидящей между ними Крис, и Минсок некстати вспоминает, что среди его фанатов и парни есть. Вопрос «Он или у него» обретает новый смысл, Минсок со стоном ложится на парту.
— Ты чего? — шепотом спрашивает Лухань. — Моя булочка в порядке?
— В полном, — сквозь зубы отвечает Минсок. — Размышляю, сколько раз за ночь ты сможешь с парнем.
Лухань как будто теряется.
— Сколько раз я за ночь?.. Что значит «сколько»! В смысле…
— Ты мог бы перестать меня касаться? — говорит Крис. — Пожалуйста.
— Да я всего-то коленом!
Крис фыркает.
— Ты считаешь.
Лухань чертыхается, Минсок поворачивает голову как раз вовремя — уши у него горят. Крис невозмутимо записывает за лектором теорию напряжения небесных сфер.
Лухань совершенно не нравится Минсок, если подумать — слишком много такого, что она считает неприемлемым или от чего ее просто трясет. Проблема в том, что Лухань нравится тем ее органам, что ниже шеи находятся. Сердце замирает, дыхание перехватывает, пальцы покалывает, когда Лухань начинает ее домогаться — или, скорее, Минсок хочет называть это домогательствами. В конце концов, если бы он чуть больше старался не просто затащить в постель и поставить в списке галочку, если бы Минсок не чувствовала, что его интерес чисто физиологический и с ней самой не связан, она бы относилась к Луханю по-другому. Если бы у них был шанс на отношения.
В конце концов, Крис Лухань тоже намеки делает, вполне себе однозначные.
До конца лекции Минсок не отвлекается на всякую ерунду. Лухань и Крис тоскливо смотрят на ее аккуратные иероглифы — Крис не успевает записывать все, а у Луханя обычные каракули. Нет, Минсок не гордится своим красивым почерком — ну, ладно, если честно, гордится — просто то, что Луханю интересно в ней что-то еще, кроме секса, очень греет. Минсок не красавица, не блещет талантами, не популярна, она совершенно обычная девушка, каких на их курсе пруд пруди. Не говоря уже об университете. Единственное, что хоть как-то выделяет ее из общей массы — корейские корни, может, Лухань поэтому на нее и обратил внимание. Крис, по крайней мере, он говорил, что канадки у него еще не было. Та, конечно, посмотрела так, что сразу ясно стало — не только не будет, но, может, и вообще секса в жизни больше не случится, но смысл Минсок уловила. Правда, она пока не готова разок Луханю отдаться в обмен на спокойную жизнь.
На следующее утро, перед практикой по алхимическим зельям, Лухань дарит ей букетик простеньких цветов. Минсок держит букетик на вытянутой руке и едва может выдавить «Спасибо».
— Я тебе еще не дарил, — Лухань улыбается немного застенчиво, склонив голову набок, и быстро уходит. Минсок чувствует, как лицо заливает краска. Нет-нет-нет-нет, нельзя таять от одного букетика и быть готовой на все. Минсок должна быть стойкой и сопротивляться даже таким знакам внимания! Даже если они такие трогательные. Минсок жмурится и прячет лицо в букетике.
В лабораторию она приходит перед самым началом практики, когда лицо приобретает нормальный цвет. Сегодня они должны сварить несколько самостоятельно придуманных рецептов, это покажет, насколько они понимают алхимию. Как любой целитель, зелий Минсок сварила предостаточно, процесс ее успокаивает. Особого магического дарования для этого не нужно, работа вполне рутинная, если знать, что делать, Минсок даже не сверяется с записями, бросает в котелок нужное, помешивает и засекает время. Зелья простые, преподаватель оценивает логику процесса. Минсок трогает лежащий рядом букетик указательным пальцем, пока зелье варится, и думает, что бы это значило. Что Лухань сделает дальше. Он в другом конце лаборатории и как будто не смотрит на Минсок, полностью сосредоточившись на зелье. Минсок вытягивает шею и пытается рассмотреть ингредиенты. Корень золотарника, когти феникса, патока и мумырник помятый. Какого эффекта он собирается достичь, добавляя мумырник? Это сильнодействующее средство, совсем не такое безобидное, как им рассказывали, мумырником нужно уметь пользоваться и уж точно не класть весь в маленький котелок. Зелье начинает бурлить, из котелка валит фиолетовый мерзкий дым, Лухань закрывает его крышкой и герметизирует защелками. Ого, да там пальцы гномиков! И еще много чего, судя по подпрыгивающему котелку, как он до этого вообще додумался? Хорошо, что место Луханя далеко, а преподавателя нет в лаборатории, у Луханя есть шанс, если котелок не взорвется. Если бы Минсок окатило этим варевом, как ни жаль, а пришлось бы его сдавать. У Минсок самой на мумырник были обширные планы.
К концу занятия Минсок отвлекается на свои зелья и не видит, что там делает Лухань, но тот факт, что у него два зелья и ни одно из них не фиолетовое, кажется ей подозрительным. Она выскальзывает из лаборатории прежде, чем Лухань успеет объяснить преподавателю про свои зелья, и идет в парк, на встречу с Исином. С Исином просто, они вместе выросли, он бывает странноватый и рассеянный, но Минсок тоже не образец китайской жены. Он всегда понимает и поддерживает, иногда защищает, иногда вправляет мозги, в нем прячутся бездны сарказма, но он единственный, за кого Минсок вышла бы замуж. Они даже встречались, у Минсок остался незабываемый опыт.
Исин все понимает с одного взгляда, встает ей навстречу и прижимает к себе, Минсок прячет лицо у него на плече и негромко стонет.
— Исин, он подарил цветы. Что мне делать?
Исин вздыхает.
— Что хочешь.
— Если бы я знала, что хотела, давно бы уже сделала, — обиженно бубнит Минсок. Толстовка пахнет Исином и лекарствами, Минсок сжимает ее в кулаках и мечтает, чтобы все решилось как-нибудь само. — Почему у нас не получилось… Ты хороший. Давай поженимся.
— Вот так сразу? — хмыкает Исин. Лухань в паре шагов, останавливается и старательно делает вид, что диалог его нисколько не интересует.
— Ну, можно не сразу. Сначала надо отделаться от Луханя. Когда там пять месяцев пройдет и он отстанет от меня уже!
— Думаешь, отстанет?
— Да чего бы нет, можно подумать, я ему нравлюсь. Чуть не половина курса хвастается, что он с ними переспал, может, мне тоже пора…
— Может, не стоит только ради этого?
— Да он меня сразу после забудет. Как он уже со своими приставаниями достал, сил нет.
Лухань сникает и почти уходит, но уж этого-то Исин допустить никак не может.
— Привет, Лухань! — нельзя лишать себя удовольствия.
— Угу, — в глазах Луханя бездна доброты и понимания, а в руках два стаканчика с кофе.
— Это для Минсок, да? — Минсок выныривает из уютного гнездышка толстовки и смотрит букой. Лухань протягивает стаканчик, но Минсок брать не собирается, вцепившись в Исина как коала. Лухань тычет в ее сторону рукой несколько раз. Минсок мотает головой. Лухань хмурится. Минсок хмурится тоже. Прежде, чем они успевают испортить веселье, Исин берет протянутый стаканчик и отпивает кофе.— Вкусно!
В глазах Луханя плещется ужас.
— Что там, эспрессо? — сварливо спрашивает Минсок.
— Американо, — бурчит Лухань. Минсок ловит трубочку и делает глоток.
— С лавандой?
— Да, — Лухань хмурится еще сильнее. — Я думал, тебе понравится.
— Не люблю сироп.
— Я учту, — Лухань тянется забрать стаканчик, но Минсок придвигает его вместе с рукой Исина к себе.
— У тебя свой есть.
— Ты что-то хотел? — спрашивает Исин. Наблюдать за ними забавно, но динамика начинает теряться.
— Да.
Лухань смотрит на ее стаканчик, Минсок потягивает кофе, облегчать задачу никто не собирается.
— И что именно? — Исин едва заметно подталкивает Минсок вперед, чтобы она за ним не пряталась.
— Ты придешь на нашу игру смотреть?
— Я с радостью, — Лухань смотрит на него с ужасом второй раз. — А, ты Минсок.
— На какую еще игру, — когда Минсок смущается, она похожа на обиженного котенка.
— Футбол. Между факультетами.
— Ладно. И я эспрессо люблю. И капучино, с густой пенкой, — Минсок испуганно закусывает губу, делиться информацией в ее планы не входило. Лухань кивает чуть замедленно, будто хотел еще что-то, разворачивается и уходит. — Хватит меня толкать! Исин!
— Да ты бы сама никогда не решилась.
— Ну и что? — он улыбается. — Ой, как с тобой сложно!
— Ну да, конечно, — он заправляет ей волосы за ухо. — Ты хоть знаешь, где у нас футбольное поле?
— Нет, но я знаю, как его на карте найти.

Минсок не намерена одна позориться, поэтому тащит Исина с собой. А Исин не намерен веселиться в одиночку, поэтому ловко цепляет под руку гуляющую Крис и говорит ей «Будет весело». Крис уточняет, кому. Исин фыркает в том смысле, что какая разница, и Крис соглашается, что действительно, какая. Ее по-прежнему удивляет, что Исин относится к ней хорошо.
Лухань в шортах разминается на краю поля, демонстрируя стайке поклонников широкие плечи и крепкие бедра. Девушки и два парня обсуждают стати Луханя, прикрыв глаза и томно хихикая.
— А еще у него родинка на пояснице, — бросает Минсок, проходя мимо. Стайка восторженно пищит, Лухань оборачивается и машет рукой.
— Он нам помахал, — замечает Исин.
— Он им помахал, нас за ними не видно.
— Это тебя не видно. Сколько раз говорил, ходи на каблуках, девушкам идут каблуки, особенно таким маленьким.
— Я не маленькая, я компактная. И я не хочу на каблуках!
— И зря! Так целоваться удобнее. И красиво. Посмотри на Крис, она же красивая.
— Она не носит каблуки.
— Правда? — Исин ужасно удивляется этому факту.
— Не ношу, — Крис слегка пожимает плечами.
— Почему?
— Наверное, потому, что так целоваться неудобно.
— Ты с неправильными людьми целовалась, — авторитетно заявляет Исин.
— Да тебе-то откуда знать, — закатывает глаза Минсок и дергает их вниз, на сиденья. — Кто-нибудь знает, что такое футбол и зачем в него играть?
Полтора часа они занимаются полнейшей ерундой, даже интернет не помогает разобраться в правилах. Пару раз Крис порывается незаметно уйти, но Исин бдит и в конце концов меняется с ней местами, Минсок допивает кофе и находит кусочки коры на дне стаканчика, Лухань бегает по всему полю и даже иногда с мячом.
— Он начинает мне нравиться, это нормально? — Минсок внимательно смотрит на кусочки.
— Сильно нравиться?
— Не настолько, чтобы тебя отдать.
— А самому отдаться? — Исин смотрит на нее чрезвычайно подозрительно. — Смотреть в его ясные глаза, зацеловать сладкие губы, вознести к вершинам наслаждения? — Теперь и Крис косится недоверчиво. — Это кора живого дерева, ее в приворотных зельях используют.
— И что, раз я его выпил, то должен… Фу, гадость какая!
— То есть ты не хочешь целоваться с Луханем?
— Да я вообще ни с кем теперь не хочу!
— А ты? — спрашивает Крис.
— А я-то с чего вдруг? Так вот что он на практике варил! Значит, мумырник и пальцы гномиков? Мы должны его наказать.
— Подожди, это же приворотное зелье. Я не хочу его любить. Я вообще его хотеть не хочу!
— Успокойся, — отмахивается Минсок. — У Луханя с зельями все очень плохо, получиться могло только чудом. К тому же, если бы получилось, ты бы уже срывал с него одежду на поле. Ох ты ж! Я бы срывала, если бы получилось! Нет, мы точно должны отомстить.
— А сам он выпил, интересно, — говорит Крис в пространство. Рядом порхает одинокая синяя бабочка.

С Луханем они встречаются на следующий день, в парке за обеденным перерывом. Лухань садится на скамейку, притягивает Минсок и чмокает в щечку, но тут же отпускает, заметив Исина.
— Доброго дня моей булочке! Как я тебе вчера?
— Форма была очень красивая. И мне так понравилось, когда ты сшиб того игрока — девятого, кажется? Локтем прямо под ребра!
— Вообще-то мне за это дали желтую карточку, — мрачнеет Лухань. — И я не специально.
— Ты был такой быстрый! — Исин втирается в щель между ними, Минсок подыгрывает. — Такой быстрый, такой сильный, у меня даже сердце зашлось!
— Э-э, да? — Лухань потихоньку отсаживается к краю скамейки. — Спасибо.
— И я подумал, что мы с тобой могли бы — ну, знаешь, ничего серьезного, так, у меня пару раз, — Исин двигается следом и кладет ладонь ему на колено.
— Н-не стоит, — Лухань доползает до края скамейки, ладонь Исина медленно скользит по его бедру вверх. Лухань вскакивает. — Я… Крис! Я хочу кое-что…
— Ты мог бы не фантазировать об Исине, когда берешь меня за руку?
— Я не фантазировал! — Лухань все время забывает об этой ее способности.
— И о том, как он повалит тебя и ляжет сверху. И как в тебя упрется его…
— Крис! — Лухань смотрит на нее с ужасом, Минсок с восхищением, Исин подкрадывается и обнимает Луханя.
— Ты тоже думаешь обо мне!
— Нет, — отрезает Лухань, стряхивает с себя его руки и уходит. Исин и Минсок выжидают, пока он отойдет подальше, и хохочут, Крис неодобрительно качает головой, но тоже улыбается.
— Он правда думал, что я начну к нему приставать?
— Представил все в красках. Ты его напугал, он думает, что на тебя подействовало.
— А на меня? — спрашивает Минсок. Крис пожимает плечами. — Ну и ладно. Мы не должны останавливаться на достигнутом!



Исин терроризирует Луханя всю следующую неделю, к началу второй тот начинает прятаться и избегать Минсок. Она сначала вздыхает с облегчением, а потом понимает, что ей не хватает Луханя. Его прикосновений, комплиментов, идиотского сравнения с булочкой и нагловатых улыбок. Она бы подумала на зелье, если бы не была уверена, что у Луханя ничего не вышло. И, ладно, всего лишь на секундочку допустим, что это потому, что Минсок скучает, она проходит мимо футбольного поля. А вовсе не потому, что у Луханя там тренировка. В смысле, не потому, что ей на другой конец университета в медицинские корпуса идти.
— Баоцзы! — Лухань, впрочем, сам находится. Обнимает за плечи, нахально улыбается и заправляет выбившуюся прядь ей за ухо. — Соскучилась?
— Да похоже на то, — мрачно говорит Минсок, продолжая идти дальше. Лухань довольно усмехается ей в макушку. Пожалуй, стоит попробовать носить каблуки. И обнимать не так удобно, и на ногу, если что, можно наступить. — Все, уже не скучаю.
— Так вкусно пахнешь, — Минсок стискивает зубы, чтобы не передернуться. Это вот этого ей не хватало? Мозгов ей не хватало, положительно, осенним ветром чуток повыдуло. — Ты красивая.
От неожиданности Минсок останавливается.
— Я?!
— Ты, — он снова поправляет ей волосы.
— Лухань, ты меня ни с кем не путаешь? Я обычная. Не нужно мне льстить, я не этот твой фан-клуб, по ночам не мечтаю.
— А я мечтаю.
Минсок раздраженно отмахивается от синих бабочек.
— Какое поэтичное название! Ты слишком сладкий, уже и бабочки слетаются.
— Хочешь погорячее? — Лухань притягивает ее за талию. — Приходи, помечтаем вместе пару раз.
— Я сейчас ударю.
— Мм, я готов!
— Если я с тобой пересплю, то потому, что я так захочу, а не ты меня уговоришь.
— Как с тобой сложно, — Лухань отступает и целует ее руку.
— Со мной сложно?!
— Я скучал. — Минсок пинает его со злости. — Эй!
— Ой, да заткнись ты, я промахнулась!
— Все равно больно! — тянет за шею и целует.
Лухань так удивлен, что даже отвечает не сразу.
— Кому-то расскажешь — убью.
Она разворачивается и уходит, пока Лухань удивлен, заворачивает за живую изгородь и от злости визжит и топает ногами. Ее еще никто так не бесил. Она не собиралась целовать Луханя, вообще никогда, это был внезапный порыв, от того, что понравилось, Лухань бесит еще больше. Минсок запрещает себе думать о Лухане.
Она садится на лавочку у входа в нужный корпус.
— Не думать о Лухане, — бормочет Минсок себе под нос. — Не думать о Лухане, не думать о Лухане, не думать о Лухане, не думать о Лухане…
Не думать, как его ладони лежали на ее талии, обжигая сквозь ткань, как она почти прижималась всем телом, как ее язык ласкал его губы — или наоборот? — и было горячо и сладко, и кружилась голова. Минсок прижимает руки к щекам, стонет и утыкается в колени.
— Ты в порядке? — участливо спрашивает Исин.
— Поцелуй меня! — Минсок рывком распрямляется.
— Зачем?
— Нужно!
— Ну, раз нужно…
Поцелуй Исина ровно такой, как она помнит, он ей нравится, но никаких эмоций не вызывает. Постыдный порыв с Луханем помнится еще отчетливей. И теперь у Минсок такое чувство, будто она изменила — только не очень понятно, кому и с кем.
— Что случилось?
— Я поцеловала Луханя.
— А он?
— Не сопротивлялся.
Исин усмехается:
— Я чего-то такого и ждал.
— Эй! Я не хотела его целовать!
— Это меня сейчас ты целовать не хотела, — он обнимает ее за плечи. Минсок ужасно не хочется признавать, но он прав.
— Он приворотным зельем нас напоил, — обиженно бубнит Минсок.
— Знаешь, мне так почему-то не кажется. Он не похож на труса или подлеца. Ты уверена, что это было именно приворотное зелье?
— Я уже ни в чем не уверена. Тебе совсем меня не жалко, да? — Исин качает головой и улыбается. — Стаканчик остался, могу посмотреть.
Ясное дело, Минсок не идет в лабораторию ни на следующий день, ни еще через один, она слишком смущается. Тем более что Лухань, зараза такая, начинает искать с ней встречи, приходится избегать его всячески, чтобы глупостей не наделать. А наделать, признаться, очень хочется. Минсок вторую ночь подряд в красках фантазирует, какие именно глупости и сколько раз, после этого даже Исину в глаза смотреть стыдно, не то, что Луханю.
Ладно. Хорошо. Лухань ей нравится. Она даже готова попробовать, отлично зная, что ничего не выйдет.
Но сначала нужно выяснить, чего там такого Лухань в зелье намешал.
Минсок собирается с силами и идет в лабораторию после занятий. Лаборант ее знает, целители часто здесь засиживаются, проблем возникнуть не должно. Минсок проверяет ингредиенты — все верно, корень золотарника, когти феникса, патока, мумырник помятый, пальцы гномиков, живое дерево и нагорный мечтатель. Нет, не приворотное, мумырник и нагорный мечтатель антагонисты, их взаимодействие и живое дерево любовной силы лишает. Получается что-то странное, компоненты подавляют действие друг друга, зелье почти не имеет эффекта. Оно как-то взаимодействует с даром, снижает самоконтроль и усиливает симпатии. Или чувства, или желания, или все сразу. Вот, значит, почему ее так накрыло, а Исин целую неделю выискивал Луханя и наслаждался его реакцией.
Дверь открывается, Минсок поворачивается со стаканом в руке.
— Я все объясню, — быстро говорит Лухань.
— Мне просто интересно, что ты собираешься делать со влюбленным Исином. Он тебе нравится?
— Нет!
— Жаль. Вот зажмет тебя в темном переулке, попробуешь объяснить, зачем приворожил.
— Я не собирался никого привораживать, оно само.
— И меня не собирался?
— Ты восемь месяцев… сомневаешься.
— И ты решил помочь, да?
Минсок ставит стаканчик и подходит.
— Это должно что-то значить, — неуверенный Лухань такая прелесть. Пожалуй, Минсок его немножко посмущает и простит. — Я думал, это поможет понять. Ну, там, знак какой-нибудь или родство душ.
— Дурацкая идея.
— Сам знаю, — морщится Лухань.
— И оно не подействовало, — Минсок закидывает руки ему на шею. Вездесущие синие бабочки порхают вокруг и садятся им на головы, где-то даже романтично. — Если не считать вот их.
— Минсок.
— М? — стоять, почти прижавшись к Луханю, приятно и возбуждает, она чувствует, как кровь течет быстрее.
— Мы опять будем целоваться?
— Если ты не уговоришь меня на большее.
Он же поймет намек, да? Минсок что-то вдруг в его умственных способностях не уверена.
— О да, баоцзы, ты не пожалеешь, — мурлычет Лухань. Что за дешевый пафос, Минсок едва сдерживается, чтобы не закрыть глаза рукой, в основном, потому, что руку ловит Лухань и целует. Он наступает, Минсок пятится назад, пока не упирается в лабораторный стол, высвобождает руку и обнимает его за шею, откидывает голову, Лухань наклоняется и касается губами ее шеи. Минсок прикрывает глаза. Как бы то ни было, а соблазнять Лухань умеет, колени слабеют, Минсок тает в его объятьях и в общем-то даже не против. Хотя, если честно, видела их первый раз в месте более романтическом, чем в лаборатории на столе, отмахиваясь от бабочек. Лухань подсаживает ее на стол и чуть разводит колени в стороны, юбка приподнимается, это смущает и возбуждает одновременно, Минсок опирается на руки и краснеет, когда Лухань гладит ее бедра.
— Хань… Хань, — голос дрожит. — У нас есть минут двадцать, пока ассистент не вернется.
— Не волнуйся, нам хватит, — усмешка выходит пошловатой. — Тебе понравится, обещаю.
— Я надеюсь, — бормочет Минсок, пока Лухань снова целует ее шею, расстегивая джинсы. Бабочки вьются где-то в ниже пояса.
— Я хочу, чтобы ты запомнила, — обольстительно, то есть он думает, что обольстительно, улыбается Лухань, отступает на шаг и снимает штаны. Познания Минсок в мужских членах почти чисто теоретические, она держала живой член в руках ровно один раз, но абсолютно уверена, что тот должен выглядеть по-другому. То есть с членом-то как раз все как надо, он длинный, ровный и стоит, в буйной поросли камнеломки. Бабочки слетаются в рощу и начинают собирать нектар, Лухань их сгоняет, Минсок сгибается пополам и смеется. — Пошли вон!
— Да, я запомню! — Минсок стонет от смеха. — На всю жизнь! У тебя никакого таланта к зельям.
Красный как рак и смущенный до чертиков Лухань прячет заросли обратно в джинсы.
— Этого я не планировал.
— Не для меня твоя клумба цвела?
— У меня вообще никогда ничего не цвело, — цедит Лухань.
— Так это не потому что я тебе нравлюсь все так заколосилось?
— Стал бы я вообще… С утра еще ничего не было.
Минсок спрыгивает со стола и треплет его по щеке.
— Я спасу тебя, и ты снова станешь всеобщим принцем.
— Никому не говори, — он ловит ее за руку, когда Минсок проходит мимо. — Пожалуйста.
Лухань на нее не смотрит, но Минсок понимает, что просьба дается ему нелегко.
— Хорошо. Тебе несколько дней потерпеть придется, противоядие не сразу подействует.
И самой нужно выпить. Лухань ей, может, и нравится, но облегчать ему задачу она тоже не планирует.

н приходит в их университет вместе с осенью. Темные волосы, темный пиджак, темные перчатки, темные непроницаемые глаза, загнутые вверх уголки неулыбающихся губ. Он похож на генерала несуществующей армии. Минсок раньше думала, что к Крис относятся настороженно, ничего подобного. Вокруг него всегда пустое пространство и ряд незанятых сидений даже в переполненной поточке. Ее и саму сносит волной тщательно контролируемой силы, его дар поражает, даже оформившись не полностью. Глядя сквозь ресницы, Минсок видит свернувшиеся потоки и дремлющее внутри сердце его дара. И все же он умеет им пользоваться куда лучше многих, неясно только, опыт это или правильное обучение.
На теории магии они сидят рядом, хотя у Минсок мурашки по коже от его силы, с Крис было не так. Крис, правда, свою силу не контролирует, иногда ее потоки прошивают насквозь, но Минсок все же удается как-то научить ее не доводить до крайностей (Лухань, по крайней мере, в неловкие ситуации больше не попадал). Минсок смотрит иногда в его сторону — он сидит, сложив руки, ни разу ничего не записав.
— Как ты будешь сдавать экзамен? — спрашивает после второй лекции Минсок.
— У меня до конца курса автомат, — он говорит без единого намека на эмоцию и проходит мимо. Минсок даже имени его не знает, это нервирует.
— Чен его зовут, — Лухань привычно закидывает руку ей на плечи, Минсок так же привычно морщится. — Ты теперь всем странным типам будешь симпатизировать?
— Тебя же не выгоняю, — ворчит Минсок.
— Я не странный!
— Ты мне не нравишься!
Лухань притворно жалуется на несправедливость и ее жестокое сердце, Минсок не слушает. Рука Луханя, обнимающая за плечи, радости не доставляет, но убрать ее Минсок тоже не позволит, так теплее. С Луханем вообще теплей. Крис рядом с ними неловко. С некоторых пор ей нравится смущать Крис, у той становится такое отрешенное выражение лица, когда она не знает, что делать, ни за что не догадаешься. Минсок и не догадывалась, ее Исин просветил. А еще Лухань поправляет ей волосы и засовывает ее конспекты в свой рюкзак, и вот это Минсок точно комментировать не будет, пусть таскает, ее конспекты весят тонну. К тому же, до Минсок доходят слухи, что Лухань еще никому тяжести не помогал носить, ей хочется быть единственной хотя бы в этом.
Они садятся в парке на привычную лавочку, Лухань притягивает и обнимает ее со спины, Минсок отбрыкивается, но через пару минут почему-то прижимается к нему и забывает возмущаться, когда Лухань рассеянно касается губами ее волос. У них с Луханем странные отношения. Они все еще не встречаются, Лухань ей даже переспать больше не предлагает, но зато ведет себя так, словно Минсок уже его. Если бы не эта забота, которую Лухань и сам не замечает, она бы уже давно его на место поставила, но Минсок колеблется. Ей нравится, что Лухань о ней заботится.
А синие бабочки нет. Они не исчезли вместе с… рощей. Минсок, наверное, понимает, почему Лухань временно перестал склонять ее к горизонтальным поверхностям — пока она подбирала состав зелья и проверяла эффект, Лухань снимал штаны и демонстрировал Луханя-младшего столько раз, что Минсок сможет опознать его член среди множества других и даже нарисовать портрет по памяти. Разнообразные ощупывания уверенности не добавляли, это Минсок воспринимала его как пациента, у самого Луханя неумолимо вставал в окружении хорошеньких розовых цветочков. Отличная демонстрация мужественности. Минсок бы и сама себя уверенно не чувствовала, но это же не значит, что она будет Луханя жалеть. Пусть мучается.
Крис ходит вокруг и слушает вполуха, сегодня она с трудом находит себе место. Ей тревожно и хочется держаться подальше от этого Чена, но так совпадает, что он все время поблизости, отгородившийся бесстрастной маской, за которую ей совсем не хочется заглядывать. Беспокойство заставляет ее двигаться в ожидании Исина, кажется, в первый раз она сама ждет его появления, присутствие Исина делает мир светлее и безопасней, Крис даже согласна в нем находиться. Он должен вот-вот появиться, пары на медицинском уже закончились, осталась минута, ну, может, две… Ее рука касается чьего-то предплечья, кожа к коже.
— Прошу прощения, — Чен проходит мимо, а Крис застывает.
— Крис? Крис! — Минсок еще никогда не видела, чтобы та бледнела так стремительно, она выпутывается из рук растерянного Луханя, но слишком медленно. — Вот черт. Крис, слушай меня!
Подошедший Исин сразу понимает, в чем дело, берет ее за руки и старается поймать взгляд.
— Посмотри на меня, Крис, — его голос ровный и уверенный, ладони держат крепко, но Крис дышит часто и неглубоко, и смотрит расфокусированным взглядом.
— Я не хочу это видеть.
— Посмотри на меня. Я здесь.
— Не хочу.
— Смотри на меня, — как удобно, что Крис его выше, когда она опускает голову, их лица как раз напротив. — Смотри на меня. Все в порядке, это не ты.
Дыхание Крис постепенно приходит в норму, Исин ведет ее к лавочке и усаживает, Минсок отодвигается, чтобы случайно не задеть.
— Все кончилось, отпусти.
— Ничего не кончилось, неправда, — не так-то просто избавиться от Исина. — Хочешь поговорить?
— Нет! — Крис передергивает.
— Что это было? — спрашивает Минсок.
— Не знаю, прошлое, будущее. Там… — Крис снова передергивает. — Не хочу вспоминать.
— Нам придется понять, чтобы тебе помочь, — Минсок бы обняла, но ей нельзя.
— Я не хочу. Кто вас просил помогать… — Исин обнимает Крис за нее, та прячет лицо у него на плече и постепенно перестает дрожать.
— Все хорошо, — Исин гладит Крис по волосам. — Мы тебя не бросим. Все хорошо.
— Не хочу ничего знать, — едва слышно говорит Крис. — Там страшно.
Минсок придвигается к Луханю, он обнимает в ответ. Кажется, им всем придется нелегко.

Теперь Чена сторонится и Крис. Минсок ее не винит, она бы и сама не хотела такое повторять, даже случайно, но к Чену присматривается. Он в университете всего две недели, не очень хорошо говорит по-китайски, но понимает явно больше, никогда не опаздывает на занятия, хотя не все лекции конспектирует, и ни с кем не общается.
Минсок сама не может объяснить, почему ее это не устраивает. Студенты избегают его как чумного, может, потому что боятся, может, что-то знают, она замечала злые взгляды в его сторону несколько раз. Но ей почему-то не кажется, что Чен плохой, только несчастный.
— Почему ты думаешь не обо мне? — Лухань обнимает ее за плечи и ждет обычного фырканья, но его нет.
— Почему ты думаешь, что не о тебе? — рассеянно спрашивает Минсок.
— Так обо мне?
— Нет, конечно! — Лухань сокрушенно вздыхает и чмокает ее в уголок губ. — Это еще что?
— Почему ты не можешь хотя бы притвориться, что я тебе нравлюсь?
— Зачем? Четыре месяца осталось, ты все равно меня бросишь.
— Да почему обязательно через четыре! — он раздраженно отбирает ее сумку и закидывает себе на плечо, но из объятий не выпускает.
— Ты все бросаешь через год, я считала.
— Ничего подобного, — говорит Лухань совсем тихо, потому что Минсок, сама не замечая, кладет голову ему на плечо.
— Ты слишком легко увлекаешься, а я не хочу только секса. Мы не созданы друг для друга.
— Никто не обязан быть вместе до конца жизни.
— Лучше молчи, а то я решу, что ты дурак, и обижусь.
Рука Луханя сползает ей на талию, и да, это хороший способ сменить тему. Они выходят из корпуса, Минсок с неудовольствием отмечает, что, когда Лухань обнимает ее за талию, это теплее, чем просто за плечи. А она еще не готова, чтобы Лухань ее за талию обнимал. Правда, и одевать на себя еще одежды тоже не готова, вот что за досада…
— Баоцзы на меня сильно сердится? — у его голоса такая странная интонация, Минсок никак не может ее распознать.
— Пока совсем не сержусь, а ты хочешь? Может, тебе нравится, когда наказывают? Ты скажи, у меня есть черные шпильки и я знаю, у кого взять наручники и костюм из латекса.
Нет-нет-нет-нет, ну что за привычка сначала говорить, а думать если повезет, почему она только с Луханем появляется? Минсок зажмуривается в ужасе.
— Ты наденешь на меня наручники? Что я должен сделать? Я на все готов, — Лухань мурлычет, покусывает ее ухо и провокационно скользит рукой вверх, и, чтоб ему провалиться, Минсок нравится, когда его пальцы останавливаются, едва касаясь ее груди. — Абсолютно на все.
— Хочу, чтобы первый раз был на шелковых простынях! — да, лучше не думать. Определенно лучше не думать, вообще, никогда. Уйти в лес, жить отшельницей и умереть через восемьдесят лет, навернувшись в реку сослепу. Лухань обнимает ее по-настоящему, Минсок радуется этому в первый раз в жизни, можно прижаться к нему и спрятать лицо, пока оно фонарем светить не перестанет. — Не смей торжествовать.
— Я не торжествую, — он посмеивается, Минсок же чувствует. И терпкий запах его парфюма, и запах самого Луханя. Насчет успокоиться она свои шансы переоценила. — Ладно, немного.
— Это ничего не значит.
— Конечно, ничего, — Лухань гладит ее под кофтой по спине, так приятно, что хочется выгнуться, как кошке, и подставляться под его горячую ладонь, но Минсок еще не до такой степени разум потеряла. Наверное. — Придешь завтра на шпильках?
— Я подумаю.
Нет, кажется, настолько.
— Еще постоим или дальше пойдем? Только не бей меня, пока ты не в латексе!
В парк они приходят вовремя, Крис уже там. Она как Снежная Королева, стоит в облаке арктического холода, откинув светлые волосы назад, ей очевидно не нравится быть рядом с Ченом. Впрочем, надо отдать должное, Чен не боится ни ее неприязни, ни остро колющей силы. Минсок вот, например, не по себе.
— Ты зря пришел, — если бы дар у Крис был хоть немного другой, вокруг бы уже шел снег.
— Я хочу извиниться.
— В этом нет необходимости.
— Ты же провидец, да? — Минсок кажется, что в глазах Чена мелькает сочувствие. — Мое будущее, должно быть, мрачное.
— Это было прошлое, — Крис отвечает почти сразу.
— Вот как, — Чен некоторое время молчит. — Прошу прощения, что тебе пришлось это увидеть. Постараюсь, чтобы такое не повторилось.
Рукава пиджака Чена три четверти, задеть его руку проще простого.
Он обозначает вежливый поклон, Крис не двигается.
— Тебе совсем их не жаль? — спрашивает она уходящего Чена.
— Нет, — он бросает, не оборачиваясь.
— Ты как? — Минсок осторожно кладет руку Крис на плечо. Та немного успокаивается.
— Все…
— Ничего не в порядке, не ври мне тут, — голос у Минсок мягкий.
— Не могу понять, зачем он приходил.
— Тебе это важно? — Крис неопределенно пожимает плечами. — Какой он.
— Он… Нет, не хочу.
— Пойдемте уже, — говорит Лухань. — Пока нашу лавочку не заняли.
Крис высвобождает плечо, Минсок не удерживает. За два месяца трудно научиться доверять, если много лет повода не было. Впрочем, поступок Чена она тоже ценит по достоинству, интересно только, как он понял, что Крис провидец.
На следующее утро Минсок проклинает все на свете и свой характер в первую очередь. До корпуса она, конечно, дошла в балетках, но потом-то переобулась. И еще специально надела платье с летящей юбкой чуть выше колена, любимого оранжевого цвета и с вырезом чуть большим, чем считает допустимым. Минсок ужасно смущали недоверчивые взгляды в ее сторону, пока она шла от общежития, но пять минут на шпильках заставили забыть о таких мелочах. Нет, Минсок умеет ходить на каблуках, и даже танцевать немного, она просто давно не практиковалась. Теперь бы еще перед Луханем не опозориться, она совсем не похожа на тех стильных девиц, что вечно вокруг него крутятся.
— Ого, — Крис, кажется, удивлена.
— Что такого? — ворчит Минсок, грациозно ковыляя мимо. — Я умею ходить на каблуках.
— Просто… неожиданно. Почему ты так всегда не ходишь?
— Потому что шею сверну, если упаду? Смотри, я почти могу в глаза тебе заглянуть.
— Почему не ходишь в этом платье. Тебе идет.
— И это я слышу от девушки вечно унисекс. У тебя есть второй джинсовый жакет?
— У меня есть серая толстовка.
— Ее раньше Исин носил, угу.
— А ты не такая уж и милая, — Крис едва заметно улыбается.
— Я вообще не милая. За что, ты думаешь, меня Исин любит?
— За доброту? — Минсок фыркает. — Ладно, я тоже в это не верю.
— Он добрее меня. Да, я знаю, в это трудно поверить, если он один раз над тобой пошутил, — Минсок задевает юбку рукой, в этом платье она чувствует себя почти голой. — Если Луханю не понравится, я его шпильками прибью.
Она на секунду замирает в дверном проеме поточки, с этой высотой приходится быть осторожной, и пропускает момент, когда ее замечает Лухань. Да ее все в поточке замечают и перестают говорить, но всем она вчера не проспорила. Очень аккуратно, провожаемая десятками взглядом, Минсок спускается по ступеням и идет на свое место, Лухань вскакивает и отодвигает ей стул. Столько восхищения в его глазах она никогда не видела. Ладно, может быть — только может быть! — дойти сюда того стоило. Стоило ли ходить целый день, она решит к вечеру, посмотрев на его поведение.
Чертовы бабочки вьются вокруг и мешают ей наслаждаться моментом. Лухань садится рядом, на место Крис (та, подняв брови, идет дальше), держит Минсок за руку и смотрит — в общем, не в глаза он смотрит.
— Моя булочка сегодня особенная, — и делает комплименты, конечно же.
— Глаза из моего выреза вытащи.
— Я твою грудь никогда не видел, — Минсок в панике скашивает глаза. Ничего криминального, все прикрыто, хотя ей видно край чашечки. Судя по дыханию Луханя на обнаженной коже, не только ей.
— Она как у всех, знаешь.
— Мм, не-е-е-ет, — тянет Лухань. — Она твоя.
— Тоже мне достоинство, — закатывает глаза Минсок.
— Она красивая.
— Угу.
— И ты тоже красивая.
— Угу.
— И я по-прежнему готов на все ради твоих ножек на шпильках и в латексе.
— Перестань туда смотреть.
— На все, что в моих силах.
— Лухань, сейчас лекция начнется!
— Ты назвала меня по имени, — он поправляет выбившуюся прядь и улыбается ей как-то нежно. Нет, только не это, зачем он так на нее смотрит? Как будто больше никого не существует. Этак Минсок возьмет да и растает, чего доброго.
Крис фыркает. Спасибо за это Крис, Минсок немного приходит в себя и дрожащей рукой выводит в тетради каракули. Лухань не сводит с нее восхищенного взгляда до конца пары, это ужасно смущает и возбуждает одновременно.
— Хватит на меня пялиться, — шипит Минсок в перерыве. На них даже Чен косится.
— Зачем?
— Потому что!
Минсок очень хочется придушить его, очень. Но о ком тогда она будет мечтать долгими холодными ночами?
— Раз уж пока нельзя трогать руками…
— Только попробуй!
— Точно, я только попробую.
Ну почему она не вышла на перерыв? Рука Луханя ныряет под юбку, скользит по бедру вверх, Минсок мысленно визжит «Не-е-е-е-ет!», потому что именно сегодня она, идиотка такая, для полноты образа надела чулки, и Лухань как раз нащупал кружевную резинку.
— Ты что… ты правда?.. — у него растерянный взгляд. Пальцы осторожно поглаживают кожу над чулком, Минсок кажется, что у нее на лбу написано, как ей нравится и хочется, чтоб Лухань продолжал, и что все на нее смотрят. Лухань медленно убирает руку из-под ее юбки, в его глазах появляется что-то новое, но Минсок слишком занята своими переживаниями, чтобы это заметить. Как и то, что Крис пишет кому-то сообщения в телефоне.
Вторая лекция проходит в тумане, Лухань все еще не сводит с нее взгляда, а Минсок все еще чувствует его руку на бедре. Дальше расписание у нее и Луханя разное, но его это не останавливает. Лухань обнимает ее за талию и провожает до следующей аудитории, теперь-то Минсок понимает, что такое настоящие домогательства. Лухань касается ее, кажется, везде, смотрит только на нее, держит другой рукой ее руку, наклоняется, зарывается лицом в ее волосы, Минсок чувствует, как ее решимость сопротивляться слабеет. Она даже почти готова держать Луханя, например, за руку. Ладно, она не столько за руку его хочет держать, как за другие примечательные части. Колени в модно продранных джинсах смотрятся очень даже ничего, но не на людях же. На людях ей хватает и того, что она закутана в Луханя как в большое одеяло.
Лухань доводит ее до аудитории, но руки не отпускает, так и стоит рядом, и улыбается. У Минсок сердце переворачивается, как он улыбается, хочется верить, что у нее есть шанс.
— Тебе пора, — она смущенно отводит взгляд, чтобы не выглядеть уж совсем влюбленной дурочкой. — Перерыв почти закончился.
— У меня сегодня тренировка по футболу. Придешь? — Лухань переплетает их пальцы, и от этого в животе у Минсок тоже что-то переплетается.
— Не знаю, — Минсок действительно не знает, сможет ли она выдержать столько времени на шпильках и еще один сеанс домогательств. Кусты вокруг стадиона не такие уж и вместительные. — Может быть.
— Я буду ждать, — он целует ее руку, и это совсем не то же самое, что обычно, теперь Минсок чувствует трепет, ее рука подрагивает, губы Луханя горячие и нежные. Пугает до мурашек.
Лухань уходит с началом семинара, а Крис снова пишет сообщение. Минсок вообще не представляет, о чем был семинар, все ее мысли заняты Луханем. У нее собственная параллельная реальность, ей там хорошо, она весь день плывет в мягких розовых облаках и мужских взглядах. Только шпильки переобувает, ей еще на стадион идти. Минсок решает, что на тренировке Луханя она будет, чего бы это ей ни стоило, пусть даже ноги наутро отвалятся. Кажется, он впервые ее разглядел. Ради такого Луханя она готова на многое.

Она так погружена в мечты, что с пары на пару ее водит Крис, и в парк тоже приводит, к Исину. Исин удивлен настолько, что даже рот открывает, а потом достает телефон и фотографирует. Минсок не знает, чего ей хочется больше — провалиться сквозь землю, отобрать у Исина телефон или чтобы он продолжал фотографировать.
— Я всегда говорил, что ты красивая, — заявляет Исин в перерыве между снимками.
— А еще ты говорил, что меня любишь, — Минсок непременно сделает что-нибудь, когда решит, что именно.
— Я и сейчас люблю.
— И поэтому фотографируешь? Компроматом позорить?
— Кто, если не я? — Исин говорит так проникновенно, что Минсок соглашается. И в самом деле, кто, если не он, не Крис же. Крис садится на лавочку и совершенно точно получает удовольствие. — Но ты правда красивая.
— Я не буду говорить «Спасибо», ты не заслужил, — Минсок опускается на лавочку.
— И какой повод? — Исин убирает ее сумку и садится с другой стороны.
— Нет никакого повода, — она расправляет юбку.
— У нее с собой туфли на шпильке, — Крис сдает ее с отсутствующим видом. Исин от радости едва ли не подпрыгивает. О да, она знает, что такое, когда Исину любопытно.
— Те самые? Ты их снова надела? — Минсок гневно смотрит на Крис, но та притворяется, что ей все равно. — И как Лухань?
— Позвал ее на тренировку, — ну вот что стоило Крис промолчать?
Исин расплывается в ехидной улыбке.
— Мы идем!
Минсок стонет и утыкается лицом в колени.
Она любит Исина, честно, только не тогда, когда он сияет и подпрыгивает от нетерпения. Лично ей это ничего хорошего не сулит. Исин берет их обеих под руки и ведет к стадиону, по дороге заворачивая за кофе. Минсок активно сопротивляется, но кто ее слушает? — Луханю покупают большой стаканчик, закутывают в салфетки и несут. Минсок несет свой стаканчик и дуется.
Все еще обиженная, она садится на скамейку на стадионе и смотрит, как тренируются футболисты. Ну, наверное, они тренируются, должно же быть объяснение танцам вприсядку и бегу от мяча. Исин и Крис болтают о чем-то своем, она не прислушивается, у нее дела поважнее есть. Шпильки, в которые она снова переобулась, не приспособлены для ее ног, Минсок изучает сиденья впереди и приходит к выводу, что с поля не будет видно, если она их снимет. Ноги сразу выражают ей благодарность. Минсок оглядывается по сторонам и видит сцену, которая затмевает крепкие бедра Луханя.
Крис берет Исина за руку.
Минсок даже кофе проглотить забывает. Они держатся за руки довольно долго, лицо у Крис задумчивое, у Исина выжидающее. Нет, Минсок, конечно, ни разу не против, рада за них обоих и все такое, но где флюиды? Не толстовка же их связала, одна на двоих.
— Странно, — говорит Крис. — Я не понимаю, ты по-другому чувствуешься. Почти не вижу твоего прошлого, только будущее, отрывками и неважное. Вы встречались, да?
— Встречались.
— Вы были бы хорошей парой.
— Мы не смогли бы заниматься сексом. Ну, ты понимаешь.
Крис опускает голову и хихикает. Крис? Хихикает?
— Понимаю, да.
— Я бы не смог.
— Я бы на ее месте тоже не смогла. Да я бы и на своем не смогла.
— Хотя, знаешь, это могло бы быть интересно.
Крис закрывает лицо другой рукой.
— Я подумаю.
— Вы странные, — изрекает Минсок.
— Вот кто бы говорил, — Исин так и держит Крис за руку. — Ты-то уже с Луханем что-нибудь сделала?
— Я работаю над этим, — с достоинством отвечает Минсок. — Вот, думаю, какая часть его привлекательнее для ощупывания.
Крис хихикает второй раз. Сегодня просто день открытий.
— Есть пара идей, — говорит Исин, не оборачиваясь. — Тебе не холодно?
Крис качает головой.
— Все равно не понимаю, как ты это делаешь. Как закрываешься. Какой у тебя дар?
— Никакого.
— Что значит никакого?
— Он обычный человек, без всех этих волшебных заморочек, — перебивает Минсок. — Мы просто выросли вместе, вот он и умеет кое-что.
Крис смотрит на Исина, тот пожимает плечами и чуть виновато улыбается.
— И Лухань тоже?
Минсок резко становится ни до чего, Лухань приступает к растяжке. На самом деле она не так уж и часто видела, как он что-то делает, а не треплется, что делает. Минсок ничего не смыслит в футболе, но не просто же так его в сборную университета выбрали. Она завороженно следит за ним, за всеми наклонами и выпадами, за обтягивающей его тело формой, и да, она бы тоже не против в тех же местах обтянуть. И, ну, помять некоторые… места… Лухань задирает шорты и чешет бедро. Минсок вдруг становится ужасно стыдно, как если бы кто-то знал, какие она места в мыслях мнет и сколько раз, и она снова прячет лицо в коленях.

Наконец, эротическое безобразие на поле заканчивается — обнаженные бедра Луханя будут ей сниться в кошмарах, определенно — Лухань машет ей рукой, пока не скрывается в раздевалке. Исин доволен увиденным, так что они направляются к выходу. Минсок свой кофе допила, ей дают стаканчик Луханя, вместе с салфетками, на которых каким-то чудом нацарапаны согревающие знаки. Минсок подозревает, чьих рук это дело.
Ждут вроде бы недолго, но ноги Минсок начинают роптать, она переминается, медленно смещаясь ко входу, надеясь, что так Лухань появится быстрее. В каком-то смысле расчет оправдывается, Лухань приветствует ее так, словно они неделю не виделись. Он сияет, улыбается, ускоряет шаг и почти заключает ее в объятья, Минсок едва успевает спасти кофе.
— Это?..
— Нет, мой, — Минсок оберегает стаканчик и отходит на безопасное расстояние, улыбка Луханя тускнеет. Только она забыла, что сзади Исин и он умеет незаметно тыкать под ребра. — Я с тобой поделюсь, так и быть.
— Непрямой поцелуй? — Лухань берет стаканчик и улыбается снова, гораздо скромнее, но зато с надеждой. Минсок вдруг испытывает острое разочарование, отпить она не додумалась, а целоваться почему-то очень хочется. Лухань осторожно обнимает ее за плечи, они идут по аллее, Минсок смотрит, как он пьет кофе, чувствует обнимающую ее руку и жалеет. Лухань разгоряченный после тренировки, тепло его тела чувствуется, даже если не прижиматься, влажные волосы закручиваются на концах и прилипают к коже, он напряжен, облизывает губы и почти на нее не смотрит, поэтому, когда наклоняется, она тянется и касается его губ своими. Поцелуй выходит неловкий и смазанный, они пугаются ответа друг друга и снова смотрят в разные стороны.
— Я просто, — поясняет Лухань.
— А я кофе захотела, — бубнит Минсок.
— А. Ясно. Я тут одну кофейню знаю, пойдем, — еще более осторожно Лухань обнимает ее за талию и поворачивает в нужную сторону. Минсок чувствует себя не то лунной дорожкой на воде, не то фигурой из лепестков роз, так смущает, можно подумать, она рассыплется. Лухань отпускает ее, чтобы выбросить пустой стаканчик, Минсок делает шаг поближе к Исину и Крис. Растерянного взгляда в свою сторону она предпочитает не замечать.
— У меня ноги устали, — оправдывается Минсок, беря Исина под руку.
— Вот уж нет, не выйдет, — Исин отцепляет ее и подталкивает в сторону Луханя.
— Ну Исин!
— Нет-нет-нет, иди давай.
— Я могу! — Лухань снова воодушевлен. — Хочешь, я тебя понесу?
— Нет! — в ужасе отрезает Минсок. — Ни за что!
Поздно. Лухань подхватывает ее на руки и несет, Минсок вцепляется в него как в спасательный круг, земля кажется маленькой и далекой, и жесткой.
— Не урони ее, пожалуйста, — Исин убийственно серьезен, Крис давится смехом.
— Только не отпускай, — твердит Минсок как заклинание. — Только не отпускай!
Кофейня, к счастью, недалеко, Лухань, конечно, настоящий мужик, но даже настоящие мужики иногда устают. Исин услужливо открывает двери, под ошалевшими взглядами Лухань проносит ее в дальний конец зала и усаживает на диванчик, Минсок не знает, чего ей хочется больше — провалиться сквозь землю со стыда, расплываться от гордости или восторженно мимимикать. Она несмело убирает руки с его шеи, Лухань так же несмело целует ее в щеку. Самое ужасное в этой ужасной ситуации, что она ловит его за руку и говорит «Еще», прежде чем понимает. Лухань снова наклоняется, его губы задерживаются дольше, второй раз, третий. Минсок прикрывает глаза. Лухань садится рядом, обнимает ее за талию, притягивает к себе, она стискивает юбку в руках и закусывает губу, щёки горят, каждый поцелуй чувствуется еще сильней.
— Вы все еще не одни, — довольный голос Исина еще никогда так не раздражал. Лухань отодвигается, а Минсок пронзает Исина гневным взглядом. У Исина, впрочем, иммунитет.
— Почему ты всегда так не ходишь? — спрашивает Лухань. Между ними издевательское расстояние в пятнадцать сантиметров, слишком мало для благопристойности, слишком много для желания.
— Я высоты боюсь, — говорит Минсок себе под нос. Хочется прижаться хотя бы бедром. Или чтобы Лухань снова обнял, зря, что ли, он столько месяцев за разные места ее трогает. Почему он вообще ничего не делает, когда надо? Минсок бы сейчас даже, может быть, тоже сделала что-то такое в ответ, но не может же она первой.
— Ничего ты не боишься, — отмахивается Исин и внимательно смотрит на Луханя. — Знаешь, для чего эти туфли?
— Нет! — холодеет Минсок. — Нетнетнетнет, ты не скажешь!
Исин расплывается в улыбке. Минсок накрывает ужасом.
— Она…
— Исин, не смей!
— …играла женщину-кошку.
— Исин! — Минсок прячет горящее лицо в ладонях.
— Да не может быть, — Лухань смотрит на нее заинтересованно.
— Еще как! У нее был черный латексный костюм, он обтягивал абсолютно все.
Минсок жалобно стонет.
— Нет! — Лухань притворяется, она уверена, даже Крис любопытно, ему-то уж тем более.
— Есть фотографии. Хочешь, покажу?
Конечно, Лухань и Крис хотят, а кто бы не. Минсок прекрасно помнит чертов костюм, под которым совсем ничего не было, и все сто тринадцать соблазнительных поз, необходимых по сценарию. Она до сих пор их может принять, полгода репетировала. Исин скидывает папку Луханю, у него экран больше, они втроем изучают Минсок во всех ракурсах на восьми дюймах.
Этот позор она никогда не забудет. Исина придется убить, расчленить и закопать где-нибудь под деревом, и Луханя тоже, чтобы больше они никому не рассказали, университет так и не знает, кого тогда женщину-кошку играть уломали.
— Я не знал, что ты так умеешь, — мечтательно говорит Лухань.
— Не надейся, — шипит Минсок, чтобы не умирать от смущения. — Даже не мечтай! Никогда в жизни я это больше не надену!
— Под ним же ничего не было? — спрашивает Крис Исина. Минсок бледнеет.
— Не было? — Лухань меняется в лице. — То есть… Ты… вот так? Без всего?
— Абсолютно ничего, — кивает Исин. Лухань смотрит на нее с благоговением. Еще полчаса назад она бы многое отдала за то, чтобы Лухань на нее с благоговением смотрел, но не такой же ценой.
— Ты восхитительная, — он наклоняется и шепчет на ухо. — Не знаю никого лучше тебя.
— Лухань…
— Тебе идет быть женщиной-кошкой.
Минсок пересаживается ближе и, прищурившись, смотрит на Луханя, тот благоразумно молчит. Какая, в конце концов, разница, если она впервые ему открывается. Он кладет руку на спинку дивана, Минсок сдвигается было на краешек, но почти сразу начинает потихоньку возвращаться. Лухань ждет, не двигаясь, держит чашку левой рукой и всего минут через двадцать его терпение вознаграждено — Минсок сама откидывается на спинку, под его руку, и касается его пальцев своими. Лухань медлит, не зная, как расценивать этот жест, Минсок вздыхает и кладет его руку себе на плечо. Она, кажется, нервничает и расправляет юбку, но отодвинуться не пытается, хотя по своим меркам зашла уже слишком далеко. Минсок начинает ему доверять. Исин и Крис следят за их эволюциями как два удава, Лухань их побаивается. Крис знает все его тайны, а если еще не все, то узнать труда не составляет, а Исин вообще может поставить крест на его далекоидущих планах, он слишком тесно с Минсок общается, Лухань его раньше недооценивал. Он и Минсок недооценивал, девять месяцев осады еще никто не выдерживал, Лухань сам не заметил, как другие перестали его интересовать.

Беседа лениво перескакивает с темы на тему, голова Минсок так же лениво склоняется на плечо. На его плечо. Лухань с бесконечной осторожностью, закусив губу от усердия, устраивается так, чтобы ей было удобно, Минсок лежит на нем, прижавшись всем телом, так уютно, словно они друг для друга созданы. Свободной рукой Лухань накидывает на нее свою куртку, Минсок зарывается лицом в его плечо и что-то сонно бормочет.
— А ведь меня тоже звали, да я отказался, — он прижимается губами к ее макушке.
— Дурак, — беззлобно фыркает Исин, Крис кивает. Минсок кладет ладошку ему на живот, и Луханю становится плевать на окружающий мир. Исин закатывает глаза и поворачивается к Крис. У этих двоих своя Вселенная, только до них все никак не дойдет.
Лухань выныривает из забытья за час до закрытия общежитий. Минсок так и спит у него на плече, все его существо сопротивляется, но она же ему не простит.
— Эй, — он тормошит ее за плечи. — Просыпайся, тебе пора.
— Никуда мне не пора, — Минсок прячет лицо в его свитере.
— Утро скоро.
— Я проснулась, честно, — Лухань не прекращает ее будить. — Исин!
Лухань и правда перестает, не каждый день узнаешь, что чужую девушку добиваешься. Он аккуратно, но уже без прежней осторожности, выпутывает ее из своих рук, Минсок выпрямляется и по-детски трет глаза — мило, но сердце от нежности уже не щемит.
— Тебе пора. Поздно уже.
Минсок с тоской смотрит на черные шпильки, но переобуваться не решается, не у Луханя же на глазах. Она чувствует, что отношение Луханя изменилось, но не понимает, почему. На улице он не предлагает ей руку, а Минсок не собирается просить, что бы там ни было, а гордость у нее осталась еще. Так и идет, медленно, но гордо, не обращая внимания, как Исин неодобрительно качает головой.
В аллеях у общежитий полно укромных мест, с наступлением темноты там прячутся от посторонних глаз. Один из проулков занят, четверо обступили пятого, один заходит со спины. Минсок останавливается, она такое с детства не любит, но прежде, чем она успевает что-то сделать, Лухань хмурится и заходит в проулок.
— Вам бы лучше это прекратить, — говорит он.
— Твое какое дело? — оборачивается один из четверых.
— Никакого, — Лухань хмурится еще сильнее. — Но лучше вам прекратить.
Четверка оценивает силы и удаляется, угрожая возмездием, пятый студент оказывается Ченом. Он поправляет перчатку и небрежно смахивает листочек с лацкана пиджака.
— Союзники? Зря вы за них вступились, они взаимностью не ответят.
— Я за справедливость, — сообщает Лухань. — Не люблю, когда четверо на одного, пусть будут равные шансы.
— Пять к четырем, — уточняет Минсок. Вид у Чена несколько удивленный.
— Спасибо, конечно, но не стоило.
— Ну и забудем тогда, — подытоживает Лухань. Чен обозначает поклон и уходит.

@темы: band: exo, Star King - 2014

---

Модель номер 0089

[Haide Mai]

Название: Модель номер 0089
Коллажист:  Haide Mai
Автор:  miksar
Бета:  Mysterious O_o
Фандом: Super Junior, DBSK
Персонажи/Пейринг: Кюхён/Хёкджэ, Кюхён/Генри, Хичоль, Шивон, Чанмин
Категория: слэш
Рейтинг: R
Жанр: ангст, Кибер-панк, АУ, экшн
Количество слов: 24 к~
Саммари: При покупке Кюхёну было обещано, что идолон имеет хорошие исходные данные по внешним и голосовым параметрам, что устраивает Кюхёна, но скоро он понимает, что голос Ынхёка далек от его собственного по тембру и мастерству. Амбиции не позволяют Кюхёну сдаться, и он начинает лепить из Хёкджэ новую личность, обучая всему, что умеет сам.
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, неожиданные повороты сюжета
От автора: огромное спасибо всем, кто помогал мне в написании этой работы спасибо многострадальной бете, вычитывающей все эти тысячи слов но особенная благодарность моему замечательному артеру, который терпел меня, мое нытье, дедлайн и все остальное!  Haide Mai, работать с тобой было сплошное удовольствие *лезет обниматься*
Скачать: pdf файл, doc-формат

- Я никогда тебя не брошу, — шутливо пообещал Генри, перед поездкой на дачу, а через несколько часов его вместе с Кюхёном везли на «скорой».
Воистину, никогда не говори "никогда", Чо Кюхён, популярный певец, имеющий за плечами множество удачных альбомов, понял эту простую истину только спустя несколько дней, когда очнулся в реанимации. Заново быть живым оказалось сложно, особенно, когда на вопросы, где же его друг, последовал короткий ответ: "Он так и не пришёл в сознание". А потом последовал ещё один тяжёлый удар — врачи сообщили, что он больше не будет петь. Кюхён бы благодарил высшие силы, за то, что он отделался этим, оставшись жить. Но вечерами, сидя у пианино, он глотал подступающие слезы и думал о том, что дарованный ему второй шанс совсем не милость судьбы, а отмщение. За рулём-то был Кюхён, а не проснулся Генри.

Сегодня была уже третья годовщина той самой аварии. За окном, как и тогда, валил снег, что не удивительно для зимы, а по земле стелилась позёмка. Кюхён множество раз думал о том, что было бы, не поедь они тогда на дачу по его настоянию. Занесло бы машину на повороте? Закончилась бы их история также?
В этот день Кюхён никогда не приходил в больницу, ему было страшно и больно смотреть на бледное лицо совсем ещё мальчика. Генри все находился в коме. Родственников у него не было, а Кюхён не мог отпустить его так просто в иной мир, хоть врачи и говорили, что шансов на то, что певец очнётся, очень мало. Ничтожно мало. Но Кюхён не желал ничего слушать, платил за поддержание жизни в своем друге и посещал его на выходных. Сначала, после аварии, он был абсолютно уверен, что Генри проснётся в ближайшие дни, поэтому не отходил от палаты ни на шаг. Но проходили месяцы, а надежды оставалось всё меньше, пока Кюхён совсем её не потерял. Ему советовали смириться и отключить аппарат, дать ему спокойно умереть, но сломить упрямство Чо Кюхёна было не дано никому. Он сам уже почти не верил, что Генри очнется, но и собственноручно обрубить оставшиеся призрачные шансы не мог.
— О чём задумался? — толкнул Кюхёна в плечо зашедший в кухню молодой человек.
— Чоми? — от неожиданности, он подпрыгнул на месте.
— У меня дверь, что ли, открыта? — спросил Кюхён, поднимаясь, чтобы налить неожиданному гостю чая.
— Мимо, — усмехнулся Чжоу Ми, известный актёр, а по совместительству ещё и лучший друг Кюхёна, звеня ключами.
— Откуда они у тебя? — удивился певец.
— И я рад тебя видеть, друг, — улыбнулся Чоми, садясь в самое удобное кресло и растягивая свои длинные ноги по всей кухне.
— Чай будешь?
— Может, чего покрепче? — предложил Чжоу Ми, кивая в сторону прихожей. — Три бутылки точно виднелось.
— Глазастый, ты, — но за выпивкой пошёл.
— Ты в порядке? — спросил вернувшегося Кюхёна актёр, глядя на календарик с обведённой чёрным датой.
— Уже три года прошло, всё хорошо, — уклончиво ответил певец, громко откупоривая бутылку.
С Чжоу Ми они дружили уже столько лет, что чувствовали малейшие перемены настроения друг друга. И сейчас Чоми видел, что Кюхёна гложет что-то, но в трезвом состоянии он ничего не расскажет. Вечно строит из себя сильного и независимого. Чоми бы и оставил все так, как есть, если бы не знал, какие могут быть последствия. Один раз певца уже откачали, это было как раз на предыдущую годовщину, Кюхён тогда наглотался какой-то дряни под алкогольным опьянением. Хорошо хоть додумался позвонить ему, и помощь поспела вовремя, но не факт, что второй раз не стал бы фатальным. Чоми тогда был в отъезде, на своей родине, в Китае, но примчался обратно с первым же рейсом, поклявшись самому себе, что больше не будет оставлять Кюхёна одного в эту дату.
— Мими, я больше не могу так, — тихо сказал певец, дойдя до кондиции.
— Как так?
— Ген... — начал было Кюхён и осёкся, — это я во всем виноват.
— Даже не начинай, — строго проговорил Чоми, уставший уже слышать эту фразу от друга.
— Нет, ты не понимаешь. Это я уговаривал его поехать со мной.
— А если бы не уговорил, ты все равно поехал бы сам. Кю, ничего не воротишь, хватит уже ворошить прошлое. Ты только портишь нервы себе и своему окружению, то есть, мне.
Чжоу Ми подвинулся ближе к певцу и уложил его голову к себе на колени.
— Я нашёл тебе ученика, — пропуская сквозь пальцы волосы Кюхёна, сказал актёр.
— Тебе не хватило? Жизнь ничему не учит тебя, Мими, — закрывая глаза, пробормотал певец.
— Нет, ты не понимаешь, я действительно нашёл тебе ученика...
— Это ты не понимаешь. Я же уже всех слушал, это бесполезно, Мими.
— Этого тебе даже слушать не надо. Он бывший певец, в какой-то музыкальной группе был. У него хорошие голосовые данные, — осторожно начал Чоми.
— Певец? Какой певец? — оживился Кюхён, даже глаза открыл.
— Честно говоря, без понятия, передаю тебе то, что сам знаю. Так что, ты согласен попробовать?
— Вот прям так я должен согласиться? Не, Мими, так дела не делаются. Я же должен его послушать, взглянуть на него хотя бы,- протянул певец,
— Он у тебя в коридоре, — кивнул по направлению прихожей Чжоу Ми, встретив недоверчивый взгляд Кюхёна.
— Если ты решил, что я напился в доску и ничего не соображаю, ты жестоко ошибаешься, — рассердился певец, уверенный, что Чоми неудачно пошутил.
— Он действительно в коридоре, Кю. Модель 085, — глядя на вытянувшееся лицо друга, сказал актёр.
— Нет, ты не мог! Мими, он же не...? — в глазах певца плескалась надежда.
— Ты правильно подумал, — подтвердил худшие его предположения Чоми, — это идолон.
— Ты хоть представляешь себе, какой будет скандал, если выяснится, что ученик Кюхёна чертов идолон?
— Предлагаю решать проблемы по мере их поступления, — улыбнулся Чоми, — поверь слову актёра, тебе нужен этот ученик, чтобы ты не сошёл с ума от ничего неделания. Люди быстро все забывают, не дай памяти о Кюхёне забыться.
Чоми прекрасно знал, на что нужно давить.
— Думаешь, я справлюсь? — тихо спросил певец, сжимая и разжимая затёкшую руку.
— Кюхён, которого я знаю, справится со всем, — уверенно заявил Чоми, — даже с идолоном, — добавил он себе под нос.
— Как его хоть зовут? — судя по загоревшимся глазам, певец уже всё решил для себя.
— Ли Хёкдже.
— Дерьмовое имя, — серьёзно сказал Кюхён и направился в коридор.

Разворачивать упаковку сразу Кюхён не стал, решив дать себе еще немного времени морально подготовиться. Посмотрев на коробку, сделал вывод, что совсем немного выше своего нового ученика. Чоми решил на ночь остаться, о чем заявил, направляясь в душ. И Кюхён был абсолютно не против, в этот день он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Про частоту бессонниц и ночных кошмаров он вообще молчал, но не трудно было догадаться иногда по кругам под глазами. Каждый год, когда время неумолимо приближалось к годовщине аварии, Кюхён, итак не слишком общительный, полностью закрывался в себе, пряча от окружающих воспаленные от недосыпания глаза. Рядом же с Чоми ему было необычайно спокойно, когда они засыпали, чуть ли не в обнимку, он нормально спал, без всяких пробуждений от леденящего душу ужаса. И этот раз не стал исключением, Кюхён сладко погрузился в сон и проснулся только тогда, когда почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Приоткрыв глаза, певец с ужасом уставился в карие глаза неизвестно откуда взявшегося незнакомца, развалившегося в кресле прямо рядом с изголовьем кровати.
— Спокойно, без паники, — вдруг заговорил тот, ловя его руку, которой Кюхён уже собирался вытащить из-под подушки складной ножик, — я Ли Хёкдже.
Кюхён не смог сдержать облегченного вздоха.
— Чоми, придурок, — вспомнил он друга нелестными словами. "Надо ж было додуматься включить идолона, пока я спал! Могу себе представить, как он ржал, представляя мою реакцию".
— Кто такой Чоми? — заинтересованно спросил Хёкдже.
— Мой лучший друг и самый придурошный придурок на свете.
— Любишь пугать людей? — спросил Кюхён после небольшой паузы, и только потом понял, как это звучало.
— Не особо, — буркнул идолон и нехотя встал, — Ли Хёкдже, известный раньше как Ынхёк. Модель номер 085. Создан для воплощения желаний людей. До поступления в ведомство Чо Кюхёна находился...
— Мне это неинтересно, — поспешно прервал тираду Кюхён, поёжившись от такого определения назначения Хёкдже, — послушай, я рад, что ты стал моим учеником
— Как будто у меня был выбор, — под нос себе прошептал идолон.
— С этого момента ты не идолон, договорились? Для всех в мире ты — человек!
Хёкдже не ответил, глядя себе под ноги и не шевелясь.
— А теперь пошли завтракать.
— Мне не нужно есть, чтобы существовать, — по пути на кухню заметил идолон бесстрастным голосом.
— Заткнись и делай, что я сказал, — вспылил Кюхён, не отличавшийся ни терпением, ни ангельским характером.
— Слушаюсь.
"Чёрт, где Чоми нашёл такого упрямого и несносного идолона!?" — подумал Кюхён, глядя на то как Хёкдже молча готовит им завтрак. Конечно, это было не сложно — кинуть яйца, зерна кофе и молоко в "домашний кухневед" и нажать две кнопочки на панели, но певцу порой даже это было лень делать. Сваренный кофе запиликал через минуту, а омлет был готов еще через пару секунд.
— Если тебе не нравится, не ешь, — сдался Кюхён, когда Хёкдже гонял по тарелке взад и вперёд свою порцию, — и нельзя ли мину попроще сделать? Смотреть тошно.
Первые часы знакомства так не заладились, что сразу после завтрака разозлённый певец сбежал из собственной квартиры под предлогом встречи с другом, оставив идолона дома одного. Кюхёна невыразимо раздражало то, как Хёкдже к нему относился. Его бесило каждое его слово, и с этим срочно нужно было что-то делать. Сдаваться сразу Кюхён не собирался, зная понаслышке, что к идолонам прилагаются всякие пакеты с дополнительными функциями и возможностями, даже с чертами характера. А значит, можно было изменить все эти недоразумения с Хёкдже, потратив пару тысяч с банковской карточки. И стоило поскорее с этим все решить. Достав телефон из кармана, Кюхён провел пальцем над экраном вызывая друга.
— Кю, ты, наконец, проснулся? — бодро спросил Чоми, прихорашиваясь перед зеркалом.
— Мими, кого ты мне купил вообще? Твой Хёкдже с отвратительным характером!
— Кю-а, я не решился оставить включенной его прежнюю личность Ынхёка. По-видимому, зря. Меня предупреждали, что идолон с чистым листом в башке может сначала пробовать разные линии поведения, подстраиваясь под нового хозяина.
— Так вот оно что. То есть он поймет сам как себя вести и станет идеальным учеником мне? — ухмыльнулся Кюхён.
— Так и будет. Просто перетерпи первые день-два.
— Ну, хорошо, так и быть, — сменил гнев на милость Кюхён. — Когда придешь в гости посмотреть на моего идолона?
— Не скоро, точно. Я сейчас улетаю в Америку, меня пригласили сняться там в фильме.
— Предатель. Кидаешь меня в такое сложное время.
— Ты со всем справишься, Кю. А я буду очень ждать дебюта твоего питомца. Не болей, друг, — улыбнулся Чоми и отключился под неодобрительное "нет, нет, нет, не кидай меня" Кюхёна. Певец попробовал вызвать друга ещё раз, но тот видимо говорил правду, оператор вежливо-холодно сообщил о том, что абонент покинул пределы страны и находится вне зоны доступа. Кюхён ругнулся, заработав парочку недоумённых взглядов проходящих мимо девушек, спешно извинился и направился посидеть где-нибудь в тихом местечке. Желательно, в тёмном, чтобы не привлекать внимания. Кюхёна всё ещё иногда узнавали на улице, несмотря на стремительный конец его карьеры три года назад. Домой идти ему решительно не хотелось, он не был морально готов заново встретиться со своим новым учеником. Побродив по улицам и посмотрев на спешащих по каким-то своим делам людей, Кюхён оставил автографы двум фанаткам, которые его узнали, но боялись подойти, только пищали от переизбытка чувств. А потом взглядом зацепился за подвальчик-кофейню, куда и направился. И не прогадал. Обставленный со вкусом ресторанчик был полупуст, на стенах висели картинки из черно-белого кино, а на каждом столике благоухала маленькая белая розочка. Приглушённый свет и высокие спинки диванчиков у столиков завершали картину и создавали атмосферу некоторой интимности. Сидя в кресле, никто не мог видеть, что происходит за другим столиком. Кюхён заказал гляссе, достал наушники и расположился в угловой зоне. Не то, что ему не нравилась тихая музыка, играющая в кафе, просто под свои любимые треки на телефоне думалось лучше. А думать ему было о чем.

Ворвавшийся вихрь по имени Хёкдже менял всё в его уже устоявшейся жизни. Кюхён не мог отрицать, что хочет таких перемен, но не был уверен, что идолон — это то самое, что ему было нужно. Что о таких моделях знал певец? Да ничего практически. Только то, что, узнай кто-нибудь о таком ученике, его ждал крупный скандал, способный похоронить собой всё то хорошее, что ещё осталось от его репутации и славы. До аварии Кюхён не слишком-то заботился об этом, спал с японскими актрисами, буянил в клубах. Но после всё изменилось. То, за что ему все прощали, его драгоценный голос, исчезло и всё, что у него осталось — это память. А портить её не хотелось совсем. Появление на сцене Хёкдже могло погубить всё, либо же вознести Кюхёна ещё выше. Ставки были высоки также, как и его падение в случае провала. И Кюхён не знал, что же делать. Здравый смысл подсказывал смириться с "отставкой" и забыть, но профессиональная гордость брала верх. Кюхён лелеял надежду, что сможет сделать из Хёкдже человека во всех смыслах этого слова, что он сможет сделать из него настоящего певца. Уверенность его колебалась, и даже любимые песни в телефоне не помогли принять единственное решение. "Попробуем", — просидев в кофейне до вечера и так и не решив, в итоге подумал Кюхён. "Попытка не пытка. Научу его всему, что умею, а потом уже и подумаю ещё раз". С такими мыслями Кюхён вернулся домой, где его ждала стерильно чистая квартира и идолон, смотрящий какую-то дораму и пожирающий его чипсы, спрятанные в ящике с трусами.
— Верни на место! — с порога крикнул певец, закашлявшись от запаха одеколона, который пронизал комнату.
— Ты вернулся? — невинно спросил очевидное идолон, вскакивая с места и направляясь прямиком к Кюхёну. Певец от неожиданности отступил на шаг назад и уткнулся спиной в вешалку, которая с грохотом повалилась на пол, смутив его еще больше.
— Ужин на кухне, ванна горячая, — сообщил Хёкдже и, приобняв за плечи Кюхёна, снял с него куртку, — рот прикрой, ворона влетит, — усмехнулся он, поднял упавшую вешалку и вернулся к просмотру дорамы.
Сказать, что Кюхён удивился, ничего не сказать. Певец застыл и хватал ртом воздух ещё минуту, пока, наконец, не пришёл в себя.
— Откуда ты взял этот вонючий одеколон? — решил он начать с простого.
— Одолжил у тебя, — не смотря на него, ответил Хёкдже, хрустя чипсом.
— И зачем ты так сильно надушился?
— Я всего лишь пролил немного, случайно.
— Немного — это половину флакона?
— Чуть меньше.
— А, теперь мне все ясно, — сарказм так и сочился из Кюхёна.
— А как ты объяснишь то, что лазил в моих трусах? — иронично продолжил допрашивать певец.
— Это когда я успел? — вылупил на него глаза Хёкдже, пронося чипс мимо рта.
— Да не в том смысле! В моем ящике с трусами! — невозмутимость и спокойствие спешно покидали Кюхёна, уступая место раздражению.
— Я убирался. Думаешь, там было чисто?
В который раз за последние несколько минут Кюхён почувствовал себя полнейшим идиотом. И, чтобы уберечь себя от еще большего унижения, оставил всякие попытки допроса и поплелся на кухню, сжав кулаки, чтобы ненароком не проехаться ими по довольной физиономии идолона. Что там говорил Чоми? Что Хёкдже будет пробовать разные модели поведения? Пока что Кюхёну не нравились его попытки. Пофигистичный Хёкдже был абсолютно не лучше этого заботливого чистюли. Снял куртку с певца, безумно напугав его, поставил в неловкое положение, приготовил ужин и ванну. Последние пункты, в принципе, устраивали Кюхёна, но уязвленное самолюбие не позволяло в этом признаться. В ванной певец задержался настолько надолго, насколько только смог, надеясь, что идолон к моменту его выхода из неё уже будет спать или заряжаться, что ему там нужно. Но мечтам было не суждено сбыться, Хёкдже сидел прямо под дверью, глядя перед собой в пол и сжимая в руках махровое полотенце. И не успел певец выскользнуть из-за двери, как идолон поднялся и, приблизившись вплотную, промокнул его волосы тканью, и сразу после отлетел в стену.
— Не смей меня трогать, — прошипел Кюхён, хватая злосчастное полотенце, на всех парах забегая в свою спальню и захлопывая прямо перед носом Хёкдже дверь.
— Ты ещё будешь жалеть, — тихо проговорил идолон, сползая вниз. Но певец этого уже не слышал, лежа под одеялом, накрытый с головой. В ушах его шумело, в висках пульсировало. Напульсник угрожающе замигал, показывая цифру "95". "Спокойствие, только спокойствие", — мысленно стал уговаривать своё сердце Кюхён, прекрасно понимая, что для него всё может закончиться очень быстро и бесповоротно. После операции всего несколько раз сердечко давало такой скачкообразный сбой.

Наутро легче не стало, едва открыв глаза, Кюхён почувствовал запах кофе. Первым желанием было остаться в комнате на весь день, но желудок слишком громко протестовал, да и не привык певец убегать от проблем (вчерашний побег не в счет). Выглянув из комнаты, Кюхён хотел было сходить в освежающий душ, но слишком живые воспоминания о ситуации с полотенцем заставили передумать. Стоило по-быстрому умыться и идти завтракать.
— Доброе утро, соня, — поприветствовал его идолон, решивший именно в этот момент зайти в ванную.
— Доброе, — не разделяя восторга Хёкдже, буркнул Кюхён, с остервенением проводя щёткой по зубам.
— Завтрак готов. Умывайся и приходи, — улыбнулся идолон и, похлопав певца по плечу, удалился на кухню.
Невесело взглянув на своё отражение в зеркале, Кюхён пальцами взъерошил свои волосы и посчитал до десяти. Помогло не очень, напульсник светился розовым светом, поэтому пришлось проглотить таблетку. Переживания не шли Кюхёну на пользу.
Завтрак, как и сказал Хёкдже, поджидал его на столе, накрытый вафельным полотенцем. Сам же идолон, судя по всем, ушёл в комнату. За окном снег валил хлопьями, и крыши домов были покрыты сугробами, образовавшимися за ночь. Кюхён ненавидел зиму и всё, что с ней связано из-за катастрофы, но не мог не признать, что рисунки инея на стекле невероятно красивы и необычны. Как и не мог уже игнорировать тот самый факт, что всё же ничто на свете не делается просто так. Раз судьба распорядилась так, то авария всё равно произошла бы если не зимой, то летом. Раньше он винил себя во всем, но постепенно что-то менялось. Возможно, причиной этому были увещевания Мими. А может быть, просто сам Кюхён менялся. Вечно винить себя горько, в конце концов, и с ума сойти недолго. Вероятно, немаловажным фактором был и Хёкдже, всё-таки новый ученик означал и новую жизнь для Кюхёна. Певец хорошо помнил, как его учили, как заставляли делать дыхательную гимнастику, распевали верхний регистр. Теперь ему предстояло передать свои знания идолону, и как можно скорее. Поэтому сразу после завтрака, Кюхён пошёл к Хёкдже, а не в социальные сети на своём ноутбуке.
— Пошли заниматься, — кинул певец через плечо и первым направился в домашнюю студию, оснащенную новейшей техникой. На музыку и ее создание Кюхён никогда не жалел денег, даже во времена стажёрства в компании со страшным названием СМ. Питался водой с приправой, но всегда имел нотные тетради и свежезаточенные карандаши.
— Что ж, Хёдже. Начнём, пожалуй, с распевки, — лампочка на синтезаторе приветливо мигнула, — рот закрыт, но внутри купол, на "а". Погнали, — пальцы приглашающе пробежались по клавишам. Сидеть вот так напротив стоящего и нервно теребящего край растянутой футболки, кстати, спёртой из шкафа, Хёкдже Кюхёну казалось той самой формой справедливости за все те нелепые ситуации, в которые он сам попадал, благодаря идолону. А уж смотреть, как тот мучительно краснеет, пытаясь вытянуть верхние ноты так вообще блаженство. Кюхён снисходительно кивнул, смотря на потуги идолона, и подумал: "Певец в прошлом? Простите, в каком месте?".
— Хёкдже, ты пел когда-нибудь раньше? — напрямую спросил он.
— Хёкдже существует всего несколько дней. Он никогда не пел, — слегка обиженно сообщил идолон, уставившись в пол, как нашкодивший ребёнок. Кюхён с трудом подавил в себе желание обнять его, как он обнимал Генри. Как и предсказывал Мими, идолон сменил в который раз стиль поведения. И Кюхёну хотелось выть от того, что он стал похожим на Генри. На его Генри, который спит в больнице уже три года.
— Ничего, научим. Губы расслабь и на "бр" распеваемся дальше, — рядом с Хёкдже Кюхён чувствовал себя сейчас мамочкой, а не учителем. И всё это до боли напоминало то время, когда Генри забывал перчатки дома в зимнее время года. Тогда ещё Кюхён был натуралом до мозга костей, снимал девушек, смотрел соответствующую порнушку и вообще был самым, что ни на есть обыкновенным парнем. А потом появился Генри, и всё полетело к чертям. В последствие Кюхён всячески оправдывал себя тем, что быть рядом с ним и оставаться натуралом, просто невозможно. И вообще, певец не слишком-то заботливый, не мог же смотреть на то, как ребёнок, который биологически был гораздо старше, мёрзнет без варежек. Здесь хочешь, не хочешь, положишь его ладонь себе в карман, чтобы согреть, а не просто подержаться. А потом каток, холодный нос и замёрзшие синие губы. И у Кюхёна появился парень. Весёлый, такой по-детски наивный и невероятно талантливый парень. За миг перед глазами Кюхёна пролетела вся их с Генри история, пока Хёкдже что-то там распевал.
— Стоп, стоп, — остановил его певец, очнувшись и подойдя к нему вплотную сзади, — набери в нос воздух, — приказал он и надавил кулаками в живот, как раз туда, где заканчиваются ребра, прижавшись всем телом, — наклонись параллельно полу, воздух не выдыхай! Не выдыхай, я сказал, терпи. А теперь выдыхай но животом, ты должен выпихнуть мои кулаки.
Хёкдже последовал приказу, и Кюхён довольно улыбнулся.
— Вот так делай каждый день сам. А то дыхалка у тебя никакущая, Ген.., — вылетело у певца быстрее, чем он сумел остановиться.
— Хорошо, — ледяным голосом ответил Хёкдже, разбивая вдребезги всю кажущуюся прежде схожесть.
— У меня есть несколько песен, которые так и не вышли в свет из-за аварии. Они войдут в твой первый альбом. И сейчас мы посмотрим одну из них, — официально-деловым тоном сказал Кюхён и протянул ноты Хёкдже, — если голосовых данных нет, хотя бы нотную грамоту знаешь? Заложено в программе? — не удержался он. Вместо извинений, Кюхён оказался ещё дальше на берегу, разделяющего пропасть между ними.
— Заложено, — горько усмехнулся идолон, беря в руки листок, — 7 лет любви? Так у вас уже такая большая дата?
— Я включаю, — проигнорировал сарказм Кюхён, чувствуя, как чешутся кулаки.
Инструменталку он записал уже давно и нередко подправлял, совершенствуя. У него было долгих три года, чтобы отшлифовать её до идеального вида. Он знал наизусть каждую партию, каждую ноту. Каждое слово было выверено, вымучено и выстрадано. Но в исполнении ХёкджеКюхёну не нравилось всё. Техника отсутствовала напрочь, также как и душа. И на минуту певцу показалось, что зря он вообще надеялся на что-то, когда на припеве Хёкдже прикрыл глаза и допел, как мог, вкладывая в песню что-то своё. Это не было идеально, но, во всяком случае, и открыто плеваться перехотелось.
— Для начала неплохо, — даже не покривив душой сказал Кюхён, когда музыка закончилась, — но, пожалуй, сначала поработаем с упражнениями, песню возьмём уже позже.
Талант к пению у певца был с самого раннего детства. Музыкальный слух, невероятно приятный тембр и сильный голос, всё это сразу пророчило ему славу и популярность. В компании ему поставили технику, отработали милизматику и на выходе получился популярнейший певец, забравший десятки кубков и премий года. Поэтому ему сложно было смириться с теми данными, которым он собирался отдать свою песню. Оторвать от сердца, буквально. Но по природе упрямый до невозможности, Кюхён не собирался отступать. В шоу-бизнесе необязательно пробиваться только с голосовыми данными, умение двигаться, внешность, красноречие, в конце концов. По поводу танцев певец даже боялся спрашивать, чтобы не разочаровываться ещё больше в своем горе-ученике, а вот с лицом и фигурой все было сразу не очень. Ещё при первом взгляде на Хёкдже, Кюхён удивился как же так, почему же идолона не сделали посимпатичнее. Вероятно, в прошлой его жизни он должен был что-то делать, не привлекая внимание и не смущая людей красивой внешностью. Но Кюхён всё равно считал, что разработчик слишком перестарался. А куда смотрел Мими, вообще было непонятно. Сказал, что идолон из надежных рук, что никогда правда не всплывет, что Хёкдже вообще выступал с музыкальными номерами! Вот это Кюхён отказывался признавать, голос у идолона был слабым и неустойчивым. Единственное — чувство ритма есть и грамоту нотную знал, но это могло быть просто программой, а не приобретенными навыками. Из всего этого Кюхён сделал вывод, что Хёкдже, скорее всего, играл на каком-нибудь инструменте. Спрашивать идолона не было смысла, Мими говорил, что прошлая личность у него отключена, то есть воспоминания не сохранились.

Хёкдже послушно распевал различные упражнения, которые ему показывал и подыгрывал Кюхён, и к концу тренировки что-то на подобии голоса уже показалось. Но певец слишком хорошо понимал, что даже приведя в божеский вид технику, данные не особо улучшатся. Голос у идолона сам по себе был резче, хоть и гораздо тише кюхёновского. Зато, к удивлению певца, у Хёкдже иногда получалось душевно. Кюхён не строил никаких иллюзий, надо было лепить из того, что есть, и не рассчитывать на потрясающий результат. Но Хёкдже, во всяком случае, не роптал после сложной и долгой тренировки. И даже делал то самое упражнение по выталкиванию кулака сам, Кюхён подсмотрел в коридоре. Человек бы мог и истерику закатить после такого длительного и энергозатратного занятия, идолон же терпел и старался изо всех сил. И к вечеру уставшими были оба. И учитель, и ученик. Хёкдже молча кинул какую-то крупу и овощи в "домашний кухневед", ткнул нужную кнопку, нажал на пульт управления окнами и приглушил свет. В кухне сразу образовался полумрак, люстра отдыхала, светились только маленькие встроенные лампочки по ободку кухонного комплекса.
— Устал? — развалившись на диване и прикрыв глаза, спросил Кюхён
— Усталость больше человеческое состояние, меня оно касается мало. Но да, немного чувствую себя разряженным, — ресницы идолона в подтверждение его слов опускались и поднимались совсем вяло, как в замедленной съемке.
— Я же уже говорил тебе, что ты должен забыть, что ты идолон, — устало покачал головой Кюхён, — ты человек, слышишь?
— Понял. Я человек, — порой идолонская сущность так и лезла из него изо всех щелей.
— Ты испытываешь эмоции? — поинтересовался певец, приоткрывая глаза и глядя на Хёкдже.
— В меня заложен эмоциональный набор функций, поэтому да, я испытываю эмоции. Только не так ярко, как человек.
— Откуда ты знаешь это?
— Не знаю, — растерялся Хёкдже.
— Надо завести кошку, пожалуй.
— Зачем? — удивился идолон.
— Домашний питомец заставит тебя повысить эмоциональную составляющую. Натренирует, что ли. Существует же такая терапия. Думаю, подействует.
— У меня есть отличная идея, которая натренирует быстрее, — задумчиво сказал Хёкдже, подходя ближе к певцу.
— Какая ещё идея? — недоверчиво спросил Кюхён, но вместо ответа почувствовал тёплое дыхание на своих губах. А в следующую секунду напульсник замигал ярко-красным и запиликал, предупреждая о большом скачке сердечного ритма. Все сомнения по поводу каких-то эмоциональных тренировках растаяли, как снег на солнце. Оттолкнув идолона, Кюхён поспешно вытер губы рукавом свитера.
— Не делай так больше, — сквозь зубы пробормотал он, — я не буду есть.
Кюхён снова сбегал, и его это начинало беспокоить. Раньше он бы себе такое не позволил. Первый раз можно было счесть за случайность, второй же уже закономерность.
— Успокойся, — осел на кровать Кюхён, краем глаза видя сходящий с ума напульсник.

Идолон по-видимому всё понял с первого раза, раз больше не повторял поступка, который задел Кюхёна за живое. Не вспоминал о случившемся и вообще, судя по всему, забыл. Во всяком случае, певцу так казалось. Кюхёну даже завистно было, что тот может легко стереть программой нежелательные воспоминания, потому что сам он так сделать не мог, также как не мог контролировать своё бешеное сердцебиение при близости к идолону. Каждый раз напульсник подсвечивался и пиликал, пугая обладателя ещё больше, чем до этого. За месяц совместных занятий Кюхён более-менее привык к Хёкдже и к его постоянному обитанию в его квартире. Привык к готовым завтракам и обедам, к набранной горячей ванне и ежедневному просмотру дорам. Хёкдже так выматывался эмоционально за время занятий вокалом, что попросил о серии в день. Ведь где искать и заряжаться эмоциями, как не в фильме, живя рядом со скупым на любые их проявления Кюхёном? Мими, благодаря которому они вообще пересеклись, снимал фильм в Америке, а иных гостей у певца не было. Так и появилась традиция под вечер смотреть дорамы, идущие в огромных количествах по главному каналу страны. С одной серии они постепенно перешли на три. Одному смотреть Хёкдже было одиноко, к тому же Кюхёну всё равно плохо спалось, а с доносящимися из гостиной плачем, воплями, смехом и тому подобной чушью, и вовсе невозможно. Поэтому каждый день, расположившись на диване, они вместе ели попкорн и смотрели очередную мелодраму. Почему-то Хёкдже они нравились больше всего. Правда, Кюхён догадывался, что этому виной были совсем не сюжеты, а харизматичный Со Джисоп, играющий главные роли преимущественно в таких дорамах.
— Глянь, как они брызгаются весело, — потянул Хёкдже за локоть мерно жующего и вполглаза смотрящего певца.
— Растянешь мой любимый свитер — урою, — предупредил Кюхён и поднял глаза на экран, где главная героиня действительно окатывала Со Джисопа водой, улыбаясь и светясь от счастья. Некстати, певцу вдруг вспомнилась реклама шампуня, в которой он снимался вместе с Генри. У того тогда было такое же счастливое лицо и озорной взгляд. От воспоминания внутренности свело и глаза подозрительно защипало.
— Я тоже так хочу, — вздохнул Хёкдже, мазнув пальцами по своим губам и о чём-то задумавшись. Кюхён внимательно посмотрел на идолона, углубившегося в себя, но ничего не сказал, вернувшись к просмотру дорамы, где герои уже во всю целовались.
— И так хочу, — тихо, себе под нос сказал идолон, согнув колени и уткнувшись в них подбородком.
Кюхён сделал вид, что не услышал, хотя засветившийся розовым напульсник говорил об обратном.
Серия закончилась, на стоп-кадре заспешили вниз титры, а они сидели на расстоянии вытянутой руки и молчали, думая каждый о своём. О чем думал Хёкдже, Кюхён не знал, но сам вспоминал Генри и его любовь к воде. Он часто шутил раньше, что пошёл бы на синхронное плавание, если бы не ярко выраженный музыкальный талант. Генри вообще много шутил и смеялся...раньше.
Пожелав спокойной ночи, Кюхён пошёл к себе в спальню, не закрывая за собой дверь. За месяц жизни вместе он усвоил простую истину, если идолон сильно захочет, пройдёт и через запертую. Платить за сломанную дверь ещё раз после того, как Хёкдже среди ночи вломился к нему в панике, что рядом горит многоэтажка, больше не хотелось. Уже засыпая, Кюхён подумал о том, как здорово было бы обнять Генри. Память о нём больше не колола так сильно, как раньше, поэтому певец твёрдо решил на следующий день достать их парные футболки и кружки. Он уже был готов к этому шагу.
Но с утра произошло то, что напрочь затмило это желание, и Кюхён о нём забыл. Поднявшись раньше обычного, певец сначала пошёл на кухню попить воды, после вчерашнего солёного попкорна его мучил сушняк. Зайдя, он застыл, как вкопанный. Хёкдже, идолон с посредственными голосовыми данными читал рэп. Причём абсолютно мастерски, будто занимался этим всю жизнь, а ещё кивал головой в такт и двигал бёдрами как заправский танцор. У Кюхёна от неожиданности даже челюсть отвисла. Он месяц пытался слепить вокалиста из рэпера! Это объясняло сразу всё. Мозаика, наконец, сложилась в цельную картинку, и Кюхён голову ломал, как раньше до этого не додумался. Ему даже немного стыдно было от того, что он оказался так слеп. Рэпующий в наушниках Хёкдже заметил певца не сразу, а когда тот уже расположился на стуле и во все глаза на него пялился.
— Доброе утречко, — смущённо поприветствовал идолон, вынимая наушники из ушей и откладывая провода в сторону, — я ещё не успел...не думал, что так рано...сейчас всё сделаю, — засуетился он, покраснев до кончиков ушей.
— Всё хорошо, не торопись, — усмехнулся Кюхён, — я ещё даже не умылся.
Хёкдже молча похлопал ресницами и бросился к "домашнему кухневеду". А Кюхён пошёл чистить зубы, размышляя уже о новом репертуаре для новоиспечённого рэпера. Его одновременно и привлекала и пугала эта перспектива — выпустить сольного певца — рэпера. К тому же учитель рэпа из него был точно не лучший, но азы он знал и репертуар мог составить. К тому же и лёгкие песни вокального плана Хёкдже уже способен был вытянуть. Всё-таки занятия не прошли даром. И это можно было иметь в виду на будущее. Баллады чаще котировались выше среди тоскующего по любви населения, чем рэп. А ещё надо было срочно узнать, чем же занимался этот идолон раньше. Если он вдруг хоть чуть-чуть занимался танцами — это было бы просто восхитительно. Танцевальные навыки для рэпера были одними из основополагающих его будущего успеха. А Кюхён уже ни капли не сомневался, что из его безумной идеи может-таки выйти толк. Улыбаясь, он водил щёткой по зубам и думал о том, как же удачно он встал пораньше, когда зазвонил телефон. На экране высветилось взволнованное лицо девушки-медсестры, у Кюхёна забилось сердце. Ладони у него вспотели и в горле пересохло. Звонок мог означать либо очень хорошую, либо очень плохую весть, и Кюхён не сразу смог заставить себя ткнуть носом дисплей, беря трубку.
— Добрый день, — вежливо начала медсестра.
— Что случилось? — отбросив приличия, хриплым голосом спросил Кюхён.
— Генри. Он очнулся, — перешла, наконец, к делу девушка, — он в сознании.
Зубная щётка с треском полетела в раковину, полотенце отправилось следом. Выскочив из ванной комнаты, Кюхён бросился в комнату и стал спешно напяливать первую попавшуюся одежду под удивлённый взгляд идолона.
— Сегодня занятий не будет, что ли? — спросил он, но ответом ему был хлопок зарывающейся двери.
— Вас понял, учитель, — развёл руками Хёкдже и пошёл разучивать песни сам.
А Кюхён уже нёсся на такси в больницу, сжимая штаны на коленях от волнения. Перед мысленным взором его проносились картинки из прошлого. А волновался он так, как будто опаздывал на свидание. Правда, реальность была гораздо хуже. Для Генри время остановилось тогда, три года назад, а Кюхён-то жил, скучал и надеялся. Но больше всего он переживал, что тот его не вспомнит. А ещё панически боялся, что Генри не захочет с ним общаться, узнав по чьей вине провалялся на койке долгих три года. Певец никогда не думал о том, как ему себя вести и что говорить, когда тот очнётся. Даже самые близкие люди после разлуки сначала чувствуют неловкость, и Кюхёну было страшно. Он не пожелал бы и врагу попасть в такую ситуацию. Этот иррациональный страх перебивал даже радость от того факта, что Генри ОЧНУЛСЯ. Кюхёну банально не верилось. Он стоял минут десять, не решаясь подойти к палате. И только подбадривающие и сочувствующие взгляды медсестры, сообщившей новости, помогли ему перебороть свою нерешительность и боязнь. Кюхён подошёл ближе, двери приглашающе разъехались в стороны и певец вошёл, смотря себе под ноги.
— Кю, — позвал его детский голос Генри.
Как в замедленной съемке, Кюхён поднял слезящиеся глаза и тут же закрыл лицо руками, не в силах отвечать. Вся боль, скопившаяся за долгие годы, резко свалилась ему на плечи при звуке родного голоса.
— Иди сюда, плакса, — позвал его Генри, улыбаясь и обнимая за плечи, когда певец, не отнимая рук от лица, сел рядом, — кто вы? И куда дели моего Кюхёна?
Певец слабо улыбнулся и шмыгнул носом, прижимая его к себе.
— Я скучал, — прошептал Кюхён ему в макушку, — я так скучал!
— Я знаю, балда ты, — нежно коснулся он пальцами мокрой щеки певца, — мне всё сказали. Не реви, всё теперь будет хорошо!
— Как ты себя чувствуешь? Когда тебя выпишут? Когда мы поедем домой? — закидал его вопросами Кюхён, не давая ему вырваться из крепких объятий.
— Не задуши меня, — усмехнулся Генри.
— Ой, прости, — улыбнулся Кюхён, ослабляя хватку, — так когда?
— Всему своё время. Но совсем скоро ты ещё будешь бурчать от моего вечного присутствия и грязных носков по всей комнате.
— Узнаю моего Генри, — усмехнулся Кюхён.
Чуть позже певец катил кресло с укутанным по глаза очнувшимся в садик при больнице. Чистое небо над их головами будто приглашало погулять, и Кюхён не удержался от искушения, заверив медсестру, что всё будет хорошо. Они смотрели на белое покрывало снега на дорожке и улыбались друг другу. Кюхён ни секунды не сводил глаз с Генри, счастливо улыбаясь и расписывая ему их ближайшие планы на лет 30 вперёд. А он лишь усмехался, а когда пошутил, что дожить ещё надо, получил такой взгляд от певца, что больше не рисковал. Всё-таки даже невероятно счастливым Кюхён оставался Кюхёном.
— Кю, сделаешь мне жареные крылышки? — похлопал ресницами Генри, когда они уже возвращались обратно в палату.
— Когда тебя выпишут, всё тебе сделаю. И не жалуйся на остроту, — строго предупредил Кюхён, но лицо его говорило об обратном.
Во время обеда певец не позволил сиделке кормить своего Генри, взял в руки палочки и ложку сам, заверив, что сделает все в лучшем виде. И действительно, такой заботливости от Кюхёна никто не ожидал, даже он сам. Он кормил Генри бульоном так, будто перед ним была хрустальная ваза, а не человек. Много говорить в первый же день больному запретили, поэтому Кюхён молчал, держа его за руку. Надеялся, что ему позволят остаться на ночь, но врач был не приклонен. Категорически сообщил, чтобы Кюхён поехал домой и лучше приготовил бы всё к возвращению Генри, чем отбирал работу у сиделки. Нехотя, Кюхёну пришлось послушаться, правда, он настоял взамен принести в палату цветы и радостно убежал за букетом в ближайший цветочный.

Домой певец вернулся уже ночью, совершенно забыв, что кинул Хёкдже на весь день, ничего не сказав. Кюхёну даже стыдно стало, когда он открыл дверь и увидел идолона спящим, прислонившись к стене.
— Прости, Хёкдже, — тихо сказал певец, взял лёгкого парня на руки и перенёс в постель. Идолон сладко спал, как самый настоящий человек, потому что, послушавшись Кюхёна, загрузил программу и сна, и принятия пищи.
А в больнице в это время горели лишь маленькие лампочки у дежурных, когда тёмная фигура выскользнула из палаты с табличкой "Генри". Лицо человека было закрыто капюшоном, а в руках виднелся пустой шприц.

Экран засветился и замигал, вызывая абонента, но Кюхён крепко спал, оставив куртку с телефоном в прихожей. Луна скрылась за тучами, погружая город в темноту. Среди кучи непринятых вызовов на экране телефона появилось сообщение: "Со скорбью сообщаю, что пациент Генри скончался".

- Улучшение состояния было кратковременным, но это никто не мог предсказать. Врачи говорили, что жить будет. Но никто не застрахован, понимаете? — оправдывалась медсестра с таким несчастным лицом, будто сама во всём виновата.
— Ему было больно? — хрипло спросил Кюхён, смотря вниз.
— Нет, он ушёл очень быстро и безболезненно, — в голосе девушки сквозило неприкрытое сочувствие.
Кюхён поблагодарил за информацию и поскорее вышел из больницы. Больше всего хотелось напиться в хлам, поданный лучик надежды рассыпался, превратившись в пепел. Второй раз терять Генри оказалось также больно, как и в первый. Только теперь совсем без шансов. Кюхён нервно сглотнул и зашёл в киоск, медленным взором обвёл полки с алкоголем и взял целый ящик. Мими снова был недоступен, поговорить больше было не с кем, поэтому певец просто пошёл домой. Хёкдже встретил его настороженным взглядом.
— Ты же не будешь пить всё сам, правда? — явно намекая на то, что присоединится, сказалидолон, — только сначала занятия!
Просьба-приказ подействовала на Кюхёна, как лекарство. Идя домой, он уже был готов опустить руки и сдаться. Но Хёкдже не давал этому случиться, найдя, чем его занять. Нет ничего более нужного в минуты опустошенности, чем какое-нибудь неотложное занятие. Хёкдже практически силой затащил певца в студию и, повернув ключ в замке, чтоб не сбежал, усадил его в кресло. Из динамиков полилась приятная незнакомая мелодия. Неожиданно приятный голос Хёкдже пел об ушедшей любви. Кюхён слушал, закрыв глаза, отпуская Генри под слова этой песни.
— Не кисни, — внезапно прямо в ухо певцу сказал идолон. Кюхён так погрузился в собственные мысли, что не услышал, как закончилась музыка.
— А давай попробуем тебя в роли рэпера? — пропустив замечание Хёкдже, предложил певец, доставая ноты из верхнего ящика стола, — эти песни всё равно больше никогда не понадобятся, — грустно сказал он, протягивая Хёкдже кипу листков, испещренных сверху донизу нотами и словами.
— Это песни твоего парня? — тихо спросил идолон.
Кюхён кивнул и включил инструменталку, заранее предвкушая, как будут выглядеть песни в исполнении Хёкдже. И он не ошибался. Хёкдже точно был рэпером в его прежней личности. Стоило ему открыть рот, как Кюхён резко ощутил дежавю. Хёкдже рэповал также, как Генри. Как будто тот был его учителем. Кюхён прекрасно помнил, как эти песни исполнял Генри.
— Решено, ты дебютируешь с этим альбомом, — заявил певец, — с завтрашнего дня начнется подготовка к дебюту. За неё ты должен научиться прекрасно двигаться, выучить песни. Дальше запишем всё это дело, клип и дебют на Ингикайо. А в человека мы тебя превращать начнём сегодня, пошли бухать, — потёр руки Кюхён и направился в гостиную, прихватив с собой пакет с выпивкой.
Хёкдже усмехнулся, но возражать не стал, как раз сегодня установил себе программу восприимчивости к алкогольной продукции. И случай проверить её, как идолон и думал, подвернулся быстро.
— Что у нас сегодня по расписанию? — спросил Кюхён, развалившись на диване и лениво переключая каналы.
— Таинственный сад, — хрустнув попкорном, ответил Хёкдже.
— Снова мелодрама? Давай лучше это посмотрим, а? — с надеждой посмотрел на идолона Кюхён, переключив на канал, где герои стреляли и носились друг за другом.
— Только сегодня, — лениво согласился Хёкдже, откупоривая очередную бутылку и разлив жидкость по стаканам, — за... нас? — неловко спросил он.
— А хоть бы и за нас, действительно, — Кюхён поднял свой стакан и чокнулся им, довольный, что на этот раз не на слёзы придётся смотреть, а какой-никакой, экшен.
Алкоголь медленно обволок внутренности и вскружил голову, а часто мелькающие кадры на экране добавили остроты моменту. Когда героя умертвили в первой же серии, Кюхён удивлённо присвистнул.
— Необычно. Что это со сценаристами?
К его счастью следующую серию показывали сразу после рекламы, а не через дофига времени. Хёкдже тоже немного сморило после шестой бутылки, потому что он придвинулся ближе и положил голову Кюхёну на плечо.
— Мммм, — невнятно промычал он что-то в ответ на вопрос певца, который вообще-то задумывался, как риторический.
Кюхён усмехнулся:
— Сейчас ты очень похож на человека. Самого настоящего!
— Мммм... Хорошая программа, мне нравится, — ответил Хёкдже, причмокнув губами прямо в небезопасной близости от кюхёновского уха.
— Ты поаккуратнее, — буркнул певец, ловя стайку мурашек, пробежавшую вдоль позвоночника.
В это время на экране пошла, наконец, следующая серия. Кюхён ещё более удивился сценаристам, потому что лучший друг героя сделал пластику после пожара и выдал себя за него, навсегда погребая свою собственную личность.
— В жизни такого не может быть, — фыркнул певец, отпивая глоток соджу, — скажи, разве бы кто-нибудь пошёл на такое в трезвом уме и свежей памяти? Ведь нет!
Хёкдже напрягся и поднял голову, вглядываясь в экран.
— Он же умер, — непонимающе уставился он на героя.
— Ооо, всё с тобой понятно. Спи дальше, — усмехнулся Кюхён.
Хёкдже расстроено покачал головой из стороны в сторону и поплёлся из комнаты в ванную, судя по звуку воды из открывшегося крана. Вернулся он на диван спустя всего несколько минут, посвежевший и с мокрыми прядками, прилипшими ко лбу, вместо аккуратной чёлки.
— Мне уже лучше. Теперь я могу смотреть дальше, — радостно сообщил он, плюхаясь под бок Кюхёну и прижимаясь к нему совсем близко.
— Рад за тебя, — не очень довольным голосом ответил певец, пытаясь отодвинуться и натыкаясь на ручку кресла.
— Может, расскажешь мне, что я пропустил? — улыбнулся Хёкдже во весь рот.
— Не делай так, — скривился Кюхён, — ты такой страшненький, когда так улыбаешься!
Хёкдже пнул его под лопатку и обиженно уставился на экран. Кюхён усмехнулся. За время совместного сотрудничества они стали очень близки. Совсем, как с Мими. Правда, он никогда не лез целоваться к Кюхёну. Неожиданно вспомнив о том казусе ещё в начале его жизни с идолоном, певец невольно посмотрел на губы Хёкдже, на его мокрые волосы, с кончиков которых падали капли воды.
— Вытереться не дано? — недовольным голосом поинтересовался Кюхён, когда одна из них растеклась по его домашнему халату, на обивку дивана, покрытую небольшими пятнами, он ещё мог закрыть глаза, но не на такое явное нахальство.
— Я полотенце не нашёл, — попытался оправдаться и выкрутиться Хёкдже, но отвертеться от певца было сложновато. Кюхён не поленился, пошатываясь встал и добрёл до шкафа, где хранилось чистое бельё. Через несколько минут упорного труда, сопровождающегося не совсем цензурными словами, на свет было извлечено махровое белое полотенце с изображенным на нем дельфином.
— Иди сюда, — позвал идолона Кюхён, вернувшись к дивану и нависнув сверху, загораживая ему экран. От количества выпитого певца неимоверно штормило, поэтому то, что в один прекрасный момент, он завалился на Хёкдже, пытаясь обернуть его голову полотенцем, не было чем-то сверх непредсказуемым. Идолон крякнул, погребённый под телом своего нетрезвого наставника, и попытался выбраться на свет божий, неудачно, но весьма метко получив кюхёновским коленом прямо в живот. Видите ли, певец хотел подняться, но попытка оказалась такой же удачной, как и предыдущее оборачивание полотенца.
— Фу, какой ты мокрый, — промокнув волосы Хёкдже своим халатом, возмутился Кюхён и уставился на губы идолона, которые почему-то оказались совсем рядом. Певец даже чувствовал тёплое дыхание из его приоткрытого рта. А ещё от волос Хёкдже пахло его любимым шампунем с авокадо. Кюхён резко вдохнул приятный запах, от чего немедленно закружилась голова, и громко застучало сердце. Не сводя глаз с приоткрытых губ, певец сглотнул и решил, будь, что будет. Как коршун, он спикировал вниз, забирая воздух у Хёкдже, глаза которого были удивлённо распахнуты. Но только до того момента, как Кюхён углубил поцелуй и зарылся пальцами в мокрые прядки идолона на затылке. Напульсник сходил с ума, мигая красным светом, но певцу было не до него. Он учился летать, во всяком случае, ему отчетливо казалось, что крылья у него уже выросли. Кюхён даже не представлял, что это так крышесносно — целовать этого нескладного и вообще, если уж честно, некрасивого парня. Певец тонул в ощущениях, изучая шею идолона губами. Какой дурак сказал, что Хёкдже не человек, если он также сходит с ума, выгибается от ласк и тихо стонет? И улыбка у него абсолютно некрасивая и дурацкая, не идеальная, как у машины. Кюхён не мог уже остановиться, пытаясь завладеть им сразу и полностью, когда Хёкдже выдохнул:
— Ты не пожалеешь?
И певец, секунду назад сходивший с ума, застыл, восстанавливая дыхание, смотря на красные губы идолона, а потом поднимая взгляд выше. Прямо над диваном висела фотография Генри, улыбающегося и прижимающего Кюхёна к себе.
— Прости, — сказал певец и отодвинулся от Хёкдже, — это всё алкоголь, — слабо оправдался Кюхён и снова стал тем крутым непробиваемым парнем, каким был до этого.
На экране прошли последние титры закончившейся серии, от волос идолона всё также вкусно пахло авокадо, но певец больше не тянулся жадно за поцелуем. Он больше ни за чем не тянулся, закрыв глаза и приводя в порядок своё непослушное сердце.

Наутро Кюхён вёл себя так, будто ничего не было. Сердце снова билось в обычном ритме, а выглядел певец так, будто и не пил вообще. Свежий запах духов, уложенные волосы, выглаженная рубашка с галстуком и зауженные брюки приятного голубого цвета.
— Пошли делать из тебя звезду, — бросил он Хёкдже и направился в прихожую. Идолон пошёл следом, ни слова не говоря, — сегодня ты впервые покажешься миру, веди себя прилично.
В том, что их заметят, Кюхён не сомневался. Новости о том, что певец заходил в свою компанию в сопровождении какого-то неизвестного парня, напоминающего звезду, быстро облетели бы интернет. Именно поэтому сначала Кюхён направился со своим подопечным в парикмахерскую, где Хёкдже подстригли волосы, выкрасили в чёрный цвет и уложили по новой моде. Следующим пунктом были магазины, где идолона облачили в стильный костюм и вообще рассмотрели со всех сторон. Выложили в твиттер не одну фотографию, как был уверен Кюхён, потому что на выходе из торгового центра их уже ждал десяток новоиспеченных фанатов Хёкдже. Тот, между прочим, держался весьма уверенно, дарил улыбки налево и направо. Кюхён про себя был уверен, что благодаря этому половина фанаток тут же разбежится, но, то ли мода изменилось, то ли певец ничего не понимал в красоте, но сопровождающих у них не только не убавилось, но ещё и прибавилось раз так в пять. Впервые за несколько лет, ему даже пришлось сесть за руль машины, чтобы избежать сталкеров. Добрались до компании они без приключений. Благодаря связям, Кюхён заручился поддержкой своего бывшего директора, тот согласился послушать "новое дарование" с готовым, только записать, альбомом. И результатом остался доволен. Как и говорил Кюхён, Хёкдже был очень талантливым рэпером. А с такой причёской и костюмом вообще производил неизгладимое впечатление. Хотя его улыбка всё равно категорически не нравилась певцу. Хёкдже был очень доброжелателен и красноречив, в отличие от своего учителя. И контракт подписали прямо на месте, к великому изумлению Кюхёна, который и не надеялся получить всё так быстро.
— Парнишка далеко пойдет, — хлопнул его по плечу директор, провожая.
И Кюхён не мог не согласиться. И этот день обещал стать одним из самых удачливых в его жизни, если бы на парковке не взорвалась его машина. Хорошо хоть, что Кюхён издалека нажал на разблокировку дверей, поэтому отделались они с Хёкдже лишь парой ушибов. Зато машина представляла собой груду металлолома. Да и в голове Кюхёна никак не мог уместиться тот самый факт, что кому-то пришло в голову подорвать его. А в том, что это была не случайность, певец ни капельки не сомневался. Машины сами собой не взрываются. Но даже от этого странного случая Кюхёну и его ученику оказалась польза. Интернет быстро облетела новость о подрыве машины новой восходящей звезды с прилагающимися фоточками Хёкдже. Даже на рекламу теперь Кюхёну тратиться не надо было, потому что позже появились ещё и фото с места происшествия, обеспечив кучу сочувствующих комментариев. Правда, остаток дня певцу пришлось провести в полицейском участке, доказывая, что он не верблюд, и не подорвал свою машину сам. К вечеру они с Хёкдже вернулись домой уставшими, но удовлетворёнными. Правда, сам факт покушения невероятно беспокоил Кюхёна. Но об этом решил подумать с утра.

Следующий день встретил его не так, как он ожидал, и гораздо раньше будильника. Кюхён не сразу услышал пиликанье, доносящееся из прихожей. А когда заметил, было уже поздно — сработавшая сигнализация уже отправила запрос в полицию. Поэтому певцу пришлось в срочном порядке натягивать на себя халат поверх ярких семейников. Не пристало звезде, пусть и бывшей, показываться перед людьми не при параде. Вдруг дежурящие полицейские оказались бы его фанатами. Вспомнив про фанатов, Кюхён вдруг понял, что не видел нигде Хёкдже. Его стоило срочно спрятать, чтобы ни одна живая душа не прознала, что они живут в одной квартире. Кюхён оббежал всю квартиру, заглянул во все комнаты, туалет, ванную и даже кладовку, но идолона нигде не было. Хёкдже будто сквозь землю провалился. Запоздалая догадка стукнула в голову Кюхёна — неужели его идолон сбежал, и сигнализация сработала поэтому?
Развить эту мысль ему не дали, потому что в дверь позвонили и через секунду полицейские ищейки уже рыскали по квартире, а дежурный с серьезным видом спрашивал, что случилось, слышал ли Кюхён какие-нибудь подозрительные звуки и не пропало ли что-нибудь. Хозяин квартиры лишь недоумённо пожимал плечами. Если не считать взрыва его машины, в последнее время ничего такого он не замечал. Дежурный конкретнее расспросил про покушение, задал ещё пару стандартных вопросов, развёл руками и предложил помощь органов, которые могли выделить ему личного телохранителя на некоторое время. Кюхён любезно отказался, сославшись на то, что сам наймёт себе такового из частной фирмы, на самом деле и не собираясь.
Певец прекрасно понимал как это рискованно для его существования, но сначала ему нужно было разобраться самому, куда подевался Хёкдже. К сожалению, об его исчезновении он заявить не мог. Всё по той же причине, по которой и присутствие телохранителя было крайне нежелательно. Кюхён уже немного жалел, что согласился на безумную идею Мими. Из-за того, что чисто практически Хёкдже не был человеком, подать в розыск певец не мог, догадываясь, что может случиться, если об его научном происхождении узнает кто-нибудь. А пресса точно бы уцепилась за исчезновение нового ученика Кюхёна и наверняка бы разнюхала что-нибудь опасное. К огромному несчастью Кюхёна, идолон исчез раньше, чем он смог полностью его переделать и сфабриковать ему медкарту и вообще всякие разные документы об образовании за границей. Даже на фальшивом удостоверении личности Хёкдже был абсолютно на себя не похож, что могло кого-нибудь смутить. И если бы его стали проверять, то Кюхёну настал бы конец. Певец как раз сегодня собирался заняться всей комплектацией и документацией идолона, когда случилось это дурацкое исчезновение.
Только после ухода полиции Кюхён смог продолжить свои поиски Хёкдже, которого явно не было в квартире. Ищейки обыскали каждый квадратный метр. Решив не предаваться преждевременной панике, Кюхён стал думать о том, куда мог пойти идолон, хотя первоначальная версия почему-то казалась ему более логичной. Всё-таки сложно было представить, что в седьмом часу утра идолону срочно понадобилось просто погулять или сходить по магазинам. Но Кюхён не оставлял надежды так быстро, поэтому напялил джинсы, куртку и шапку, надел тёплые ботинки и выскочил на улицу. Из-за полиции время, конечно, было уже упущено, но певец очень надеялся, что ему повезёт. Быстрым шагом он оббежал все ближайшие круглосуточные магазины, спрашивая не видели ли там парня, похожего на Хёкдже. Со всеми переживаниями и внезапностью Кюхён забыл посмотреть дома, в какой одежде исчез идолон, но возвращаться значило потерять ещё больше времени. Поэтому певец не вернулся в квартиру, а описывал по памяти лицо и волосы Хёкдже, благодаря новой прическе и необычному для Кореи цвету волос, в который они его покрасили накануне, это было не так уж и сложно.
На улице стоял мороз, но Кюхёну даже не было холодно, нервы и быстрый шаг грели лучше тёплой одежды. Он даже снял варежки в итоге, потому что вспотел, что немудрено. Ни в одном из магазинов продавцы не видели идолона, эта версия потерпела сокрушительное фиаско. И в этот момент к Кюхёну начала подкрадываться паника. Подписанный контракт, нечеловеческая сущность Хёкдже и его внезапное исчезновение. Все эти три фактора складывались во вполне четкую картину краха всего, что Кюхён построил за эти годы. Но больше его пугало то, куда же пошёл его непослушный идолон. Сначала певец подумал, что тот просто решил прогуляться, потом закрались мысли о похищении. Но кому нужен Хёкдже? Это бессмыслица. Оставалась одна версия, которая и казалась единственно-верной. Но как идолон собирался прожить без него? Как ему вообще в голову пришло так подставить его? Кюхён прекрасно знал, что характер у него не сахар, но это все равно не оправдывало предательство. К тому же ничто ведь не предвещало. Испугался того, что Кюхён ему обеспечил будущее, как человеку, а не машине? Тогда где же записка? «Некрасиво, не оставив ни слова, но "так по хёкджевски"», — подумал Кюхён и со злости и отчаяния пнул ногой сугроб, в котором оказался автомобиль, который возмущенно запищал сигнализацией. Певец охнул от боли в ноге и отковылял подальше, чтобы не получить случайно от злого хозяина машины. Ведь только этого пункта в его наипрекраснейшем утре и не хватало... Безысходность пожирала Кюхёна изнутри. Что делать дальше? Где искать беглеца? Эти вопросы так и роились в голове, а ответа на них у него не было. Город уже медленно, но верно просыпался. Люди спешили на работу, обходя стороной застывшего в позе глубочайшей печали Кюхёна. У певца замерзли пальцы ног и покраснели щёки от мороза, но он и не думал подниматься и идти домой, размышляя о том, что же ему теперь предпринять. Если бы Мими был в Корее, он бы точно подсказал пару каких-нибудь сумасбродных идей, которые нередко действительно давали результат. Но Чоми снимался в Америке, не подозревая о том, что сейчас переживает его лучший друг. К ногам Кюхёна подбежал щенок и потёрся носом об его штанину. Пушистое животное ластилось к мужчине, хотя тот на него ну никакого внимания не обращал.

@темы: band: super junior, Star King - 2014

---

[All K-Pop Fanworks]

Дорогие и любимые все!
За последние несколько дней мы получили несколько писем от авторов, которые просили перенести их выкладку по разным, но уважительным причинам. Мы прекрасно понимаем, что иногда реал - такая неприятная штука, которая случается со всеми, именно поэтому мы решили, что наш фест возьмет небольшой хиатус, чтобы вернуться с новыми силами и чтобы уж точно все успели в срок.
Заранее извиняемся за причиненные неудобства, посыпаем головы пеплом и смиренно просим прощения.
Надеюсь, вы нас тоже поймете.
Мы подчеркиваем, что СК не закрывается, не заканчивается, вы все сможете выложиться и прочитать то, что написали наши авторы и посмотреть на творчество артеров, просто нам всем нужна крошечная передышка.
К счастью, без контента наш фэндом не останется, во время нашего маленького отпуска мы рекомендуем фест наших друзей: hkpf.diary.ru/
Обязательно загляните туда, там много чудесного.

Под катом новое расписание СК.

А мы...Мы любим вас

Расписание

02.02.15.

Артер: noonaknowsbest

Автор: Сиань


03.02.15.

Артер: Haide Mai

Автор: miksar



04.02.15.

Артер: .Vozduh

Автор: Audispen



05.02.15.

Артер: джаниз хэ

Автор: neks



06.02.15.

Артер: noonaknowsbest

Автор: Генерал Кросс



07.02.15.

Артер: Kara

Автор: Shun



09.02.15.

Артер: Vikara

Автор: Леопардовый Марсианин



10.02.15.

Артер: пирогы

Автор: neks



11.02.15

Артер: пирогы

Автор: neks & Shun


12.02.15.
Резервный день опоздуна




Внеконкурс



13.02.15.

Артер: Рене

Автор: Roleri



14.02.15.

Артер: Kara

Автор: AliceRedrose



16.02.15.

Артер: neks

Автор: Shun



17.02.15.

Артер: Seele-Helga

Автор: Крапивный оладушек



18.02.15.

Артер: Лунный дождь

Автор: Ште

@темы: Star King - 2014, модераторское

---

Ночная смена

[Iron Queen]

Название: Ночная смена
Артер:  Рене
Автор:  miksar
Бета:  Mysterious O_o
Гамма:  RingO_o
Фандом: DBSK
Пейринг/Персонажи: Юнхо/Чанмин, Джеджун
Категория: слэш
Рейтинг: R (за обилие крови)
Жанр: ER!AU, драма, повседневность
Количество слов: ~22000
Краткое содержание: В команду парамедиков приходит новичок - Чанмин. Напарником в дежурствах ему дают Юнхо. Доверие и взаимопонимание - очень важная часть их работы. Но как сложно бывает его добиться, имея свои скелеты в шкафу....
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей. Не советую читать во время еды)
От автора: спасибо большое моему артеру  Рене, оформление прекрасно <3 очень надеюсь, что фик тебе понравился)) спасибочки за поддержку и пинки  Mina 666,  Катсяшь и героической бете  Mysterious O_o Отдельный низкий поклон удивительному человеку  RingO_o Без тебя я бы никогда не дописала...

Пролог

— Юнхо, просыпайся, нас вызывают, — в тишине голос Канина раздается пушечным выстрелом.
— Встаю, — шепчут губы.
— Жду тебя в машине, — говорит Канин и громко хлопает в ладоши.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, — со скороговоркой подскакивает на койке Юнхо и резко просыпается от звука своего же голоса.
— Нас ждут великие дела, — улыбается Канин и выходит из подсобки, слыша как за спиной напарник спешно натягивает обувь и куртку.
Через минуту они уже рассекают дороги ночного Сан-Франциско, спеша помочь людям, попавшим в беду, или хотя бы просто попытаться максимально облегчить их страдания.

— Скажи, почему ты хочешь стать парамедиком? — женщина спрашивает Чанмина, а ему кажется, будто это калитка скрипит, и он прикрывает глаза, чтоб хотя бы не видеть обладателя этого жутко неприятного голоса.
— Потому что я хочу помогать людям? — вопросом на вопрос отвечает он, сжимая руки в кулаки под столом. Ему невероятно сильно хочется сказать кучу гадостей этому странному психиатру, который не только не успокаивает, а еще больше раздражает.

Юнхо выдыхает, и клубочки пара растворяются в холодном воздухе. Руки мерзнут даже в недавно купленных перчатках, денег на новую печку в машине не выделяют, а у Канина всё руки не доходят самому покопаться и попробовать починить. И Юнхо не винит его в этом, после ночных смен единственное, на что они оба способны — сон. Он даже не помнит, когда в последний раз заезжал домой, оставаясь спать в подсобке их базы. Да и не ждет его никто в пустой необжитой квартирке на последнем этаже в каком-то старом доме. Кошку ему заводить нельзя с такой работой, ведь подохнет, пока дождется своего занятого хозяина, а собаку ещё и выгуливать надо. Канин молчит, насупив брови, и изо всех сил старается не вырубиться прямо за рулём. Несчастных случаев с парамедиками гораздо больше в ночную смену, все об этом знают. До базы они добираются без происшествий, а там их уже ждёт начальник со строгим лицом. Юнхо думает, что ругать за что-то пришёл, но тот представляет новенького. Стажёр, ещё совсем зелёный, длинный и весь какой-то нескладный и не к месту с таким мальчишеским лицом, но упрямый. Это видно невооружённым глазом по сомкнутым губам и взгляду карих глаз.
— Шим Чанмин, прошу любить и жаловать, — сообщает начальник, подталкивая парня в середину на всеобщее обозрение.
Стажёр чувствует себя неловко, судя по тому, как прячет глаза за чёлкой. Юнхо улыбается, вспоминая себя на его месте, а потом раздаётся: "Третьи на выход. Алкогольное отравление".
— Стажёр твой, — говорит начальник и уходит.

На лестнице в подъезде сыро и темно, так ещё и ступеньки такие скользкие, что Юнхо пару раз чуть не сворачивает себе шею, поднимаясь на шестой этаж.
— Здесь требуется помощь? — бодрым голосом спрашивает он, пока недоверчивая соседка оглядывает его и нехотя пропускает вперёд.
— Что произошло? Как зовут пациента?
— Джон. Напился в стельку, буянил, а потом затих, вот-вот коньки откинет, — поясняет женщина совершенно бесстрастно, пока Юнхо подбегает к пациенту. Чанмин спешит следом, и не может не сморщить нос. В душной комнатке пахнет просто отвратительно — спиртом, потом и рвотой. От вида пациента Чанмину самому хочется вывернуть содержимое желудка на ковер, и только сила воли не дает этому случиться.
— Что с ним, Чанмин? — спрашивает его Юнхо, спешно открывая свою сумку.
— Алкогольное опьянение, пациент в коме.
— Надо освободить дыхательные пути, вот ты этим и займешься, — командует Юнхо.
Чанмина самого подташнивает, но ослушаться своего наставника на первом же вызове он просто не может, сжимает зубы и считает про себя, убирая рвоту изо рта пьяного. Судя по виду, это не первый раз для него. Лицо опухшее, красное и липкое. При соприкосновении пальцев в перчатках с его кожей Чанмина неуловимо передёргивает. А глядя на этого пьянчужку Чанмин думает о том, что они спасут его от ужасной смерти, а тот уже через день будет так же хлестать водку и мешать соседям. Дети, беременные женщины, несчастные люди искусства с сердечными приступами — им действительно дорога жизнь и нужна срочная помощь.
— Спасибо, Чанмин. Теперь интубация, смотри и запоминай, — выверенным движением руки Юнхо устанавливает ларингоскоп и вводит внутрь трахеи трубку. Чанмин заворожено смотрит на сосредоточенное лицо парамедика, когда интубация проходит без сучка и без задоринки. Лишь тихий вздох облегчения говорит о том, что Юнхо тоже переживает.
— Что дальше? — спрашивает он, заставляя Чанмина судорожно вспоминать.
— Промывание желудка, — выпаливает он.
— Помоги мне, живее, — говорит Юнхо, вытирая со лба выступивший пот от духоты в комнате.
— Приоткройте форточку, пожалуйста, — обращается он к соседке, которая стоит поодаль и считает монеты, вынутые, вероятно, из кармана пациента, — и дайте мне какой-нибудь тазик, а нет, не надо, — Юнхо первым замечает грязный таз и подставляет его к пациенту, укладывая его голову себе на колени. Чанмин придерживает больного и наблюдает, что делает Юнхо. Парамедик ловко вытаскивает язык пациента и вставляет зонд.
— Глюкоза, — поясняет парамедик, когда предыдущая процедура завершается, вводя иглу в вену, — тиамин... На этом всё, понесли.
Лестница обратно кажется Чанмину гораздо длиннее и круче. Выносить на носилках больного тяжело и невероятно неудобно, и, только оказавшись в машине, он вздыхает. Свежий воздух становится настоящим спасением от рвотных позывов, Чанмин плюхается в сиденье и спешит довезти больного в ближайшую больницу. Фонари за окном освещают пустые ночные улицы, а в машине Юнхо что-то успокаивающе говорит мужчине.
Оставшееся время смены проходит спокойно. В их районе все спят, и никому срочно не требуется помощь, разве что голодным бомжам, толпящимся у разваленного дома. Но им они помочь ничем не могут, только посочувствовать. Не напасёшься на всех тёплых одеял и пайков с едой. На циферблате часов стрелка медленно, но верно ползёт, равномерно тикая и этим усыпляя Чанмина. Для того чтобы не уснуть, он вспоминает стишки, которые учили в школе на уроках словесности. Взгляд его натыкается и останавливается на небольшом кофейном пятнышке на форме Юнхо, ресницы и веки тяжелеют, зрение теряет чёткость. И спустя несколько секунд тёмное пятно разливается и заполняет всё пространство. Чанмин засыпает, но снится ему не что-то светлое и прекрасное, а красное и липкое лицо алкоголика, поэтому он даже рад, когда его будят руки напарника, трясущего за плечо.
— Скорее! На шоссе чп, много жертв, — первое, что слышит он, когда просыпается и вскакивает в ужасе, что всё проспал, и где-то люди ждут помощи.
— Где? — в панике спрашивает Чанмин, но натыкается на улыбку Юнхо и сразу всё понимает.
— С окончанием первой рабочей...ночи, — говорит парамедик и хлопает его по плечу, в очередной раз, — это надо отметить, правда?
— Угу, — кивает Чанмин.
— Пошли поедим вместе, а? — спрашивает Юнхо. — Я угощаю.
От бесплатной еды Чанмин просто не может отказаться, хотя всё ещё немного злится. Больше на себя, что попался. Много раз же видел в сериалах, слышал от друзей, как разводят новичков в первый день, но всё равно оказался неподготовленным.
— Будешь чанджан рамён? Или заказать суши? — спрашивает Юнхо, разглядывая скудное меню забегаловки, в которой из посетителей только они. Хозяйка, заспанная и недовольная, смотрит на них не очень приветливо и, в глубине души, как думает Чанмин, надеется, что они возьмут что попроще, чтобы она не до конца проснулась в такую рань. Он не мечтает ночами о суши, но из чувства противоречия заказывает их. И с удовольствием глядит на то, как хозяйка прощается со своей надеждой урвать ещё часик сна.
— Самые вкусные, можно? — говорит он. — Чтобы у нас были силы всех вас лечить!
От такого заявления хозяйка шарахается и спешит готовить.
— Хотел предложить выпить, но тебе, судя по всему, и так хорошо? — улыбается Юнхо глазами.
— Может, действительно, выпьем? — с надеждой спрашивает Чанмин, позабыв о самом понятии "субординация".
— Не жди от меня пьяных откровений, — предупреждает Юнхо, заказывая соджу. Всё-таки празднование вступления новенького в команду важнее, чем долгожданный сон.
— Не жди от меня пьяных откровений, — повторяет парамедик ещё раз после пятой бутылки, и, противореча своим словам, рассказывает о своём пустом доме. И о том, как хочет завести кошку, но не может.
Чанмин улыбается, но сам ничего не рассказывает, думает лишь о том, какой же простой его напарник. При первой же встрече выкладывает такие личные вещи. Чанмину даже неудобно перед ним, такие откровенности требуют ответных. А он не может, да и не хочет распахивать свою душу перед человеком, которого знает без году неделю. Чанмин думает о том, как же забавно звучит: "Познакомились ночью, в машине скорой помощи". Юнхо в это время говорит что-то о своей сестре, которую не видел уже несколько лет, а потом вырубается на полуслове, уронив голову на скрещенные руки. Чанмин достаёт телефон и, не зная зачем даже, фотографирует спящего напарника с кучей пустых бутылок. Он взваливает Юнхо себе на плечи и выходит из заведения. Хозяйка осуждающе провожает их взглядом. Но Чанмину совершенно плевать на неё и её мнение. Не далее, как несколько часов назад, он своими глазами видел Юнхо спасающим человека. Он заслужил расслабиться и заснуть. У Чанмина немного побаливает живот от суши и соджу. И он думает о том, что эта хозяйка, с презрением посмотревшая на Юнхо, отравила своей стряпнёй многих его же пациентов.
На такси Чанмин отвозит спящего и на руках переносит в подсобку, укрывает одеялом, не раздевая, и желает сладких снов. А сам располагается рядом. После ночного бодрствования неимоверно клонит в сон, и Чанмин засыпает, когда солнце освещает улицы Сан-Франциско. Муравейник оживает, люди торопятся на работу и занятия, а пара парамедиков дрыхнет в подсобке, готовая вскочить и помчаться на казённой машине спасать. Спасать всех нуждающихся в помощи, даже тех, кто одаривает их презрительными взглядами. Чанмин вздыхает во сне и переворачивается на другой бок.

@темы: band: dong bang snin ki, Star King - 2014

---

Город засыпает, просыпается Ким Хичоль

[Команда Дэ]

Название: Город засыпает, просыпается Ким Хичоль
Артер:  Рене
Автор:  Команда Дэ
Фандом: Super Junior
Пейринг/Персонажи: Чхве Шивон/Ким Хичоль. А также Генри Лау, Пак Чонсу, Ким Ёнун, Ким Чонун, Ли Сонмин, Ли Донхэ, Ли Хекдже и Чо Кюхен в роли голубых персонажей второго плана
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: кимчи-вестерн в современных декорациях, юмор
Количество слов: ~11000
Краткое содержание: С тех пор, как в городе открылся этот бар, у Шивона сплошные проблемы

- Это был танец смерти, завораживающий, пугающий. Не успели отгреметь выстрелы, не успело умчаться сквозь распахнутые двери эхо, как все было кончено. Семь неподвижных тел растянулись на полу трактира. Все было кончено. Все было…
- Господи, да заткнись ты! - Шивон чувствует, как его начинает потряхивать от напряжения, но руку не опускает. – Пожалуйста.
Пистолет неожиданно, неприятно тяжелый, обжигает ладонь. Он, признаться, никогда не думал, что придется им воспользоваться. Навыки стрельбы у него, само собой, имеются, - какой полицейский не умеет стрелять? – но все же спустить курок боязно. Он тянет до последнего, силясь за считанные секунды сделать правильный выбор. Мать всегда говорила: «чтобы увидеть картину в целом, присмотрись к деталям». Шивон присматривается. Детали. В зеркале за плечом Хичоля шивоново отражение. Выглядит не очень. Значок шерифа на груди ярко блестит в свете заходящего солнца, пробивающемся через неплотно прикрытые ставни окон. Шляпа ковбойская выглядит так по-идиотски. Шивон впервые думает о том, что от нее надо избавиться. Это все похоже на страшный сон. Страшный сон про ковбоев.
- Амиго, - хрипло выдыхает Ёнун, - опусти пушку. Не ровен час, перестреляем друг друга.
Хичоль приглушенно хихикает.
- Зачем тебе трупы, амиго? – продолжает Ёнун.
Но сам пистолет не опускает. Он так и смотрит провалом дула прямо Шивону в висок.
Присмотрись к деталям.
На лбу у Ёнуна пот. Лампочка в дальнем углу перегорела. А ведь Шивон лично ее менял дня три назад. На барной стойке разбитая бутылка. Хичоль не перестает смеяться. Это раздражает. Раздражает так, что Шивон не может сосредоточиться.
- Слушайте, мы же цивилизованные люди, - подает голос Чонсу, - давайте спокойно поговорим? Хичоль нальет нам выпить, мы сядем за стол, раскурим трубку ми…
Он делает осторожный шаг, и раскладка резко меняется – теперь пистолет Шивона утыкается в лоб Чонсу, Генри отчаянно дрожащей рукой направляет биту на Ёнуна, Ёнун по-прежнему целится в Шивона. Это просто смешно.
Когда он до этого дошел? Почему его спокойная, мирная жизнь, поросшая уютным мхом беззаботности, превратилась вот в это? Шивон перехватывает пистолет двумя руками и вспоминает. Нужно же как-то отвлечься. Хотя бы до первого выстрела.

★★★

Хичоль появился в городе ровно через три дня после смерти господина Пака. Старичок все-таки проиграл битву со старостью и отошел в лучший мир с тем же выражением полного неудовольствия на лице, которое сопровождало его всегда. Шивон очень не любил начальника за вспыльчивость и закостенелость, но уважал за опыт и мудрость. Поэтому на похороны все-таки пошел, хоть и не выносил подобные мероприятия. Возвращаясь в отделение по знакомым с детства улочкам, он как раз мысленно составлял заявку на новые кадры в центральный офис, когда заметил странное. Дверь в «Синдереллу» была открыта, а первые пять букв с вывески валялись на земле у входа. Шивон привычно коснулся кобуры на поясе, как делал всегда, когда для дальнейших действий требовалось немного отваги, и вступил в заваленное хламом помещение. Когда-то это был отличный уютный бар, здесь собиралось почти все взрослое население города, но его владелец, господин Шин, уже полгода как жил у дочери в Сеуле, оставив свое детище на растерзание времени. Перепродавать бар он отказался, передавать его в собственность города тоже. А потому открытые двери Шивону категорически не понравились. Вряд ли господин Шин решил вернуться в это захолустье после сияющего Сеула - его всегда тянуло к блестящим вещам. Шивон прошелся по свободному от мебели участку зала и замер, прислушиваясь – за стойкой кто-то копошился, звеня посудой. Достать пистолет даже не пришло ему в голову: в городке Шивон знал всех до единого жителей и никогда ни к кому из них не применил бы оружия.
- Дай угадаю, книжки про ковбоев были твоими любимыми в детстве, не так ли?
Шивон оторопело замер, мотая головой и пытаясь понять, откуда говорит незнакомый голос. Зеркало в углу отразило силуэт человека, сидящего за стойкой. Из-под нее тут же высунулась растрепанная чернявая голова. И черт бы с ней, с растрепанной и чернявой, но голова Шивону оказалась совершенно незнакома.
- Ты немой? – уточнила голова. – Немой шериф? Не видел таких фильмов. Что-то новенькое.
Так и не дождавшись ответа, голова потянулась вверх,а вместе с ней и все тело. Шивон с удивлением окинул взглядом чужака и, наконец, подал голос:
- Ты кто?
- О Боже, он заговорил! – воздел руки к небесам незнакомец, однако, снова не дождавшись никакой реакции, перестал придуриваться и протянул Шивону узкую ладонь. – Ким Хичоль. Теперь это мой бар. И, кстати, об этом. «Синдерелла», серьезно? Предыдущий владелец точно не в дурку отправился? Или у вас тут массовые ролевые игры? Золушка, шериф… До Хэллоуина вроде далеко.
Шивон, переждав, пока словесный поток не утихнет, откашлялся и уточнил:
- Могу я увидеть ваши документы?
- Что-то не так? – тут же отозвался Хичоль. – Я уже что-то нарушил? Как всегда…
Пока он копался в сумке, а потом и в огромном чемодане на колесиках, Шивон обдумывал, что же ему не понравилось в словах чужака. Что-то такое…А. Вот. «Как всегда».
Пожалуй, именно в этот момент в его душе шевельнулось нечто похожее на тревогу - с этим Ким Хичолем он еще набегается. Не то чтобы Шивон уже прощался со спокойной жизнью… А зря.

★★★

Генри ввалился в отдел примерно так же, как Хичоль в город - бестактно и шумно. Он пнул дверь ногой, что оправдывалось, в принципе, занятыми коробкой руками, и грохнул свою ношу на стол, тяжело отдуваясь.
- Еле добрался, - сообщил он единственному находящемуся в помещении человеку.
Шивон многозначительно приподнял бровь, но смолчал. Это означало что-то среднее между "представьтесь, пожалуйста" и "кто вы, черт побери, такой". Генри широко улыбнулся и протянул ему руку:
- Генри Лау. Я из Сеула. Вы же подавали запрос на новые кадры. Вот и я, тот еще кадр. Полицейская академия с отличием, школа с красным дипломом, год работы в поле, так сказать. Со мной у вас тут вся преступность заляжет на самое глубокое дно и будет оттуда жалобно поскуливать.
Шивон мысленно перекрестился. Он, конечно, подавал заявку, но очень надеялся, что это будет кто-нибудь постарше и поспокойнее вот этого типа. На вид Генри было около двадцати, а по ощущениям – все пятнадцать. Распахнув от любопытства рот, он яростно озирался по сторонам, будто бы надеясь, что какое-нибудь впечатляющее дело уже ждет его, виляя хвостом, где-то неподалеку.
- Генри.
Шивон постарался сказать это как можно мягче. У него имелся за плечами неплохой опыт работы с детьми, и он не видел объективных причин, не позволяющих ему воспользоваться этим опытом в данной ситуации.
- Это что у тебя, значок шерифа на груди? - спросил Генри.
- Генри, - попробовал Шивон еще раз, немного громче, - я, конечно, очень рад знакомству, но не думаю, что ты правильно представляешь себе работу здесь.
- И шляпа? - Генри с восторгом ткнул пальцем на вешалку, хранящую шляпу и пальто Шивона. - Ты что, шериф?
- Генри, - Шивон почти убедил себя, что ему начинает нравиться повторять это имя. Он почти привык. - Это маленький город. Преступность...
Генри опустился на соседний стул, сложил руки на коленях и отчего-то вдруг уменьшился в разы, помолодев еще больше.
- Нету, да?
От пробивающего насквозь взгляда Шивону очень захотелось скрыться за свинцовой стеной. Ну, или за чем там еще прячутся, спасаясь от ядерного взрыва? Хотя как тут спрячешься? Шивон с сожалением покачал головой.
- Вообще?
Надежда в голосе Генри напоминала росток, неуверенно пробившийся сквозь асфальт посреди оживленной магистрали. Придавленный шинами, стертый почти в однородную массу, но все еще тянущий одинокий листик вверх.
- Вообще, - Шивон еще раз печально помотал головой.
- Кражи? - предположил Генри. - Мелкое хулиганство? Распитие спиртных напитков в неположенных местах? Неправильная парковка?
С каждым словом его голос все больше затихал, превращаясь в едва различимый шепот. Шивон почти перестал понимать, что он бормочет, но последнее слово услышал отчетливо. "Деревня". Это было обидно.

★★★

Чем больше Шивон узнавал Хичоля, тем больше он напоминал ему кота. Тощего, наглого, явно дворового, но не с рождения. Такого, еще не растерявшего остатки шарма и вальяжности. Кот, которого притащил с собой Хичоль, только усиливал это впечатление. Иногда Шивону казалось, что, если очень постараться, можно спутать этих двоих. Вот только кот у Хичоля был домашним и выглядел так, как выглядел бы Хичоль, если бы был домашним. Шивон любил поглаживать этого кота и представлять, как Хичоль... как Хичоль сваливает из их города, взметнув облако пыли на дороге. Шивон очень уж любил уют и тишину, а с появлением Хичоля этого всего вдруг почему-то не стало. Возможно, если Шивон взялся бы вести дневник и записывать в него свои наблюдения каждый день, начиная со дня приезда Хичоля, он бы смог даже нарисовать график. Какой-нибудь график Безумия. Или график Суеты. График Потери Спокойствия. К сожалению, Шивон дневник не вел.
Хичоль просидел тихо ровно неделю. Именно столько времени ушло у него на полную переделку бара и превращение его во что-то совершенно… безумное. Шивону вообще не удавалось избавиться от ощущения, что Хичоль и Безумие это что-то очень синонимичное, очень родственное. Возможно, если бы Шивон захотел, он смог бы ввести в свой словарный запас нечто похожее. Ну, вроде как «он был немного хичолен» или «ох уж этот хичольный мир…» Но это все так и оставалось на уровне размышлений и проектов.
То ли Шивону в насмешку, то ли просто из любви к искусству, Хичоль, декорируя и ремонтируя бар, строго придерживался ковбойского стиля. Шивон несколько минут ошалело мотал головой, разглядывая обстановку, когда Хичоль позвал его на открытие бара. Салуна? Грубо сколоченные столы, какой-то тревожный полумрак и отдраенная до блеска черная барная стойка – примерно таким себе это все и представлял Шивон, когда читал книжки о ковбоях в детстве. Да и по телевизору показывали точно такой же интерьер. Хичоль в своей полосатой жилетке и с зализанными назад волосами посреди всего этого выглядел настоящим владельцем притона. То есть бара, конечно, бара.
- Чего застыл, шериф, проходи, - усмехнулся он, повязывая на бедра черный фартук. – Плеснуть тебе чего-нибудь по-настоящему… кхм… ковбойского?
Шивон скептично оглядел его с ног до головы, поморщился, но все-таки опустился на предложенный стул.
- Где люди?
Его немного угнетало полное отсутствие посетителей, особенно, учитывая огромное сияющее объявление об открытии, вывешенное у входа. Хичоль равнодушно пожал плечами и плеснул в невысокий стакан что-то, подозрительно напоминающее виски.
- В этой деревне разве много настоящих ценителей хорошей выпивки?
Шивон отодвинул от себя предложенный стакан и укоризненно нахмурил брови – уже второй человек нелестно отзывался о его родном городе.
- Если это такая деревня, то зачем ты сюда приперся?
- Фу, шериф, - поморщился Хичоль, - ну что за выражения! «Приперся». Держи себя в рамках сценария. Ты же благородный тип на страже порядка. Я - уважаемый бармен, владелец салуна. У тебя еще должен быть, кстати, недалекий помощник. Есть у тебя недалекий помощник?
Отвечать Шивону не понадобилось. В дверь просунулась голова недалекого помощника.
- Нашел! – возвестила голова и втащила за собой все тело.
Хичоль понимающе усмехнулся. А Шивон неожиданно для себя осознал, как он устал. Как он устал от всего этого. А вместе с этим осознанием его настигло ужасающее понимание того, что пока Хичоль не уедет, ничего не будет как раньше. И, даже если уедет, возможно, все равно не будет.
- Так у вас это, вроде как, парные шмотки?
Лицо у Генри выражало полное непонимание ситуации и было настолько невинным, что даже шутить на эту тему не хотелось. Шивону. Хичоль же наоборот расплылся в благодушной улыбке и перетек по стойке поближе.
- Конечно, сладенький, - от этой масленой улыбки у Шивона непроизвольно заскрипели зубы. – Я владелец салуна, а это мой шериф. Если ты понимаешь, о чем я.
Генри недоверчиво покосился на Шивона, но тот лишь неопределенно махнул рукой - без комментариев. Также недоверчиво обнюхав стоящий рядом с Шивоном бокал, Генри поднял на него удивленные глаза:
- А пить при исполнении это нормально?
Шивон закатил глаза и открыл было рот, но ответить снова не успел.
- Это Дикий Запад, детка. Здесь заливают за воротник круглосуточно.
Этого нервы Шивона все-таки не выдержали. Он сполз со стула и, ничего не говоря, направился к выходу.
- Выпивку я запишу на твой счет! – донеслось в спину.
Шивон вздрогнул, но не обернулся. К черту.

@темы: band: super junior, Star King - 2014

---

[NeZemnaja.]

Название: Твой Квон Джиён
Артер:  genchou
Автор:  NeZemnaja.
Фандом: Big Bang
Персонажи: Квон Джиён, Чхве Сынхён, Тэян, Ли Сынри, CL в роли Черин
Рейтинг: PG-13
Жанр: фантастика, недоаллюзия на вселенную X-Men, повседневность, драма
Описание: Джиён выбрал «красную таблетку» и попал в учебный центр для мутантов. Ему кажется, что жизнь начинает обретать смысл…
Предупреждение: несколько бранных слов, все не так, как кажется.

Небо хмурилось свинцовыми тучами. Джиёну казалось, что облака лежат у него на плечах, давят на него своим весом, и желают ему смерти. Он стоял на коленях, под тяжестью осеннего неба, на сырой земле, мокрой после дождя и думал лишь об одном: застрелят его или нет. Дуло пистолета упиралось ему в лоб, холодное и безжалостное.
Человек курил. Кончик сигареты тлел оранжевым огоньком.
Человеку было всего равно выживет Джиён или нет. В его взгляде читалось непростительное безразличие. Оно пугало и завораживало одновременно. Джиён смотрел на него, прямо в карие глаза, пытаясь разглядеть в них хоть каплю смятения. Пистолет не дрогнет. Да, точно не дрогнет.
Ветер нежно гладил волосы Джиёна. Так ласково, и не хотелось верить, что в последний раз.
— Я дам тебе выбор, — сказал человек. Не тот, что с пистолетом. Другой. Он смотрел на него поверх опущенного стекла машины.
— Синяя или красная? — Нет времени для шуток, но даже сейчас на пороге жизни и смерти, Джиён понимал, что хорошее чувство юмора никуда не спрячешь. А вот тут, на краю пропасти, шутить хотелось еще больше. Отчаянно и едко, точно в цель, как пуля пистолета.
— Если ты станешь одним из нас и будешь соблюдать наши правила, то твоя жизнь останется с тобой, а если нет, то придется расстаться, — мужчина старше, чем тот у которого пистолет, и в его глазах была жизнь и праздное любопытство. Джиён его чем-то зацепил, поймал на свой особый крючок.
— Если придется носить форму, то, чур, мне сейлор-фуку, — улыбается Джиён криво. Пистолет все еще холодит лоб, а по шее стекает капля пота, не смотря на отсутствие жары.
— Хорошо, Сынхён, ты его слышал.
Его зовут Сынхён, того парня с пистолетом. Он кивает и прячет его в кобуру под пальто. Взгляд все еще безразличный, ему плевать выжил Джиён или нет. Действительно плевать. Он холодный как лед. Да он и есть лед.
— Поздравляю, мутант, ты выбрал свою красную таблетку. Добро пожаловать на борт.
Джиён кивнул.

~*~

На борту было не весело. Хотя кругом сплошь радостные лица. Кажется, им нравилось быть мутантами, нравилось учиться управлять способностями. И ходить в так называемый учебный центр. Для особенных.
Джиён был особенным мальчиком. Действительно. Не все дети за секунду способны отрастить невероятно прочные когти. Но многие дети из тех, что были здесь, были способны и на большее. Один парень, которого звали Дэсон, мог швыряться водой, был еще один, Сынри, его способность — ветер. А еще Тэян, он растягивал свое тело до немыслимых пределов, точно как резиновый человек. И все они, как в зоопарке, по очереди приставали к Джиёну, хвастались умениями и просили продемонстрировать свои взамен для них. И он как дурак, чувствуя себя при этом недоделанным фокусником, отращивал когти, длинные, и прочные как сталь. Позволял трогать, или в качестве демонстрации царапал ими стену, штукатурка легко поддавалась, оставались глубокие борозды, как шрамы.
— Ты привыкнешь, — сказала девочка Ли Черин. У неё были светлые крашеные волосы и густо подведенные глаза. Она просто сказала это, похлопала Джиёна по плечу и не попыталась превратить в домашнюю обезьянку. Черин ему понравилась.
На уроках они проходили разное, от того, как разложить и собрать винтовку за минуту, до того как правильно одеться на званый ужин, с последним у Джиёна не было проблем. А вот с первым. Он просто не понимал зачем. Разве не их проклятые способности их сила? Зачем еще учится махать ножом и прочее?
Джиён не понимал. Не хотел и не собирался.
Когда его имя оказалось последним в списке учеников его группы, то вернувшись в комнату его ждал сюрприз.
Сюрприз был большой, около ста восьмидесяти сантиметров, это выше Джиёна почти на пол головы. Он сидел на его кровати, не на кровати Тэяна или Дэсона, а именно на его, словно знал, где Квон спит. В ногах парня стоял подарочный пакет.
— Это тебе от босса, — первые слова Сынхёна за все их недолгое знакомство. Голос его был низкий с чуть заметной хрипотцой, словно он безбожно его прокуривал каждый день двумя пачками сигарет.
Джиён нерешительно взял пакет и достал из него школьную форму. Такую носят японские школьницы или извращенцы. Темно-синюю.
— Он сказал, что если ты планируешь отлынивать от учебы, то это твоя похоронная одежда.
Квон не знал, что сказать.
— Босс не любит шутить с такими вещами. Либо ты рвешь жопу, либо ты знаешь, — сказал Сынхён продолжая сидеть на кровати. — Ты решил быть с нами.
— Значит нужно соответствовать? — Джиён повертел в руках сейлор-фуку. Он кинул её к Сынхёну на колени, тот удивленно вскинул брови. Боже, да он был живым человеком с эмоциями. Хотя очень сомнительно. Квон стянул белую футболку, и натянул форму, а потом снял джинсы и откинул их в сторону. — Не люблю соответствовать.
— Я знал, что ты проблемный.
— Ай эм а гуд бой, — Джиён поднял руки вверх, словно решил сдаться и опустился на колени.
Сынхён встал.

~*~

— Ты дурак, — сказала Ли Черин. Дэсон кивнул, Сынри пытался не расхохотаться, а Тэян просто не мог отвести взгляда от волосатых ног Джиёна, выглядывающих из-под юбки.
— Он козел, — сказал Джиён.
Вся школа гудела после того, как Сынхён заставил его пройтись в таком виде по коридорам, и лишь когда ушел, то красный как рак Джиён заперся в комнате, пока к нему не пришли ребята. Он злился, ужасно злился.
— Не связывайся с ним, — разумный совет от Дэсона.
— Да пошел он. Псих.
— Он псих, это точно. Только вот ты… — Черин посмотрела на Джиёна очень внимательно. — Правда, не связывайся с ним.
— В прошлом году, когда его приставили к новичку ранга «А», как у тебя, он ему угрожал ледяным фаллосом, если тот не возьмется за ум, — Сынри пожал плечами.
Черин цокнула:
— Этим новичком был Сынри. Правда, ранг у него не «А», а «Б», мелкие преступления.
— Ранги? — Джиён немного расслабился, злость начала отступать, оголяя чувство стыда.
— А, Б, С, Д. «Д» — мутанты, которых привели сюда до того, как они успели что-то натворить. «С» — мутанты, перепугавшие кого-либо, но чаще себя. «Б» — мутанты, которые использовали свои способности в преступных целях, ну, и «А» — мутанты -убийцы.
— Ты говоришь это слишком спокойно, — сказал Джиён и голос его прозвучал максимально ровно.
— Думаешь, ты тут единственный с рангом «А»? — Черин смотрела на него открыто и прямо. Ей, правда, не было страшно. Ни одному из них не было страшно, что он убил человека.
А вот Джиёну было.
И тому человеку, наверное, тоже было.
А, может, нет? Может, он не успел испугаться? Понять что случилось?
Хотелось бы верить.

~*~

Убийство по неосторожности. Прости, но я случайно убил тебя. Извини, да? Джиёну казалось, что все хотят, чтобы он воспринимал случившееся именно так. Человек оказался не в том месте и не в то время. Сам же Джиён думал, что лучше было бы принять пулю. В тот день, стоя на коленях, нужно было быть мужиком до конца. Но он выбрал красную. Он сбежал в чудесный фантастический мир, полный таких же монстров, как и он сам.
— Когда закончишь обучение, будешь помогать таким же, как ты, — Ян Хёнсок говорил легко, он чуток растягивал слова, будто задумывался над тем, что говорит. Но в сущности Джиён знал, что тот нихера не задумывается, он говорит так всем хреновым Нео, встречающимся на его пути. — Уберешь невинные сердца от повторения твоей истории — поможешь своему.
Босс казался Джиёну Йодой. Он говорил странные вещи, которые вроде бы имели смысл, но в то же самое время доходили до него с неким опозданием.
Помочь его сердцу? А что с ним не так, оно же бьется. Не то что у того человека.

~*~

Правда оказалось таковой, что у Сынхёна, того самого, что гонял его по школе в сейлор-фуку у самого был ранг «С», когда он только попал в школу. Подтип: испуганный мутант. Сынри сказал, что сила хлестанула из него такой мощью в торговом центре, что он заморозил весь первый этаж. Лед захватил весь холл, в том числе и людей. Никто не умер, но с обморожениями конечностей в больницу попали. Сынхёну было девять. Обычно мутации начинают проявляться в период полового созревания, когда психика особенно нестабильна. Но тут девять, даже усы расти не начали. Хотя, как оказалось, усы не росли до сих пор, что удивительно.
Джиён с подозрением пялился на нависшего над ним Сынхёна. Тот держал перед его носом лист с оценками.
— Мой метод работает.
В голосе прозвучала гордость? Кто-то был действительно доволен собой.
— Хорошо, продолжай в том же духе, и мы будем видеться как можно реже.
— Ты потрясающий, — Джиён хлопнул в ладоши. — Правда. Тогда ты собирался меня убить, прикажи босс, а сейчас ведешь себя не хуже заботливой мамаши.
— Приказ босса.
— Мм, послушный песик. Дашь лапку?
— Вряд ли, могу только насрать тебе в тапки.
Правда оказалась таковой, что Сынхён так испугался своих сил, что наморозил лед на руках, чтобы они навеки отмерзли и отпали. Его таким и нашли, на полу, с руками заключенными, как в наручники, в кубы льда. Еле спасли.
Что ж у всех свой путь.

~*~

Джиёну нравились ребята, уже нравились. Они по-своему были хорошие и воспринимали его удивительно нормально. Можно сказать, что они подружились. Даже выпивали вместе пару раз, только вот историями жизни особо не делились. Не очень-то приятная тема для разговоров. Джиёну не нравились уроки, дурацкие занятия, вернее половина из них. Теперь он мог собрать и разобрать винтовку за минуту, мог пробежать десять километров и не сдохнуть, а еще знал, какие приборы на столе для чего используются.
Все шло своим чередом.
Он даже минутами стал забывать о случившемся, о том, кто он и позволял себе расслабиться. Как-то ночью, они прокрались в комнату Сынри, разукрасили ему лицо несмывающимся маркером. А когда Сынри решил отомстить, и Джиён проснулся среди ночи, то у младшего глаза были по пятаку.
Он застыл над кроватью Джиёна, задрав высоко подбородок, потому что когти упирались ему в кадык.
В первую секунду Джиён подумал, что проткнул его. Четыре красные точки в том месте, где когти соприкоснулись с кожей. Сынри хлопал испуганными глазами, а потом дотронулся до шеи, провел рукой и Джиён расслышал вздох. Живой.
— Прости, прости, — прохрипел Сынри и попятился назад. — Не хотел тебя напугать. Прости, что так получилось.
Он выскочил из комнаты как ошпаренный.
Дэсон мирно спал и ничего не слышал. Тэян поднял голову, щуря глаза, и спросил что случилось.
— Я чуть не убил Сынри. Он меня напугал, — Джиёна трясло.
— Ладно, теперь ложись спать.
— Ладно.
Джиён не лег, он надел футболку, тапки и вышел в коридор. В коридоре было прохладно, то, что нужно. Лихорадило.
Он побрел, сам не зная куда, слонялся в темноте, пока не наткнулся на ночного сторожа, тот шикнул на него и велел возвращаться к себе в комнату. А на обратном пути Джиён увидел его.
Сынхён стоял на крыльце жилого корпуса и курил. Кончик сигареты медленно тлел. Словно почувствовав тяжелый взгляд, Сынхён обернулся, и посмотрела прямо в окно на Джиёна. Сигарета полетела на асфальт. Верный пес босса вошел внутрь и направился к нему. Решительно, словно собирался ударить или схватить за шиворот.
— Почему не спишь? — спросил он.
— Не спиться, — ответил Джиён и сглотнул.
— Иди к себе.
— Я же сказал, что не спиться, не слышал?
— А я сказал, иди к себе и ложись в кровать. Шагом марш.
— Просто дай мне сигарету, ладно?
Сынхён достал пачку и протянул ему одну сигарету и достал себе, а потом они вышли на улицу. Джиён обнял себя за плечи.
— Я только что чуть не проткнул Сынри, — сказал он, сделав затяжку.
— Это бывает, — Сынхён похлопал его по плечу.
— Не думаю, что это нормально.
— А кто здесь нормальный? — спросил Сынхён. — И что нормально в том, что вот, например… — ладонь стала наполняться льдом, который рос, пока не превратился в идеальный небольшой шар. Он вручил его Джиёну. — Он знал, какие у тебя способности и что ты еще не очень хорошо контролируешь себя. Он сглупил, выдохни, что все обошлось и забудь. Это не в последний раз, когда что-то подобное будет происходить с тобой.

~*~

Джиён всегда чувствовал себя уродом, а потом оказалось, что он мутант. Не далеко был от истины. Нет, с внешностью у него все в порядке. Но вот с внутренностями, не так уж и здорово. Возможно, если бы он обладал какой-нибудь другой способностью, то все могло бы быть по-другому. И тот парень, о котором он уже не так часто вспоминал, что все реже снился ему по ночам, являлся в кошмарах и требовал вернуть свою жизнь, возможно, он был бы жив. Да, жив, например, обладай Джиён способностью превращать все что угодно в лепестки роз. Только вот школа показала ему, что если ты мутант, то твои способности носят исключительно разрушительный характер, то нужно очень постараться, чтобы начать их использовать во благо.
Во благо плохо получалось. Все чаще они калечили друг друга. Джиён понял это, когда во время тренировки вывихнул себе плечо, потому что Сынри толкнул его своим ветром так, что очень долго потом извинялся. А Тэян однажды растянулся так, что Джиён вошел лбом в стену, после того как запнулся. Было еще всякое. Много всякого и слова Сынхёна стали казаться не такими безумными, а небо не таким свинцовым. Со временем все начало приобретать смысл, наполняться и насыщаться им.
Особенно после того, как Черин…
Не самое приятное воспоминание для Джиёна. Черин обладала способностью проходить сквозь предметы, она могла проникнуть куда угодно. Во время одного из занятий по контролю, она вначале съездила ему по печени кулаком, а потом кулаком, но уже по самой печени. Джиёна госпитализировали, благо, что на нем все заживало, как на собаке. И то выпустили через пару недель.
Что самое забавное Сынхён приходил его навещать. Он принес ему журнал для девочек, а еще пачку сигарет. Посидел немного у кровати, хорошо, что за руку не держал, а то было бы слишком странно.
— Ну, как ты?
— Нормально.
— Черин просила передать, что ей очень жаль.
— Я знаю, все в порядке.
— Я так ей и сказал.
В следующий раз Сынхён принес цветы. Сказал, что нужно разбавить больничную атмосферу.
— Ты что за мной ухаживаешь? — спросил Джиён, косо смотря на букет.
— Приказ босса, — пробубнил Сынхён. — Сказал навестить тебя и сделать что-нибудь приятное, чтобы ты не чувствовал себя одиноким.
— И ты принес мне цветы?
— Все любят цветы.
Глаза Сынхёна смеялись.
— Кстати, ты знаешь, что мог умереть? — спросил парень.
— Мне сказали.
Все начало приобретать смысл, даже собственная жизнь.
— Когда я закончу обучение, я, правда, смогу помогать таким как мы?
Сынхён сел на стул у кровати, закинув ногу на ногу, и посмотрел на него долгим немигающим взглядом. Словно сканировал. Изучал. Он облизнул губы:
— Может, кому-то и поможешь. Я не знаю, Джиён, — он впервые назвал его по имени.

~*~

Все шло своим чередом. Джиён выпустился из школы. Сынхёна он больше не видел, как и Сынри и Дэсона, только Тэяна и Черин изредка. С Тэяном он были в одной команде.
Им поручили доставить одного мутанта в центр, но они не справились. Облажались на первом же задание. Парень пустил себе пулю в висок, сказал, что не хочет быть уродом. Они даже не успели ему возразить. Второго, наученные опытом, сразу же свалили с ног, чтобы он не успел наделать глупостей, правда, тому нравилось быть не таким как все. Но это уже выяснилось позже, когда по дороге в центр, разговорились в машине. Он был без ума от мутантов, и просил продемонстрировать свои способности. Когда Джиён эффектно выпустил когти, то парень просто зашёлся в фанатском визге.
— Он под наркотой, — сказал Сынхён.
Он стоял у черного входа в центр, по обыкновению курил. На вечернем небе ни облачка.
— Привет, — откликнулся Джиён.
— Слышал, вы облажались. Первый-то ваш, — Сынхён прочертил линию указательным пальцем в воздухе поперек горла.
— Ладно, привет и пошел в жопу.
— Угу, пока. Парня только вначале в лазарет, пусть его прочистят.
Позже они сидели на кухне и пили.
Сынхён разлил соджу по стопкам:
— За моих птенчиков, которые теперь большие и самостоятельные мутанты.
Джиён скривил губы, а Тэян приложил к его лбу ладонь.
— Ты вроде не горячий, но, похоже, у тебя бред.
Сынхён с любопытством уставился на них, Джиён вопросительно приподнял брови:
— В смысле?
— С кем ты разговариваешь?
— С тобой и Сынхёном, ты перепил, друг.
Тэян сглотнул. Джиён видел, как выражение лица друга изменилось. Он посмотрел в сторону, туда, где сидел Сынхён и все еще с любопытством смотрел на него. Затем он отклонился на спинку стула и сложил руки на груди.
— Сынхёном? — переспросил Тэян.
— Угу, — Джиён указал пальцем на парня рядом.

~*~

— Когда вы увидели его впервые? — спросил человек.
— В день, когда меня забрали в центр, — он устал повторять одно и тоже, и вообще не понимал, почему его вдруг оставили в центре, зачем к нему стал ходить этот человек и расспрашивать про Сынхёна.
— Хорошо, скажите, вы узнаете этого мужчину?
Джиён посмотрел на фотографию:
— Впервые вижу.
На фото был кто-то неизвестный. С пухлыми губами и модной прической, можно сказать симпатичный. Наверное, девчонкам нравился. Только вот глаза были абсолютно холодные и совершенно безжизненные. Такому неважно в кого стрелять, да и вообще стрелять ли или бить в морду кирпичом. Холодный как лед.
— А этого?
На сей раз была фотография Сынхёна, он стоял оперевшись на кирпичную сцену и курил.
— Это Сынхён. Я устал повторять. Сынхён, который был с боссом, он привел меня в центр. А потом навещал в больнице пару раз… Можно я пойду спать, я устал и голова болит?
— Идите, — человек поджал нижнюю губу.

~*~

Сегодня мне сказали, что тебя нет. Я не поверил. Как тебя может не быть? Мне показали твою фотографию и сказали, что тебя действительно зовут Чхве Сынхён, только ты погиб больше года назад.
И тот другой парень с холодными глазами, это он привел меня в центр, а не ты.
Я не поверил.
Они смеются надо мной. Дурацкая шутка, я все ждал, когда придет Тэян и скажет, что разыграл, но он все не приходил. А знаешь, что было потом? Когда я вернулся в свою комнату, лег в кровать? Я вспомнил. Я вспомнил тебя.
Мой дорогой, Чхве Сынхён.
Я тебя вспомнил.
Вспомнил, как мы вместе курили, не там, на крыльце, а почти что в другой жизни. Когда ты понял, что мутант, когда попытался отморозить себе руки, мы сбежали с тобой из больницы. Вспомнил, так ясно, словно это было вчера.
Мы прятались. Я даже помню ту квартиру, всю мебель, и пыль на верхних полках, помню, как мы проводили вечера перед телевизором, как твоя голова лежала у меня на коленях. Я не понимаю, как мог забыть.
Я не хотел забывать…
Почему я забыл?
Врач назвал это посттравматическим расстройством, а еще говорил про галлюцинации на почве чувства вины.
Только ты знаешь, как я виноват перед тобой.
Я не хотел.
Мой дорогой Чхве Сынхён, я убил тебя.
Никто не знал, что я тоже мутант. Кто бы мог подумать…
Я думаю, я хотел. Самое страшное в том, что я хотел. Ты сказал, что пойдешь в центр, к Ян Хёнсоку, что он предложил тебе присоединиться, и ты не можешь взять меня с собой.
Ты собирался меня бросить…
Я так разозлился, что… Я не знал, что когти вырастут и проткнут твое сердце.
Я не знал, но думаю, что это случилось, потому чтобы я хотел. Хотел, чтобы ты остался со мной навсегда.
Прости меня.
Прости меня, Сынхён.
Прости за все.

P.S.
Твой Квон Джиён.

@темы: band: big bang, Strong Heart - 2014

---

[Mina 666]

Название: Обостренные инстинкты
Артер:  Kara
Автор:  Mina 666
Бета:  Mysterious O_o,  metasel,  Катсяшь
Количество слов: ~17500.
Фандом: EXO, SHINee, K. Will, SuJu
Пейринг/Персонажи: Сехун/Кай, Бекхён/Чанёль, Кай/ДиО односторонний, Бекхён/Кёнсу, Шивон/ Хичоль, Онью/ K.Will, намек на Сехун/Лухан
Категория: слэш
Жанр: драма, фантастика, экшен
Рейтинг: небольшая R
Краткое содержание: два обычных студента попали в сумасшедший мир, где на каждом шагу ждет опасность, превышающая человеческий рост и возможности...
От автора: большое человеческое спасибо  Mysterious O_o, сидевшей со мной все ночи напролет, подбадривая и подкармливая печеньками. Низкий поклон  metasel и  Катсяшь за вклад адеквата, который я, к сожалению, не весь успела внести. Артер, коллаж шикарный!

Глава 1

— Я был рядом и всё видел, ты испугался! — кривлялся Дио.

— Не было такого, — отбивался Кай, всем телом пихая друга в ответ и едва не падая под весом поменявшего центр тяжести огромного рюкзака за спиной, съехавшего в сторону Дио.

— А что это за писк я слышал тогда?

— Это девчонки!

ДиО многозначительно кивнул, всем видом выражая неверие. Кай собрался дать ему подзатыльник, но тот юрко улизнул, с хохотом убегая. Рюкзаки отчаянно задребезжали содержимым, остальная группа посмеивалась, расступаясь или наоборот подыгрывая кому-то из них. Хотя энергии даже на это не хватало. День выдался душным, добавляя всей компании усталости. В этом году участие в студенческих играх по ориентированию на местности было не из лёгких. Хотя зной всё равно лучше дождя.

С утра все участники разбились на четыре команды, наудачу вытащив разные маршруты к конечному пункту. Победившим обещали чудесный стол с говядиной, собственно, поэтому вечно голодные Кай и Дио с воодушевлением двинулись вперёд.

Полдня под палящим солнцем в горах притупили энтузиазм всех четверых членов их команды. Возможно, без ДиО Кай бы тоже приуныл, но друг всегда мог его растормошить.

Остальная группа только успевала отшатываться и подшучивать над энергичностью парней.

— Всё! — внезапно раскинув руки, замер ДиО. — Я устал. Поэтому сейчас будет привал.

Сухо, лидер их группы, кивнул, оценив зеленую площадку с несколькими деревьями как вполне пригодную для стоянки. Все с облегчением вздохнули, сняв с плеч тяжёлую поклажу, и радостно восприняли мысль о том, что её часть скоро отправится в их урчащие желудки. Две имеющиеся девушки занялись хлопотами по организации обеда, больше отвлекаясь на то, чтобы отогнать прожорливых парней от запасов. Кай пытался урвать что-нибудь под видом защиты от этих набегов, но его план быстро раскусили — девушки уже не так легко поддавались его обаянию, как в первые дни. Зато в рюкзаке ДиО нашлось немного съестного, что они по-братски и разделили под дурманящие запахи готовящейся еды.

— Ты слишком серьёзен для человека, который только что набил живот и греется на солнышке, — сказал Кай склонившемуся над картой Сухо после того, как с обедом было покончено.

— Я думаю над тем, где можно срезать, — ответил лидер.

— Мне вчера старшекурсники сказали, что здесь есть куча сквозных пещер, — вмешался в их разговор ДиО, приобнимая Кая за плечи.

— Но стоит ли в них соваться? — задумчиво спросил Сухо.

— Вот эта, вроде, выглядит совсем маленькой, — Кай ткнул в карту пальцем.

— Она прямо по курсу, — сказал лидер.

— Всё так хорошо складывается, что у меня такое чувство, будто это не к добру, — рассмеялся ДиО.

— Ты сам это предложил, идиот, — огрел его по макушке Кай, думая о том, что на самом деле фотографии в пещере будут выглядеть ещё эффектнее, чем в горах.

***

Двигаться после сытного обеда было тяжело, поэтому вся маленькая процессия не спеша карабкалась по каменистым склонам пещеры. Внутри было тихо, влажно и темно. Изредка слышались ленивые разговоры, или ДиО завывал, изображая приведение, или кто-то из парней с победным кличем выпрыгивал из-за незаметного выступа, пытаясь напугать друзей, что вызывало только хохот.

Чем дальше они шли, тем уже и сложнее становилась пещера. На огромные куски породы приходилось карабкаться с осторожностью. Скоро группа растянулась, образуя небольшие кучки вокруг людей с фонариками. Кай и ДиО шли в середине, чтобы быть в курсе всех дел и успевать перешучиваться и с парнями, ушедшими вперёд, и с остающимися девушками в конце. Пообщавшись с мужской частью компании, они обычно дожидались женскую, чтобы помочь слабому полу на сложных отрезках. Вот и сейчас они сидели на высоком уступе, дожидаясь дам, которые, к слову, не спешили.

— Давай хоть сфоткаемся, — предложил ДиО, запрыгивая на Кая сзади и улыбаясь во все зубы в камеру телефона.

Друг прищурил глаза от слишком яркой вспышки, но ухмылку вымучал. Но едва он расслабился, как ДиО снова налетел на него.

— Чего опять? — пробурчал Кай, который уже устал карабкаться и начинал сомневаться, что лезть в неизвестную пещеру — хорошая идея.

— Это не я, — испуганно сказал ДиО. — Пещеру трясёт.

— Ты опять за своё? — пожурил его друг.

— Я серьёзно…

Их напряжённые взгляды пересеклись. И тут в подтверждение его слов, пол затрясся, и пещера заклокотала. Издалека прокатились девчоночьи крики и взволнованные голоса парней. Глаза ДиО были распахнуты и в каком-то неверящем ужасе были устремлены на Кая. Они оба слышали грохот падающих камней, но не могли пошевелить ни одной мышцей. Не оставалось никаких сомнений, что они вот-вот умрут. Шум нарастал, сливаясь в один свистящий на одной ноте звук, всё вокруг них закрутилось, превращаясь в серый вихрь. Оба студента всё так же стояли, остолбенев. Казалось, их отделяет огромное расстояние. По неподвижному лицу ДиО скользнула слеза, губы дрогнули, будто пытаясь что-то сказать, и Кай всей душой хотел его успокоить, но…

Свист усилился, разрывая барабанные перепонки, глаза смыкались, слезясь, сознание ускользало. Лишь облик смотрящего в его глаза ДиО запечатлелся с другой стороны век Кая. Всё ушло.


Глава 2

— Вставай, ну вставай же, прошу тебя! — отчаянно звучал голос ДиО, трясущего его за плечи.

Друг явно отчаялся привести его в чувства и, продолжая уговаривать, куда-то тащил, будучи не в силах поднять. Но не это разбудило окончательно. Ухо, прижатое к земле, различало быстро приближающийся звук чего-то опасного. Кай предпринял попытку подняться, но ноги обмякли, тело было будто не своё. Поэтому он больше висел на ДиО, чем шёл. Реальность расплывалась перед глазами; состояние, будто после наркоза.

— Ничего, у меня так же было, это скоро пройдёт, — увещевал его друг, но в его голосе чувствовалась напряжённость.

— Бросай его! — крикнул ему спортивного телосложения парень, обгоняя их на полной скорости мимо. — Хичоль, давай быстрее! — бросил он за спину.

— Не трать дыхалку, чёртов качок! — сипло огрызнулся догоняющий его парень.

Ещё несколько парней пролетели мимо них без единого слова.

— Бегите! — крикнул им светловолосый парень, сбавляя темп, взволнованно оглядываясь за спину.

Шум всё приближался.

— Твой друг не может идти? — спросил незнакомец участливо. — Беги, оставь его, вдвоём вам не выжить.

— Я останусь, — процедил ДиО, упёрто помогая делать другу неуверенные шаги.

Зрение начинало обретать чёткость, сила возвращалась в тело, Кай чувствовал привкус застывшей в воздухе пыли и удушливости, но всё равно не мог произнести ни слова. Он будто вообще забыл, как это делается. Блёклое солнце из-за полотна серых туч едва освещало огромные камни стен. Справа от них был обрыв, в который срывались толстые струящиеся лианы.

Кай затылком ощущал опасность, приближающуюся к ним. К своему удивлению, они с ДиО уже перешли на лёгкий бег, ускоряясь с каждой секундой.

— Чёрт! — ругнулся их спутник, когда сзади послышался трубный вой, сопровождающийся лаем.

Погоня была совсем близко.

— Простите, — отчаянно шепнул их новый знакомый и поспешил вперёд.

Паника охватила обоих студентов. Кай уже мог бежать, но всё равно запаздывал, не успевая за другом. Они едва видели впереди бегущих людей, въедливая пыль застилала глаза, скрипела на стиснутых зубах.

Они слышали тяжёлое дыхание преследователей, практически задевающее их затылки. Кай почти сумел обернуться, успев выхватить взглядом возвышающуюся над ним огромную голову обтянутого серой кожей создания с яростным взглядом глубоко посаженных глаз. Страх холодящей волной скользнул по позвоночнику, когда он понял, что морда чудовища тянется к нему. И тут между ними вклинился человек, как камень, сбивая его с ног в прыжке, обрушивая на землю.

— Помогай! — скомандовал парень, лежащий сверху на нём, резко отталкиваясь, чтобы откатиться из-под лап чудовищ.

Широкие морды щёлкали у их голов, пытаясь нагнать неудобную добычу. Но им каким-то чудом удавалось ускользать, попеременно вдавливая в землю друг друга. И тут Кай понял, что они катятся прямо в пропасть. Рефлексы сработали сами, он было замедлил движение, но парень сверху будто и не заметил его усилий, с легкостью переворачивая их обоих прямо в обрыв.

Инстинкты взорвались паникой, когда он почувствовал, что падает вниз. Судорожно ища, за что схватиться, он мёртвой хваткой вцепился в тело умудрившегося зацепиться за лианы парня. Под руки попалась крепкая талия, лицо утыкалось в живот, а ноги обвились вокруг чужих ног. Они висели на расстоянии в полметра от края. Твёрдые мышцы пресса быстро сокращались из-за сбившегося дыхания. Горячее тело под пальцами ощущалось очень живым, убеждая Кая, что это всё не сон. Но ничего ещё не кончилось. Чудовища тянули к ним отвратительные морды, вцеплялись в лианы, подтягивая их к себе. Их глаза ни на миг не выпускали жертв из вида. Одна из уродливых животин попыталась спуститься к ним, но обрыв был слишком крутым. Длинные лапы заскользили по соку из разодранных растений, и она полетела вниз, едва не задев их.

— Хватайся за лианы, и спускаемся в тень, — чётко произнёс новый знакомый.

Его лицо выглядело злым, но не испуганным. Он был собран и уверен, будто точно знал, что нужно делать. А Кай… Кай никогда не был спортсменом, абсолютно не понимал, что происходит, и едва мог заставить собственные руки отпустить своего спасителя. Однако как только он это сделал, парень ловко зацепился за соседнюю лиану, перемещаясь на неё, а оттуда — на следующую. Кай пробовал следовать за ним, но получалось намного медленнее. Лианы были толстыми и едва помешались в ладонь, росли они редкими канатами, спускающимися сверху вниз, как волосы какого-то ужасного создания. Тень, к которой они стремились, была относительно близко, но как же сложно было преодолеть это расстояние таким способом.

Их преследователи пришли в бешенство, увидев их бегство. Завывая и суетясь на краю обрыва, чудовища следовали за ними, не решаясь спуститься и не желая отпускать. Каю начало казаться, что их количество увеличилось, хотя и так между серых, обтянутых мышцами туш, не мелькало ни одного свободного куска. Однако взгляды наверх только нервировали, поэтому он старался смотреть лишь вперёд, на обтянутую клетчатой рубахой спину.

Хотя его спаситель продвигался намного быстрее и не оглядывался, Кай чувствовал, что тот его ждёт. Их разделяла пара метров, но он даже услышал, как тот сквозь зубы чертыхнулся.

— Давай быстрее! — крикнул впереди идущий парень.

— Не могу! — с отчаянием откликнулся Кай, которому было безумно обидно за своё положение обузы.

Сначала для ДиО, теперь — для этого незнакомца. Уязвленная гордость, помноженная на стресс, доводила до слёз, но Кай взял себя в руки. Проследив за взглядом своего нового знакомого, Кай понял, почему тот поторопил его: чудовища начали перегрызать лианы. Они оба были в опасности. Ладони были ободраны, а правая начинала кровоточить. Любое движение пальцами приносило боль, а вязкий сок лиан нещадно щипал, делая ощущения ещё более мучительными. Но он заставлял себя двигаться вперёд с максимальной скоростью. Пот заливал глаза, мысли погрузились в страх, но он старался игнорировать их, настроившись на одну цель — добраться до тени.

Лиана, которую он только что отпустил, сорвалась вниз, извиваясь, словно живое существо, больно хлестнув по ноге. От испуга и неожиданности Кай едва не последовал за ней, но даже придя в себя, он понял, что дело плохо. Две лианы перед ним упали, чудом не зацепив, а ту, на которой висел он, с остервенением раздирала когтями очередная тварь.

— Держи! — крикнул ему «спаситель», хватая соседнюю лиану и с силой швыряя её Каю.

Поймать летящую лиану и при этом держаться за другую было сложно. Кай чуть не умер от страха, пролетая над пропастью, зажмурив глаза. Если бы «спаситель» его не поймал, он бы не сообразил, что делать дальше.

— Спасибо, — заплетающимся языком промямлил Кай.

— Быстрее, не останавливайся. В тени можно будет передохнуть, — сказал тот, раскачивая лианы, на которых они болтались.

И всё повторилось: попытки спасти свою жизнь, хватаясь за спасительные нити, отделявшие его от пропасти. Каю казалось, что прошла вечность, прежде чем они, наконец, остановились. Парень с ним, обхватив лиану ногами и повиснув головой вниз, заточенной железякой отрезал конец своей лианы и завязал из оставшегося конца узел. Из-за толщины растения, он вышел достаточно большим, чтобы можно было на нём сидеть, просунув между ног. Каю тоже досталась своеобразная конструкция, поначалу не внушающая никакого доверия. Усевшись, он понял, насколько устал. Чудовища ходили сверху, прижимая плоские морды к земле, но явно их не видели.

— Сехун, — меланхолично представился «спаситель». — И никаких соплей, а то я начну жалеть, что влез. И я не хочу знать твоё имя, пока мы не выбрались.

— Кто это? — спросил Кай, кивая наверх.

— Заткнись и передохни. Поговорим, если выберемся.

— Но я только что встал… — фраза утихла сама собой под резким взглядом Сехуна.

Решив, что неразговорчивость собеседника вызвана разумным страхом привлечь к себе внимание животных, Кай постарался расслабиться на своём неудобном сидении. Узел, хоть и не обычный, был не широк, поэтому чтобы сидеть на нём, приходилось напрягать ноги и ягодицы. Но даже это было спасением для гудящих рук. Взгляд перешёл со стёртых ладоней на бездонный мрак пропасти, над которой они висели. Снизу веяло холодом, медленно пробирающимся под кожу. Ужас тоненькими иголочками скользнул по позвоночнику — одно неосторожное движение, порвавшаяся лиана, и он бы оказался внизу, никогда больше не увидев света — но сразу отступил. Кай это всё уже пережил.

Молчание, сопровождающее их недолгую передышку, было наполнено хаотичными мыслями Кая. Пока на его вопросы отказались отвечать, но от этого они только больше плодились в его голове. Все было незнакомо, и он не имел ни малейшего понятия, как оказался здесь. Ощущения, цвета, местность — всё это не вызывало понимания в его памяти. От этого места даже пахло незнакомо. Хотя откуда ему вообще знать, как пахнет пропасть?

У него была масса вопросов. И чем больше проходило времени, тем больше хотелось получить на них ответы. Взгляд остановился на возможном источнике познаний, и Сехун, смотрящий в другую сторону, будто почувствовал:

— Здесь надолго оставаться нельзя, — сказал он, вставая на узел ногами.

Кай так и не додумал мысль о том, что он чувствует себя обязанным, и, несмотря на замкнутость нового знакомого, испытывает к нему тёплые чувства за спасение. С трудом поднявшись, он последовал за Сехуном. Скоро студент освоил принцип перемещения за счёт раскачивания лиан и даже улыбнулся мысли, что похож на слишком одетого Тарзана. Руки нещадно саднило, но ему вдруг захотелось устроить игру «наперегонки» с технично перебирающимся по лианам Сехуном. Проносясь мимо, Кай заметил скупую улыбку на его серьёзном лице и принял это за хороший признак.

— Сейчас ни звука, — сказал Сехун, поймав его за руку.

Его хватка оказалась очень крепкой. Кай в очередной раз удивился его силе. Лично Кай был просто уверен, что никогда в жизни больше не сможет двигать руками, даже если его и ждёт какое-то будущее.

Кай быстро догадался, что их целью была стена, упирающаяся прямо в лог. Они начали тихо подниматься вверх по лианам. Сехун справлялся и с этим быстрее, поэтому Кай чуть запаздывал. Его сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда Сехуна в одно движение затащили наверх и опрокинули на спину.

— Да это ж наш мелкий вернулся! — обрадовано протянул накаченный здоровяк. — Вовремя, мы только всё забаррикадировали.

— Сехун! — со всех ног бросились к нему два парня, обнимая.

Каю тем временем протянули руку, и он тоже оказался на поляне. Взволновано выглядывающий из-за спин старших ДиО пулей подскочил и бросился ему на грудь, едва не плача.

— Ты жив! — шептал он, крепко сжимая в объятиях.

— Прости, я боялся, что из-за меня тебя убьют. В следующий раз убегай, слышишь?

Огромные распахнутые глаза ДиО, полные слёз, смотрели на него, будто не понимая смысла слов. Друг лишь слегка качнул головой.

— Ни за что, — смаргивая слёзы, твёрдо сказал он.

— Так, сладкая парочка, мелодрамы здесь не редкость, так что трансляцию этого сериала я, пожалуй, прерву, и перейдём к более насущным проблемам, — вклинился в их разговор рыжеватый парень. — Вы что-нибудь помните?

Кай с ДиО переглянулись, не находя в лицах друг друга ничего, что бы наводило на мысли о каких-то воспоминаниях.

— Это безнадёжно, — скептически отозвался светловолосый парень, который возился с Сехуном.

— Кто-нибудь заметил, откуда они взялись? — спросил рыжий.

Все переглянулись, не особо обеспокоенные вопросом. Все живы — и ладно.

— Вроде, откуда-то сверху, — предположил высокий парень с оттопыренными ушами.

— Если это была попытка помочь нам — то на редкость бестолковая, — прокомментировал рыжий.

— Я предлагаю сначала познакомиться, а потом они расскажут, что вспомнят, — миролюбиво предложил второй парень, помогающий Сехуну. — Я — Джинки. Допрашивающий — Хичоль, культурист — Шивон. Наш младший Сехун, самый старший Хенсу, неразлучники Бекхён и Чанёль.

— Или папа с мамой, — Хичоль махнул на Хенсу и Джинки, — два глупых братца Бекёли, герой-одиночка Сехуни, и мы с Шивоном, как противники идеальных семей. Добро пожаловать в страну смертников. Просто поверьте, никто не хочет знать ваших имён, но чисто для проформы и соблюдения всемирного равновесия можете представиться.

— Чонин, — представился Кай, недоумевая, почему произносит этот непонятный набор букв. — То есть не Чонин, а Чонин. Что за чёрт?

ДиО удивлённо уставился на него.

— Он — Чонин, а я — Кёнсу.

Они уставились друг на друга в недоумении.

— А, и у них та же фигня, — махнул рукой Хичоль.

— Здесь установлен универсальный переводчик, — нехотя пояснил Сехун. — В этом мире только один язык благодаря ему. Что бы вы ни говорили на своих языках, это прямо в ваших же головах трансформируется в местные слова, хотя не всегда точно передаёт смысл.

Кай пришёл к выводу, что вообще все слова действительно произносятся как-то не так. Но привычного звучания он при всём желании припомнить не мог.

— А нам ты этого не говорил, — с подозрением уставился на Сехуна рыжий.

Он весь подтянулся. Будто готовясь в любой момент напасть на врага, но младший его проигнорировал.

— Серьёзно, откуда ты это знаешь? — враждебно спросил Хичоль.

Сехун холодно посмотрел на него. Каю показалось, что между ними назревает драка. ДиО прижался к нему ближе, видимо, подозревая то же.

— Остыньте, — вклинился между ними Джинки. — Хичоль, ты же знаешь, что из нас всех он провёл здесь больше времени. Первые участники были из здешних мест, и многое ему рассказали.

— Мне вот и интересно, как он здесь столько пробыл и не загнулся, — огрызнулся тот. — Не поделишься секретом, Сехунни?

— Держи себя в руках, и проживёшь дольше, — ответил младший.

— Ты мне угрожаешь?! Нарываешься, сопляк? — взбеленился Хичоль.

— Всё-всё, тише, — к удерживающему его Джинки присоединился Бекхён. — Мы забаррикадировали только один вход. Один Бог знает, какие ещё здесь лазейки остались и кто сбежится на шум, а нам надо хотя бы немного поспать.

Хичоль, хоть и явно проникся логичными аргументами, из упрямства собирался продолжить спор, но был развёрнут сильными руками Шивона и отведён в сторону под успокаивающий шепот. Взгляды, которые они оттуда изредка кидали на Сехуна, были далеки от дружелюбия. Но ничего не понимающим Каю и ДиО было не до того.

— Присядьте, — дружелюбно предложил Онью, отводя их к небольшому огню, который являлся единственным источником света в забаррикадированном помещении, не считая слабого света со стороны обрыва.

— Что это? — спросил Кай, протянув к странного цвета пламени руки и не почувствовав тепла.

Холодные зеленоватые лучи костра придавали лицам вкруг сидящих нездоровый оттенок. ДиО нервно хохотнул, сравнив их с киношными зомби, и тут же почувствовав себя ещё более неуютно от попавшего почти в точку сравнения.

— Местный заменитель огня, — пояснил Хенсу, расположившийся с другой стороны от них. — Мы не можем пользоваться настоящим, потому что дым и запах привлекает животных, которые все без исключения являются опасными.

— У меня есть подозрения, что некоторые даже ориентируются на тепло, — вздохнул Чанёль, сев напротив и безрадостно потыкав палкой в пламя.

— В общем, это химикат, который при поджигании достаточно долгое время излучает свет.

ДиО ещё ближе прижался к Каю, сторонясь незнакомцев. Тепло друга успокаивающе влияло на него, хотя он всё ещё не мог прийти в себя от недавно пережитого. Зияющая дыра открытой стены, откуда поднялись его друг с Сехуном дышала страхом и холодом.

— Расскажите, пожалуйста, об этом месте, — серьёзно попросил Кай, пытающийся хоть как-то собрать картину мира воедино.

Почти все тут же отвели взгляд. Джинки сочувствующе вздохнул. За время затянувшегося молчания к своеобразному костру на небольшом отдалении неспешно подсели Сехун и Бекхён, и Шивон с Хичолем незаметно оказались ближе. От гнетущей обстановки по спине ДиО неприятно скользнули мурашки.

— Тут и за сутки не управиться, — усмехнулся Хичоль, не выдержав долгого молчания. — Одним словом, смиритесь с тем, что один из вас, а скорее всего и оба, умрут и очень скоро.

Повисшее в воздухе тяжёлое молчание, застывающее на нервных окончаниях слизкими каплями, однозначно подтвердило ужасную мысль о том, что это не шутка.


Глава 3

Как выяснилось, здесь действовало правило: ложиться спать, когда предоставлялась возможность. Стоянка была объявлена на пару часов, потому что после такого марафона сил почти не у кого не было. ДиО вертелся с бока на бок, почти не думая о рядом лежащих Кае и Бекхёне и о возможных беспокойствах, которые он им доставляет. Уже прошло около часа с того момента, как погасли последние зелёные лучи костра, а он всё никак не мог успокоиться. Тяжёлую атмосферу так и не удалось разогнать до самого конца. Через пару минут Бекхён, хлопнув ДиО по плечу, посоветовал просто лечь спать, пока есть возможность отдохнуть, и утянул с собой, пристраивая к себе под бок. Кай, оставивший попытки привлечь внимание окончательно замкнувшегося в себе Сехуна, устроился с другого бока.

Джинки постарался успокоить их тем, что они сами не так уж и много знают, но гнетущие слова Хичоля, произнесённые под всеобщее молчаливое согласие, не выходили у него из головы. Они умрут. И в свете недавних сумасшедших гонок с чудовищами, это выглядело более чем вероятно. Если тут такие на каждом шагу, не мудрено умереть в момент первой же встречи.

Сердце сбивчиво выстукивало ритм, сон совсем не шёл. Зато внезапно наступивший полумрак плодил страхи. Со всех сторон, кроме обрыва, были стены. От высоченных ворот их отделяло ещё две наглухо запертые комнаты. Сверху — каменный потолок, будто комната раньше была темницей средневекового замка. Единственный выход он сам лично помогал баррикадировать, таская тяжелые камни и ставя подпорки к захлопнутым у самых морд чудовищ железным воротам, но всё равно было неспокойно.

В завываниях ветра слышался шепот и даже хрипловатый смех, а в любом шорохе крадущийся шаг. ДиО оценил местную традицию спать всем вместе, потому что соседство с крепкими парнями и успокаивало, и согревало. Если бы не рука Бекхёна, съехавшая на низ живота, то было бы совсем хорошо. И стоило бы сосредоточиться на этом, но он продолжал вслушиваться в тишину.

ДиО вздрогнул, когда звук скатывающихся камней повторился во второй раз. Он становился всё более уверенным, что кто-то пытается раскопать завал. Звук прервался, но ощущение шагов, раздающихся совсем рядом, не покидало. Он напряжённо скользил глазами по скудно освещенному пространству, но ничего не находил.

ДиО едва не вскрикнул, когда сильная рука Бекхёна притянула его к себе.

— Постарайся поспать. Прижмись ко мне ближе, если мёрзнешь, я не против, — шепнул он прямо в ухо.

Невольно ДиО припомнил, что ещё когда он остался один без Кая среди чудовищ и припустил как заяц, именно Бекхён дал ему секундную передышку, швырнув в глаз твари булыжником, когда он уже мысленно прощался с жизнью. Наверное поэтому сейчас позволял себе некоторые вольности. В любом случае сейчас было совершенно не до них.

— Ннет, — заикаясь, сказал ДиО. — Наверху кто-то есть.

— Не волнуйся, несколько часов покоя у нас точно есть.

— Слушай! — почти истерически сказал он, резко поворачиваясь и вжимая палец в губы Бекхёна.

Звук скатывающихся камней был совсем близко. ДиО обмер, когда совершенно чётко различил цокот острых когтей о камни.

— В этот раз твоя правда, котёнок, — подобрался Бекхён. — Лежи тихо и не двигайся.

ДиО и при всём желании не смог бы сделать что-то. А его светловолосый знакомый осторожно подтягивал к себе оружие — небольшое металлической копьё. Цокот остановился прямо над ними. Бекхён ловко поднялся на ноги без единого звука. Движение сверху продолжилось, и он аккуратно шёл вперёд, вторя шагам невидимого врага. Всё снова стихло, и напряжённая тишина заскрипела по нервам, как мел по стеклу. Маловероятно было, что кто-то их вообще заметит сверху, ведь комната располагалась ровно этажом ниже. Надо было хорошенько высунуться и знать, что искать. Но страх брал своё, и ДиО во все глаза смотрел на потолок комнаты, за которым простиралось пасмурное, затянутое тяжелыми на вид облаками небо. Он едва не заорал, когда оттуда неожиданно оскалилась огромная зубастая пасть. Тварь вытянула морду, и Бекхён вонзил копьё прямо в её огромное горло, резко сбрасывая животное в пропасть. Всё это произошло с такой скоростью, что ДиО даже не успел никак среагировать, просто молча проследил за полётом животного вниз. Звука удара тела о землю не последовало, зато послышалось приближающееся к ним цоканье лап. ДиО испуганно сжался, беспомощно глядя на светловолосого парня.

— Подъём! — во всю глотку заорал Бекхён.

ДиО и моргнуть не успел, как все, кроме Кая, тут же оказались на ногах и при оружии.

— Вставай, — пихая в бок друга, просил он.

— Что такое? — тёр глаза тот, непонимающе оглядывая остальных.

— Поднимайся! Это те же твари, что были днём, они нашли нас!

Кай подскочил пружиной, быстро осматриваясь вокруг в поисках оружия, а тем временем, остальные уже по примеру Бекхёна с переменным успехом сбрасывали чудовищ в пропасть. Однако те тоже не желали умирать так просто. Они пытались запрыгнуть на их площадку, отталкиваясь о тела уже падающих собратьев, спускались по краям комнаты на когтях, цеплялись за лианы, поднимаясь из пропасти. Их наплыв всё не спадал. Люди оказались в западне. ДиО мерещился звук грохочущих под ударами ворот, вторящий набатом ударом сердца.

— Просто не мешайтесь! — рыкнул на Кая Сехун, отталкивая безоружного прямо из-под пасти свесившегося сверху животного.

ДиО видел, как по лицу друга прошлась гримаса. Тот упёрто поджал губу, отбежал вглубь комнаты и вернулся с увесистым булыжником. Им он угостил поднимающуюся снизу тварь, тут же устремляясь за новой порцией. А ДиО ничего не мог с собой поделать. Его словно приковало к полу, хотя он прекрасно видел как можно и без оружия справиться с некоторыми тварями. Конечности отказывались шевелиться. Тело будто было набито ватой, только сердце бешено стучало в груди. Будучи полностью в ужасе, он на удивление спокойно констатировал некоторые моменты. Например, что если бы Кай случайно не переставил ногу, то чудовище бы уже ужинало им, и если бы Сехун не двинул ему, то он бы составил ужин уже другому зверю. Да и сам Сехун был неплохим кандидатом на лакомство, потому что потная чёлка с примесью крови лезла прямо в глаза, частично лишая такого нужного сейчас зрения. Но ему частенько помогал стоящий рядом Бекхён, а тому — Чанёль, Джинки и даже Хичоль. Командная работа была просто поразительной.

Чем больше ДиО думал об этом, тем более странным ему это казалось. Ведь они сказали, что появлялись в этом месте по парам, в разное время, и провели от недели до полутора месяца все вместе. Так когда успело сложиться умение работать вместе? Да и в общем реакция некоторых казалась нереальной, как и сила.

И если продолжать о странностях, то само место тоже было весьма интересно. ДиО сразу бросилось в глаза, насколько чёткий у комнаты срез. Будто у куска торта, отсеченного острым ножом.

— Кёнсу! Кёнсу, ты в порядке?! — Кай изо всех сил тряс его обеими руками, и ДиО ощутимо почувствовал, что тот правша.

— Да. Ты, я вижу, тоже, — улыбнулся он.

— У тебя всё лицо в крови, — чуть обижено проворчал тот, оставив его плечи.

— У тебя тоже, — ещё шире улыбнулся ДиО. — Уже всё?

— Вроде как. Если не ожидается новой партии, — почесал затылок Кай.

— Вы в порядке? — присел рядом Хенсу.

ДиО кивнул за них обоих.

— И часто тут такое бывает? — спросил Кай.

— К сожалению, даже слишком, — вздохнул старший, поднимаясь. — Кому-нибудь нужна помощь? Все целы?

Из всех уголков раздались более-менее согласные возгласы.

— Эй! — Кай подлетел к Сехуну. — У тебя плечо…

— Знаю, — резко оборвал его тот, отворачиваясь.

— Давай хотя бы перемотаем, если нет медикаментов.

— Опять пытаешься умереть раньше времени? — улыбнулся услышавший их Джинки.

Каю достался враждебный взгляд Сехуна, но тот всё равно был доволен, видя, что ранением занялись, и вроде даже у старшего нашёлся какой-то порошок, остановивший кровь.

— Собираемся! — зычно скомандовал Хенсу, перекрикивая бодро делившихся эмоциями собратьев по несчастью. — Завтрак отменяется.


Глава 4

Дорога была изнуряющей. Пыль всё не оседала, и удушливость никуда не девалась.

— Мне кажется, от нас так разит, что только безносое существо способно нас не учуять, — поделился «хорошим» от недосыпа настроением Хичоль.

С другой стороны от нечего делать можно было и поговорить. Кай аккуратно рассматривал лица спутников, выбирая собеседника. Конечно, интереснее всего ему был Сехун, но его каменное выражение лица не выказало никакой расположенности. Хенсу казался слишком сдержанным, Хичоль слишком резким, Шивон вообще наводил ужас одним своим видом. Кай не так давно видел, как он буквально одним движением вырвал убитому чудовищу лапу, когда ДиО изъявил желание попробовать приготовить его. Бекхён вёл тихую беседу с его другом, явно смущая последнего и заслуживая тяжелый взгляда от возвышающегося над ними обоими Чанёля. Кай и сам не понял, как они с ДиО разделились, ведь поначалу друг жался к нему, практически не отходя ни на шаг.

Оставался Джинки, который располагал радушием. Не так уж и неправ был Хичоль, назвав его «мамочкой».

— Как давно ты здесь? — спросил Кай.

— Я попал сюда около месяца назад, следующей партией после Сехуна.

— Один?

— Нет, — чуть помедлил с ответом Джинки. — Тут все появляются парами. Со мной был ещё один парень, но…

Он кинул на него оценивающий взгляд. Кай чуть улыбнулся, подбадривая, и в глубине души понимая, что ему вряд ли понравится то, что он услышит.

— Действительно, тянуть с этим нет никакого смысла, — покачал головой Джинки, будто смиряя самого себя с этой мыслью. — Мой напарник умер на второй день нашего пребывания здесь. И, как уже говорил Хичоль, здесь действительно действует правило «Из пары выживает только один, или ни одного». Поэтому… — он кинул красноречивый взгляд на залившегося краской ДиО.

— Я не допущу этого, — твёрдо сказал Кай.

Его собеседник только улыбнулся:

— Буду рад, если это окажется так, и постараюсь всячески вам обоим помогать.

Кай не нашёл слов, чтобы высказать свою благодарность. Ведь они буквально только что встретились, а помощь в таком месте, где дай Бог выжить самому, очень важна.

— Новички, лучше послушайте меня, — привлёк их внимание Хенсу. — Об этом мире вы ещё успеете узнать, но прежде вам лучше узнать о правилах мира в нашем небольшом сообществе.

ДиО с Каем обратились в слух.

— Скоро привал, а там нужно будет решать, кто идёт на разведку. На разведку у нас ходят в паре, — Хенсу сделал многозначительную паузу.

— Нас двое, — недоумённо сказал ДиО, не понимая, в чём вопрос.

— Да и вы оба птенцы неоперённые, — ехидно заметил Хичоль, тут же добавляя: — Мы точно не будем разбивать нашу пару. Пусть Сехунни берёт одного. Нечего бобылем жизнь доживать.

Младший кинул убийственный взгляд на рыжего.

— Мы возьмём Кёнсу, — бодро поднял руку Бекхён.

— Вдвоём? — ехидно уточнил Хичоль.

— По очереди, — улыбнулся тот при виде похабной улыбки рыжего, поспешно добавляя: — В смысле ходить будем с ним по очереди. На вылазки.

Краснеющий ДиО надеялся, что подобные шутки тут не часты.

— Решено. Кёнсу с Бекхёном, Чонин с Сехуном.

— Объявляем вас мужьями и женами, — ехидно подпел Хичоль, только благодаря реакции Шивона не получив затрещину от Чанёля. — Какие тут некоторые ревнивые и нервные, — хохотнул он. — А вот мы с Шивоном были бы совсем не против обвенчаться.

К удивлению остальных он тут же театрально обхватил за шею своего спутника и громко чмокнул в губы. Шокированные новички стояли, раскрыв рты. Кай беспокоился о реакции здоровяка Шивона, боясь даже представить, что будет, если он разозлится.

— Ничего, ещё привыкнете, — успокоил их Хенсу, как ни в чём не бывало шагая дальше.

— Живём-то один раз и в нашем случае совершенно точно недолго, — довольно улыбаясь, пояснил Хичоль. — Глупо терять время на кислые мины и тухлые вежливые фразы.

Похоже, остальные действительно ко всему уже привыкли — даже у Шивона на лице ни один мускул не дрогнул — и Кай решил следовать их примеру. Его больше беспокоил Сехун, злобно взглянувший на него, когда он пробовал приблизиться, чтобы расспросить про эти вылазки.

— Мне кажется, я чем-то не нравлюсь Сехуну, — Кай поделился своими сомнениями с Джинки.

— Не переживай, ничего личного. Он всего три дня назад потерял напарника.

— Плюс новичок вместо опытного участника — лишний риск, — внезапно добавил Шивон, испугав Кая.

— А я думал, к нему Бекхён парой заделается. Они же с первых дней спелись, — поделился мнением Хичоль.

— Тихо, — шикнул на него Джинки, — они совсем рядом.

— Я просто веселюсь, — обиженно протянул Хичоль.

— Совсем не обязательно строить своё веселье вокруг чужих проблем.

— Хорошо, мамочка! — рыжий так забавно это сказал, что Кай улыбнулся.

Да и наставления, и тон Джинки были похожи на родительские — сравнение показалось точным и потому смешным.

— Мои попытки встряхнуть этих скучных людей провалились, доверяю нашего младшенького тебе, — подмигнул ему Хичоль. — В конце концов, ты ему должен за спасение.

— Опять начинаешь? — упрекнул его Шивон.

— А что? — возмутился тот. — Сехунни абы кого не бросился бы спасать. Это была искра!

По убийственному взгляду младшего Кай понял, что только дружба с Шивоном спасает обладателя такого языка от медленной и мучительной смерти. Но старшие даже не заметили угрозы, веселясь над чем-то своим.

***

Кай был рад уйти со стоянки, хотя ему было и неуютно оставлять друга в такой ситуации одного, но третьего взять так и не разрешили. Особенно был против сверлящий их взглядом Сехун, и Кай просто не решился настаивать.

Всё пошло не так, когда ДиО вдруг отказался отходить от оврага. Зданий около него было совсем немного, а пригодных — за два часа ходьбы ни одного. Они уговаривали его сменить направление, но тот наотрез отказывался. Кай боялся, что их просто бросят, но за них вступался Бекхён, за того Чанёль и, скрепя сердце, Сехун, голос которого окончательно перетягивал всю группу. От яда Хичоля было просто некуда деваться, но скромный ДиО проявлял просто чудеса упорности. И отправить бы его сейчас на разведку, к тому же и он сам рвался, так очередь Сехуна настала. А Бекхён ходил на прошлом привале с Чанёлем.

Судьба друга, который остался один среди плохо знакомых людей, да ещё и не лучшим образом к нему настроенных, не оставляла мысли Кая. Он волновался и хотел быстрее вернуться обратно.

Они шли по угольно-чёрной смеси какого-то материала, похожего на крошку камня, с землёй, оставив остальных на втором этаже почти целого здания на этапе баррикадирования окон. Мутно поблёскивающая почва казалась искусственной, но по-своему красивой. Словно чёрный снег, так же едва слышно поскрипывая под их усталыми шагами.

Сначала Кай думал, что они с ДиО попали на заброшенные территории какого-нибудь забытого Богом островка, ведь кроме оврагов и развалин на пути ничего не встречалось. Но потом всё чаще стали попадаться здания Н-образной формы: огромные серебряные вертикальные столбы без дверей и окон, которых могло быть сколько угодно, соединённые посередине горизонтальной перекладиной. Группы этих зданий стояли относительно недалеко друг от друга. Они возвышались со всех сторон, и скорее всего были жилыми зданиями, но их устройство было совершенно невозможно понять. Кай спросил у Сехуна что это такое, но тот лишь махнул рукой, становясь ещё более хмурым. Приметив в земле какой-то блестящий предмет, он полностью погрузился в его изучение. Кай тоже взглянул: серебристый прямоугольник выглядел как расправленная фольга с каким-то рисунком. Он бы принял её за мусор, но Сехун зачем-то взял её с собой. Ответа на вопрос «зачем» Кай также не дождался. Скорее всего, тот и сам не знал.

Компания высокого и молчаливого парня изначально нравилась Каю. И как могло быть иначе, ведь Сехун спас ему жизнь. А он до сих пор не нашёл момент, чтобы поблагодарить за спасение, и возлагал много надежд на эту вылазку. Однако Сехун, похоже, был не в настроении, что усугублялось пустынными видами никого не ждущей местности. И вот ни благодарности не высказать, ни информации почерпнуть. Бурлящая в Кае энергия находила выход только в раздражении.

Затянутое грязными облаками небо с едва заметным контуром солнца наводило тоску. Мёртвая тишина, перебиваемая только хрустом земли под ногами, давила на нервы. Каю откровенно было не по себе, и он попробовал снова завести разговор, благо вопросов было неиссякаемое множество:

— А почему нельзя разбивать пары? Что бы случилось, сходи Кёнсу с тобой, вместо меня?

Спина Сехуна в клетчатой рубашке так же размерено двигалась впереди него, не собираясь принимать в разговоре никакого участия. Немного раздражённый Кай поравнялся с ним и заметил, как Сехун недовольно перевёл взгляд в другую сторону.

— Слушай, а не много ли ты о себе думаешь? — не выдержал Кай, встав прямо перед своим провожатым и вперив в него взгляд. — Вчера надо было дожить, чтобы ты молвил пару слов. А сегодня что? Ты собираешься меня игнорировать, пока год не пройдёт? Да чхать я хотел на твои причуды, понял? Расходимся и встретимся в лагере.

Резко развернувшись, он пошёл в другом направлении. Сехун было хотел пойти своей дорогой, но так и не сделал ни шагу. Поджав губы, он сначала медленно, потом всё быстрее нагонял Кая.

— Нельзя разделяться, — ровно сказал он, притормозив вспылившего парня. — Это не безопасно.

— Ты мне и пары слов сказать не можешь, так что я должен поверить, что ради шкуры моей ты ринешься в бой? Вчера ты явно что-то попутал просто. Но и за то спасибо.

— Ты слишком громко говоришь.

— Да ты не стесняйся, — в притворном радушии развёл руки Кай. — Может тебе ещё что-то во мне не нравится, рассказывай! На здоровье!

— Давай отойдём.

Сехун с взволнованным видом смотрел куда-то в сторону, но Кай слишком разошёлся, чтобы заметить перемену в его поведении.

— Тихо! — Сехун резко прижал ладонь к его рту и замер, прислушиваясь.

Приближающийся рокот стал отчётливо слышен в наступившей тишине. Кай испуганно искал в глазах напротив ответ на вопрос, что их ждёт дальше.

— Замри. И ни звука, — раздельно сказал Сехун, аккуратно расстёгивая сумку на правом боку.

И Каю показалось, что в его сиплом шепоте звенит напряжение. Звук приближался с пугающей скоростью. Было тяжело сдержаться от возгласа, когда внезапно из-за одной из серебристых «ног» зданий появилась огромная гора земли, чуть превышающая рост и ширину человека. И она неслась прямо на них. Кай ошалело переводил взгляд с приближающегося холма на Сехуна и обратно, готовый в любой момент сорваться с места. Он не имел ни малейшего понятия, почему они стоят. Да, было абсолютно непонятно, куда бежать, и совершенно точно соревноваться с горой в скорости было бессмысленно, но стоять и дожидаться смерти просто глупо. Кай не собирался сдаваться так просто! Приготовившись бежать, он наткнулся на тяжёлый взгляд Сехуна, который качнул головой, в отрицательном жесте. Кай просто не смог отвести глаз. Грохот был так близко, что не было никаких сомнений, что они доживают последние секунды. Веки сами опустились, чтобы не видеть самого страшного. Кай лишь надеялся, что не заорёт, как девчонка, от боли…

Сильная рука дёрнула его на себя, крепко сжав в объятиях. Холм пролетел рядом, осыпав их землёй, но на этом подсчёт ущерба можно было закончить. Кай утыкался носом в шею своего спасителя и даже не мог пошевелиться от пережитого. Сердце колотилось со страшной силой. «Их, наверное, можно было бы принять за влюблённых» — пришла в голову Кая мысль, и он едва смог найти в себе силы, чтобы улыбнуться ей.

Отстранившись, он открыл рот, чтобы прокомментировать происходящее и разрядить обстановку, но тут же был снова вжат в чужое плечо лицом. И это было даже хорошо. Умиротворяющее. Ветер снова поднял удушливую пыль, а Кай был спрятан в тепло костлявого, но крепкого плеча. Рокот раздавался рядом ещё несколько раз, проезжаясь острыми шипами по нервам и обсыпая землёй. Он уже перестал гадать, откуда у Сехуна столько уверенности в себе, чтобы стоять, не шелохнувшись, почти до самого столкновения, и делать шаг в сторону в последний момент. Происходящее становилось комичнее. Мало того, что они обнимались, вслушиваясь в гулкие удары сердец друг друга, так ещё и изображали что-то наподобие танца.

Рокота не было слышно достаточно долгое время, и Кай посмотрел на Сехуна в ожидании разрешения на дальнейшее путешествие. Однако его лицо выражало нечто очень далёкое от спокойствия.

— Чёрт, — одними губами произнёс тот, и Кай резко обёрнулся на звук грохота за спиной.

Гора замерла напротив них и росла на глазах. Земля ссыпалась с её боков, будто панически пытаясь спастись от чего-то ужасного. А из-под неё начинали проглядывать очертания массивного тела. Кай развернулся к Сехуну, надеясь на то, что у того есть план.

— Видимо, у него есть обоняние, — наморщил нос парень. — Но с манёвренностью точно проблемы. Посмотри на меня, — сказал он Каю, который не мог оторваться от зрелища за спиной.

У чудовища появилась морда, похожая на кулак. Гладкий чёрный мех был прилизан к телу и сливался с землёй. Казалось, создание принюхивается.

Усилием воли Кай заставил себя посмотреть на Сехуна под знакомый рокот пришедшей в движение твари.

— Побежали, — скомандовал тот, таща его за собой.

Сердце яростно колотилось. Так быстро Кай никогда не бегал. Однако тварь была быстрее, понимал он с отчаянием. Они остановились за шаг до серебристой поверхности одного из зданий.

— Встаём, — едва задыхающимся голосом комментировал действия Сехун, разворачивая их бок к боку. — И оббегаем дом с разных сторон по моей команде. Беги и не останавливайся, пока не встретишься со мной. Всё получится, только верь мне.

Кай огромными глазами смотрел на него, чувствуя, как дрожат ноги. Тварь была в последней сотне метров от них, и смотреть навстречу приближающейся смерти было очень страшно.

— Сейчас, — одними губами сказал Сехун, отталкивая его, и Кай потерял последнюю поддержку в виде его горячей руки.

Он вскрикнул, когда чудовище на огромной скорости впечаталось в стену. Кай рефлекторно обернулся, видя, как тварь отряхивается и разворачивает безглазую морду в его сторону. Больше ему ничего видеть не надо было. Он клял себя за то, что остановился, что не послушал Сехуна. Рокот снова поднялся за спиной, пуская холодящие путы страха по его телу. Воля к жизни покидала его, но он упорно её возвращал, двигая ватными ногами ещё быстрее. Похоже, чудовищу тяжело давалось круговое движение, и только поэтому он всё ещё был жив.

Больше всего на свете Кай сейчас хотел увидеть Сехуна. И совсем не важно было, что тот абсолютно ничего не мог сделать, чтобы помочь. Он бы наверняка что-то придумал. И даже… Вдруг его осенило. Он спасается от несущегося за ним чудовища, так зачем Сехуну вообще бежать навстречу? Кай был полным дураком.

Чудовище настигало, частички земли уже били по ногам, а бежать быстрее не получалось. Скорее всего, это были последние секунды его жизни… Глаза слезились то ли от быстрого движения, то ли от жалости к себе. Кай сделал быстрый выдох, чтобы снова глотнуть режущий воздух напополам с пылью. Он затылком чувствовал приближение твари, которая уже разинула свою пасть над его головой и…

Стена здания приоткрылась, и рука Сехуна втянула его внутрь, прямо из-под зубов чудовища. Проём тут же исчез, а парни упали на пол.

— Это был самый дурацкий план в моей жизни, — тихо сказал Сехун, поднимаясь. — Чистое чудо, что он сработал.

— Где мы? — спросил Кай, оглядываясь.

Абсолютно пустая круглая комната без видимых окон и дверей. Чистая и одноцветно-металлическая с тонкой стеклянной пластиной, стоящей в её центре. Глухой удар снаружи отозвался в помещении, прерывая созерцание.

— Нужно уходить, — заявил Сехун, помогая Каю подняться.

«Куда?» хотел спросить тот, но воздержался, помня нелюбовь спутника к разговорам. Ноги всё ещё едва слушались, и мышцы начинали болеть. Кровь ускоренно циркулировала по венам, подгоняемая глухими ударами сердца. Адреналин ударял в голову, кружа её и перемешивая все мысли и чувства в аляпистый фейерверк. Новые удары и шатающийся пол добавляли несколько новых красок. Пока он собирал это всё в кучу, Сехун приложил к стеклу фольгу, которую нашёл перед нападением, и оно внезапно ожило, переливаясь тонкими жилками, сливающимися в табло посередине.

— Этот ключ не из этого здания, — мрачно констатировал Сехун, что-то быстро набирая на панели и убирая фольгу в задний карман джинсов.

Кай успел заметить план городка зданий, через которые они шли. Тонкие пальцы спутника быстро его крутили и увеличивали, вызывая текстовые справки и тут же их сворачивая. Кай едва успевал их замечать.

— Коммуникации ещё живы, но ключ просрочен, — не переставая бегать пальцам по стеклу, сообщил Сехун. — Так что придётся отсиживаться в одном из соседних домов и надеяться, что там оно нас не учует. Приложи сюда руку.

Он немного отступил, и Кай сделал, как ему велели.

— Можно, я сам? — спросил он, видя, как пальцы Сехуна тянутся к открывшимся диалоговым окнам.

— Зарегистрируйся как гость, — буркнул он, отступив.

Язык был визуально не знаком, но каким-то образом Кай понимал его. Через три вопроса его зарегистрировали в системе.

— Всё, теперь нам точно пора, — под очередное сотрясение здания сказал Сехун, слегка приобнимая Кая за талию и снова обращаясь к панели.

Совершенно непонятно, с чего вдруг стало жарко и неудобно. Кай скосил взгляд, но Сехун был полностью поглощён общением с системой. Ему их близость не доставляла ни малейших беспокойств, судя по всему. А вот Каю… Он никогда не был против прикосновений, и ДиО без конца вис на нём, но сейчас, когда в груди не утихали быстрые удары, а по телу носились остатки адреналина, требующие выход, это воспринималось далеко не в привычном ключе. Его распирало от желания что-то сделать с единственным доступным ему человеком. Притянуть или отшвырнуть, или…

Казалось, Сехун немного призадумался над последним безмолвным вопросом системы, но всё-таки что-то решил для себя. И они внезапно оказались в жилой комнате, которую будто недавно покинули хозяева. Под ногами будто шевельнулся какой-то механизм, и Кай на всякий случай сошёл с небольших борозд в полу, продолжая оглядываться. Кровать была расправлена, две кружки неаккуратно стояли на самом краешке небольшого стола, на дверцах шкафа висело цветастое платье и мужская жилетка. Но в остальном всё было в идеальном порядке. Из-за этого оставалось ощущение, будто кто-то сейчас придёт и уберёт невписывающиеся детали.

Кай с удивлением заметил радостную улыбку Сехуна при виде кровати. Без лишних слов, тот завалился на неё, блаженно выдохнув.

— Не тормози, — почти благожелательно, но всё равно грубовато сказал он, кивая на свободное место рядом с собой. — Это твой единственный шанс полежать на кровати.

Решив не испытывать неожиданно хорошее настроение спутника, Кай аккуратно расположился рядом. Но не смог оставаться спокойно и минуты. Вместо расслабленности мышц в нём бушевала энергия и распирала изнутри, принуждая к действию, хоть какому-то:

— Я как-то странно себя чувствую, — сказал Кай, приподнимаясь на локтях.

Начинало казаться, что он просто задохнётся, если чём-нибудь не займётся.

Сехун тут же склонился над ним, заглядывая в глаза.

— Тебя кто-то укусил, или ты поцарапался?

Он резко повернул из стороны в сторону его лицо, осмотрел шею.

— Нет, не в этом дело, — отмахнулся Кай от его рук. — Мне… жарко, и… — он подбирал слова, а на лице Сехуна проступало понимание.

Его взгляд ненадолго задержался на губах Кая, но тот словно смахнул его, тряхнув чёлкой. Сехун чуть отстранился, внезапно снова замыкаясь.

— Это бывает, — произнёс он после небольшой паузы с долей неловкости. — Упражнения помогают в таком случае. Поотжимайся или попрыгай. Я пока осмотрю квартиру.

Его поспешное бегство и отведённый взгляд привели Кая в недоумение, но совету он последовал, и действительно немного полегчало. Даже усталость прошла. С этим чувством обновления он нашёл Сехуна на подобии кухни. Дверцы и ящики шкафов отодвигались по одному его жесту. На огне жарилось что-то съедобно пахнущее, пока он методично обшаривал содержимое.

— Ты уверен, что хозяева не вернутся?

— Я был уверен, что все эти здания — муляж до последнего. Существование реального жилья здесь — это чистое чудо. Но в существование его хозяев я никогда не поверю. Ни одного человека, кроме проходцев, я здесь не встречал.

— Вы зовете себя «проходцами»?

— И тебя тоже, — заметил Сехун, критически рассматривая небольшой контейнер и отсылая его небрежным жестом в овальную сумку, стоящую у ног. — Но стоит иметь в виду, что не все слова передают стопроцентный смысл. Некоторых вещей в вашем мире просто нет. Не во всех мирах корова выглядит похожей на курдюк с ластами. Переводчик просто подыскивает наиболее близкие значения.

В воздухе снова повисла пауза на время, которое ушло у Кая на осознание только что сказанного.

— А рогов у неё нет? — несмело спросил он.

— У кого? — нахмурился Сехун, оторвавшись от изучения очередной банки.

— Давай, я помогу, — перевёл тему Кай, приноравливаясь и с восторгом открывая ближайший ящик жестом.

— Тут я уже всё проверил, — оборвал его Сехун, жестом выдвигая на себя незаметный в стене шкаф. — Да и видно, что ты не из наших мест, так что не стоит.

— Не из «наших»? А разве здесь не все так?

— Я имел в виду, ты только появился, и ничего не знаешь.

Раздражительность в тоне Сехуна предостерегла от дальнейших расспросов, и разговор затих, пока они сели есть. Еда была непривычна на вкус, но вполне съедобна. Оба парня явно приободрились. Кай даже не удержался и, потянувшись, признал:

— Хорошо!

— А то! — усмехнулся его спутник. — Если бы не твой друг, сейчас бы все могли поесть нормально. С другой стороны, есть шанс, что кто-то бы пострадал. От той зверюги внизу большим количеством было бы не так просто укрыться.

— Ты уже встречал таких животных?

— Нет. Но я встречал других. И все они по-своему одинаковы. У всех есть слабость, и если её разгадать, то появляется шанс выжить.

Кай уважительно взглянул на него. Мысль о том, что за всё это время Сехуну пришлось через многое пройти, заняла его ещё на некоторое время. Полный желудок и безопасность настраивали на философский лад, вызывали умиротворение и желание по-человечески поговорить.

— А как ты понял, что та фольга — ключ к этому дому?

Сехун чуть нахмурился, будто решая, надо ли рассказывать об этом, и, видимо, сытость работала в пользу Кая.

— Там, где я живу, действует похожая система, — сказал он. — И это ключ вообще ко всем домам этого комплекса.

Он махнул в сторону стены, та вдруг пропала, являя взгляду затянутое хмурыми облаками небо. Кай в недоумении бросился к краю и понял, что стена не пропала, а стала абсолютно прозрачной.

— Мы не на первом этаже? — удивлёно спросил он.

— Тридцать какой-то, — отозвался Сехун, с интересом наблюдая за ним.

— Но как?

— На лифте, — пожал плечами тот. — Я решил попробовать попасть в квартиру владельца ключа, и к нашему счастью, доступ для гостей оказался открытым.

— Но как чёрт возьми это всё действует? Как лифт оказался в комнате?

Сехун посмотрел на него, как на дурака.

— У вас что, только палки-копалки изобрести успели? — вздохнул он, а Кай мило улыбнулся, отчасти соглашаясь с утверждением

Достижения этого мира выглядели чистой магией.

— Пару веков назад открыли сенсорные волны. Благодаря им возможно манипулировать материальными предметами на расстоянии. Главное, их правильно настроить. А где-то с век назад открыли новые свойства стекла. Они позволили сделать его сверхпрозрачным и немарким. Мы вошли в дом и оказались в прозрачном стеклянном лифте. Если бы нас было не двое, а пятеро, его стенки бы раздвинулись, но мы бы этого не заметили из-за этих свойств. Дальше я выбрал квартиру, и лифт доставил нас сюда. У входа видны небольшая возвышенность и бороздки — это для него. Пол лифта заменился на пол квартиры, опустился под порожек, встроился в лифт и уехал обратно. Такой лифт можно составить из любых шести интерактивных стёкол. Поэтому если бы за нами была целая очередь, они бы не ждали ни минуты.

С трудом представив всё это и озадачившись ещё большим количеством вопросов, он просто констатировал:

— Здесь здорово. Вы разве не встречали подобных зданий раньше?

— Встречали. Но не встречали ключа.

— А мы не можем здесь остаться?

Сехун как-то странно на него посмотрел, и Кай поправился:

— Вместе с остальными, конечно.

— Нет, это уже в прошлом, — Сехун внезапно поднялся. — Нам пора уходить.

— И мы не вернёмся сюда?

Красноречивое молчание было ему ответом. Кай сдержал тяжёлый вздох. Новая встреча с чудовищами его нисколько не радовала, как и непонятные ответы колючего спутника. Почему нельзя было привести сюда, в безопасность, остальных?

В одно из окон они заметили своего старого знакомого, штурмующего дверь, и покрутив схему комплекса, Сехун нашёл наиболее отдалённый от него выход.

С кучей предосторожностей и издавая как можно меньше шума и практически не дыша, они, увешанные сумками, покинули гостеприимную обитель. Кай заметил, что пасмурное небо над их головами немного потемнело. Стало быть, наступил вечер. Ему очень хотелось просить, бывает ли здесь солнце, но это желание легко побеждало нежелание встретиться с недавним, чувствительным к звуку чудовищем.

Всю дорогу он шёл за Сехуном и размышлял о сегодняшнем насыщенном дне и о том, что расскажет ДиО перед сном. Ещё несколько часов назад они склонялись к версии похищения правительством. Но теперь становилось совершенно очевидно, что мир был не их. В пользу этого говорили и вскользь брошенные слова Сехуна. Да и никаких законов, тем более, несколько веков назад, у них не открывали. Даже правительства не могли бы прятать такое долго. К тому же Сехун утверждал, что жил в подобном здании. Если бы Кай не видел всех этих чудес собственными глазами, он бы вряд ли поверил в их существование, но вылазка оказалась весьма полезной. Хотя стоило признать, вопросов только прибавлялось.

Наверное, поэтому остальные не торопились рассказывать о мире, в котором они оказались. Многое из этого вызывало недоверие и увеличивало риск для жизней, учитывая чудовищ, которые могли появиться в любой момент. Для спасения от них без командной работы не обойтись. Кай в очередной раз взглянул на обтянутую новой клетчатой рубашкой спину Сехуна, и подумал, что после сегодняшнего вряд ли сможет подвергать сомнению слова этого человека, не единожды спасшего его жизнь. Внезапно Кая одолело чувство вины за своё поведение:

— Прости, что вспылил, — сказал он, набравшись смелости почти у самого обрыва. — Если бы не орал, может и не привлёк бы внимания этого чудища, и мы бы спокойно прошли.

Сехун молчал, да Кай и не рассчитывал что-то услышать, но тот его удивил:

— Ты меня тоже извини. Я не игнорировал тебя, просто… Просто пока не хочу заводить друзей, если такое понятие здесь вообще применимо.

Эта фраза навела Кая на две мысли. Первая была о том, что он сделает всё возможное, чтобы стать ему другом. Потому что быть одному в таком месте в разы ужаснее. И вторая — о ДиО, уверяя себя, что с ним всё хорошо сейчас. И так и будет до самого конца, несмотря на то, что им говорили, о проходцах, появившихся вместе.

@темы: band: exo, band: super junior, band: shinee, Star King - 2014

---

[Lady_Asher]

Название: Часы до полуночи
Артер: Rikarda J
Автор: Lady_Asher
Фандом: DBSK.
Пейринг/Персонажи: Ким Джунсу/Пак Ючон, Ким Джеджун/Чон Юнхо, Шим Чанмин.
Категория: слэш.
Жанр: ау, флафф, романс
Рейтинг: PG-13.
Количество слов: ~3000
Краткое содержание: День перед рождеством Джунсу не любил больше всего на свете. Вокруг множество счастливых людей, целующиеся парочки, подарки, мишура и милые песенки. И с каждой минутой он ощущал себя все более одиноким, неприкаянным неудачником. Встречать праздник в компании кошек еще грустнее, чем если бы этого праздника не было вовсе.
От автора: Огромное спасибо Рикарде за чудесный арт , а Tori El - за идею фика

Зима в Сеул пришла как обычно — с холодом и ветром, только на этот раз она решила захватить с собой еще один сюрприз и побаловать жителей настоящим снежным Рождеством. Летящие белые хлопья окрашивались то в одни, то в другие отсветы ярких гирлянд от украшенных к праздникам витрин магазинов, плавно оседали на тротуар, под ноги прохожим, а чаще — на их головы и спины, струились веселой поземкой по дорогам и собирались в небольшие вихри при любом дуновении ветерка.
Джунсу в восхищении замирал от такой картины, наслаждаясь этим волшебным временем, а вот Джеджун, которому первым делом приходилось по утрам отряхиваться от налипшего снега, постоянно ворчал, на кой им сдалась эта стихия. Затем они вдвоем открывали двери магазина, сметали назойливый снег с крыльца, включали свет и расставляли по стеклянным витринам товар — настоящие швейцарские часы, механические и кварцевые, на любой вкус и цвет, некоторые из которых стоили как хороший автомобиль.
Сочельник — горячая пора, так что Джеджун рассчитывал еще до конца года избавиться как минимум от половины товара. И оказался прав. Джунсу едва успевал поворачиваться, а также кланяться, улыбаться, рассказывать об очередном произведении часового искусства и упаковывать покупки в подарочную бумагу. Правду сказать, на некоторые экземпляры он бы и за половину их стоимости смотреть бы не стал. А вот на другие... Джунсу вздохнул. Прекрасная модель Авиатора лежала на витрине справа от него и то и дело притягивала взгляд. Если бы не стоимость в его месячную зарплату, он бы точно забрал ее отсюда. И ведь она ее стоила, этой зарплаты, каждой шестеренкой стоила.

Широкая витрина их магазина хоть и была частью залеплена снегом, а частью — завешена гирляндой, но этого прохожего Джунсу почему-то заметил сразу. Тот забавно крутил головой во все стороны, словно что-то разыскивая, попутно сверяясь с бумажкой в правой руке и зябко кутаясь в длиннющий мохнатый шарф. Но вот он повернулся прямо к их витрине — Джунсу даже показалось, что их глаза встретились, — и прохожий радостно рванул через дорогу прямо к их дверям. Нырнув внутрь , он смешно замотал головой, стряхивая с волос остатки снега, немного стянул шарф, высвобождая шею, тут же притянувшую внимание Джунсу, и ослепительно улыбнулся. Вот напасть, нельзя же так беззастенчиво пялиться на клиентов! Джунсу сглотнул и с преувеличенным вниманием обернулся к пожилой даме, что выбирала подарок для внука уже около часа и все никак не могла определиться с дизайном.
Пока его не позвали:
— Джунсу?
Тот самый посетитель показывал на его бейджик с именем, не переставая улыбаться:
— Добрый вечер, Джунсу! А я Ючон. Ты тут по товару консультируешь?
Джунсу потерянно вздохнул, смиряя бешено забившееся сердце. Вот бы его перехватил Джеджун! Или нет... лучше не надо тут Джеджуна.
— Добрый вечер. Да, я консультант, и я к вашим услугам. Подарок выбираете?
Ючон подмигнул:
— Конечно! Самому себе обычно жалеешь такую дороговизну покупать, а вот для отличного подарка — самое то!
— Наверно, — вежливо пожал плечами Джунсу.
— Что значит "наверно"? — удивился Ючон. — Разве ты не покупаешь подарки?
— Конечно, покупаю! Маме, папе, брату, — Джунсу замялся, застеснявшись.
Покупатель меж тем улыбался еще шире:
— Только семье? А как вообще праздники проводишь?
— Ну, вообще-то, у нас обычно смена аж до десяти. Только и успею, что купить что-нибудь быстрое в супермаркете, посмотреть телевизор и спать.
— Эй, а разве приготовить праздничный ужин тебе некому? Вот я, например, отлично готовлю!
Джунсу вежливо улыбнулся:
— Повезло вашему… ээ… вашей… — он почти успел испугаться, что ненароком обидел собеседника, но Ючон только ухмыльнулся, снова подмигивая и переходя на шепот:
— «Вашему». Это ведь подойдет для подарка?
Странно или нет, но его пальцы указали на тот самый Авиатор, и Джунсу осталось только вздохнуть:
— Отличный выбор.
— Стандартный ответ, — Ючон подозрительно взглянул на него, сощурившись.
— Нет-нет! Я бы сам был бы счастлив, если бы мне подарили такие часы!
— Ты шутишь? Неужели тебе никто не готов подарить все, что ты хочешь?
Джунсу снова замялся, внутренне кляня себя за такую неуместную сейчас косноязычность, но Ючон хлопнул себя по лбу:
— Извини, извини! Я задаю нетактичные вопросы, правда? Прости, я долгое время жил в Штатах, до сих пор дурацкие привычки остались! — и так откровенно пригорюнился, что Джунсу невольно улыбнулся. Нельзя быть таким очаровательным, это просто нечестно с точки зрения обычного магазинного консультанта, встречающего рождество в одиночестве.

Разговор сам собой увял, когда Ючон взглянул на время, спохватился и помчался к кассе расплачиваться. Джунсу провожал его взглядом до тех пор, пока та самая пожилая леди не подергала его за рукав, все еще пытаясь определиться с моделью подарка.

***

День перед рождеством Джунсу не любил больше всего на свете. Вокруг множество счастливых людей, целующиеся парочки, подарки, мишура и милые песенки. И с каждой минутой он ощущал себя все более одиноким, неприкаянным неудачником. Встречать праздник в компании кошек еще грустнее, чем если бы этого праздника не было вовсе. Слишком велик контраст с теми, кто заходил к ним за подарками, все в рождественских заботах и в предвкушении праздника. Даже Джеджун, напевая, что-то припрятал в подсобке, дожидаясь своего байкера — ну или как назвать того мотоциклиста, что зачастил к ним в последнее время. А ведь еще год назад они с Джунсу были как два одиноких волка и так напились в Рождество под волчьи же завывания , что Джеджун, протрезвев через неделю, тут же обзавелся парнем. Не иначе как назло Джунсу. И даже ходить никуда не пришлось — Юнхо сам пришел к ним за подарком и приобрел в результате гораздо больше. Джунсу тоже так хотел. Никуда не надо ходить, не надо бояться отказов. Раз — и у тебя уже парень. Не отходя от рабочего места. Вот, например, он мог бы познакомиться с таким, как Ючон... Хотя, он уже занят.
— Понимаешь, — объяснял он тем вечером своему рыжему Лео, — вот каждый умом понимает, что это невозможно, сказка и все такое. Но он такой... такой яркий и живой, что просто никакие мозги не помогают. Понимаешь?
Лео в ответ мурлыкнул, вывернулся и убежал отбирать игрушку у сиамской Бакиры. Черно-белый Тигр презрительно смотрел на эту суету с дивана, не собираясь покидать привычного лежбища. Ну, что и ожидать от подарка Джеджуна. Да и Бакира — кошка не самого лучшего воспитания, драчунья и вредина. А вот от Лео Джунсу ожидал больше понимания.
Когда-то, в детстве, у Джунсу уже был кот Лео. Рыжий. Ну, не совсем у него — на самом деле кот жил себе в старом сарае, ловил мышей и горя себе не знал. Маленький Джунсу часто прибегал поиграть с ним, и тот вытворял поистине забавные вещи — например, мог прыгнуть на голову или притащить полуживую мышь, заботливо оставив ее в кармане снятой Джунсу куртки. "Подарочек" Джунсу обнаружил только, когда собрался домой — и от крика, конечно, не удержался. Соседский мальчишка, тоже прибегавший поиграть с Лео, тогда буквально катался по земле от смеха и еще прозвал его "дельфином". Как его звали? Джунсу старательно напряг память, но имени вспомнить так и не смог. Юхван, что ли? Хотя, как знать — может это как раз он тогда подложил мышонка в куртку Джунсу. Тот паренек очень любил всяческие проделки — кто еще мог побудить Джунсу залезть на крышу дома, откуда он слезть был, конечно же, не в состоянии, или пойти купаться в речке, где купаться было запрещено? Досталось тогда Джунсу от матери! А однажды они вдвоем застряли в одной из небольших пещер около речки, да так и сидели там несколько часов, рассказывая друг другу страшные или забавные истории. Джунсу никогда не признавался, но если бы не эти разговоры, он бы, наверно, с ума сошел от страха. А так — даже смог вполне достойно вылезти наружу, когда их пришли спасать . Даже ноги не подгибались. Ну, почти. Правда, после этого пришлось месяц сидеть под домашним арестом. А потом соседский мальчуган куда-то переехал, и больше Джунсу его не видел.
Веселое время было. Но потом Джунсу поступил в школу и закрутился в других заботах. Где потерялись его детские мечтания — стать певцом или футболистом? Стой теперь за прилавком, кланяйся посетителям да протирай то и дело витрины.

Джунсу вздохнул поистине душераздирающим образом и побрел в подсобку за тряпкой — подготовиться к началу последнего празднично-сумасшедшего дня. Кажется, его судьба — коротать будни и праздники старой девой с тремя кошками. Если он не заведет к следующему году еще парочку, конечно .

***

Под самый вечер голова Джунсу уже была забита только видением праздничной пиццы и праздничного же пива в руках. Елку после одного случая он даже не пытался наряжать — все равно три пушистых кошмара растерзают ее по иголочке, а от стеклянных шаров останутся лишь осколки. Вот последние лучи солнца сменились светом фонарей, а Джеджун приволок ему кусочек рождественского пирога и, отпросившись на час раньше, упорхнул домой под ручку с Юнхо — вы только представьте, тот ради праздника разоделся аж в костюм, да и приехал на Ауди, а не как обычно. Ну, Джунсу только надеялся, что Юнхо умеет пить сам и успокаивать пьяного Джеджуна. Видимо, у них это надолго, так что подобные умения ему очень понадобятся.
Джунсу размял затекшие за день плечи и направился было к подсобке — переодеваться и ехать домой, но взглянул на освещенную фонарями улицу и затормозил на полушаге. На противоположном тротуаре, осыпаемый разноцветным снегом, брел одинокий прохожий. Но только, в отличие от обгонявших его изредка других людей, шаг его был совсем не радостным. Усталым он был. Или нездоровым. Или одиноким и страдающим, если Джунсу это, конечно, сейчас не привиделось. Что же такое могло с этим парнем случиться? Снег засыпал его хлопьями, но прохожий даже не отряхивался. Просто остановился и уставился куда-то в пустоту.

Минута — и Джунсу сорвался с места, узнавая и не веря самому себе.
— Ючон! — крикнул он парню, подбегая. Да что же это?
Схватив его в охапку, Джунсу потащил его внутрь, в тепло магазина, на ходу ища, куда бы пристроить пальто Ючона, и самого Ючона, и треща какие-то глупости.
— Что-то случилось? Где твой шарф? Хочешь чаю? Могу еще кусок пирога дать.
Ючон только неуверенно помотал головой, потом так же неуверенно огляделся, мало-помалу узнавая окружающее. И окружающих.
— Джунсу? — медленно пробормотал он. — Я же у тебя тогда их покупал, да?
На его раскрытой ладони лежали ледяные от морозного воздуха часы. Секундная стрелка нервными прыжками следовала по кругу, а на стекле остались незамерзшие следы от пальцев владельца.
— Возьми, — сказал Ючон, протягивая руку.
Джунсу не сразу понял.
— Мне? Зачем?
— Возьми, — повторил Ючон. — Мне это не нужно больше. Пусть будет подарок тебе.
Вложив часы в горячую руку Джунсу, он посмотрел на них долгим взглядом, поднял воротник пальто и направился к выходу.
— Погоди, — рванулся Джунсу, перекрывая руками выход. — Погоди! Приходи сюда в Соллаль!
Он не может, не должен допустить, чтобы Ючон был один! Чтобы там с ним не случилось, но эта боль слишком тяжела одному. Вдвоем будет легче.
Ючон остановился, смотря исподлобья:
— Ты не понимаешь, я...
— Просто пообещай мне прийти!
Ючон хмуро пожал плечами:
— Обещаю. А теперь пропусти.
Джунсу отступил, борясь с желанием вцепиться в Ючона руками и ногами, но не дать ему уйти:
— До свидания.
Тот кивнул и растворился в снежной метели.

***

До Соллаля оставалось каких-то два месяца, и Джунсу честно их прождал. Все пятьдесят шесть дней, двадцать три часа пятнадцать... нет, шестнадцать минут. Но никто так и не появился. Ну как "никто" — покупателей было навалом, поздравлений и поздравляющих было навалом, всего было навалом. А Ючона не было. Джунсу уже и высматривал его, и специально не смотрел, и злился на него, и снова ждал — но с окончанием зимы ему пришлось смириться с тем фактом, что Ючон не пришел и, по-видимому , уже не придет.
Дни шли за днями, меняя числа на календаре и погоду за окном. В остальном в жизни Джунсу мало что происходило нового, в отличие от некоторых, у которых жизнь бурлила и кипела событиями. Джеджун встречался с Юнхо, ссорился с Юнхо , они с Юнхо дарили Джунсу очередную кошку или покупали мебель в общую квартиру, или уезжали на целую неделю куда-нибудь на Бора-Бора, оставляя магазин на Джунсу. А он не очень-то и возражал. Хоть какое-то разнообразие. Вот только бы от чувства зависти как-то избавиться — некрасиво же.
Нового кота Джунсу назвал Леоном, купил ему все, что нужно для счастливой кошачьей жизни, а мохнатая троица благосклонно отнеслась к появлению в ряду кошачьих кроваток еще одной. Теперь по вечерам ему мурлыкал весь квартет, хотя и квартиру разносить коты тоже старались дружно. Изредка Джунсу приходилось возить весь кошачий выводок к ветеринару, либо приглашать доктора Шима домой , благо доктор Шим не возражал, пил с удовольствием чаи у Джунсу в гостях и обсуждал последние новости животного мира в целом и ветеринарии в частности.
Джунсу вставал каждое утро, кормил кошек, завтракал, отрабатывал целый долгий рабочий день, когда улыбался, когда нет, шел домой, ужинал, обнимался с кошками и ложился спать. И ждал, ждал, ждал чего-то. Чего-то несбыточного и нереального. Человека, виденного два раза в жизни.
Нет, Джунсу, пора тебе покупать еще одну кошку.
К лету он очухался и приободрился. Ерунда какая, так киснуть из-за фантазий! Он наконец-то подарил Джеджуну с Юнхо в отместку белого щенка, как давно собирался, — заводчик обещал, что тот вырастет изрядной зверюгой — и раз-два в неделю отпрашивался домой пораньше, чтобы успеть запастись чипсами и посмотреть очередной футбольный матч.
Осенью он сходил на пару-тройку свиданий вслепую; окончательно в них разочаровавшись, получил карту постоянного клиента в ближайшем караоке — на пару с Джеджуном, обновил гардероб и записался на курсы английского языка . Ну а что? Жизнь длинная, выберется и он когда-нибудь путешествовать. Во Францию, например. Или статую Свободы поглядеть. В конце концов, не век же ему в этом магазине торчать.

***

Прошло уже больше года с того самого рождества. В новый канун Соллаля Джунсу все так же встречал и провожал посетителей магазина, улыбаясь, советуя и упаковывая подарки. Что поделать — красивые мечты хоть и делают жизнь ярче, но исчезают без следа. Теперь Джунсу мог только усмехаться своей наивности. Вплоть до того момента, когда попрощался с очередной леди и повернулся к следующему покупателю.
Сердце вдруг подпрыгнуло аж до самого горла, да, кажется, так и застряло там, мешая говорить.
— Ну, здравствуй, Джунсу, — улыбнулся Ючон, безуспешно прикрываясь пышным букетом. — Я пришел.
Он немного осунулся и чуть погрустнел, но в остальном был так же ослепителен, как и в первую их встречу. Плохо. Очень плохо.
— Простите, я занят, — вежливо наклонил голову Джунсу. — Быть может, Джеджун...
— Ты не простишь меня, да? — Ючон не отрывал от него умоляющего взгляда, и Джунсу почувствовал, что раздражение разлилось волной, сметая попытки отстраниться от разговора.
— Ты обещал прийти еще в тот Соллаль!
— Я обещал прийти в Соллаль, но не сказал, в какой, — попытался было пошутить Ючон, но тут же спохватился, что сейчас увидит только спину уходящего Джунсу. — Погоди, погоди! Я пытался сказать, — он немного смутился и развел руками с по-прежнему зажатым в них букетом. — Джунсу, весь этот год я был за много-много километров отсюда. И вернулся я только вчера.
Обиженно поджав губы, Джунсу молчал, хотя внутри все и кипело.
— Спроси, зачем, — подсказал Ючон.
— Зачем? — буркнул Джунсу.
— Чтобы приехать к тебе. А теперь спроси "почему".
— Почему?
— Потому что я тебе обещал. А еще потому, что у тебя самая потрясающая улыбка и самое доброе сердце, что я встречал. И я рад, что ты все еще носишь эти часы, — его взгляд прикипел к левой руке Джунсу, и, проклятье, так оно и было. Джунсу почти не снимал их как раз с тех самых пор, но это ничего не значило! Просто этот Авиатор ему всегда нравился, еще до Ючона! Он бы и так их купил, вот только подкопил бы еще немного.
Это нечестно. Нечестно! Джунсу только успокоился!
Рядом раздался ломаный смех Джеджуна, раскланивающегося с какой-то покупательницей.
С нечестными людьми надо расплачиваться той же монетой.
— Я и не обижался на тебя, — внешне спокойно сказал Джунсу и, поймав Джеджуна за руку, подтянул его ближе. — Познакомься, кстати, это мой парень, Джеджун.
Вздох, вырвавшийся из горла так называемого "парня", был чем-то средним между кашлем и хрипением. Но лицо Джеджуну сохранить удалось.
— Очень приятно, — протянул он руку Ючону, метнув перед этим на Джунсу косой взгляд, не предвещающий ничего хорошего.
— Взаимно, — уныло ответил Ючон, пожимая ее. — Вы везунчик.
— Думаю, не только я, — Джеджун еще некоторое время постоял, кидая задумчивые взгляды то на одного, то на другого, а потом поспешно отговорился делами и скрылся в подсобке.
— Ну что же, — Ючон невесело кивнул своим мыслям, — с праздником тебя, Джунсу. И до свидания.
— До свидания, — тихо ответил Джунсу, смотря на удаляющуюся спину Ючона.
Слабак.
— Размазня, — добавил незаметно вернувшийся Джеджун над его левым ухом. — Такой парень тебе встретился, а ты его из-за ерунды отшиваешь.
— Из-за ерунды? — вскипел Джунсу. — Да он на год пропал! На год! Я ему что, под окошком ждать да вздыхать должен , пока он напутешествуется?
— Ааа, — понимающе протянул Джеджун. — Так это тот Ючон?
— Какой "тот"? — насторожился Джунсу. Он почти не напивался в прошлом году с Джеджуном, так когда и что именно успел разболтать?
— Неважно, — махнул рукой Джеджун. — Присмотри тут, я курить.
И, выскочив на улицу, скрылся за углом.

***

Когда Джунсу запер двери магазина, на душе его громоздилась целая груда камней — хватит гору сложить, и еще на сторожку останется. Дурак ты, Ким Джунсу, и Соллаль тебе снова с кошками встречать. Да ты и заслужил.
Негромкое покашливание заставило его испуганно обернуться и едва удержаться от желания протереть глаза. Переработал он, не иначе. В другом случае, как тут мог оказаться тот самый Ючон, который почему-то никуда не ушел. С букетом, смущенной улыбкой и слишком уж самоуверенным видом.
Джунсу сложил два и два и скорчил скорбную мину:
— Так и знал, что Джеджун предатель.
— К моему счастью, да, — радостно поддакнул Ючон. — Ну прости меня, а? С меня ужин!
Как может быть таким радостным человек, два часа простоявший на улице? Уму непостижимо.
— Пошли, — сдавшись, вздохнул Джунсу, — покажешь свои таланты. Кстати, как ты относишься к котам?
— Прекрасно! — разулыбался тот. — Кстати, в детстве я знал одного замечательного рыжего кота, которого звали Лео...
Джунсу, уже повернувшийся идти домой, запнулся на середине шага, будто налетев на невидимую стену.
Ючон. Его звали Ючон.
— Ну что же ты, — подросший соседский мальчишка обошел его и ласково заглянул в глаза. — Так и не вспомнил меня, дельфинчик?

@темы: band: dong bang snin ki, Star King - 2014

---

[RingO_o]

Название: Вау, Рапунцель бейби
Артер:  RingO_o
Автор:  NeZemnaja.
Фэндом: Big Bang
Персонажи: сэр Виктори, Рапунцель, сэр ТиОуПи, сэр Дон Ёнбэ, шляпа Ян Хёнсока, сэр Дэсон, и флешбек камео лорда Сая.
Рейтинг: PG
Жанр: псевдоисторическое АУ, попытка хьюмора, слабые намеки на романс
Саммари: сэру Виктори необходимо провести целую ночь в замке Рапунцель. Кому понадобился этот ужасный эксперимент? К чему все это приведет, ведь волосы принцессы все еще растут…

— Я сэр Виктори, — сказал рыцарь, на всякий случай, защелкнув забрало. Темнота, с выпученными черными глазами, пряталась по углам старинного замка. Сэр ТиОуПи сказал, что именно в этом замке, вернее в том, что от него осталось спустя века, жила принцесса Рапунцель, известная в большей степени не своей красотой, а длиной волос. По приданию, она пообещала не стричь волосы до тех пор, пока её возлюбленный не вернется к ней с предложением руки и сердца. По тому же приданию Рапунцель отдала возлюбленному все свои драгоценности, и половину казны... принц обещал вернуть все после свадьбы. Рапунцель действительно не стригла волосы. Они росли и росли, и уже не помещались в её комнате, она постоянно путалась в них, слуги тоже все время запинались и падали. Королева-мать приказала посадить дочь в самую высокую башню, пока она не одумается и не обрежет свои чертовы волосы, которые уже всех достали, особенно дюжину дам, что были наняты ухаживать за ними…. Дни шли, принц не приезжал, а волосы росли…. Как сказал сэр ТиОуПи, волосы Рапунцель растут до сих пор. Еще при этом он зловеще щелкнул пальцами перед носом Сынри, а потом наклонился так близко, что можно было ощутить его дыхание, и гаденько хмыкнул, приказав, пойти в башню и принести ему волосы Рапунцель. Вообще, это было нечто вроде неофициального посвящение в орден святого Ян Хёнсока, властителя всего Вайджи на Земле и на Небе: нужно было провести целую ночь в башне Рапунцель.
— Я сэр Виктори, — еще раз громко сказал Сынри, чувствуя себя полным идиотом.
Темнота молчала, у неё не было языка, чтобы ответить. Она лишь причудливыми тенями стелилась у ног рыцаря, принимая разнообразные формы. — Прошу тебя, принцесса Рапунцель, разреши мне переночевать в твоей обители.
— Ладно, валяй, — раздался совсем не мелодичный голос от которого рыцарь подпрыгнул на месте, меч вывалился из рук, а забрало щелкнуло так, что чуть не прищемило нос. — Только с тебя три золотых. У тебя есть три золотых? — вкрадчиво поинтересовался голос.
Сынри завертел головой по сторонам. Никого не было. Он в спешке подобрал меч и выставил его перед собой, готовый в любую секунду броситься на невидимого врага.
— Ну, так что есть?
— Госпожа Рапунцель?
— Есть или нет? — гнусавый голосок госпожи становился раздраженнее с каждым словом.
— Есть, — недоуменно ответил Сынри.
— Положи вот сюда.
Откуда-то из-за угла в воздухе появилась железная миска. Ярко-рыжие пряди волос, точно змеи извивались по полу и несли миску прямиком к Сынри.
— Деньги или проваливай, — настойчиво сказал голос.
Рыцарь искренне собирался закричать, но передумал. Если он убежит отсюда с криками, сегодня же орден будет знать о его провале, и сегодня же его вещички выкинут на улицу. Рыцарь без ордена — все равно что… Сынри задумался. Если бы не железная миска перед его носом, и яркая прядь, тянущаяся к нему как рука, он бы придумал какую-нибудь красивую метафору, а так просто полез за деньгами. Монеты красноречиво звякнули.
— Отлично, — сказали из темноты. — На втором этаже есть соломенная подстилка и кувшин с водой.
— За три золотых можно было и кувшин с вином и приличную кровать, — не удержался Сынри.
Никто не ответил.
В замке стало снова пусто и холодно.
Сынри почесал подбородок, а затем зажег масляную лампу, которую предусмотрительно принес с собой.
Начинало темнеть. Темнота зашевелилась и не хуже продажной девки зазывно заколыхала тенями, как бедрами. Сынри заметил лестницу, ведущую в башню. Он замер, не зная, стоит ли подниматься. Но Рапунцель уже взяла с него три золотых, так почему бы черт возьми… Он выдохнул. Не отказываться же в таком случае от целого кувшина воды и соломенной подстилки. Ночь обещала быть долгой….
Лестница сделала виток наверх, Сынри чуть не прошел мимо неприметной двери, но вовремя остановился, она оказалась не заперта. Гостевая комнатка, если её так можно было назвать, оказалась маленькой с единственным окном, в которое неприветливо завывал ветер. Из окна виднелся сэр ТиОуПи, он на белом коне, словно какой-то принц, рядом с ним спешившись стоял сэр Дон Ёнбэ, он сложил руки на груди и смотрел прямо в окно. Сынри помахал им руками, да уж они действительно не шутили, когда сказали, что постоят снаружи какое-то время, пока не удостоверятся, что он не собирается сбежать, и в соседней деревушке отдать три золотых любой девке, что в обмен отрежет себе волосы, которые он принесет в качестве доказательства своей храбрости.
— Эй, сэр Виктори, — гнусавый голос снова зазвучал откуда-то сверху.
— Да, Рапунцель?
— Если дашь мне еще золотой, то я дам тебе кусок хлеба с маслом.
— Спасибо, Рапунцель, но я прихватил бутерброды с колбасой.
Сынри это еще показалось странным, когда сэр ТиОуПи сказал взять с собой три золотых и не монетой больше, обязательно запастись едой и ни в коем случае не подниматься на третий этаж. Ох, уж это «ни в коем случае». Сэр Виктори заинтересованно посмотрел в потолок. В принципе чему удивляться, в ордене святого Ян Хёнсока, властителя всего Вайджи на Земле и на Небе, обычно очень любили вляпаться в это «ни в коем случае» и посильнее, лучше всего плюхнутся в него с разбега и плавать кролем, радостно изображая дельфинчика. Сынри недолго думая, направился на третий этаж, дверь оказалась заперта и не поддалась даже после того, как рыцарь уперся в косяк ногой и без страха и упрека дергал её на себя. Она даже не ходила ходуном на петлях, и не поскрипывала. Подозрительная крепкая дверь для замка простоявшего не одну сотню лет.
Лестница вела выше. Вначале Сынри заметил ярко-оранжевый кончик пряди волос, у предусмотрительного рыцаря нашлись в поясном мешке ножницы, сейчас он отрежет прядку, а утром отдаст сэру ТиОуПи. Почему-то казалось, что до утра он с сэром Ёнбэ никуда не денется из-под стен замка. Будут его сторожить как какого-то труса. Ну, может Сынри и был хитрецом, но трусом, то уж точно не был.
— Сэр, Виктори, — раздался голос Рапунцель.
— Да, госпожа.
Сынри уже достал ножницы и аккуратно взял прядку, собираясь отрезать её.
— Говорите, госпожа.
Призрак молчал.
Сынри собирался совершить идеальное преступление. Он даже успел обрадоваться невероятной удаче.
Прядка волос в его руках задрожала, не хуже осинового листа на ветру, или скорее как… Да, рыжая прядь похожая на тугую змею, утолщалась в руках рыцаря, а потом он неожиданно для себя оказался в кольце из волос. Секундное дело: красно-рыжая лавина обрушилась на него сверху, масса разделилась на отдельные пряди-ленты, которые связали его по рукам и ногам и потащили наверх.
— Ну, здравствуй, сэр Виктори, — сказал гнусавый голосок.
Тени щемились по углам, прячась от яркого света. В центре просторной комнаты на высоком троне с мягкой обивкой сидело нечто…
— Госпожа Рапунцель, — пискнул Сынри, не в силах отвести взгляда от насмешливых карих глаз.
В комнате помимо трона была еще кушетка, обитая темно-красным сукном, трюмо и бар с алкогольными напитками. Последнее явно было не к месту, но смотрелось очень впечатляюще.
Госпожа Рапунцель сидела на троне, одетая в черно-белый костюм в тонкую вертикальную полоску, а её волосы, нужно отметить черные на макушке, которые неожиданно переходили в красный, а потом оранжевый были разбросаны по всей комнате, заменяя собой пестрый ковер.
— Можешь называть меня ДжиДи.
— О, — только и сумел ответить Сынри, но спустя секунду добавил. — А почему ДжиДи?
— Это сокращенно от Джи-Драгон.
— Дракон?
— Угу.
— А причем тут драконы?
Госпожа закатила глаза:
— Я родился в год дракона. И у меня в имени есть символ дракона, теперь понятно?
Рыцарь кивнул. Его вполне устраивало, это лучше, чем если бы объяснение было в духе «потому что я дракон», тогда бы пришлось сражаться, это ведь прописано в рыцарском кодексе, что нужно сражаться с любым драконом, встретившимся на пути. Даже если дракон совсем не дракон в полном смысле слова. В кодексе все так запутано, что рыцари нередко путались и попадали в странные ситуации.
— Постой, в имени Рапунцель ведь нет символа «дракон», — задумался Сынри.
Рапунцель шумно выдохнула. Волосы-ленты зашевелились по полу, меняя местоположение.
— Ты слишком много думаешь, сэр Виктори. Вообще, я собирался раздавить тебя за то, что ты пытался срезать прядь моих волос, так что не отвлекай меня больше.
— У меня есть пять золотых, если ты оставишь меня в живых, я дам тебе их, — как хорошо, что он не во всем слушался сэра ТиОуПи, временно назначенного старшим.
Волосяное кольцо несколько расслабилось. Ноги Сынри коснулись пола.
— Ты оцениваешь свою жизнь так дешево, — Рапунцель покачала головой. — Ладно, иди, сюда, я не трону тебя, если ты сделаешь мне массаж головы и расчешешь волосы. Мне так уже давно никто не делал массаж головы. У вас, что там новичков в орден совсем не набирают? Попросите святого Ян Хёнсока послать вам парочку новеньких, а то мне тут совсем скучно…
Рапунцель рассматривала ногти, а потом потерла ими о пиджак, и сдула невидимые пылинки.
— Должен выразить свое почтение, — сказал Сынри, обходя привидение со спины. — Вы не выглядите как привидение, очень похожи на живого человека.
ДжиДи хохотнул, а потом довольно выдохнул, когда рыцарь, избавившись от металлических перчаток, запустил пальцы ему в волосы.
— Все ждете своего принца?
— Принца? Ах, да… ну-ну, принца… жду.
Сынри поджал нижнюю губу:
— Похвальное терпение.
Привидение было теплым, каким только может быть живой человек.
«Ты главное придерживайся легенды», — Сынри вспомнил звучный голос сэра ТиОуПи, — «Помни, что наш Джиён, он нежная натура, Хёнсок приказал его не выпускать из башни пока, он не придумает новые заклинания… Он тронулся уже, вообразил себя Рапунцель…. Ты там с ним поласковее».
Печальная история была у Рапунцель, у Квон Джиёна она была не менее печальна.

Двумя днями ранее:

— Не пойду я к этому сумасшедшему, — сэр Сынри забаррикодировался в своей комнате. Он пододвинул стол, и собирался перетащить кресло, чтобы сэры-хёны не смогли его достать.
— Это посвящение, — кричал Ёнбэ, у тебя не было посвящения, пришла пора, — Сынри, будь умничкой и открой дверь.
— Вы меня туда не затащите, говорят он настоящий псих, даже волосы не стрижет! — сэр Виктори машинально коснулся своих темных и коротких, прерывисто выдохнув. — По его же волосам можно забраться в башню. Я не пойду, даже не упрашивайте.
— Ян Хёнсок обещал снять с тебя два предупреждения.
— Ян Хёнсока не существует, — закричал Сынри, тут же ударив себя с размаха ладонью в лоб, причем против своей воли.
— Не надо так, — с характерной интонацией произнесла старая шляпа с козырьком, лежавшая на кровати. Откуда она там взялась рыцарь не имел ни малейшего понятия. Минуту назад её там не было. — Не надо так, Сынри-я, что значит, не существую? Не ты ли мне молишься каждый раз, когда попадаешь в неприятности?
— Простите, Великий властитель, — сэр Виктори упал на колени перед старой шляпой. — Я не то имел в виду, просто вы всегда говорите с нами через шляпу и мы никогда не видели вас воочию.
Шляпа закряхтела, на линии магической божественной связи были помехи. Но это не помешало руке Сынри добровольно еще раз ударить его по лицу.
— Так, слушай меня, — снова раздался этот жучащий голос, такой нежный и неспешный, обманчиво добрый и великодушный. Рыцарь вжал голову в плечи. — Ты пойдешь в башню к ДжиДи, к нашему мальчику уже никто давно не ходил, и составишь ему компанию, а заодно намекнешь, что было бы неплохо поторопиться с новыми заклинаниями, которые он уже два года….. — шляпа тяжело вздохнула. — И не смей возражать.
— Да.
А что ему оставалось делать? Правильно — ничего! В ордене существовала система трех предупреждений, после которых тебя выгоняли навсегда. Конечно, за определенные благие дела или успехи предупреждения снимали. Но были вот случаи, как с тем самым ДжиДи, которого Ян Хёнсок и выгнать не мог — не выгонишь же самого талантливого рыцаря-мага, способного творить новые заклинания, вот он его и посадил в башню… Еще не известно что хуже. Орденов то на самом деле было много, самых известных три — YG (в простонародье Вайджи), SM (тут вообще Сынри брали сомнения, чем там занимались рыцарь в этом ордене, уж больно часто он видел их переодетых в женщин, да и вообще само название…. Эс и Эм…. Довольно известные буквы в запретном мире удовольствий), ну и JYP — дружественный орден. И еще целая куча, пойти можно было в любой или на худой конец основать свой.
Сынри вздохнул. Может лучшей уйти?
Чем пойти к этому….
Сэр Виктори видел много портретов ДжиДи. Художники каждый раз по-разному изображали его прическу, но в целом одно оставалось неизменным его внутренний свуг. Портреты всегда святились внутренним свугом. Сынри очень хотел познакомиться с этим рыцарем, но он был постоянно занят, а потом его заперли в башню. Первым забил тревогу сэр ТиОуПи, в ордене вообще шептались на счет их слишком близких отношений, но суть не в этом. Он стал уговаривать Ян Хёнсока вернуть Джиёна назад, что тот просто с ума сходит, что коммуникативный голод плохо на него влияет. Хёнсок его не слушал. А ДжиДи тем временем сходил с ума, в конце концов, он просто чокнулся, потому что Властитель Вайджи запретил навещать его совсем. Сэру ТиОуПи через какое-то время, при помощи лорда Сая, удалось уговорить его хотя бы пускать к нему новеньких, устраивать им такое своеобразное посвящение. Новеньких не было… новую традицию некому было претворять в жизнь, поэтому ТиОуПи вспомнил про самого младшенького рыцаря.
— Ладно, — выдохнул Сынри. — Ладно, я пойду к ДжиДи-хёну и навещу его.
Старая шляпа с козырьком снова закряхтела. Помехи на магической линии…


***
Волосы у Рапунцель были действительно длинные. Тут явно не обошлось без магии. Джиён провел в заточении всего чуть больше тысячи дней. Волосы не способны вырасти на такую длину за это время. Кажется, то, что происходило с Джиён-хёном называлось магической депрессией. В любом случае с сумасшедшим магом дело предстоит иметь ему, а не кому-то другому.
Самым печальным в этой истории было то, что на днях в орден собирались принять новеньких рыцарей, но Ёнбэ сказал, что ребят стоит поберечь от потрясений хотя бы первое время. Сынри тяжело вздохнул.
Джиён сидел, вытянув короткие ноги, и довольно мурчал. Сэр Виктори уже полчала делал ему массаж головы, который расслабил мага и принес ему необыкновенное удовлетворение. Волосы хёна оказались мягкими и приятными на ощупь, за исключением того момента, что периодически они подкрадывались к Сынри со спины и трогали его за плечи, поясницу, а иногда и опускались ниже. Тогда приходилось красноречиво кряхтеть, а Джиён обиженно надувал губы, но волосы отступали.
— Я так давно одинок, — сказал «Рапунцель». — Когда же вернется мой принц? Знаешь, какой мой принц красивый?
Сынри пожал плечами. Единственного по-настоящему красивого человека, которого он знал, завали Чхве Сынхёном — рыцарь ТиОуПи. Не то, чтобы он как-то по особенному смотрел на него, просто он был объективно красивым. От выразительных изогнутых бровей до кончиков пальцев.
— Верю вам на слово, госпожа. Только вот ваш принц не может к вам вернуться, — затевать этот разговор было страшным безумием. На самом деле до Сынри был еще один рыцарь, которого послали на разведку посмотреть как там Джиён. Так вот рыцарь Дэсон, просто вылетел как ошпаренный из замка, собрал свои вещи и уехал в соседнее королевство с гастролями под видом фокусника и факира, сказав, что орден покидать не собирается, но вот держать как можно дальше от чокнутого психопата и его волос — еще как.
— Он меня больше не любит? — Джиён печально всхлипнул и жалобно посмотрел на Сынри, задрав голову.
— Любит, но не может вернуться к вам. Его заколдовала злая колдунья… хм… эммм… Джико! Её зовут Джико, и теперь он не сможет вернуться к вам, пока…
— Пока что? — нетерпеливо переспросил «Рапунцель».
Сынри сглотнул. Он не был уверен, что его метод сработает. Сэр ТиОуПи предупреждал, что нужно действовать очень осторожно и ни в коем случае не разрушать хрупкий мирок Джиёна в котором он был принцессой Рапунцель.
— Пока вы не придумаете заклинания, чтобы вернуть его назад. Заклинаний двенадцать—четырнадцать, которые понравятся Ян Хёнсоку вполне подойдут…. — почти шепотом закончил сэр Виктори.
— Думаешь, это в самом деле поможет?
— Я уверен! Чем занимаетесь целыми днями госпожа? — вкрадчиво спросил Сынри.
Джиён указал рукой в сторону бара:
— Да, так ничем особым… Просто отдыхаю.
— Заканчиваете с таким отдыхом госпожа, пора браться за работу. Ваш принц скучает по вам. Сходит с ума, пока злая ведьма Джико мучает его. Она очень коварна и изобретательна, — сэр Виктори театрально вздохнул и прижал тыльную сторону ладони ко лбу.
— Бедный мой принц….
— Бедный ваш принц! Давайте, я начну расчесывать вам волосы, а вы начнете создавать заклинания, хорошо?
— Может, выпьем бутылочку вина? Или потанцуем? А можно пожарить зефир на огне! — лицо Джиёна засияло. — Или просто обняться и поплакать! Отличная идея?
— Госпожа, но ваш принц! — настойчиво напомнил Сынри.
— Ах, да принц! Точно, я не могу оставить его злой ведьме!
— Именно, госпожа!
В комнате было окно. Сынри отошел к нему, чтобы посмотреть, что сэр ТиОуПи и сэр Дон Ёнбэ были все еще на месте: Ёнбэ сидел на траве и грыз яблоко, а Сынхён расхаживал перед ним, сложив руки на груди. В темноте их было плохо видно, но Сынри посветил магическим фонариком, как хорошо, что и его он захватил с собой. Рыцари, как по команде, задрали головы наверх. Сынри показал большой палец и вроде бы парни облегченно выдохнули.
— На кого ты там смотришь? — спросил «Рапунцель».
Сэр Виктори схватил Джиёна за плечи, не давая тому подойти к окну. Он боялся, что если тот увидит своих братьев-рыцарей, то его и без того расшатанная психика снова пошатнется и на сей раз окончательно. Кто знает, что будет если иллюзия «Рапунцель» разрушится... А ведь Ян Хёнсок не выпустит его из башни пока заклинания не будут готовы…
— Почему вы все еще не заняты работой? Ваш принц!
— Мой принц! Точно, а я подумал, что что-то забыл, только не мог вспомнить что именно. Хорошо, что ты напомнил. Спасибо. Может, поразгадываем сканворды?
Джиён вытянул шею, заглядывая через Сынри.
— Разве там не люди у замка, там в темноте!
— Ваш принц! — чуть не зарычал сэр Виктори.
— Мой принц! — изумился Джиён и оттолкнул рыцаря. — Где ты мой принц?!
— Я здесь, — под окном деликатно покашляли.
Под окном стоял сэр ТиОуПи:
— Не хотел вам говорить госпожа, но я тоже немного волшебник, — ситуация была критической. Джиён всматривался в темноту и даже попытался вырвать фонарик из руки Сынри, но не получилось. Поэтому он высунулся на половину в окно, и рыжие волосы, сбив сэра Виктории с ног, устремились вниз. — Это иллюзия: на самом деле ваш принц далеко за морем у злой ведьмы Джико, — договорил рыцарь, поднимаясь с пола.
— Не могу вспомнить его лица, — Джиён облизнул кончиком языка губы. Руки из волос гладили Сынхёна по лицу и груди. — Не могу вспомнить его лица. Ты можешь показать мне его лицо?
Сынри поспешно разбил фонарик об стену и пожал плечами:
— Не могу, но могу сделать так, чтобы он приходил к вам каждую ночь, пока вы не напишете четырнадцать заклинаний. Так вы не забудете о нем.
Джиён закивал:
— Принеси мне бумагу и чернила. Я буду писать на подоконнике. А ты расчесывай мне волосы.


***
— Так мне нужно просто стоять и улыбаться?
— Да, именно, — Сынри кивнул. — Каждую ночь, пока он не создаст эти чертовы заклинания. Главное, чтобы он не разглядел твое лицо. Он ведь думает, что ты его принц. Вернее её, расстройство личности, хён.
Ёнбэ задумчиво почесал макушку, но ничего говорить не стал, а что тут скажешь? Старая шляпа, лежащая на стуле, закряхтела.
— Ладно, он хотя бы начал работу, раньше этому никого не удавалось добиться. Может, запустим к нему сэра ТиОуПи, и пусть не снимает шлем и не поднимает забрало?
— Боюсь не хорошая это идея, — подал голос сэр Дэсон, которого вернули из соседнего королевства. Придурковатый сэр с вечной улыбкой на губах, не изменял себе, он так же улыбался, как и обычно, что не было видно глаз. — Лучше держать их дальше друг от друга. Джиён все-таки живой человек, который больше тысячи дней… без… ну… вы поняли, ахахахаха.
— Сынри-я, минус одно предупреждение. На этом все, поговорим, когда заклинания будут готовы. И в ваших интересах, чтобы это случилось как можно скорее, но не думайте, что я давлю на вас. Пока-пока, — на божественной линии раздались помехи в в виде глухого шипения.
— Но…. Но…. Вы же обещали снять все предупреждения!
Ёнбэ ободрярюще положил руку на плечо сэра Виктори.
В ордене святого Ян Хёнсока властителя всего Вайджи на Небе и Земле раздался душераздирающий вопль отчаяния:
— НО ВЫ ЖЕ ОБЕЩАЛИ!
А тем временем из башни Рапунцель слышались странные звуки… кто-то бубнил себе под нос «вау, фантастик бэйби», потом — хлопок, как от удара ладонью по лбу и шипение: «черт, это уже было»… «Ладно, попробуем другое»… «Ты здесь, мой принц?», «Кто-нибудь расчешите мне волосы!».


Конец.

@темы: band: big bang, Star King - 2014